– Он не угрожал тебе и не затаил зла?
Так, опять проверка. Если бы Льешо не нуждался в благоволении хана или хотя бы в разрешении пройти по северным степям, он тотчас же прекратил бы всю эту игру. Но многотысячное войско хана могло оказаться и неодолимой преградой, и огромным подспорьем, а потому принц надел маску бесстрастного спокойствия, скрывающую все его чувства.
– Наоборот. – Молодой гарнский принц улыбнулся и тут же стал очень похож на отца. – Этот фибский парень ничего не скрывает – когда он просчитывал возможные варианты, глаза выдавали все его мысли.
– Это мы заметили, – произнесла госпожа Борту. Льешо же невольно сморщился. Почему-то ему казалось, что он владеет собой куда лучше.
– Слуга, впрочем, совсем другой, – продолжал принц Гарнии. – У него между побуждением и действием мысль не успевает проскочить. Он просто схватил меня за шкирку, как котенка, и бросил к ногам моих же товарищей – чтобы я не мешался на дороге. А вот она, – парень показал на Каду, – напустила на меня какое-то маленькое злобное существо, которое принялось меня отчитывать – ну точь-в-точь как бабуля Борту. Не знаю, впрочем, кто заслуживает более суровой мести – эта вооруженная секретным оружием девчонка или же мои друзья, которые непременно поплатятся за глупый смех.
Отец нежно взъерошил волосы сына.
– Не сомневаюсь, что за чашей ты сумеешь придумать всем достойное наказание, но, к счастью, забудешь о нем, как только голова твоя прояснится.
– Кумыс возбуждает воображение, – ответил юноша и бросился к ногам отца. – Ты просто должен посмотреть на обезьяну, папа! – почти взмолился он, показывая на висящую за спиной Каду сумку. – Она интереснее, чем танцующий медведь!
С этим Льешо не мог согласиться. Но он вовсе не был готов рассказывать о своих странствованиях с Льеком, о гибели медвежонка, а потому предпочел промолчать. Каду же вытянула шею и, заглянув себе за плечо, покачала головой.
– Он спит, – пояснила девушка. – Походная дисциплина дается обезьянке с трудом. Может быть, попозже, ваша светлость, когда Маленький Братец отдохнет?
Хан принял ответ, хотя Льешо прекрасно видел, что обезьянка вовсю бодрствует. Сжавшись в комочек, она боязливо выглядывала из-за спины хозяйки. Широко раскрытые глаза казались прикованными к лицу жены властителя, а та, в свою очередь, внимательно смотрела на сына и что-то обдумывала.
– Ну же, отец, я многое успел с утра и еще до завтрака встретил чудо. Не кажется ли тебе, что мне положено вознаграждение?
В ответ на просьбу сына хан хлопнул в ладоши и пригласил:
– Принцы, прошу вас разделить с нами завтрак – правда, сначала надо разбудить вот этого назойливого человека. А командиров приглашают на трапезу мои гвардейцы.
– Подожди минутку, папа. Вот этот, – наследник показал на Бикси, – имеет внешность и имя выходца с юга.
Повинуясь жесту хана, Есугей положил тяжелую руку на плечо воина и заставил его сделать шаг вперед. Чимбай-хан, не церемонясь, осмотрел незнакомца с ног до головы, словно лошадь, которую собирается купить.
– Да, действительно, он очень похож на южанина. Ну-ка, парень, повтори, как тебя зовут!
– Бикси, ваша светлость.
Молодой человек повторил титул, который слышал раньше, и поклонился так же низко, как это делали принцы.
– И откуда же ты родом с таким именем? – продолжал расспрашивать хан.
– Не знаю, ваша светлость. Я родился рабом в провинции Фаршо, потом меня продали в гладиаторы на Жемчужный остров. До тех самых пор, пока мастер Марко не начал войну против Льешо, я ни разу не покидал те места, хотя мой принц тоже замечал некоторое сходство с южными врагами. Сам же я не имею никакого понятия о степи и не знаю, почему похож на их жителей.
Рассказ прервал Болгай – на одной из флейт он изобразил резкую трель. Словно сам испугавшись, он тут же опустил инструмент, однако воспользовался всеобщим вниманием и предположил:
– Скорее всего этот человек принадлежит к затерянному племени.
– К какому такому затерянному племени? – спросил за товарища Льешо – ведь охранник не имел права обращаться к самому хану.
– Много веков назад, когда империя Шан еще не существовала на свете, гарны странствовали по всему миру, от Жемчужной гавани до Мармерского моря и до подножия самой Облачной страны. – Болгай рассказывал историю неторопливо и напевно, как это обычно делали странствующие певцы. – А когда начались войны с варварами, они ушли в степи, а северные кланы Шана принялись строить свои мощно укрепленные города. Легенды рассказывают, что один охотничий клан обосновался между горами и морем, оставшись на захваченной варварами земле и существуя в полной изоляции, вдали от сородичей и собственного культурного наследия. Этот юноша, должно быть, принадлежит именно к этому племени.
– Не знаю, – признался Бикси. – Легенды рассказывают даже рабы, но мне не доводилось слышать о затерянных кланах гарнов.
– А кто же, – резонно поинтересовался хан, – поручил мальчику со степным именем, да еще родом из Фаршо, сопровождать принцев Облачной страны в их походе через горы и равнины, в лишениях и приключениях, до дверей моего шатра?
– Я сопровождаю не принцев, ваша светлость, а всего лишь одного принца – принца Льешо, если позволите возразить, – ответил Бикси. – Всех его братьев мы нашли уже по пути. Сама госпожа Сьен Ма собрала воинский отряд, призванный защищать путешественника. Я принадлежу именно к этому отряду, а Каду – наш командир. В плену вместе с братом Льешо томятся еще двое наших товарищей.
– Ты ходишь по миру с легендарными именами на губах, – с тревогой произнес хан, серьезно вглядываясь в лицо воина. – Та госпожа, о которой ты так спокойно говоришь, ставит безопасность твоего принца куда выше благополучия всех остальных членов команды. Она сознает, что личные телохранители этого человека должны с радостью отдать жизнь, защищая его.
Бикси едва заметно повел плечом.
– Меня вовсе не надо в этом убеждать, – спокойно возразил он. – Принца Адара с товарищами захватил в плен охотник за колдунами.
– Могу понять всю сложность проблемы, – торжественно согласился хан, хотя Льешо почувствовал в его топе едва заметный оттенок насмешки. – Очень хорошо. Как бы там ни было, ты заслужил плотный завтрак – даже одной своей историей. Но не забудь, что внешность сослужит тебе добрую службу – гарны никогда не отталкивают своих.
– Ваша светлость, – удивленно, даже несколько растерянно произнес явно не ожидавший подобной милости Бикси. – Конечно, ваша светлость, благодарю.
Отвесив еще один низкий поклон, он последовал за товарищами к двери, возле которой был накрыт стол для ханских гвардейцев.
Льешо хотелось напомнить товарищу, что это всего лишь завтрак, и ничего больше. Их общий дом – Кунгол. Хан напрасно пытался переманить его любимого телохранителя и друга тем единственным преимуществом, которого не имел сам Льешо: говорящей о давних общих корнях внешностью.
Чимбай-хан задумчиво посмотрел на принца, однако промолчал, хотя и не мог не заметить, что подбородок гостя обиженно и воинственно вздернулся. Вместо этого он обратился к тому воину, который охранял вход во дворец:
– Твое место рядом со мной, брат. И ты, Льешо, принц Фибии, тоже сядь рядом. Разведчики держат меня в курсе ваших странствий, однако я хочу услышать твой собственный рассказ.
Стражник с готовностью кивнул и уселся за спиной брата, приняв характерную позу гарнов. Когда он устроился, а Льешо вместе с братьями тоже уселись на ступенях подиума, хан кивнул подростку, стоящему неподалеку с подносом в руках. На подносе возвышалась большая чаша с густым жирным бульоном, в котором плавали куски мяса.
– Давай, – коротко распорядился он.
Первым попробовал кушанье телохранитель. Удовлетворенно вздохнув и с выражением полного одобрения почмокав губами, он передал чашу хану. Тот принял ее и занялся трапезой. После этого появились другие подростки, каждый из которых нес поднос с супом и пирогами с бараниной.
Шокар окинул охранника хана задумчивым взглядом и взял из рук Льешо пирог. Откусив, тщательно прожевал.
– Вкусно, – заключил он и вернул пирог брату.
Дома при его собственном дворе, где повара были давно испытаны и находились под постоянным наблюдением, отведать королевского кушанья считалось большой честью и привилегией. Но здесь, в чужой стране, в лагере потенциального врага, Льешо не хотел, чтобы кто-нибудь рисковал, пробуя его пищу. Сам он, по милости мастера Марко, превратился в эксперта по употреблению ядов, но брат его вовсе не обладал подобной закалкой. К счастью, с Шокаром ничего не случилось, во всяком случае, пока, и Льешо продолжил трапезу со всем возможным изяществом. Здесь, перед ханом, принц никак не мог отчитать брата за то, что тот сделал, да и был ли в этом смысл? Шокар просто хотел его защитить.
– Младший сын, – произнесла Борту в паузе между двумя кусками пирога. – Гостям наверняка интересно познакомиться с нами поближе.
Телохранитель взглянул на Чимбай-хана и, заручившись молчаливым согласием, начал представления, кланяясь каждому, кого называл:
– Борту, мать нашего хана.
Это Льешо уже и так понял. Старуха снова внимательно посмотрела на Льешо.
– Чауджин, любимая вторая жена хана.
– Теперь уже первая, – с трагическим вздохом поправила одетая в зеленое женщина.
В знак уважения к гостям она скромно опустила глаза, однако юноша снова успел поймать холодный пустой взгляд, отчаянно напоминающий взгляд кобры.
Нет, это, конечно, не госпожа Сьен Ма – Льешо знал точно. Но сходство с богиней войны казалось неоспоримым. Услышав, как она назвала себя первой женой, хан твердо сжал губы, словно напоминание вызвало в его душе боль вновь открывшейся раны.
А телохранитель тем временем продолжал представление.
– Таючит, старший сын великого хана, – объявил он.
Молодой человек в это время как раз сосредоточенно отправлял в рот очередной сочный пирог – рвение его говорило о неизбывном аппетите юноши, который за ночь сумел подрасти как минимум дюйма на четыре. Знакомство он подтвердил милостивым кивком, который, впрочем, тут же потерял часть привлекательности, так как юноша тут же засунул в рот большой палец и с аппетитом облизал его. То же самое он проделал и с остальными пальцами. Решив, что этим мытье рук можно и ограничить, наследник устремил на Льешо заинтересованный взгляд живых глаз.
– Все говорят, что ты исполняешь миссию и должен убить южного волшебника.
– Да, мы идем именно на юг.
Льешо усомнился, стоит ли раскрывать планы подробнее, а потому исполнился благодарности к телохранителю, который жестом попросил не прерывать его.
– Мерген, – произнес он, тыча себя в грудь. – Любимый брат хана, опытный военачальник и самый покорный и надежный слуга.
Свободная поза, которую говоривший позволил себе в присутствии императора, впрочем, ставила последнее утверждение под сомнение.
Словно желая подтвердить слова Мергена, хан положил руку на голову брату и погладил его так, как обычно гладят преданную собаку. Льешо постарался представить, что он так же гладит Шокара, но, увы, не смог. Брат не стерпел бы подобного унижения. И все же даже эта картина могла оказаться частью продолжающегося урока, поскольку и сам хан, и его брат внимательно наблюдали за реакцией гостя. Не зная, что делать, принц опустил голову на поднятое колено и взглянул на госпожу Борту, которая обратилась к Карине:
– Что тебе известно об этих людях, претендующих на то, чтобы стать принцами облаков?
– Об этих двоих, принцах Баларе и Льюке, я знаю очень мало – лишь то, что они похитили младшего брата Льешо, а другого брата, Адара, оставили на произвол карателей.
С этими словами девушка бросила на спутников яростный взгляд, который встретил соответствующую реакцию.
– Мы вовсе не хотели причинить зла.
Балар сидел в характерной гарнской позе и теперь, попытавшись вежливо поклониться, не справился с задачей и скатился с подиума. Льюка же сидел по-фибски, скрестив ноги и засунув ступни под колени. Ему удалось поклониться, но в то же время он не преминул выразить свое возмущение. Хан склонил голову, пытаясь сдержать улыбку, – он с интересом наблюдал, как Балар пытается сохранить остатки собственного достоинства. Льешо решил, что картина точно отражает суть их проблем. Брат, обладающий достаточной силой, чтобы подчинить себе весь мир, не мог удержать равновесие, а брат, наделенный даром предвидеть будущее, оказался не в состоянии правильно оценивать собственные действия. Принц вздохнул и легким, привычным жестом скрестил руки вокруг поднятого колена. Эту позу он изучил еще во время Долгого Пути. Она сразу вызвала в душе целый рой воспоминаний и чувств, однако тело отнеслось к ним совершенно спокойно.
Впрочем, даже такая мелочь, как поза, тут же привлекла внимание наблюдательной Карины.
– А вот что касается самого принца Льешо, то мне довелось лечить полученные им раны, а потом вместе с ним пройти весь путь от столицы до границ империи Шан. И все же я не осмелюсь сказать, что хорошо знаю этого человека. Ясно лишь одно: Бикси говорит правду – злобный волшебник объявил ему кровавую войну, и каждый, кто оказывается на пути, по меньшей мере умирает.
Льешо понял, что означало это «по меньшей мере». Карина имела в виду судьбу императора Шу. Однако Долгий Путь показал ему, что целительница ошибается.
– Живых можно вылечить, а вот мертвым придется начинать жизнь с самого начала, – заметил он.
Опустив глаза, Карина показала, что согласна с упреком.
– Но действительно ли этот юноша – принц снов?
Хан отодвинул от себя остатки трапезы и наклонился, пытаясь как можно лучше рассмотреть гостя. Одновременно он поднял руку, приглашая девушку продолжать.
Льешо отдавал себе отчет в том, что хан вряд ли собирается после завтрака прикончить одного из своих гостей. Но логика не отразилась в мгновенной реакции на воздетую над его головой руку. Юноша автоматически как можно ниже склонился, тем самым приняв характерную гарнскую позу повиновения и одновременно пытаясь удержать равновесие. Все присутствующие в шатре моментально заметили движение. Ближние затаили дыхание, и напряжение нашло выход в изменившихся позах охранников, которые, впрочем, тут же взяли себя в руки.
Реакция воинов показала, что они осознают присутствие врага, и вопрос заключается лишь в том, когда и как его предстоит уничтожить.
– Твое спокойствие впечатляет, принц Льешо, – заметил хан.
Юноша поднял голову, удивленный мягкостью тона, и посмотрел властителю прямо в глаза. Ах, лучше бы он этого не делал! Его встретили то же тепло и участие, которые сквозили в глазах отца, когда мальчик болел или ему доводилось пораниться во время занятий с оружием. Казалось, отец готов был забрать себе всю боль сына, лишь бы не видеть страданий ребенка. Но ведь гарнский хан – не отец, а отец давно погиб от рук гарнов, так что в сочувствии этого человека он, Льешо, вовсе не нуждается. И тем более не хочет, чтобы кто-нибудь увидел те слезы, которые вот-вот потекут из его глаз.
Проницательный Чимбай-хан понял чувства гостя и тут же отвел взгляд, снова став холодным и далеким, как горы. Ответа на свой вопрос он так и не получил.
– Ну а этот? – продолжил он, меряя Шокара взглядом с головы до ног.
– Этот человек мне нравится, – уверенно ответила Карина, встряхнув волосами и застенчиво улыбнувшись. Улыбка моментально ослабила вызванное недовольством хана напряжение. – Он старший из семи принцев Фибии.
– Но не правитель страны?
– Я не обладаю никаким даром, ваша светлость.
Шокар, который сидел вполоборота, опустив ноги вниз, как будто подиум – это стул, умудрился повернуться еще больше и даже в такой позе сумел изобразить поклон. Он не заметил едва заметного движения в том углу, где сидели целительница Карина, мастер Ден, шаман Болгай и музыкант Собачьи Уши вместе со своими флейтами. Такие разные, эти люди сидели вместе, поскольку между ними было немало общего. Ни национальность, ни пол, ни обычаи и манеры не могли разделить двух занимающихся исцелением и гаданием знахарей; точно так же не приходилось сомневаться, что хотя рост и цвет кожи во многом диктовали противоположность мастера Дена и карлика, общность между ними не ограничивалась л ишь повозкой, на которой они путешествовали. Кто такой мастер Ден, Льешо хорошо знал; а теперь его начинало все больше и больше интересовать, кем же на самом деле может оказаться музыкант со странным и обидным именем Собачьи Уши.
– Этот человек скромничает, – возразил Болгай, сморщившись точно так, как делает нюхающий воздух горностай. – У него немало даров, и один из них – верность. Он прекрасно служит своему господину.
Услышав подобную характеристику, Льешо вздрогнул:
– Принц Шокар никому не доводится слугой, а уж меньше всех – мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Так, опять проверка. Если бы Льешо не нуждался в благоволении хана или хотя бы в разрешении пройти по северным степям, он тотчас же прекратил бы всю эту игру. Но многотысячное войско хана могло оказаться и неодолимой преградой, и огромным подспорьем, а потому принц надел маску бесстрастного спокойствия, скрывающую все его чувства.
– Наоборот. – Молодой гарнский принц улыбнулся и тут же стал очень похож на отца. – Этот фибский парень ничего не скрывает – когда он просчитывал возможные варианты, глаза выдавали все его мысли.
– Это мы заметили, – произнесла госпожа Борту. Льешо же невольно сморщился. Почему-то ему казалось, что он владеет собой куда лучше.
– Слуга, впрочем, совсем другой, – продолжал принц Гарнии. – У него между побуждением и действием мысль не успевает проскочить. Он просто схватил меня за шкирку, как котенка, и бросил к ногам моих же товарищей – чтобы я не мешался на дороге. А вот она, – парень показал на Каду, – напустила на меня какое-то маленькое злобное существо, которое принялось меня отчитывать – ну точь-в-точь как бабуля Борту. Не знаю, впрочем, кто заслуживает более суровой мести – эта вооруженная секретным оружием девчонка или же мои друзья, которые непременно поплатятся за глупый смех.
Отец нежно взъерошил волосы сына.
– Не сомневаюсь, что за чашей ты сумеешь придумать всем достойное наказание, но, к счастью, забудешь о нем, как только голова твоя прояснится.
– Кумыс возбуждает воображение, – ответил юноша и бросился к ногам отца. – Ты просто должен посмотреть на обезьяну, папа! – почти взмолился он, показывая на висящую за спиной Каду сумку. – Она интереснее, чем танцующий медведь!
С этим Льешо не мог согласиться. Но он вовсе не был готов рассказывать о своих странствованиях с Льеком, о гибели медвежонка, а потому предпочел промолчать. Каду же вытянула шею и, заглянув себе за плечо, покачала головой.
– Он спит, – пояснила девушка. – Походная дисциплина дается обезьянке с трудом. Может быть, попозже, ваша светлость, когда Маленький Братец отдохнет?
Хан принял ответ, хотя Льешо прекрасно видел, что обезьянка вовсю бодрствует. Сжавшись в комочек, она боязливо выглядывала из-за спины хозяйки. Широко раскрытые глаза казались прикованными к лицу жены властителя, а та, в свою очередь, внимательно смотрела на сына и что-то обдумывала.
– Ну же, отец, я многое успел с утра и еще до завтрака встретил чудо. Не кажется ли тебе, что мне положено вознаграждение?
В ответ на просьбу сына хан хлопнул в ладоши и пригласил:
– Принцы, прошу вас разделить с нами завтрак – правда, сначала надо разбудить вот этого назойливого человека. А командиров приглашают на трапезу мои гвардейцы.
– Подожди минутку, папа. Вот этот, – наследник показал на Бикси, – имеет внешность и имя выходца с юга.
Повинуясь жесту хана, Есугей положил тяжелую руку на плечо воина и заставил его сделать шаг вперед. Чимбай-хан, не церемонясь, осмотрел незнакомца с ног до головы, словно лошадь, которую собирается купить.
– Да, действительно, он очень похож на южанина. Ну-ка, парень, повтори, как тебя зовут!
– Бикси, ваша светлость.
Молодой человек повторил титул, который слышал раньше, и поклонился так же низко, как это делали принцы.
– И откуда же ты родом с таким именем? – продолжал расспрашивать хан.
– Не знаю, ваша светлость. Я родился рабом в провинции Фаршо, потом меня продали в гладиаторы на Жемчужный остров. До тех самых пор, пока мастер Марко не начал войну против Льешо, я ни разу не покидал те места, хотя мой принц тоже замечал некоторое сходство с южными врагами. Сам же я не имею никакого понятия о степи и не знаю, почему похож на их жителей.
Рассказ прервал Болгай – на одной из флейт он изобразил резкую трель. Словно сам испугавшись, он тут же опустил инструмент, однако воспользовался всеобщим вниманием и предположил:
– Скорее всего этот человек принадлежит к затерянному племени.
– К какому такому затерянному племени? – спросил за товарища Льешо – ведь охранник не имел права обращаться к самому хану.
– Много веков назад, когда империя Шан еще не существовала на свете, гарны странствовали по всему миру, от Жемчужной гавани до Мармерского моря и до подножия самой Облачной страны. – Болгай рассказывал историю неторопливо и напевно, как это обычно делали странствующие певцы. – А когда начались войны с варварами, они ушли в степи, а северные кланы Шана принялись строить свои мощно укрепленные города. Легенды рассказывают, что один охотничий клан обосновался между горами и морем, оставшись на захваченной варварами земле и существуя в полной изоляции, вдали от сородичей и собственного культурного наследия. Этот юноша, должно быть, принадлежит именно к этому племени.
– Не знаю, – признался Бикси. – Легенды рассказывают даже рабы, но мне не доводилось слышать о затерянных кланах гарнов.
– А кто же, – резонно поинтересовался хан, – поручил мальчику со степным именем, да еще родом из Фаршо, сопровождать принцев Облачной страны в их походе через горы и равнины, в лишениях и приключениях, до дверей моего шатра?
– Я сопровождаю не принцев, ваша светлость, а всего лишь одного принца – принца Льешо, если позволите возразить, – ответил Бикси. – Всех его братьев мы нашли уже по пути. Сама госпожа Сьен Ма собрала воинский отряд, призванный защищать путешественника. Я принадлежу именно к этому отряду, а Каду – наш командир. В плену вместе с братом Льешо томятся еще двое наших товарищей.
– Ты ходишь по миру с легендарными именами на губах, – с тревогой произнес хан, серьезно вглядываясь в лицо воина. – Та госпожа, о которой ты так спокойно говоришь, ставит безопасность твоего принца куда выше благополучия всех остальных членов команды. Она сознает, что личные телохранители этого человека должны с радостью отдать жизнь, защищая его.
Бикси едва заметно повел плечом.
– Меня вовсе не надо в этом убеждать, – спокойно возразил он. – Принца Адара с товарищами захватил в плен охотник за колдунами.
– Могу понять всю сложность проблемы, – торжественно согласился хан, хотя Льешо почувствовал в его топе едва заметный оттенок насмешки. – Очень хорошо. Как бы там ни было, ты заслужил плотный завтрак – даже одной своей историей. Но не забудь, что внешность сослужит тебе добрую службу – гарны никогда не отталкивают своих.
– Ваша светлость, – удивленно, даже несколько растерянно произнес явно не ожидавший подобной милости Бикси. – Конечно, ваша светлость, благодарю.
Отвесив еще один низкий поклон, он последовал за товарищами к двери, возле которой был накрыт стол для ханских гвардейцев.
Льешо хотелось напомнить товарищу, что это всего лишь завтрак, и ничего больше. Их общий дом – Кунгол. Хан напрасно пытался переманить его любимого телохранителя и друга тем единственным преимуществом, которого не имел сам Льешо: говорящей о давних общих корнях внешностью.
Чимбай-хан задумчиво посмотрел на принца, однако промолчал, хотя и не мог не заметить, что подбородок гостя обиженно и воинственно вздернулся. Вместо этого он обратился к тому воину, который охранял вход во дворец:
– Твое место рядом со мной, брат. И ты, Льешо, принц Фибии, тоже сядь рядом. Разведчики держат меня в курсе ваших странствий, однако я хочу услышать твой собственный рассказ.
Стражник с готовностью кивнул и уселся за спиной брата, приняв характерную позу гарнов. Когда он устроился, а Льешо вместе с братьями тоже уселись на ступенях подиума, хан кивнул подростку, стоящему неподалеку с подносом в руках. На подносе возвышалась большая чаша с густым жирным бульоном, в котором плавали куски мяса.
– Давай, – коротко распорядился он.
Первым попробовал кушанье телохранитель. Удовлетворенно вздохнув и с выражением полного одобрения почмокав губами, он передал чашу хану. Тот принял ее и занялся трапезой. После этого появились другие подростки, каждый из которых нес поднос с супом и пирогами с бараниной.
Шокар окинул охранника хана задумчивым взглядом и взял из рук Льешо пирог. Откусив, тщательно прожевал.
– Вкусно, – заключил он и вернул пирог брату.
Дома при его собственном дворе, где повара были давно испытаны и находились под постоянным наблюдением, отведать королевского кушанья считалось большой честью и привилегией. Но здесь, в чужой стране, в лагере потенциального врага, Льешо не хотел, чтобы кто-нибудь рисковал, пробуя его пищу. Сам он, по милости мастера Марко, превратился в эксперта по употреблению ядов, но брат его вовсе не обладал подобной закалкой. К счастью, с Шокаром ничего не случилось, во всяком случае, пока, и Льешо продолжил трапезу со всем возможным изяществом. Здесь, перед ханом, принц никак не мог отчитать брата за то, что тот сделал, да и был ли в этом смысл? Шокар просто хотел его защитить.
– Младший сын, – произнесла Борту в паузе между двумя кусками пирога. – Гостям наверняка интересно познакомиться с нами поближе.
Телохранитель взглянул на Чимбай-хана и, заручившись молчаливым согласием, начал представления, кланяясь каждому, кого называл:
– Борту, мать нашего хана.
Это Льешо уже и так понял. Старуха снова внимательно посмотрела на Льешо.
– Чауджин, любимая вторая жена хана.
– Теперь уже первая, – с трагическим вздохом поправила одетая в зеленое женщина.
В знак уважения к гостям она скромно опустила глаза, однако юноша снова успел поймать холодный пустой взгляд, отчаянно напоминающий взгляд кобры.
Нет, это, конечно, не госпожа Сьен Ма – Льешо знал точно. Но сходство с богиней войны казалось неоспоримым. Услышав, как она назвала себя первой женой, хан твердо сжал губы, словно напоминание вызвало в его душе боль вновь открывшейся раны.
А телохранитель тем временем продолжал представление.
– Таючит, старший сын великого хана, – объявил он.
Молодой человек в это время как раз сосредоточенно отправлял в рот очередной сочный пирог – рвение его говорило о неизбывном аппетите юноши, который за ночь сумел подрасти как минимум дюйма на четыре. Знакомство он подтвердил милостивым кивком, который, впрочем, тут же потерял часть привлекательности, так как юноша тут же засунул в рот большой палец и с аппетитом облизал его. То же самое он проделал и с остальными пальцами. Решив, что этим мытье рук можно и ограничить, наследник устремил на Льешо заинтересованный взгляд живых глаз.
– Все говорят, что ты исполняешь миссию и должен убить южного волшебника.
– Да, мы идем именно на юг.
Льешо усомнился, стоит ли раскрывать планы подробнее, а потому исполнился благодарности к телохранителю, который жестом попросил не прерывать его.
– Мерген, – произнес он, тыча себя в грудь. – Любимый брат хана, опытный военачальник и самый покорный и надежный слуга.
Свободная поза, которую говоривший позволил себе в присутствии императора, впрочем, ставила последнее утверждение под сомнение.
Словно желая подтвердить слова Мергена, хан положил руку на голову брату и погладил его так, как обычно гладят преданную собаку. Льешо постарался представить, что он так же гладит Шокара, но, увы, не смог. Брат не стерпел бы подобного унижения. И все же даже эта картина могла оказаться частью продолжающегося урока, поскольку и сам хан, и его брат внимательно наблюдали за реакцией гостя. Не зная, что делать, принц опустил голову на поднятое колено и взглянул на госпожу Борту, которая обратилась к Карине:
– Что тебе известно об этих людях, претендующих на то, чтобы стать принцами облаков?
– Об этих двоих, принцах Баларе и Льюке, я знаю очень мало – лишь то, что они похитили младшего брата Льешо, а другого брата, Адара, оставили на произвол карателей.
С этими словами девушка бросила на спутников яростный взгляд, который встретил соответствующую реакцию.
– Мы вовсе не хотели причинить зла.
Балар сидел в характерной гарнской позе и теперь, попытавшись вежливо поклониться, не справился с задачей и скатился с подиума. Льюка же сидел по-фибски, скрестив ноги и засунув ступни под колени. Ему удалось поклониться, но в то же время он не преминул выразить свое возмущение. Хан склонил голову, пытаясь сдержать улыбку, – он с интересом наблюдал, как Балар пытается сохранить остатки собственного достоинства. Льешо решил, что картина точно отражает суть их проблем. Брат, обладающий достаточной силой, чтобы подчинить себе весь мир, не мог удержать равновесие, а брат, наделенный даром предвидеть будущее, оказался не в состоянии правильно оценивать собственные действия. Принц вздохнул и легким, привычным жестом скрестил руки вокруг поднятого колена. Эту позу он изучил еще во время Долгого Пути. Она сразу вызвала в душе целый рой воспоминаний и чувств, однако тело отнеслось к ним совершенно спокойно.
Впрочем, даже такая мелочь, как поза, тут же привлекла внимание наблюдательной Карины.
– А вот что касается самого принца Льешо, то мне довелось лечить полученные им раны, а потом вместе с ним пройти весь путь от столицы до границ империи Шан. И все же я не осмелюсь сказать, что хорошо знаю этого человека. Ясно лишь одно: Бикси говорит правду – злобный волшебник объявил ему кровавую войну, и каждый, кто оказывается на пути, по меньшей мере умирает.
Льешо понял, что означало это «по меньшей мере». Карина имела в виду судьбу императора Шу. Однако Долгий Путь показал ему, что целительница ошибается.
– Живых можно вылечить, а вот мертвым придется начинать жизнь с самого начала, – заметил он.
Опустив глаза, Карина показала, что согласна с упреком.
– Но действительно ли этот юноша – принц снов?
Хан отодвинул от себя остатки трапезы и наклонился, пытаясь как можно лучше рассмотреть гостя. Одновременно он поднял руку, приглашая девушку продолжать.
Льешо отдавал себе отчет в том, что хан вряд ли собирается после завтрака прикончить одного из своих гостей. Но логика не отразилась в мгновенной реакции на воздетую над его головой руку. Юноша автоматически как можно ниже склонился, тем самым приняв характерную гарнскую позу повиновения и одновременно пытаясь удержать равновесие. Все присутствующие в шатре моментально заметили движение. Ближние затаили дыхание, и напряжение нашло выход в изменившихся позах охранников, которые, впрочем, тут же взяли себя в руки.
Реакция воинов показала, что они осознают присутствие врага, и вопрос заключается лишь в том, когда и как его предстоит уничтожить.
– Твое спокойствие впечатляет, принц Льешо, – заметил хан.
Юноша поднял голову, удивленный мягкостью тона, и посмотрел властителю прямо в глаза. Ах, лучше бы он этого не делал! Его встретили то же тепло и участие, которые сквозили в глазах отца, когда мальчик болел или ему доводилось пораниться во время занятий с оружием. Казалось, отец готов был забрать себе всю боль сына, лишь бы не видеть страданий ребенка. Но ведь гарнский хан – не отец, а отец давно погиб от рук гарнов, так что в сочувствии этого человека он, Льешо, вовсе не нуждается. И тем более не хочет, чтобы кто-нибудь увидел те слезы, которые вот-вот потекут из его глаз.
Проницательный Чимбай-хан понял чувства гостя и тут же отвел взгляд, снова став холодным и далеким, как горы. Ответа на свой вопрос он так и не получил.
– Ну а этот? – продолжил он, меряя Шокара взглядом с головы до ног.
– Этот человек мне нравится, – уверенно ответила Карина, встряхнув волосами и застенчиво улыбнувшись. Улыбка моментально ослабила вызванное недовольством хана напряжение. – Он старший из семи принцев Фибии.
– Но не правитель страны?
– Я не обладаю никаким даром, ваша светлость.
Шокар, который сидел вполоборота, опустив ноги вниз, как будто подиум – это стул, умудрился повернуться еще больше и даже в такой позе сумел изобразить поклон. Он не заметил едва заметного движения в том углу, где сидели целительница Карина, мастер Ден, шаман Болгай и музыкант Собачьи Уши вместе со своими флейтами. Такие разные, эти люди сидели вместе, поскольку между ними было немало общего. Ни национальность, ни пол, ни обычаи и манеры не могли разделить двух занимающихся исцелением и гаданием знахарей; точно так же не приходилось сомневаться, что хотя рост и цвет кожи во многом диктовали противоположность мастера Дена и карлика, общность между ними не ограничивалась л ишь повозкой, на которой они путешествовали. Кто такой мастер Ден, Льешо хорошо знал; а теперь его начинало все больше и больше интересовать, кем же на самом деле может оказаться музыкант со странным и обидным именем Собачьи Уши.
– Этот человек скромничает, – возразил Болгай, сморщившись точно так, как делает нюхающий воздух горностай. – У него немало даров, и один из них – верность. Он прекрасно служит своему господину.
Услышав подобную характеристику, Льешо вздрогнул:
– Принц Шокар никому не доводится слугой, а уж меньше всех – мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56