Гаррик остался в живых — до поры до времени — потому что вел себя аккуратно, но, очевидно, все же мог представлять определенную опасность для вождя.В памяти Гаррика всплыл образ Каруса, легко, словно танцуя, прорубавшегося сквозь стену неприятелей. Его меч так и мелькал.Гаррику ор-Рейзе, крестьянину из деревушки Барка, вряд ли удастся справиться в одиночку, но дотронься он до медальона на груди — и вот он уже больше не одинок.Король Карус усмехнулся, невидимый, но всегда на страже.— Мы собираемся покончить с Эрза, — заявил Джосфред, возбужденно размахивая руками. — Многие из ваших людей пришли к нам со сталью и твердым деревом. Мы сделаем Эрза рабами, как они раньше держали в рабстве нас. Если нет, то убьем их всех!«А если тебе это удастся, — думал Гаррик, — тогда Родоард покажет вам всем, что такое настоящее рабство». Хотя, пожалуй, это все же лучше того, что может учинить в Заливе Лунифра.— У меня есть идея получше, — мягко проронила Теноктрис. — Думаю, мы все можем покинуть это место — оставить его Эрза — и сделать так, чтобы другие люди не попадались более в эту ловушку.— Уйти отсюда было бы наилучшим выходом, — с жаром поддержала ее Лиэйн. — Но, похоже, вряд ли это удастся сделать быстро!
Шарина взяла Кэшела за руку. Вокруг колонн вились пышные лианы, источая густой аромат и привлекая тучи насекомых. Растения казались странными и роскошными по сравнению с тем, что молодые люди видели в деревушке Барка, но радовали глаз и веселили душу.— Скорее! — торопил их Захаг. Руки его были в два раза длиннее ног. Он скакал вперед, словно гигантская жаба.— Мы успеем, успеем, — успокаивал Шарину Кэшел, видя, как нетерпение примата передается девушке. Она хихикнула и слегка замедлила шаг. Как уверенно себя чувствуешь рядом с Кэшелом. Он может быстро двигаться, когда захочет, но всегда — без лишней спешки.— Вах! — с отвращением прорычал Захаг. Он повис на перекладине, потом быстро вскарабкался на крышу. И пятки примата замелькали в отдалении.Дворец короля Фолкуина был выстроен в форме подковы, и вход в покои открывался прямо галереи, крыша которой подпиралась колоннами. Коридоры вели в центральный двор, где проходила вся деловая жизнь дворца. И лишь личные покои короля открывались прямо в этот двор.— Как здорово, что король помог нам, — произнес Кэшел. — И почему он это сделал, хотел бы я знать.— Потому что… — начала было Шарина, собираясь с мыслями и воспоминаниями. — Произошедшее с нашим кораблем выглядело отсюда грандиозным спектаклем. Грохот и пламя. Мастер Халфемос говорит, что он увидел в тот момент гигантский диск — словно ночное небо со звездами. Поэтому они так хотели обнаружить выживших, пускай даже я не смогла рассказать им ничего вразумительного.Дворцовые слуги жили на верхнем этаже. Матери звали игравших во дворе ребятишек. На веревках сушилось белье, в воздухе пахло готовящейся едой. Не так уж и отличалась жизнь людей в Пандахе и на родине Кэшела и Шарины.Арочный проход ко двору обвивали стебли неизвестных растений. Сам дворец был выстроен из камня, но по дороге сюда Шарина заметила много жилищ из тростника.— И еще… — продолжала она, — король Фолкуин — настоящий романтик. Халфемос предсказал ему, что он женится на принцессе, которая появится здесь в результате волшебства. Фолкуин считает, что это я.— Ох, — только и смог произнести Кэшел. Он пожал плечами, отчего его туника едва не разорвалась по швам. — А кто такой этот Халфемос?— Придворный маг, — ответила Шарина. — Совсем еще мальчик — и очень славный. Я думаю, он бы понравился нашим в Барке. Но он — настоящий маг.— Так пойдем же познакомимся с ним, — мягко промолвил Кэшел. — И с королем Фолкуином.Шарина никогда не видела Кэшела в ярости, даже когда он сражался за ее и свою жизни. Так никогда не приходит в неистовство мощный дуб, но если его рубят под корень…Они ступили во двор. Фолкуин сидел на табурете, ножки которого заканчивались рыбьими хвостами. На нем была льняная туника, на голове — скромное украшение из перьев, напоминавшее Шарине о костюме короля, в котором он спас им жизнь. Рядом с ним находилось несколько придворных — включая Халфемоса, также без официального облачения. Около сотни горожан Пандаха и кучка иностранцев стояли у открытого конца двора — не то собираясь подавать королю петицию, не то просто наблюдая.Появились трое наездников на лошадях, их задачей было развлекать своим искусством собравшийся народ. Выучка всадников была выше всех похвал, но Шарине их выступление показалось чересчур выверенным и безжизненным. Ожидая своей очереди, несколько молодых женщин с ксилофонами переговаривались с одним из купцов и его секретарем.Фолкуин сидел, подперев подбородок рукой. Чуть поодаль горячо спорили несколько почтенных матрон в шалях; возле каждой стоял один из придворных, дабы предотвратить возможный конфликт.Захаг промчался мимо шахматного столика, уселся рядом с табуретом короля и начал вылизывать свой мех. Халфемос задумчиво глядел вдаль, но заметно оживился, когда увидел Шарину и Кэшела.Он подошел обменяться рукопожатием с Кэшелом, они даже с размаху ударили по рукам, словно какие-нибудь торговцы на Овечьей Ярмарке. Рядом с Кэшелом маг напоминал стебель бамбука подле могучего дуба.— Я не волшебник, — проговорил Кэшел, пожимая плечами. — Я просто… И вообще, я ничего не помню из того, что случилось. Навалилось что-то жутко тяжелое, и я пытался сбросить это.Кэшел прочистил горло, хотел сплюнуть, но вдруг понял, что находится в королевском дворе. Ничего не выйдет.Большинство из собравшихся, по-видимому, были увлечены зрелищем и беседами больше, чем ожиданием, когда король примет их прошения. Одна старая леди с кружкой в руке увлеченно повествовала что-то целой группе собравшихся. В другом углу изможденного вида мужчина демонстрировал игру с тремя ореховыми скорлупками и горошиной.Исключение составляла женщина в длинном белом одеянии и татуировками на обеих щеках. Она стояла особняком и что-то чертила косточкой в пыли под ногами. Глаза ее неотрывно следили за Кэшелом — так змея наблюдает за волом. Увидев же, что Шарина заметила ее, она усмехнулась и принялась рассматривать свое художество.— Мастер Кэшел, — с жаром обратился к нему Халфемос. — Я сам не слишком сведущ в своем искусстве, но мой друг Церикс понимает все, что касается магии. Могу ли я попросить вас присоединиться к нам в наших покоях нынче вечером. Он нездоров, поэтому ему трудно выходить.Обезьяна заметила их и приблизилась. Она толкнула табурет Фолкуина, отчего король недовольно взглянул на животное.— Шарина! — заявил Захаг. — Твой ход! Ну же!— Ну что ж, я не против встречи с Цериксом, — ответил Кэшел. — Но самое важное для нас сейчас — отыскать наших друзей, которые были вместе с нами на корабле.Обезьяна нетерпеливо дернула Шарину за руку. Кэшел быстро повернулся, собираясь остановить примата. Тот проворно отскочил назад.Шарина взглянула на короля. Фолкуин поймал ее взгляд и кивнул. Похоже, он был готов выслушать парочку жалобщиков скорее, нежели затевать весь процесс с самого начала.— Я закончу игру, — извиняющимся тоном произнесла Шарина, обращаясь к Кэшелу. — Это не займет много времени.Шарина улыбнулась, подходя к Захагу. Тот вел себя словно испорченный ребенок, но объяснять ему это было бесполезно. Некоторые люди — например, Кэшел — полагали, будто Захаг может следить за своим поведением, как это делают взрослые. А Шарина не была в этом уверена. А с другой стороны… Если тот же Кэшел разочек сбросит примата с крыши дворца, как знать — может быть, это и научит того вежливости.— Это и есть одна из причин, по которой я предлагаю вам встретиться с Цериксом, — заговорил Халфемос. — Его знания и ваша… хм… сила могут в совокупности помочь отыскать ваших друзей.Шарина устроилась за низеньким столиком. Придворный этикет Пандаха отличался неформальностью, но он запрещал кому-либо сидеть на стуле или в кресле, пока король встречается с подданными. Сидеть на корточках же было совсем нетрудно для девушки из Барка.Она изучала расположение фигур на доске. Шахматы были забавой знати, но Шарина вместе с родителями, Лорой и Рейзе, нередко играли в нее. Лора считала, что для Шарины нелишним будет обучиться различным премудростям придворного этикета.Лора и Рейзе служили во дворце, когда ночные разбойники убили графа и графиню Хафтских. Шарина, выросшая стройной гибкой блондинкой, ничем не напоминала крепких, черноволосых уроженцев Хафта, но являлась точной копией представителей Орнифолской знати, каким был, к примеру, граф Ниард, правитель Хафта, получивший титул через брак. Его жена, графиня Тера, происходила из древней династии Королей Островов. Лора всегда была уверена в том, что сказали Шарине посланцы короля: девочка — дочь Теры, рожденная ту же ночь, что и Гаррик, и воспитанная Лорой и Рейзе вместе с их собственным сыном.Лора была женщиной резкой, острой на язык. И всю жизнь лелеяла мечту, что взращенное ею дитя однажды займет трон, а она, Лора, будет сидеть чуть ниже на ступенях. Но когда эмиссары короля Валенса забрали с собой Шарину навстречу ее высокой судьбе, то на Лору не обратили внимания. Шарина жалела Лору, но не могла отыскать в своем сердце любви к этой женщине, хотя и считала ее своей матерью.Как бы то ни было, игра в шахматы оказалась весьма полезным занятием.Шарина сделала ход грифоном. Ее фигуры были вырезаны из темно-красного дерева. А у Захага — из белого.Пандах был главным островом маленького архипелага в самом сердце Внутреннего Моря. Вокруг раскинулось достаточно островков, близ которых корабль мог провести ночь, но по настоящему обосноваться можно было лишь на немногих, а провизию, хорошую воду и все блага цивилизации, кроме Пандаха, взять на архипелаге было негде.Будучи вначале лишь крупным портом, Пандах вырос в главный центр торговли товарами со всех островов. Вот и эти шахматы тоже могли быть доставлены откуда угодно, хотя по причудливым и гротескным очертаниям фигур Шарина, пожалуй, узнала в них работу мастеров из Далопо.Шарина оглядела толпу. Та женщина снова не сводила глаз с Кэшела. Кстати, уроженцы Далопо обычно украшают себя татуировками…Захаг двинул оставшегося мага, чтобы съесть черепаху Шарины.— Вот так! — завопил он. — А ты и не заметила!Шарина, и вправду, просмотрела ход. Она сыграла с Захагом несколько игр, но судила по прежним играм, решив, что примат не в состоянии нормально размышлять из-за спешки.Рядом с ней шел суд. Фолкуин присудил козу одной из сторон и деньги за причиненный ущерб — другой. Кэшел и Халфемос продолжали беседовать. Молодой маг показывал Кэшелу свой атам — кинжал из желтоватой слоновой кости с изогнутым лезвием.Шарина двинула вперед грифона.— Шах, — произнесла она. — И мат.— Ах, госпожа Шарина! — обратился к ней Фолкуин. — Представьте меня, пожалуйста, вашему защитнику.Шарина повернулась, начала вставать. Захаг разразился неимоверной бранью и воплями — хоть уши закладывай. Он обежал вокруг столика и вцепился в руку девушки мощной лапой.Фолкуин сердито окрикнул его. Стражники, дремавшие у стен, встрепенулись. Некоторые побежали к Шарине, а один даже начал натягивать лук.Кэшел одним движением оказался рядом. Он схватил Захага за лапы и сильно сжал — так, что тот был вынужден отпустить девушку. Теперь зверюга пыталась укусить Кэшела, и вдруг, изловчившись, вцепилась ему в живот когтями.Обезьяна вопила, потеряла рассудок от ярости. Зрители тоже орали, получилась настоящая какофония. Халфемос, стоя в сторонке, шептал заклинания, не сводя глаз с битвы. Его атам рассекал воздух. Лицо было бледным.Стражи пробились сквозь толпу с короткими мечами в руках. Шлем вожака украшало белое орлиное перо. Шарина встала у них на пути.— Не нужно! — кричала она. — Кэшел справится сам!Она знала, что ее друг сумеет держать Захага, пока тот сам собой не утихомирится. Вмешайся в заварушку нервные стражники — кто знает, к чему это приведет?— Прочь с дороги! — скомандовал вожак стражников, пытаясь отбросить Шарину. Она сцепилась с ним, удерживая его меч. Шлем с орлиным пером упал на землю. Люди на Пандахе довольно худощавы, и Шарина понимала, что справится со своим противником.Один из стражей бросил меч и пытался оттащить девушку от своего командира. Остальные замешкались, не зная, что предпринять.Кэшел поднял Захага над головой. А потом размахнулся и перебросил его через стену. Захаг был куда сильнее, чем любой человек его роста. Он намертво вцепился в запястье Кэшела и не отпускал. Кэшел же только кряхтел и пытался ударами о стену избавиться от примата.— Мейери пурипеганукс! — вскричал Халфемос во внезапно наступившей тишине. И его священный кинжал замер.Воздух вокруг Кэшела и Захага засверкал мириадами огней, вспыхнул алым светом. Обезьяна, человек и кусок почвы под ногам Кэшела исчезли из виду.Шарина и стражники попятились назад. Девушка с ужасом смотрела на мага.Халмефос с не меньшим ужасом воззрился на пустоту в пространстве.— Я не делал этого! — закричал он. — Госпожой клянусь, я просто хотел их разнять!За спиной Халфемоса стояла женщина в татуировках. Ступней босой ноги она стирала на земле следы своего рисунка. И удалилась — быстрее, чем кто-либо сумел остановить ее.
Жилище, которое заняла Илна, было до крайности нелепым. Ее комнаты — одна, где стояли станки, другая жилая — находились на верхнем этаже. Крыша над ними не протекала, и на том спасибо. Зато экономия немалая.Стены и пол в занимаемой ею комнате сияли чистотой: недаром Илна полтора дня потратила на приведение их в порядок.Пока уток сновал между нитями основы, Илна размышляла о прошлом. Она ткала тонкую ткань шириной два элла*. Элл — старинная мера длины; английский элл равен 45 дюймам.
Ее можно будет повесить в холле поместья, а можно — над окном убогого домишки. Она еще не решила, что это будет — вещь на продажу богатому человеку, знающему цену деньгам, — или же подарок для нескольких сотен людей, чье желание безропотно принимать удары судьбы и нищету вызывали у нее отвращение.Долг есть долг, и неважно, уважаешь ли ты человека, которому должен. Вред, который Илна причинила своими любовными чарами, касался, так или иначе, каждого жителя Эрдина. Теперь единственным вопросом оставалось, кому чем лучше помочь: деньгами или добрыми делами.Илна не думала о будущем. Тяжелое прошлое и сердечные раны были достаточно мучительными.Она работала, скорее, руководствуясь инстинктом, в то время как сознание ее снова и снова возвращалось на корабль, уносивший от нее Гарика.Илна остановилась, проворно пробегая пальцами по переплетению нитей. Прошлое, настоящее и будущее космоса были единой тканью. С тех пор, как Илна ос-Кенсет вернулась из ада, ни единый узелок этой ткани не был скрыт от нее.Она фыркнула. За эти дни ей удалось убедить себя, будто люди — лучше, чем она привыкла о них думать.Илна встала из-за станка и надела синий шерстяной плащ. Ткань она сработала сама, на ощупь шерсть напоминала теплое молоко. Она взяла шнур из шелка и повязала вокруг талии: кому-то это могло показаться излишней роскошью, но только не ей.Окна представляли собой просто проемы в стенах. Илна не закрыла их ставнями, уходя из дома. Да и дверь-то запирала лишь потому, что в противном случае торчащий в дверях ключ с двойной бородкой вызывал бы у окружающих подозрение.Неизвестный архитектор спланировал это здание как квадрат с отверстием«колодцем» в центре. В каждом углу — по лестнице.Мальчишка лет десяти-двенадцати возился в коридоре, когда Илна запирала дверь. Лоскут, обернутый вокруг его ободранного локтя, покрылся грязью, на тряпке проступали пятна засохшего гноя.Илна попыталась не обращать на это внимания, она почти уже скрылась из вида, мальчишка за ее спиной пронзительно взвизгнул.. Дети играли на лестнице, с криками перепрыгивая через ступеньки. Окон посреди пролета не было, большинство дверей — заперто. Сама же лестница, сырая и вонючая, больше напоминала вертикальный туннель, освещенный лишь единственной лампой под потолком.Когда она возвращалась, какая-то парочка занималась любовью почти под ее дверями. Мужчина грязно выругался в адрес Илны, проходившей мимо. Она не заметила грязной брани, как не замечала измазанные дерьмом стены этих трущоб.Ей не под силу изменить мир, разве что отдельные вещи в нем. Но она старалась.Она вышла в коридор. Ее дверь была распахнута настежь. Парень с раненым локтем стоял в дверях. У соседей все было закрыто.Илна медленно вошла. Парень, должно быть, услышал шорох ее босых ног. Он как раз начал оборачиваться, когда шелковый шнурок лег ему на шею.Илна стянула горло мальчишки, не позволив ему заорать. Длинным концом веревки она связала ему запястья и лодыжки, словно кролику, которого несут на продажу. В глазах парня стоял ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Шарина взяла Кэшела за руку. Вокруг колонн вились пышные лианы, источая густой аромат и привлекая тучи насекомых. Растения казались странными и роскошными по сравнению с тем, что молодые люди видели в деревушке Барка, но радовали глаз и веселили душу.— Скорее! — торопил их Захаг. Руки его были в два раза длиннее ног. Он скакал вперед, словно гигантская жаба.— Мы успеем, успеем, — успокаивал Шарину Кэшел, видя, как нетерпение примата передается девушке. Она хихикнула и слегка замедлила шаг. Как уверенно себя чувствуешь рядом с Кэшелом. Он может быстро двигаться, когда захочет, но всегда — без лишней спешки.— Вах! — с отвращением прорычал Захаг. Он повис на перекладине, потом быстро вскарабкался на крышу. И пятки примата замелькали в отдалении.Дворец короля Фолкуина был выстроен в форме подковы, и вход в покои открывался прямо галереи, крыша которой подпиралась колоннами. Коридоры вели в центральный двор, где проходила вся деловая жизнь дворца. И лишь личные покои короля открывались прямо в этот двор.— Как здорово, что король помог нам, — произнес Кэшел. — И почему он это сделал, хотел бы я знать.— Потому что… — начала было Шарина, собираясь с мыслями и воспоминаниями. — Произошедшее с нашим кораблем выглядело отсюда грандиозным спектаклем. Грохот и пламя. Мастер Халфемос говорит, что он увидел в тот момент гигантский диск — словно ночное небо со звездами. Поэтому они так хотели обнаружить выживших, пускай даже я не смогла рассказать им ничего вразумительного.Дворцовые слуги жили на верхнем этаже. Матери звали игравших во дворе ребятишек. На веревках сушилось белье, в воздухе пахло готовящейся едой. Не так уж и отличалась жизнь людей в Пандахе и на родине Кэшела и Шарины.Арочный проход ко двору обвивали стебли неизвестных растений. Сам дворец был выстроен из камня, но по дороге сюда Шарина заметила много жилищ из тростника.— И еще… — продолжала она, — король Фолкуин — настоящий романтик. Халфемос предсказал ему, что он женится на принцессе, которая появится здесь в результате волшебства. Фолкуин считает, что это я.— Ох, — только и смог произнести Кэшел. Он пожал плечами, отчего его туника едва не разорвалась по швам. — А кто такой этот Халфемос?— Придворный маг, — ответила Шарина. — Совсем еще мальчик — и очень славный. Я думаю, он бы понравился нашим в Барке. Но он — настоящий маг.— Так пойдем же познакомимся с ним, — мягко промолвил Кэшел. — И с королем Фолкуином.Шарина никогда не видела Кэшела в ярости, даже когда он сражался за ее и свою жизни. Так никогда не приходит в неистовство мощный дуб, но если его рубят под корень…Они ступили во двор. Фолкуин сидел на табурете, ножки которого заканчивались рыбьими хвостами. На нем была льняная туника, на голове — скромное украшение из перьев, напоминавшее Шарине о костюме короля, в котором он спас им жизнь. Рядом с ним находилось несколько придворных — включая Халфемоса, также без официального облачения. Около сотни горожан Пандаха и кучка иностранцев стояли у открытого конца двора — не то собираясь подавать королю петицию, не то просто наблюдая.Появились трое наездников на лошадях, их задачей было развлекать своим искусством собравшийся народ. Выучка всадников была выше всех похвал, но Шарине их выступление показалось чересчур выверенным и безжизненным. Ожидая своей очереди, несколько молодых женщин с ксилофонами переговаривались с одним из купцов и его секретарем.Фолкуин сидел, подперев подбородок рукой. Чуть поодаль горячо спорили несколько почтенных матрон в шалях; возле каждой стоял один из придворных, дабы предотвратить возможный конфликт.Захаг промчался мимо шахматного столика, уселся рядом с табуретом короля и начал вылизывать свой мех. Халфемос задумчиво глядел вдаль, но заметно оживился, когда увидел Шарину и Кэшела.Он подошел обменяться рукопожатием с Кэшелом, они даже с размаху ударили по рукам, словно какие-нибудь торговцы на Овечьей Ярмарке. Рядом с Кэшелом маг напоминал стебель бамбука подле могучего дуба.— Я не волшебник, — проговорил Кэшел, пожимая плечами. — Я просто… И вообще, я ничего не помню из того, что случилось. Навалилось что-то жутко тяжелое, и я пытался сбросить это.Кэшел прочистил горло, хотел сплюнуть, но вдруг понял, что находится в королевском дворе. Ничего не выйдет.Большинство из собравшихся, по-видимому, были увлечены зрелищем и беседами больше, чем ожиданием, когда король примет их прошения. Одна старая леди с кружкой в руке увлеченно повествовала что-то целой группе собравшихся. В другом углу изможденного вида мужчина демонстрировал игру с тремя ореховыми скорлупками и горошиной.Исключение составляла женщина в длинном белом одеянии и татуировками на обеих щеках. Она стояла особняком и что-то чертила косточкой в пыли под ногами. Глаза ее неотрывно следили за Кэшелом — так змея наблюдает за волом. Увидев же, что Шарина заметила ее, она усмехнулась и принялась рассматривать свое художество.— Мастер Кэшел, — с жаром обратился к нему Халфемос. — Я сам не слишком сведущ в своем искусстве, но мой друг Церикс понимает все, что касается магии. Могу ли я попросить вас присоединиться к нам в наших покоях нынче вечером. Он нездоров, поэтому ему трудно выходить.Обезьяна заметила их и приблизилась. Она толкнула табурет Фолкуина, отчего король недовольно взглянул на животное.— Шарина! — заявил Захаг. — Твой ход! Ну же!— Ну что ж, я не против встречи с Цериксом, — ответил Кэшел. — Но самое важное для нас сейчас — отыскать наших друзей, которые были вместе с нами на корабле.Обезьяна нетерпеливо дернула Шарину за руку. Кэшел быстро повернулся, собираясь остановить примата. Тот проворно отскочил назад.Шарина взглянула на короля. Фолкуин поймал ее взгляд и кивнул. Похоже, он был готов выслушать парочку жалобщиков скорее, нежели затевать весь процесс с самого начала.— Я закончу игру, — извиняющимся тоном произнесла Шарина, обращаясь к Кэшелу. — Это не займет много времени.Шарина улыбнулась, подходя к Захагу. Тот вел себя словно испорченный ребенок, но объяснять ему это было бесполезно. Некоторые люди — например, Кэшел — полагали, будто Захаг может следить за своим поведением, как это делают взрослые. А Шарина не была в этом уверена. А с другой стороны… Если тот же Кэшел разочек сбросит примата с крыши дворца, как знать — может быть, это и научит того вежливости.— Это и есть одна из причин, по которой я предлагаю вам встретиться с Цериксом, — заговорил Халфемос. — Его знания и ваша… хм… сила могут в совокупности помочь отыскать ваших друзей.Шарина устроилась за низеньким столиком. Придворный этикет Пандаха отличался неформальностью, но он запрещал кому-либо сидеть на стуле или в кресле, пока король встречается с подданными. Сидеть на корточках же было совсем нетрудно для девушки из Барка.Она изучала расположение фигур на доске. Шахматы были забавой знати, но Шарина вместе с родителями, Лорой и Рейзе, нередко играли в нее. Лора считала, что для Шарины нелишним будет обучиться различным премудростям придворного этикета.Лора и Рейзе служили во дворце, когда ночные разбойники убили графа и графиню Хафтских. Шарина, выросшая стройной гибкой блондинкой, ничем не напоминала крепких, черноволосых уроженцев Хафта, но являлась точной копией представителей Орнифолской знати, каким был, к примеру, граф Ниард, правитель Хафта, получивший титул через брак. Его жена, графиня Тера, происходила из древней династии Королей Островов. Лора всегда была уверена в том, что сказали Шарине посланцы короля: девочка — дочь Теры, рожденная ту же ночь, что и Гаррик, и воспитанная Лорой и Рейзе вместе с их собственным сыном.Лора была женщиной резкой, острой на язык. И всю жизнь лелеяла мечту, что взращенное ею дитя однажды займет трон, а она, Лора, будет сидеть чуть ниже на ступенях. Но когда эмиссары короля Валенса забрали с собой Шарину навстречу ее высокой судьбе, то на Лору не обратили внимания. Шарина жалела Лору, но не могла отыскать в своем сердце любви к этой женщине, хотя и считала ее своей матерью.Как бы то ни было, игра в шахматы оказалась весьма полезным занятием.Шарина сделала ход грифоном. Ее фигуры были вырезаны из темно-красного дерева. А у Захага — из белого.Пандах был главным островом маленького архипелага в самом сердце Внутреннего Моря. Вокруг раскинулось достаточно островков, близ которых корабль мог провести ночь, но по настоящему обосноваться можно было лишь на немногих, а провизию, хорошую воду и все блага цивилизации, кроме Пандаха, взять на архипелаге было негде.Будучи вначале лишь крупным портом, Пандах вырос в главный центр торговли товарами со всех островов. Вот и эти шахматы тоже могли быть доставлены откуда угодно, хотя по причудливым и гротескным очертаниям фигур Шарина, пожалуй, узнала в них работу мастеров из Далопо.Шарина оглядела толпу. Та женщина снова не сводила глаз с Кэшела. Кстати, уроженцы Далопо обычно украшают себя татуировками…Захаг двинул оставшегося мага, чтобы съесть черепаху Шарины.— Вот так! — завопил он. — А ты и не заметила!Шарина, и вправду, просмотрела ход. Она сыграла с Захагом несколько игр, но судила по прежним играм, решив, что примат не в состоянии нормально размышлять из-за спешки.Рядом с ней шел суд. Фолкуин присудил козу одной из сторон и деньги за причиненный ущерб — другой. Кэшел и Халфемос продолжали беседовать. Молодой маг показывал Кэшелу свой атам — кинжал из желтоватой слоновой кости с изогнутым лезвием.Шарина двинула вперед грифона.— Шах, — произнесла она. — И мат.— Ах, госпожа Шарина! — обратился к ней Фолкуин. — Представьте меня, пожалуйста, вашему защитнику.Шарина повернулась, начала вставать. Захаг разразился неимоверной бранью и воплями — хоть уши закладывай. Он обежал вокруг столика и вцепился в руку девушки мощной лапой.Фолкуин сердито окрикнул его. Стражники, дремавшие у стен, встрепенулись. Некоторые побежали к Шарине, а один даже начал натягивать лук.Кэшел одним движением оказался рядом. Он схватил Захага за лапы и сильно сжал — так, что тот был вынужден отпустить девушку. Теперь зверюга пыталась укусить Кэшела, и вдруг, изловчившись, вцепилась ему в живот когтями.Обезьяна вопила, потеряла рассудок от ярости. Зрители тоже орали, получилась настоящая какофония. Халфемос, стоя в сторонке, шептал заклинания, не сводя глаз с битвы. Его атам рассекал воздух. Лицо было бледным.Стражи пробились сквозь толпу с короткими мечами в руках. Шлем вожака украшало белое орлиное перо. Шарина встала у них на пути.— Не нужно! — кричала она. — Кэшел справится сам!Она знала, что ее друг сумеет держать Захага, пока тот сам собой не утихомирится. Вмешайся в заварушку нервные стражники — кто знает, к чему это приведет?— Прочь с дороги! — скомандовал вожак стражников, пытаясь отбросить Шарину. Она сцепилась с ним, удерживая его меч. Шлем с орлиным пером упал на землю. Люди на Пандахе довольно худощавы, и Шарина понимала, что справится со своим противником.Один из стражей бросил меч и пытался оттащить девушку от своего командира. Остальные замешкались, не зная, что предпринять.Кэшел поднял Захага над головой. А потом размахнулся и перебросил его через стену. Захаг был куда сильнее, чем любой человек его роста. Он намертво вцепился в запястье Кэшела и не отпускал. Кэшел же только кряхтел и пытался ударами о стену избавиться от примата.— Мейери пурипеганукс! — вскричал Халфемос во внезапно наступившей тишине. И его священный кинжал замер.Воздух вокруг Кэшела и Захага засверкал мириадами огней, вспыхнул алым светом. Обезьяна, человек и кусок почвы под ногам Кэшела исчезли из виду.Шарина и стражники попятились назад. Девушка с ужасом смотрела на мага.Халмефос с не меньшим ужасом воззрился на пустоту в пространстве.— Я не делал этого! — закричал он. — Госпожой клянусь, я просто хотел их разнять!За спиной Халфемоса стояла женщина в татуировках. Ступней босой ноги она стирала на земле следы своего рисунка. И удалилась — быстрее, чем кто-либо сумел остановить ее.
Жилище, которое заняла Илна, было до крайности нелепым. Ее комнаты — одна, где стояли станки, другая жилая — находились на верхнем этаже. Крыша над ними не протекала, и на том спасибо. Зато экономия немалая.Стены и пол в занимаемой ею комнате сияли чистотой: недаром Илна полтора дня потратила на приведение их в порядок.Пока уток сновал между нитями основы, Илна размышляла о прошлом. Она ткала тонкую ткань шириной два элла*. Элл — старинная мера длины; английский элл равен 45 дюймам.
Ее можно будет повесить в холле поместья, а можно — над окном убогого домишки. Она еще не решила, что это будет — вещь на продажу богатому человеку, знающему цену деньгам, — или же подарок для нескольких сотен людей, чье желание безропотно принимать удары судьбы и нищету вызывали у нее отвращение.Долг есть долг, и неважно, уважаешь ли ты человека, которому должен. Вред, который Илна причинила своими любовными чарами, касался, так или иначе, каждого жителя Эрдина. Теперь единственным вопросом оставалось, кому чем лучше помочь: деньгами или добрыми делами.Илна не думала о будущем. Тяжелое прошлое и сердечные раны были достаточно мучительными.Она работала, скорее, руководствуясь инстинктом, в то время как сознание ее снова и снова возвращалось на корабль, уносивший от нее Гарика.Илна остановилась, проворно пробегая пальцами по переплетению нитей. Прошлое, настоящее и будущее космоса были единой тканью. С тех пор, как Илна ос-Кенсет вернулась из ада, ни единый узелок этой ткани не был скрыт от нее.Она фыркнула. За эти дни ей удалось убедить себя, будто люди — лучше, чем она привыкла о них думать.Илна встала из-за станка и надела синий шерстяной плащ. Ткань она сработала сама, на ощупь шерсть напоминала теплое молоко. Она взяла шнур из шелка и повязала вокруг талии: кому-то это могло показаться излишней роскошью, но только не ей.Окна представляли собой просто проемы в стенах. Илна не закрыла их ставнями, уходя из дома. Да и дверь-то запирала лишь потому, что в противном случае торчащий в дверях ключ с двойной бородкой вызывал бы у окружающих подозрение.Неизвестный архитектор спланировал это здание как квадрат с отверстием«колодцем» в центре. В каждом углу — по лестнице.Мальчишка лет десяти-двенадцати возился в коридоре, когда Илна запирала дверь. Лоскут, обернутый вокруг его ободранного локтя, покрылся грязью, на тряпке проступали пятна засохшего гноя.Илна попыталась не обращать на это внимания, она почти уже скрылась из вида, мальчишка за ее спиной пронзительно взвизгнул.. Дети играли на лестнице, с криками перепрыгивая через ступеньки. Окон посреди пролета не было, большинство дверей — заперто. Сама же лестница, сырая и вонючая, больше напоминала вертикальный туннель, освещенный лишь единственной лампой под потолком.Когда она возвращалась, какая-то парочка занималась любовью почти под ее дверями. Мужчина грязно выругался в адрес Илны, проходившей мимо. Она не заметила грязной брани, как не замечала измазанные дерьмом стены этих трущоб.Ей не под силу изменить мир, разве что отдельные вещи в нем. Но она старалась.Она вышла в коридор. Ее дверь была распахнута настежь. Парень с раненым локтем стоял в дверях. У соседей все было закрыто.Илна медленно вошла. Парень, должно быть, услышал шорох ее босых ног. Он как раз начал оборачиваться, когда шелковый шнурок лег ему на шею.Илна стянула горло мальчишки, не позволив ему заорать. Длинным концом веревки она связала ему запястья и лодыжки, словно кролику, которого несут на продажу. В глазах парня стоял ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58