– Ты устрицы-то бери себе, бери. Жалко будет, если испортятся. Льда у нас, сам понимаешь, нет, а разносолов всяких – навалом. Вторую неделю жрём – или уже третью? Мидий там; как их, омаров…– Я мидии люблю! Могу зараз полведра умять! – похвалился Иннот.Ёкарный Глаз погрозил ему пальцем:– Ну, полведра это вряд ли…– Предками клянусь, съем!– На что спорим?– Гм… А на что мы можем поспорить-то? – удивился каюкер. – Всё, что у нас было, вы отобрали.– Да, это верно. Специфика работы, сам понимаешь… Ну, сделаем так: ежели осилишь, устрою вам сегодня познавательную экскурсию в пределах моих владений. А ежели нет, то пускай вот она, – тут его палец упёрся в Джихад, – станцует нам стриптиз на столе.Джихад аж подскочила от возмущения; рука её непроизвольно дёрнулась к груди – там, во внутренних кармашках кожаного колета, она держала обычно свои стамески. По счастью, все оружие упрятали в Громилин барабан.– Ах ты…– Гм… Джи, ты не волнуйся. Полведра я легко одолею, – быстро сказал Иннот, одновременно толкая под столом ногу девушки.– По рукам, что ли? – ухмыльнулся пират.– По рукам!Ударили по рукам; Джихад кипела от негодования. Спустя несколько минут принесли серебряное ведёрко из-под шампанского, наполненное аппетитно пахнущими моллюсками. Кто-то даже заботливо украсил их сверху веточками укропа и петрушки, слегка уже увядшими.– «Махагония», – прочитал Громила надпись на боку ведёрка и поднял глаза на пирата. – Я слыхал, есть такой корабль…– Уже нет, к сожалению, – Ёкарный Глаз помрачнел. – Развалился на части в трех днях пешего пути отсюда. Всё, что только можно, мы оттуда сняли, конечно…– А люди? – осторожно осведомился Кактус.– Большинство разбежалось; но кое-кого мы, это… спасли. Мы, в общем-то, не такие уж изверги; хотя кормить эту ораву не так-то просто. Полезных людей среди них мало…– Тогда почему бы вам их не отпустить?– Ну, кое за кого можно получить неплохой выкуп… Кстати, вы не в курсе, во сколько там оценивают мою голову?– Боюсь, что нет, – ответил Иннот, и одновременно Громила пробасил:– Десять тысяч монет! Видел как-то в газете, – поспешно добавил он.– Маловато, – скептически заметил пират. – Ну ничего. Когда мои посыльные доберутся до Бэби, цены подскочат до небес. Наверняка и аварию припишут мне, хотя, видят предки, – я тут ни при чём. Иногда я даже думаю – а не продать ли мне самого себя на старости лет? – Он рассмеялся.Иннот между тем расправлялся с мидиями, да так, что за ушами трещало. Он периодически наполнял свой бокал из стоящих на столе бутылок, залпом выпивал его и продолжал целеустремлённо уминать тёмно-жёлтое мясо. Изенгрим Фракомбрасс наблюдал за ним с неприкрытым интересом.– Неужели справится?– Пусть только попробует не справиться! – грозно сказала Джихад. – Я его тогда…Иннот, не переставая жевать, сделал успокаивающий жест.– Значит, всё это, – Громила обвёл рукой стол, – оттуда?– Ну да. Раз уж мне готовит один из лучших вавилонских поваров, то надо создать соответствующий антураж! Вечером я хочу закатить небольшую пирушку, а вы нам чего-нибудь сбацаете… Жаль, похоже, ваш парень выигрывает, а то было бы ещё одно развлечение!– Он и так уже выиграл, – резко сказала Джихад. – Он съел больше, чем полведра.– Мы-то спорили на половину обычного ведра, а не такого маленького! – резонно возразил Фракомбрасс. – А здесь как раз столько и будет.– Ну хорошо, а какие у тебя планы относительно нас в дальнейшем? – поинтересовался Громила.– Поживём – увидим, – неопределённо выразился пират, ковыряя в зубах мизинцем. – Может, вам здесь так понравится, что вы захотите остаться. Либерлэнд – городишко маленький, спору нет; зато у нас ни инфляции, ни девальвации, и вообще – всё по справедливости. Места свободного навалом, селись где хочешь; ну а про безопасность я уже и не говорю: тут даже младенец может гулять по лесу совершенно спокойно. Если только не будет тянуть в рот всякую гадость вроде пауков и змей, ха-ха! Ну а серьёзно, – он перегнулся через стол. – Чего вы там забыли, в этом вашем Вавилоне? Публику? Так она и здесь у вас будет, причём куда более благодарная. Гонорары? Тут можно жить, не платя ни копейки, а горри я вообще с удовольствием приму в свою команду! Правда, ваше племя тяжеловато для того, чтобы лазать по вантам, зато в абордажной схватке вам цены нет! Подумай об этом, парень! – он подмигнул Громиле. – Со мной ты заработаешь столько денег, сколько тебе и не снилось!– Толку-то, – хмыкнул Громила. – На что их здесь тратить?– Ну зачем же обязательно здесь! – ухмыльнулся Ёкарный Глаз. – Многие из моих парней копят золотишко, чтобы потом заделаться самыми что ни на есть добропорядочными гражданами.Иннот тем временем покончил с мидиями и удовлетворённо вздохнул.– Уфф!– Ну ты гигант! – покачал головой пират. – Если хочешь вздремнуть, ложись прямо здесь. У нас тут без церемоний, чего захотел – то и делай, никто тебе и слова не скажет!– Погоди, я ещё чего-нибудь съем! – посулил Иннот. – Вот только дух малость переведу…Громила между тем поднялся, подошел к зелёному занавесу и осторожно отодвинул плети висячих растений.– Ого! Ну и высота!– А ты думал! Все эти скалы источены пещерами, словно сыр; поэтому нам нет нужды заботиться о крыше над головой. К тому же сверху ничего не заметно; ежели, к примеру, над нами сейчас пролетит дирижабль, с него увидят только девственный лес.. Даже выходы из пещер замаскированы; попробуй разгляди что-нибудь сквозь такой вот плющ!– Здорово придумано! – одобрил обезьянец.– А ты думал! Кстати… Я знаю, что у музыкантов всегда есть при себе умат-кумар… Э?– Вы же видели наши вещи! У нас ничего такого нет!– Да, но, может, за пазухой где-нибудь… – Фракомбрасс игриво подмигнул Джихад. – А?..– Было немножко, но мы всё скурили, ещё неделю назад. Сам понимаешь, когда столько плутаешь по джунглям, надо как-то расслабляться…Ёкарный Глаз покивал:– Жаль, жаль… Вообще-то, мы покупаем травку у горных племён – ну, или воруем с ихних плантаций, всяко бывает. Надо бы совершить рейд и запастись как следует.Иннот потянулся:– Ты обещал нам экскурсию…– Ну что же, уговор дороже денег, так у нас говорят. Пойдёмте.Пещерный город и вправду был велик. Фракомбрасс не преувеличил, сравнивая скалу с куском сыра: соединённые ходами полости простирались буквально во всех направлениях. Большинство пещер было естественного происхождения; лишь кое-где виднелись следы грубой обработки камня. Свет падал в многочисленные трещины и отверстия, по большей части затянутые разнообразными вьющимися растениями; там же, куда он не проникал, устанавливались факелы или масляные светильники. Местные жители устроились довольно уютно: кое у кого была даже мебель, либо грубая самодельная, либо нормальная: такую вполне можно встретить в какой-нибудь городской квартире. В самой большой из виденных ими пещер был устроен даже спортивный зал: одинокий пират-бабуин гулко лупил о пол и стены мячом. «Какой же обезьянец не любит играть в баскетбол», – пробормотал Громила. Единственным недостатком Либерлэнда, по словам Фракомбрасса, было отсутствие собственного родника. За водой приходилось спускаться вниз, используя подъёмник, а то и вовсе привозить её в бочках на дирижабле. «Одной такой ходки достаточно примерно на двадцать – двадцать пять дней, – говорил пират. – В дождливый сезон, конечно, с водой никаких проблем». Основным правилом здесь было не оставлять следов на поверхности. Жечь костры запрещалось, оставлять на открытых местах какие-либо предметы, особенно яркие и блестящие, тоже. «За такое по нашим законам можно убить на месте, – сообщил Фракомбрасс. – Впрочем, этого ещё ни разу не случалось: всё-таки в глубине души я очень мягкий и добрый. Но двух идиотов, вздумавших по укурке плясать ночью у костра на верхушке скалы, я лично заставил друг друга…» – и он с удовольствием поведал подробности наказания. Громила только хмыкнул и покачал головой, дивясь изобретательности пирата.Иннот как бы невзначай перевёл разговор на пленников. Их оказалось на удивление мало; по-видимому, наиболее решительные покинули место аварии сразу, не дожидаясь пиратских «милостей». Жили все пленные в одной пещере, впрочем довольно обширной и имевшей массу отнорков и закоулков. Пока «Тяжелая Дума» не отправилась в очередной поход, их свободу никто не ограничивал: убежать со столовой горы считалось невозможным, к тому же пиратов было намного больше. Путём осторожных расспросов Иннот попытался выяснить судьбу своего друга, но пленные то ли не знали, о ком идёт речь, то ли не хотели говорить. Так ничего и не добившись, друзья запросились наружу.– Не вопрос! – хмыкнул Фракомбрасс. – Ступайте вон по тому коридору – это один из выходов. Да запомните хорошенько: закон у нас один для всех. Увижу, что балуетесь с огнём – не взыщите: вышвырну вон из Либерлэнда. В буквальном смысле этого слова, со скалы вверх тормашками.Весь этот день ушёл у каюкеров на обследование местности. Иннот пошёл гулять по пещерам, остальные выбрались на поверхность. Строго говоря, гора, названная ими поначалу столовой, отнюдь таковой не являлась. Несколько квадратных километров джунглей изобиловали многочисленными оврагами, трещинами, одиноко торчащими скалами и каменными террасами; ровной поверхности здесь почти не было. Кое-куда путешественников не пустили вовсе: когда Джихад приблизилась к поросшему жесткой короткой травой откосу, рядом откуда ни возьмись материализовались два пирата.– Нельзя, – коротко сказал один.Джихад не стала спорить и повернула обратно. Точно такая же история повторилась с Кактусом: «мистер Аллигатор» решил обойти столовую гору по краю, надеясь обнаружить устройство для спуска вниз.Под вечер друзьям пришлось ублажать слух пиратов во время очередной попойки. Иннот явно думал о чём-то другом, и хорошего джанги не получалось: они постоянно сбивались с ритма и фальшивили. Впрочем, это прошло абсолютно незамеченным: флибустьеры в течение короткого времени умудрились упиться в стельку и совершенно не воспринимали действительность. Часть пиратов тем не менее осталась абсолютно трезвой: караульная служба у Фракомбрасса была поставлена как надо. Музыкантов накормили сытно, хотя и далеко не столь роскошно, как утром, и отвели в ту часть пещерного города, где они провели первую ночь. Им даже вернули их вещи, за исключением некоторых наиболее ценных; держать при себе спички и съестные припасы им, очевидно, также не полагалось.– Можете сами решать, где жить: здесь либо с остальными пленниками, – великодушно разрешил Ёкарный Глаз. – Ночью никуда ходить не положено, так что выбирайте: тут пропасть, там решетки.– Тогда здесь, – решительно сказал Иннот. – По крайней мере, духота не будет мучить.Едва шлёпающие шаги стражников затихли вдали, каюкеры накрылись брезентом и стали совещаться.– Итак, давайте по очереди, – предложил Иннот. – Кто чего засёк любопытного?– Я теперь приблизительно представляю, где спрятан подъёмник, – начал Кактус. – Там довольно сильная охрана: может, десяток обезьянцев, а может, и больше.– Вы мне вот что скажите: дирижабль кто-нибудь видел?Выяснилось, что знаменитую «Тяжелую Думу» не видел никто.– Что, если она в какой-нибудь огромной пещере? – высказала предположение Джихад. – Я могу показать место, дальше которого меня не пустили. Может, как раз там находится вход?– Да нет, вряд ли! Ты хоть представляешь себе, какого размера их летучий корабль? И потом, он же должен как-то выходить оттуда! Отверстие таких размеров никаким плющом или вьющимся виноградом не скроешь! Ну да ладно… Гро, что у тебя?– Я ничего такого не заметил, но сделал определённые выводы относительно здешней жизни, – проворчал обезьянец.– Ну-ну?– Так вот, в городе, по моим прикидкам, живёт не менее полутора-двух сотен манки. Примерно треть – это подруги пиратов, дети, старики – словом, те, кто не участвует в походах. Остальные – настоящие головорезы. Часть из них, вероятно, всегда остаётся здесь, приглядывать за хозяйством, в то время как остальные чинят разбой.– Вполне соответствует тому, что я видел, – отозвался Иннот. – И вот ещё что: вы заметили, как быстро они каждого из нас разыскали, когда пришла пора отрабатывать харчи? Как вы думаете, за нами следили?– Постоянной слежки не было; но они, конечно, приглядывали за каждым из нас, – предположила Джихад. – По-видимому, они великолепно изучили здесь каждый уголок.– И наверняка знают друг друга в лицо, – добавил Кактус. – Наверное, любой чужак автоматически вызывает у них подозрения.– А что удалось выяснить тебе?Иннот вздохнул:– Не слишком много. Я попробовал разговорить кое-кого из пленников, но они, по-видимому, пребывают в постоянной депрессии. Довольно странно, если учесть, насколько мягко с ними обращаются.– Это же сплошь толстосумы, Инни! – усмехнулся Громила. – Чёрная кость, голубая кровь, монокль, астра в петлице и всё такое! Им-то небось представляется, что здесь настоящий ад. Я уж не говорю о том, что они пережили фекальный обстрел, страшную бурю, авиакатастрофу, плен, и вдобавок им ещё придётся выложить нехилые бабки за своё освобождение – я уверен, что Фракомбрасс основательно выпотрошит их кошельки!– Ну Гро, ну голова! А ведь ты прав: мне и в голову не приходило рассматривать всё произошедшее с их точки зрения.– Ты же каюкер…– Да, у нас, пожалуй, самая простая и правильная жизненная позиция: если ты всё ещё жив, значит, ничего страшного не случилось. А что ты там говорил насчёт фекального обстрела? Значит, «Махагония» всё же подверглась нападению?Громила изложил всё, что ему удалось узнать по поводу лайнера: очевидно, пираты были куда более разговорчивы со своим соплеменником.– Значит, помимо всего прочего, там случилась какая-то заварушка…– Да, и довольно серьёзная: они потеряли нескольких своих, правда, непонятно – то ли в схватке, то ли при аварии. Между прочим, авторитет Ёкарного Глаза после этого сильно пошатнулся. Некоторые пираты хотели перерезать пленникам глотки, но он не позволил. Кстати, Хлю, по-видимому, тоже принял участие в сражении. Боевой паренёк!– Его нет здесь?Громила порылся в кармане шорт и со вздохом протянул Инноту монетку-талисман.– Стрелка указывает куда-то на север. Извини, старина, но на горе его нет.Иннот задумчиво крутил монетку в пальцах.– Странно получается… Если он спасся, то почему не пошёл в сторону Бэбилона? Уж направление-то ему было известно точно!– Мало ли… Он мог, например, попасть в плен к каким-нибудь горным племенам… – неуверенно предположила Джихад.– А что тебе удалось узнать насчёт золота? – поинтересовался Кактус.– Пока ничего. Я запоминал расположение ходов в этом лабиринте; может, пригодится. Вообще, насчёт золота, я думаю, лучше всего сможет разузнать Громила. Сделай вид, будто ты заинтересовался предложением Фракомбрасса, Гро. Побеседуй с парнями, поинтересуйся, чего и как. Идёт?– Опять всё на меня валишь… Ладно уж, разузнаю. Только не торопи меня, договорились?– Как скажешь, старина.Следующие три дня прошли спокойно; каюкеры вволю отсыпались ночью, потом шли завтракать, после чего отправлялись «гулять». Предположения Джихад и Кактуса были верны: специально за ними никто не следил, но приглядывали постоянно. Ближе к вечеру начиналась очередная пьянка. Повар с погибшей «Махагонии», сердитого вида черноусый здоровяк, одно за другим готовил разнообразные блюда, а пленники, весьма почтенные господа, разносили их пирующим обезьянцам. «Теперь я понимаю, отчего они такие мрачные», – шепнул Кактус на ухо Громиле. Разошедшиеся флибустьеры не больно-то церемонились: на глазах у всех какой-то обезьянец отвесил громкий смачный шлепок почтенной матроне в кружевном передничке, имевшей неосторожность слегка наклониться, ставя поднос на соседний стол. Его дружки громко загоготали, приветствуя шутку приятеля. На этом фоне оркестранты могли считать, что им ещё повезло; по крайней мере, их не задевали и ничем не швырялись на импровизированную сцену. Иннот снова почувствовал себя в ударе и увлечённо исполнял одну композицию за другой. В конце концов пираты так разошлись, что устроили дикие пляски прямо на столах, громя великолепную посуду и подбрасывая в воздух бутылки с редкими винами . Изенгрим Фракомбрасс веселился вовсю и в конце концов упал, сраженный непомерной дозой рома, мордой в салат.– Классический финал, – пробормотал Громила, отдуваясь и давая отдых усталым рукам.С десяток трезвых и оттого особенно мрачных обезьянцев отконвоировали официантов в их пещеру; музыканты ждали своей очереди.Те из пиратов, кто ещё оставался на ногах, вяло переговаривались:– Ничего сегодня погудели…– Да… Устал я что-то. Винище уже в глотку не лезет…– Эх, травки бы покурить…– Да, недурственно было бы. О чём там думает кэп… – тут говоривший осёкся и слегка втянул голову в плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40