– Может быть, я смогла бы тебе помочь чем-то в Тиране. Дело в том, – сказала она, – что мой отец…
– Какая разница, – ответил он. – Тиран на другом конце света. Пока мы доберемся до него, да пока вернемся…
– Но у Тирана имеется громадный флот, который как раз сейчас обыскивает все моря мира в поисках пропавшей принцессы.
– Пропавшей принцессы?
– Да. Не так давно торрогиня вышла в плавание на одном из боевых кораблей отца. И с тех пор о ней ни слуху ни духу. Естественно, что торрого, больше всего на свете любящий своих дочерей, прилагает все усилия к тому, чтобы отыскать ее.
– Да, вполне естественно, – ответил Кантар. – Но шансы на то, чтобы повстречать на просторах Азпока один из его кораблей, весьма невелики.
– Ты забываешь, – напомнила Нарине, – что Тиран обладает самым могучим флотом во всей Заровии.
– Ну и что? У Рибона второй по значимости флот после Тирана, – ответил Кантар, – и корабли его тоже рыщут по Азпоку. Тем не менее я не очень-то рассчитываю встретить их. Кроме того…
Его прервал окрик Сан Тоя.
– Эй, артиллерист. Неси подзорную трубу. Похоже, за нами погоня.
Кантар схватил с полки подзорную трубу и торопливо выскочил на палубу. Он увидел, как с юго-запада идет к ним корабль и еще один парус маячит на юго-востоке. Быстро наведя трубу на парус, он увидел на мачте впередсмотрящего, наставившего подзорную трубу на их корабль. Быстрый взгляд на второй корабль дал понять, что именно с этой стороны идет преследование. Пока он смотрел, на носовой палубе взялись за работу два расчета матторков. Минуту спустя один снаряд просвистел над головой, а второй разорвался в воде футах в двухстах позади.
– Скверная стрельба, – спокойно прокомментировал он. – Но надо полагать, что вскоре они пристреляются. Жаль, что у нас нет матторка для достойного ответа!
– Почему, у нас есть, целых два, – сказал Сан Той. – Один на носу, другой на корме. Потяни за кольцо на юте.
Кантар поспешил на корму. Он потянул за кольцо, и часть палубы поднялась и наклонилась вперед. Снизу к ней прикреплялся металлический лист, создавая пуленепробиваемый щит. А за щитом встал новенький, блестящий матторк, установленный на треноге. Рядом стояли ящики с газовыми и снарядными обоймами.
Артиллерист проворно открыл казенник, вставил газовую обойму и обойму со снарядами, маркированными как «разрывные». На ящик с маркировкой «болванки» он пока не стал обращать внимания. Закрыв казенник, он встал на колени, тщательно прицелился и нажал на пусковую кнопку. Мгновение спустя один из расчетов приближающегося корабля исчез как по волшебству.
Снаряды других матторков завизжали вокруг, поднимая громадные фонтаны воды вокруг их судна. Сбоку послышался голос:
– Помочь? – Повернувшись, он увидел карие глаза Нарине. Должно быть, она не осознавала всей опасности ситуации, поскольку страха на ее лице не было. – Я могу подавать тебе обоймы.
– Дурочка, быстрее возвращайся в каюту! – сказал он. Не обращая на нее внимания, он вновь устремил взгляд на врага. Второй прицельный выстрел смел расчет следующего матторка. С мрачным удовлетворением он отметил, что на палубе больше никто не смел показываться. Возможно, пираты поняли, с кем имеют дело. Однако оставались тяжелые башенные матторки, которые могли бы нанести существенный ущерб, но из них не так легко было вести прицельную стрельбу, как из его легкого оружия.
К тому времени стал хорошо виден и второй корабль. Его капитан, должно быть, хорошо разглядел, что произошло на первом судне, и приказал появиться на палубе лишь одному расчету. Артиллерист быстро разобрался с ним и удовлетворенно отметил, что капитан второго судна теперь решил ограничиться тоже только башенными матторками.
– Прекрасная стрельба, – вновь послышался голос рядом. Он яростно повернулся на голос.
– Мне казалось, я уже сказал тебе…
– Хорошо, хорошо. Я уйду. Только не надо так сверкать не меня глазами. Кроме того, если один из этих тяжелых снарядов с башенного матторка попадет в нас, в каюте будет не безопаснее, чем на палубе. Пойду-ка я на нос и переговорю с Сан Тоем. Может быть, он окажется более сговорчивым.
Кантар извлек обойму разрывных снарядов и заменил их болванками. Он собирался пробить корпуса кораблей. Они наберут воды, в трюмы и пойдут медленнее. Он прицелился и нажал на спуск. Оружие выплюнуло струю снарядов. Когда эта обойма опустошилась, он вставил вторую и дал очередь ниже ватерлинии второго корабля. Вражеские снаряды визжали все ближе и гуще. Кантар понимал, что их кораблю будет достаточно одного такого снаряда, попавшего точно в цель.
Внезапно он услышал, как в бой вступил носовой матторк их судна. Глянув поверх приземистой каюты, он увидел, что Сан Той по-прежнему стоит на штурвале. Он понял, что матторком управляет Нарине. Более того, стреляя разрывными снарядами, она умудрилась несколько раз поразить цель.
Поразив корпуса кораблей, Кантар решил взяться за их мачты. Вновь он поменял снаряды, на этот раз на разрывные. Руки его работали почти механически. Он не думал ни об опасности, ни о Грендоне и Вернии. Странно, но сейчас он размышляло том, как же красива эта Нарине.
Но реальность грубо вторглась в его мысли. Болванка угодила в их собственную мачту и отправила ее за борт, оставив их на милость преследователей.

Глава 15
ПОЛЯРНЫЕ ЗВЕРИ

Ясно разглядев, что главарь дикарей оставил воина, Грендон тем не менее, словно посылая врагу вызов, продолжал спускаться, прыгая с балкона на балкон. Когда ноги его коснулись самого нижнего балкона, к нему устремилось копье с наконечником в виде штопора, и тут он понял, насколько смертоносным может быть это оружие. Воин, нанося удар копьем, одновременно, нажимая рычаг, приводил во вращение спиральный наконечник.
Грендон отпрыгнул в сторону от угрожающе вращающегося штопора. И не успел воин размахнуться копьем для второго удара, как Грендон, выхватив скарбо, обрушил его прямо через перила на врага.
Никак не ожидая такого отчаянного выпада со стороны землянина, мохнатый боец попытался уклониться от стремительно опускающегося лезвия. Но он двигался слишком медленно. Грендон вложил в удар всю силу, и лезвие вошло в тело по рукоять.
Грендон и бывший противник одновременно оказались на земле. Вытащив из тела скарбо, землянин прыжком оказался на ногах. И увидел, что клинок треснул дюймах в десяти над рукоятью. Он быстро забрал скарбо у павшего врага. Заодно он решил облачиться и в огромную накидку с капюшоном, в высокие меховые сапоги и перчатки и прихватил копье.
К тому времени Хег, рого иббитов, и его воины одолели уже половину пути до городских ворот. Грендон понимал, что погоня за ними теперь возможна только на этом грозного вида звере, наездника которого он только что зарубил. Животное явно прошло неплохую выучку – несмотря на продолжающееся сражение и гибель хозяина, оно продолжало стоять рядом с балконом, самодовольно пережевывая свою жвачку.
На Земле Грендон считался хорошим наездником, но тут и зверь и упряжь были ему совершенно незнакомы. Вот седло, но где же уздечка и поводья? Грендон понятия не имел, как управлять, как понукать или останавливать этого скакуна. Но ничего не оставалось, как вскарабкаться в седло и приниматься овладевать этой наукой в ходе дела. Так он и поступил.
– Вперед, – сказал он на патоа.
Животное осталось на месте, продолжая жевать. Он инстинктивно ударил его пятками в бока, пришпоривая. Зандар так резко рванул в места, что всадник чуть не вылетел из седла. Но направился скакун не туда, куда нужно было. Как же его повернуть? Он принялся хлопать его по шее, сначала с одной стороны, затем с другой, но без должного результата. Затем принялся надавливать на бока то одним коленом, то другим, но и этим ничего не добился. Разъяренный, он ухватился за гриву зверя, собираясь уже соскочить с него и продолжить преследование иббитов пешком. Зверь мгновенно остановился.
– Еще бы узнать, как поворачивать эту тварь! – Он вновь пришпорил зверя, и тот рванулся вперед. Послышался чей-то крик, на который Грендон оглянулся. Группа хьютсенцев обнаружила мертвого иббита под балконами. Но, поворачиваясь, он двинул вперед правую ногу и отвел назад левую. Зандар мгновенно повернул влево. Грендон быстро вернул ноги в исходное положение, и зверь двинулся прежним курсом. Грендон выдвинул вперед левую ногу и отвел назад правую. Зандар повернул вправо. Так, овладев наукой управления, Грендон пустился в погоню за иббитами.
Копыта скачущего зандара забарабанили с грохотом по доскам уличного настила. Всадник пришпорил его еще раз. Грендон увидел, как иббиты остановились у городских ворот. Моджак охраны заподозрил что-то неладное в их слишком поспешном отъезде.
Уж не обнаружили ли тело Ин Ина, подумал Грендон. Вряд ли. Ведь схватка происходила в комнате, совершенно отделенной от других помещений, а из свидетелей некому было разнести слух о гибели рого. Рано или поздно, конечно, обо всем случившемся узнают. Но к тому времени иббиты окажутся уже далеко от города.
До отряда иббитов оставалось еще с четверть мили, когда городские ворота открылись. Мгновение спустя со стороны дворца загремел матгорк, и снаряды с визгом понеслись над головой Грендона. Вот теперь тело Ин Ина наверняка обнаружили. Выстрелы матторка послужили сигналом моджаку охраны, и он со своими людьми бросился закрывать ворота.
Иббиты мгновенно взяли копья на изготовку и устремились в атаку. Из рядов охранников застучал торк, но солдат смело, как солому ураганом. Одни из них оказались под копытами, другие попали на рога зандарам, третьи полегли под ударами копий.
Стараясь не отстать от отряда иббитов, Грендон изо всех сил пришпорил скакуна. Но зверь, уже и так, очевидно, скакавший во весь опор, никак не отреагировал на действия наездника, лишь сердито фыркнул.
Грендон подлетел к воротам в сотне ярдов позади последнего иббита, посреди летящих и взрывающихся снарядов матторка. Лишь один человек преграждал ему путь – моджак. Остальные погибли.
Наставив дуло торка, офицер выпустил очередь пуль в неприятной близости от уха Грендона. Взявшись за копье, Грендон нажал на рычаг, и наконечник начал вращение с нарастающей скоростью. Угодив моджаку в живот, он штопором вошел в тело. Не зная, как извлечь его, Грендон отпустил копье и, склонившись с седла, подхватил другое, лежащее возле погибшего иббита. На скаку он принялся осматривать копье. Обнаружилось, что если оттягивать рычаг назад, то наконечник вращается по часовой стрелке, ввинчиваясь в тело жертвы. Когда рычаг стоит перпендикулярно, то наконечник не движется. Если же двинуть рычаг вперед, наконечник немедленно начинает вращаться против часовой стрелки, быстро освобождаясь. Грендон уже видел, как иббиты своими копьями поддевали охранников и перебрасывали через себя, при этом сохраняя копья.
Последние отблески городских огней остались позади, когда Грендон поравнялся с замыкающим колонны иббитов. В самом отряде, через интервалы в пятьдесят футов, зажгли факелы. Набросив капюшон на голову, Грендон не боялся, что в темноте разглядят черты его лица, разве что по голосу или акценту догадаются, что это чужак. Внезапно едущий рядом наездник спросил:
– Ты зарубил того странного воина?
Грендон сделал вид, что на него внезапно напал кашель. В промежутках между спазмами он ответил:
– Я пронзил его в самое сердце. Больше он нас не потревожит.
– Отлично! – воскликнул наездник, явно ничего не заподозрив. – Его величество очень переживал. Он боялся, что тот бросится в погоню и сможет тайком нас выследить. Так что тебя хорошо вознаградят.
Грендон улыбнулся про себя, но от комментариев воздержался. Далеко впереди виднелся всадник, везущий в седле какой-то большой сверток, должно быть, Вернию. Но Грендон еще не был готов к тому, чтобы рискнуть подъехать ближе к рого. Ведь пришлось бы отвечать на какие-нибудь вопросы и голос рано или поздно выдал бы его.
Наконец они добрались до лесной полосы примитивных папоротниковых, и тропа круто пошла вверх. Тут звери перешли на шаг.
Отряд поднимался все выше и выше, становилось холоднее, и Грендон с радостью кутался в теплые меха, в которых так неуютно чувствовал себя внизу. Вскоре на земле стало появляться что-то белое. Так он впервые увидел снег на Венере. Среди деревьев зашныряли какие-то пушистые создания, сопровождая отряд издали. Глаза их зеленым цветом отражали огонь факелов. Наконец один из этих зверей, более отважный, чем остальные, решился приблизиться к всадникам на расстояние футов пятидесяти. Грендон увидел белого печальника. Некоторое время погодя вдали показался и белый мармелот, склонившийся над тушей загнанного животного. Наверное, все звери в этих полярных областях Заровии белые, подумал Грендон.
По мере продвижения вперед снег становился все глубже, а растительность – все ниже. Наконец, пройдя узким ущельем, они выбрались на открытое пространство – покрытое снегом плато, где поверхность продувалась жгучими ветрами, несущими острые, как иглы, частички льда. Зандары, несмотря на глубокий снег, двигались проворно. Здесь они чувствовали себя в их естественной среде обитания. Широкие, составленные из трех частей копыта не позволяли проваливаться в глубокий снег, а густая шелковистая шерсть, по мнению Грендона, служила им здесь гораздо лучше, чем в более низких теплых краях.
Всю ночь напролет без устали двигались эти мохнатые звери. Но на рассвете вся кавалькада остановилась на отдых и завтрак среди низкорослых зарослей, дающих хоть какую-то защиту от ветра.
Нерасседланных зандаров отпустили пастись. Грендон отметил, что они тут же жадно принялись щипать лиловый мох, растущий поверх снежного покрова, устремляя нитевидные корни вниз, к почве. Охотно, если удавалось дотянуться, обгрызали они и молодые ветки чахлых хвойных.
Иббиты вскоре развели огонь. Над ним повесили два огромных котла и набросали в них снегу. Растопив снег в воду, положили в один котел большие куски замороженного мяса, а в другой – нарезанные куски корня ковы. Вернию разместили у огня. Рого устроился рядом, пытаясь вовлечь ее в разговор. Но без успеха. Остальные воины расселись полукругом на противоположном краю костра, смеясь, болтая и нетерпеливо поглядывая на двух поваров.
С наступлением рассвета Грендону пришлось совсем скрючиться под накидкой с капюшоном, чтобы никто не разглядел его лицо.
Наконец оба повара двинулись между воинами, раздавая порции тушеного мяса и дымящейся ковы. Грендону мясо показалось жестким и безвкусным, но после длительной скачки он был рад и такой пище. А хорошо сваренная кова прекрасно освежала.
Перекусив, воины расположились на сон прямо в снегу. Грендону пришлось последовать их примеру, дабы не вызвать подозрений. Однако голову он повернул так, чтобы продолжать вести наблюдение за Вернией и рого. Вожак дикарей после безуспешных попыток уговорить пленницу прилечь, лег сам. Как только он, по мнению Грендона, уснул, тот откинул капюшон с головы и поднял руку, привлекая внимание Вернии, мрачно смотревшей в огонь. Она заметила движение, подняла на него глаза, с трудом подавила крик удивления и радости. А он тут же опустил руку и набросил капюшон на голову.
Теперь, видя, что она не сводит с него глаз, он потихоньку пополз среди спящих. Он надеялся, что сможет осторожно отойти от огня, а затем поймать двух пасущихся зандаров и оторваться на значительное расстояние от иббитов, пока те обнаружат их исчезновение.
Но планам его не суждено было сбыться. Внезапно послышалось полное боли мычание одного из зандаров, а затем и пугающий шипящий звук, поднявший на ноги всех спящих. Грендон вскочил вместе с остальными и увидел чудовище с телом ящера, над которым на чешуйчатой длинной шее возвышалась голова с огромными челюстями, ухватившими кусок плоти из поверженного зандара, прижатого к земле передней лапой монстра. Если бы не белая чешуя, во всем остальном он в точности походил на ильника, опасного ящера, с которым Грендону доводилось встречаться в папоротниковых лесах Рибона.
– Полярный ильник! Полярный ильник! – закричали воины. Похватав копья со спиральными наконечниками, они бросились на монстра.
Грендон, как и другие, тоже схватился за копье и собрался было тоже подключиться к охоте, но внезапно ему на ум пришла другая мысль. Он заметил, что вскочивший на ноги рого вовсе не собирается покидать Вернию. В то же время вождь заметил его нерешительность и закричал:
– Что?! Мой воин страшится полярного ильника? Сейчас же беги вместе с остальными, а если останешься, отведаешь клинка твоего рого.
Лучшего Грендон не мог бы и желать. Отбросив копье, он выхватил скарбо и перепрыгнул через тлеющие угли костра. Вождь, как и положено иббиту, был неплохим фехтовальщиком, полагавшим, что быстро разделается с непокорным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19