Он ещё не понимал, что всё давно рухнуло. Что тринадцатилетние девочки и мальчики занимаются любовью на его знамёнах, а его кумиров отворачивают носом в угол, чтобы не подсматривали. И чуть ли не каждый, кто смотрит в эту предновогоднюю минуту телевизор, мечтает только об одном: как бы написать этому старому маразматику неприличное слово поперёк лба.
А впрочем, вряд ли. Какое дело нормальным людям до всех этих стариков из телевизора? Нет никакого дела.
Елена Юрьевна, бывшая вожатая и будущий педагог, ласкала себя, закрыв глаза, и под бой курантов вспоминала самого удивительного своего любовника. Тринадцатилетнего мальчика. Юрика Лебедева. Птицу.
* * *
Он позвонил через тринадцать лет, но говорил так, будто они расстались максимум позавчера.
— У меня контракт с русским «Плейбоем». Срочно требуется красивая зрелая женщина. Деньги и слава гарантируются.
— А я-то тут при чём?
— Ну вот. Её приглашают сниматься для «Плейбоя», а она ещё спрашивает.
— Ты сумасшедший, да? Какой «Плейбой»? Какая красивая женщина? Я не зрелая, я старая. И скромная к тому же. Я «Плейбой» даже смотреть стесняюсь при людях.
— А в одиночестве, стало быть, смотришь? И не клевещи на себя. Тебе тридцать три года, замужем не была, детей нет. А твой любимый пляж прямо у меня под окнами.
— При чём здесь пляж?
— Подумай и догадаешься. И не пытайся возражать. Я всё равно своего добьюсь. Ты же меня знаешь.

29.06–15.07.1997


1 2 3 4