– Вы должны понять, что самую смертельную и глубокую ненависть у притворщика вызывает человек, заподозривший его в обмане, – продолжал Маршдел. – Лжецу претит, что кто-то видит тайные мотивы его бесчестного сердца.
– Я не могу винить вас за то, что вы не поделились с нами вашими сомнениями, – печально промолвил Генри. – Хотя я глубоко сожалею, что вы не сделали этого.
– Мой юный друг, – ответил Маршдел, – поверьте мне, я долго думал о такой возможности, но, не имея доказательств, решил промолчать.
– Ах, так?
– И потом, если бы я познакомил вас с моим мнением, то вы оказались бы в неловком положении. Вам пришлось бы или лицемерить с Чарльзом Голландом, храня наши сомнения в секрете, или открыто сказать ему, что он подозревается во лжи.
– Да, Маршдел, я должен признать, что вы поступили разумно. Что же нам делать?
– А разве надо что-то делать?
– Я хочу, чтобы Флора узнала об абсолютной бессердечности ее жениха. Надеюсь, девичья гордость поможет ей забыть о человеке, который так жестоко ее предал. – Ну что же? Это вполне уместное решение.
– Вы так считаете?
– Конечно.
– Вот еще одно письмо от Голланда. Оно адресовано моей сестре и поэтому осталось нераскрытым. Адмирал считает, что Флоре незачем читать его, поскольку текст оскорбит ее чувства. Однако я убежден в обратном и настаиваю на предъявлении ей еще одного доказательства измены. Пусть она увидит, каким был тот, кто клялся ей в верности и бескорыстной любви! Мне кажется, так будет лучше для Флоры.
– Генри, вы не могли придумать более разумного плана действий.
– Я рад, что вы согласны со мной.
– Любой трезвомыслящий человек поступил бы точно так же. И я надеюсь, адмирал, поразмышляв над этим вопросом, придет к такому же мнению.
– Тогда мы так и поступим. Возможно, Флора поначалу расстроится, но ее потрясение будет иметь и лечебный эффект. Узнав о худшем, она перестанет цепляться за ложные надежды. Увы! Рука судьбы опять прижала нас к земле. О Господи! Чем заслужили мы такие беды? И что может быть хуже, чем эта боль?
– Вы зря клянете свою судьбу, – сказал Маршдел. – На мой взгляд, она избавила вас от величайшего зла – от ложного друга.
– Да, это верно.
– Ступайте к Флоре. Убедите ее в любви тех, кто не имеет в своих сердцах ни лжи, ни лицемерия. Любому злу найдется утешение. Так пусть же она знает, что рядом с ней остаются люди, которые защитят ее в минуты опасности.
Произнося эти слова, мистер Маршдел едва не пылал от переполнявших его эмоций. Возможно, он не знал, как выразить свои чувства, и глубоко переживал за семейство Баннервортов, с которым был связан незыблемой дружбой. Склонив голову, он попытался скрыть румянец, появившийся на его симпатичном лице вопреки огромному самообладанию. А затем, когда благородное негодование этого мужественного человека на краткий миг прорвалось наружу, мистер Маршдел горестно воскликнул:
– Какой подлец! Он даже хуже, чем подлец! Уловками и обманом он зажег огонь любви в сердце юной и прекрасной девушки, а потом оставил ее в беде и обрек на сожаления о том, что она дала ему приют в своей душе. Бесчестный негодяй!
– Успокойтесь, мистер Маршдел, – сказал ему Джордж. – Я никогда не видел вас таким взволнованным.
– Извините меня, – ответил рассерженный мужчина. – Прошу прощения. Я обычный человек и действительно очень расстроился. Иногда мне просто не удается сдерживать чувства.
– Это гнев благородного человека.
– О, как я был глуп, когда хотел, но не рассказал вам о своих подозрениях. Меня никогда не подводит интуиция, однако в редких случаях, как в этот раз, я, к сожалению, не следую ее велениям.
– Мистер Маршдел, мы хотим побеседовать с Флорой. Не могли бы вы пройти с нами в столовую? Возможно, вы поможете нам утешить несчастную девушку после того, как она прочитает письмо.
– Хорошо, идемте. Но умоляю вас, сохраняйте спокойствие. И как можно меньше касайтесь этой болезненной темы – так будет лучше всего.
– Вы правы.
Маршдел торопливо накинул куртку, и трое мужчин направились в столовую, где бедной Флоре предстояло узнать о позорном бегстве ее жениха. Девушка уже сидела за столом. В последние дни она и Чарльз встречались здесь задолго до того, как приходили остальные домочадцы, однако этим утром, увы, ее возлюбленный запаздывал к столу.
Взглянув на лица братьев, она поняла, что случилась какая-то беда. Ее щеки побледнели, и Маршдел, заметив это, обратился к ней с горячей речью:
– Успокойтесь, Флора. Мы пришли сообщить вам о поступке, который вызвал у нас возмущение! Я верю, что он не породит у вас иных чувств, кроме благородного презрения.
– Брат, что все это значит? – спросила Флора, вырвав руку из ладоней Маршдела.
– Прежде чем приступать к разговору, я хочу дождаться адмирала Белла, – ответил Генри. – Это дело касается его не меньше, чем нас.
– Я уже здесь, – произнес адмирал, входя в столовую. – Я здесь, так что можете открывать огонь и не жалеть врага.
– А Чарльз? – спросила Флора. – Где мой Чарльз?
– Черт бы его побрал! – вскричал старик, не привыкший сдерживать свои чувства.
– Прошу вас, тише, сэр, – взмолился Генри. – И не злоупотребляйте бранью. Флора, вот три конверта. Как видишь, письмо, адресованное тебе, осталось нераскрытым. Однако мы хотим, чтобы ты прочитала все три послания и высказала нам свое суждение.
Побледнев, как мраморная статуя, Флора приняла письма из рук брата, затем положила два вскрытых конверта на стол и нервно распечатала третий, который был адресован ей. Генри с инстинктивной деликатностью отозвал мужчин к окну, чтобы сестра не стеснялась их взглядов. Но пока она читала текст, доказывавший ложь и притворство ее жениха, в столовую вошла мать семейства.
– Ах, деточка моя, – вскричала миссис Баннерворт, – ты вся дрожишь!
– Подождите, матушка, – ответила Флора. – Я хочу дочитать до конца.
Девушка дважды ознакомилась с каждым письмом, и когда последний лист выпал из ее пальцев, она воскликнула:
– О Господи! Что же может сравниться с этим несчастьем? Ах, Чарльз! Мой милый Чарльз!
– Флора! – гневно крикнул Генри, обернувшись к ней. – Достойно ли тебя такое поведение?
– О, небеса! Помогите мне вынести это!
– Не позорь фамилию, которую ты носишь! Пусть девичья гордость поддержит тебя!
– Я умоляю вас, мисс Баннерворт, – добави Маршдел. – Лучше дайте волю своему возмущении. Это вам поможет.
– Чарльз! Мой милый Чарльз! – продолжала звать девушка, в отчаянии заламывая руки.
– Флора! – со злостью оборвал ее Генри. – Твое поведение невыносимо! Оно приводит меня в бешенство!
– Брат! О чем ты говоришь? Ты, что, сошел с ума?
– А ты?
– О Господи! Да я была бы рада лишиться в этот миг рассудка.
– Ты прочитала его гнусные письма! И однако с безумной нежностью продолжаешь звать того, кто их написал?
– Да, – рыдая, ответила девушка. – С безумной нежностью. Какое точное сравнение. Я всегда буду с безумной нежностью произносить его имя! Ах, Чарльз! Мой милый Чарльз!
– Ушам своим не верю, – проворчал Маршдел.
– Это неистовство горя, – пояснил ему Джордж. – Хотя я тоже не ожидал такой реакции. Сестра, прошу тебя, одумайся!
– Одуматься? Ты прав. Поток тревожных мыслей сбил меня с толку, – ответила Флора. – Откуда пришли эти письма? Где вы нашли эти постыдные фальшивки?
– Фальшивки? – переспросил ее Генри и отступил назад, словно это слово хлестнуло его звонкой пощечиной.
– Да, фальшивки! – подтвердила Флора. – Но что стало с Чарльзом? Неужели он убит каким-то тайным врагом, который послал вам эти грязные подделки? О, Чарльз! Я не могу поверить, что ты потерян для меня навсегда!
– Великий Боже! – вскричал Генри. – Как я мог так ошибиться?
– Мне кажется, вы сходите с ума! – заметил мистер Маршдел.
– Подождите, – рявкнул адмирал. – Позвольте мне поговорить с мисс Баннерворт.
Он живо растолкал собравшихся мужчин по сторонам и приблизился к Флоре. Взяв в руки ее тонкую ладонь, адмирал обратился к ней ласковым голосом:
– Посмотрите на меня, моя дорогая. Я старый человек. Я достаточно стар, чтобы быть вашим дедушкой, поэтому вы можете спокойно смотреть мне в глаза. Мое милое дитя, я хочу задать вам один вопрос.
Флора приподняла голову и взглянула на обветренное лицо адмирала. Какой разительный контраст создавали эти два человека! Юная прекрасная девушка, с небольшими, почти детскими руками, абсолютно скрытыми в ладонях старого моряка, и грозный адмирал, чьи жесткие морщины разительно отличались от белой и гладкой кожи Флоры.
– Скажите, – произнес старик, – вы прочитали эти… письма?
– Да, прочитала, сэр.
– И что вы о них думаете?
– Они написаны не Чарльзом. Ваш племянник не имеет к ним никакого отношения.
Казалось, что по телу адмирала прокатилась дрожь. Он попытался что-то сказать, но ни слова не сорвалось с его уст. Старик лишь яростно затряс руки девушки, пока не понял, что делает ей больно. И тогда, прежде чем Флора догадалась о его намерении, он поцеловал ее в щеку и воскликнул:
– Благослови вас Господь! Вы самое чудесное создание на белом свете. А я самый круглый идиот. Конечно, эти письма не от Чарльза. Он не мог написать такую дрянь, и мне ужасно стыдно, что я поверил этим позорным фальшивкам. Прожил такую жизнь, а попался, как мальчишка!
– Ах, сэр, – ответила Флора, которую, похоже, не смутил поцелуй старика, – неужели вы могли поверить, что эти послания пришли от него? Нет, их писал какой-то хитрый и злобный зверь о двух ногах. Но где же Чарльз? Нам надо найти его, если он жив. А если моего возлюбленного убили те, кто подметными письмами пытался лишить его чести – которая, видит Бог, неотъемлема от благородного сердца Чарльза – то во имя святого правосудия найдите их, сэр. Я умоляю вас, найдите!
– Не беспокойтесь! Я найду и Чарльза, и этих мерзавцев! Он мой племянник. А вы лучшая девушка на свете, благослови вас Господь. Он любит вас по-прежнему, Флора. И если мой мальчик еще не в могиле – несчастное дитя! – то он скажет вам, что в глаза не видел этих позорных писем.
– Значит, вы будете искать его? – спросила Флора, и слезы хлынули по ее бледным щекам. – Я в этом деле могу полагаться только на вас. Вы один поверили в его невиновность. И пусть теперь все люди в мире говорят, что Чарльз способен на измену, мы так не будем думать и ответим им: «Нет!»
– Да пусть я сдохну, если мы так не поступим!
Все это время Генри сидел за столом, закрыв лицо руками. Скорее всего, он находился в каком-то оцепенении. Однако адмирал привел его в чувство дружеским тычком под ребра.
– Ну, что вы теперь скажете, приятель? – возбужденно спросил старик. – Будь я проклят, если ситуация не изменилась.
– Бог свидетель, я не знаю, что и думать, – ответил юный Баннерворт. – Мое сердце подсказывает, что вы с Флорой правы, и Чарльз Голланд не писал этих писем.
– Я знал, что вы так скажете, мой мальчик! Потому что иначе вы поступить не могли. Но теперь, когда мы снова на хвосте у правды, давайте выясним, каким путем ушел наш враг. Нам следует отправиться за ним в погоню.
– Мистер Маршдел, а что же вы молчите? – спросил Джордж у притихшего джентльмена.
– Молю вас извинить меня, – последовал ответ. – Я не хотел бы сейчас высказываться по данному поводу.
– Почему? – взревел адмирал. – Что вы этим хотите сказать?
– Только то, что я сказал!
– Черт! У нас на флоте тоже был парень, который никогда не выражал своего мнения. Зато, когда случалась неприятность, этот тип всегда говорил, что именно так он и думал.
– Я не служил на флоте, сэр, – холодным тоном ответил Маршдел.
– А кто тут говорит, что вы служили? Пожав плечами, Маршдел отвернулся.
– Впрочем, меня не волнует чье-либо мнение, – добавил адмирал. – Я знаю теперь, что прав, и безмерно благодарен Флоре за ее добрые чувства к моему племяннику. Ради него она готова выступить против целого мира. Если бы я не был стариком, то отправился бы на любую широту под солнцем, лишь бы встретить еще одну такую девушку.
– Не тратьте время на комплименты, – сказала Флора. – Чарльз исчез, и нам надо искать его без промедлений. Я умоляю вас, найдите моего возлюбленного, где бы он ни был. Не дайте ему поверить, что мы бросили его на произвол судьбы.
– Конечно! – вскричал адмирал. – Успокойте моя милая леди. Если он еще выше земли, то мы отыщем его – уж можете поверить! Ступайте за мной, мистер Генри. Мы с вами должны обсудить наш план действий.
Генри и Джордж последовали за адмиралом, в время как Маршдел с печальным видом сел за стол напротив Флоры. Он понимал, что девушка вступила за честь Чарльза Голланда по зову любви, а не по доводам рассудка. И поэтому, оставшись наедине с двумя женщинами, он проникновенным тоном заговорил событиях последних дней и попытался склонить наивную Флору к своей собственной разумной точке зрения.

Глава 28
Оправдания мистера Маршдела. – Ссора. – Поиски в парке. – Место смертельной схватки. – Таинственный документ

Нам кажется вполне естественным, что влюбленная Флора была настроена против всех, кто считал Чарльза Голланда способным на ложь. Вот почему, когда мистер Маршдел обратился к ней, она и виду подала, что хочет слушать его объяснения. Однако искренняя и непринужденная манера, в которой он говорил, не могла не повлиять на нее, и девушка, в конце концов, прислушалась к его словам, время от времени отвечая Маршделу короткими фразами.
– Флора, – сказал он, – я умоляю вас, здесь, присутствии вашей матушки, терпеливо выслушать меня. Вы вообразили меня своим недругом и только потому, что я, в отличие от адмирала, не стал так бойко поддерживать ваше мнение о поддельности писем.
– Чарльз их не писал, – ответила девушка.
– Вы так считаете?
– Это больше, чем мнение. Они написаны другим человеком.
– Конечно, при желании я мог бы без труда оспорить ваше убеждение. Однако, видят небеса, я не жажду заниматься этим. Мне лишь хочется объяснить вам, что вы зря обвиняете меня в посягательстве на честь Чарльза Голланда. Наоборот, я, возможно, больше всех доволен тем, что подозрения в его неблаговидности отпали.
– Большое вам спасибо, – ответила Флора. – Но если бы его честь не подвергалась сомнению, мне не пришлось бы ее отстаивать.
– Хорошо. Значит, вы верите, что эти письма – фальшивки?
– Да.
– И что исчезновение Чарльза Голланда было кем-то спровоцировано?
– Конечно.
– Тогда я буду искать его и днем, и ночью, пока не найду живым или мертвым. Вы можете положиться на меня. И клянусь, что любые ваши предложения относительно поисков мистера Голланда будут приняты мной безоговорочно и полностью.
– Спасибо вам за доброту.
– Моя дорогая, – добавила миссис Баннерворт, – ты можешь довериться мистеру Маршделу.
– Матушка, я доверюсь любому, кто посчитает Чарльза непричастным к этим письмам. Взять к примеру адмирала. Он сразу предложил мне помощь – и рукой и сердцем.
– Мистер Маршдел делает то же самое.
– Я рада это слышать.
– Однако вы сомневаетесь в моей искренности, Флора, – удрученно заметил Маршдел. – Это очень печально. Я не буду больше докучать вам, но, уходя, заверяю вас, что ни на миг не успокоюсь до тех пор, пока не проясню ситуацию.
С этими словами мистер Маршдел поклонился и вышел из комнаты. Несмотря на внешнее спокойствие, он был явно раздосадован тем, что его благородное поведение оказалось неверно истолкованным. Отыскав адмирала и братьев Баннервортов, он выразил им свое желание участвовать в поисках Голланда, дабы раскрыть очередную тайну, омрачающую жизнь почтенного семейства.
– Конечно, если Флора так уверена, то мы должны сделать паузу, прежде чем скажем хотя бы слово в осуждение мистера Голланда, – заметил он. – И пусть небеса не позволят, чтобы это случилось.
– Они не позволят, – ответил адмирал.
– Бог свидетель, я не хотел бы новых подозрений…
– А мне все равно. Я больше не собираюсь ни с кем советоваться.
– Сэр, если ваши слова подразумевают угрозу…
– Угрозу?
– Да. Я должен сказать, что они прозвучали довольно зловеще.
– Ну что вы, уважаемый? Вам это показалось. Конечно, каждый человек имеет право выражать свое мнение, но, знаете, после последних событий я могу вызвать на дуэль любого, кто будет приписывать эти письма моему племяннику.
– Ах, даже так?
– Да, так.
– Тогда вы довольно оригинально разрешаете людям выражать свое мнение.
– И вовсе не оригинально!
– Какие бы огорчения вы ни выставляли, адмирал, я не побоюсь разойтись с вашим авторитетным мнением, если сочту это необходимым.
– То есть, вы будете оспаривать мои суждения?
– Да, буду.
– Ладно. Что будет дальше, вам известно.
– Если вы намекаете на дуэль, то я откажусь от нее.
– Откажетесь?
– Конечно.
– На каком основании?
– На том основании, что вы сумасшедший старик!
– Перестаньте! – вмешался Генри. – Я прошу вас ради меня и Флоры не затевать такие ссоры в моем доме.
– Мне они тоже не нужны, – ответил Маршдел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32