А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Алексеев Сергей Трофимович

Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера


 

Здесь выложена электронная книга Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера автора по имени Алексеев Сергей Трофимович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Алексеев Сергей Трофимович - Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера.

Размер архива с книгой Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера равняется 338.13 KB

Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера - Алексеев Сергей Трофимович => скачать бесплатную электронную книгу



Сергей Алексеев
Сокровища Валькирии: Страга Севера

1

Чаще всего Птицелов промышлял в подмосковных лесах по Клязьме, Пахре или Маре, где ранней весной находили приют многие перелетные певчие птицы. Он довольствовался тем, что находил в средней полосе России, поскольку передвигаться по ее просторам, особенно в южном направлении, стало накладно, да и небезопасно. От прошлых его удачных охот в долинах Кавказа и горах Средней Азии остались лишь воспоминания, фотографии да лично собранная огромная фонотека. Но и тут, в окрестностях столицы, ему уже несколько раз везло: стихия перелета увлекала и заносила в холодные края птиц редких и невиданных. Если не удавалось отловить, то уж, во всяком случае, получалось записать на пленку голос иноземки. И этим он был удовлетворен и счастлив! Всю жизнь Птицелову приходилось скрывать свое увлечение или уж по крайней мере особо его не выпячивать, ибо окружающие его люди считали это занятие несерьезным, не сообразным ни с его должностью, ни с положением. Однако в кабинете, точнее, в комнате отдыха всегда висели две-три клетки, причем птицы изредка менялись. И среди сослуживцев он получил соответствующее прозвище.
Первые свои выходы на промысел он начинал в середине марта по московским паркам и, как всякий стареющий человек, делал скрупулезные записи. Он никогда не спешил расставлять клетки-ловушки и специальные, связанные из распущенных колготок сети, ибо отлавливал только редких птиц исключительно для собственного удовольствия. Кроме парков, он изредка заезжал на кладбища, причем старые, заросшие кустарниками и лесом, где как раз достойные его внимания певчие птицы появлялись чаще всего. Поминальные жертвы – раскрошенные на могилах вареные яйца, печенье и булки – были хорошим кормом, особенно ранней весной, когда в лесах за городом лежал снег. Кладбищенские сторожа знали Птицелова и за большую плату позволяли ему отлавливать птиц. И только на одно – Ваганьковское – старик приходил лишь записывать голоса на магнитофон и никогда не решался ловить. Это кладбище было для него запретным, но именно сюда его порой тянуло, как тянет на Север весеннюю перелетную птицу. Чтобы услышать пение всей пернатой твари, следовало приходить рано, еще до восхода солнца, и потому Птицелов пробирался на своей «Волге» первого выпуска куда-нибудь к забору вдали от ворот, оставлял машину и по-воровски забирался на кладбище. Тончайший музыкальный слух его как бы скользил в заполненном птичьими голосами пространстве, а дальнозоркий глаз выискивал среди могил пятидесятых годов единственную, двухлетней давности, втиснутую меж литых оград. Под рядовым, малоприметным камнем лежал прах неизвестного ему человека, скорее всего какого-нибудь безродного старика или бомжа, но имя на обелиске, дата рождения и смерти принадлежали Птицелову. Было странно смотреть на свою собственную могилу, и если чуть подольше постоять, то возникало полное ощущение какой-то невесомости, будто он и в самом деле умер 19 июля 1989 года, а то, что сейчас существует на земле, – лишь его душа, витающая над захоронением подобно птичьему голосу. Это же смешанное чувство ирреальности он испытал, когда ему вручили документы прикрытия на чужое имя, и приземляющим, связывающим его с жизнью началом осталось лишь увлечение, определившее прозвище. Указанная же на надгробии дата смерти была замечательна тем, что в этот день у него случился инфаркт, после которого решено было отправить Птицелова на пенсию и обезопасить спокойный отдых некрологом и лукавыми похоронами. Во время своего «воскресения» он не совсем понимал этих крайних предосторожностей, с неудовольствием вселился в новую квартиру за Кольцевой дорогой, но годом позже стал даже радоваться и подумывал, что на всякий случай неплохо бы вообще уехать из Москвы.
А птицы как назло раньше всего появлялись на Ваганьковском и пели тут как-то особенно азартно, только мало кто их слышал из-за раннего часа и мало кто слушал, обеспокоенный иными пристрастиями. Этой весной, в первый раз забравшись на кладбище, Птицелов крадучись побродил неподалеку от «своей» могилы – вовсю уже распевали пищухи, мухоловки, – скорбный мир кладбища наполнялся бездумным, легким весельем. Если присесть на скамеечку и закрыть глаза, время останавливалось и душа трепетала, как горлышко поющей сойки. И тут ему показалось, что все это воробьиное семейство на минуту смолкло и внезапно прозвенел чистый, высокий голос невидимой и неведомой птицы:
– Ва! Ва! Вау-а!
Птицелов вскинулся и замер. Скорее, это напоминало слуховую галлюцинацию, своеобразный крик его души, отягощенной печальным зрелищем собственной могилы. Он никогда в природе не слышал подобного голоса, разве что в магнитофонных записях. Пока старик лихорадочно вспоминал, кому принадлежит этот крик, он повторился, но уже в другой тональности:
– Ву-а! Ой! Ой-ей! Ей!
А потом птица вовсе заплакала, затянула, как старуха причетчица над покойником:
– Ох! Ой-ёе-ёей-ой-ёе-ёей!..
Спохватившись, Птицелов торопливо развернул экран фокусирующего микрофона, ткнул кнопку записи. В ушах застучала кровь. Ему было вредно волноваться, тем более в таком пустынном месте, где некому оказать помощь. В тот миг он забыл об инфаркте и словно молитву шептал: «Еще! еще! еще!..» Он торжествовал! Судя по голосу, это могла быть либо райская птица, либо самец лирохвоста. Плач уже постепенно перешел в веселый призыв:
– Сю-да! Сю-да!
Повинуясь ему, старик осторожно пошел к голому, развесистому клену, в кроне которого сидела птица. Крался и восхищенно гадал: каким образом эта диковинная тропическая гостья могла оказаться на московском кладбище? То, что прибилась к перелетной стае и достигла холодных широт, – исключено. Изнеженные теплом, птицы юга не способны ни к долгим перелетам, ни к жизни в северных странах. Скорее всего это чудо выпорхнуло из домашней клетки…
Еще несколько потрясающих минут Птицелов слушал удивительно чистый голос, стараясь разглядеть птицу среди черных сучьев, но пение смолкло, и легкая стремительная тень скользнула над крестами и надгробьями. Он перевел дух, опытным глазом оценил обстановку и решил немедленно, завтра же утром отловить беглянку. В том, что она завтра прилетит на это дерево и запоет, он был уверен: благородные птицы, как и люди, всегда консервативны и предсказуемы…
Дома он поставил пленку на стационарный стереомагнитофон и включил воспроизведение. В то же мгновение все птичье население квартиры замерло: птицы тоже любили слушать и ценить настоящее искусство. Не пригрезилось!
Старик приготовил тончайшие паутинные сети, бинокль, фотоаппарат с телеобъективом и несколько катушек тонкой резинки, которыми растягивал ловушки. Все уложил в дюралевый кофр и вместе с небольшой клеткой с вечера отнес в машину. Выехал на Ваганьковское еще до рассвета, и пока добирался, а потом с великой осторожностью расставлял, подвешивал к деревьям и кустам сети, заря разгорелась в полнеба. Теперь он опасался одного – чтобы не прилетела другая птица и не впуталась в сети, став пугалом. Однако было тихо и спокойно, даже вороны примолкли в глубине кладбищенского парка, и восходящее за черными деревьями солнце не вызвало ветра.
Он не услышал почему-то ни шороха крыльев, ни стука в ветвях от касания лапок, однако неведомая птица уже оказалась на клене.
– Ва! Ва! Вау! – разнеслось почти над головой и могильными камнями.
Старик, сидя на кофре, поднял бинокль к глазам, но восходящее солнце плавило воздух и сплетение ветвей, – не разглядеть. Тогда он тихо опустился на колени и принялся медленно тянуть резинку, поднимая сеть, чтобы отрезать, перекрыть птице путь в просвете деревьев. Он опасался, как бы паутинка не зацепилась за сучок или резинка не соскочила с блока, закрепленного на дереве. Даже вспугнутые птицы никогда не уходят свечой в небо, – напротив, чаще всего слетают к земле, где больше свободного пространства. Прислушиваясь к чудесному пению этой райской птицы, старик почти уже поднял сеть, но в этот миг голос оборвался, потому что в сети, растянутой над крестами, вдруг забился случайный скворец. И принесло же его в такое мгновение! Птицелов быстрее заработал руками, надеясь успеть заслонить последний просвет паутиной, пока птица не слетела с клена, однако что-то застопорилось в блоке, и к тому же заверещал скворец, давая сигнал смертельной опасности. Видимо, под этот шум райская птица неслышно вспорхнула с дерева и исчезла.
Старик все-таки еще надеялся и минут пятнадцать слушал, стоя на коленях, пока не ощутил ледяной холод земли. Бедолага скворец давно висел в сети, как летучая мышь, – вниз головой, не трепыхался и не верещал. Птицелов вспомнил, что забрался на запретное кладбище без разрешения охраны и могут быть неприятности, поэтому второпях снял сети и, пристроившись на скамейке, стал выпутывать скворца. Тот уже упаковался в паутину, как в кокон, и, чтобы освободить его, пришлось провозиться около получаса. Скворец, правда, скоро обвыкся с опытными руками Птицелова и спокойно дожидался своей участи.
– Еще раз попадешься – запру в клетку! – пригрозил старик на прощание и отпустил дуралея.
Скворец вспорхнул на вербу, охлопался, встряхнулся и нырнул в кусты чуть зеленеющей сирени. Птицелов тоже взбодрился: не удалось сегодня – получится завтра! Не последнее утро в этом мире… Только приехать следует еще раньше и обтянуть клен со всех сторон, чтобы взять птицу на подлете. Способ не совсем честный и, конечно, не благодарный (опять влетит какой-нибудь горемыка!), но зато надежный, когда не знаешь ни характера, ни повадок птицы.
Чтобы не плутать среди тесноты могил, старик вышел на проезжую аллею и пошел к месту, где за забором стояла его машина. В это время откуда-то слева, из-за надгробий, выкатился грузовой «Москвич» и поехал прямо на него. Это была наверняка кладбищенская охрана, прятаться и бежать поздно, да и несолидно.
«Москвич» остановился возле старика.
– Ну что, Птицелов, поймал жар-птицу?
Охранник говорил насмешливо и цинично, готовый к расправе. Скорее всего это был отставной морской офицер – черный китель без погон, форменные брюки, пистолет в подвесной кобуре у колена; он сразу же напомнил старику пожившего матерого грифа, поскольку совершенно лысая голова держалась на длинной шее, обрамленной стоячим воротником, и нос на бровастом лице был крючковатый, хищный.
– Увы, – виновато проронил Птицелов и показал пустую клетку.
– А знаешь, что ловить птиц на кладбище запрещено? – надменно спросил Гриф.
– Знаю, – поторопился старик. – Я вам заплачу!
– Разумеется, заплатишь! – усмехнулся Гриф и открыл дверцу грузовой будки. – Садись, Птицелов!
Старик поспешно забрался в темную, без окон, будку, и машина тронулась. Если бы подобное случилось не на запретном для него кладбище, Птицелов совершенно бы не расстроился. Многие торговцы Птичьего рынка промышляли в кладбищенских парках, несмотря на запрет. Сговорчивые охранники преследовали гробокопателей, а к птицеловам относились снисходительно. Плати и лови на здоровье до открытия кладбища. Здесь же старик трясся в будке и ощущал предательский стук крови в ушах – подскочило давление. Машина несколько раз повернула, потом долго пробиралась, видимо, по узкой пешеходной дорожке и наконец остановилась. Птицелов решил, что его привезли в караульное помещение, однако, когда открылась дверца, он сразу узнал место.
Прямо перед ним была его «собственная» могила… Гриф сел на скамеечку, поджидая, когда старик выберется наружу.
– Скажи-ка мне, Птицелов, каким образом ты воскрес? – спросил он, глядя на могильный камень. – Садись рядом, почирикаем!
Этот человек прекрасно знал, с кем разговаривал, и явился на кладбище, чтобы выследить старика, задержать и привезти сюда. Но что ему нужно?!
– Кто вы такой? Что это означает? – спросил старик, не выдавая себя.
– Это означает нашу конспиративную встречу, – охотно пояснил Гриф и повертел шеей. – Министерство безопасности, полковник Арчеладзе.
Он вытащил из нагрудного кармана удостоверение, задумчиво постучал им о крепкий ноготь указательного пальца. Возможно, он был из московских обрусевших грузин, однако выговор при этом имел странный, малороссийский или южнорусский.
– Чем обязан? – осторожно поинтересовался Птицелов, не испытывая никакого доверия к собеседнику. – Я ловил птицу…
– Обязан, Птицелов, обязан, – озабоченно проговорил Гриф. – Со мной можно говорить открыто и обо всем.
– Я вас не знаю! – отрезал старик. – А таких красных корочек… В палатках у метро можно купить!
– Зато я знаю тебя! – жестко проклекотал Гриф. – Ты работал начальником контрольно-ревизионной службы и курировал Третий спецотдел Министерства финансов СССР. Насколько мне известно, с семьдесят пятого по восемьдесят девятый. После инфаркта отправляют на пенсию и переводят на нелегальное положение. Странно, да? Твой предшественник благополучно прожил старость со своим именем и не скрывался под… могильной плитой. За что такая честь тебе – могила при жизни, Птицелов?
– Это мне неизвестно, – напряженно вымолвил старик. – Руководству было виднее…
– А мне известно, – с мягким сарказмом сказал Гриф. – Ты очень хорошо умел считать золото в граммах, алмазы и бриллианты – в каратах. И ты единственный кое-что знал такое… Я имею в виду «Кристалл», объект «Гранитный»… Ну и прочие объекты спецотдела. Да?
– Знал, – вдруг признался Птицелов. – Да нет теперь ни спецотдела, ни службы. Да и государства нет…
– И золота нет!
Старик пожал плечами:
– Естественно… Нет государства, нет и казны…
– Где же она?
– У вас следует спросить – где, – отпарировал старик. – Вы охраняете государственную безопасность и золотой запас.
– Но ты контролировал перемещение ценностей, – клюнул Гриф. – И всю информацию держал в руках! Следил за каждым граммом, так?
– Так, – согласился Птицелов.
– И куда же исчезла без малого тысяча тонн? – будто между делом поинтересовался Гриф. – Если в казне едва насчитали двести сорок.
– Спросите у министра финансов. У бывшего и нынешнего.
– Но они же безбожно врут! – возмутился Гриф. – Мне нужна информация из первых рук, от непредвзятого человека. И честного! И поэтому я не спрашиваю документального подтверждения. На слово верю.
Птицелов помолчал, будто бы вспоминая, вздохнул, словно всхлипнул:
– Разбазарили казну… Хлеб в Америке и Канаде на что покупали?
Гриф улыбнулся и похлопал рукой по сухому стариковскому колену.
– Непрофессионально, Птицелов. Это сказки для народонаселения. Я спрашиваю подлинную информацию, а не пропаганду. Пока работали прииски, мы могли еще двести лет покупать хлеб и булки с изюмом. Так?.. Куда же испарился запас?
Старик сгорбился и покачал в руке птичью клетку.
– Если бы я не ловил птиц, вы не нашли бы меня…
– Да уж, голубчик, – подтвердил Гриф. – Тебя хобби сгубило. Начал бы собирать марки или монеты… И все-таки, Птицелов, придется сказать: когда и кто в течение последних семи лет получал крупные суммы в золоте. Под каким предлогом, на какие цели и по чьему распоряжению. Ты визировал все документы расхода золота и алмазов, тебя министры финансов боялись… Ну?
– Эх, обольстился, – вдруг заговорил Птицелов. – Сколько раз зарекался не ходить на Ваганьковское… Да птица-то запела чудесная, райская… Никогда не слышал.
– Ты не про райскую птицу думай, – посоветовал Гриф. – Я спросил тебя: куда улетела жар-птица? Не валяй дурака, Птицелов. Ты же хочешь спокойно дожить старость и умереть своей смертью.
– Хочу, – вяло признался старик.
– Вот, хочешь. И синюю птицу хочешь поймать, так?
– Так… – проронил Птицелов и замолчал.
Гриф понял, что паузе этой конца не будет, зашел с другой стороны:
– Хорошо. А можешь ты объяснить: с какой целью на объект «Гранитный» однажды ввозили ртуть?
– Ртуть? – переспросил старик и насторожился. – Ее ввозили не однажды… В складских помещениях собирали золотую пыль, обрабатывали упаковку…
– И на это потребовалось семьдесят шесть тонн ртути? – клюнул Гриф. – Мне известно: часть золота амальгамировали. Но кто распорядился? Зачем? И куда потом вывезли амальгаму?
Птицелов молча приблизился к «своей» могиле, поставил клетку на каменную плиту. Гриф недовольно завертел шеей:
– Ты же понимаешь, тебя уже нет на свете. Нет! Ты мертвец!
– Понимаю, – покивал старик и достал из внутреннего кармана упаковку нитроглицерина. – Я все понимаю…
Он в задумчивости присел на могилу, но вдруг оживился, воскликнул:

Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера - Алексеев Сергей Трофимович => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера автора Алексеев Сергей Трофимович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Алексеев Сергей Трофимович - Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера.
Если после завершения чтения книги Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера вы захотите почитать и другие книги Алексеев Сергей Трофимович, тогда зайдите на страницу писателя Алексеев Сергей Трофимович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Алексеев Сергей Трофимович, написавшего книгу Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Сокровища Валькирии - 2. Страга Севера; Алексеев Сергей Трофимович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн