Они нам могут еще понадобиться.
Цернианин кивнул, и Тэд вновь вылез из люка.
Мора стояла во весь рост, медленно поворачивалась и прижимала приклад пульсатора к бедру, хищно отыскивая новую цель. Она была великолепна!
Бертингас подбежал к ней, пристегнул к ее талии пояс с запасной амуницией, запихнул часть гранат ей в карманы и прижался к ней спина к спине, прикрывая Мору с тыла.
— Что теперь? — спросила она.
— Они вылетят из-под обстрела, а мы попробуем найти…
Голос Тэда утонул в треске и скрежете — словно гигантская рука сминала в комок листы жести и пластика в гулком и глубоком колодце. Он инстинктивно повернул голову к «дракону», но тот стоял неподвижно и был цел. Он посмотрел вверх.
В небе висела полоса пурпурно-белого света.
Бертингас зажмурился.
— Не смотри! — крикнул он Море.
Яркость полосы была такой интенсивной, что он всерьез стал опасаться, не повреждены ли у него роговицы. Может быть, навсегда. Может быть, только временно. Если бы после того, как он закрыл глаза, свечение под веками хоть как-то снизилось через — ну, скажем, пятнадцать секунд, — то он почувствовал бы себя лучше.
Пока Бертингас ждал, когда восстановится зрение, он изучал яркое пятно перед глазами. Трудно было сказать что-то определенное — как широк был поток плазмы или как далеко от них.
— Мы что, уже умерли? — прошептала Мора.
Яркое пятно под веками Тэда пошло на убыль. Он осторожно открыл глаза и осмотрелся.
— Этот выстрел, должно быть, произвела «Брошь», — медленно произнес он. — С верхних батарей. Они вынесены довольно высоко над ее корпусом…
— Да и мы стоим на верхней части острова, — заметила Мора.
— Правильно, но если мы сможем найти ее цель…
— Если они вообще куда-нибудь попали.
— Так, что изменилось на линии горизонта вокруг нас?
— Вон та башня. — Она указала на север, как раз в том направлении, куда мог попасть поток плазмы, который увидел Тэд. — Не была ли она… выше? С чем-то вроде антенны на верхушке?
Тэд разглядывал башню. Он смутно припомнил рогатую параболическую антенну. Рога все еще были видны, но уже ниже, у подножия башни. Сама башня стала гораздо ниже. Ее новая верхушка теперь представляла собой плоскость — словно кто-то откусил половину башни. Синтебетон и стальные опоры испарились под действием плазмы, нагретой до звездных температур. Тэд не видел ни упавших обломков, ни свисающих частей. Ясно, что, когда верх башни завалился, он оседал во все еще летящий поток плазмы и испарялся.
Сфокусированный поток ионизированного гелия, нагретый до миллиона градусов по Цельсию, вполне может сделать такое.
Да, шрам на башне располагался на высоте не менее десяти метров. Бертингас так и сказал Море.
— Итак, мы в безопасности, пока «Брошь» аккуратно выбирает свои цели, — произнесла она. — Что ты там говорил — где мы собираемся?
— В центре управления и контроля.
— И зачем нам туда идти?
— Я хочу отключить здесь все, что можно.
— Ага.
— Сюда!
Тэд повел ее через площадку, под носовой частью тупорылого транспортного корабля — или, может быть, какого-нибудь космического буксира, — у которого отсутствовала половина листов обшивки. Повреждения были нанесены сварочными аппаратами и гаечными ключами, а не являлись результатом сражения. Пока Тэд с Морой шли, никто в них не стрелял и никто не убегал от них. Для эпицентра жаркого боя здесь стояла необычная тишина.
Они быстро двигались вдоль высокой стены, которая была частью ограды, отделявшей один стапель от другого. Внезапно Тэд услышал шаги. Поначалу он подумал, что это просто эхо от их собственных шагов и ничего больше.
Из-за стены сначала донеслось шарканье бегущих ног и топот крепких подошв о синтебетон, затем чьи-то крики, затем звяканье оружия.
Бертингас выхватил гранату, вырвал чеку и перебросил гранату через стену.
Две секунды спустя даже Тэда и Мору слегка оглушило. Донесшийся до них звук взрыва состоял, казалось, из четырех частей: басового элемента — словно играл большой барабан духового оркестра; сопрано дребезжащей жести и бьющегося стекла; шипения, как от трения стального каната о кнехт; и звона, напоминающего бой колокола в первый день творения. Все четыре компонента слились воедино. Звуковой удар так оглушил их, что на целую минуту они почти потеряли сознание.
Тэд, едва пришел в себя, подбежал к пролому в стене и начал стрелять — сначала по низу, затем все выше.
Четыре человека, уже согнувшиеся и обхватившие головы руками, задергались, когда в них попали шарики, и повалились на землю. Они носили ту же самую зеленую униформу, что и те солдаты, с которыми Бертингас сражался на гиперволновой станции после долгого скитания по лесам. Он проверил, что они на самом деле мертвы, и сделал единственный выстрел милосердия в голову солдата, чьи ноги превратились в размозженную смесь крови, костей и сухожилий.
Мора подошла к нему.
— Откуда ты узнал, — спросила она, — что это не были наши собственные солдаты? Ты же их не видел из-за стены!
— На самом деле я не знал, — смутился Тэд. — Поэтому я бросил акустический парализатор, а не осколочную гранату. Но мои предположения оказались правильными.
— Да ты опасен! Даже на войне. — В ее голосе звучали одновременно и гордость, и раздражение. — Что теперь?
— Теперь вверх вон по тому трапу.
— Я поднимаюсь первой.
— Что? Это еще почему?
— Ты будешь меня прикрывать. Если мы полезем вверх одновременно, то оба окажемся беззащитными.
Бертингас кивнул. Он прижался к синтебетонной стене и поднял пульсатор. Мора повесила винтовку на спину и начала подниматься. Когда она достигла верха, оттуда протянулись две руки и сняли ее, дергающую ногами, с лестницы.
Тэд прыгнул вперед, развернулся и прицелился, но Моры уже не было видно.
У него не осталось другого выхода, кроме как полезть наверх самому.
Бертингас поднимался осторожно, медленно переставляя руки, всматриваясь вверх и прислушиваясь. Сверху показались те же две руки. Он переложил винтовку в левую руку, зажал приклад под мышкой и неуклюже прицелился. Сверху, вслед за руками, появилось лицо — квадратное лицо Пэтти Фиркин. Винтовка Тэда повисла на ремне, замотанном вокруг локтя.
— Что ты делаешь там, наверху?
— А что ты делаешь там, внизу? — спросила она. — Вся драка происходила тут.
— Ну, не вся.
— Ага. Мы с Халаном наблюдали за твоей работой. Ты опасен.
— Так все говорят… Что мне оставалось делать?
— Мы обесточили весь сектор. Это заблокировало все двери и отключило трубы лифтов. Сейчас наши команды прочесывают уровень за уровнем и собирают пленных — или окончательно разбираются с упорствующими.
— Значит, мы победили.
— Похоже на то.
— Где Халан? И кстати, где Мора?
— Я отправила ее в центр управления. Он там же.
— В какую сторону идти?
— Сюда. — Фиркин повернулась, и ее сапоги застучали по плотному синтебетону.
— Каковы потери?
— Чьи?
— Сначала наши.
— Из пятнадцати тысяч высадившихся, — сказала она, — на перекличку отозвалось семь тысяч и еще три тысячи в руках медиков. В таком закрытом театре военных действий, на острове, когда обороняющиеся рассредоточены и прячутся по подвалам, мы вынуждены констатировать, что остальные наши бойцы скорее мертвы, чем сбежали или сдались противнику.
— Ясно. Это плохо.
Полковник пожала плечами:
— Они победили. Необстрелянные солдаты. Против укрепленного объекта. Какой ценой они победили — это другой вопрос.
— Продолжай. В каком состоянии крепость? И что более важно — в каком состоянии корабли на стапелях?
— Оценка еще продолжается. Я послала бригаду капуцинцев осмотреть технику, которую Хайкен Мару установила на кораблях. Они переоборудованы наспех, разумеется, но все же оказались способными задать жару в битве за Джемини. Ты думаешь о том же, о чем и я?
— Выясни, сколько кораблей находятся в сносном состоянии, — сказал Бертингас. — И откомандируй на их ремонт капуцинцев. Посмотрим, можно ли будет здесь отремонтировать поврежденные эсминцы — да и крейсера, если уж на то пошло — с Джемини.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что база Джемини блокирована. Оттуда никто не может выйти. Мы получили сообщение об этом десять минут назад.
— Ого-го!
Они прибыли в центр управления — сейчас его стеклянные стены были почти все разбиты. Оборудование центра осталось в основном цело, однако все кругом было засыпано осколками стекла, сверкающими, как алмазы.
Мора была там, и Фоллард тоже. Оба мрачные.
— Кто блокировал Джемини? — спросил Бертингас. — Спайл?
— Больше некому, — ответила Мора.
— Значит, это был только обманный маневр…
— Нет, мы обрубили один из источников дешевого вооружения, — сказал Фоллард. — А еще мы сломали хребет его лучшему союзнику — по крайней мере здесь, в Скоплении Аврора.
— Не говоря уже, — начала Фиркин, — о создании политического кризиса, который…
Она замолчала: засветились огни пульта связи.
Молодой капуцинец, который колдовал над ним, сдувая пыль и сметая осколки стекла, произнес:
— Приближается группа из пяти аэрокаров. Один из них транслирует опознавательный сигнал губернаторской машины. Коды других принадлежат вооруженным силам Скопления. Вы им поверите?
Лицо Фолларда внезапно осунулось.
— Да, так будет лучше, — ответил он. Затем сказал Бертингасу: — Пришла пора давать объяснения насчет твоего трюка с «Фри Видом».
— Если смогу… Было бы легче, если б мы захватили здесь кого-нибудь из шишек вроде Валенса Элидора, менеджера острова, или хотя бы начальника отдела ремонта кораблей — кто бы ни попался нам в руки, — чтобы официально передать Батавию под управление губернатора Салли.
Фоллард взглянул на Фиркин.
— Посмотри — может, тебе удастся найти кого-нибудь с золотым аксельбантом и кающимся взором. Встретимся внизу. И как можно доходчивей объясни ему — или ей, — что если он попытается подать губернатору протест, то может не дожить до конца беседы. И сделай это поубедительнее.
— Будет исполнено, босс!.. — Женщина-тяжеловес вышла из помещения.
— И все-таки главная скрипка здесь ты, Тэд, — сказал Халан.
Бертингас кивнул.
— Тогда пошли к ним.
Следуя указаниям авиадиспетчера-капуцинца, стайка аэрокаров губернатора приземлилась на открытой площадке к северу от доков. Выйдя из машины, Дейдра Салли сразу оказалась окружена — а военный человек сказал бы, что и прикрыта — высшими военными чинами вооруженных сил Скопления и главами департаментов — почти в полном составе. Главные умы Скопления Аврора, или по крайней мере те, кого таковыми считали, сбились в кучу. Чтобы уничтожить их всех сразу, хватило бы всего одной осколочной гранаты. Бертингас быстро осмотрелся: черные дыры окон, дверные проемы, ангары… Один-единственный стрелок Хайкен Мару с пульсатором сможет изменить ход истории.
Когда Халан, Тэд и их офицеры приблизились к аэрокарам, одна из групп прикрытия отделилась от общего кольца и направилась к ним. Бертингас сразу узнал прилизанную голову Селвина Прейза.
— Вы арестованы! — закричал Прейз. Он повернулся к одному из высоких военных чиновников. — Полковник, возьмите этого человека под стражу!
Офицер, чье внимание было полностью поглощено тем, что говорила губернатор, удивленно поднял голову.
Прейз приблизился к отряду Бертингаса.
— Вы крайне безрассудно предприняли неслыханное нападение на суверенный конгломерат, Бертингас. И почему? Почему? Если какой-нибудь из кораблей Хайкен Мару и участвовал в рейде на Джемини, то делал это после юридически правомочной продажи арахнидам. А это никак нельзя считать военной акцией. Но теперь вы дали повод. Когда арахниды закончат дела с базой Космического флота, эти корабли повернут сюда, на Палаццо, и оставят от нас мокрое место. Теперь не осталось ни малейшей надежды, что губернатор Спайл забудет про наше Скопление. Он смахнет нас к дьяволу в зубы вместе с кровавыми лохмотьями Джемини. Если только мы немедленно не сдадимся на его милость. Ваши действия не оставили нам другого выбора. Вы не предоставили нам ничего… Да слушаете вы меня или нет?!
Бертингас отрицательно покачал головой.
— Принимать решения — дело губернатора, — мягко произнес он. — Мы вернули ей Скопление — или по крайней мере военное превосходство в этой его части. Если она решит повесить меня за это — значит, повесит. А если захочет передать меня Аарону Спайлу и его приспешникам из Хайкен Мару в качестве знака готовности к мирным переговорам, то это тоже ее прерогатива.
Бертингас попытался обойти своего начальника.
— Вам не удастся уйти от ответственности! — закричал Прейз.
Тэд внезапно понял, что он произносит заранее заготовленную речь, предназначенную для других ушей.
— Да-да! — с пафосом заявил директор Бюро коммуникаций. — Мы знаем, что это были вы. Мы схватили вашего сообщника, инопланетянку Ринальди. Она призналась, что сделала эту абсолютно фальшивую и предательскую передачу по вашему указанию. Передача поставила ее превосходительство губернатора в ужасное положение. В нашем распоряжении также рабочие записи Ринальди, сделанные вашим почерком. Это доказывает, что…
— Вы не должны обвинять Джину, — устало произнес Бертингас. — Она только подчинялась моим приказам. Простой технический исполнитель. Вы не докажете даже, что она знала, что готовит и почему.
— Какая смелость с вашей стороны, — съехидничал Прейз. — Какая галантность. И совершенно ненужная.
— Что?
— Эта тварь заперлась и сопротивлялась законной процедуре ареста. А после задержания отказывалась отвечать на вопросы. Мне приятно сообщить, что ее раны оказались смертельными и она не выжила.
— Вы убили ее.
— Она сделала это сама, — самодовольно сказал директор.
При других обстоятельствах, в своей прошлой жизни, Тэд бы сломался под этим напором. От брани непосредственного начальника слезы бы навернулись ему на глаза. В прежние времена он сошел бы с ума, узнав, что его коллега — друг! — умер от побоев и наркотиков в камере, защищая самого Бертингаса. Но теперь он стал совсем другим человеком. Он выжил в лесной глуши, голый и без оружия, за ним охотились и в него стреляли, он сознательно убивал людей, собственными руками. Поэтому сейчас он просто смотрел в ухмыляющееся лицо Селвина Прейза.
Он мог бы стереть с него этот оскал.
Приклад его винтовки молниеносно взлетел бы вверх — от бедра на уровень груди и чуть выше, сокрушая кости и хрящи, а затем вниз к ноге. Одно такое быстрое движение — и даже Халан Фоллард, стоящий рядом с Бертингасом, не смог бы с уверенностью утверждать, что видел это. Затем Тэд позвал бы санитаров, сатиров с белыми кругами и красными крестами на груди, которые шли вслед за боевыми группами. Он сказал бы им, что с директором Бюро коммуникаций случился удар — и это было бы совершенной правдой. Они бы сложили руки Прейза на животе и поволокли его тело — возможно, еще дергающееся, а возможно, уже совсем без признаков жизни — прочь, подхватив за плечи и за ноги.
Но не возникнут ли при этом осложнения? Прейз может не умереть от удара. Тогда он вообще сотрет в порошок Бертингаса. Да и сам по себе удар будет расценен как доказательство вины Тэда и сговора с Джиной. (Какого черта! Он и был виновен!) Удар будет использован в качестве предлога заковать его в кандалы, бросить в камеру, пытать его — в то время когда губернатор, Халан, Пэтти, все остальные будут в нем нуждаться. Где-то глубоко внутри, на уровне подсознания, Бертингас слышал: «Ты опасен!»
Поэтому винтовка осталась на прежнем месте.
Селвин Прейз продолжал смотреть на него с торжествующей улыбкой. Тэд покачал головой и смог наконец обойти директора. В этот самый момент сгрудившаяся вокруг губернатора толпа мужчин и женщин распалась и пошла навстречу командирам десантников.
— Мой дорогой Фоллард! — произнесла Дейдра Салли, шагнула вперед и протянула руку Генеральному инспектору. Халан склонился и поцеловал ее руку. — И советник Бертингас! Все еще живой!
— Да, мэм. — Бертингас также взял руку губернатора и повторил учтивый жест Фолларда.
— Несмотря на все козни врагов, — сказала губернатор, — вы, кажется, смогли их одолеть.
— Да, мэм.
Бертингас всей кожей чувствовал, как Прейз собирает силы, чтобы кинуться к этим руководящим личностям и вновь повторить свои обвинения и громко потребовать ареста Тэда.
— Прекрасной иллюстрацией служит самое последнее недоразумение, — продолжала Салли. — Да, я так на вас разозлилась! Разозлилась — что я говорю! Подумать только — вы замыслили сфальсифицировать официальное обращение, вызвавшее предпринятую вами акцию на Батавии! Я почти уже отдала приказ о вашем аресте и немедленной казни — поверите ли вы в это? Но затем я вызвала моего советника по науке, доктора Гракси, и спросила его, нет ли этому другого объяснения, чем преступная измена одного из моих самых преданных служащих?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Цернианин кивнул, и Тэд вновь вылез из люка.
Мора стояла во весь рост, медленно поворачивалась и прижимала приклад пульсатора к бедру, хищно отыскивая новую цель. Она была великолепна!
Бертингас подбежал к ней, пристегнул к ее талии пояс с запасной амуницией, запихнул часть гранат ей в карманы и прижался к ней спина к спине, прикрывая Мору с тыла.
— Что теперь? — спросила она.
— Они вылетят из-под обстрела, а мы попробуем найти…
Голос Тэда утонул в треске и скрежете — словно гигантская рука сминала в комок листы жести и пластика в гулком и глубоком колодце. Он инстинктивно повернул голову к «дракону», но тот стоял неподвижно и был цел. Он посмотрел вверх.
В небе висела полоса пурпурно-белого света.
Бертингас зажмурился.
— Не смотри! — крикнул он Море.
Яркость полосы была такой интенсивной, что он всерьез стал опасаться, не повреждены ли у него роговицы. Может быть, навсегда. Может быть, только временно. Если бы после того, как он закрыл глаза, свечение под веками хоть как-то снизилось через — ну, скажем, пятнадцать секунд, — то он почувствовал бы себя лучше.
Пока Бертингас ждал, когда восстановится зрение, он изучал яркое пятно перед глазами. Трудно было сказать что-то определенное — как широк был поток плазмы или как далеко от них.
— Мы что, уже умерли? — прошептала Мора.
Яркое пятно под веками Тэда пошло на убыль. Он осторожно открыл глаза и осмотрелся.
— Этот выстрел, должно быть, произвела «Брошь», — медленно произнес он. — С верхних батарей. Они вынесены довольно высоко над ее корпусом…
— Да и мы стоим на верхней части острова, — заметила Мора.
— Правильно, но если мы сможем найти ее цель…
— Если они вообще куда-нибудь попали.
— Так, что изменилось на линии горизонта вокруг нас?
— Вон та башня. — Она указала на север, как раз в том направлении, куда мог попасть поток плазмы, который увидел Тэд. — Не была ли она… выше? С чем-то вроде антенны на верхушке?
Тэд разглядывал башню. Он смутно припомнил рогатую параболическую антенну. Рога все еще были видны, но уже ниже, у подножия башни. Сама башня стала гораздо ниже. Ее новая верхушка теперь представляла собой плоскость — словно кто-то откусил половину башни. Синтебетон и стальные опоры испарились под действием плазмы, нагретой до звездных температур. Тэд не видел ни упавших обломков, ни свисающих частей. Ясно, что, когда верх башни завалился, он оседал во все еще летящий поток плазмы и испарялся.
Сфокусированный поток ионизированного гелия, нагретый до миллиона градусов по Цельсию, вполне может сделать такое.
Да, шрам на башне располагался на высоте не менее десяти метров. Бертингас так и сказал Море.
— Итак, мы в безопасности, пока «Брошь» аккуратно выбирает свои цели, — произнесла она. — Что ты там говорил — где мы собираемся?
— В центре управления и контроля.
— И зачем нам туда идти?
— Я хочу отключить здесь все, что можно.
— Ага.
— Сюда!
Тэд повел ее через площадку, под носовой частью тупорылого транспортного корабля — или, может быть, какого-нибудь космического буксира, — у которого отсутствовала половина листов обшивки. Повреждения были нанесены сварочными аппаратами и гаечными ключами, а не являлись результатом сражения. Пока Тэд с Морой шли, никто в них не стрелял и никто не убегал от них. Для эпицентра жаркого боя здесь стояла необычная тишина.
Они быстро двигались вдоль высокой стены, которая была частью ограды, отделявшей один стапель от другого. Внезапно Тэд услышал шаги. Поначалу он подумал, что это просто эхо от их собственных шагов и ничего больше.
Из-за стены сначала донеслось шарканье бегущих ног и топот крепких подошв о синтебетон, затем чьи-то крики, затем звяканье оружия.
Бертингас выхватил гранату, вырвал чеку и перебросил гранату через стену.
Две секунды спустя даже Тэда и Мору слегка оглушило. Донесшийся до них звук взрыва состоял, казалось, из четырех частей: басового элемента — словно играл большой барабан духового оркестра; сопрано дребезжащей жести и бьющегося стекла; шипения, как от трения стального каната о кнехт; и звона, напоминающего бой колокола в первый день творения. Все четыре компонента слились воедино. Звуковой удар так оглушил их, что на целую минуту они почти потеряли сознание.
Тэд, едва пришел в себя, подбежал к пролому в стене и начал стрелять — сначала по низу, затем все выше.
Четыре человека, уже согнувшиеся и обхватившие головы руками, задергались, когда в них попали шарики, и повалились на землю. Они носили ту же самую зеленую униформу, что и те солдаты, с которыми Бертингас сражался на гиперволновой станции после долгого скитания по лесам. Он проверил, что они на самом деле мертвы, и сделал единственный выстрел милосердия в голову солдата, чьи ноги превратились в размозженную смесь крови, костей и сухожилий.
Мора подошла к нему.
— Откуда ты узнал, — спросила она, — что это не были наши собственные солдаты? Ты же их не видел из-за стены!
— На самом деле я не знал, — смутился Тэд. — Поэтому я бросил акустический парализатор, а не осколочную гранату. Но мои предположения оказались правильными.
— Да ты опасен! Даже на войне. — В ее голосе звучали одновременно и гордость, и раздражение. — Что теперь?
— Теперь вверх вон по тому трапу.
— Я поднимаюсь первой.
— Что? Это еще почему?
— Ты будешь меня прикрывать. Если мы полезем вверх одновременно, то оба окажемся беззащитными.
Бертингас кивнул. Он прижался к синтебетонной стене и поднял пульсатор. Мора повесила винтовку на спину и начала подниматься. Когда она достигла верха, оттуда протянулись две руки и сняли ее, дергающую ногами, с лестницы.
Тэд прыгнул вперед, развернулся и прицелился, но Моры уже не было видно.
У него не осталось другого выхода, кроме как полезть наверх самому.
Бертингас поднимался осторожно, медленно переставляя руки, всматриваясь вверх и прислушиваясь. Сверху показались те же две руки. Он переложил винтовку в левую руку, зажал приклад под мышкой и неуклюже прицелился. Сверху, вслед за руками, появилось лицо — квадратное лицо Пэтти Фиркин. Винтовка Тэда повисла на ремне, замотанном вокруг локтя.
— Что ты делаешь там, наверху?
— А что ты делаешь там, внизу? — спросила она. — Вся драка происходила тут.
— Ну, не вся.
— Ага. Мы с Халаном наблюдали за твоей работой. Ты опасен.
— Так все говорят… Что мне оставалось делать?
— Мы обесточили весь сектор. Это заблокировало все двери и отключило трубы лифтов. Сейчас наши команды прочесывают уровень за уровнем и собирают пленных — или окончательно разбираются с упорствующими.
— Значит, мы победили.
— Похоже на то.
— Где Халан? И кстати, где Мора?
— Я отправила ее в центр управления. Он там же.
— В какую сторону идти?
— Сюда. — Фиркин повернулась, и ее сапоги застучали по плотному синтебетону.
— Каковы потери?
— Чьи?
— Сначала наши.
— Из пятнадцати тысяч высадившихся, — сказала она, — на перекличку отозвалось семь тысяч и еще три тысячи в руках медиков. В таком закрытом театре военных действий, на острове, когда обороняющиеся рассредоточены и прячутся по подвалам, мы вынуждены констатировать, что остальные наши бойцы скорее мертвы, чем сбежали или сдались противнику.
— Ясно. Это плохо.
Полковник пожала плечами:
— Они победили. Необстрелянные солдаты. Против укрепленного объекта. Какой ценой они победили — это другой вопрос.
— Продолжай. В каком состоянии крепость? И что более важно — в каком состоянии корабли на стапелях?
— Оценка еще продолжается. Я послала бригаду капуцинцев осмотреть технику, которую Хайкен Мару установила на кораблях. Они переоборудованы наспех, разумеется, но все же оказались способными задать жару в битве за Джемини. Ты думаешь о том же, о чем и я?
— Выясни, сколько кораблей находятся в сносном состоянии, — сказал Бертингас. — И откомандируй на их ремонт капуцинцев. Посмотрим, можно ли будет здесь отремонтировать поврежденные эсминцы — да и крейсера, если уж на то пошло — с Джемини.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что база Джемини блокирована. Оттуда никто не может выйти. Мы получили сообщение об этом десять минут назад.
— Ого-го!
Они прибыли в центр управления — сейчас его стеклянные стены были почти все разбиты. Оборудование центра осталось в основном цело, однако все кругом было засыпано осколками стекла, сверкающими, как алмазы.
Мора была там, и Фоллард тоже. Оба мрачные.
— Кто блокировал Джемини? — спросил Бертингас. — Спайл?
— Больше некому, — ответила Мора.
— Значит, это был только обманный маневр…
— Нет, мы обрубили один из источников дешевого вооружения, — сказал Фоллард. — А еще мы сломали хребет его лучшему союзнику — по крайней мере здесь, в Скоплении Аврора.
— Не говоря уже, — начала Фиркин, — о создании политического кризиса, который…
Она замолчала: засветились огни пульта связи.
Молодой капуцинец, который колдовал над ним, сдувая пыль и сметая осколки стекла, произнес:
— Приближается группа из пяти аэрокаров. Один из них транслирует опознавательный сигнал губернаторской машины. Коды других принадлежат вооруженным силам Скопления. Вы им поверите?
Лицо Фолларда внезапно осунулось.
— Да, так будет лучше, — ответил он. Затем сказал Бертингасу: — Пришла пора давать объяснения насчет твоего трюка с «Фри Видом».
— Если смогу… Было бы легче, если б мы захватили здесь кого-нибудь из шишек вроде Валенса Элидора, менеджера острова, или хотя бы начальника отдела ремонта кораблей — кто бы ни попался нам в руки, — чтобы официально передать Батавию под управление губернатора Салли.
Фоллард взглянул на Фиркин.
— Посмотри — может, тебе удастся найти кого-нибудь с золотым аксельбантом и кающимся взором. Встретимся внизу. И как можно доходчивей объясни ему — или ей, — что если он попытается подать губернатору протест, то может не дожить до конца беседы. И сделай это поубедительнее.
— Будет исполнено, босс!.. — Женщина-тяжеловес вышла из помещения.
— И все-таки главная скрипка здесь ты, Тэд, — сказал Халан.
Бертингас кивнул.
— Тогда пошли к ним.
Следуя указаниям авиадиспетчера-капуцинца, стайка аэрокаров губернатора приземлилась на открытой площадке к северу от доков. Выйдя из машины, Дейдра Салли сразу оказалась окружена — а военный человек сказал бы, что и прикрыта — высшими военными чинами вооруженных сил Скопления и главами департаментов — почти в полном составе. Главные умы Скопления Аврора, или по крайней мере те, кого таковыми считали, сбились в кучу. Чтобы уничтожить их всех сразу, хватило бы всего одной осколочной гранаты. Бертингас быстро осмотрелся: черные дыры окон, дверные проемы, ангары… Один-единственный стрелок Хайкен Мару с пульсатором сможет изменить ход истории.
Когда Халан, Тэд и их офицеры приблизились к аэрокарам, одна из групп прикрытия отделилась от общего кольца и направилась к ним. Бертингас сразу узнал прилизанную голову Селвина Прейза.
— Вы арестованы! — закричал Прейз. Он повернулся к одному из высоких военных чиновников. — Полковник, возьмите этого человека под стражу!
Офицер, чье внимание было полностью поглощено тем, что говорила губернатор, удивленно поднял голову.
Прейз приблизился к отряду Бертингаса.
— Вы крайне безрассудно предприняли неслыханное нападение на суверенный конгломерат, Бертингас. И почему? Почему? Если какой-нибудь из кораблей Хайкен Мару и участвовал в рейде на Джемини, то делал это после юридически правомочной продажи арахнидам. А это никак нельзя считать военной акцией. Но теперь вы дали повод. Когда арахниды закончат дела с базой Космического флота, эти корабли повернут сюда, на Палаццо, и оставят от нас мокрое место. Теперь не осталось ни малейшей надежды, что губернатор Спайл забудет про наше Скопление. Он смахнет нас к дьяволу в зубы вместе с кровавыми лохмотьями Джемини. Если только мы немедленно не сдадимся на его милость. Ваши действия не оставили нам другого выбора. Вы не предоставили нам ничего… Да слушаете вы меня или нет?!
Бертингас отрицательно покачал головой.
— Принимать решения — дело губернатора, — мягко произнес он. — Мы вернули ей Скопление — или по крайней мере военное превосходство в этой его части. Если она решит повесить меня за это — значит, повесит. А если захочет передать меня Аарону Спайлу и его приспешникам из Хайкен Мару в качестве знака готовности к мирным переговорам, то это тоже ее прерогатива.
Бертингас попытался обойти своего начальника.
— Вам не удастся уйти от ответственности! — закричал Прейз.
Тэд внезапно понял, что он произносит заранее заготовленную речь, предназначенную для других ушей.
— Да-да! — с пафосом заявил директор Бюро коммуникаций. — Мы знаем, что это были вы. Мы схватили вашего сообщника, инопланетянку Ринальди. Она призналась, что сделала эту абсолютно фальшивую и предательскую передачу по вашему указанию. Передача поставила ее превосходительство губернатора в ужасное положение. В нашем распоряжении также рабочие записи Ринальди, сделанные вашим почерком. Это доказывает, что…
— Вы не должны обвинять Джину, — устало произнес Бертингас. — Она только подчинялась моим приказам. Простой технический исполнитель. Вы не докажете даже, что она знала, что готовит и почему.
— Какая смелость с вашей стороны, — съехидничал Прейз. — Какая галантность. И совершенно ненужная.
— Что?
— Эта тварь заперлась и сопротивлялась законной процедуре ареста. А после задержания отказывалась отвечать на вопросы. Мне приятно сообщить, что ее раны оказались смертельными и она не выжила.
— Вы убили ее.
— Она сделала это сама, — самодовольно сказал директор.
При других обстоятельствах, в своей прошлой жизни, Тэд бы сломался под этим напором. От брани непосредственного начальника слезы бы навернулись ему на глаза. В прежние времена он сошел бы с ума, узнав, что его коллега — друг! — умер от побоев и наркотиков в камере, защищая самого Бертингаса. Но теперь он стал совсем другим человеком. Он выжил в лесной глуши, голый и без оружия, за ним охотились и в него стреляли, он сознательно убивал людей, собственными руками. Поэтому сейчас он просто смотрел в ухмыляющееся лицо Селвина Прейза.
Он мог бы стереть с него этот оскал.
Приклад его винтовки молниеносно взлетел бы вверх — от бедра на уровень груди и чуть выше, сокрушая кости и хрящи, а затем вниз к ноге. Одно такое быстрое движение — и даже Халан Фоллард, стоящий рядом с Бертингасом, не смог бы с уверенностью утверждать, что видел это. Затем Тэд позвал бы санитаров, сатиров с белыми кругами и красными крестами на груди, которые шли вслед за боевыми группами. Он сказал бы им, что с директором Бюро коммуникаций случился удар — и это было бы совершенной правдой. Они бы сложили руки Прейза на животе и поволокли его тело — возможно, еще дергающееся, а возможно, уже совсем без признаков жизни — прочь, подхватив за плечи и за ноги.
Но не возникнут ли при этом осложнения? Прейз может не умереть от удара. Тогда он вообще сотрет в порошок Бертингаса. Да и сам по себе удар будет расценен как доказательство вины Тэда и сговора с Джиной. (Какого черта! Он и был виновен!) Удар будет использован в качестве предлога заковать его в кандалы, бросить в камеру, пытать его — в то время когда губернатор, Халан, Пэтти, все остальные будут в нем нуждаться. Где-то глубоко внутри, на уровне подсознания, Бертингас слышал: «Ты опасен!»
Поэтому винтовка осталась на прежнем месте.
Селвин Прейз продолжал смотреть на него с торжествующей улыбкой. Тэд покачал головой и смог наконец обойти директора. В этот самый момент сгрудившаяся вокруг губернатора толпа мужчин и женщин распалась и пошла навстречу командирам десантников.
— Мой дорогой Фоллард! — произнесла Дейдра Салли, шагнула вперед и протянула руку Генеральному инспектору. Халан склонился и поцеловал ее руку. — И советник Бертингас! Все еще живой!
— Да, мэм. — Бертингас также взял руку губернатора и повторил учтивый жест Фолларда.
— Несмотря на все козни врагов, — сказала губернатор, — вы, кажется, смогли их одолеть.
— Да, мэм.
Бертингас всей кожей чувствовал, как Прейз собирает силы, чтобы кинуться к этим руководящим личностям и вновь повторить свои обвинения и громко потребовать ареста Тэда.
— Прекрасной иллюстрацией служит самое последнее недоразумение, — продолжала Салли. — Да, я так на вас разозлилась! Разозлилась — что я говорю! Подумать только — вы замыслили сфальсифицировать официальное обращение, вызвавшее предпринятую вами акцию на Батавии! Я почти уже отдала приказ о вашем аресте и немедленной казни — поверите ли вы в это? Но затем я вызвала моего советника по науке, доктора Гракси, и спросила его, нет ли этому другого объяснения, чем преступная измена одного из моих самых преданных служащих?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32