За пять-шесть секунд я успею пройти петлю как раз там, где дельфин на еще большей скорости вырвется на боковое шоссе. Затормозить и ударить с расчетцем он уже не успеет, а столкновение на такой скорости – катастрофа для обоих. Единственное, что может спасти его, – это прыжок над моей машиной. На это я и рассчитывал.
За четверть часа до поворота я резко повысил скорость: триста, триста тридцать, триста шестьдесят. Дельфин отстал. Сейчас будет наверстывать. Но я уже не видел его – передо мной за поворотом была луговина, куда меня здорово занесло. Не понижая скорости, я сократил петлей отрезок шоссе в тот самый момент, когда на него черным смерчем вылетел тупорылый дельфин. Все произошло, как я и планировал. Затормозить и ударить он не успел, я услышал дробный стук пуль, отраженных броней моего электроля, и тут же – свист мощных воздушных струй.
Этого мгновения я и ожидал. Сквозь щель, образованную чуть приспущенным ветровым стеклом, я полоснул по пронесшейся надо мной черной тени молнией своего пистолета-лучевика. На броне она бы только запеклась металлической корочкой, но незащищенное брюхо машины вскрыла, как нож консервную банку. Черный дельфин скособочился в воздухе и грохнулся у шоссе, перевернувшись в траве несколько раз.
Ли я нашел на ремонтно-заправочной станции уже вечером, когда поток электролей и электрокаров обмелел и утих. В форменной тужурке и фуражке с круглым большим козырьком Ли узнать было трудно. Косметологи вывели веснушки, подбородок окаймила неухоженная бородка, у губ легли жесткие складки. Только глаза еще напоминали о когда-то наивном и доверчивом мальчике. Сейчас исчезла и доверчивость.
– Что угодно? – спросил он, не узнавая меня или не желая узнавать.
– Мне угодно, Ли, срочно видеть Мак-Брайта.
– Не знаю такого.
– И меня не знаешь?
– Не знаю.
В прищуренных глазах его, мне показалось, блеснула усмешка. Я понял. Требовался пароль.
Я знал его. Но с тех пор прошел год. Пароль могли изменить, а выхода у меня не было.
– Боковые батареи вот-вот выйдут из строя, – сказал я.
– Когда вы это заметили?
– Два часа назад на муниципальном тракте.
– Левая или правая? – продолжалась игра.
– Левая. Особенно в дождь.
– Я к вашим услугам, господин Лайк, – тотчас же откликнулся Ли. – Пароль заменен, но я понимаю, что вы могли об этом не знать. Были на Второй?
– Был, парень. Поэтому и требуется Мак-Брайт. Через тридцать шесть часов опять улетаю.
– Можете подождать до конца смены?
– Не могу. Дело не ждет.
– Тогда вам придется поработать механиком, – сказал он, подумав. – Покуда меня не будет. Не так уж трудно. Я вам все объясню.
– Не надо. Справлюсь.
– Примерьте. Может, подойдет. – Он скинул куртку и снял форменную фуражку.
Я с трудом напялил курточку худенького Ли на свои плечи. Застегиваться, естественно, не стал. Сойдет.
– Если подъедет контролер, скажите, что вы новый диспетчер, – добавил Ли. – Да они и не интересуются ничем, кроме счетчиков.
Я сел на трехногую табуретку у двери станции, проводив глазами скрывшуюся в темноте крохотную машину Ли. Тишина и темнота окружали меня, как в склепе. Город в этом районе уже спал, а поздними вечерами улицы освещались плохо – старая энергосистема не выдерживала возросших нагрузок. И тут же полоснули светом два передних прожектора электроля. Он подрулил к тротуару, выбросив лапы, и женский голос из окна деловито спросил:
– Вы механик?
– Я.
– Проверьте аккумуляторы и давление в трубах.
– Сию минуту.
Женская голова в цветной косынке высунулась из окна, и знакомый голос протянул удивленно:
– Чабби, Бог мой! Что за маскарад?
Я вгляделся: Жаклин.
– Когда же вы успели? – воскликнул я. – Вылетели вслед за мной?
– Я не согласовываю своих передвижений с вашими, Чабби. Но вы не ответили на мой вопрос. Почему вы здесь в этой шапке?
– Поступил механиком в компанию. Разве нельзя?
– Бросьте шутить. Я серьезно.
– И я серьезно. Не люблю неуместных вопросов, Жаклин.
– Тогда проверяйте аккумуляторы.
Я проверил и зарядил. Не спеша, молча, не обращая внимания на вылезшую из машины и наблюдавшую за мной Жаклин. Вытер руки тряпкой, висевшей у изоляторов, наклонился и сказал:
– Готово.
Она протянула мне деньги, села в машину и, закрывая дверь, сказала с воркующей нежностью в голосе:
– Вы забыли мое имя, Чабби. Это во-первых. Во-вторых, для меня ничего не изменилось, и я не проявляю интереса к вашей новой профессии. И в-третьих, хочу встретиться с вами, как бывало, наедине.
– Послезавтра я вылетаю обратно, – отрезал я.
– А сегодня вечером?
Отказаться? Грубо. И слишком уж демонстративно-загадочно. В моей профессии следует избегать загадочных ситуаций. Достаточно уже этой куртки и проверки аккумуляторов. Я снова поклонился и сказал:
– Если вы настаиваете, не возражаю.
– Не будьте сухарем, Чабби. Вы где остановились? В «Милтоне», как и раньше? Я тоже. Десятый этаж, сто двенадцать. Когда?
Я мысленно прикинул, сколько времени займут у меня встреча с Мак-Брайтом и переезды по городу, и не очень твердо проговорил – авось откажется:
– Часа через два примерно. Могу опоздать немного.
Но она не отказалась:
– Обязательно, Чабби. Не подводите. Жду.
Ли не задержался. Он прибыл через десять минут после отъезда Жаклин.
– Мак-Брайт в баре «Омпала». На сороковом километре по дороге в Мегалополис. Пароль не нужен – бармен свой. Скажите, что прислал я.
– Гениально, – сказал я. – А тебе надо уходить отсюда немедленно. Исчезнуть. Я завалил твою явку, мальчик. Так уж случилось – не вини. Меня узнали.
Ли не стал вдаваться в подробности.
– Сейчас уходить? – спросил он.
– Сейчас. Я подвезу тебя. Только не домой – квартира исключается. Выбирай другую нору и другое обличье.
Я высадил его, не доезжая до моста. По-моему, он был не огорчен, а даже обрадован этой неожиданной перемене в судьбе. Я же был смущен и встревожен: в трудной жизни Мак-Брайта прибавится еще забота о восстановлении явки.
Я нашел его на верхней галерее шумного окраинного бара, где легко было затеряться среди захмелевших разномастных людей. В полуоткрытой кабинке на двоих разговаривать можно было свободно – Мак-Брайт и «свой» бармен об этом позаботились.
– Долго тянешь, Лайк, – начал Мак без приветствий.
– Связи нет.
– А Линнет?
– У нее нет связных в Лоусоне. Он засекречен, как форт «Икс» на Планете.
– Что еще за форт «Икс»?
Я рассказал.
– Значит, все-таки блистон, – проговорил, помолчав, Мак-Брайт.
– Увы.
– Твой транспорт – второй по счету с начала разработок. Мы проследили.
– Учитывая грузоподъемность космолетов, два транспорта – это почти тридцать тонн.
– Нам нужен всего один брусок. Охрану можно перебить, электроль не проблема, скафандры тоже.
– С антирадиационной пропиткой. А это уже проблема. Коэффициент излучения очень высок.
– Ты когда вылетаешь? – задумался Мак-Брайт.
– Завтра вечером.
– Придется доложить Первому. Может быть, еще сегодня. Об инструкциях сообщим.
– Пароль, явка?
– Не будет. Найдем тебя, когда будет нужно. Кстати, с этой минуты каждый твой шаг с нашей страховкой.
– Тейлор? – спросил я понимающе. – С Уорреном мы поладили. Он мне доверяет.
– Вот именно поэтому Тейлор, видимо, решил, что ему удобнее тебя устранить. Они же с Уорреном терпеть друг друга не могут.
– Знаю, – усмехнулся я и рассказал о схватке с черным дельфином.
Мак-Брайт встревожился:
– С электролем они нас предупредили. Но с булавкой мы еще успеем.
– Какая еще булавка? – не понял я.
– Обыкновенная. Заколка для бантов и галстуков. С золоченой головкой, каких сотни в любом универмаге. Только эта не в фирменной упаковке, а в стеклянном тюбике от таблеток «Альфа» и смазана особым химическим составом.
– Яд?
– Не смертельный. Но даже легкая царапина вызывает истощение нервной системы. Ухудшаются слух и память, слабеют соображение и реакции. А через месяц ты уже ни на что не способен – разве только что ставить штампы на почтовых конвертах или подметать улицы.
– Кому же поручен укол?
– К сожалению, нам не удалось выяснить личность агента. Но известно, что он встретится с тобою сегодня.
– Сегодня вечером я встречаюсь с Жаклин Тибо. Личность, по-моему, уже выяснена. Интересно другое: я только полчаса назад условился об этой встрече, заменяя Ли на ремонтной станции. Жаклин нашла меня там неожиданно для себя самой.
– Возможно, что и неожиданно. Но встреча с тобой сегодня вечером была запланирована у них на случай неудачи дельфина. Они знали, куда ты едешь, и, несомненно, проинструктировали Жаклин.
Я вынужден был согласиться.
– Где состоится встреча?
– У нее в Милтон-отеле.
Мак поморщился.
– В трехкомнатном номере люкс миллион способов спрятать крошечный тюбик с булавкой. У нас нет шансов его найти, даже если удастся провести обыск. Придется устранить Жаклин, не кривись.
Возражать Мак-Брайту было бесполезно, да и чем бы я мог мотивировать свое возражение. Враг есть враг.
С чувством нарастающего беспокойства я добрался до отеля и поднялся в номер. Света не зажигал: в темноте лучше думалось, а подумать нужно было о многом. Еще одно препятствие удалено с пути, а сколько таких препятствий еще ожидало меня на Второй. Время шло, я не считал ни минут, ни часов и уже собрался было зажечь свет, чтобы почитать на ночь, как чей-то глухой, странно знакомый голос остановил меня:
– Не старайтесь, Лайк. Ток отключен.
– Кто здесь? – спросил я, осторожно вынимая пистолет.
– Спрячьте его в карман, Лайк, – снова услышу я. – У меня очки, позволяющие видеть в темноте. К тому же в своих не стреляют.
– В своих? – повторил я удивленно.
– Когда-то мы уже беседовали.
Я вспомнил трущобы Мегалополиса, длинный коридор и дверь, которая открылась без скрипа, комнату-пенал в темноте и хриплый мужской голос. Этот же самый глуховатый, властный голос привыкшего руководить человека.
– Первый? – спросил я, замирая.
И услышал ласковое, родное:
– Ты не ошибся, сынок. Это я.
Я даже онемел от удивления. Оказывается, Первый – мой соотечественник. Земляк, законспирированный в диктаторской резиденции. Жизнь – риск, жизнь – борьба, жизнь – подвиг. Один неверный шаг…
– Как вы рискнули прийти сюда? – вырвалось у меня. – В электронную мышеловку! На базар, где вас знает каждый!
– Мышеловку можно разрядить, а на базаре преображают грим и костюм. На мне сейчас, например, табачный пиджак отельного сыщика. А свет отключен потому, что не хочется, чтобы у тебя создалось обо мне ложное впечатление. Внешность моя сейчас, мягко говоря, мало согласуется со словами.
– Вы же могли послать Мак-Брайта.
– Твои сообщения настолько важны, что Мак-Брайта пришлось срочно послать в ОСГ – наша подпольная дорога туда еще пока действует. Но вернется он с ответом лишь через несколько дней. Поэтому и пришлось рискнуть мне. Другой связи нет, а ты вылетаешь завтра.
– Утром, – сказал я.
– Тем более. И несколько месяцев в пути. А передать инструкции на Вторую – сложное дело. Если их утвердят, сигнала не будет. Если нет – уведомим.
– Что требуется?
– Один брусок блистона. Взять его здесь трудно – согласен. Еще труднее – переправить в ОСГ. Усложняет все радиация. Поэтому и решили сделать это на Второй Планете. Проще взять и проще переправить…
– Куда?
– На контролируемый нами сектор Планеты. План твой, средства обеспечит Линнет, помощников найдешь сам: в Лоусоне недовольных полгорода.
– И Лайк исчезнет?
– Исчезнет Лайк, родится другой. Ты же не собираешься менять профессию?
– Пока она еще нужна, – вздохнул я, – а завтра, быть может, уже не понадобится.
– Вполне вероятно, но до завтра еще есть время. И человеку твоей профессии понадобятся не только ум и отвага, но и оружие. Разное оружие. Даже такое. Возьми.
Я протянул руку в темноту и ощутил на ладони что-то маленькое и гладкое, похожее на тюбик губной помады. А голос продолжил:
– Булавка Тейлора. Я воспользовался случаем, чтобы передать тебе ее лично – не хотел подпускать к тебе незнакомых связных. Держи тюбик при себе – он из прочного неразбивающегося стекла – и никогда не открывай, пока не понадобится. А теперь прощай. Свет включат тотчас же после моего ухода.
Минуту спустя я увидел булавку, вернее, только тюбик из черного, похожего на металл стекла. Но раскрывать его я не стал.
Ах, Жаклин, Жаклин!.. К сожалению, я не умею писать надгробные эпитафии.

Глава 23


в которой Лайк находит друга на рудниках Лоусона

Неприветливым, настороженным и холодным показался мне Лоусон. Теплота дружбы Джина Факетти как-то скрашивала мое пребывание в этой дыре с искусственной атмосферой и климатом. Теперь же меня ожидало одиночество в тягостно чужом и неприязненном мире, равнодушие окружающих, их незаинтересованность и душевная глухота. Кто мог помочь мне найти выход из лежавшего передо мной лабиринта? Уоррен? Возможно, и он, негативно, конечно. В какой-то степени он мог стать пружиной придуманного мной механизма. Встретил он меня внимательно, даже радушно, живо интересовался подробностями гибели Джина Факетти, даже упрекнул меня в том, что я недостаточно энергично удерживал Джина от бессмысленного предсмертного шага, и вдруг в заключение разговора спросил:
– Вы, наверное, знали его подругу Жаклин Тибо?
– Конечно, – сказал я, – только впервые узнаю о том, что она была его подругой.
– Они скрывали это, чтоб не раздражать старшего Факетти. Старик не особенно одобрял эту близость.
И правильно, что не одобрял. Только никакой близости не было, Уоррен почему-то соврал.
– Вы встречали ее перед вылетом? – спросил он.
– Нет. – Тут я мог не бояться соврать: она ни с кем не встречалась и никому не звонила – это проверили. Видимо, хотела сделать сюрприз своему шефу. – А почему вас это интересует?
– Она исчезла.
– Вероятно, уехала куда-нибудь развлекаться, – продолжал я игру в той же манере.
Но Уоррен уже не скрывал своей озабоченности.
– Ни на Юге, ни на Западном побережье, ни вообще в пределах СВК ее не нашли.
– Лазерная связь, вероятно, стоит больших денег?
– Безусловно, – согласился он, – но почему вы об этом спрашиваете?
– А стоит ли тратить их ради такого события, как исчезновение Тибо?
Уоррен мгновенно понял игру.
– Вы очень догадливый человек, Лайк. Но не злоупотребляйте своей догадливостью. Жаклин не доверяла вам, она никому не доверяла, кроме своего разлюбезного Тейлора. А я вам верю. И цените это. – Он встал, массивный и картинный, позволяя мне откланяться и уйти.
Что преследовал этот допрос о Жаклин? Не считали же они меня виновным в ее исчезновении. Чушь какая-то… Но за мной сейчас, несомненно, будут присматривать. Пусть! В Лоусоне мне пока ничто не грозит…
Но я ошибся. Вечером от нечего делать я отправился «отдыхать» в один из двух лоусоновских салунов. Я выбрал второразрядный – во-первых, потому, что в «Мекензи» уже был, а во-вторых, потому, что не хотелось встречаться со Стивом Кодбюри: вероятно, новый генеральный директор рудников выбирает для своих развлечений более аристократические притоны. И я опять ошибся.
Но об этом потом. Салун встретил меня воем электроджаза, пьяным галдежом за столиками, клубами дыма у потолка и полированной стойкой бара, по которой можно было гонять кружки с пивом, как кегельные шары. Я присмотрелся к ней, поймал полную кружку и оглянулся на молча сосущего пиво соседа.
– Айк? – спросил я.
Ко мне обернулось обросшее русой бородой лицо моего недавнего знакомца, «первака» из бара центрального космопорта. Он не сразу узнал меня: в своем живописном мундире пилота я мало походил на прощелыгу, перемахнувшего через стойку, чтобы удрать от проверки.
– Значит, не сцапали? – улыбнулся он.
Я свистнул:
– Не от таких уходил.
– А теперь кто ты?
– Космик. Вожу вашу бодягу домой.
– Бруски?
– Ага.
– Будь они прокляты! Сбежал бы, да некуда.
– А ведь говорил: не все ли равно, что в скафандрах. Дышать дают, заправку тоже.
– Дают. Контракт на пять лет, а ты уже через год инвалид.
Я задумался. Кажется, открывался рычаг воображенного мной механизма.
– Говоришь, сбежал бы, да некуда. А вдруг есть куда?
– Может, с собой возьмешь? Спрячешь в машине?
– Приземлимся на военном космодроме. Только сядем – схватят.
– Так куда же бежать? Кругом пустыня. «Зыбучка» да камень.
– А за пустыней?
– В зону Содружества?
– А что тебе их бояться? Думаешь, местные слаще?
– Не думаю… А как сбежишь? Ножками? На второй день свалишься. Да и в баллонах сжатого воздуха часов на восемь, не больше. Нужна машина, Чабби. А где ее раздобудешь?
Я огляделся по сторонам и сказал, понизив голос до шепота:
– Подумаем. У меня здесь, между прочим, тоже не рай. Тсс…
Я предупредил ответ Айка. К нам подходил Стив Кодбюри в кожаном пиджаке с дубинкой у пояса. С такими же эластичными, шоковыми дубинками шагали позади трое его телохранителей – ражие парни, косая сажень в плечах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16