Это логично. В конце концов, ведь оговорено – наследница – значит дочь, а не сын; и посему любые утверждения, что Александр Ринарди был ребенком Поппи – нелепость. Мне неважно, что говорят Пьерлуиджи и Клаудиа Галли.– А что если Елена, – дочь, которая никогда не была замужем – ребенок Поппи? Кто тогда получит деньги?– Это – гипотетическая чушь, – сварливо отозвалась Франческа. – И, кроме того, все знают, что Мария-Кристина была такой же дикой и необузданной, как Поппи.– И откуда ты так много знаешь о Поппи, мама, когда, кажется, никто о ней не знает ничего.– Интуиция, моя дорогая, – парировала Франческа, уверенно направляясь к двери. – Я знаю женщин.Ария насмешливо засмеялась.– Думаю, тебе лучше заняться поисками свидетельства о рождении, мама, – окликнула она мать. – Мистеру Либеру будет мало твоей интуиции.– Отправь назад эту дешевую мазню, – выпалила Франческа, разъяренно вылетая из комнаты.Ария развернула записку, приложенную к пейзажу, любопытствуя, что скажет Карральдо на этот раз. Казалось, она приняла отсрочку их официальной помолвки спокойно – гораздо спокойнее Франчески, та прямо-таки сходила с ума; но у нее было такое чувство, что она обидела его, и это беспокоило Арию. Она не думала, что Карральдо – человек, которого может обидеть кто-либо вообще; он выглядел таким властным, таким неуязвимым – и потом, когда кто-нибудь так богат, вряд ли его возможно задеть.Когда ему удавалось выкроить свободное время, Карральдо прилетал в Венецию, и они обедали вместе, но Ария всегда настаивала на ресторане, где они никогда не были по-настоящему вдвоем. Он рассказывал ей о картинах, которые он видел на этой неделе, или купил или продал, и особенно о молодых художниках, и у нее возникло ощущение, что это было радостью и гордостью всей его жизни. Но он редко касался ее или брал за руку и, слава Богу, думала Ария, он никогда не пытался поцеловать ее.«Моя дорогая Ария, – писал он своим прекрасным твердым почерком, – надеюсь, тебе понравился этот очаровательный маленький набросок с видом на Портофино. Я заметил его в окне одной галереи в Лондоне на прошлой неделе и узнал свою собственную виллу. Зная твой талант акварелистки, я подумал, что тебе, может, будет приятно получить его в подарок. Я совсем забыл, что ты сказала мне о своем намерении прекратить занятия в художественной школе и о своем обещании найти тебе преподавателя. Думаю, что этот молодой художник ярко проявил свои способности, и поэтому я попросил его поехать в Венецию и обучать тебя в течение нескольких месяцев. Я знаю, что ты никогда не принимаешь от меня подарков, но это тоже один из способов помочь художнику заработать немного денег, которые ему так необходимы – и в то же время дать ему возможность сохранить при этом уважение к себе. Его зовут Орландо Мессенджер, и он приедет со дня на день. Пожалуйста, скажи на этот раз – да.Энтони»Она задумчиво сложила письмо. Может, Карральдо был не таким уж плохим человеком, как говорили о нем люди. Она вспомнила, что ее отец, Паоло, любил его и доверял ему… но все же существовали все эти слухи – все говорили, что он – жестокий, бессердечный человек. Она опять вздохнула; она не знала, что и подумать, но, конечно, она не может отказаться от подарка на этот раз, потому что лишила бы тем самым художника шанса заработать эти нужные ему деньги.Орландо Мессенджер позвонил ей на следующий день, и она договорилась встретиться с ним у Флориана. Он удивил ее тем, что говорил по телефону на итальянском, хотя и с очаровательным английским акцентом, но потом она узнала, что он обучался в той же художественной школе во Флоренции, которую посещала она сама.– Итак, вы видите, – сказал он, – у нас уже есть что-то общее.В холодный, сумрачный серый полдень она спешила на пьяцца Сан-Марко, ее папка была зажата под мышкой, и толкнув дверь чайной Флориана, она с удовольствием оказалась в тепле комнаты. Эта чайная была открыта более двух веков назад, и, когда Венеция была оккупирована австрийцами в начале девятнадцатого века, венецианцы всегда пили свой кофе здесь, тогда как враги предпочитали Квадри – кофейню напротив. Здесь пил чай Байрон, а Элизабет Бэррэт Браунинг – свой шоколад; зеркальные стены отражали когда-то великих и прославленных, и внутреннее убранство чайной Флориана не изменилось с первого дня своего открытия – красный бархат стульев и покрытые мрамором столы.Ария окинула взглядом столики, ожидая увидеть тощего, полупогибающего, бородатого художника, и была очень удивлена, когда высокий красивый молодой человек с густыми белокурыми волосами ожидающе встретил ее взгляд.– Ария? – спросил он, вставая.– Вы, должно быть, Орландо, – ответила она, сердце ее дрогнуло, когда он взял ее руку. – Но я не ожидала, что вы так выглядите.Орландо засмеялся, когда сел напротив нее за маленький мраморный столик.– И я не ожидал увидеть вас такой, – ответил он. Он и впрямь не ожидал; она была высокой, молодой, у нее был свой стиль и она была очень красива на неизбитый манер. У нее была такая внешность, что любой художник ощутил бы желание нарисовать ее портрет – и эти брови вразлет, и голубые глаза под пушистыми ресницами! Да, этой девушке нет нужды выходить замуж за Карральдо. С такой внешностью она может выйти замуж за кого угодно! Потом он вспомнил, что она, возможно, не выйдет замуж за Карральдо; ставкой было то, что она может стать наследницей Поппи Мэллори – богатой женщиной, как те дамы, которых он знал, способной выбирать по собственному усмотрению. Но, подобно ему, она должна еще это доказать. Он вздохнул – как жаль, что эта наивность и очарование потеряются в погоне за большими деньгами.– Вы слишком пристально смотрите на меня, – сказала Ария, чувствуя себя неуютно.– Извините меня. Я просто думал… мне хотелось бы нарисовать вас, – сказал он, и внезапно Ария поняла, что это не просто любезность. Он действительно этого хотел.– Я и не знала, что вы пишете портреты.– Я работаю маслом и гуашью, а также акварелью. Обычно я пишу портреты маслом, но мне бы хотелось сначала нарисовать вас углем, а потом, может, попытаться акварелью. Но это не то, зачем я здесь. Синьор Карральдо попросил меня помочь вам.Подошел официант, чтобы взять их заказ, и Ария попросила чай с лимоном.– Я взяла с собой свою папку, – сказала она застенчиво.Орландо взял у нее папку и стал внимательно рассматривать каждый рисунок. Это были пейзажи, исполненные в мягкой, немного мистической манере, но в каждом из них Ария сумела передать самую сущность местечка, в котором находилась. Не было никакого сомнения, что это было талантливо.– Очень хорошо, – сказал ей Орландо. – Но мне кажется, я вижу, в чем я должен вам помочь. Это вопрос композиции, здесь и вот здесь.Наклонившись к ней ближе, он указал на то, что имел в виду.– Если бы здесь был фокус, то все остальное исходило бы отсюда. Это просто определенное видение – вот и все.– Конечно, – воскликнула Ария. – Теперь я понимаю. Это кажется таким очевидным. Не могу поверить, что я была так тупа, что не увидела все так, как надо.– В этом нет никакой проблемы, – пожал плечами Орландо. – Мы начнем прямо завтра с утра, и скоро вы разовьете свой глаз. И тогда мы поговорим о том, как использовать перо и краски, чтобы достигнуть нужного эффекта. Но немного позже.– А это трудно, – быть профессиональным художником? – спросила Ария, складывая рисунки и наброски обратно в папку. – Это как раз то, о чем я мечтаю.Орландо взглянул на нее; он никогда еще не встречал девушки, которая смотрела бы на него так доверчиво и мило, такими глазами, которые могли бы буквально растопить сердце, и он почувствовал себя как чужестранец в незнакомой стране. Она была за тридевять земель от его знакомых – уверенных роскошных женщин, которые жили сплетнями, диетой и шампанским.– Да, это нелегко, – согласился он. – И я вынужден теперь это признать. Конечно, достаточно просто наделать живеньких картинок – таких, которые нравятся покупателям, они вешают их на стенку как часть интерьера. Безусловно, никто еще не заработал на этом состояния, но это дает возможность перебиться. Но в этом легко увязнуть. И вот я решил, что если я действительно хочу рисовать так, как я чувствую, то я должен начать это прямо сейчас, даже если это означает погибать в мансарде! И вот именно в этот момент мне и встретился Карральдо. Думаю, он рассказал вам, что мы познакомились в галерее Мейз в Лондоне. Там была моя выставка, и он купил мой вид Портофино. Мы разговорились, и я рассказал ему о своих мыслях и намерениях – он предложил мне эту работу как возможность помочь мне.Орландо засмеялся.– Два месяца в Венеции, обучая красивую девушку! Как я мог отказаться! О, простите меня, – сказал он быстро. – Я не должен так говорить, ведь я знаю, что вы помолвлены с Карральдо.– Я не помолвлена с Энтони Карральдо, – спокойно ответила Ария. – Но я сказала, что выйду за него замуж. Но теперь я не уверена в этом.– Но почему, – спросил он серьезно. – Почему вы даже допускаете то, что выйдете за него замуж? Почему вы об этом думаете? Совершенно очевидно, что вы не влюблены в него. Такая милая девушка, как вы, может выйти замуж за любого, кто ей понравится… абсолютно за любого.– Моя мать так не думает, – сказала она, покраснев. – Она сказала, что никто не захочет жениться на бедной девушке, даже с именем Ринарди. Видите ли, у нас совсем нет денег. У нас есть палаццо и вилла, но все это нельзя трогать, согласно завещанию. Моя мать… моя мать очень специфическая женщина; по ее словам, она много работала, чтобы вырастить меня и… Она… думаю, что она устроила этот брак.Орландо обескураженно посмотрел на нее.– Я не знал, что подобные вещи все еще происходят в наше время. Но, наверно, вам не следовало соглашаться?– Моя мать больна. Я – все, что у нее есть. Я должна заботиться о ней. Карральдо был старым другом моего отца.Орландо присвистнул с сомнением. Откинувшись на стуле, он сказал:– Итак, Ария, когда же этот знаменательный день?– Я не знаю, – проговорила она тихо, неотрывно глядя в свою чашку чая. – Я надеюсь, что, возможно, мне не придется выходить за него замуж.– Но почему? – он наклонился вперед, очарованный изгибом ее бровей и тенью от длинных пушистых ресниц, падающей на нежные щеки. Ее темные взъерошенные волосы отливали каштановыми бликами в свете ламп с красными абажурами, и голубые глаза, казалось, стали еще больше от мелькнувшей в них надежды, когда она взглянула на Орландо.– Может, вы видели объявление в газетах – о розыске наследников Поппи Мэллори? – спросила она. Она улыбнулась, когда Орландо кивнул. – Кажется, абсолютно все читали. Так вот, мама думает, что я – наследница состояния Мэллори. Она говорит, что моя бабушка была дочерью Поппи. Если я получу эти деньги, я отдам их своей матери, и тогда я стану свободной.– Свободной от Карральдо, вы хотите сказать? – спросил Орландо осторожно.Она покачала головой.– Это будет жестоко – поступить так. Иногда Карральдо… ах, я не знаю, я просто не понимаю его. Иногда я его боюсь.Орландо обошел стол и взял ее за руку.– Не волнуйтесь, – сказал он, словно защищая ее. – Вам нечего бояться.Она улыбнулась ему благодарно. Ее руке было так спокойно в его руке; с ним она чувствовала себя в безопасности. Он был словно рыцарь в сияющих доспехах – красивый белокурый рыцарь, который пришел, чтобы спасти ее.– Так мы начнем наши занятия завтра? – спросил он, успокаивающе пожимая ее руку.Ария кивнула, улыбаясь.– Жду этого с нетерпением, – ответила она просто. ГЛАВА 22 Аргументы Орландо были интересными, думал Майк Престон, бредя под холодным мелким дождем по лондонской Корк-стрит к галерее Мейз. Подобно Пьерлуиджи и Клаудии, он заявлял, что ребенок Поппи был мальчиком, а не девочкой. Но, насколько Майк мог судить, история об Александре Галли была основана на психологических соображениях. Орландо же, похоже, строил свои доводы исключительно на догадках.Он рассматривал картины, выставленные в окнах, прежде чем войти; они были прелестными и декоративными, но в них было нечто, что он почувствовал – это не настоящее искусство. В галерее было тепло, она была ярко освещена, и Майк с облегчением зашел внутрь, оставив позади себя сырой серый полдень. Небольшого роста, пухленький человек встретил его изучающим взглядом – очевидно, он прикидывал, был ли Майк потенциальным покупателем или же просто очередным зевакой. Майк улыбнулся.– Добрый день, – начал он, – случайно, здесь нет мистера Мейза?– Это я, – сказал человек, двинувшись к Майку. – Питер Мейз. Что я могу для вас сделать?– Майк Престон, – представился он, протягивая руку. – Я ищу Орландо Мессенджера.– А где Орландо был до того? – спросил Мейз. Майк засмеялся.– Ну, где-нибудь он наверно да был.– Ах, с Орландо никогда не знаешь, что к чему. Он – повсюду. Он очень падок до женщин… думаю, вы, наверно, взбешенный муж, алкающий мести.Он рассмеялся.– Конечно, я пошутил. Орландо – отличный парень и прекрасный художник.– Хороший – возможно, мистер Мейз, – согласился Майк. – Но – не великий.– Знаете, вы делаете свои выводы на основании того, что видите здесь. Но я хотел сказать то, что сказал; Орландо – прекрасный художник и может стать великим, если только даст себе шанс. Верьте мне, если он только когда-нибудь сделает это, то эти миленькие маленькие пустячки будут стоить целое состояние как образчики «раннего Орландо Мессенджера». Вы должны купить себе что-нибудь, мистер Престон, пока цена еще приемлемая, потому что теперь Энтони Карральдо взял Орландо под свое крылышко, и мы можем ожидать от него шедевров.– Карральдо? Знаменитый коллекционер и торговец произведениями искусства?– Он был здесь пару недель назад на открытии выставки Орландо. Он купил его картину и потом предложил ему работу в Венеции – преподавать живопись его невесте; по-моему, она работает акварелью. Но на самом деле, это конечно, способ вытащить Орландо из этой бессмысленной суматохи, в которой он увяз, и позволить ему заработать какую-то сумму денег. К тому же у него будет еще и достаточно времени, чтобы рисовать «так, как он действительно этого хочет» – цитирую его самого. Конечно, Орландо был доволен. Он зашел сюда, взял деньги за уже проданные картины и уехал. Надеюсь, что когда он вернется, мы все увидим перемену в его работах, – он хитро посмотрел на Майка.– А теперь, когда я все это вам поведал, – сказал он, – может, вы скажете, зачем вам нужно встретиться с ним?– О, я бродил по Лондону; один наш общий друг предложил мне увидеться с ним, – ответил Майк быстро. – Боюсь, что мне удастся сделать это только в другой раз. Всего одна вещь, мистер Мейз – что вы имели в виду, говоря, что он увяз в бессмысленной суматохе? Что это? Наркотики, алкоголь?– Что вы, избави Бог! Его проблемы вертятся вокруг того, что он любит хорошо пожить, но у него нет на это денег.Мейз пожал плечами.– Он – молод и очень хорош собой… женщины его любят… можете представить себе все остальное. Но мне кажется, что Орландо все это осточертело, потому что ему «приходится рисовать, чтобы заработать себе на ужин» и, поверьте мне, многие из этих богатых дамочек по всему миру – настоящие суки. Они знают, как манипулировать с помощью власти, которую дают деньги, такими, как Орландо, и они забавляются мелкими унижениями, коими приправляют те незначительные подачки, которые они ему бросают. Не кажется ли вам, что это слишком жестокая цена, мистер Престон, и, похоже, Орландо уже сыт всем этим по горло. С него хватит.– Деньги и власть, – усмехнулся Майк. – Они всегда правили миром.– Да, конечно, но у меня возникало такое ощущение, что Орландо думает: пришло время, когда он должен стать королем. Но хватит об этом. Ну что, мистер Престон, заинтересовал ли я вас настолько, что вы захотели купить хотя бы одну его работу?– Мне бы хотелось ответить – да, – сказал Майк, улыбаясь. – Но они не в моем вкусе. Но, как бы то ни было, спасибо, что потратили свое время на беседу со мной.– Рад был с вами познакомиться, – сказал Питер Мейз, закрывая за посетителем дверь.Когда Майк прилетел в Женеву, он первым делом отправился к Иоханнесу Либеру. Адвокат оказался маленьким, пухлым человечком, как и Питер Мейз, но, несмотря на это, у него были внушительные манеры. Ему было где-то около шестидесяти, лицо было морщинистым, а глаза, изучавшие Майка поверх письменного стола, казалось, привыкли отыскивать изъян в человеческом характере.Его въедливое выражение лица внезапно растворилось в улыбке, и Майк с облегчением улыбнулся ему в ответ. Пробыв здесь всего минуту, он уже успел почувствовать, словно он – на скамье подсудимых и ждет приговора, но теперь Либер выглядел как любвеобильный дядюшка.– Вы делаете успехи, – сказал он Майку. – По крайней мере, мы теперь знаем, кто такая Поппи Мэллори, даже если и неясно, как она сколотила такое состояние.Он сделал паузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39