Что ж, пусть будет так. От них родятся крепкие девчонки.
– А если сыновей?
– Девчонки выпьют настои Экумы и родят девчонок. Экума много умеет. То, что я родила мальчика, было необычно. Но я не пила настоев Экумы, когда любила тебя. Экумы не было с нами в Эрине – она побоялась Хемуса и не поехала с нами. Мы сами тоже не хотели ехать – ты это помнишь…
Фредерик молчал, глядя на огромную луну, что сияла в небе. Она была неполная: до идеального круга не хватало примерно четверти. Ее свет, мягкий, голубоватый, притягивал, завораживал и туманил голову.
– Лунный Змей, – прошептала Тайра ему в ухо. – Ты спишь?
– Почти, – ответил Фредерик.
– Я очень боялась, что Экума не сможет тебя вылечить. Я очень боялась, что ты умрешь… И теперь я очень рада, что ты здоров, – рука чинарийки осторожно коснулась волос молодого человека. – Пойдем, я уложу тебя спать, милый, – шепнула Тайра, поглаживая его заросшую бородой щеку. – Ты совсем размяк от медовухи.
20
Фредерик брился. Напевая что-то легкомысленное из репертуара уличных музыкантов Белого Города, он безжалостно расправлялся с бородой, которой заросло его лицо за последний месяц. Зеркалом ему служил гладкий и великолепно начищенный щит Тайры, бритвой – собственный кинжал, а в тазу на скамеечке исходила паром горячая вода.
Стоя на коленях у щита и водя по щекам лезвием, король мурлыкал себе под нос:
Юная прачка на речку пошла,
Юная прачка мыло брала.
Речка шумела,
Птичка свистела.
Прачку у речки радость ждала.
Юный башмачник шел над рекой,
Смуглый, кудрявый, хороший собой.
Песенку пел,
В небо смотрел,
Прачку увидел над быстрой водой.
Речка шумела, птичка свистела.
Парень на девушку глянул несмело.
Руки сплетались, щеки краснели,
Туфли, белье уплывали за ели.
Бритье доставляло Фредерику огромное удовольствие, потому что брился он правой рукой – так, как это всегда делал с того самого дня, когда решил, что пух на его щеках и подбородке созрел для лезвия. Снизу вверх, сверху вниз, быстро, ловко. Вспучил щеку языком, потом – верхнюю губу, потом – вторую щеку. Закончив скобление, вытерся льняным полотенцем и расхохотался, глядя на себя в щит: его лицо сильно загорело, а вот места, покрытые до сего времени бородой, остались светлыми. Вид был, что и говорить, потешный.
– Ничего-ничего, – успокоил сам себя, – несколько дней езды на азарском солнцепеке – и все выправится.
Надев чистую рубашку, король взялся за сапоги.
Полог шатра откинулся, вошла Экума, прощупывая своей резной тростью путь.
Фредерик в один прыжок оказался рядом с ней, взял женщину под руку и усадил на скамеечку. Веда заулыбалась:
– Тайра права: ты добр и учтив.
– По-другому с почтенными дамами не умею, – ответил король, присаживаясь напротив. – К тому же, я обязан тебе жизнью.
– Не мне, – возразила Экума, протягивая руку и касаясь щеки молодого человека. – О, ты побрился. Не любишь быть заросшим? – Она засмеялась. – Можно я ощупаю твое лицо? Я ведь еще не знаю, как ты выглядишь. Я никогда не «рассматриваю» людей пальцами без их разрешения. Даже когда они без памяти.
Фредерик ответил «можно», и прохладные, чуткие подушечки пальцев веды забегали по его лбу, носу, скулам, губам и подбородку. Быстро и легко, словно кто пером щекотал.
– Понимаю, понимаю, – бормотала Экума, изучая брови короля.
– Что? – спросил тот.
– Понимаю, почему капитану Тайре не спится по ночам, – улыбнулась слепая, и улыбка ее на этот раз вышла с лукавинкой. – Ты не забыл, что я сказала? Не мне ты обязан жизнью.
– Но кому, если не тебе, я обязан? – удивился молодой человек.
– Тайре. Я не лечу мужчин. И только по ее просьбе я пользовала для тебя свои иглы. Ну, как ты себя чувствуешь?
– Отлично, – сказал Фредерик. – Немного слаб, но быстро войду в силу.
– Это хорошо. Набирайся сил. Но лечение не закончено. Я дам тебе красный порошок. Будешь мешать с водой и пить, пока он не закончится. – Экума выудила из своей кожаной, расшитой бисером торбы холщовый мешочек, плотно завязанный красной тесемкой, и отдала его Фредерику.
Король поблагодарил, сунул порошок в карман штанов.
– Тайра говорит: ты едешь к Крупоре, ты хочешь пробраться в Круг Семи Камней, – чуть помолчав, молвила веда.
– Тайра все тебе рассказывает? – Молодой человек нахмурил брови.
– Наверно, все, – ответила слепая. – Как и все в Черной Дружине. Слишком давно я с ними… Я хочу помочь тебе и твоим людям. Знахари из Круга Семи Камней очень опасны…
Фредерик хмыкнул:
– Ты не первая, кто говорит мне об этом…
– Тише-тише, не отмахивайся от помощи слепой старухи, – вновь улыбнулась Экума. – Один из ведунов Круга Семи Камней чуть не убил тебя. Разве не так? А ведь он был не самым искусным.
На это замечание король согласно промолчал.
– Ведуны из Красных Перьев очень коварны, – продолжала Экума. – Они умеют делать такие яды, от которых само небо темнеет. Их отрава годится и в пищу, и в питье, и на острие меча, стрелы или ножа. Маленькая царапина – и нет человека.
– Чем же ты можешь помочь? Неужели есть такое средство, что от всего всегда помогает?
– Такого средства не бывает, – она опять сунула руку в пеструю торбу и вытащила деревянную бутылочку, плотно закрытую рыжей пробкой. – Здесь тоже яд. Он – для стали. Уравняем тебя и твоих воинов с ведунами из Красных Перьев.
– Неплохо.
– А вот это – змеец. – Слепая дернула с шеи один из многочисленных шнурков; на нем висел камушек размером с горошину, зеленоватый, полупрозрачный. – Он чернеет, если его опускают в отравленное питье или еду.
– Еще лучше, – улыбнулся Фредерик, принимая бутылочку и змеец. – Я в Азарии, как на празднике. Постоянно кто-то что-то дарит. И все какое-то прям волшебное.
– Что тебе еще подарили? – спросила веда; в ее голосе сквозило любопытство, что было удивительно.
Молодой человек протянул руку и поднес свое запястье со шнурком Дины к пальцам слепой. Та ощупала все камушки и заулыбалась еще шире:
– Оберег. В четыре цвета, из рум-травы… Какой ценный подарок тебе сделали. Такое носят до конца жизни. А если дарят, то лишь тому, кто остался в сердце. Ты нравишься здешним девушкам, Лунный Змей.
– Не думаю, что это плохо, – усмехнулся Фредерик.
Веда задумчиво покивала. Потом наклонилась ближе к молодому человеку и шепнула:
– Тайре плохо.
– Как?!
– Ей плохо без тебя.
Король промолчал.
– Ты что же, только в бою смелый? – Экума, спрашивая, чуть наклонила на бок голову, и так получилось: ее неподвижные глаза оказались напротив глаз молодого человека.
Фредерику не хотелось вести беседу на подобную тему. И он опять промолчал.
– Ты прав: я не должна вмешиваться. – Веда будто прочитала его мысли. – Только помни: она спасла тебе жизнь. Это многое значит.
– Такого я не забываю, – ответил король.
– Это хорошо, – кивнула Экума. – Не забудь же и про мои дары.
Фредерик покачал в руке бутылочку с ядом. Судя по весу, отравы там было много.
– Откуда ты столько знаешь? – спросил молодой человек. – И про мою болезнь, и про Красные Перья? Ты ведь не из Чинарии?
– Нет. Я из тех мест, которых давно нет. – Экума сказала и сложила губы в печальную улыбку. – Давай-ка, я тебе расскажу. Крылатый город был когда-то в Красных Перьях. Под самым небом мы жили – на плато меж горных хребтов. Ветры горные веяли, крутили наши мельницы. От мельниц все в Крылатом городе зависело: вода по желобам бежала, в кузнях огонь раздувался, жернова зерно мололи, пилы лес пилили. Особенно же врачевателями наш город славился. И было к нему много дорог проложено: приезжали и приходили люди из разных земель, чтоб излечиться в Крылатом городе от своих хворей…
– Что же с ним случилось? – спросил Фредерик, искренне заинтересовавшись этой историей.
Веда опять чуть помолчала, уставив слепые глаза куда-то вверх. Вспоминала, наверное, свой город и свою былую жизнь: конечно, там было много светлых моментов. Потом Экума вздохнула и продолжила:
– Почему все изменилось, не знаю. Я слышала про княжеского лекаря, которому порядки в нашем городе не понравились. Может, его обидели, может, он сам кого обидел… Слышала: он отравил князя Крылатого города и всю его семью. Слышала: он заключил договор с народом Рыжего склона – с руи, с маленькими злобными людьми, что жили в тамошних пещерах. Правда это или нет, но они пришли к нашим стенам ночью, и кто-то открыл им ворота. И почему-то стража наша крепко спала. Крылатый город был разрушен. Ветряные мельницы сожжены. Когда они падали – горы стонали и дрожали от грохота… Почти всех жителей убили. Кого не убили – забрали с собой, в пещеры Рыжего склона. Как рабов и для забавы. Мне было шестнадцать. Со мной забавлялись. Все, кто хотел. Когда я беременела, меня поили зельем из черной моркови, и я теряла ребенка. Так было пять раз. Я никогда этого не забуду, хоть мне уже и не больно вспоминать, – Экума смолкла, облизала ставшие сухими губы, и Фредерик, до этого момента будто завороженный рассказом веды, встрепенулся и подал ей кружку воды.
– Что же дальше? – спросил король.
– Дальше, – пробормотала слепая. – Дальше я перестала беременеть, хоть была еще молода. Потом меня взял к себе в дом один из знахарей руи, один из ведунов Круга Семи Камней. Он сказал, что я ему приглянулась. Да, у него жилось неплохо. Меня никто больше не бил, меня хорошо кормили, и хозяин хотел, чтоб я всегда была рядом с ним. Он любил меня. Даже взялся обучать своим премудростям. От него я узнала многие тайны трав и минералов. Я уж думала: вот моя судьба и устроилась. Мы ведь были как муж и жена… Я ошибалась. Когда остальные члены Круга Семи Камней узнали о том, что мой хозяин обращается со мной, как с супругой, и посвящает меня в свои знахарские тайны, они разгневались. Ему приказали убить меня. Но он не сделал этого, хотя ему угрожала смерть. Мы бежали с Рыжего склона. За нами была погоня. Мой хозяин погиб, защищая меня. А я, спасаясь от стрел руи, прыгнула в трещину в скалах. Руи думали: я умерла. В чем-то они были правы. Я умерла для прежней жизни… Я долго пролежала на дне той ямы, в которую свалилась. Там внизу рос горный мох, очень густой и мягкий; он-то и не дал мне разбиться насмерть. Пока заживали мои раны, я ела жуков и червей, чтоб не умереть с голоду, пила росу с моховых стеблей. Поначалу у меня были мысли о том, чтоб умереть. Но однажды они пропали. Ко мне в яму залетела мелкая пичужка. Я спала, а она разбудила меня звонким чириканьем. Сидела рядом, смотрела черными глазами-бусинами и чирикала. А еще – дергала из мха разных козявок. Я протянула к ней руку: так радостно было видеть рядом хоть кого-то из мира, что остался наверху. Птица больно клюнула меня в палец и упорхнула туда, откуда прилетела. Наверно, это был знак. Кто-то сказал мне: «Хватит сидеть в своей щели, Экума! Выбирайся наверх, Экума! Что бы ни случилось, ты – человек, а люди не живут среди червей». Я выбралась. Не только из ямы, но и из Красных Перьев. Я много скиталась, со мной всякое бывало. Прошло много лет, а сколько – мне и не упомнить. Только одно я хорошо помню: Круг Семи Камней разрушил мой город и мою жизнь. И мне всегда хотелось, чтоб они за это заплатили…
В шатер вошел Линар. В руках он держал начищенные кольчугу, латный рукав и салад Фредерика, вмятины на котором выправила чинарийская мастерица кузнечного дела.
– Рад видеть своего государя в добром здравии и в хорошем настроении, – а вот голос у мастера был довольно тусклым.
Экума пожала королю руку и вышла из палатки.
– Благодарю, – кивнул Линару Фредерик и взялся надевать свою потертую кожаную куртку. – Но что за мрачные тучи на вашем лице?
Доктор вздохнул:
– Слишком многое говорит мне «ты в луже, мастер». Какой я после всего этого королевский лекарь?
– О, вы не правы, – возразил Фредерик, завязывая шнурки на вороте и рукавах. – То, чем я хворал, стало для вас совершенно незнакомым делом. К тому же, с самого начала было известно, что вы ничем мне не поможете. Ведь потому мы и отправились в Азарию. Так что зря вы унываете, мастер. Лучше расскажите мне про свои новые штуки. Тайра говорила: вы что-то мудреное мастерите.
Доктор пожал плечами:
– Да так. Баловство одно. Даже не знаю, стоит ли беспокоить вас такими пустяками.
– Очень даже хочу обеспокоиться, – улыбнулся Фредерик, берясь за сапоги.
Линар опять вздохнул и вытянул из кармана куртки странную вещицу: в деревянную планочку были вставлены два полукруглых стеклянных осколка, почему-то закопченных до черноты, а к концам планочки крепились еще две палочки.
– Это для чего? – спросил король, рассматривая «новую штуку» Линара.
– Позвольте, – молвил доктор и, взяв из рук Фредерика неизвестную конструкцию, водрузил ее молодому человеку на нос, заведя боковые палочки на уши.
– Темно, – сообщил король, глядя на мир сквозь закопченное стекло.
– Так и надо. Это защита для глаз от солнца. Здешнее солнце очень яркое, а туч на небе совершенно не бывает. У меня, например, к вечеру глаза болят. Вот и сделал тенеглаз.
– Тенеглаз, – повторил Фредерик новое слово, наклоняясь к щиту, чтоб оценить свое отражение уже с конструкцией на носу. – Странно выгляжу. Будто дырки на лице. Да и темно.
– Чтоб оценить достоинства тенеглаза, надо выйти наружу, на солнце. В шатре толку от него нет. Даже наоборот – неудобно.
Фредерик послушался и, покинув шатер, расхохотался:
– Забавно, право слово! – снял тенеглаз и прижмурился от яркости утреннего солнца, вернул штуку Линара на нос, и глаза сами собой раскрылись пошире, будто сумерки на него опустились. – Я прошу: сделайте и мне такое. В здешних местах это очень нужная вещь!
– Берите его, государь, – поклонился Линар, а в голосе мастера заметно сквозило довольство тем, что его изобретение оценили по достоинству. – Я сделаю себе другой.
Король опять снял и опять надел тенеглаз. И опять рассмеялся: очень забавляло его такое резкое потемнение.
– Так и поеду! – тряхнул он головой.
– Домой? – осведомился доктор.
– К Крупоре, мастер…
– Войско! Войско на подходе! – крикнула, прилетев на вороном коне, Тайра. – Всадники. Идут с севера. Под твоим знаменем; Фред!
– Похоже, наша встреча с моей новой армией состоится раньше, чем я думал, – пробормотал Фредерик, надевая кольчугу и салад…
Капитан Ирс из Малех-Кури, широко улыбаясь, чуть перегнулся в седле, чтоб пожать руку королю Южного Королевства. Как положено: правую руку для правой руки.
– Я вижу: ты поправился, твоя милость, – сказал азарец. – Рад этому.
– А я вижу: ты нашел много желающих встать под мое знамя. И сделал это очень быстро, – в тон ему и с похожей улыбкой ответил Фредерик.
– Четыре с лишним сотни, – объявил Ирс, указывая на всадников, что крутились чуть позади, под черным флагом с белым драконом. – Но это еще не все. Через три дня прибудет еще столько же с востока. Многие узнали о тебе. Многие думают то же, что и я: ты здесь, чтоб вернуть мир в Азарию Девчонки Тайры с нами?
– Они будут с нами, если мы будем с ними в их деле.
– Понял…
21
Король натянул поводья, останавливая горячего Мышку на вершине холма. Поправил тенеглаз, который во время скачки сполз на кончик носа. Еще раз подумал о том, что эта штука весьма необходима в краях, где много солнца.
Земля, что раскинулась перед Фредериком, была залита солнцем: бурая, каменистая равнина Вриба, с редкими островами серой травы и одинокими чахлыми деревцами. Река Сибил прорезала этот край узким, извилистым руслом и напоминала трещину в испекшемся каравае.
А за равниной высились горы, похожие на огромные куски гончарной глины. Красные Перья. Где-то там, в Душном ущелье, ждала Фредерика башня Крупора.
«Если ехать напрямик, без остановок, то к завтрашнему утру вполне возможно быть на месте», – просчитал молодой человек.
– А это еще кто? – пробормотал, видя большое войско, стоявшее лагерем на берегу Сибил, как раз у него на пути.
– Армия князя Чипура, – сообщил Фредерику подъехавший слева Ирс. – Его флаг – черный боевой серп на желтом поле.
– Наш союзник?
– Наш враг. Про то, что Ред Лунный Змей прибыл в Азарию, не только нашим друзьям стало известно. Кое-кто жаждет убить тебя раньше, чем ты соберешь войско и станешь угрожать их власти.
– Не скажу, что это неожиданно, – король Южного Королевства пожал плечами.
– Дадим бой? – осведомился Элиас, подъезжая к государю справа.
Фредерик на минуту задумался, не отрывая взгляда от вражьего лагеря, в котором уже трубили тревогу.
– Их много, но и нас не мало, – напомнил Ирс. – И говорю уверенно: мои парни рвутся в бой. Чипур не лучше Галера. Такой же негодяй.
Государь подумал еще немного и обернулся к своему гвардейцу:
– Ну что, Элиас? Ломанем Чипура? – спросил, застегивая ремешки салада под подбородком.
– Не терпится рискнуть поправленным здоровьем? – ухмыльнулся рыцарь, опуская забрало своего шлема.
Фредерик ответил коротким смешком. Элиас правильно заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– А если сыновей?
– Девчонки выпьют настои Экумы и родят девчонок. Экума много умеет. То, что я родила мальчика, было необычно. Но я не пила настоев Экумы, когда любила тебя. Экумы не было с нами в Эрине – она побоялась Хемуса и не поехала с нами. Мы сами тоже не хотели ехать – ты это помнишь…
Фредерик молчал, глядя на огромную луну, что сияла в небе. Она была неполная: до идеального круга не хватало примерно четверти. Ее свет, мягкий, голубоватый, притягивал, завораживал и туманил голову.
– Лунный Змей, – прошептала Тайра ему в ухо. – Ты спишь?
– Почти, – ответил Фредерик.
– Я очень боялась, что Экума не сможет тебя вылечить. Я очень боялась, что ты умрешь… И теперь я очень рада, что ты здоров, – рука чинарийки осторожно коснулась волос молодого человека. – Пойдем, я уложу тебя спать, милый, – шепнула Тайра, поглаживая его заросшую бородой щеку. – Ты совсем размяк от медовухи.
20
Фредерик брился. Напевая что-то легкомысленное из репертуара уличных музыкантов Белого Города, он безжалостно расправлялся с бородой, которой заросло его лицо за последний месяц. Зеркалом ему служил гладкий и великолепно начищенный щит Тайры, бритвой – собственный кинжал, а в тазу на скамеечке исходила паром горячая вода.
Стоя на коленях у щита и водя по щекам лезвием, король мурлыкал себе под нос:
Юная прачка на речку пошла,
Юная прачка мыло брала.
Речка шумела,
Птичка свистела.
Прачку у речки радость ждала.
Юный башмачник шел над рекой,
Смуглый, кудрявый, хороший собой.
Песенку пел,
В небо смотрел,
Прачку увидел над быстрой водой.
Речка шумела, птичка свистела.
Парень на девушку глянул несмело.
Руки сплетались, щеки краснели,
Туфли, белье уплывали за ели.
Бритье доставляло Фредерику огромное удовольствие, потому что брился он правой рукой – так, как это всегда делал с того самого дня, когда решил, что пух на его щеках и подбородке созрел для лезвия. Снизу вверх, сверху вниз, быстро, ловко. Вспучил щеку языком, потом – верхнюю губу, потом – вторую щеку. Закончив скобление, вытерся льняным полотенцем и расхохотался, глядя на себя в щит: его лицо сильно загорело, а вот места, покрытые до сего времени бородой, остались светлыми. Вид был, что и говорить, потешный.
– Ничего-ничего, – успокоил сам себя, – несколько дней езды на азарском солнцепеке – и все выправится.
Надев чистую рубашку, король взялся за сапоги.
Полог шатра откинулся, вошла Экума, прощупывая своей резной тростью путь.
Фредерик в один прыжок оказался рядом с ней, взял женщину под руку и усадил на скамеечку. Веда заулыбалась:
– Тайра права: ты добр и учтив.
– По-другому с почтенными дамами не умею, – ответил король, присаживаясь напротив. – К тому же, я обязан тебе жизнью.
– Не мне, – возразила Экума, протягивая руку и касаясь щеки молодого человека. – О, ты побрился. Не любишь быть заросшим? – Она засмеялась. – Можно я ощупаю твое лицо? Я ведь еще не знаю, как ты выглядишь. Я никогда не «рассматриваю» людей пальцами без их разрешения. Даже когда они без памяти.
Фредерик ответил «можно», и прохладные, чуткие подушечки пальцев веды забегали по его лбу, носу, скулам, губам и подбородку. Быстро и легко, словно кто пером щекотал.
– Понимаю, понимаю, – бормотала Экума, изучая брови короля.
– Что? – спросил тот.
– Понимаю, почему капитану Тайре не спится по ночам, – улыбнулась слепая, и улыбка ее на этот раз вышла с лукавинкой. – Ты не забыл, что я сказала? Не мне ты обязан жизнью.
– Но кому, если не тебе, я обязан? – удивился молодой человек.
– Тайре. Я не лечу мужчин. И только по ее просьбе я пользовала для тебя свои иглы. Ну, как ты себя чувствуешь?
– Отлично, – сказал Фредерик. – Немного слаб, но быстро войду в силу.
– Это хорошо. Набирайся сил. Но лечение не закончено. Я дам тебе красный порошок. Будешь мешать с водой и пить, пока он не закончится. – Экума выудила из своей кожаной, расшитой бисером торбы холщовый мешочек, плотно завязанный красной тесемкой, и отдала его Фредерику.
Король поблагодарил, сунул порошок в карман штанов.
– Тайра говорит: ты едешь к Крупоре, ты хочешь пробраться в Круг Семи Камней, – чуть помолчав, молвила веда.
– Тайра все тебе рассказывает? – Молодой человек нахмурил брови.
– Наверно, все, – ответила слепая. – Как и все в Черной Дружине. Слишком давно я с ними… Я хочу помочь тебе и твоим людям. Знахари из Круга Семи Камней очень опасны…
Фредерик хмыкнул:
– Ты не первая, кто говорит мне об этом…
– Тише-тише, не отмахивайся от помощи слепой старухи, – вновь улыбнулась Экума. – Один из ведунов Круга Семи Камней чуть не убил тебя. Разве не так? А ведь он был не самым искусным.
На это замечание король согласно промолчал.
– Ведуны из Красных Перьев очень коварны, – продолжала Экума. – Они умеют делать такие яды, от которых само небо темнеет. Их отрава годится и в пищу, и в питье, и на острие меча, стрелы или ножа. Маленькая царапина – и нет человека.
– Чем же ты можешь помочь? Неужели есть такое средство, что от всего всегда помогает?
– Такого средства не бывает, – она опять сунула руку в пеструю торбу и вытащила деревянную бутылочку, плотно закрытую рыжей пробкой. – Здесь тоже яд. Он – для стали. Уравняем тебя и твоих воинов с ведунами из Красных Перьев.
– Неплохо.
– А вот это – змеец. – Слепая дернула с шеи один из многочисленных шнурков; на нем висел камушек размером с горошину, зеленоватый, полупрозрачный. – Он чернеет, если его опускают в отравленное питье или еду.
– Еще лучше, – улыбнулся Фредерик, принимая бутылочку и змеец. – Я в Азарии, как на празднике. Постоянно кто-то что-то дарит. И все какое-то прям волшебное.
– Что тебе еще подарили? – спросила веда; в ее голосе сквозило любопытство, что было удивительно.
Молодой человек протянул руку и поднес свое запястье со шнурком Дины к пальцам слепой. Та ощупала все камушки и заулыбалась еще шире:
– Оберег. В четыре цвета, из рум-травы… Какой ценный подарок тебе сделали. Такое носят до конца жизни. А если дарят, то лишь тому, кто остался в сердце. Ты нравишься здешним девушкам, Лунный Змей.
– Не думаю, что это плохо, – усмехнулся Фредерик.
Веда задумчиво покивала. Потом наклонилась ближе к молодому человеку и шепнула:
– Тайре плохо.
– Как?!
– Ей плохо без тебя.
Король промолчал.
– Ты что же, только в бою смелый? – Экума, спрашивая, чуть наклонила на бок голову, и так получилось: ее неподвижные глаза оказались напротив глаз молодого человека.
Фредерику не хотелось вести беседу на подобную тему. И он опять промолчал.
– Ты прав: я не должна вмешиваться. – Веда будто прочитала его мысли. – Только помни: она спасла тебе жизнь. Это многое значит.
– Такого я не забываю, – ответил король.
– Это хорошо, – кивнула Экума. – Не забудь же и про мои дары.
Фредерик покачал в руке бутылочку с ядом. Судя по весу, отравы там было много.
– Откуда ты столько знаешь? – спросил молодой человек. – И про мою болезнь, и про Красные Перья? Ты ведь не из Чинарии?
– Нет. Я из тех мест, которых давно нет. – Экума сказала и сложила губы в печальную улыбку. – Давай-ка, я тебе расскажу. Крылатый город был когда-то в Красных Перьях. Под самым небом мы жили – на плато меж горных хребтов. Ветры горные веяли, крутили наши мельницы. От мельниц все в Крылатом городе зависело: вода по желобам бежала, в кузнях огонь раздувался, жернова зерно мололи, пилы лес пилили. Особенно же врачевателями наш город славился. И было к нему много дорог проложено: приезжали и приходили люди из разных земель, чтоб излечиться в Крылатом городе от своих хворей…
– Что же с ним случилось? – спросил Фредерик, искренне заинтересовавшись этой историей.
Веда опять чуть помолчала, уставив слепые глаза куда-то вверх. Вспоминала, наверное, свой город и свою былую жизнь: конечно, там было много светлых моментов. Потом Экума вздохнула и продолжила:
– Почему все изменилось, не знаю. Я слышала про княжеского лекаря, которому порядки в нашем городе не понравились. Может, его обидели, может, он сам кого обидел… Слышала: он отравил князя Крылатого города и всю его семью. Слышала: он заключил договор с народом Рыжего склона – с руи, с маленькими злобными людьми, что жили в тамошних пещерах. Правда это или нет, но они пришли к нашим стенам ночью, и кто-то открыл им ворота. И почему-то стража наша крепко спала. Крылатый город был разрушен. Ветряные мельницы сожжены. Когда они падали – горы стонали и дрожали от грохота… Почти всех жителей убили. Кого не убили – забрали с собой, в пещеры Рыжего склона. Как рабов и для забавы. Мне было шестнадцать. Со мной забавлялись. Все, кто хотел. Когда я беременела, меня поили зельем из черной моркови, и я теряла ребенка. Так было пять раз. Я никогда этого не забуду, хоть мне уже и не больно вспоминать, – Экума смолкла, облизала ставшие сухими губы, и Фредерик, до этого момента будто завороженный рассказом веды, встрепенулся и подал ей кружку воды.
– Что же дальше? – спросил король.
– Дальше, – пробормотала слепая. – Дальше я перестала беременеть, хоть была еще молода. Потом меня взял к себе в дом один из знахарей руи, один из ведунов Круга Семи Камней. Он сказал, что я ему приглянулась. Да, у него жилось неплохо. Меня никто больше не бил, меня хорошо кормили, и хозяин хотел, чтоб я всегда была рядом с ним. Он любил меня. Даже взялся обучать своим премудростям. От него я узнала многие тайны трав и минералов. Я уж думала: вот моя судьба и устроилась. Мы ведь были как муж и жена… Я ошибалась. Когда остальные члены Круга Семи Камней узнали о том, что мой хозяин обращается со мной, как с супругой, и посвящает меня в свои знахарские тайны, они разгневались. Ему приказали убить меня. Но он не сделал этого, хотя ему угрожала смерть. Мы бежали с Рыжего склона. За нами была погоня. Мой хозяин погиб, защищая меня. А я, спасаясь от стрел руи, прыгнула в трещину в скалах. Руи думали: я умерла. В чем-то они были правы. Я умерла для прежней жизни… Я долго пролежала на дне той ямы, в которую свалилась. Там внизу рос горный мох, очень густой и мягкий; он-то и не дал мне разбиться насмерть. Пока заживали мои раны, я ела жуков и червей, чтоб не умереть с голоду, пила росу с моховых стеблей. Поначалу у меня были мысли о том, чтоб умереть. Но однажды они пропали. Ко мне в яму залетела мелкая пичужка. Я спала, а она разбудила меня звонким чириканьем. Сидела рядом, смотрела черными глазами-бусинами и чирикала. А еще – дергала из мха разных козявок. Я протянула к ней руку: так радостно было видеть рядом хоть кого-то из мира, что остался наверху. Птица больно клюнула меня в палец и упорхнула туда, откуда прилетела. Наверно, это был знак. Кто-то сказал мне: «Хватит сидеть в своей щели, Экума! Выбирайся наверх, Экума! Что бы ни случилось, ты – человек, а люди не живут среди червей». Я выбралась. Не только из ямы, но и из Красных Перьев. Я много скиталась, со мной всякое бывало. Прошло много лет, а сколько – мне и не упомнить. Только одно я хорошо помню: Круг Семи Камней разрушил мой город и мою жизнь. И мне всегда хотелось, чтоб они за это заплатили…
В шатер вошел Линар. В руках он держал начищенные кольчугу, латный рукав и салад Фредерика, вмятины на котором выправила чинарийская мастерица кузнечного дела.
– Рад видеть своего государя в добром здравии и в хорошем настроении, – а вот голос у мастера был довольно тусклым.
Экума пожала королю руку и вышла из палатки.
– Благодарю, – кивнул Линару Фредерик и взялся надевать свою потертую кожаную куртку. – Но что за мрачные тучи на вашем лице?
Доктор вздохнул:
– Слишком многое говорит мне «ты в луже, мастер». Какой я после всего этого королевский лекарь?
– О, вы не правы, – возразил Фредерик, завязывая шнурки на вороте и рукавах. – То, чем я хворал, стало для вас совершенно незнакомым делом. К тому же, с самого начала было известно, что вы ничем мне не поможете. Ведь потому мы и отправились в Азарию. Так что зря вы унываете, мастер. Лучше расскажите мне про свои новые штуки. Тайра говорила: вы что-то мудреное мастерите.
Доктор пожал плечами:
– Да так. Баловство одно. Даже не знаю, стоит ли беспокоить вас такими пустяками.
– Очень даже хочу обеспокоиться, – улыбнулся Фредерик, берясь за сапоги.
Линар опять вздохнул и вытянул из кармана куртки странную вещицу: в деревянную планочку были вставлены два полукруглых стеклянных осколка, почему-то закопченных до черноты, а к концам планочки крепились еще две палочки.
– Это для чего? – спросил король, рассматривая «новую штуку» Линара.
– Позвольте, – молвил доктор и, взяв из рук Фредерика неизвестную конструкцию, водрузил ее молодому человеку на нос, заведя боковые палочки на уши.
– Темно, – сообщил король, глядя на мир сквозь закопченное стекло.
– Так и надо. Это защита для глаз от солнца. Здешнее солнце очень яркое, а туч на небе совершенно не бывает. У меня, например, к вечеру глаза болят. Вот и сделал тенеглаз.
– Тенеглаз, – повторил Фредерик новое слово, наклоняясь к щиту, чтоб оценить свое отражение уже с конструкцией на носу. – Странно выгляжу. Будто дырки на лице. Да и темно.
– Чтоб оценить достоинства тенеглаза, надо выйти наружу, на солнце. В шатре толку от него нет. Даже наоборот – неудобно.
Фредерик послушался и, покинув шатер, расхохотался:
– Забавно, право слово! – снял тенеглаз и прижмурился от яркости утреннего солнца, вернул штуку Линара на нос, и глаза сами собой раскрылись пошире, будто сумерки на него опустились. – Я прошу: сделайте и мне такое. В здешних местах это очень нужная вещь!
– Берите его, государь, – поклонился Линар, а в голосе мастера заметно сквозило довольство тем, что его изобретение оценили по достоинству. – Я сделаю себе другой.
Король опять снял и опять надел тенеглаз. И опять рассмеялся: очень забавляло его такое резкое потемнение.
– Так и поеду! – тряхнул он головой.
– Домой? – осведомился доктор.
– К Крупоре, мастер…
– Войско! Войско на подходе! – крикнула, прилетев на вороном коне, Тайра. – Всадники. Идут с севера. Под твоим знаменем; Фред!
– Похоже, наша встреча с моей новой армией состоится раньше, чем я думал, – пробормотал Фредерик, надевая кольчугу и салад…
Капитан Ирс из Малех-Кури, широко улыбаясь, чуть перегнулся в седле, чтоб пожать руку королю Южного Королевства. Как положено: правую руку для правой руки.
– Я вижу: ты поправился, твоя милость, – сказал азарец. – Рад этому.
– А я вижу: ты нашел много желающих встать под мое знамя. И сделал это очень быстро, – в тон ему и с похожей улыбкой ответил Фредерик.
– Четыре с лишним сотни, – объявил Ирс, указывая на всадников, что крутились чуть позади, под черным флагом с белым драконом. – Но это еще не все. Через три дня прибудет еще столько же с востока. Многие узнали о тебе. Многие думают то же, что и я: ты здесь, чтоб вернуть мир в Азарию Девчонки Тайры с нами?
– Они будут с нами, если мы будем с ними в их деле.
– Понял…
21
Король натянул поводья, останавливая горячего Мышку на вершине холма. Поправил тенеглаз, который во время скачки сполз на кончик носа. Еще раз подумал о том, что эта штука весьма необходима в краях, где много солнца.
Земля, что раскинулась перед Фредериком, была залита солнцем: бурая, каменистая равнина Вриба, с редкими островами серой травы и одинокими чахлыми деревцами. Река Сибил прорезала этот край узким, извилистым руслом и напоминала трещину в испекшемся каравае.
А за равниной высились горы, похожие на огромные куски гончарной глины. Красные Перья. Где-то там, в Душном ущелье, ждала Фредерика башня Крупора.
«Если ехать напрямик, без остановок, то к завтрашнему утру вполне возможно быть на месте», – просчитал молодой человек.
– А это еще кто? – пробормотал, видя большое войско, стоявшее лагерем на берегу Сибил, как раз у него на пути.
– Армия князя Чипура, – сообщил Фредерику подъехавший слева Ирс. – Его флаг – черный боевой серп на желтом поле.
– Наш союзник?
– Наш враг. Про то, что Ред Лунный Змей прибыл в Азарию, не только нашим друзьям стало известно. Кое-кто жаждет убить тебя раньше, чем ты соберешь войско и станешь угрожать их власти.
– Не скажу, что это неожиданно, – король Южного Королевства пожал плечами.
– Дадим бой? – осведомился Элиас, подъезжая к государю справа.
Фредерик на минуту задумался, не отрывая взгляда от вражьего лагеря, в котором уже трубили тревогу.
– Их много, но и нас не мало, – напомнил Ирс. – И говорю уверенно: мои парни рвутся в бой. Чипур не лучше Галера. Такой же негодяй.
Государь подумал еще немного и обернулся к своему гвардейцу:
– Ну что, Элиас? Ломанем Чипура? – спросил, застегивая ремешки салада под подбородком.
– Не терпится рискнуть поправленным здоровьем? – ухмыльнулся рыцарь, опуская забрало своего шлема.
Фредерик ответил коротким смешком. Элиас правильно заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44