Ближе. Ближе. Четыреста шагов. Триста. Двести. В воздухе свистят стрелы и маленькие, размером с желудь, снаряды от пращи. С той и с другой стороны все чаще из строя валятся на землю убитые или раненые. Камешки бьют в глаза, переносицы. Ломают ключицы. Стрелы разят неприкрытые доспехами ноги, плечи. Поток метательного оружия становится гуще. Ряды римлян тесно сомкнуты. Щиты представляют собой сплошную стену. Шлемы один к одному, как булыжники в мостовой. На место вывалившегося из ряда воина тотчас выдвигается другой сзади. Пехота даков наступает более свободно. Потери в ее шеренгах заметнее. Только три легиона в центре, поражая врага выучкой и дисциплиной, ничем не отличаются от когорт ветеранов Траяна. Сто шагов. Семьдесят. Тридцать.
– Солдаты! Залп!!!
По команде сотников легионеры разом мечут в надвигающиеся толпы даков дротики и пилумы с гибким закаленным на огне острием. Первый ряд уступает место второму. Тот третьему. И так до пятого. Свет темнеет от заполнивших пространство смертоносных копий. Даки со своей стороны не остаются в долгу. Земля за уходящими подразделениями покрывается корчащимися и неподвижными телами.
Десять шагов. Пять. Ряды и римлян и даков ощетиниваются копьями. Вторая, третья шеренги в центуриях Траяна достают из подшитых с внутренней стороны щитов карманов свинцовые шары. Громкий рев. Римляне устремляются вперед с боевым кличем:
– Барра!!! Барра!!! Баррррраааааа!!!
Дождь свинца хлещет в лица воинов Децебала. Навстречу ответный шквал камней, стрел, копий, метательных топоров.
По всему фронту тысячи наконечников вонзаются в шиты, ломаются от ударов, с хрустом входят в живую плоть.
– А-у-у!!! Кабиры с нам-и-и!!! Бей римских собак!!!
– Падаль!!! Варвары!!! Всех загоним в шахты на поживу крысам!!! Вперед, ветераны, не позорьте орлов V Македонского легиона!!!
Битва закипела повсюду. Натиск даков был настолько силен, что в центре IV Флавиев легион подался назад. I Италийский кинулся ему на помощь. Даки Сусага расторопно работали серповидными мечами. Убитые и оглушенные валились друг на друга. Даки. Римляне. Вперемешку. Воины Децебала свирепо выли, подражая волкам. Безрукавки из волчьего меха дополняли впечатление. Некоторые из прославленных бойцов отсекали у сраженных врагов головы и, раскрутив за волосы, бросали в ряды противника для устрашения. Адриан, покрытый холодным потом, едва успевал отражать направленные на него со всех сторон молнии варварских выпадов. Рядом бились и умирали легионеры. Светоний затерялся в круговерти. Доносился только его голос. Трибун не терял чувства мрачного юмора и здесь. Постепенно положение выправилось. Порядком расстроенный IV Флавиев легион сумел перестроить поредевшие манипулы и медленно начал продвигаться вперед. Сусаг приказал бить в барабаны, призывая увлекшихся и оторвавшихся бойцов. Даки, не слишком обращавшие в пылу боя внимание на сигналы, теперь оказались в затруднении. Подвижные манипулы римлян вклинились в разрывы строя и принялись теснить корпус Сусага. Центр боевого порядка даков прогнулся и стал все быстрее и быстрее отступать. Сусаг, собрав вокруг себя наиболее стойких воинов, отчаянными усилиями старался остановить истекающие кровью отряды. Помощь подоспела в самый последний момент. Леллий, командир третьего резервного легиона Децебала, без приказа бросил когорты костобоков в образовавшуюся брешь. Ратники Сусага проскочили интервалы между колоннами Леллия, едва успев оторваться от преследующих по пятам римлян. Воя и рыча по-звериному, костобоки набросились на не ожидавшего такого исхода врага. Одновременно машины даков с холма принялись метать камни и дротики по сбившимся рядам легионеров IV Флавиевого легиона. Трибуны заставили манипулы бегом выйти из-под обстрела.
На правом фланге патакензии Котизона и дружины карпов Ратибора стойко отражали все попытки Нигрина вклиниться между ними и центром. Солнце стояло в зените. Сражающиеся задыхались от пыли, поднятой тысячами конских и людских ног. Траян внимательно следил за действием своих легионов. Посылал подкрепления. И ждал. Как всякий опытный полководец император понимал, что решающая минута боя еще не наступила. Даки демонстрировали чудеса героизма и самоотверженности, но в выучке и дисциплинированности римлян Траян не усомнился ни на минуту. А эти качества решают все в любом сражении. Налитые нерастраченной силой за его спиной стояли II Траянов и I Помощник легионы. На пригорок выскочил окровавленный, в изрубленных доспехах контубернал:
– Величайший, Пальма просит помощи!
Траян поморщился.
– Что там случилось?
Всадник облизал пересохшие губы.
– Варвары теснят наши когорты. Вспомогательные алы галлов и языгов отступают перед сарматами и бастарнами.
– А что Квиет?
– Начальник конницы выделил всего две алы римских граждан!
Император, не отвечая, долго смотрел на солнце. Потом перевел взгляд на ординарца и приказал решительным злым тоном:
– Скажи Пальме, пусть отступает! Отступает поспешно и так далеко, насколько можно в его положении! Подожди! – добавил Траян. – Секст, дай ему напиться!
Кавалерист бережно сделал десяток глотков из переданной серебряной фляги. Глаза его засветились благодарностью.
– Будет исполнено, мой император! – отчеканил он и поскакал к своим колоннам.
Траян протянул правую руку не глядя:
– Шлем!
Преторианцы разом подобрались. Алые страусовые перья заколыхались на ветру.
– Приказ: легатам поднять когорты! Аппаратчикам приготовиться! После атаки мавретанской конницы II Траянов и I Помощник должны ударить в разрыв между центром и левым флангом Децебала! Лонгин! Ты отвечаешь за успех наступления!
Гай Кассий Лонгин в простых пехотных латах бегом помчался к ожидавшим центуриям.
Регебал и Диег жестокими наездами теснили части Авла Корнелия Пальмы. Сарматы и бастарны врубались в самую гущу откатывавшихся когорт. Отход римлян на правом фланге сделался повсеместным.
– Клянусь Кабирами, это победа! – шурин дакийского царя юзом вертелся на беснующемся коне.
– Нажми еще раз, Регебал! – приказал Диег.
Натиск даков и их союзников усилился. Легионы уже почти бежали, выстилая трупами по-осеннему пожухлую траву. Сарматы били неприятеля длинными контосами в лицо. Стреляли из больших дальнобойных луков.
– Даки, вперед! Добейте подраненного вами шакала!
Забыв об осторожности, Диег и Регебал удлинили фронт и, полуобойдя растрепанные легионы Пальмы, ушли вслед за ними, оторвавшись от сражающегося с переменным успехом и неподвижно стоящего центра.
Децебал с холма увидел опасность, нависшую над его войском. Он немедленно послал вернуть зарвавшиеся отряды. Но... Было поздно. Согласно замыслу Траяна дотоле стоявшие неподвижно мавретанские и батавские алы атаковали конных бастарнов и сарматов. Свежие, застоявшиеся лошади африканцев и германцев яростно кусались с утомленными двухчасовой битвой степными конями. Перестроенные ряды пехоты, выставив копья, снова устремились на остановленные толпы варваров. Баллисты и скорпионы обстреливали с высот оказавшихся в губительной близости даков.
Ситуация резко изменилась. Удар двух резервных легионов между центром и левым флангом дакийской армии предрешил ее судьбу. Теснимый в лоб и сбоку центр дрогнул и побежал. Легионы ринулись вдогонку. I Помощник повернул, замыкая окружение левого фланга Регебала и Диега. Завидев римлян в своем тылу, сарматы и бастарны, отстреливаясь на скаку, помчались прочь. Следом за ними – пехотные отряды даков. Децебал еще пытался что-то сделать. Он сам во главе личной конной гвардии вступил в бой, но этим шагом только на некоторое время замедлил натиск римлян.
– Все кончено... – прошептал дакийский царь, опуская зазубренную обагренную кровью фалькату. Нумидийцы с визгом рубились с патакензиями, стараясь добраться до блиставшего золотой отделкой оружия всадника, а он не обращал на опасность никакого внимания.
Даки отступали. Бывший правый фланг под командованием Котизона, волею судьбы оказавшийся теперь арьергардом бегущей армии, ожесточенно сражаясь, прикрывал отход.
Траян, замызганный кровью, вырвался из гущи бойни, бросив добивать один из окруженных отрядов варваров.
Лошадь дико косила глазом на грудами лежавшие под ногами трупы.
– Эй, кто там! Контубернал! Немедленно скачи вперед к Нигрину и Квиету и передай, чтобы преследовали Децебала до тех пор, пока не свалятся от усталости. Ни в коем случае нельзя давать дакам войти в Тапэ. Гоните их прочь. Скажи Нигрину: к лаврам Лавры – злые духи умерших в римской мифологии.
всю добычу, главное – истреблять людей!!!
Сражение закончилось. Поле боя осталось за римлянами. К вечеру преследовавшая врага кавалерия Лузия Квиета возвратилась обратно. Нумидийцы и батавы выполнили приказ Траяна. Защищать Тапэ было почти некому. Опасаясь резни и скученности у ворот, даки оставили город и ушли дальше, к Мисиа.
Децебал потерял убитыми и ранеными пятнадцать тысяч человек. Римлян полегло пять тысяч. Весь следующий день легионы Траяна бродили по полю и грабили павших. Рубили головы, руки, собирая гривны, кольца и браслеты. Стаскивали в кучу меховые одежды, украшенное серебром и золотом оружие. Легкораненых и контуженых варваров вязали и препровождали работорговцам в обоз. Тяжелораненых добивали.
Оставшийся без защитников Тапэ сдался римскому императору без боя. Траян отдал город на разграбление своим воинам. Запретив, впрочем, жечь и разрушать строения.
Две недели спустя после неудачной для него битвы Децебал прислал к цезарю второе посольство из знатных старейшин и вождей костобоков и патакензиев. Послы сложили к ногам Траяна дорогие подарки.
– Царь гетов и даков готов принять любые условия, которые выдвинет владыка Рима.
Император-полководец рассматривал дары.
Наступили октябрьские календы (1 октября) 102 г. Листья на деревьях окрасились в желтый цвет. По утрам наползали холодные осенние туманы. Во всем облике природы явственно чувствовалось увядание. Впереди ждала хмурая дождливая осень. За нею – зима.
– Хорошо! Передайте Децебалу, римляне согласны на перемирие до весны будущего года.
Даки облегченно вздохнули.
* * *
Либурн резко качало на встречной волне. Рулевой, здоровый краснорожий корнакат, удерживая в парусах ветер, правил прямо против течения. Команда коротала время в трюме под палубой. Не считая наблюдателя на носу и кормчего, наверху находились три человека. Запахнувшись в теплые войлочные плащи и надвинув на лоб фракийские шапки из лисьего меха, они стояли у резных перил борта и смотрели на проплывающие в морозной утренней дымке берега Дуная.
Император закрепил за Римом территории по Берзовии и Карашу и направлялся в Сингидун, захватив с собой Авидия Нигрина.
– Мне кажется, Марк, что наш друг Децебал нарушит мир и нападет на гарнизоны гораздо раньше, чем мы того желаем.
– Может быть, Авидий. Всего предусмотреть нельзя. Если это и произойдет, исход войны будет зависеть от того, насколько быстро мы успеем подоспеть с основными силами.
Аттий Непот, дотоле молчавший, вмешался в разговор:
– Будет очень плохо, когда на реке станет лед. По чистой воде флот мог бы воспрепятствовать переправе варваров на мезийский берег. Зимой же для ударов доступны все города и кастры от Интерцизы до Диногенции.
– Весной мы сами нарушим перемирие, и как только очистится Дунай и пригреет солнце, перейдем в наступление. Война не может считаться законченной до тех пор, пока существует государство даков и не тронута их столица.
Нигрин выпрямился, звякнув навершием ножен.
– Да-а... Децебал наверняка догадывается о наших планах.
Траян хлопнул старого друга по плечу.
– Тем лучше! Значит, ни у него, ни у нас не существует никаких иллюзий насчет будущего.
ПАРФИЯ, ГОД 101-й
С высоты стен царского дворца Гань Инь любовался открывшейся панорамой. Сотни маленьких юрких лодок сновали по мутной воде Тигра. Купцы из Селевкии перевозили на левую сторону реки товары. Огромные двугорбые верблюды, отсюда, с высоты, казавшиеся крохотными, с тоскливым ревом становились на колени. Погонщики свирепо дергали продетые в ноздри животных веревки, вьючили тюки. Блеяли козы и овцы. Уже сформированные караваны, позвякивая колокольцами, протискивались через толпу по людным улицам парфянской столицы.
Гань Инь перевел взгляд на небо. Странно. За тридцать тысяч ли от Поднебесной оно такое же высокое и синее, как и дома. Может, все мираж? Долгий путь. Сражения. Крики и ржание лошадей внизу отрезвили. Нет, не мираж. Во дворе молодые парфяне играли в човган Човган – конное поло. Древняя игра кочевников Среднего Востока.
. Разодетые в парчу и шелка юнцы в белоснежных кисейных чурбанах по индийской моде гоняли клюшками тряпичный мяч. Гань Инь поискал глазами. Пакор сзади партии «парчовых», красуясь, восседал на золотистом нисайском скакуне. Вот мяч вылетел из-под копыт борющихся и подкатился прямо к шаху. Пакор не спеша, с достоинством толкнул лошадь и ловким ударом отправил снаряд в конное месиво. Вновь захрипели лошади, завопили, заулюлюкали всадники. Гонг прервал состязание. Похоже, сегодня обошлось без увечья.
Царь милостиво кивнул китайскому послу. Гань Инь поклонился в ответ и, переступая через ступеньку, стал спускаться вниз по винтовой башенной лестнице. Пугливая тень поспешно метнулась куда-то в сторону. «Будет в этом дворце место, где я не встречу приставленного соглядатая?» – подумал наперсник Бань Чао.
Пакор, уже спешившийся, в сопровождении первого министра ожидал высокого гостя. От стены отделился молчаливый Тао Шэн и мгновенно заступил за спину начальнику. Парфянские телохранители меж зубцами стен тоскливо сжали древка копий. Жилистый, юркий китаец, даже без своих знаменитых мечей за плечами, внушал тревогу и страх. Гань Инь почтительно сложил ладони и зашипел в знак величайшего почтения. Пакор еле заметно склонил голову.
– Сегодня мы ждем высокого гостя из далекой империи Хань на наш царский обед! Будут присутствовать все сановники дворца и князья союзных державе земель!
Китаец-переводчик перевел сказанное со староперсидского языка на китайский. Посол кивнул и улыбнулся самой широкой улыбкой, на какую только был способен.
– Весьма рад. Льщу себя надеждой, что в ближайшее время я получу от вашего величества ответ на интересующие меня и моего государя вопросы.
Визирь шаха подался вперед. Халат первого министра, расшитый символами бога Митры Митра – божество иранцев. Олицетворение света, добра. Со 2-й половины I в.н.э. культ Митры распространился и в Италии.
, на миг прикрыл роскошное одеяние царя.
– На вечерней аудиенции у моего владыки после сегодняшнего пира высокий гость получит ответы на все вопросы. До встречи в Зале Приемов! Кстати! Всем ли доволен дорогой Гань Инь?
Улыбка китайца сделалась еще шире.
– О, да! Благодаря заботам Драгоценного шаха Парфии мои слуги не испытывают недостатка ни в чем. Осмелюсь только потревожить слух первого министра сущей безделицей.
Глаза визиря мгновенно сверкнули недоверчивым огнем. Гань Инь заметил, как министр незаметно толкнул владыку. Переводчик бесстрастно продолжал переводить китайские фразы на язык парфян.
– Мы слушаем с искренним вниманием.
– Дозволит ли Пакор Великолепный, брат Сына Неба, закупить караван с местными товарами и несколько рабов для показа моему государю?
Визирь с царем переглянулись.
– Пусть посол Китая представит казначею дворца список товаров, и он незамедлительно получит все в качестве подарков. Ворота же Дома Аршакидов всегда открыты для дорогого гостя. Завтра охранная сотня проводит посла и слуг на рынок Ктесифона, а если надо, на царском судне перевезет и на базар Селевкии!
Гань Инь еще раз поклонился и шипел до тех пор, пока Пакор с визирем не скрылись за беззвучно раскрывшимися дверями слоновой кости.
* * *
Лезвие бритвы поскрипывало в ворохе душистой мыльной пены. Брадобрей, высунув от усердия и трепета кончик языка, короткими умелыми движениями брил скулы шаха. Прикрыв левый глаз, для точности, подровнял линию бороды. Отложил бритву. Сдернул с бронзового кувшина с кипятком пропаренное горячее полотенце и виртуозным жестом прикрыл бритье. Сильными мягкими пальцами прижал ткань к лицу и принялся массировать. Пакор застонал от удовольствия. Смочил нежнейшую аравийскую губку слабым раствором винного спирта, настоянного на индийских благовониях, и обтер сверкающие первозданной чистотой места. Склонился в низком поклоне.
– Все, повелитель!
– Бахрам, ты превзошел самого себя!
– Если шах прикажет мне обратиться в мыльную пену, я проделаю это немедленно.
– Бахрам, твою душу заберет Ахриман, ты каждый раз вводишь меня в расточительство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Солдаты! Залп!!!
По команде сотников легионеры разом мечут в надвигающиеся толпы даков дротики и пилумы с гибким закаленным на огне острием. Первый ряд уступает место второму. Тот третьему. И так до пятого. Свет темнеет от заполнивших пространство смертоносных копий. Даки со своей стороны не остаются в долгу. Земля за уходящими подразделениями покрывается корчащимися и неподвижными телами.
Десять шагов. Пять. Ряды и римлян и даков ощетиниваются копьями. Вторая, третья шеренги в центуриях Траяна достают из подшитых с внутренней стороны щитов карманов свинцовые шары. Громкий рев. Римляне устремляются вперед с боевым кличем:
– Барра!!! Барра!!! Баррррраааааа!!!
Дождь свинца хлещет в лица воинов Децебала. Навстречу ответный шквал камней, стрел, копий, метательных топоров.
По всему фронту тысячи наконечников вонзаются в шиты, ломаются от ударов, с хрустом входят в живую плоть.
– А-у-у!!! Кабиры с нам-и-и!!! Бей римских собак!!!
– Падаль!!! Варвары!!! Всех загоним в шахты на поживу крысам!!! Вперед, ветераны, не позорьте орлов V Македонского легиона!!!
Битва закипела повсюду. Натиск даков был настолько силен, что в центре IV Флавиев легион подался назад. I Италийский кинулся ему на помощь. Даки Сусага расторопно работали серповидными мечами. Убитые и оглушенные валились друг на друга. Даки. Римляне. Вперемешку. Воины Децебала свирепо выли, подражая волкам. Безрукавки из волчьего меха дополняли впечатление. Некоторые из прославленных бойцов отсекали у сраженных врагов головы и, раскрутив за волосы, бросали в ряды противника для устрашения. Адриан, покрытый холодным потом, едва успевал отражать направленные на него со всех сторон молнии варварских выпадов. Рядом бились и умирали легионеры. Светоний затерялся в круговерти. Доносился только его голос. Трибун не терял чувства мрачного юмора и здесь. Постепенно положение выправилось. Порядком расстроенный IV Флавиев легион сумел перестроить поредевшие манипулы и медленно начал продвигаться вперед. Сусаг приказал бить в барабаны, призывая увлекшихся и оторвавшихся бойцов. Даки, не слишком обращавшие в пылу боя внимание на сигналы, теперь оказались в затруднении. Подвижные манипулы римлян вклинились в разрывы строя и принялись теснить корпус Сусага. Центр боевого порядка даков прогнулся и стал все быстрее и быстрее отступать. Сусаг, собрав вокруг себя наиболее стойких воинов, отчаянными усилиями старался остановить истекающие кровью отряды. Помощь подоспела в самый последний момент. Леллий, командир третьего резервного легиона Децебала, без приказа бросил когорты костобоков в образовавшуюся брешь. Ратники Сусага проскочили интервалы между колоннами Леллия, едва успев оторваться от преследующих по пятам римлян. Воя и рыча по-звериному, костобоки набросились на не ожидавшего такого исхода врага. Одновременно машины даков с холма принялись метать камни и дротики по сбившимся рядам легионеров IV Флавиевого легиона. Трибуны заставили манипулы бегом выйти из-под обстрела.
На правом фланге патакензии Котизона и дружины карпов Ратибора стойко отражали все попытки Нигрина вклиниться между ними и центром. Солнце стояло в зените. Сражающиеся задыхались от пыли, поднятой тысячами конских и людских ног. Траян внимательно следил за действием своих легионов. Посылал подкрепления. И ждал. Как всякий опытный полководец император понимал, что решающая минута боя еще не наступила. Даки демонстрировали чудеса героизма и самоотверженности, но в выучке и дисциплинированности римлян Траян не усомнился ни на минуту. А эти качества решают все в любом сражении. Налитые нерастраченной силой за его спиной стояли II Траянов и I Помощник легионы. На пригорок выскочил окровавленный, в изрубленных доспехах контубернал:
– Величайший, Пальма просит помощи!
Траян поморщился.
– Что там случилось?
Всадник облизал пересохшие губы.
– Варвары теснят наши когорты. Вспомогательные алы галлов и языгов отступают перед сарматами и бастарнами.
– А что Квиет?
– Начальник конницы выделил всего две алы римских граждан!
Император, не отвечая, долго смотрел на солнце. Потом перевел взгляд на ординарца и приказал решительным злым тоном:
– Скажи Пальме, пусть отступает! Отступает поспешно и так далеко, насколько можно в его положении! Подожди! – добавил Траян. – Секст, дай ему напиться!
Кавалерист бережно сделал десяток глотков из переданной серебряной фляги. Глаза его засветились благодарностью.
– Будет исполнено, мой император! – отчеканил он и поскакал к своим колоннам.
Траян протянул правую руку не глядя:
– Шлем!
Преторианцы разом подобрались. Алые страусовые перья заколыхались на ветру.
– Приказ: легатам поднять когорты! Аппаратчикам приготовиться! После атаки мавретанской конницы II Траянов и I Помощник должны ударить в разрыв между центром и левым флангом Децебала! Лонгин! Ты отвечаешь за успех наступления!
Гай Кассий Лонгин в простых пехотных латах бегом помчался к ожидавшим центуриям.
Регебал и Диег жестокими наездами теснили части Авла Корнелия Пальмы. Сарматы и бастарны врубались в самую гущу откатывавшихся когорт. Отход римлян на правом фланге сделался повсеместным.
– Клянусь Кабирами, это победа! – шурин дакийского царя юзом вертелся на беснующемся коне.
– Нажми еще раз, Регебал! – приказал Диег.
Натиск даков и их союзников усилился. Легионы уже почти бежали, выстилая трупами по-осеннему пожухлую траву. Сарматы били неприятеля длинными контосами в лицо. Стреляли из больших дальнобойных луков.
– Даки, вперед! Добейте подраненного вами шакала!
Забыв об осторожности, Диег и Регебал удлинили фронт и, полуобойдя растрепанные легионы Пальмы, ушли вслед за ними, оторвавшись от сражающегося с переменным успехом и неподвижно стоящего центра.
Децебал с холма увидел опасность, нависшую над его войском. Он немедленно послал вернуть зарвавшиеся отряды. Но... Было поздно. Согласно замыслу Траяна дотоле стоявшие неподвижно мавретанские и батавские алы атаковали конных бастарнов и сарматов. Свежие, застоявшиеся лошади африканцев и германцев яростно кусались с утомленными двухчасовой битвой степными конями. Перестроенные ряды пехоты, выставив копья, снова устремились на остановленные толпы варваров. Баллисты и скорпионы обстреливали с высот оказавшихся в губительной близости даков.
Ситуация резко изменилась. Удар двух резервных легионов между центром и левым флангом дакийской армии предрешил ее судьбу. Теснимый в лоб и сбоку центр дрогнул и побежал. Легионы ринулись вдогонку. I Помощник повернул, замыкая окружение левого фланга Регебала и Диега. Завидев римлян в своем тылу, сарматы и бастарны, отстреливаясь на скаку, помчались прочь. Следом за ними – пехотные отряды даков. Децебал еще пытался что-то сделать. Он сам во главе личной конной гвардии вступил в бой, но этим шагом только на некоторое время замедлил натиск римлян.
– Все кончено... – прошептал дакийский царь, опуская зазубренную обагренную кровью фалькату. Нумидийцы с визгом рубились с патакензиями, стараясь добраться до блиставшего золотой отделкой оружия всадника, а он не обращал на опасность никакого внимания.
Даки отступали. Бывший правый фланг под командованием Котизона, волею судьбы оказавшийся теперь арьергардом бегущей армии, ожесточенно сражаясь, прикрывал отход.
Траян, замызганный кровью, вырвался из гущи бойни, бросив добивать один из окруженных отрядов варваров.
Лошадь дико косила глазом на грудами лежавшие под ногами трупы.
– Эй, кто там! Контубернал! Немедленно скачи вперед к Нигрину и Квиету и передай, чтобы преследовали Децебала до тех пор, пока не свалятся от усталости. Ни в коем случае нельзя давать дакам войти в Тапэ. Гоните их прочь. Скажи Нигрину: к лаврам Лавры – злые духи умерших в римской мифологии.
всю добычу, главное – истреблять людей!!!
Сражение закончилось. Поле боя осталось за римлянами. К вечеру преследовавшая врага кавалерия Лузия Квиета возвратилась обратно. Нумидийцы и батавы выполнили приказ Траяна. Защищать Тапэ было почти некому. Опасаясь резни и скученности у ворот, даки оставили город и ушли дальше, к Мисиа.
Децебал потерял убитыми и ранеными пятнадцать тысяч человек. Римлян полегло пять тысяч. Весь следующий день легионы Траяна бродили по полю и грабили павших. Рубили головы, руки, собирая гривны, кольца и браслеты. Стаскивали в кучу меховые одежды, украшенное серебром и золотом оружие. Легкораненых и контуженых варваров вязали и препровождали работорговцам в обоз. Тяжелораненых добивали.
Оставшийся без защитников Тапэ сдался римскому императору без боя. Траян отдал город на разграбление своим воинам. Запретив, впрочем, жечь и разрушать строения.
Две недели спустя после неудачной для него битвы Децебал прислал к цезарю второе посольство из знатных старейшин и вождей костобоков и патакензиев. Послы сложили к ногам Траяна дорогие подарки.
– Царь гетов и даков готов принять любые условия, которые выдвинет владыка Рима.
Император-полководец рассматривал дары.
Наступили октябрьские календы (1 октября) 102 г. Листья на деревьях окрасились в желтый цвет. По утрам наползали холодные осенние туманы. Во всем облике природы явственно чувствовалось увядание. Впереди ждала хмурая дождливая осень. За нею – зима.
– Хорошо! Передайте Децебалу, римляне согласны на перемирие до весны будущего года.
Даки облегченно вздохнули.
* * *
Либурн резко качало на встречной волне. Рулевой, здоровый краснорожий корнакат, удерживая в парусах ветер, правил прямо против течения. Команда коротала время в трюме под палубой. Не считая наблюдателя на носу и кормчего, наверху находились три человека. Запахнувшись в теплые войлочные плащи и надвинув на лоб фракийские шапки из лисьего меха, они стояли у резных перил борта и смотрели на проплывающие в морозной утренней дымке берега Дуная.
Император закрепил за Римом территории по Берзовии и Карашу и направлялся в Сингидун, захватив с собой Авидия Нигрина.
– Мне кажется, Марк, что наш друг Децебал нарушит мир и нападет на гарнизоны гораздо раньше, чем мы того желаем.
– Может быть, Авидий. Всего предусмотреть нельзя. Если это и произойдет, исход войны будет зависеть от того, насколько быстро мы успеем подоспеть с основными силами.
Аттий Непот, дотоле молчавший, вмешался в разговор:
– Будет очень плохо, когда на реке станет лед. По чистой воде флот мог бы воспрепятствовать переправе варваров на мезийский берег. Зимой же для ударов доступны все города и кастры от Интерцизы до Диногенции.
– Весной мы сами нарушим перемирие, и как только очистится Дунай и пригреет солнце, перейдем в наступление. Война не может считаться законченной до тех пор, пока существует государство даков и не тронута их столица.
Нигрин выпрямился, звякнув навершием ножен.
– Да-а... Децебал наверняка догадывается о наших планах.
Траян хлопнул старого друга по плечу.
– Тем лучше! Значит, ни у него, ни у нас не существует никаких иллюзий насчет будущего.
ПАРФИЯ, ГОД 101-й
С высоты стен царского дворца Гань Инь любовался открывшейся панорамой. Сотни маленьких юрких лодок сновали по мутной воде Тигра. Купцы из Селевкии перевозили на левую сторону реки товары. Огромные двугорбые верблюды, отсюда, с высоты, казавшиеся крохотными, с тоскливым ревом становились на колени. Погонщики свирепо дергали продетые в ноздри животных веревки, вьючили тюки. Блеяли козы и овцы. Уже сформированные караваны, позвякивая колокольцами, протискивались через толпу по людным улицам парфянской столицы.
Гань Инь перевел взгляд на небо. Странно. За тридцать тысяч ли от Поднебесной оно такое же высокое и синее, как и дома. Может, все мираж? Долгий путь. Сражения. Крики и ржание лошадей внизу отрезвили. Нет, не мираж. Во дворе молодые парфяне играли в човган Човган – конное поло. Древняя игра кочевников Среднего Востока.
. Разодетые в парчу и шелка юнцы в белоснежных кисейных чурбанах по индийской моде гоняли клюшками тряпичный мяч. Гань Инь поискал глазами. Пакор сзади партии «парчовых», красуясь, восседал на золотистом нисайском скакуне. Вот мяч вылетел из-под копыт борющихся и подкатился прямо к шаху. Пакор не спеша, с достоинством толкнул лошадь и ловким ударом отправил снаряд в конное месиво. Вновь захрипели лошади, завопили, заулюлюкали всадники. Гонг прервал состязание. Похоже, сегодня обошлось без увечья.
Царь милостиво кивнул китайскому послу. Гань Инь поклонился в ответ и, переступая через ступеньку, стал спускаться вниз по винтовой башенной лестнице. Пугливая тень поспешно метнулась куда-то в сторону. «Будет в этом дворце место, где я не встречу приставленного соглядатая?» – подумал наперсник Бань Чао.
Пакор, уже спешившийся, в сопровождении первого министра ожидал высокого гостя. От стены отделился молчаливый Тао Шэн и мгновенно заступил за спину начальнику. Парфянские телохранители меж зубцами стен тоскливо сжали древка копий. Жилистый, юркий китаец, даже без своих знаменитых мечей за плечами, внушал тревогу и страх. Гань Инь почтительно сложил ладони и зашипел в знак величайшего почтения. Пакор еле заметно склонил голову.
– Сегодня мы ждем высокого гостя из далекой империи Хань на наш царский обед! Будут присутствовать все сановники дворца и князья союзных державе земель!
Китаец-переводчик перевел сказанное со староперсидского языка на китайский. Посол кивнул и улыбнулся самой широкой улыбкой, на какую только был способен.
– Весьма рад. Льщу себя надеждой, что в ближайшее время я получу от вашего величества ответ на интересующие меня и моего государя вопросы.
Визирь шаха подался вперед. Халат первого министра, расшитый символами бога Митры Митра – божество иранцев. Олицетворение света, добра. Со 2-й половины I в.н.э. культ Митры распространился и в Италии.
, на миг прикрыл роскошное одеяние царя.
– На вечерней аудиенции у моего владыки после сегодняшнего пира высокий гость получит ответы на все вопросы. До встречи в Зале Приемов! Кстати! Всем ли доволен дорогой Гань Инь?
Улыбка китайца сделалась еще шире.
– О, да! Благодаря заботам Драгоценного шаха Парфии мои слуги не испытывают недостатка ни в чем. Осмелюсь только потревожить слух первого министра сущей безделицей.
Глаза визиря мгновенно сверкнули недоверчивым огнем. Гань Инь заметил, как министр незаметно толкнул владыку. Переводчик бесстрастно продолжал переводить китайские фразы на язык парфян.
– Мы слушаем с искренним вниманием.
– Дозволит ли Пакор Великолепный, брат Сына Неба, закупить караван с местными товарами и несколько рабов для показа моему государю?
Визирь с царем переглянулись.
– Пусть посол Китая представит казначею дворца список товаров, и он незамедлительно получит все в качестве подарков. Ворота же Дома Аршакидов всегда открыты для дорогого гостя. Завтра охранная сотня проводит посла и слуг на рынок Ктесифона, а если надо, на царском судне перевезет и на базар Селевкии!
Гань Инь еще раз поклонился и шипел до тех пор, пока Пакор с визирем не скрылись за беззвучно раскрывшимися дверями слоновой кости.
* * *
Лезвие бритвы поскрипывало в ворохе душистой мыльной пены. Брадобрей, высунув от усердия и трепета кончик языка, короткими умелыми движениями брил скулы шаха. Прикрыв левый глаз, для точности, подровнял линию бороды. Отложил бритву. Сдернул с бронзового кувшина с кипятком пропаренное горячее полотенце и виртуозным жестом прикрыл бритье. Сильными мягкими пальцами прижал ткань к лицу и принялся массировать. Пакор застонал от удовольствия. Смочил нежнейшую аравийскую губку слабым раствором винного спирта, настоянного на индийских благовониях, и обтер сверкающие первозданной чистотой места. Склонился в низком поклоне.
– Все, повелитель!
– Бахрам, ты превзошел самого себя!
– Если шах прикажет мне обратиться в мыльную пену, я проделаю это немедленно.
– Бахрам, твою душу заберет Ахриман, ты каждый раз вводишь меня в расточительство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56