«Маша сосет», — значилось огромными буквами на закрывшихся дверцах. Ниже были приписаны некоторые эпитеты относительно неизвестной Маши, принадлежавшие уже другой руке, и стрелка вправо. Юра, изнемогая от запаха, повернулся.«Хотите Машу?» — вопрошал другой образец настенной живописи, снабженный все той же стрелкой, теперь выполненной в виде мужского полового органа.Шалея от собственной дурости, Морозов покосился в указанном направлении. Увы, узнать судьбу таинственной Маши ему было не суждено. Задняя стенка лифта была густо замазана белой краской.— Маша наносит ответный удар, — пробормотал Юра.Двери с утробным рыком распахнулись, наконец выпустив его из своих пахучих недр.«Машка — сука!» — размашисто, во всю стену.— Ну прямо звезда какая-то… — сказал Морозов.— Это ты про что? — поинтересовались из-за спины.Обернувшись, Юра увидел любопытную харю Левки Дорофа, высовывающуюся в приоткрытую дверь.— Да вот, знакомлюсь с наскальными рисунками местных питекантропов.— Это ты про Машку? — спросил Лева, распахивая дверь. Он был в махровом полосатом халате. На ногах старенькие шлепанцы. — Соседка моя, с первого этажа. Крестецкая Маша. Девушка редкой судьбы. Популярная, как видишь, в народе.— Да, заметил. — Юра крепко сжал руку Дорофу, потом не удержался, обнял. Крепко хлопнул по спине.— Убьешь, антисемит, — просипел Лев. — Заходи давай, а то холодно же…Квартира не поражала ни убранством, ни особенным порядком.Повсюду валялись тюки, коробки, перевязанные веревками. Стояли аккуратными стопками книги.— Переезжаю, — пояснил Дороф.— Из города? — вспомнив сегодняшний визит, спросил Юра.— Почему из города? — удивился Лева. — В другой район. И в пятиэтажку. Чтоб без лифта и мусоропровода. В гробу я видел эти удобства…Он пошел куда-то в темную глубину квартиры.— Давай заходи, обувь можешь даже не снимать. Я сейчас кофе сделаю… Чем занимаешься-то? — донеслось из темноты.Морозов, осторожно переступая через груды вещей, двинулся следом. Узкий коридор, ободранные стены. Квартира выглядела так, будто в ней и не жили вовсе.— Консультирую, — громко сказал Юра. — По врачебной линии…— Да ты что? — Позади распахнулась дверь. — Ты еще и врач?Морозов обернулся. Каким-то непостижимым образом Дороф оказался сзади.— А чего ты туда забрался? — спросил Лев.— У тебя не квартира, а лабиринт!— Ну, это не ко мне претензии, это к строительному кооперативу. Исключительно уродливая планировка. Вот я и спрашиваю, какие люди могут вырасти в таких условиях. Только очень уродливые. Тебе кофе с сахаром?Через узкую дверь Морозов вошел на кухню. Маленькую, вытянутую, но все-таки уютную. Общий бардак не коснулся этого помещения. Тут все было на своих местах, чистенько. Стояли рядком баночки со специями, кран и раковина блестели никелем. Дороф колдовал над джезвой.— Мне без, — ответил Юра, осторожно присаживаясь на хрупкий с виду стул.— Хорошо, что предупредил. — Лева с сосредоточенным видом наливал пахучую жидкость в маленькие чашечки. — Кстати, садиться можешь без страха. Надежные.— Все-то ты замечаешь.— Работа у нас такая.Он, стараясь не разлить, поставил чашечки на стол. Рядом, на деревянной подставке, уместилась джезва и, откуда ни возьмись, появилась вазочка с малюсенькими печеньями.— Прекрасно! — прокомментировал Дороф. — Впрочем, может быть, ты есть хочешь?— Нет, спасибо, поел уже. — Юра осторожно взял чашечку. Попробовал. Кофе был по-настоящему вкусный. И крепкий.— Никого из наших не видел? Как они там?— С Вязниковым Лехой только-только распрощался. А остальных — нет, не видел и не слышал. Я полагаю, что ты знаешь о них значительно больше меня.— Почему это я?— Ну, кто у нас всезнающий?— Да ну, я не всезнающий. — Лев смущенно помешал кофе маленькой ложечкой. — Это нетрудно. Просто я — трудолюбивый. Так-то. А информация на поверхности плавает. Сам знаешь, шила в мешке не утаить.— Хорошо, что ты на органы не работаешь. — Морозов покачал головой.— Платят мало, потому и не работаю.— Печально.— С чего это? — удивился Дороф.— Ну, у меня к тебе дело есть. А денег я дать много не могу.— Э, — Лев сморщился, — ты прямо-таки меня огорчаешь. Все-таки русский человек не может без этого антисемитизма. По-твоему, если я еврей, то я бесчувственное полено, ничего не понимаю, и мне только бабки подавай? Антисемит!— Я этого не говорил.— Говорил не говорил. Какая разница, — замахал руками Лев. — Ты с Ленькой Свердловым мне тогда жизнь спас.— Ну, не так уж чтобы…— Ладно, ладно, прибедняться он тут будет. Я то знаю, что могло бы быть.— Кстати, про Леньку ничего не известно?— В Чечне. Живой, — коротко ответил Дороф. Он взял маленькую печенюшку. Захрустел. — Затянуло парня. Ты печенье бери. Очень к кофе хорошо идет.— Спасибо.Они выпили по глотку кофе. Морозов чувствовал странную заторможенность. Словно не знал, с чего начать. «Как перед экзаменом в школе», — подумал он и глупо усмехнулся.— Давай выкладывай. — Лев долил из джезвы. — Вижу же, что мучаешься. Если не знаешь, с чего начать, то начинай с начала. Так обычно проще. Хотя можешь, конечно, с любого места.— Ну, с любого так с любого. — Юра пожал плечами. — Ты Клопа знаешь?— Клопа? С большой буквы, как я понимаю?Морозов кивнул.— Погоди, погоди… — Лев потер лоб. — Клоп — это милый мальчик… Крепко сидит в порнобизнесе и наркотиками приторговывает, в основном по своей клиентуре. Большая часть левой видеопродукции этого толка идет через его руки. Детское порно, копрофагия, зоофилия… Гадость, гадость. Даже то, что идет из-за рубежа. Он, типа, распространитель. Привязки большие в разных местах. Самое интересное, что деньги он приносит, но иметь с ним дело считается «западло». Слишком грязно для серьезных людей. Тот самый случай, когда мал клоп, да вонюч.— А где его достать можно?Лев шумно выдохнул:— Ну ты задачки ставишь. Достать его можно где угодно. По дороге домой, например. Или дома. Или у него в салоне.— Каком салоне?— Массажном.— А живет он где?— Вот так сразу я тебе сказать не могу. Не знаю просто. Могу и узнать. Хотя дома я бы его не трогал, почти наверняка там трудно будет выцепить. Знаешь, как клопы живут? Правильно! В самых труднодоступных местах. Потому что на них очень много людей охотится. Бандитские кликухи не просто так даются. Точно метят, в самое нутро.— А салон его где?— На Тверской, как положено. Где ж еще? Там и менты прикормлены, и место уже легендарное. Всяк, кто за клубничкой, тот катится туда. Клоп человечек крупный, и салон его тоже не маленький. «Массаж на Тверской». Просто и без затей.— А клиентов они принимают где?— Там и принимают. — Лев хрустнул печеньем.— А особых клиентов?Дороф косо стрельнул глазами в Морозова. Уголок его рта чуть-чуть опустился.— Тебе и клиентура его нужна?— Мне много чего надо.— Клиентура у Клопа не простая. Бывает. — Дороф поерзал на стуле. Налил еще кофе. — Как я сказал, салон большой, так что там всего бывает навалом. Тебя ведь кто-то конкретный интересует?— Да черт его знает… — Морозов пожал плечами. — Я никого там не знаю. Но этот человек… этот… в общем, практикует садизм. Такой, знаешь, специалист своего дела. Плетка. Иглы. Сигаретой прижечь. Прокалывание мягких тканей. Скорее всего, это будет снято на видео.— Девочки? Мальчики?— Девочки.— В общем, Клопа я тебе выдам сам. А вот по поводу его друзей ты, пожалуй, обратись к одному моему знакомому. Сейчас я звякну. — Дороф встал, аккуратно просочился между стенкой и Юрием.Из коридора послышался звук набираемого номера. Потом хлопнула дверь. Лев вышел в другую комнату.Морозов встал, подошел к окну. Где-то там, далеко внизу, по черному асфальту дети волочили картонную коробку. Стоявший неподалеку толстяк в теплом пальто презрительно поглядывал на детские забавы. В его рту дымилась сигарета, нет, Морозов присмотрелся, сигара.«А может, Вязников и прав. Валить надо отсюда к такой-то матери. Чтобы на моих детей какая-то шелупонь с сигарой так не смотрела, — подумал Юра. — Взять бы на него и чего-нибудь кинуть. Иногда страшно хочется стать обезьяной и бросаться дерьмом с ветки в мимо проходящего тупого носорога».— Значит, так. Клоп будет тут, — сказал входящий на кухню Лев, размахивая какой-то бумажкой. — Это адрес его салона. Но, заметь, один туда не ходи. По ряду причин. Сразу тебя туда не пустят. Только массаж, все культурно и красиво. Девочку за попу ущипнешь, окажешься на улице. Правила. Сначала тебя будут проверять как надо, по полной программе.— А если грубо?— Грубо?.. Ну, грубо можно и без проверок, конечно.Он положил бумажку на стол. Достал из кармана халата еще одну.— А тут адрес моего знакомого. К которому ты пойдешь сегодня и спросишь у него все, что тебе нужно. Причем спросишь в той форме, которую сочтешь необходимой. Если ты понимаешь, о чем я говорю.— Кажется, понимаю.— Это очень важно. — Лева сделал паузу, посмотрел Юре в глаза. — Очень важно. Мне этот говнюк не сильно нравится. Потому спросишь, как хочешь, и передашь ему привет. От меня. А представишься… представишься Клубничником.— Как?— Так! Скажешь, порекомендовал Сапсан. Кассеты новые посмотреть. — Дороф положил вторую бумажку рядом с первой. — Твое дело, как ты будешь беседу строить. Мне все равно. Можно с шумом, можно тихо. Не важно. Сапсан тебя прислал посмотреть кассеты. Этот парнишка с видео имеет близкое знакомство.— Спасибо, Лев, только один нюанс.— Валяй, какой? — Дороф плюхнулся на свое место.— Я тебе не смогу гарантировать ничего. Кроме того, что твое имя нигде не засветится, конечно.— Плевать. Запомни, — Лев выглядел очень возбужденным. Он снова встал, подошел к окну, вернулся назад, — мне все равно, что станет с этими людьми. Понял меня?— Понял. Не беспокойся.Морозов сгреб обе бумажки в карман.— Пойду. Дела. Сам видишь.— Не проблема, — устало ответил Дороф. — Если что, заходи. Точнее, звони. Номер будет старый.Лифтом Юра пользоваться не стал. Спустился по лестнице.Прочитав адрес, написанный на второй бумажке, Морозов нахмурился. Москва огромный город, сопоставимый по своим размерам с некоторыми государствами. Пилить наземным транспортом из одного конца в другой слишком долго.Тяжело вздохнув, он направился к ближайшей станции метро.
Звонить в дверь пришлось долго. За обшитой кожзамом фанерой явно кто-то был. Дверной глазок то и дело мигал светом. Кто-то шебуршался, брался за ручку, снова отпускал. Уходил. Возвращался. Наконец Морозову надоело ждать, он одной рукой заткнул глазок, другой утопил кнопку звонка.«Мне торопиться некуда, подожду».Видимо, за дверью это тоже поняли. Забренчали ключи, дернулась ручка.— Здравствуйте. Вы к кому? — На пороге стоял худой, длинноволосый и высокий мужчина. Потертые джинсы, красная майка с кока-колой. Узкие плечи торчат углами, суставы выделяются распухшими узлами. Лицо как лицо, ничего особенного. Из тех, на которых два раза взгляд не останавливается.— Я от Сапсана, — хмуро сказал Морозов. Он не любил таких вот «обыкновенных» парней. Никогда не знаешь, чего ожидать. — По поводу клубнички. Кассеты…Парень молчал, словно прислушиваясь.— Я никакого… — начал он, и Юра уже подумал, что придется клиента прессовать прямо на пороге. Но тут наверху хлопнула дверь, патлатый дернулся, суетливо махнул рукой. — Заходи.Морозов неторопливо вошел. Большая прихожая, свежие краски на стенах, сверкающий паркет, чем-то тревожно пахло из комнат. Парнишка прилип к глазку, изучая лестничную клетку.— Блин, я ж Сапсану говорил, чтобы людей ко мне днем не присылал. Какого хрена, — шептал длинноволосый. — Я вообще могу не открывать. Меня дома нет. Блин, почему все такие тупые?— Не дергайся, — сказал Морозов. — Все ж нормально.— Нормально, нормально! — зло вскинулся парень. — Ни хрена не нормально. Правила есть правила!— Не кипятись. Давай к делу, и разбежимся. Быстро сядешь, быстро выйдешь.Шутка была неудачная. Патлатый вздрогнул.— Тебя как звать? — спросил Юра.— А тебе какое дело?— Ну, надо же как-то общаться…— Надо мне, блин, с тобой общаться… — проворчал парень и снова прильнул к глазку. — Зови как хочешь. Давай… в комнату…Юра не торопясь вышел на середину прихожей. Осмотрелся. Кухня располагалась рядом с входом и была закрыта стеклянной дверью. Недалеко располагался вход в «маленькую» комнату, где-то подальше коридорчик с туалетом, ванной и спальней. Юра толкнул ближайшую дверь.Широкая кровать, ворох простыней, подушки на полу. Пустые стены, только ровный тон обоев. Никаких полок, картин, цветов. Пол укрыт ковром. Только в углу стоит огромный кальян.На кровати попой кверху лежит, болтая ногами в воздухе, голый паренек.Услышав скрип двери, он повернулся на бок. В глаза бросился выбритый лобок.— О, привет, — без всякого смущения сказал парень и позвал в коридор: — Вовка! Ты не говорил, что гости будут. Тройничок?— Твою мать, — разозлился патлатый. — Куда ты прешь?Он подскочил к Морозову, отпихнул плечом, захлопнул дверь, крикнув в комнату:— Это не к тебе, это клиент.Потом, повернувшись к Юре, завопил:— Куда ты лезешь? Ты что, не знаешь, куда идти?!— Не знаю, — признался Морозов.— Бляха! — Патлатый сполз по косяку. — Они что там, вообще охренели? Лохов каких-то…Он помолчал, сокрушенно качая головой. Потом посмотрел с тоской на Морозова и выдавил:— Пошли. За мной.Спальня больше всего напоминала просмотровый зал. Непроницаемые жалюзи на окнах, мощная дверь со звукоизоляцией, на полу прорезиненное покрытие, толстое и мягкое. Ряд стульев, небольшой диванчик у стены. Напротив него большой телевизор, таких Юра еще не видел, видеомагнитофон, озорно подмигивающий зеленью огоньков. И целая стена, занятая под стеллажи с кассетами.— Итак? — Патлатый сел на высокий стульчик около стеллажей.— Что? — Морозов присел на стул, поерзал, пересел. Теперь можно было ударом ноги отправить табуретку куда угодно. В том числе худому Вове в лоб.— Тупой, — пробормотал парнишка. — Давай короче. У меня времени мало. Мальчики?— Нет.— Девочки, значит. — Тон патлатого был издевательским, но Юра терпел, заранее понимая, чем кончится дело. — Хорошо. Блин. Значит, девочки. Взрослые? Старушки?— Нет.— Ну конечно! Как же я сразу не понял. Молоднячок! Сколько лет?— А сколько есть?— Ну ты даешь! — Вова даже руками развел. — Ну, хочешь лет десять? Или восьмилетняя?— И такие есть, надо же… — Юра задумался. — Давай, наверное, семнадцать-восемнадцать.— Какие же это девочки, это полноценные шлюхи. — Патлатый двинулся в сторону окна, ведя пальцем по кассетам. — Вот, попробуем это.Он вытянул кассету с номером, ткнул ее в магнитофон, цыкнул, разогреваясь, генератор строчной развертки в телевизоре. На экране замелькали девичьи ноги, задранные в потолок. Кто-то потный и волосатый старался между ними, крякая от напряжения.— А покруче? — зевнув, поинтересовался Юра.— О как! Покруче ему… — Вова ткнул другую кассету. Снова то же, но увеличилось количество действующих лиц. В группу затесался один негр.— Лажа какая-то, — пожаловался Морозов.— Хм. — Еще одна кассета ушла в магнитофон. На этот раз веселая компания осадила настороженно фыркающего жеребца.— Эй, — заторопился Юра. — Что-то ты мне не то все… Сапсан сказал…— Ладно, ладно. — Вова поставил кассету на полку. — Чего ты хочешь? Скажи прямо.— Что-то покруче. Я люблю, когда… плеткой. И чтобы кровь была. Не лажа какая-то, а чтобы там… — Морозов покрутил в воздухе пальцами. — Во! Чтобы иглы были. Понял? Сапсан сказал, ты можешь… Давай крутись.— Совсем обалдели, — себе под нос сказал Вова. — Никаких правил.Он вытащил из-за телевизора блестящий чемоданчик, окованный дюралевыми уголками. Открыл кодовый замок. Вытащил пару кассет.— Наслаждайся.Воткнул кассету в видик и направился к двери.— А ты куда? — спросил Морозов.— Это ты без меня. Мне не в кайф. Как закончишь, стукни, я приду…Парнишка, наверное, и не знал, что этим своим простым брезгливым поступком нормального человека спас себе жизнь.На экране было все то, что Морозов и без того видел, когда был на квартире у Дианы.Анатомический театр. Менялись только лица. Сглатывая подступающую тошноту, Морозов мотал кассету вперед. Дианы не было. Что, впрочем, было понятно. Девочку только-только начали смешивать с дерьмом, на полноценное видео такие упражнения не тянули. Однако кое-что Юра все же понял. Не менялся интерьер, и исполнителей было всего двое. Один мужик, чья мускулистая спина регулярно мелькала в кадре, и женщина в маске, с дряблым животом. Любители.Морозов ткнул кулаком в дверь.Она отворилась сразу. Пахнуло сигаретным дымом, нервный Вова вошел в комнату.— Ну как? — спросил он, не глядя на экран.— Ништяк, — радостно ответил Юра, всаживая патлатому колено в пах и одновременно прихватывая в «клешню» кадык. — Красиво! Душевно!Волосатик захрипел. Глаза выкатились из орбит.— Будешь орать, всем кранты, — вежливо сообщил Морозов.Он швырнул вяло трепыхающегося патлатого внутрь, закрыл дверь. И дал волю чувствам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31