- Почему я узнаю об этом только сейчас, почти сутки спустя?
Второй собеседник виновато опустил глаза и еле слышно пробормотал:
- За этот период не произошло ничего такого, что могло бы…
- Послушай, дорогуша, - мужчина бесцеремонно перебил второго, младшего по возрасту, и раздраженно швырнул салфетку на стол. Наклонившись через стол к своему собеседнику, он с елейными интонациями в голосе зашептал:
- Твоя роль - исполнительный наблюдатель. Увидел - доложил, увидел - доложил. И так далее! А делать выводы, произошло или не произошло «ничего такого» буду я. И только я! Мне нужна точная и своевременная, слышишь, своевременная информация! Это понятно?
Второй человек еле слышно пробормотал слова согласия.
- То-то же… Твоя задача - наблюдать и докладывать мне. О любых даже мало значимых происшествиях или отсутствии оных. И при этом быть тише воды, ниже травы, чтобы ни одна душа даже мысли допустить не посмела о наличие какой-либо слежки. Это ясно? «Проколешься» на чем-либо, сгною.
Мужчина старшего возраста, прошептав угрозы, медово улыбнулся и подозвал крутившегося неподалеку официанта:
- Голубчик, принеси-ка нам по порции пломбира…
Дружеский, почти семейный ужин, да и только…
II
Ингу уже ждали. «…Три девицы под окном пряли поздним вечерком…». Или, верней сказать, «…три девицы за столом ждали поздним вечерком…», - Инга тут же перефразировала классика и мысленно усмехнулась. Судя по застывшему на лицах барышень ожиданию, смешанному со жгучим любопытством, Мария уже успела поведать своим подругам, что к ужину бонусом прилагается знакомство с ее давней приятельницей. Столичной штучкой. Ее и ждали - как столичную штучку - с некоторым ревностным вызовом в любопытных взглядах. Мы, мол, тоже тут не лыком шиты и красотой не обделены…
Маша, увидев Ингу, энергично замахала рукой, а остальные девушки за столом расцвели радушными улыбками. «Вэ-элкам!».
- Добрый вечер! - Инга подошла к столику с лучезарной улыбкой. Три подруги тут же окинули ее с ног до головы быстрыми оценивающими взглядами, какими встречают женщины другую женщину. Взгляд привлекательных самок, ревностно оценивающих привлекательность другой самки.
- Добрый вечер!
- Привет!
- Добрый!
Три подруги тут же охотно откликнулись. Новая самка хоть и была привлекательна, но одета была в слишком уж скромную «шкурку». Легкое разочарование («Как, и это - «столичная штучка? В таком неброском сарафанчике?») во взглядах девушек сменилось легким торжеством: не соперница. По крайней мере, не на этот вечер.
- Девочки, знакомьтесь! Это - Инга, моя подруга детства, которая сейчас живет в Москве, - Маша почти торжественным жестом представила вновь обретенную приятельницу подругам. - А это, Инга, мои подружки. Таисия, или можно - Тая, и Анна.
- Лучше - просто Аня, - одна из девушек скромно улыбнулась.
- Очень приятно, - Инга произнесла полагающиеся в таких случаях слова любезности и присела на свободный стул рядом с Машей.
Ее приняли. Настороженное любопытство, проявившееся в первые минуты встречи во взглядах новых знакомых, исчезло уже после первых бокалов терпкого южного вина, выпитого за знакомство. Южные знакомства завязываются быстро и непринужденно, даже если они предполагают не скоропалительный, пламенеющий страстью роман, а сезонную женскую дружбу.
Они были слишком разными - эти три подруги, начиная внешностью и заканчивая характерами. Легкая на подъем Мария готова была к приключениям и легкому флирту в любую минуту, и эта готовность отражалась и в ее немного легкомысленном наряде, и в озорном блеске в глазах, и чуть более громком, чем требуют приличия, смехе. Но, однако же, ее сильное желание нравиться не выглядело смешным. Мария рискованно балансировала на границе, отделяющей умеренность от излишества, но не оступалась в сторону вульгарности.
Таисия предпочитала более скромную, но подобранную со вкусом одежду и неброский макияж. Среди своих подруг она занимала «золотую середину»: спокойная, рассудительная, не лишенная здоровой иронии. В ней было в меру «правильности», проявлявшейся скорее в виде безобидных подшучиваний над ветреностью Марии и «ханжеством» Анны, чем в поучениях.
И, наконец, Анна. Испуганный серый мышонок или кроткая овечка… Не сказать, что она была так уж некрасива, скорей слишком неприметна. Видимо, ее застенчивость, разросшаяся до глобального комплекса, превратилась в параноидальное желание сделаться невидимой для окружающих: об этом простодушно поведало и длинное старомодное платье синего цвета, и завязанные в скучный хвост тусклые волосы, и отсутствие малейших признаков макияжа на простоватом личике.
Но, не смотря на такую «разность», подруги удивительным образом дополняли друг друга, словно каждая из них являлась лишь третью общей цельной картины. Даже в разговоре они договаривали друг за друга, привнося в общий разговор индивидуальный колорит.
- Ох, девчонки, ка-акой вон мужчина-а! Мама родная, держите меня, - эмоциональная и любвеобильная Мария по-простецки ткнула пальцем в сторону понравившегося мужичка за столиком в противоположном углу ресторана.
- Вот именно, что «мама родная», - спокойная и немного флегматичная Таисия скептически усмехнулась, усмешкой красноречиво вынося вердикт и внешности мужчины, и вкусу подруги.
- Девочки, ну не так же громко! На нас уже смотрят. Ой, он оглянулся! - скромная и пугливая Анечка (почему-то Инге хотелось звать ее именно «Анечкой» - за овечью кротость в светло-карих глазах и смущенный румянец) громко и испуганно шикнула на подруг.
- Оглянулся? - Машка тут же к вящему недовольству Анечки бросила меткий взгляд на облюбованный столик и призывно улыбнулась вмиг подобравшемуся «плейбою» местного разлива.
- Машка, сама потом от него отматываться будешь. Мы - умываем руки, - Таисия тут же с усмешкой предупредила, а Анечка возмущенно покраснела.
- Зануды! - весело припечатала Машка. Инга лишь молча улыбнулась.
Город словно вдыхал в нее новую жизнь - или, точней сказать, давно забытую старую. Ту жизнь, в которой были абрикосы с медовыми капельками сока на месте разлома, нелегально ободранная соседская черешня, связки высушенных морских «бычков», загадочная сезонная популяция курортников, стекающаяся сюда из другой северной жизни, мелкие несерьезные ссоры с братом и следующие за ними серьезные примирения, бабушкина улыбка, когда улыбались не только ее губы, но и глаза, и каждая морщинка на высушенном солнцем и жизнью лице. Эта жизнь, как ей казалось, надежно осталась в далекой стране детства, в которую нельзя купить обратный билет, и путешествовать можно лишь транзитным туристом - с помощью чуть стертых воспоминаний и искажающих действительность снов. И вот сейчас словно ей чудесным образом достался последний билет на самолет, пролетающий над страной детства.
- Инга, а ты замужем? - Таисия задала свой немного беспардонный вопрос с живым женским интересом. Впрочем, в этой атмосфере сезонной курортной дружбы, темного, как южная ночь вина, соленого, пахнущего флиртом ветра и раскаленного любовной страстью песка любые отношения стремительно сходятся на короткую ногу, и вопросы не кажутся беспардонными.
Из всех троих новоиспеченных подруг замужем была только Таисия.
- Нет, - Инга скромно улыбнулась. О-о, знали бы эти ее новые подруги об ее последнем романе, они бы совершенно с другим интересом посмотрели на «столичную штучку». Они бы красноречиво промолчали в ответ, маскируя удивление и недоумение запоздалыми натянутыми улыбками, и сгорали бы от нетерпения обсудить в ее отсутствии «эти аморальные столичные нравы…».
- Да что там, замужем, делать? - «сходившая замуж» Мария теперь задорно-легкомысленно высказывала «фи» кольцам на безымянных пальцах и штампам в паспортах, отдавая предпочтение ни к чему не обязывающим ресторанным флиртам и, изредка, коротким, угасающим с возвращением «пассии» в свой город курортным вспышкам страсти.
- Вопрос не в том, что делать замужем, вопрос в том, чтобы быть замужем, - Таисия, определенно, с фанатичным рвением преклонялась культу брачного штампа в паспорте.
- Вопрос даже не в том, чтобы быть замужем, вопрос в том, чтобы желать создать семью , - Анечка тут же тихим голоском провозгласила свою истину. И Инга невольно улыбнулась: вот уж для кого семья была бы и Библией, и священным храмом. Но скромная Анечка с ее домостроевской покорностью в глазах слишком уж отчаянно смущалась своего простоватого личика и мышиного цвета волос, чтобы представлять интерес для местных скучноватых мужичков, не говоря уж о заезжих курортных плейбоях.
Инга не стала вступать в полемику. Ее внимание привлекли музыканты, которые закончили устанавливать свое оборудование на ресторанной концертной площадке и теперь пробовали звук. «Живая» музыка в ресторанах и кафе - еще один обязательный атрибут приморских городков. С репертуаром из гремучей смеси выходящих из моды попсовых хитов, чередующихся с прокуренным шансоном. И бессмертным лидером курортного хит-парада «Владимирским централом».
Музыканты закончили последние приготовления, и на площадку вышла певичка. Инга бросила равнодушный взгляд на сцену и вновь вернулась к своим приятельницам: Машка как раз начала под одобрительное хихиканье девчонок рассказывать какую-то смешную байку. Но и Машкины фразы, и смех подруг тут же потонули в первых аккордах до боли знакомой песни. Инга вздрогнула от неожиданности и, совершенно не беспокоясь о том, что покажется невежливой, повернулась к сцене, намертво приковав взгляд к певичке.
…Когда мне казалось, что сломлен дух,
Я вновь поднималась безликой надеждой.
И пусть выбирала из трудностей двух
Я обе. С бравадой слепой и небрежной.
А жизнь мне давала все новый урок…
И каждый последующий был все сложнее
И не было дня, что не шел бы мне впрок,
И я становилась с днем каждым мудрее…
…Вот уж не думала, что столичные новомодные веяния так быстро докатятся до провинциальных черноморских городков… И что в репертуаре местных музыкантов с попсой и шансоном может соседствовать другая музыка . Каждая нота, каждый слог впивались в душу беспощадными гвоздями, оставляя кровоточащие раны. Популярность Лёки и впрямь идет семимильными шагами, если ее песни, только недавно прозвучавшие в столичных эфирах, уже перепевают провинциальные певички - отчаянно фальшивя, не там расставляя акценты, с душевным надрывом выводя верхние ноты, отчего в их исполнении исчезает простая Лёкина искренность. И все же, все же… Эта песня - отрезвляющее, как февральский ветер, напоминание о еще совсем недавней жизни.
…А ей просто катастрофически не идет эта песня - этой певичке. Не для ее голоса, не для расшитого люрексом топа, еле прикрывающего полную провинциальную грудь, не для выбеленных перекисью кудрей, не для жеманно-пухлых губ, с неискренней тщательностью выговаривающих каждую букву… Инга, на мгновение прикрыв глаза, вспомнила Лёку - ее подростковую угловатость, вздернутый подбородок и магию сильного гибкого голоса. Лёкины песни в ее исполнении не были песнями, они были сокровенными мыслями, тайной болью, кипевшим протестом, спекающимся с отчаянием. Ее песни были и остаются ее душой, которой она интимно делится со слушателем. Маленькая взрослая девочка, остающаяся ребенком, так долго не верящая в свой талант и схватившая сейчас самые сливки признания и славы. Девочка, которая на алтарь своего таланта принесла в жертву самое ценное, что у нее тогда было - любовь. «…Инга, ты меня простишь?..».
- …Инга? Инга, ты чего?
Она, сморгнув, пришла в себя после недолгого наваждения и выдавила улыбку новым подругам, взирающим на нее с беспокойством.
- Инга, что-то случилось? Ты как будто… выключилась, - Машка не стала церемониться в вежливых расшаркиваниях и сразу в лоб выдала свое волнение.
- Нет, ничего не случилось… Просто песня… Она мне очень нравится. Любопытно, эта песня только недавно появилась в эфире, а ее уже исполняют здесь…
- А то! - Машка гордо и неким вызовом повела плечами. - Что ж, думаешь, у нас здесь совсем глухомань? И кроме «Ой, цветет калина…» мы тут ничего не поем и не слышим? Обижаешь, подруга!
Инга в ответ на Машкино заявление лишь молча улыбнулась. Да и что она могла сейчас сказать своим новым подругам - временным, как и ее пребывание в городе - о своем настроении, навеянном этой так неожиданно услышанной песней? Или ничего, или очень много…
…Мария неожиданно вызвалась проводить Ингу. Распрощавшись с остальными подругами на освещенной площадке перед входом в ресторан, она по-свойски ухватила московскую приятельницу под локоть:
- На какой улице ты остановилась? И у кого?
- На Приморской. Сняла у бабульки флигелек, - охотно пояснила Инга. И чуть не высказала вслух неожиданное желание прогуляться по тем улицам, по которым бегала в детстве. Не высказала, потому что Мария уже опередила ее:
- Можем пойти туда, где ты когда-то жила. Это ведь от меня не далеко. Правда, сейчас очень темно, ты мало что увидишь, но прогуляться можно, если не торопишься.
- Мне некуда здесь торопиться, - Инга усмехнулась, почти принимая Машкино предложение. - А ты разве не торопишься? У тебя ведь сын…
- Спит уже, - Мария беззаботно махнула рукой. - Я его с матерью оставила. Имею право на личную жизнь? Ну так как, пройдемся по местам нашего детства?
- М-м-м, в другой раз, - Инга отказалась с некоторым сожалением. - Не сегодня. Вернее, не ночью. Хочу видеть , а не только понимать , что я нахожусь в уголке своего детства.
- Ладно, - Мария легко согласилась и, чуть помедлив, задала вопрос, который, видимо, мучил ее уже весь вечер:
- Скажи, любезная, а почему ты не приезжала сюда столько лет?
- Сама не знаю, - засмеялась Инга. - Я приезжала - иногда. На очень короткие периоды. Навещала бабульку, пока та была жива. А потом как-то… Наверное, боялась того, что родной город может позвать меня обратно.
- О-о, какая тонкая философия… Оправдания - и только, - Маша весело рассмеялась.
- Возможно. Стыдно мне! Вадька и то чаще меня приезжал сюда…
- И не объявлялся, - Маша проговорила с некоторой обидой. Видимо, ей очень хотелось встретиться со своей первой любовью. - Ты ему там хоть привет от меня передай, ладно? Не забудь!
- Не забуду, - пообещала Инга и улыбнулась приятельнице.
- Как тебе мои подруги? - Маша уже сменила тему. - Понравились?
- Понравились. Давно дружите?
- Ну-у, по-разному… С Тайкой - еще с училища. Мы с ней вместе в торговом учились, в одной группе. Потом замуж вышли друг за другом, только я вот, в отличие от нее, развелась еще четыре года назад, а она - трясется над своим браком.
- Я заметила, - Инга улыбнулась и предложила подруге сигареты.
- Ну, давай… - Машка закурила и продолжила:
- Я работаю в продуктовом, как ты уже знаешь. Тайка устроилась в универмаг на полставки, работает по сменам. Ее муж - стоматолог в нашей коммерческой клинике и неплохо обеспечивает семью. Так что Тайка вполне может позволить себе работать на неполной ставке и больше времени уделять семье.
Машка проговорила это с долей зависти и, тихо рассмеявшись, добавила:
- Эх, был бы у меня муж такой обеспеченный… Не знала бы я проблем!
- А Анна? - Инга поспешно вернула Марию в первоначальную тему, пока та не принялась рассуждать на тему чужой материальной обеспеченности.
- Анька? Она у нас работает в школе, преподает литературу.
- Я почему-то так и подумала…
- А ничего другого подумать и нельзя! - Мария тут же весело поддакнула. - Анька - типичная училка литературы, «тургеневская девушка» с томиком Ахматовой под мышкой…. Она - какая-то дальняя родственница еще одной нашей подруги Кристины, то ли сестра троюродная, то ли еще кто… Закончила педагогический, приехала в наш городок года два назад. С помощью Кристины и ее мужа обжилась здесь, устроилась работать в школу. Дружит со мной и Тайкой - а с кем ей еще тут дружить?
Мария сделала паузу, словно взвешивая, говорить или не говорить, и решилась:
- Я с тобой, Инга, кое о чем переговорить хотела… Как я уже сказала, была у нас еще четвертая подруга - Кристина. Тайкина одноклассница и ее близкая подружка. Тоже с нами поступила в торговое, да после того, как вышла замуж, учебу бросила. Муж ее - Алексей Чернов - очень обеспеченный человек, «рыбный барон», как у нас его в городе называют… В общем, Кристинка наша очень удачно вышла замуж, отхватила такого мужа, все равно что короля. Ну да и красивая она очень… была.
Мария споткнулась на последней фразе и после недолгой паузы скороговорокой проговорила:
- Кристина умерла от какой-то непонятной болезни год назад. «Сгорела» быстро, и врачи ничего не смогли сделать. Рак не рак, не понятно что… Так и не выяснили. Я тебе это вот к чему рассказываю. Ты, Инга, говорила, что психологом стала?
- Ну, вообще-то… - Инга усмехнулась, а Мария, не дав ей договорить, возбужденно затараторила:
1 2 3 4 5
Второй собеседник виновато опустил глаза и еле слышно пробормотал:
- За этот период не произошло ничего такого, что могло бы…
- Послушай, дорогуша, - мужчина бесцеремонно перебил второго, младшего по возрасту, и раздраженно швырнул салфетку на стол. Наклонившись через стол к своему собеседнику, он с елейными интонациями в голосе зашептал:
- Твоя роль - исполнительный наблюдатель. Увидел - доложил, увидел - доложил. И так далее! А делать выводы, произошло или не произошло «ничего такого» буду я. И только я! Мне нужна точная и своевременная, слышишь, своевременная информация! Это понятно?
Второй человек еле слышно пробормотал слова согласия.
- То-то же… Твоя задача - наблюдать и докладывать мне. О любых даже мало значимых происшествиях или отсутствии оных. И при этом быть тише воды, ниже травы, чтобы ни одна душа даже мысли допустить не посмела о наличие какой-либо слежки. Это ясно? «Проколешься» на чем-либо, сгною.
Мужчина старшего возраста, прошептав угрозы, медово улыбнулся и подозвал крутившегося неподалеку официанта:
- Голубчик, принеси-ка нам по порции пломбира…
Дружеский, почти семейный ужин, да и только…
II
Ингу уже ждали. «…Три девицы под окном пряли поздним вечерком…». Или, верней сказать, «…три девицы за столом ждали поздним вечерком…», - Инга тут же перефразировала классика и мысленно усмехнулась. Судя по застывшему на лицах барышень ожиданию, смешанному со жгучим любопытством, Мария уже успела поведать своим подругам, что к ужину бонусом прилагается знакомство с ее давней приятельницей. Столичной штучкой. Ее и ждали - как столичную штучку - с некоторым ревностным вызовом в любопытных взглядах. Мы, мол, тоже тут не лыком шиты и красотой не обделены…
Маша, увидев Ингу, энергично замахала рукой, а остальные девушки за столом расцвели радушными улыбками. «Вэ-элкам!».
- Добрый вечер! - Инга подошла к столику с лучезарной улыбкой. Три подруги тут же окинули ее с ног до головы быстрыми оценивающими взглядами, какими встречают женщины другую женщину. Взгляд привлекательных самок, ревностно оценивающих привлекательность другой самки.
- Добрый вечер!
- Привет!
- Добрый!
Три подруги тут же охотно откликнулись. Новая самка хоть и была привлекательна, но одета была в слишком уж скромную «шкурку». Легкое разочарование («Как, и это - «столичная штучка? В таком неброском сарафанчике?») во взглядах девушек сменилось легким торжеством: не соперница. По крайней мере, не на этот вечер.
- Девочки, знакомьтесь! Это - Инга, моя подруга детства, которая сейчас живет в Москве, - Маша почти торжественным жестом представила вновь обретенную приятельницу подругам. - А это, Инга, мои подружки. Таисия, или можно - Тая, и Анна.
- Лучше - просто Аня, - одна из девушек скромно улыбнулась.
- Очень приятно, - Инга произнесла полагающиеся в таких случаях слова любезности и присела на свободный стул рядом с Машей.
Ее приняли. Настороженное любопытство, проявившееся в первые минуты встречи во взглядах новых знакомых, исчезло уже после первых бокалов терпкого южного вина, выпитого за знакомство. Южные знакомства завязываются быстро и непринужденно, даже если они предполагают не скоропалительный, пламенеющий страстью роман, а сезонную женскую дружбу.
Они были слишком разными - эти три подруги, начиная внешностью и заканчивая характерами. Легкая на подъем Мария готова была к приключениям и легкому флирту в любую минуту, и эта готовность отражалась и в ее немного легкомысленном наряде, и в озорном блеске в глазах, и чуть более громком, чем требуют приличия, смехе. Но, однако же, ее сильное желание нравиться не выглядело смешным. Мария рискованно балансировала на границе, отделяющей умеренность от излишества, но не оступалась в сторону вульгарности.
Таисия предпочитала более скромную, но подобранную со вкусом одежду и неброский макияж. Среди своих подруг она занимала «золотую середину»: спокойная, рассудительная, не лишенная здоровой иронии. В ней было в меру «правильности», проявлявшейся скорее в виде безобидных подшучиваний над ветреностью Марии и «ханжеством» Анны, чем в поучениях.
И, наконец, Анна. Испуганный серый мышонок или кроткая овечка… Не сказать, что она была так уж некрасива, скорей слишком неприметна. Видимо, ее застенчивость, разросшаяся до глобального комплекса, превратилась в параноидальное желание сделаться невидимой для окружающих: об этом простодушно поведало и длинное старомодное платье синего цвета, и завязанные в скучный хвост тусклые волосы, и отсутствие малейших признаков макияжа на простоватом личике.
Но, не смотря на такую «разность», подруги удивительным образом дополняли друг друга, словно каждая из них являлась лишь третью общей цельной картины. Даже в разговоре они договаривали друг за друга, привнося в общий разговор индивидуальный колорит.
- Ох, девчонки, ка-акой вон мужчина-а! Мама родная, держите меня, - эмоциональная и любвеобильная Мария по-простецки ткнула пальцем в сторону понравившегося мужичка за столиком в противоположном углу ресторана.
- Вот именно, что «мама родная», - спокойная и немного флегматичная Таисия скептически усмехнулась, усмешкой красноречиво вынося вердикт и внешности мужчины, и вкусу подруги.
- Девочки, ну не так же громко! На нас уже смотрят. Ой, он оглянулся! - скромная и пугливая Анечка (почему-то Инге хотелось звать ее именно «Анечкой» - за овечью кротость в светло-карих глазах и смущенный румянец) громко и испуганно шикнула на подруг.
- Оглянулся? - Машка тут же к вящему недовольству Анечки бросила меткий взгляд на облюбованный столик и призывно улыбнулась вмиг подобравшемуся «плейбою» местного разлива.
- Машка, сама потом от него отматываться будешь. Мы - умываем руки, - Таисия тут же с усмешкой предупредила, а Анечка возмущенно покраснела.
- Зануды! - весело припечатала Машка. Инга лишь молча улыбнулась.
Город словно вдыхал в нее новую жизнь - или, точней сказать, давно забытую старую. Ту жизнь, в которой были абрикосы с медовыми капельками сока на месте разлома, нелегально ободранная соседская черешня, связки высушенных морских «бычков», загадочная сезонная популяция курортников, стекающаяся сюда из другой северной жизни, мелкие несерьезные ссоры с братом и следующие за ними серьезные примирения, бабушкина улыбка, когда улыбались не только ее губы, но и глаза, и каждая морщинка на высушенном солнцем и жизнью лице. Эта жизнь, как ей казалось, надежно осталась в далекой стране детства, в которую нельзя купить обратный билет, и путешествовать можно лишь транзитным туристом - с помощью чуть стертых воспоминаний и искажающих действительность снов. И вот сейчас словно ей чудесным образом достался последний билет на самолет, пролетающий над страной детства.
- Инга, а ты замужем? - Таисия задала свой немного беспардонный вопрос с живым женским интересом. Впрочем, в этой атмосфере сезонной курортной дружбы, темного, как южная ночь вина, соленого, пахнущего флиртом ветра и раскаленного любовной страстью песка любые отношения стремительно сходятся на короткую ногу, и вопросы не кажутся беспардонными.
Из всех троих новоиспеченных подруг замужем была только Таисия.
- Нет, - Инга скромно улыбнулась. О-о, знали бы эти ее новые подруги об ее последнем романе, они бы совершенно с другим интересом посмотрели на «столичную штучку». Они бы красноречиво промолчали в ответ, маскируя удивление и недоумение запоздалыми натянутыми улыбками, и сгорали бы от нетерпения обсудить в ее отсутствии «эти аморальные столичные нравы…».
- Да что там, замужем, делать? - «сходившая замуж» Мария теперь задорно-легкомысленно высказывала «фи» кольцам на безымянных пальцах и штампам в паспортах, отдавая предпочтение ни к чему не обязывающим ресторанным флиртам и, изредка, коротким, угасающим с возвращением «пассии» в свой город курортным вспышкам страсти.
- Вопрос не в том, что делать замужем, вопрос в том, чтобы быть замужем, - Таисия, определенно, с фанатичным рвением преклонялась культу брачного штампа в паспорте.
- Вопрос даже не в том, чтобы быть замужем, вопрос в том, чтобы желать создать семью , - Анечка тут же тихим голоском провозгласила свою истину. И Инга невольно улыбнулась: вот уж для кого семья была бы и Библией, и священным храмом. Но скромная Анечка с ее домостроевской покорностью в глазах слишком уж отчаянно смущалась своего простоватого личика и мышиного цвета волос, чтобы представлять интерес для местных скучноватых мужичков, не говоря уж о заезжих курортных плейбоях.
Инга не стала вступать в полемику. Ее внимание привлекли музыканты, которые закончили устанавливать свое оборудование на ресторанной концертной площадке и теперь пробовали звук. «Живая» музыка в ресторанах и кафе - еще один обязательный атрибут приморских городков. С репертуаром из гремучей смеси выходящих из моды попсовых хитов, чередующихся с прокуренным шансоном. И бессмертным лидером курортного хит-парада «Владимирским централом».
Музыканты закончили последние приготовления, и на площадку вышла певичка. Инга бросила равнодушный взгляд на сцену и вновь вернулась к своим приятельницам: Машка как раз начала под одобрительное хихиканье девчонок рассказывать какую-то смешную байку. Но и Машкины фразы, и смех подруг тут же потонули в первых аккордах до боли знакомой песни. Инга вздрогнула от неожиданности и, совершенно не беспокоясь о том, что покажется невежливой, повернулась к сцене, намертво приковав взгляд к певичке.
…Когда мне казалось, что сломлен дух,
Я вновь поднималась безликой надеждой.
И пусть выбирала из трудностей двух
Я обе. С бравадой слепой и небрежной.
А жизнь мне давала все новый урок…
И каждый последующий был все сложнее
И не было дня, что не шел бы мне впрок,
И я становилась с днем каждым мудрее…
…Вот уж не думала, что столичные новомодные веяния так быстро докатятся до провинциальных черноморских городков… И что в репертуаре местных музыкантов с попсой и шансоном может соседствовать другая музыка . Каждая нота, каждый слог впивались в душу беспощадными гвоздями, оставляя кровоточащие раны. Популярность Лёки и впрямь идет семимильными шагами, если ее песни, только недавно прозвучавшие в столичных эфирах, уже перепевают провинциальные певички - отчаянно фальшивя, не там расставляя акценты, с душевным надрывом выводя верхние ноты, отчего в их исполнении исчезает простая Лёкина искренность. И все же, все же… Эта песня - отрезвляющее, как февральский ветер, напоминание о еще совсем недавней жизни.
…А ей просто катастрофически не идет эта песня - этой певичке. Не для ее голоса, не для расшитого люрексом топа, еле прикрывающего полную провинциальную грудь, не для выбеленных перекисью кудрей, не для жеманно-пухлых губ, с неискренней тщательностью выговаривающих каждую букву… Инга, на мгновение прикрыв глаза, вспомнила Лёку - ее подростковую угловатость, вздернутый подбородок и магию сильного гибкого голоса. Лёкины песни в ее исполнении не были песнями, они были сокровенными мыслями, тайной болью, кипевшим протестом, спекающимся с отчаянием. Ее песни были и остаются ее душой, которой она интимно делится со слушателем. Маленькая взрослая девочка, остающаяся ребенком, так долго не верящая в свой талант и схватившая сейчас самые сливки признания и славы. Девочка, которая на алтарь своего таланта принесла в жертву самое ценное, что у нее тогда было - любовь. «…Инга, ты меня простишь?..».
- …Инга? Инга, ты чего?
Она, сморгнув, пришла в себя после недолгого наваждения и выдавила улыбку новым подругам, взирающим на нее с беспокойством.
- Инга, что-то случилось? Ты как будто… выключилась, - Машка не стала церемониться в вежливых расшаркиваниях и сразу в лоб выдала свое волнение.
- Нет, ничего не случилось… Просто песня… Она мне очень нравится. Любопытно, эта песня только недавно появилась в эфире, а ее уже исполняют здесь…
- А то! - Машка гордо и неким вызовом повела плечами. - Что ж, думаешь, у нас здесь совсем глухомань? И кроме «Ой, цветет калина…» мы тут ничего не поем и не слышим? Обижаешь, подруга!
Инга в ответ на Машкино заявление лишь молча улыбнулась. Да и что она могла сейчас сказать своим новым подругам - временным, как и ее пребывание в городе - о своем настроении, навеянном этой так неожиданно услышанной песней? Или ничего, или очень много…
…Мария неожиданно вызвалась проводить Ингу. Распрощавшись с остальными подругами на освещенной площадке перед входом в ресторан, она по-свойски ухватила московскую приятельницу под локоть:
- На какой улице ты остановилась? И у кого?
- На Приморской. Сняла у бабульки флигелек, - охотно пояснила Инга. И чуть не высказала вслух неожиданное желание прогуляться по тем улицам, по которым бегала в детстве. Не высказала, потому что Мария уже опередила ее:
- Можем пойти туда, где ты когда-то жила. Это ведь от меня не далеко. Правда, сейчас очень темно, ты мало что увидишь, но прогуляться можно, если не торопишься.
- Мне некуда здесь торопиться, - Инга усмехнулась, почти принимая Машкино предложение. - А ты разве не торопишься? У тебя ведь сын…
- Спит уже, - Мария беззаботно махнула рукой. - Я его с матерью оставила. Имею право на личную жизнь? Ну так как, пройдемся по местам нашего детства?
- М-м-м, в другой раз, - Инга отказалась с некоторым сожалением. - Не сегодня. Вернее, не ночью. Хочу видеть , а не только понимать , что я нахожусь в уголке своего детства.
- Ладно, - Мария легко согласилась и, чуть помедлив, задала вопрос, который, видимо, мучил ее уже весь вечер:
- Скажи, любезная, а почему ты не приезжала сюда столько лет?
- Сама не знаю, - засмеялась Инга. - Я приезжала - иногда. На очень короткие периоды. Навещала бабульку, пока та была жива. А потом как-то… Наверное, боялась того, что родной город может позвать меня обратно.
- О-о, какая тонкая философия… Оправдания - и только, - Маша весело рассмеялась.
- Возможно. Стыдно мне! Вадька и то чаще меня приезжал сюда…
- И не объявлялся, - Маша проговорила с некоторой обидой. Видимо, ей очень хотелось встретиться со своей первой любовью. - Ты ему там хоть привет от меня передай, ладно? Не забудь!
- Не забуду, - пообещала Инга и улыбнулась приятельнице.
- Как тебе мои подруги? - Маша уже сменила тему. - Понравились?
- Понравились. Давно дружите?
- Ну-у, по-разному… С Тайкой - еще с училища. Мы с ней вместе в торговом учились, в одной группе. Потом замуж вышли друг за другом, только я вот, в отличие от нее, развелась еще четыре года назад, а она - трясется над своим браком.
- Я заметила, - Инга улыбнулась и предложила подруге сигареты.
- Ну, давай… - Машка закурила и продолжила:
- Я работаю в продуктовом, как ты уже знаешь. Тайка устроилась в универмаг на полставки, работает по сменам. Ее муж - стоматолог в нашей коммерческой клинике и неплохо обеспечивает семью. Так что Тайка вполне может позволить себе работать на неполной ставке и больше времени уделять семье.
Машка проговорила это с долей зависти и, тихо рассмеявшись, добавила:
- Эх, был бы у меня муж такой обеспеченный… Не знала бы я проблем!
- А Анна? - Инга поспешно вернула Марию в первоначальную тему, пока та не принялась рассуждать на тему чужой материальной обеспеченности.
- Анька? Она у нас работает в школе, преподает литературу.
- Я почему-то так и подумала…
- А ничего другого подумать и нельзя! - Мария тут же весело поддакнула. - Анька - типичная училка литературы, «тургеневская девушка» с томиком Ахматовой под мышкой…. Она - какая-то дальняя родственница еще одной нашей подруги Кристины, то ли сестра троюродная, то ли еще кто… Закончила педагогический, приехала в наш городок года два назад. С помощью Кристины и ее мужа обжилась здесь, устроилась работать в школу. Дружит со мной и Тайкой - а с кем ей еще тут дружить?
Мария сделала паузу, словно взвешивая, говорить или не говорить, и решилась:
- Я с тобой, Инга, кое о чем переговорить хотела… Как я уже сказала, была у нас еще четвертая подруга - Кристина. Тайкина одноклассница и ее близкая подружка. Тоже с нами поступила в торговое, да после того, как вышла замуж, учебу бросила. Муж ее - Алексей Чернов - очень обеспеченный человек, «рыбный барон», как у нас его в городе называют… В общем, Кристинка наша очень удачно вышла замуж, отхватила такого мужа, все равно что короля. Ну да и красивая она очень… была.
Мария споткнулась на последней фразе и после недолгой паузы скороговорокой проговорила:
- Кристина умерла от какой-то непонятной болезни год назад. «Сгорела» быстро, и врачи ничего не смогли сделать. Рак не рак, не понятно что… Так и не выяснили. Я тебе это вот к чему рассказываю. Ты, Инга, говорила, что психологом стала?
- Ну, вообще-то… - Инга усмехнулась, а Мария, не дав ей договорить, возбужденно затараторила:
1 2 3 4 5