– Мы не можем больше ждать, Джаспер, – наконец произнес он усталым голосом. – Будь добр, скажи тем, кто за это отвечает, чтобы они ускорили подготовку кораблей и провизии.
– Гарри, ты болен. Тебе нездоровится уже несколько месяцев. Ты знаешь, что мы не можем уехать отсюда, пока ты не поправишь свое здоровье. Мы отправляемся в Англию на битву, а не на праздники.
– Я буду готов, когда будут готовы корабли. Я говорю тебе, дядя, моя душа не успокоится и мое тело не выздоровеет, пока живет это грязное животное по имени Ричард Глостер.
Джаспер был удивлен и чувствовал себя неуютно, когда на следующий день увидел, что настроение Генриха не изменилось. Столь люто ненавидеть одного человека было совсем не характерно для него, поскольку он никогда не поддавался страстям и слишком хорошо знал людей. На взгляд Джаспера, Генрих обычно отличался излишней терпимостью и чувство кровной мести было для него неестественным. Однако протесты не помогли, подготовительные работы были ускорены и стало казаться, что худшие времена остались позади, и удача вновь будет сопутствовать им. Из Парижа примчался Фокс в сопровождении Филберта де Шонде и войска сомнительного качества с мулами, гружеными тяжелыми денежными сундуками. Затем из Уэльса пришло письмо от некоего Джона Моргана, обещавшего Генриху поддержку со стороны Риса Томаса и сэра Джона Сэвиджа, двух ведущих фигур в Уэльсе. Маргрит все еще номинально оставалась пленницей, но Морган писал, что Брэй собрал приличную сумму денег и держит ее у себя для нужд Генриха. Деятельность Брэя, предположительно и неизвестная лорду Стэнли, давала некоторые основания полагать, что Стэнли может перейти на их сторону.
Первого августа 1485 года Генрих ступил на борт самого надежного корабля своего небольшого флота. Все его силы насчитывали две тысячи человек. Большую их часть составляли отбросы французских трущоб и тюрем, но эту отталкивающую массу под началом Филберта де Шонде скрепляли англичане, страстно желающие вернуть себе свои земли и достойную жизнь.
Все было готово к отплытию. Не было ни суеты, ни беспорядка. Наступил отлив, вечерний бриз подул с суши, солнце торжественно закатилось. В Уэльсе, на земле, где он родился, Генрих будет пытаться родиться вновь, на этот раз – королем Англии.
Шторма не было. Каждый день вставало солнце; каждый день дул ровный крепкий ветер. Они поплыли на запад, огибая Пуэнт-а-Барфлер, мимо Шербура и вокруг полуострова Гаага. Генрих вглядывался в побережье Бретани на юге, ища за беспокойными водами маленький городок, приютивший его четырнадцать долгих лет назад. Он не мог увидеть его и, опустившись на колени, стал прямо на палубе молиться за Франциска и за страну, которая была так добра к нему. Закончив молитву, он обратил все свои взоры на север, где лежали Девон и Корнуэл. Они плыли гораздо западнее Ленд Энда, не желая, чтобы их там заметили и предупредили об их прибытии.
Затем снова на север и восток с попутным ветром, который менялся, как будто хотел им помочь. Они не потеряли ни одного корабля и даже такой никудышный моряк как Генрих довольно легко переносил морскую болезнь.
На утро седьмого дня перед ними наконец-то отчетливо зазеленела земля. Генрих с силой, до синяков, сжал руку Джаспера.
– Пембрук, дядя, там Пембрук!
– Да, – голос Джаспера дрогнул. Он едва видел землю из-за слез, застилавших его темные глаза. – Ты родился там, Гарри, и я люблю эту землю больше всего на свете.
Постепенно земля становилась все ближе. Спокойно, не встретив никаких препятствий или сопротивления, корабли зашли в Милфорд Хейвен. Генриха не могли удержать, и он первым высадился на берег. Он припал к земле и начал целовать ее, с непокрытой головой, на минуту позабыв про все меры предосторожности, которыми обычно он руководствовался в жизни. Особой опасности и не было, поскольку Брэндон, Пойнингс и Пембрук соскочили на берег следом за ним в полном вооружении и с мечами наголо. В первый раз Генрих непреднамеренно произвел поистине поразительное впечатление. Когда он поднялся и громко, от всего сердца воздал хвалу Богу, люди подхватили гимн и с песней начали сходить на берег.
– Отдаю себя и дело свое в руки твои, Господи, – громогласно вторили они приятному тенору Генриха. Громкие звуки пробудили Генриха ото сна и его бледное лицо зарделось.
Генрих оглянулся на трех своих грозных охранников и рассмеялся.
– Не злитесь так. Сегодня мне ничего не угрожает.
Однако не успел он произнести эти слова, как к ним подъехал тяжеловооруженный всадник с мечом наголо.
– Генрих Ричмонд, – прозвучал низкий голос, – оставайтесь на месте.
Брэндон, Пойнингс и Пембрук – все как один бросились грудью защищать Генриха. Однако шутовское поведение этого человека помешало им атаковать его. Он слез с лошади, сбросил шлем и одной рукой начал с трудом стаскивать с себя нагрудник кирасы. Покончив с этим, он на глазах ошарашенных людей улегся на землю.
– Идите сюда, – заревел он, – переступите через меня.
Генрих протиснулся между плечами ошеломленных Брэддона и Пойнингса, но Джаспер схватил его за руку.
– Это уловка. Он набросится на тебя с земли.
– Но, дядя, – закашлявшись от смеха произнес Генрих, – это же неудобный и необычный метод для нападения.
Продолжая смеяться, он переступил через незащищенное тело гиганта, за которым с другой стороны зорко следили с мечами наголо, оправившиеся скорее от шока, чем от удивления, Брэддон и Пойнингс.
– Ха! – послышался мощный голос. – Я выполнил свою клятву. – Он протянул свой меч Генриху рукояткой вперед и несколько тише прорычал: – Вы знаете меня, сир?
Генрих как будто вернулся на четырнадцать лет назад. Он вновь увидел массивную фигуру перед воротами Пембрука и услышал тот рычащий бычий бас. Он знал, что Морган из рода Томаса мертв, а это мог быть его потомок Рис.
– Ты, должно быть, Рис из рода Томаса, – рискнул предположить он.
– Да, это я, сир, Рис из рода Томаса. – Он был горд, что его слава опережает его. – Я поклялся королю Ричарду, что вы войдете в Уэльс, только переступив через мое тело, и я выполнил свое обещание.
Генрих захохотал, а его охранники с облегчением вздохнули.
– Мой дорогой Рис, – произнес Генрих на уэльском наречии, которое он выучил в детстве, передавая меч Пембруку и протягивая Рису свою руку, – позвольте мне помочь вам подняться. Вы никогда больше не услышите от меня, что валлийцы не умеют держать свое слово.
– Вы должны это помнить, – ответил Томас младший по-английски. – В вас тоже течет валлийская кровь, не говоря уже о том, что вы родились и выросли здесь. Я должен ехать, сир. Я прибыл сюда тайно, только для того, чтобы сделать то, что я сделал. Скоро вы услышите, что Джон Сэвидж и я сражаемся за Ричарда – не верьте этому, сир.
– А вы услышите, что я собираюсь подчинить уэльсцев англичанам. Тоже не верьте этому, – сердечно рассмеялся Генрих. – Как валлиец, который умеет держать слово, я обещаю сделать вас вице-королем Уэльса, если уничтожу Ричарда Глостера с вашей помощью.
– Тогда это устроит нас обоих, – прорычал Томас младший, – поскольку вы всегда хотели быть королем, а я всегда мечтал стать вице-королем, по званию и на деле.
– Ты веришь ему, Гарри? – спросил Пембрук, после того, как он отдал Томасу младшему меч и тот вскочил на коня и уехал.
– Конечно, – ответил Генрих. – Какой толк мне не верить ему? Но я доверюсь ему только тогда, когда увижу, как его войска сражаются под моим знаменем, – не раньше.
Как только лошадей вывели с кораблей на берег, они беспрепятственно поехали на север в Хаверфордуэст. Там Генриха встретили даже криками ликования.
– Король Генрих, король Генрих, – кричала толпа. – Долой хвастливого белого борова.
Здесь они еще раз услышали то, о чем их предупреждал Рис из рода Томаса, и получили обнадеживающее известие, что Пембрук остался им верен и высылает людей поддержать своего графа и короля в их борьбе. За неимением лучшего места заседание совета пришлось проводить в чистом поле, не слезая с лошадей. Сначала Генрих попросил всех высказаться, а затем внимательно выслушал все мнения.
– Значит, все согласны, – подвел он итог, – что север пойдет за Глостером, а юг симпатизирует мне, но боится восстать из-за провала предыдущего мятежа, что Уэльс в основном мой и что дело в большей степени зависит от решения клана Стэнли. Таким образом, мы должны как можно скорее продемонстрировать нашу силу и привлечь на свою сторону Стэнли. Время играет только на Глостера.
– Нам тоже потребуется время, сир, – решил высказаться Оксфорд. – Нам нужно больше людей.
– Это правда, но мы не в том положении, чтобы просто сидеть и ждать, пока они пойдут на нас. Мы должны сами выйти на них. Идея заключается в том, чтобы отрезать белого борова от северных поросят, которые его любят. Южане, которых он принудит взять в руки оружие, будут сражаться вполсилы. Поэтому давайте двинемся на север, но не прямо через горы, поскольку там мало людей. Дикие племена, которые захотят присоединиться к нам, сами спустятся с холмов. Сегодня давайте переночуем в Кардигане.
– Там стоит гарнизон, – задумчиво ответил Джаспер, – но не очень сильный. Я думаю, сир, что они откроют нам ворота или падут, проявив изрядное мужество.
Джаспер оказался совершенно прав. В пути к ним присоединились Джон Морган и Ричард Гриффит; Кардиган без колебаний открыл свои ворота, а люди заполнили улицы и распевали по-валлийски. Это было уже выше понимания Генриха и Джон Морган перевел ему:
Джаспер взрастит нам Дракона.
Легендарного Брута он кровей.
Английского быка он победит.
Он надежда нашего народа.
– Да, – произнес Генрих несколько озадаченно, – пусть я и не красавец, но и драконом никто меня раньше не называл.
Тем не менее он не преминул воспользоваться этой идеей. Позвали портных Кардигана, и знаменитый красный Кадволдерский дракон вновь возродился на боевом знамени Генриха Тюдора. Овен Тюдор, отец Джаспера и дед Генриха, утверждал, что он потомок Кадволдера, знаменитого уэльского короля, который завоевал и правил Англией. Генрих не собирался разбрасываться такими вещами.
Джаспер любил Уэльс и честно служил ему, и хлеб, который он бросил на воду, возвращался. Генрих в свою очередь следил за тем, чтобы этот хлеб не казался горьким во рту людей. За французскими солдатами приглядывали столь же строго, как за пленниками, чтобы не допустить произвола, и Генрих платил за каждый кусок хлеба и каплю эля. На данный момент у него было достаточно средств, и он знал, что кампания не продлится долго. Если они победят, у них будет вся Англия и широкий выбор конфискованных земель, чтобы пополнить свои сундуки. Если они проиграют, то он будет мертв и ему не придется платить по долгам.
Известия о его скромном и рассудительном поведении опережали его. На следующий день Аберейрон распахнул свои ворота, как только появился головной отряд его армии, а крики – «Король Генрих, Гарри король» – сопровождали их на улицах города. В Ланристиде пошли еще дальше: народ выносил хлеб, эль и рыбу марширующим солдатам, а бежавшие рядом девушки и женщины одаривали их своими поцелуями.
Оба города также выделили ему своих людей, но Генрих изображал из себя истинного монарха, сердце которого растопить было не так уж и просто. Он ездил с непокрытой головой, улыбающийся, и солнце отражалось в его блестящих доспехах и золотистых волосах. Он приветствовал людей по-валлийски и раздавал благодарности и обещания на их родном языке.
Вот уже почти тысячу лет валлийцы не слышали родного языка из уст короля Англии. Известия об этом, а также сказание о красном Кадволдерском драконе быстро распространялись и в каждой деревне барды распевали древние пророчества о валлийском правителе на английском троне.
В конце дня суровые горцы начали спускаться с холмов и присоединяться к армии Генриха.
Это были отчаянные воины, хотя в бою их часто подводила неорганизованность.
Пембрук принял горцев под свое крыло, поскольку слишком хорошо знал их сильные и слабые стороны и понимал, что если они и будут подчиняться командам, то только на их родном языке. Это была удача; каждый человек был на счету, а один вид валлийских горцев будет наводить ужас на противника. Однако этого было недостаточно. От Томаса младшего не было ни слуха, ни духа, а без него и Сэвиджа Генрих Тюдор оставался без единственного крупного и обученного войска в Уэльсе.
Тем не менее против них никто не поднял ни голоса, ни оружия до самого Аберистуита. По валлийским меркам там стоял сильный гарнизон и ворота оказались запертыми. Генрих одел свой шлем и с замиранием в сердце смотрел, как Джаспер и Оксфорд размещают свои войска. Если ему придется послать валлийцев сражаться против валлийцев, и если они не смогут вовремя отрезать Ричарда от его рекрутов на севере, им конец. Однако драться не пришлось. Ворота широко распахнулись, и из них выплеснулся безоружный гарнизон, который горланил:
Ричард вышел из бретонцев!
С этой земли мы погоним кабана!
Увидев знамя с Кадволдерским драконом, эти валлийские солдаты повернули оружие против своих офицеров и решили попроситься на службу к «своему» королю. Генрих дал им поцеловать свои руки, с королевским изяществом принял трепещущую делегацию горожан с подарками и предложением бесплатно расквартировать его людей. Войска отдыхали, а Генрих со своим советом заседал всю ночь напролет.
Пембрук, Оксфорд, Пойнингс и Брэндон спорили о тактике и планировали с Шондом диспозицию своих малочисленных сил. При таком темпе они будут в Шрусбери через два дня, и если сэр Гилберт решит сражаться, они обязаны победить. Эджкомб погрузился в счета, подсчитывая каждый предложенный ломоть и рыбу, и выжимая наибольшее количество эля из каждого пенса. Гилдфорд осматривал каждое укрепление, выпрашивал, одалживал и покупал телеги; поднимал с постели людей крепить на телеги небольшие орудия, которые они смогли вывезти из каждого укрепленного городка; помечал каждое орудие и подбирал людей, которые знали как с ними обращаться; проверял порох и выискивал амуницию. Генрих писал письма – высокопарные письма, озаглавленные «От короля», с приказами различным людям, обещавшим ему поддержку, помочь ему освободить «любящих его и преданных ему подданных» от «одиозного тирана, Ричарда, бывшего герцога Глостера, узурпатора нашего вышеуказанного права… и тем самым избежать нашего горестного неудовольствия и не отвечать за это, на свой страх и риск». Эти письма ни в коей мере не были примирительными. Они не просили, они приказывали.
Генрих был настроен победить или умереть, и если он победит, то станет королем, а не марионеткой в руках высшего дворянства.
Они выступили на рассвете. В Талибонт их впустили, а вот ворота Мачинлетской крепости оказались крепко запертыми. Генрих был в замешательстве; они спокойно могли обойти город стороной и тем самым сэкономить время. Но для них было столь же важно не показать свою слабость. Одного слова, сказанного Брэндону, который как привязанный всегда ехал бок о бок с лошадью Генриха, было достаточно, чтобы через минуту примчались члены совета.
– Мне хватит часа, чтобы разрушить эту крепость, – с презрением произнес Гилдфорд, поглядывая на свои пушки.
– Давайте так и сделаем, – раздраженно сказал Оксфорд, – это послужит наглядным уроком для других.
– Валлийцы очень злопамятны, – пробурчал Пембрук. – Может мне сначала переговорить с ними?
Неожиданно Брэндон громко рассмеялся.
– Уже поздно. Лучше подготовься к сражению. Гляди.
Выражение ледяного спокойствия, появившееся на лице Генриха, скрыло его страх. С севера, со знаменами Мернонета, Карнарврона и Денбая, двигалась несколько меньшая чем у них, но, видимо, хорошо обученная армия. Пембрук, Оксфорд и Шонд помчались к своим войскам, выкрикивая команды. Гилдфорд поехал к своим любимым пушкам; Брэндон и Пойнингс вместе с другими членами совета собрались вокруг Генриха. Однако армия Северного Уэльса остановилась, и вперед выехали только ее командиры – с приспущенными знаменами в знак приветствия.
– Король Генрих! – разносилось по полю. – Король Уэльса и король Англии! Да здравствует король Генрих!
Наблюдатели на стенах крепости не могли не заметить, как капитаны спешились, сняли свои шлемы и, преклонив колени, отдали свои мечи. Ворота открылись; выехал капитан, без шлема и оружия.
Он попросил пощады, объясняя свое сопротивление страхом перед сэром Гилбертом Толботом.
– Мы бы не сражались, если бы вы штурмовали город, сир, – сказал он, – но когда вы подошли, нам пришлось создать видимость сопротивления, иначе Толбот не пощадил бы нас. Шрусбери так близко от нас, так близко. Горожане боялись.
Генрих обошелся с ним и с последующей делегацией горожан мягко и учтиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42