– Кряхтя, Хоттабыч встал. – Я сейчас буду.
Оглянувшись на закрывшуюся дверь, Финн повернулся к столику, на котором стояли бутылка «Кремлевской», три тонких стакана и тарелка с ветчиной.
– Этот фраер сказал – можем пить, – шагнул к столику Груздь.
– Конечно, – кивнул Робот. – Все, как в лучших домах, – бухала с закусоном. Может, и телок подгонят? – Он насмешливо обернулся к двери. – Вообще бы ништяк было.
– Знатно живет старый, – оглядев висящие на стене картины, заметил Финн. – И часики золотые, – остановил он взгляд на старинной работы каминных часах. – Может, колупнем его? – предложил он приятелям. – Здесь добра на…
– Не гони лошадей, Юрок, – усмехнулся Робот. – Сначала прокатимся на Камчатку. Узнаем, что и почем, а уж потом длиннобородого на попа поставим. Сейчас он нам разжует. Если дело денежное, но не пыльное, – он недобро усмехнулся, – прокатимся.
– А если мура какая-нибудь? – спросил Груздь.
– Плохо ты, Гриша, о старикане думаешь, – ответил Финн – Я же говорю, он ништяк заплатит.
– За просто так такие бабки он отстегивать не станет, – охладил его Робот. – Если кого-то мочить, то я пас. С этой Камчатки хрен сорвешься, погранзона.
– Да он вроде базарил, что там что-то разузнать надо, – сказал Финн. – Я его сразу предупредил, что по мокрухе не пойдем. Он говорит, что…
– Наливай, – перебил его Груздь, – а то сейчас этот длиннобородый явится и начнет канитель разводить.
– Сколько у него здесь вышибал? – усевшись в кресло и взяв налитый Финном стакан, спросил Робот. – Человека три, наверное. Может, трахнем его сейчас? – Он посмотрел на Финна. – И сливай воду. У него здесь добра до едрени фени. И бабок наверняка навалом.
– Я не ошибся в выборе, – усмехнулся в бороду сидевший перед экраном телевизора Хоттабыч. – На убийство на Камчатке они не пойдут, а меня прямо сейчас готовы разделать. Ну что же. – Он выключил телевизор и встал. – Мое предложение вы, без сомнения, примете. А уж там сами убивать начнете.
– Чего-о? – спросил Гамлет. – Ты за кого нас держишь? Я в шестерках не ходил! Усек? А тебя, гнида… – Он вскочил и бросился на сидящего у двери Колдуна. Шериф встретил его выброшенным кулаком. Подпрыгнув под него, Гамлет впечатал ему в солнечное сплетение кулак. Издав утробный рык, Шериф отправил Гамлета на пол. Едва тот упал, как трое стали избивать его ногами.
– Хорош! – уловив кивок Колдуна, крикнул Шериф.
– А вы что скажете? – Колдун посмотрел на притихших товарищей Гамлета. – Или тоже западло? – насмешливо осведомился он.
– Да я никогда не блатовал! – поспешно проговорил Лось. – Все время, все ходки мужиком был! Да я…
– А ты? – Колдун повернулся к Ершу.
– Знаешь что, – нервно облизнув пересохшие губы, выдавил Ерш, – ты, конечно, из этих, которые себя новыми русскими называют. Только какого хрена ты в тайге делаешь? У тебя же власть, бабки. Наверное, по курортам катаешься, – вздохнув, бросил взгляд на неподвижно лежащего Гамлета. – Бойцов у тебя навалом. По твоему слову и ноги с руками поотрывают. Так…
– Ты согласен быть одним из них? – негромко спросил Колдун.
– Да иди ты! – Ерш звучно харкнул. – Попался бы ты, сучара, нам на этапе! – В бессильной злости он треснул кулаком по дощатому настилу. – Враз бы обули! – Увидев рванувшихся к нему троих парней, Ерш вскочил, прижался спиной к стене.
– Ты кто по жизни? – остановив парней коротким взмахом руки, спросил Колдун.
– Под блатного прокапать хочешь? – выдохнул готовый к драке Ерш. – Так с тебя за это спросят. Знаешь, сколько сейчас лохов вроде тебя сухарятся? А конец у всех одинаковый. На…
– Всыпьте ему. – Колдун шагнул к двери. – Но не до смерти. Мне они живые нужны.
– Извините, Валентин Васильевич, – догнав его, сказал Шериф, – но…
– Я сколько раз говорил! – Он повернул к нему покрасневшее от моментально охватившей его ярости лицо. – При народе называй меня Колдун!
– Извините, – смешался Шериф, – но ведь все…
– Ты забыл про наших гостей, – усмехнулся Колдун.
– Зачем они вам нужны? – спросил Шериф. – Ведь вы слышали, что только один…
– Ты всегда был круглым идиотом. – Колдун усмехнулся. – Неужели ты думаешь, что я действительно хочу взять их к себе? Нет, Ваня, – он покачал головой, – дело здесь в другом. – Многозначительно хмыкнув, он замолчал.
– Так, может, их… Как говорится…
– Нет, – перебил Колдун. – Ты все равно не поймешь, что мне нужно. Но запомни: их не трогать.
– Вы будете говорить с женщиной? – спросил Шериф. – Она требует встречи с нашим шефом. – Он усмехнулся.
– Немного позже, – улыбнулся Колдун.
– Ты понял? – Плотный мужчина сердито посмотрел на небрежно прислонившегося к дверному косяку высокого парня в потертых джинсах.
– Все будет о’кей, – уверенно произнес парень. – Мы все сделаем как надо. Парни уже соскучились без настоящей работы. А то эти охотнички, – он пренебрежительно улыбнулся, – только на словах…
– Хватит! – подавшись к нему, тонко воскликнул Семен Дмитриевич. – Я посылаю вас не за тем, чтобы устраивать там дебош! Ты должен узнать, где они, и немедленно сообщить мне. Потому что решение буду принимать я, понял?
– Да, я все сделаю, – сказал парень, – перебора не будет. Мы все…
– Повторяю, – окрепшим голосом сказал Семен Дмитриевич, – ты должен только выяснить, куда они исчезли и почему. И немедленно сообщить мне!
– По крайней мере они живы, – негромко проговорил стоящий у окна Рошфор. – Иначе бы я знал. Хотя те места безлюдные и с ними могло произойти все, что угодно. А ты прислушайся к словам шефа, – он строго взглянул на парня, – иначе, Гриф, ты понимаешь, что с тобой будет.
– А вот этого не надо, – криво улыбнулся парень, – потому что мы все одной веревочкой повязаны. Вы думаете, вы меня по рукам и ногам связали? Да хренушки угадали. Ведь если меня вдруг повяжут, – он усмехнулся, – или найдут с пулей в черепе, считайте, что петлю на шею себе надели. В управу с ходу ксива пойдет, и ей поверят. Так что, ребята, давайте жить дружно.
Почувствовав в словах парня не пустую угрозу, Семен Дмитриевич беспомощно оглянулся на Рошфора, который с усмешкой смотрел на парня.
– Насчет того, что управление поверит твоим писулькам… – сказал после паузы Рошфор. – Ты забыл, наверное, об одной маленькой, но существенной детали. На тебе, Гриша, столько крови, что, даже если бы ты сдал десяток агентов ЦРУ и спас примерно столько же государственных секретов, тебя все равно, как выражаются твои коллеги, расшмаляют. А до этого сделают вафлером. Ведь в местах не столь отдаленных стукачество в любом виде западло. Тебе ли этого не знать?
Гриф порывисто поднялся.
– Ты мне за то, что западло, а что нет, не жуй! И сдавать вас пока я не собираюсь. Просто подстраховался. Ведь вы, когда себе карманы набьете, нас побоку пустите. Так вот, чтобы вы и о нас не забыли, я оставил ксиву, где о ваших делишках все подробно написано. А насчет того, что мне за вас предъявят, – он широко улыбнулся, – так если я тебя, Пахомов, под сплав пущу, мне все грехи спишут. На тебя зуб у многих наточен. И не только зуб.
– Не зарывайся, Гриша, – засмеялся Рошфор. – Я давно знаю, что меня готовы живьем вместе с потрохами съесть. Многие пробовали, но давились. В общем, – миролюбиво сказал он, – незачем нам друг дружку пугать. Просто ты съезди туда и все хорошенько прощупай. Сам понимаешь, дело непростое. Иначе бы не посылали тебя вместе с командой. Кто-то там вот уже пару лет воду мутит. И есть основания считать, что к пропаже наших людей этот кто-то причастен. Так что будь наготове. Внимание, внимание и еще раз внимание.
– Ништяк, – кивнул Гриф. – Когда туда катить?
– Собери пяток парней покруче, – сказал шеф. – А отправить я смогу вас в любое время.
– Черт его знает, – проговорил в телефонную трубку невысокий человек в белом халате, – они должны были еще позавчера явиться. Но время вышло. Даже если вдруг и появятся, отправить их я смогу не раньше чем через пять дней. Ты же знаешь, что здесь пограничный район, въезд и выезд строго по пропускам. – Выслушав собеседника, кивнул: – Понял. Но, по-моему, это не нужно. Если что-то случилось… Хорошо, – снова кивнул он. – Как только что-то выяснится, я сразу же сообщу. А людей из Москвы ты будешь встречать? – Выслушав ответ, усмехнулся. Но собеседник сказал еще что-то, и усмешка в глазах мужчины уступила место тревожному ожиданию. – Но, Галина, – словно она могла его увидеть, затряс он головой. – Ты же знаешь, что я здесь ни при чем. Они сами… – замолчав, вслушался в раздраженный голос в трубке:
– Отправлял их ты, Миша! А поэтому отвечать тоже будешь ты! Знаешь, сколько мы на этом потеряем? Потому что никто так платить не будет!
– Если ты опасаешься этого, то, смею заверить, зря. Она к этому не имеет никакого отношения. Я просто уверен, что за эту деятельность…
– Я повторяю еще раз! – Собеседница снова повысила голос. – Все объяснения на тебе. Тем более если ты уверен, что она ничего о нашей с ним сделке не знала. Так что не волнуйся, – насмешливо посоветовала с другого конца провода Галина, – и моли Бога, Миша, чтобы все прошло гладко. В противном случае нас с тобой просто убьют.
– Но при чем здесь я?! – крикнул Михаил. Услышав гудки отбоя, зло выругался. С треском бросив трубку на рычажки, некоторое время сидел неподвижно. По его напряженному лицу и сосредоточенному взгляду было видно – он мучительно размышляет. – Да, – он кивнул, – по-моему, это самое разумное решение. – Снял трубку, набрал номер. Услышав ответ, властно бросил: – Немедленно ко мне!
В комнату кто-то вошел. Надежда обернулась. Перед ней стояла красивая темноволосая женщина со злобной улыбкой на лице. Надежда поспешно шагнула к ведущей в спальню двери и загородила ее собой.
– Что вам нужно? – сердито спросила она. – Зачем меня с детьми сюда…
– Я хочу задать тебе такой же вопрос! – перебила ее Татьяна. – И в отличие от тебя я знаю, чего ты хочешь! Но предупреждаю: не становись у меня на дороге! Игорь мой! Он мне слишком многим обязан, чтобы я так просто отдала его! Поняла?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – растерялась Серова. – Кто такой Игорь и какое отношение я имею к нему?
– Хотя бы такое, – закричала Татьяна, – что строишь из себя!..
– Хватит! – разозлилась Надежда. – Я никого из себя не строю! И не пойму, почему меня похитили! Может быть, вы мне это объясните?
– Ничего объяснять я не собираюсь! – грозно проговорила Татьяна. – Но хочу предупредить – не строй глазки Игорю! Это для тебя кончится очень плохо! – Не дожидаясь ответа, повернулась к двери, открывшейся словно по велению волшебной палочки.
– Постойте! – Серова бросилась к двери. Но дверь с коротким железным щелчком захлопнулась. – Немедленно откройте! – Надежда застучала по двери кулаками. – И пусть кто-нибудь объяснит мне, что происходит!
* * *
– А действительно, – выключив кинокамеру, задумчиво пробормотал коренастый узкоглазый мужчина, – зачем Эмир привез ее сюда? Почему отправил Муллу в Москву? А Танька чувствует в этой бабенке соперницу. Это неплохо. Надо как-то это подогреть. Впрочем, Эмир, кажется, уже заинтересовался своей пленницей. Было бы отлично, если бы она пошла ему навстречу. Надо подождать возвращения Муллы и узнать, зачем Игорь посылал его в Москву. – Поднявшись, он шагнул к двери.
– Мамелюк! – громко позвал он. На пороге вырос загорелый длинноволосый верзила. За широким поясом торчала рукоятка маузера.
– Звал? – хрипло спросил он.
– О визите Таньки к пленнице Эмир знать не должен! – строго предупредил его коренастый.
– Мутишь ты воду, Шаман. – Мамелюк ощерился. – Смотри, доиграешься, Эмир узнает, три шкуры спустит. Так…
– Ты дурень, – усмехнулся Шаман. – Неужели думаешь, что Игорь вечно будет руководить нами? Слышал о волнениях в Ялте? Скоро Крым снова будет наш! Неужели тебе не обидно, что крымские татары почти исчезли как народ. Мы забыли свои традиции, свои порядки и обычаи. Во всех нас намешано столько крови, что…
– Да ты никак стал националистом? – усмехнулся Мамелюк. – Лично мне плевать, кто стоит у руля и кому принадлежит Крым – России или Украине. Я вполне доволен тем, как живу. Я имею все, что нужно. Здоровьем Аллах не обидел. Бабки есть. Девки липнут, как мухи на мед. Так что…
– Мухи липнут не только на мед, – спокойно напомнил Шаман.
– Да ты думаешь, что базаришь? – угрожающе процедил Мамелюк.
– Я сказал, чтобы Эмир не знал о том, что Танька была у русской бабы. Теперь иди.
С яростью в глазах верзила, шагнув за порог, с треском захлопнул дверь.
– Зачем же и кто похитил с помощью Эмира эту бабу? – прошептал Шаман.
– Абдулла, – в комнату заглянула Фатима, – кто разрешил Таньке зайти к русской?
– А кто ей может это запретить? – ухмыльнулся он. – И надеюсь, ты не станешь докладывать об этом Эмиру, потому что, когда милые бранятся, они только тешатся. А после ссоры обычно ложатся в постель. Тебе ведь неприятно видеть Игоря в объятиях Таньки?
Вспыхнув, Фатима закрыла дверь.
– Дура, – прошипел Шаман. – Влюблена, как кошка. Впрочем, это, с одной стороны, и неплохо. Танька видит это. А она очень ревнива, и потому вполне возможен крупный скандал. И тогда Эмир потеряет почти все. А уж об остальном позабочусь я.
– Да и черт с ними, – равнодушно отмахнулся Эмир. – Пусть делают все, что хотят. Меня это не касается. И уж если они сумеют захватить власть, договориться с ними я смогу. Я всегда держу нос по ветру. И как только почувствую, что они могут победить, окажу существенную помощь. Но мне не верится, что Крым сможет стать самостоятельным государством. – Он пожал мускулистыми плечами. – В конце концов, Украина этого не допустит. Если уж Россия с ней никак по флоту не разберется, то татарам тем более самостийности не видать. – Он захохотал.
– Как сказать, – возразил лысый человек в коричневой рубашке и черном галстуке. – Для Киева Крым может стать тем, чем Чечня – для Москвы. Вполне возможно, здесь объявится свой Дудаев. Ведь…
– Ну ее к дьяволу, эту политику! Я только раз ею интересовался, когда СССР распадался. Не дай Бог, думал, не развалится. А сейчас лафа. Пусть ближнее, но все же зарубежье. – Приподняв рюмку, подмигнул лысому. – За наше с тобой процветание. В конце концов, ты, Эдуард, зря голову ломаешь. Если чего, двинем в Россию. А уж там местечко под солнцем найдем.
– Ты не зря связался с Тайкой? – выпив коньяк, спросил лысый. – Ведь похищение, тем более детей, – штука очень серьезная – что на Украине, что в России.
– Делов-то, – пренебрежительно отмахнулся Игорь. – Кто об этом узнает? Тайка уверяла, что заявы не будет, а бабки хорошие заплатила. Тем более выкупа ждать не надо, – засмеялся он. – Просто в определенные дни снимать на видеокамеру с сегодняшней газетой. А дней через пятнадцать – двадцать хлопнуть бабенку эту с ее чадами, и все.
– Так-то оно так, – с сомнением проговорил Эдуард, – но ты не думал о том, что Тайка этими видеокассетами тебя загарпунить может? Ведь отдай она их в ментовскую, и все. К тому же ты ей как их передаешь? Высылаешь?
– Через одну очаровательную стюардессу, – подмигнул ему Игорь.
– А ты не пытался узнать, зачем Тайке нужна эта женщина? – спросил Эдуард.
– Спрашивать ее об этом, сам знаешь, бесполезно. Но я послал пару своих в столицу. Может, они смогут узнать что-то.
– Но для этого нужно по крайней мере знать кого-то в Москве, – с сомнением заметил Эдуард. – А окружение Таисы о своей королеве ничего не знает, тем более о ее делах. Так что вряд ли ты сможешь что-то разузнать.
– Попытка не пытка, – безразлично отозвался Игорь. Впрочем, мне этого особо и не надо. Просто, понимаешь, – он усмехнулся, – я на эту бабенку, можно сказать, глаз положил. Она очень хороша. Голос, глаза. В общем, в ней все, что должно быть в настоящей женщине.
– То есть в бабе, которая тебе нужна, – сказал Эдуард. – А попробуешь ее в постели, и все, интерес твой пропал.
– Нет. – Эмир покачал головой. – Сейчас это не так. Она мне действительно нравится.
– А как к этому Татьяна отнесется, если узнает?
– Да, наверное, уже знает, – ухмыльнулся Эмир. – У нее, знаешь, сколько ушей.
– Я что-то не пойму, – удивился Эдуард, – ты знаешь об этом и…
– Все, о чем ей докладывают, – засмеялся Эмир, – знаю и я. А иначе было бы гораздо хуже. Все-таки я многим обязан Якину, ее отцу. И если бы она сейчас начала мутить воду, я загнулся бы. А так, – он пожал плечами, – прежде чем она что-то докладывает своему папуле, я работаю на опережение и истолковываю все по-своему.
– Но если она скажет о похищенной женщине и детях, – задумчиво проговорил Эдуард. – Якину это, по-моему, придется не по душе. Все-таки…
– Серова с детьми живет в комнатах для гостей, – перебил его Эмир, – и на пленницу никак не похожа. Ее сыновья, кстати, симпатичные пацаны, вдоволь купаются, смотрят видики, едят всласть. В общем, довольны жизнью. Правда, Мамелюк говорит, что они часто вспоминают об отце.
1 2 3 4 5 6 7 8
Оглянувшись на закрывшуюся дверь, Финн повернулся к столику, на котором стояли бутылка «Кремлевской», три тонких стакана и тарелка с ветчиной.
– Этот фраер сказал – можем пить, – шагнул к столику Груздь.
– Конечно, – кивнул Робот. – Все, как в лучших домах, – бухала с закусоном. Может, и телок подгонят? – Он насмешливо обернулся к двери. – Вообще бы ништяк было.
– Знатно живет старый, – оглядев висящие на стене картины, заметил Финн. – И часики золотые, – остановил он взгляд на старинной работы каминных часах. – Может, колупнем его? – предложил он приятелям. – Здесь добра на…
– Не гони лошадей, Юрок, – усмехнулся Робот. – Сначала прокатимся на Камчатку. Узнаем, что и почем, а уж потом длиннобородого на попа поставим. Сейчас он нам разжует. Если дело денежное, но не пыльное, – он недобро усмехнулся, – прокатимся.
– А если мура какая-нибудь? – спросил Груздь.
– Плохо ты, Гриша, о старикане думаешь, – ответил Финн – Я же говорю, он ништяк заплатит.
– За просто так такие бабки он отстегивать не станет, – охладил его Робот. – Если кого-то мочить, то я пас. С этой Камчатки хрен сорвешься, погранзона.
– Да он вроде базарил, что там что-то разузнать надо, – сказал Финн. – Я его сразу предупредил, что по мокрухе не пойдем. Он говорит, что…
– Наливай, – перебил его Груздь, – а то сейчас этот длиннобородый явится и начнет канитель разводить.
– Сколько у него здесь вышибал? – усевшись в кресло и взяв налитый Финном стакан, спросил Робот. – Человека три, наверное. Может, трахнем его сейчас? – Он посмотрел на Финна. – И сливай воду. У него здесь добра до едрени фени. И бабок наверняка навалом.
– Я не ошибся в выборе, – усмехнулся в бороду сидевший перед экраном телевизора Хоттабыч. – На убийство на Камчатке они не пойдут, а меня прямо сейчас готовы разделать. Ну что же. – Он выключил телевизор и встал. – Мое предложение вы, без сомнения, примете. А уж там сами убивать начнете.
– Чего-о? – спросил Гамлет. – Ты за кого нас держишь? Я в шестерках не ходил! Усек? А тебя, гнида… – Он вскочил и бросился на сидящего у двери Колдуна. Шериф встретил его выброшенным кулаком. Подпрыгнув под него, Гамлет впечатал ему в солнечное сплетение кулак. Издав утробный рык, Шериф отправил Гамлета на пол. Едва тот упал, как трое стали избивать его ногами.
– Хорош! – уловив кивок Колдуна, крикнул Шериф.
– А вы что скажете? – Колдун посмотрел на притихших товарищей Гамлета. – Или тоже западло? – насмешливо осведомился он.
– Да я никогда не блатовал! – поспешно проговорил Лось. – Все время, все ходки мужиком был! Да я…
– А ты? – Колдун повернулся к Ершу.
– Знаешь что, – нервно облизнув пересохшие губы, выдавил Ерш, – ты, конечно, из этих, которые себя новыми русскими называют. Только какого хрена ты в тайге делаешь? У тебя же власть, бабки. Наверное, по курортам катаешься, – вздохнув, бросил взгляд на неподвижно лежащего Гамлета. – Бойцов у тебя навалом. По твоему слову и ноги с руками поотрывают. Так…
– Ты согласен быть одним из них? – негромко спросил Колдун.
– Да иди ты! – Ерш звучно харкнул. – Попался бы ты, сучара, нам на этапе! – В бессильной злости он треснул кулаком по дощатому настилу. – Враз бы обули! – Увидев рванувшихся к нему троих парней, Ерш вскочил, прижался спиной к стене.
– Ты кто по жизни? – остановив парней коротким взмахом руки, спросил Колдун.
– Под блатного прокапать хочешь? – выдохнул готовый к драке Ерш. – Так с тебя за это спросят. Знаешь, сколько сейчас лохов вроде тебя сухарятся? А конец у всех одинаковый. На…
– Всыпьте ему. – Колдун шагнул к двери. – Но не до смерти. Мне они живые нужны.
– Извините, Валентин Васильевич, – догнав его, сказал Шериф, – но…
– Я сколько раз говорил! – Он повернул к нему покрасневшее от моментально охватившей его ярости лицо. – При народе называй меня Колдун!
– Извините, – смешался Шериф, – но ведь все…
– Ты забыл про наших гостей, – усмехнулся Колдун.
– Зачем они вам нужны? – спросил Шериф. – Ведь вы слышали, что только один…
– Ты всегда был круглым идиотом. – Колдун усмехнулся. – Неужели ты думаешь, что я действительно хочу взять их к себе? Нет, Ваня, – он покачал головой, – дело здесь в другом. – Многозначительно хмыкнув, он замолчал.
– Так, может, их… Как говорится…
– Нет, – перебил Колдун. – Ты все равно не поймешь, что мне нужно. Но запомни: их не трогать.
– Вы будете говорить с женщиной? – спросил Шериф. – Она требует встречи с нашим шефом. – Он усмехнулся.
– Немного позже, – улыбнулся Колдун.
– Ты понял? – Плотный мужчина сердито посмотрел на небрежно прислонившегося к дверному косяку высокого парня в потертых джинсах.
– Все будет о’кей, – уверенно произнес парень. – Мы все сделаем как надо. Парни уже соскучились без настоящей работы. А то эти охотнички, – он пренебрежительно улыбнулся, – только на словах…
– Хватит! – подавшись к нему, тонко воскликнул Семен Дмитриевич. – Я посылаю вас не за тем, чтобы устраивать там дебош! Ты должен узнать, где они, и немедленно сообщить мне. Потому что решение буду принимать я, понял?
– Да, я все сделаю, – сказал парень, – перебора не будет. Мы все…
– Повторяю, – окрепшим голосом сказал Семен Дмитриевич, – ты должен только выяснить, куда они исчезли и почему. И немедленно сообщить мне!
– По крайней мере они живы, – негромко проговорил стоящий у окна Рошфор. – Иначе бы я знал. Хотя те места безлюдные и с ними могло произойти все, что угодно. А ты прислушайся к словам шефа, – он строго взглянул на парня, – иначе, Гриф, ты понимаешь, что с тобой будет.
– А вот этого не надо, – криво улыбнулся парень, – потому что мы все одной веревочкой повязаны. Вы думаете, вы меня по рукам и ногам связали? Да хренушки угадали. Ведь если меня вдруг повяжут, – он усмехнулся, – или найдут с пулей в черепе, считайте, что петлю на шею себе надели. В управу с ходу ксива пойдет, и ей поверят. Так что, ребята, давайте жить дружно.
Почувствовав в словах парня не пустую угрозу, Семен Дмитриевич беспомощно оглянулся на Рошфора, который с усмешкой смотрел на парня.
– Насчет того, что управление поверит твоим писулькам… – сказал после паузы Рошфор. – Ты забыл, наверное, об одной маленькой, но существенной детали. На тебе, Гриша, столько крови, что, даже если бы ты сдал десяток агентов ЦРУ и спас примерно столько же государственных секретов, тебя все равно, как выражаются твои коллеги, расшмаляют. А до этого сделают вафлером. Ведь в местах не столь отдаленных стукачество в любом виде западло. Тебе ли этого не знать?
Гриф порывисто поднялся.
– Ты мне за то, что западло, а что нет, не жуй! И сдавать вас пока я не собираюсь. Просто подстраховался. Ведь вы, когда себе карманы набьете, нас побоку пустите. Так вот, чтобы вы и о нас не забыли, я оставил ксиву, где о ваших делишках все подробно написано. А насчет того, что мне за вас предъявят, – он широко улыбнулся, – так если я тебя, Пахомов, под сплав пущу, мне все грехи спишут. На тебя зуб у многих наточен. И не только зуб.
– Не зарывайся, Гриша, – засмеялся Рошфор. – Я давно знаю, что меня готовы живьем вместе с потрохами съесть. Многие пробовали, но давились. В общем, – миролюбиво сказал он, – незачем нам друг дружку пугать. Просто ты съезди туда и все хорошенько прощупай. Сам понимаешь, дело непростое. Иначе бы не посылали тебя вместе с командой. Кто-то там вот уже пару лет воду мутит. И есть основания считать, что к пропаже наших людей этот кто-то причастен. Так что будь наготове. Внимание, внимание и еще раз внимание.
– Ништяк, – кивнул Гриф. – Когда туда катить?
– Собери пяток парней покруче, – сказал шеф. – А отправить я смогу вас в любое время.
– Черт его знает, – проговорил в телефонную трубку невысокий человек в белом халате, – они должны были еще позавчера явиться. Но время вышло. Даже если вдруг и появятся, отправить их я смогу не раньше чем через пять дней. Ты же знаешь, что здесь пограничный район, въезд и выезд строго по пропускам. – Выслушав собеседника, кивнул: – Понял. Но, по-моему, это не нужно. Если что-то случилось… Хорошо, – снова кивнул он. – Как только что-то выяснится, я сразу же сообщу. А людей из Москвы ты будешь встречать? – Выслушав ответ, усмехнулся. Но собеседник сказал еще что-то, и усмешка в глазах мужчины уступила место тревожному ожиданию. – Но, Галина, – словно она могла его увидеть, затряс он головой. – Ты же знаешь, что я здесь ни при чем. Они сами… – замолчав, вслушался в раздраженный голос в трубке:
– Отправлял их ты, Миша! А поэтому отвечать тоже будешь ты! Знаешь, сколько мы на этом потеряем? Потому что никто так платить не будет!
– Если ты опасаешься этого, то, смею заверить, зря. Она к этому не имеет никакого отношения. Я просто уверен, что за эту деятельность…
– Я повторяю еще раз! – Собеседница снова повысила голос. – Все объяснения на тебе. Тем более если ты уверен, что она ничего о нашей с ним сделке не знала. Так что не волнуйся, – насмешливо посоветовала с другого конца провода Галина, – и моли Бога, Миша, чтобы все прошло гладко. В противном случае нас с тобой просто убьют.
– Но при чем здесь я?! – крикнул Михаил. Услышав гудки отбоя, зло выругался. С треском бросив трубку на рычажки, некоторое время сидел неподвижно. По его напряженному лицу и сосредоточенному взгляду было видно – он мучительно размышляет. – Да, – он кивнул, – по-моему, это самое разумное решение. – Снял трубку, набрал номер. Услышав ответ, властно бросил: – Немедленно ко мне!
В комнату кто-то вошел. Надежда обернулась. Перед ней стояла красивая темноволосая женщина со злобной улыбкой на лице. Надежда поспешно шагнула к ведущей в спальню двери и загородила ее собой.
– Что вам нужно? – сердито спросила она. – Зачем меня с детьми сюда…
– Я хочу задать тебе такой же вопрос! – перебила ее Татьяна. – И в отличие от тебя я знаю, чего ты хочешь! Но предупреждаю: не становись у меня на дороге! Игорь мой! Он мне слишком многим обязан, чтобы я так просто отдала его! Поняла?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – растерялась Серова. – Кто такой Игорь и какое отношение я имею к нему?
– Хотя бы такое, – закричала Татьяна, – что строишь из себя!..
– Хватит! – разозлилась Надежда. – Я никого из себя не строю! И не пойму, почему меня похитили! Может быть, вы мне это объясните?
– Ничего объяснять я не собираюсь! – грозно проговорила Татьяна. – Но хочу предупредить – не строй глазки Игорю! Это для тебя кончится очень плохо! – Не дожидаясь ответа, повернулась к двери, открывшейся словно по велению волшебной палочки.
– Постойте! – Серова бросилась к двери. Но дверь с коротким железным щелчком захлопнулась. – Немедленно откройте! – Надежда застучала по двери кулаками. – И пусть кто-нибудь объяснит мне, что происходит!
* * *
– А действительно, – выключив кинокамеру, задумчиво пробормотал коренастый узкоглазый мужчина, – зачем Эмир привез ее сюда? Почему отправил Муллу в Москву? А Танька чувствует в этой бабенке соперницу. Это неплохо. Надо как-то это подогреть. Впрочем, Эмир, кажется, уже заинтересовался своей пленницей. Было бы отлично, если бы она пошла ему навстречу. Надо подождать возвращения Муллы и узнать, зачем Игорь посылал его в Москву. – Поднявшись, он шагнул к двери.
– Мамелюк! – громко позвал он. На пороге вырос загорелый длинноволосый верзила. За широким поясом торчала рукоятка маузера.
– Звал? – хрипло спросил он.
– О визите Таньки к пленнице Эмир знать не должен! – строго предупредил его коренастый.
– Мутишь ты воду, Шаман. – Мамелюк ощерился. – Смотри, доиграешься, Эмир узнает, три шкуры спустит. Так…
– Ты дурень, – усмехнулся Шаман. – Неужели думаешь, что Игорь вечно будет руководить нами? Слышал о волнениях в Ялте? Скоро Крым снова будет наш! Неужели тебе не обидно, что крымские татары почти исчезли как народ. Мы забыли свои традиции, свои порядки и обычаи. Во всех нас намешано столько крови, что…
– Да ты никак стал националистом? – усмехнулся Мамелюк. – Лично мне плевать, кто стоит у руля и кому принадлежит Крым – России или Украине. Я вполне доволен тем, как живу. Я имею все, что нужно. Здоровьем Аллах не обидел. Бабки есть. Девки липнут, как мухи на мед. Так что…
– Мухи липнут не только на мед, – спокойно напомнил Шаман.
– Да ты думаешь, что базаришь? – угрожающе процедил Мамелюк.
– Я сказал, чтобы Эмир не знал о том, что Танька была у русской бабы. Теперь иди.
С яростью в глазах верзила, шагнув за порог, с треском захлопнул дверь.
– Зачем же и кто похитил с помощью Эмира эту бабу? – прошептал Шаман.
– Абдулла, – в комнату заглянула Фатима, – кто разрешил Таньке зайти к русской?
– А кто ей может это запретить? – ухмыльнулся он. – И надеюсь, ты не станешь докладывать об этом Эмиру, потому что, когда милые бранятся, они только тешатся. А после ссоры обычно ложатся в постель. Тебе ведь неприятно видеть Игоря в объятиях Таньки?
Вспыхнув, Фатима закрыла дверь.
– Дура, – прошипел Шаман. – Влюблена, как кошка. Впрочем, это, с одной стороны, и неплохо. Танька видит это. А она очень ревнива, и потому вполне возможен крупный скандал. И тогда Эмир потеряет почти все. А уж об остальном позабочусь я.
– Да и черт с ними, – равнодушно отмахнулся Эмир. – Пусть делают все, что хотят. Меня это не касается. И уж если они сумеют захватить власть, договориться с ними я смогу. Я всегда держу нос по ветру. И как только почувствую, что они могут победить, окажу существенную помощь. Но мне не верится, что Крым сможет стать самостоятельным государством. – Он пожал мускулистыми плечами. – В конце концов, Украина этого не допустит. Если уж Россия с ней никак по флоту не разберется, то татарам тем более самостийности не видать. – Он захохотал.
– Как сказать, – возразил лысый человек в коричневой рубашке и черном галстуке. – Для Киева Крым может стать тем, чем Чечня – для Москвы. Вполне возможно, здесь объявится свой Дудаев. Ведь…
– Ну ее к дьяволу, эту политику! Я только раз ею интересовался, когда СССР распадался. Не дай Бог, думал, не развалится. А сейчас лафа. Пусть ближнее, но все же зарубежье. – Приподняв рюмку, подмигнул лысому. – За наше с тобой процветание. В конце концов, ты, Эдуард, зря голову ломаешь. Если чего, двинем в Россию. А уж там местечко под солнцем найдем.
– Ты не зря связался с Тайкой? – выпив коньяк, спросил лысый. – Ведь похищение, тем более детей, – штука очень серьезная – что на Украине, что в России.
– Делов-то, – пренебрежительно отмахнулся Игорь. – Кто об этом узнает? Тайка уверяла, что заявы не будет, а бабки хорошие заплатила. Тем более выкупа ждать не надо, – засмеялся он. – Просто в определенные дни снимать на видеокамеру с сегодняшней газетой. А дней через пятнадцать – двадцать хлопнуть бабенку эту с ее чадами, и все.
– Так-то оно так, – с сомнением проговорил Эдуард, – но ты не думал о том, что Тайка этими видеокассетами тебя загарпунить может? Ведь отдай она их в ментовскую, и все. К тому же ты ей как их передаешь? Высылаешь?
– Через одну очаровательную стюардессу, – подмигнул ему Игорь.
– А ты не пытался узнать, зачем Тайке нужна эта женщина? – спросил Эдуард.
– Спрашивать ее об этом, сам знаешь, бесполезно. Но я послал пару своих в столицу. Может, они смогут узнать что-то.
– Но для этого нужно по крайней мере знать кого-то в Москве, – с сомнением заметил Эдуард. – А окружение Таисы о своей королеве ничего не знает, тем более о ее делах. Так что вряд ли ты сможешь что-то разузнать.
– Попытка не пытка, – безразлично отозвался Игорь. Впрочем, мне этого особо и не надо. Просто, понимаешь, – он усмехнулся, – я на эту бабенку, можно сказать, глаз положил. Она очень хороша. Голос, глаза. В общем, в ней все, что должно быть в настоящей женщине.
– То есть в бабе, которая тебе нужна, – сказал Эдуард. – А попробуешь ее в постели, и все, интерес твой пропал.
– Нет. – Эмир покачал головой. – Сейчас это не так. Она мне действительно нравится.
– А как к этому Татьяна отнесется, если узнает?
– Да, наверное, уже знает, – ухмыльнулся Эмир. – У нее, знаешь, сколько ушей.
– Я что-то не пойму, – удивился Эдуард, – ты знаешь об этом и…
– Все, о чем ей докладывают, – засмеялся Эмир, – знаю и я. А иначе было бы гораздо хуже. Все-таки я многим обязан Якину, ее отцу. И если бы она сейчас начала мутить воду, я загнулся бы. А так, – он пожал плечами, – прежде чем она что-то докладывает своему папуле, я работаю на опережение и истолковываю все по-своему.
– Но если она скажет о похищенной женщине и детях, – задумчиво проговорил Эдуард. – Якину это, по-моему, придется не по душе. Все-таки…
– Серова с детьми живет в комнатах для гостей, – перебил его Эмир, – и на пленницу никак не похожа. Ее сыновья, кстати, симпатичные пацаны, вдоволь купаются, смотрят видики, едят всласть. В общем, довольны жизнью. Правда, Мамелюк говорит, что они часто вспоминают об отце.
1 2 3 4 5 6 7 8