Здесь выложена электронная книга Джек. В поисках возбуждения автора по имени Ульрих Антон. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Ульрих Антон - Джек. В поисках возбуждения.
Размер архива с книгой Джек. В поисках возбуждения равняется 189.14 KB
Джек. В поисках возбуждения - Ульрих Антон => скачать бесплатную электронную книгу
Антон Ульрих
Джек. Поиск возбуждения
Посвящается моим родителям. Они – лучшие.
Сравнительно с образом жизни целых тысячелетий мы, теперешние люди, живем в очень безнравственное время: сила обычаев поразительно ослаблена, и чувство нравственности так утончено и так приподнято, что положительно можно назвать его окрыленным. Поэтому нам, позднейшим, трудно становится усмотреть самые корни происхождения морали; а если и удается это сделать, язык прилипает к гортани, с языка не сходят слова, потому что они звучат слишком грубо! Или потому, что они, как нам кажется, оскорбляют нравственность!
Фридрих Ницше. Утренняя заря. 1886 год
И я узнал, что это круг мучений Для тех, кого земная плоть звала, Кто предал разум власти вожделений.
Данте Алигьери.
Божественная комедия, Ад,
круг второй, сластолюбцы
Quis hominum sine vitiis?
Часть первая
Глава первая
Констебль с самой распространенной среди полицейских Лондона фамилией Смит неторопливо прогуливался вдоль Литтл-Райдер-стрит, что в Вест-Энде, доходя до Эджуэр-Роуд и поворачивая обратно. Улочка была настолько крохотной, что он ни разу не упустил из виду входную дверь особняка, приземистого старомодного здания времен первых Георгов, возвышавшегося в три этажа посреди Литтл-Райдер. Тусклые газовые фонари отливали на его стенах противной желтизной, неприятно бьющей в глаза сержанта, отца семейства, у которого обе дочурки уже успели переболеть желтухой, и, похоже, наступала очередь младшего сына. Однако фонари в работе полицейских были большим подспорьем, ведь ночная мгла в сочетании со знаменитыми лондонскими туманами позволяла порой ловким воришкам орудовать прямо под носом у полиции, и лишь фонари помогали хоть что-то разглядеть ночью во время дежурства. Поэтому констебль Смит относился к желтизне, бьющей в глаза, с пониманием, именно так, как должен относиться ко всему настоящий английский полицейский, как говаривал сержант Годли.
Фонари освещали всю улицу. В других переулках подобной роскоши не было.
А все потому, что здесь располагались особняки состоятельных и уважаемых в Лондоне джентльменов. Уж они, будьте покойны, постарались, чтобы их улица была освещена. Так рассуждал про себя констебль, поворачивая обратно и направляясь к своему наблюдательному пункту, расположенному как раз под одним из таких газовых фонарей прямо напротив входа в особняк.
Смит был человеком средних лет, уже многое повидавшим за время своей службы в лондонской полиции, а потому умудренным, с ровным характером, не хватающимся чуть что за свисток, дабы вызвать подкрепление. Нет, Смит не из таких. О его серьезном отношении к службе, которое постоянно ставил в пример другим, более молодым полицейским сержант Годли, говорило еще и то, что сегодня была ночь перед Рождеством, которое каждый протестант должен был отмечать в кругу семьи, сидя во главе праздничного стола и разрезая гуся. К тому же на улице стоял такой холод, что констеблю пришлось укутаться, помимо плаща, еще и шарфом, однако он не покинул пост и не завернул, как это принято, в трактир «Альфа» пропустить кружечку-другую. Нет, Смит относился к заданию, порученному Годли, куда как серьезно, следя за входом в особняк Один раз, а это было примерно три часа назад, к особняку подкатил кеб, из которого вышел высокий элегантный мужчина примерно одного с полицейским возраста. Под мышкой мужчина держал тяжелый сверток Человек расплатился с кебменом и вошел в особняк, дверь при его подходе открыла прислуга. Сразу было видно, что это джентльмен. Уж поверьте, у Смита глаз наметанный. Почему? Да очень просто. Во-первых, чувствовалось, что тот привык повелевать. Во-вторых, вышколенная прислуга встречала его у входных дверей. И в-третьих, бакенбарды. Это были не те роскошные лохмы, которыми так гордятся камердинеры, что служат у аристократов и чей труд состоит лишь в их ежедневном расчесывании, и не рваные, будто подбритые тупым ножом, баки моряков. Нет, это были аккуратные, ровные, строгие в пропорциях бакенбарды, спускающиеся точно до окончания мочки ушей. За такими бакенбардами, будьте уверены, Смит не ошибается, надо следить со всей тщательностью. Именно такие баки и должен носить, по его мнению, настоящий джентльмен.
К сожалению, констебль Смит при всей своей наблюдательности не заметил, что элегантный джентльмен, приехавший в кебе, заметил его и сейчас сам наблюдает за перемещениями полицейского, стоя у окна второго этажа особняка и осторожно выглядывая из-за чуть сдвинутой портьеры. Джентльмен видел, как к констеблю подошел высокий и полный мужчина в наглухо застегнутом пальто и надвинутом на глаза котелке. Однако же он знал, что подошедший, перед которым Смит вытянулся в струну, был не кто иной, как сержант Годли из Скотленд-Ярда.
Констебль отрапортовал сержанту, что в наблюдаемом доме все тихо и спокойно.
– После возвращения объекта никто более в дом не входил и не выходил из него, – ровным негромким тоном завершил рапорт Смит, полицейский констебль с порядковым номером 930 F, пришитым к лацкану форменной куртки заботливой рукой жены.
Сержант молча кивал головой, поглаживая большим и указательным пальцами огромные усы, делавшие его похожим на толстого моржа, случайно вылезшего на берег и напялившего одежду.
– Очень хорошо, Смит, – сказал он, когда констебль закончил доклад.
– Думаю, сэр, объект больше сегодня на улицу не выйдет, – добавил полицейский. – Уж очень много туману с Темзы ветром нагнало.
Годли посмотрел па констебля чуть насмешливо, как смотрит учитель па ученика, берущегося самостоятельно объяснять новый урок.
– Вы так думаете, Смит? – басовито хмыкнул он, доставая из кармана своих необъятных штанов портсигар, дешевую подделку под старинное серебро. – Угощайтесь.
Смит с легким благодарным кивком головы достал топкую сигарку и прикурил. Затем протянул зажженную спичку сержанту, дав и ему прикурить и осветив на миг полное, пышущее здоровьем лицо Годли. Джентльмен из окна своего кабинета с любопытством оглядел сержанта, про себя поражаясь, как такому на вид недалекому и даже глуповатому увальню удается прославиться в криминальной среде ловкостью и умением ловить преступников, отличающихся изобретательностью и цинизмом. Однако ж он знал, кто стоит за успехами сержанта.
– Значит, Смит, вы полагаете, что объект сегодня ночью никуда не выйдет? – переспросил констебля Годли.
– Думаю, да, сэр…
Тут полицейский на миг замолчал, и внезапная мысль, пронесшаяся у него в голове, заставила отца троих детей, примерного семьянина, бросить полный ужаса взгляд в сторону чернеющего в темноте особняка.
– Неужели это он, сэр? – испуганно спросил Смит.
Вид испуганного констебля лондонской полиции был настолько забавен, что если бы Годли не знал, чье имя боится упоминать бесстрашный и рассудительный Смит, он бы хохотал сейчас до упаду. Но он не стал хохотать, а, наоборот, строго посмотрел на подчиненного.
– Смит, не забывайтесь. Знаете, кто здесь живет? Здесь живет лейб-медик королевской семьи!
При этих словах констебль подобрался и вытянулся в струну. Он был истинным англичанином, а потому любое упоминание о королеве Виктории и ее высочайшем семействе вызывало в нем уважение.
– Продолжайте наблюдение, констебль, – тихо приказал Годли, – а я отправляюсь за инспектором Эберлайном.
Джентльмен, о котором только что шла речь, проследил из окна за удаляющимся вразвалку толстяком сержантом, бросил короткий взгляд на оставшегося под фонарем полицейского и, наглухо задернув портьеру, уселся в высокое вольтеровское кресло, стоявшее перед массивным письменным столом из дуба. На зеленом сукне стола перед ним лежал давешний сверток, который Смит заметил, когда лейб-медик выходил из кеба. Аккуратно развернув сверток, джентльмен вынул из него большую стопку писчей бумаги. Бумага была очень хорошего качества, именно такая, на которой привык с раннего детства писать джентльмен.
Прежде чем начать изводить бумагу, лейб-медик королевского двора встал, немного прошелся вдоль кабинета и остановился возле портрета молодой женщины, висевшего напротив кресла, в котором джентльмен любил читать газеты. Удивительно, но казалось, что ноги сами собой подвели его к портрету той, из-за которой все произошло. Молодая женщина смотрела с портрета своими большими, вечно смеющимися глазами, дразня дерзкой красотой теперь уже вечной молодости.
«Обязательно женись, – тут же вспомнилось джентльмену известное высказывание греческого мудреца Сократа. – Попадется хорошая жена – станешь исключением. Попадется плохая – станешь философом».
Женщина с портрета продолжала смеяться, глядя в объектив новомодного тогда увлечения – фотоаппарата. Казалось, что она и после смерти смеется над своим никчемным мужем.
– Хлоя, – тихим шепотом, так, что было слышно лишь ему одному, прошептал джентльмен.
Лейб-медик еще с минуту неотрывно смотрел на жену, а затем решительно уселся за письменный стол. Он протянул руку к заранее заготовленным, очищенным и заточенным перьям, взял одно, покрутил в пальцах и только обмакнул в чернильницу, как в дверь кабинета тихо постучали.
– Войдите, – ответил хозяин красивым басом.
В кабинет вошла опрятная молодая горничная Мери, неся в руках бронзовый поднос с чайником, чашкой, молочником и сахарницей. Она аккуратно поставила поднос перед хозяином и, поклонившись, направилась к дверям. Мери знала, что после смерти жены хозяин любит сидеть в одиночестве, поэтому спешила покинуть кабинет.
– Мери, – окликнул ее лейб-медик, едва лишь горничная достигла двери.
– Слушаю, сэр.
– Мери, спасибо. И не беспокойте меня до утра.
– Слушаю, сэр, – повторила горничная и, немного поколебавшись, добавила: – С Рождеством вас, сэр.
– Спасибо, Мери, – кивнул головой джентльмен.
Едва горничная ушла, как он вновь взялся за перо, обмакнул его в чернильницу и крупно вывел на листе бумаги: «Рождество одна тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. Мое жизнеописание».
* * *
Когда-нибудь потомки скажут, что я породил двадцатый век.
Как мне называть себя? Как представляться потомкам? Именем, которое присвоили мне – Джек Джек Потрошитель.
Я родился 13 ноября 1854 года от Рождества Христова в родовом поместье в Суссексе, рядом с деревней Фулворт. Обширное поместье находилось на отшибе, располагаясь на южном склоне возвышенности Даунз, с которой открывается широкий и прекрасный вид на Ла-Манш. Оно было построено еще нашим прадедом, лордом Бэкуотером. С раннего детства до самого своего совершеннолетия я принужден был изучать историю нашего славного рода, а оттого она мне настолько прискучила, что не решусь вновь воспроизвести ее на этих листах. Скажу лишь, что корнями наш достославный род уходит во времена норманнского восшествия на престол, стало быть, мои корни следует искать где-то в нынешней Франции. Что ж, все мы иностранцы на этой планете.
Однако не могу не упомянуть моего деда, сэра Джейкоба. Он был яркой личностью, чье поведение повлияло на мои пристрастия, служа примером, достойным всяческого подражания. Ах, если бы я следовал этим пристрастиям всю жизнь, то не стал бы в рождественский вечер сидеть один, запершись в собственном кабинете, и писать свою биографию, стараясь хоть немного оправдать себя в глазах потомков.
Хотя если быть откровенным, то я ни о чем не жалею.
Итак, мой дедушка, сэр Джейкоб, был натурой весьма жизнерадостной и склонной к эпикурейству. Когда я родился, ему уже стукнуло шестьдесят два года, а он все так же любил жизнь, как и в девятнадцать лет. В сороковом году он уже окончательно переселился к своему младшему сыну, моему батюшке, в родовое поместье, стараясь как можно реже показываться в Лондоне, где его ожидали лишь недруги по политической партии и кровожадные кредиторы. Старикан любил покутить, занимая при этом деньги направо и налево, и это не способствовало увеличению семейного достатка. Промотав все свое состояние, то есть то, что оставила ему после смерти моя бабушка, после раздела между старшим и младшим сыновьями наследства, сэр Джейкоб счел, что теперь сыновья должны содержать его. Сначала старик решил было отправиться в Индию, где обосновался его старший сын, Генрих, но врачи, к которым в последнее время все чаще обращался эпикуреец, отсоветовали ему ехать в столь жаркую колонию, это, дескать, может пагубно сказаться на его неиссякаемом здоровье. Как же! Здоровье сэра Джейкоба подрывало только одно, и оно же послужило решающим аргументом в выборе, к кому из сыновей переехать. Я говорю о пьянстве. Узнав, что в Индии, а точнее, в Калькутте трудно достать настоящий портвейн, любимый напиток дедушки, сэр Джейкоб остановил свой выбор на младшем сыне.
И вот этот неугомонный человек, жаждущий удовольствий и понимавший жизнь как праздник, оказался в нашей глухомани. Не хочу обижать никого, кто живет сейчас в Суссексе, но эта та еще дыра. Расположенная рядом деревушка хоть и упоминается в Атласе Англии, выпущенном Географическим обществом, однако ж состоит всего из нескольких дворов да трактира, что располагается на главной и к тому же единственной улице, упираясь окнами в стоящую напротив гостиницу «Шахматная доска». Жизни скучнее невозможно было бы себе и представить, тем более что это была настоящая ссылка для такого деятельного человека, как мой дед. Но сэр Джейкоб был сделан не из того теста, чтобы скучать и грустить. Тотчас по приезде он взял бразды правления поместьем в свои руки. Мой отец, человек безвольный, с радостью передал ему управление, полагаясь, как и в других делах, на мнение своего отца. И то, что сэр Джейкоб промотал состояние за каких-то пять лет, нисколько его не смущало. Напротив, он даже подшучивал по этому поводу над стариканом, правда, весьма посредственно, сам же и смеясь первым своим шуткам, как бы намекая, что это юмор и стоит хотя бы улыбнуться. «Эх, Чарли, Чарли, – говаривал в такие минуты дед, восседая во главе обеденного стола в гостиной и жестом давая камердинеру понять, что можно бы и подлить в бокал немного портвейна. – Ты даже посмеяться-то толком не умеешь. Только пищишь, как полевка, что улепетывает от лисы».
Взяв бразды правления в свои руки, сэр Джейкоб тотчас же начал грандиозное переустройство поместья. Сначала он сделал огромный винный погреб, который заполнил своим любимым напитком. «Отличный погреб, черт возьми!» – восклицал старикан всякий раз, когда отец начинал уговаривать его поменьше тратиться.
Затем сэр Джейкоб расширил аллею, ведущую от ворот к парадным дверям поместья. После настал черед обновления конюшен. Отец мой пользовался лишь парой лошадей, запряженных в двуколку. С появлением деда в конюшне сначала появилась пара прекрасных чистокровных рысаков для выезда, затем еще пара – для лисьей охоты. Конечно, конюшню понадобилось обновить.
Дед носился по поместью, восседая на двуколке, руководил возведением новой ограды, ругался с арендаторами и проводил некие исследования в местном муниципальном архиве, считая, что существует ошибка в земельном обмере, после исправления коей мы сможем значительно расширить наши владения. Кроме того, он успевал возглавлять сезонные охотничьи выезды, собирающиеся во дворе нашего поместья с обязательной попойкой после возвращения с трофеями. Туши лисиц с роскошными золотисто-белыми хвостами охотники швыряли как попало прямо в прихожей, а я, когда все собирались в столовой, выкрикивая многочисленные тосты и звеня бокалами, садился на корточки перед убитыми животными и рассматривал их остекленевшие глаза, желтые с черными лучами, отходившими от зрачка. У многих лисиц даже после смерти из глаз текли слезы. Это было удивительное и настолько печальное зрелище, что я плакал вместе с ними. Честное слово!
Кроме пьянства и охоты сэр Джейкоб чрезвычайно любил, как он сам выражался, «волочиться за юбками». Надо признать, что даже после шестидесяти любовником он был выдающимся. Обычно за плотскими утехами старикан таскался в Фулворт. Тамошние селянки не могли устоять перед настоящим джентльменом. Не забывал он и о женах арендаторов. Сдирая с муженьков арендную плату, старик умудрялся еще и совращать их жен, видимо, обещая взамен подождать с оплатой. Что ж, по-моему, это честно.
Если у отца имелся только старый камердинер, доставшийся ему по наследству еще с тех пор, когда жива была бабушка, то с приездом в поместье деда количество слуг увеличилось. Я бы даже сказал, значительно увеличилось. За какие-то пару месяцев сэр Джейкоб набрал полный дом прислуги. Теперь у него и у отца имелось по личной горничной, причем горничные деда менялись чуть не каждые два месяца. Он объяснял это тем, что те почему-то очень быстро, загадочным образом беременеют, и связывал это удивительное явление с особым влиянием на человеческий организм морского воздуха.
Джек. В поисках возбуждения - Ульрих Антон => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Джек. В поисках возбуждения автора Ульрих Антон дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Джек. В поисках возбуждения у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Джек. В поисках возбуждения своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Ульрих Антон - Джек. В поисках возбуждения.
Если после завершения чтения книги Джек. В поисках возбуждения вы захотите почитать и другие книги Ульрих Антон, тогда зайдите на страницу писателя Ульрих Антон - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Джек. В поисках возбуждения, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Ульрих Антон, написавшего книгу Джек. В поисках возбуждения, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Джек. В поисках возбуждения; Ульрих Антон, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн