У нас в кармане так же пусто, как было в начале.
– Значит, пора собирать кости для новой партии, – отрезала я. – Проигрыш лишь тогда имеет значение, когда ты уходишь с ним из-за стола. Пока играешь, ты всегда можешь вернуть свои деньги. – И при необходимости помочь своей удаче, если расклад будет против тебя. Особенно если противник и сам горазд мухлевать.
– И как ты предлагаешь за это взяться? – Судя по тону, Дарни явно был уверен, что у меня нет реальных идей.
– Планир уже нашел способ разбудить Отрика? – потребовала я ответа от Узары.
– Нет, – тяжело вздохнул маг. – Мы испробовали за зиму все, что могла предложить Гуиналь. Но потерпели неудачу, и если Планир не забыл сообщить мне, никто с тех пор не раскопал ничего нового, что могло бы помочь.
– Бьюсь об заклад, эльетиммский колдун умеет это делать, – заявила я. – Может, знание и не серебряная кружка, но почему бы не украсть голову, в которой оно содержится, а?
Узара посмотрел на меня с сомнением и досадой, но в темных глазах Дарни зажегся интерес.
– Мы могли бы попробовать, верно? – настаивала я. – А заодно узнать, что затевают горцы. И что за варево мешает в своих горшках тот эльетиммский ублюдок. И, возможно, найти ответы на большинство вопросов об эфирной магии, на которые Гуиналь не может ответить. Теперь мы знаем, что охранные заклятия Гуиналь работают. Ледяной островитянин будет не в состоянии заморочить нам голову своими штучками, пока мы его хватаем.
А я бы доказала себе раз к навсегда, что эльетиммских заклинаний не нужно бояться. Бояться так, как я боюсь их сейчас – до тошноты, до смертельного ужаса, который внедрил в мой разум тот Беловолосый.
– Однажды мы захватили его и сделаем это снова. Связанный и избитый до беспамятства, он причинит не больше неприятностей, чем мешок дерьма.
– Я запрещаю вам, категорически! – Узара совершил ошибку, пытаясь встать, и задохнулся от боли.
– Дай-то Сэдрин, чтобы он уже проходил через дверь в Иной мир, – задумчиво протянул Дарни.
– Если Рэпонин сделал свою работу, – горячо согласилась я. – Но что, если нет?
– Как мы это узнаем? – пожал плечами Дарни.
– Вот. – Я порылась в сумке у себя на поясе и показала маленький нож. – Он принадлежал той стерве Шелтий. Она была с эльетиммом раньше, она будет с ним и теперь. Узара найдет ее, а мы найдем его.
– Ты имеешь в виду ту, что прогнала нас из гор? – Узара пришел в ужас. – Ты у нее украла?
– Думаешь, она не поняла, что это была ты? – Дарни вперил в меня свой устрашающий взгляд, который я хорошо запомнила еще с позапрошлого года. – Тебе не кажется, что именно это натравило их на нас?
– Пять пятерок мужчин, вооруженных до зубов и жаждущих крови, за один карманный ножичек и спустя полный круг Большой луны? – Я вскинула брови. – Нет, я так не думаю. Я даже сомневаюсь, что она заметила пропажу, а если и заметила, то наверняка подумала, что просто потеряла его, когда кожа лопнула. – Я помахала оборванным концом и ухмыльнулась Джилмартену, который выглядел совершенно озадаченным.
– Если Ливак срежет твой кошелек после обеда, ты не узнаешь об этом, пока не захочешь оплатить счет за ужин, – твердо заявил Сорград Дарни.
– Я здесь по распоряжению Верховного мага и такого просто не потерплю! – вспылил Узара. – Я не стану помогать тебе с гаданием!
– Мы не работаем на тебя, приятель, – радостно напомнил ему Грен.
– Или на твоего Верховного мага, – добавил Сорград угрожающим тоном. – И если ты нам не поможешь, я сам попробую это гадание.
– Я уже говорила тебе, что на этой охоте я – собака с медным ошейником, – заявила я магу. – Мы сделаем то, что хотим, с твоей помощью или без.
– Ну-ну, попробуй, – захохотал Дарни. – Это невозможно.
Грен улыбнулся.
– Нет такого понятия – «невозможно»…
– Есть только очень неравные шансы. – Сорград встал рядом с братом.
– Они-то как раз и приносят самую большую прибыль. – Я присоединилась к горцам. – Мы идем. Вы с нами?
– Нам следует держаться вместе в Лесу, – посуровел Дарни. – Ради безопасности.
Маги переглянулись с нетерпением и неуверенностью, но каждому хватило ума понять, что, пока Узара в таком состоянии, мечи и дротики нужны им не меньше, чем заклинания.
Мы пошли, и я принялась ломать голову. Без сотрудничества Узары мне не хватало нескольких ключевых рун. Я пока не придумала, как их добыть, но твердо решила сыграть эту партию. Победа победой, но хотелось бы еще и свести счеты.
Глава 8
Ветер – неизменный спутник жизни в Далазоре, и эта песня охватывает все его настроения: студеный ветер зимы, теплое дыхание лета, неистовые бури, что бушуют над открытыми пастбищами, и те редкие минуты тишины, когда требуется всего мгновение, чтобы понять, чего нам так недостает.
Что за неведомая сила движеньем этим управляет?
Поток стремительный, могучий не устает, не иссякает.
Согнется перед ним слабейший, но, покорившись, уцелеет;
Сломается пред ним сильнейший – упав, подняться не успеет.
Он вечно что-то ищет, рыщет и раздевает донага.
Есть у него свои заботы, но нет ни друга, ни врага.
Иного языка не зная, он в темноте рождает вой.
Тела погибших иссушает и оставляет за собой.
Жестокий холод гонит к солнцу, чтобы светило остудить,
Но в лунах пробуждает жалость, чтоб ночи зябкие смягчить.
Способен исцелить больного он бархатным прикосновеньем.
Он непрерывно восславляет природы яркое цветенье,
И злой буран, и дождь свирепый, стегающий нагие спины;
Он посылает испытанья и виноватым, и невинным.
Но вдруг угомонится ветер, и тишь благая наступает.
Хиреют потихоньку страхи, и сердце бег свой замедляет.
И ты поймешь, что мир распахнут для доброты и размышленья…
Стань мудрым, и тогда познаешь себя в минуты откровенья.
Фесс Атил, 4-е постлета
На холодном камне длинного сланцевого стола лежало тело, запеленутое до шеи в белое полотно. Капюшон из той же ткани скрывал волосы, но несколько прядок выбились, тусклые от пятен ржавой крови. Едва ощутимый запах разложения висел в воздухе. Сиротливые языки свечей, поставленных в изголовье и в ногах, отпугивали темноту от стола, тогда как наступивший вечер погрузил другую часть комнаты во мрак: огонь в очаге превратился в груду красных углей.
Аритейн наблюдала за тремя плачущими женщинами, которые начали зашивать труп в саван из жесткой кожи.
– Я не вижу причин для бальзамирования тела, – холодно заметила она. – Я могла бы немедленно совершить погребальный обряд, если б вы мне только позволили.
Исмения наклонилась и поцеловала белый мраморный лоб, затем нежно соединила складки над лицом Тейриола. Эйриз и Тейлин едва могли держать иглу, не говоря уж о том, чтобы шить, так сильно дрожали их пальцы.
Старая женщина подняла голову.
– Только те Шелтий, которые остались верны своим клятвам, положат моего сына под небо, чтобы Мизаен судил его и вороны потребовали свое, – спокойно промолвила она. – Убирайся отсюда.
Обе девушки застыли, но слезы продолжали сбегать по их щекам.
Аритейн возмущенно вскинула подбородок.
– Я была бы тебе признательна, если б ты проявила вежливость, соответствующую моему званию. Тебе вообще не достались бы его кости, если б Шелтий не принесли его домой.
Взгляд Исмении метнулся к дочерям.
– Пожалуйста, оставь нас оплакивать наших мертвых, – попросила она более уравновешенным тоном.
– Скорбь – это, конечно, хорошо. – Аритейн с презрением оглядела приведенную в беспорядок мебель и не подметенный пол. – Но чрезмерное ее проявление становится потаканием вашим слабостям.
Девушка быстро направилась к очагу и положила свежие дрова на красные угли.
Эйриз неловко вдевала нитку в иглу в зыбком свете свечи.
– Если у меня будет сын, я назову его Тейро, мама.
– Ты действительно ждешь ребенка на этот раз? – Синевато-серые глаза Аритейн впились в женщину. – Кажется, да. Ты уже сказала Джиррану?
– У меня не было возможности. – Лицо Эйриз потемнело от горя. – Я так мало его видела…
– Ты не скажешь ему, – холодно приказала Аритейн. – У тебя еще может случиться выкидыш, а ему незачем отвлекаться ни на ребенка, ни на удар от его утраты.
Эйриз быстро опустила голову, чтобы заглушить новый приступ плача, а Исмения сжала губы до бескровной линии.
– Будь добра, предоставь мне заботу о моей дочери.
– Потворствуй и дальше ее бесконечным истерикам, и она наверняка потеряет ребенка, – отрезала Аритейн, такой исход ее явно устраивал.
Тейлин в недоумении открыла рот, боль притаилась в ее глазах. Наступила мертвая тишина, круг света, обнимавший женщин дола, не впускал Шелтию в ее строгой серой мантии.
– Не один Тейриол отдал свою кровь, защищая свои убеждения, – демонстративно заявила Аритейн после нескольких минут молчания. – Я позабочусь о том, чтобы их кости как можно скорее оказались в объятиях Мэвелин.
Она вышла из рекина с жесткой от негодования спиной.
– Почему бы не разрешить ей сделать это, мама? – прошептала Эйриз. От слез ее светлая кожа покрылась пятнами, глаза покраснели и опухли. – Мы многим ей обязаны, ты же знаешь. – Она коснулась своих раздавшихся юбок.
– Не приписывай ей свое благословение, – холодно молвила Исмения. – Она не обрадуется ничему, что могло бы отвлечь Джиррана от цели, которую она перед ним поставила. Все, что я ей должна, – это смерть моего ребенка. Не сомневайся, я отплачу ей как-нибудь.
Тейлин перевела взгляд с матери на сестру, ее глаза казались глубокими тенями на бледном лице.
– Тебе не следует говорить такие вещи. И даже думать о них.
Исмения осуждающе посмотрела на дочь.
– Ты опять побежишь доносить, не так ли?
У Тейлин задрожали губы, искусанные и потрескавшиеся.
– Они могут слышать невысказанное, – хрипло сказала она. – Шелтий и мужчина с востока.
– Не награждай их званием Шелтий, – прошипела Исмения. – Они его не заслуживают.
– Но как мы совершим обряд над Тейро? – завыла Эйриз, свежие слезы побежали по грязным пятнам, высохшим на щеках.
Тейлин больше не могла сдерживать себя и тоже горько заплакала.
– Это все моя вина, – давилась она от рыданий. – Если б я не рассказала ему, что хочет Эрескен… если б я не слушала Аритейн… Я не знаю, почему я их слушала, я не знаю, о чем я думала.
– Тебе льстило их внимание, ты решила, что их благосклонность сулит тебе хорошую партию, богатого мужа и что там еще, чего ты хочешь, но ради чего не готова работать, – отрывисто сказала Исмения. – Мне не нужны силы Шелтий, чтобы знать, о чем ты думаешь, моя девочка. Не проси моего прощения.
Тейлин зарыдала в голос и побежала вверх по лестнице, спотыкаясь на ступенях. Исмения вздохнула и спрятала лицо в сморщенные ладони. Эйриз сидела в немом страдании и, рассеянно наматывая нитку на пальцы, затянула ее так туго, что потекла кровь. Женщина ошеломленно уставилась на красные струйки.
Снаружи, на лестнице, раздались тяжелые шаги, и дверь рекина медленно открылась. Фитиан заглянул в комнату и вошел бочком, скручивая тряпку в руках.
– Я его привел, – сказал он просто, усталость и горе углубили морщины на старом лице.
Он шире открыл дверь и ввел Кейсила. Молодой мужчина был небрит, дорожная пыль и рудничная грязь покрывали его с ног до головы. При виде завернутого в саван тела на голом столе ужас появился в глазах горца, и он застыл на пороге.
Исмения подняла голову и улыбнулась сквозь слезы.
– О, мальчик мой, иди сюда.
Кейсил нетвердым шагом направился к ней, борясь с душившими его слезами.
– Прости меня. Прости. Я должен был остановить его, я должен был остаться…
Исмения крепко обняла его.
– Никто в этом не виноват, – хрипло проговорила она. Кейсил спрятал лицо в материнских объятиях, но через минуту заставил себя выпрямиться. Он обошел вокруг стола и уставился на центральный очаг, где внезапно запылало яркое и беззаботно веселое пламя. С искаженным от ярости лицом Кейсил схватил тяжелую кочергу и разворошил дрова – искры посыпались во все стороны. Оттолкнув ногой упавшее рядом полено, он с размаху ударил кочергой по эпицентру огня; разбросанные угли опалили пол, выжгли дыры в ковриках и подушках и, постепенно изменяя красный цвет на пепельно-серый, умерли на холодном камне. Кейсил яростно затоптал их, истирая все в прах. Исмения и Фитиан наблюдали за ним в молчании, скорбно и сочувственно. Эйриз сжимала лоскут полотна, забыв кровоточащий палец во рту, и со страхом взирала на это буйство.
Когда от огня остался лишь остывающий пепел, Кейсил остановился – его била дрожь. Склонив голову, он выронил кочергу, и ее лязг похоронным звоном пронесся по комнате. Горец сделал глубокий судорожный вдох и поднял голову, но не успел произнести ни слова, так как дверь распахнулась и на фоне бесцветного неба появился силуэт Джиррана.
– Кейсил! Ты вернулся… – промолвил он, сдерживая энтузиазм. – Жаль, что это происходит при таких печальных обстоятельствах. – Он умолк, увидев последствия недавнего разгрома. – Что это ты творишь?
– Никакой огонь не будет гореть здесь, – прорычал Кейсил с осунувшимся лицом, – пока тело моего брата ожидает должного обряда!
– Фесс полон, и людей надо накормить, – возразил Джирран с закипавшим в нем раздражением. – Мы все огорчены, но жизнь продолжается. Как насчет ужина?
– Пожарь себе яичницу в кузне! – выплюнул Кейсил. – Это дом скорби.
– Идет война, – упрямился Джирран. – Мы готовы отомстить за Тейриола и тех, кто умер с ним. Мы потребуем двойной платы кровью от жителей низин, виновных в их смерти. – Он прошел в комнату и посмотрел вокруг в ожидании поддержки.
– Виновен ты, – тихо сказал Кейсил. – Это ты соблазнил Тейро своими ложными обещаниями, своими дурацкими амбициями, своими вероломными Шелтиями. Ты должен этому долу жизнь, Джирран!
– Ты не способен видеть дальше стен своего фесса, верно? – усмехнулся горец. – Тейриол верил в то, что я делаю. Он знал: пришло время восстановить справедливость. Он хотел…
– Тейриол хотел понравиться. – Кейсил гневно затряс головой. – Это единственная причина, по которой он всегда тебя слушал. Он просто хотел нравиться, жить спокойной жизнью, когда-нибудь – вместе с довольной женой и детьми, полагаясь на скромное наследство под очагом. Ты лишил его этого, Джирран, точно так же, как лишил своих детей их законных прав, чтобы выкупить себя из тюрьмы в Селериме!
Джирран побледнел и, не удержавшись, взглянул на Эйриз, которая выглядела абсолютно потрясенной.
– Что он говорит, Джир? – спросила она несчастным голосом.
Джирран ринулся с кулаками на шурина. Застигнутый врасплох, Кейсил пошатнулся, из разбитой губы потекла кровь. Джирран вызывающе оглянулся на Эйриз, но не успел ничего сказать – Кейсил ударом снизу так захлопнул его рот, что только зубы клацнули. Другой кулак Кейсила обрушился на кишки Джиррана; горец согнулся пополам, но быстро оправился и боднул Кейсила в лицо, чуть не попав ему по носу. Не оставшись в долгу, Кейсил врезал зятю по уху, исторгнув из него вопль боли. Когда шурин заколебался, пораженный собственными действиями, Джирран ударил его тыльной стороной руки по лицу, и его кольцо оставило красную полосу на щеке Кейсила.
Выкрикивая ругательства, Кейсил схватил Джиррана за грудки и толкнул к каменной стене рекина, затем оторвал его от пола и без остановки ударял спиной о стену. Джирран с трудом поднял руки, чтоб ослабить его хватку, и попытался снова боднуть его, но ярость шурина не знала предела. Он твердо наступил Джиррану на ноги, ударяя окованными металлом сапогами по его голеням. Джирран боролся, плевал Кейсилу в лицо и пытался поднять колено, но достал лишь до бедра шурина. Все же в какой-то миг Джирран сумел оторваться от стены и хотел схватить табурет, но Кейсил отдернул его с проклятием.
– Прекратите, прекратите, вы, оба! – Исмения вскочила и кочергой заколотила по очагу.
Страшный шум остановил обоих. Исмения бесплодно пыталась сдвинуть угол покрытого сажей плинтуса. Фитиан пришел ей на помощь и кочергой, как рычагом, отодвинул камень в сторону.
– Эйриз, ты должна это сделать.
– Эйриз, не делай. Не верь тому, что они говорят. – Джирран силился высвободиться из рук Кейсила, но тот его не отпускал.
– Пора ей увидеть, что ты собой представляешь, слизняк! – прорычал он сквозь грязь и плевки.
Эйриз полезла в углубление под камнем и вытащила обитую железом шкатулку. Ее руки так сильно дрожали, что она не могла вставить ключ в замок, ее лицо превратилось в маску неверия. Исмения стояла рядом, не предлагая помощь, бесстрастная, когда дочь наконец открыла сундучок.
– Здесь было золото на Солнцестояние. – Эйриз вопрошающе посмотрела на Джиррана. – Я видела его, мы все его видели. Куда оно делось? Что ты с ним сделал?
– Здесь было золото в Солнцестояние? – потребовала ответа Исмения. – Это было золото или обман, сотканный твоей сестрой? Где теперь твоя честность, Джирран?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Значит, пора собирать кости для новой партии, – отрезала я. – Проигрыш лишь тогда имеет значение, когда ты уходишь с ним из-за стола. Пока играешь, ты всегда можешь вернуть свои деньги. – И при необходимости помочь своей удаче, если расклад будет против тебя. Особенно если противник и сам горазд мухлевать.
– И как ты предлагаешь за это взяться? – Судя по тону, Дарни явно был уверен, что у меня нет реальных идей.
– Планир уже нашел способ разбудить Отрика? – потребовала я ответа от Узары.
– Нет, – тяжело вздохнул маг. – Мы испробовали за зиму все, что могла предложить Гуиналь. Но потерпели неудачу, и если Планир не забыл сообщить мне, никто с тех пор не раскопал ничего нового, что могло бы помочь.
– Бьюсь об заклад, эльетиммский колдун умеет это делать, – заявила я. – Может, знание и не серебряная кружка, но почему бы не украсть голову, в которой оно содержится, а?
Узара посмотрел на меня с сомнением и досадой, но в темных глазах Дарни зажегся интерес.
– Мы могли бы попробовать, верно? – настаивала я. – А заодно узнать, что затевают горцы. И что за варево мешает в своих горшках тот эльетиммский ублюдок. И, возможно, найти ответы на большинство вопросов об эфирной магии, на которые Гуиналь не может ответить. Теперь мы знаем, что охранные заклятия Гуиналь работают. Ледяной островитянин будет не в состоянии заморочить нам голову своими штучками, пока мы его хватаем.
А я бы доказала себе раз к навсегда, что эльетиммских заклинаний не нужно бояться. Бояться так, как я боюсь их сейчас – до тошноты, до смертельного ужаса, который внедрил в мой разум тот Беловолосый.
– Однажды мы захватили его и сделаем это снова. Связанный и избитый до беспамятства, он причинит не больше неприятностей, чем мешок дерьма.
– Я запрещаю вам, категорически! – Узара совершил ошибку, пытаясь встать, и задохнулся от боли.
– Дай-то Сэдрин, чтобы он уже проходил через дверь в Иной мир, – задумчиво протянул Дарни.
– Если Рэпонин сделал свою работу, – горячо согласилась я. – Но что, если нет?
– Как мы это узнаем? – пожал плечами Дарни.
– Вот. – Я порылась в сумке у себя на поясе и показала маленький нож. – Он принадлежал той стерве Шелтий. Она была с эльетиммом раньше, она будет с ним и теперь. Узара найдет ее, а мы найдем его.
– Ты имеешь в виду ту, что прогнала нас из гор? – Узара пришел в ужас. – Ты у нее украла?
– Думаешь, она не поняла, что это была ты? – Дарни вперил в меня свой устрашающий взгляд, который я хорошо запомнила еще с позапрошлого года. – Тебе не кажется, что именно это натравило их на нас?
– Пять пятерок мужчин, вооруженных до зубов и жаждущих крови, за один карманный ножичек и спустя полный круг Большой луны? – Я вскинула брови. – Нет, я так не думаю. Я даже сомневаюсь, что она заметила пропажу, а если и заметила, то наверняка подумала, что просто потеряла его, когда кожа лопнула. – Я помахала оборванным концом и ухмыльнулась Джилмартену, который выглядел совершенно озадаченным.
– Если Ливак срежет твой кошелек после обеда, ты не узнаешь об этом, пока не захочешь оплатить счет за ужин, – твердо заявил Сорград Дарни.
– Я здесь по распоряжению Верховного мага и такого просто не потерплю! – вспылил Узара. – Я не стану помогать тебе с гаданием!
– Мы не работаем на тебя, приятель, – радостно напомнил ему Грен.
– Или на твоего Верховного мага, – добавил Сорград угрожающим тоном. – И если ты нам не поможешь, я сам попробую это гадание.
– Я уже говорила тебе, что на этой охоте я – собака с медным ошейником, – заявила я магу. – Мы сделаем то, что хотим, с твоей помощью или без.
– Ну-ну, попробуй, – захохотал Дарни. – Это невозможно.
Грен улыбнулся.
– Нет такого понятия – «невозможно»…
– Есть только очень неравные шансы. – Сорград встал рядом с братом.
– Они-то как раз и приносят самую большую прибыль. – Я присоединилась к горцам. – Мы идем. Вы с нами?
– Нам следует держаться вместе в Лесу, – посуровел Дарни. – Ради безопасности.
Маги переглянулись с нетерпением и неуверенностью, но каждому хватило ума понять, что, пока Узара в таком состоянии, мечи и дротики нужны им не меньше, чем заклинания.
Мы пошли, и я принялась ломать голову. Без сотрудничества Узары мне не хватало нескольких ключевых рун. Я пока не придумала, как их добыть, но твердо решила сыграть эту партию. Победа победой, но хотелось бы еще и свести счеты.
Глава 8
Ветер – неизменный спутник жизни в Далазоре, и эта песня охватывает все его настроения: студеный ветер зимы, теплое дыхание лета, неистовые бури, что бушуют над открытыми пастбищами, и те редкие минуты тишины, когда требуется всего мгновение, чтобы понять, чего нам так недостает.
Что за неведомая сила движеньем этим управляет?
Поток стремительный, могучий не устает, не иссякает.
Согнется перед ним слабейший, но, покорившись, уцелеет;
Сломается пред ним сильнейший – упав, подняться не успеет.
Он вечно что-то ищет, рыщет и раздевает донага.
Есть у него свои заботы, но нет ни друга, ни врага.
Иного языка не зная, он в темноте рождает вой.
Тела погибших иссушает и оставляет за собой.
Жестокий холод гонит к солнцу, чтобы светило остудить,
Но в лунах пробуждает жалость, чтоб ночи зябкие смягчить.
Способен исцелить больного он бархатным прикосновеньем.
Он непрерывно восславляет природы яркое цветенье,
И злой буран, и дождь свирепый, стегающий нагие спины;
Он посылает испытанья и виноватым, и невинным.
Но вдруг угомонится ветер, и тишь благая наступает.
Хиреют потихоньку страхи, и сердце бег свой замедляет.
И ты поймешь, что мир распахнут для доброты и размышленья…
Стань мудрым, и тогда познаешь себя в минуты откровенья.
Фесс Атил, 4-е постлета
На холодном камне длинного сланцевого стола лежало тело, запеленутое до шеи в белое полотно. Капюшон из той же ткани скрывал волосы, но несколько прядок выбились, тусклые от пятен ржавой крови. Едва ощутимый запах разложения висел в воздухе. Сиротливые языки свечей, поставленных в изголовье и в ногах, отпугивали темноту от стола, тогда как наступивший вечер погрузил другую часть комнаты во мрак: огонь в очаге превратился в груду красных углей.
Аритейн наблюдала за тремя плачущими женщинами, которые начали зашивать труп в саван из жесткой кожи.
– Я не вижу причин для бальзамирования тела, – холодно заметила она. – Я могла бы немедленно совершить погребальный обряд, если б вы мне только позволили.
Исмения наклонилась и поцеловала белый мраморный лоб, затем нежно соединила складки над лицом Тейриола. Эйриз и Тейлин едва могли держать иглу, не говоря уж о том, чтобы шить, так сильно дрожали их пальцы.
Старая женщина подняла голову.
– Только те Шелтий, которые остались верны своим клятвам, положат моего сына под небо, чтобы Мизаен судил его и вороны потребовали свое, – спокойно промолвила она. – Убирайся отсюда.
Обе девушки застыли, но слезы продолжали сбегать по их щекам.
Аритейн возмущенно вскинула подбородок.
– Я была бы тебе признательна, если б ты проявила вежливость, соответствующую моему званию. Тебе вообще не достались бы его кости, если б Шелтий не принесли его домой.
Взгляд Исмении метнулся к дочерям.
– Пожалуйста, оставь нас оплакивать наших мертвых, – попросила она более уравновешенным тоном.
– Скорбь – это, конечно, хорошо. – Аритейн с презрением оглядела приведенную в беспорядок мебель и не подметенный пол. – Но чрезмерное ее проявление становится потаканием вашим слабостям.
Девушка быстро направилась к очагу и положила свежие дрова на красные угли.
Эйриз неловко вдевала нитку в иглу в зыбком свете свечи.
– Если у меня будет сын, я назову его Тейро, мама.
– Ты действительно ждешь ребенка на этот раз? – Синевато-серые глаза Аритейн впились в женщину. – Кажется, да. Ты уже сказала Джиррану?
– У меня не было возможности. – Лицо Эйриз потемнело от горя. – Я так мало его видела…
– Ты не скажешь ему, – холодно приказала Аритейн. – У тебя еще может случиться выкидыш, а ему незачем отвлекаться ни на ребенка, ни на удар от его утраты.
Эйриз быстро опустила голову, чтобы заглушить новый приступ плача, а Исмения сжала губы до бескровной линии.
– Будь добра, предоставь мне заботу о моей дочери.
– Потворствуй и дальше ее бесконечным истерикам, и она наверняка потеряет ребенка, – отрезала Аритейн, такой исход ее явно устраивал.
Тейлин в недоумении открыла рот, боль притаилась в ее глазах. Наступила мертвая тишина, круг света, обнимавший женщин дола, не впускал Шелтию в ее строгой серой мантии.
– Не один Тейриол отдал свою кровь, защищая свои убеждения, – демонстративно заявила Аритейн после нескольких минут молчания. – Я позабочусь о том, чтобы их кости как можно скорее оказались в объятиях Мэвелин.
Она вышла из рекина с жесткой от негодования спиной.
– Почему бы не разрешить ей сделать это, мама? – прошептала Эйриз. От слез ее светлая кожа покрылась пятнами, глаза покраснели и опухли. – Мы многим ей обязаны, ты же знаешь. – Она коснулась своих раздавшихся юбок.
– Не приписывай ей свое благословение, – холодно молвила Исмения. – Она не обрадуется ничему, что могло бы отвлечь Джиррана от цели, которую она перед ним поставила. Все, что я ей должна, – это смерть моего ребенка. Не сомневайся, я отплачу ей как-нибудь.
Тейлин перевела взгляд с матери на сестру, ее глаза казались глубокими тенями на бледном лице.
– Тебе не следует говорить такие вещи. И даже думать о них.
Исмения осуждающе посмотрела на дочь.
– Ты опять побежишь доносить, не так ли?
У Тейлин задрожали губы, искусанные и потрескавшиеся.
– Они могут слышать невысказанное, – хрипло сказала она. – Шелтий и мужчина с востока.
– Не награждай их званием Шелтий, – прошипела Исмения. – Они его не заслуживают.
– Но как мы совершим обряд над Тейро? – завыла Эйриз, свежие слезы побежали по грязным пятнам, высохшим на щеках.
Тейлин больше не могла сдерживать себя и тоже горько заплакала.
– Это все моя вина, – давилась она от рыданий. – Если б я не рассказала ему, что хочет Эрескен… если б я не слушала Аритейн… Я не знаю, почему я их слушала, я не знаю, о чем я думала.
– Тебе льстило их внимание, ты решила, что их благосклонность сулит тебе хорошую партию, богатого мужа и что там еще, чего ты хочешь, но ради чего не готова работать, – отрывисто сказала Исмения. – Мне не нужны силы Шелтий, чтобы знать, о чем ты думаешь, моя девочка. Не проси моего прощения.
Тейлин зарыдала в голос и побежала вверх по лестнице, спотыкаясь на ступенях. Исмения вздохнула и спрятала лицо в сморщенные ладони. Эйриз сидела в немом страдании и, рассеянно наматывая нитку на пальцы, затянула ее так туго, что потекла кровь. Женщина ошеломленно уставилась на красные струйки.
Снаружи, на лестнице, раздались тяжелые шаги, и дверь рекина медленно открылась. Фитиан заглянул в комнату и вошел бочком, скручивая тряпку в руках.
– Я его привел, – сказал он просто, усталость и горе углубили морщины на старом лице.
Он шире открыл дверь и ввел Кейсила. Молодой мужчина был небрит, дорожная пыль и рудничная грязь покрывали его с ног до головы. При виде завернутого в саван тела на голом столе ужас появился в глазах горца, и он застыл на пороге.
Исмения подняла голову и улыбнулась сквозь слезы.
– О, мальчик мой, иди сюда.
Кейсил нетвердым шагом направился к ней, борясь с душившими его слезами.
– Прости меня. Прости. Я должен был остановить его, я должен был остаться…
Исмения крепко обняла его.
– Никто в этом не виноват, – хрипло проговорила она. Кейсил спрятал лицо в материнских объятиях, но через минуту заставил себя выпрямиться. Он обошел вокруг стола и уставился на центральный очаг, где внезапно запылало яркое и беззаботно веселое пламя. С искаженным от ярости лицом Кейсил схватил тяжелую кочергу и разворошил дрова – искры посыпались во все стороны. Оттолкнув ногой упавшее рядом полено, он с размаху ударил кочергой по эпицентру огня; разбросанные угли опалили пол, выжгли дыры в ковриках и подушках и, постепенно изменяя красный цвет на пепельно-серый, умерли на холодном камне. Кейсил яростно затоптал их, истирая все в прах. Исмения и Фитиан наблюдали за ним в молчании, скорбно и сочувственно. Эйриз сжимала лоскут полотна, забыв кровоточащий палец во рту, и со страхом взирала на это буйство.
Когда от огня остался лишь остывающий пепел, Кейсил остановился – его била дрожь. Склонив голову, он выронил кочергу, и ее лязг похоронным звоном пронесся по комнате. Горец сделал глубокий судорожный вдох и поднял голову, но не успел произнести ни слова, так как дверь распахнулась и на фоне бесцветного неба появился силуэт Джиррана.
– Кейсил! Ты вернулся… – промолвил он, сдерживая энтузиазм. – Жаль, что это происходит при таких печальных обстоятельствах. – Он умолк, увидев последствия недавнего разгрома. – Что это ты творишь?
– Никакой огонь не будет гореть здесь, – прорычал Кейсил с осунувшимся лицом, – пока тело моего брата ожидает должного обряда!
– Фесс полон, и людей надо накормить, – возразил Джирран с закипавшим в нем раздражением. – Мы все огорчены, но жизнь продолжается. Как насчет ужина?
– Пожарь себе яичницу в кузне! – выплюнул Кейсил. – Это дом скорби.
– Идет война, – упрямился Джирран. – Мы готовы отомстить за Тейриола и тех, кто умер с ним. Мы потребуем двойной платы кровью от жителей низин, виновных в их смерти. – Он прошел в комнату и посмотрел вокруг в ожидании поддержки.
– Виновен ты, – тихо сказал Кейсил. – Это ты соблазнил Тейро своими ложными обещаниями, своими дурацкими амбициями, своими вероломными Шелтиями. Ты должен этому долу жизнь, Джирран!
– Ты не способен видеть дальше стен своего фесса, верно? – усмехнулся горец. – Тейриол верил в то, что я делаю. Он знал: пришло время восстановить справедливость. Он хотел…
– Тейриол хотел понравиться. – Кейсил гневно затряс головой. – Это единственная причина, по которой он всегда тебя слушал. Он просто хотел нравиться, жить спокойной жизнью, когда-нибудь – вместе с довольной женой и детьми, полагаясь на скромное наследство под очагом. Ты лишил его этого, Джирран, точно так же, как лишил своих детей их законных прав, чтобы выкупить себя из тюрьмы в Селериме!
Джирран побледнел и, не удержавшись, взглянул на Эйриз, которая выглядела абсолютно потрясенной.
– Что он говорит, Джир? – спросила она несчастным голосом.
Джирран ринулся с кулаками на шурина. Застигнутый врасплох, Кейсил пошатнулся, из разбитой губы потекла кровь. Джирран вызывающе оглянулся на Эйриз, но не успел ничего сказать – Кейсил ударом снизу так захлопнул его рот, что только зубы клацнули. Другой кулак Кейсила обрушился на кишки Джиррана; горец согнулся пополам, но быстро оправился и боднул Кейсила в лицо, чуть не попав ему по носу. Не оставшись в долгу, Кейсил врезал зятю по уху, исторгнув из него вопль боли. Когда шурин заколебался, пораженный собственными действиями, Джирран ударил его тыльной стороной руки по лицу, и его кольцо оставило красную полосу на щеке Кейсила.
Выкрикивая ругательства, Кейсил схватил Джиррана за грудки и толкнул к каменной стене рекина, затем оторвал его от пола и без остановки ударял спиной о стену. Джирран с трудом поднял руки, чтоб ослабить его хватку, и попытался снова боднуть его, но ярость шурина не знала предела. Он твердо наступил Джиррану на ноги, ударяя окованными металлом сапогами по его голеням. Джирран боролся, плевал Кейсилу в лицо и пытался поднять колено, но достал лишь до бедра шурина. Все же в какой-то миг Джирран сумел оторваться от стены и хотел схватить табурет, но Кейсил отдернул его с проклятием.
– Прекратите, прекратите, вы, оба! – Исмения вскочила и кочергой заколотила по очагу.
Страшный шум остановил обоих. Исмения бесплодно пыталась сдвинуть угол покрытого сажей плинтуса. Фитиан пришел ей на помощь и кочергой, как рычагом, отодвинул камень в сторону.
– Эйриз, ты должна это сделать.
– Эйриз, не делай. Не верь тому, что они говорят. – Джирран силился высвободиться из рук Кейсила, но тот его не отпускал.
– Пора ей увидеть, что ты собой представляешь, слизняк! – прорычал он сквозь грязь и плевки.
Эйриз полезла в углубление под камнем и вытащила обитую железом шкатулку. Ее руки так сильно дрожали, что она не могла вставить ключ в замок, ее лицо превратилось в маску неверия. Исмения стояла рядом, не предлагая помощь, бесстрастная, когда дочь наконец открыла сундучок.
– Здесь было золото на Солнцестояние. – Эйриз вопрошающе посмотрела на Джиррана. – Я видела его, мы все его видели. Куда оно делось? Что ты с ним сделал?
– Здесь было золото в Солнцестояние? – потребовала ответа Исмения. – Это было золото или обман, сотканный твоей сестрой? Где теперь твоя честность, Джирран?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57