– А, так вот как я должна думать, – заключила молодая женщина.
Пиво кончилось. Мужчина бросил окурок в стакан. В тишине бара раздалось громкое шипение.
– Наверняка такси уже подъехало, – сказала женщина в черном.
Пожилая чета поднялась.
– Ты тоже иди, Ими-чен.
Не обращаясь напрямую к Йосино, женщина в черном напомнила девушке, что пора уходить. Вся компания ненадолго задержалась у выхода. Бармен пожелал им доброй ночи.
Мужчина облокотился о стойку, подперев обе щеки ладонями. Галстук свободно свисал с шеи.
Вернулась женщина в черном.
– Спасибо, шеф, я займусь остальным, – сказала она. Бармен молча взял стакан мужчины.
– Выпей это, – произнес тот.
– Что, вместе с окурком?
– Для такого, как ты, сойдет.
– Шеф, почему бы вам не пойти домой? – вмешалась женщина.
– Мне надо убраться, и здесь еще есть посетитель.
Мужчина молча наблюдал, как бармен убирает бутылку из-под пива. Кто-то уже выключил музыку. Тишина стояла такая, что слышно было, как муха пролетит.
– Леди велела тебе идти домой. Ты не слышал, приятель?
– Я еще не закончил.
– Ты даже не выпил пива с окурком.
– Какое это имеет значение?
– Шеф, действительно все хорошо, – произнесла женщина, внешне почти спокойная. Она закурила сигарету и выпустила струйку дыма. Бармен быстро поставил перед ней чистую пепельницу. – Ступай домой, приятель.
– Говорю вам, я не хочу. Почему вы не уходите? Много не заработаешь, когда люди весь вечер сидят и пьют одну бутылку пива.
– Когда ты закончишь, я тоже уйду.
– Попросив немного на карманные расходы или что-нибудь еще?
– Твою жизнь.
– Забавно, – произнес бармен.
Он все протирал стойку, но в одном и том же месте.
– Испугался?
– Не угрожайте мне.
– Иди домой.
Женщина в раздражении выдохнула в воздух целое облако дыма. Мужчина закурил, и женщина подвинула к нему свою пепельницу. Бармен включил верхний свет. Бар сразу потерял привлекательность. Цветы на стенах и темный потолок выглядели несвежими. Даже женщина постарела на глазах.
– Он настоящий зануда, правда? – произнес мужчина, поворачиваясь к женщине. Та в ответ только выпустила еще одну струю дыма. – Ступай домой, приятель, – повторил мужчина. – Я не собираюсь причинять никому вреда.
– Посетитель должен уходить первым.
– Хорошо, я понял. Почему бы нам не уйти вместе? Бармен бросил тряпку на стойку.
– Прекрати.
Непонятно было, к кому обращается женщина.
Бармен протиснулся из-за стойки. Усмехнувшись, мужчина встал и взглянул на женщину. Та продолжала курить.
Оба вышли из заведения. Женщина оперлась о стойку, подперев щеку рукой, и бездумно рассматривала бутылки за стойкой бара. Сигарета истлела, и она бросила окурок в пепельницу.
Лицо ее неясно отражалось на полированной поверхности стойки. Она снова и снова обводила отражение пальцем. Выражение ее лица не менялось.
Продолжая машинально водить пальцем, она время от времени закрывала глаза, будто боролась со сном.
Прошло некоторое время.
Открылась дверь – мужчина вернулся. Одна пуговица на его пиджаке повисла на нитках; он хотел оторвать ее, но передумал и лишь поправил галстук.
– Он ушел.
– Неужели?
– У меня нет времени приезжать сюда каждый месяц. Но это не дает тебе права забывать, кто хозяин этого заведения.
– Я не забываю.
Она закурила. Мужчина облокотился о стойку и уставился на бутылки, размещенные на полках. Его аккуратная прическа слегка растрепалась. Он провел ладонями по голове, приглаживая волосы.
– Теперь с неделю не покажет рожу на улицу. А здесь – никогда.
– Ты полагаешь, такая женщина, как я, будет хранить верность, когда ты приезжаешь раз в месяц? Иногда – раз в два месяца?
– А ты мне скажешь?
– Ты невыносим.
– Лучше уж так. Я предпочитаю не знать о некоторых вещах.
– О да, это очень удобно. Держишь меня в постоянном ожидании.
– Ты что, плохо соображаешь? Я не могу иначе. Поэтому предпочитаю не знать о некоторых вещах насчет тебя.
Мужчина посмотрел на свое отражение на черной полированной поверхности. Достал из кармана небольшую расческу, снова привел волосы в порядок. Только болтающаяся пуговица выглядела неприлично.
– Налей виски.
– Хочешь выпить?
– Заткнись и налей мне чего-нибудь.
– Пожалуйста, не пей. Я так долго ждала.
– Мы в баре, верно?
– Но мы уже закрылись. Кроме того, у меня нет ничего приличного.
– Если ты мне не нальешь, я сделаю это сам.
– Хочешь отыграться на мне? Он – пустое место. И такой человек, как ты, злится из-за какого-то ничтожества!
– Я человек, который пьет, когда пожелает и сколько пожелает. И хочу остаться таковым, вот и все.
Он слегка улыбнулся.
Женщина резко поднялась. Пройдя за стойку бара, плеснула в бокал скотча. Мужчина выпил одним глотком.
Дверь отворилась, и вошел бармен. Лицо его было в крови, в правой руке он держал нож. Он остановился у широко распахнутой двери.
– Проклятие! Убирайся отсюда! – закричала женщина.
Бармен шагнул вперед.
Мужчина даже не пошевелился. Он просто посмотрел на бармена, а потом устремил грустный взгляд на свой пустой бокал.
– Уходи, – проговорил бармен.
Мужчина не реагировал. Он даже не поднял глаз. Бармен сделал еще шаг, но ближе не подходил.
– Убирайся отсюда сейчас же! Идиот! Хочешь, чтобы тебя убили?
– Я...
– Пошел вон, пока ты действительно не вывел его из себя.
Бармен хотел что-то сказать. Он открыл было рот, но не произнес ни звука.
– Убирайся ко всем чертям! Немедленно! – завизжала женщина.
Бармен повернулся, дверь медленно закрылась за ним.
– Ты разучился бить? Я не думала, что он вернется.
– Наверное...
Мужчина поигрывал бокалом, держа его в ладони. Дно бокала легко постукивало о стойку, издавая звуки, похожие на шаги.
– Я пожалел его. В смысле, когда бил. Ударил легко.
– Нет, ты разучился бить.
– Может быть, ты права.
– Почему ты не бросишь это дело и не займешься баром? Было бы гораздо лучше для тебя.
Мужчина вновь принялся постукивать бокалом.
– Ты не понимаешь... что делает мужчину счастливым.
– И не хочу понимать.
Женщина уже забыла о бармене. Мужчина посмотрел на дверь, словно желая убедиться, что тот больше не вернется. Потом вновь постучал бокалом.
– Ох уж эти молодые сорвиголовы.
– Он напоминает мне тебя. Когда ты был молодым. Тебе так не кажется?
– Может быть.
– Ты знаешь, прошло уже восемь лет с того дня, как я втрескалась в тебя.
– Так много?
– Восемь лет... Какой же я была дурой!
– Была. Он меня точно зарезал бы, если б ты не отделалась от него. Мне ничего не остается, как сидеть здесь.
Женщина поставила еще один бокал и налила в него виски. Мужчина потянулся к нему, но она оттолкнула его руку и выпила сама.
– Я бы тоже не отказался, – заметил он.
– Ни за что. Сейчас ты еще на что-то годен. Если выпьешь больше, станешь бесполезен.
– Годен, да?
Он тихо рассмеялся. Кажется, женщина понимала, что означает этот смех. Но она оставалась серьезной.
– Ты должен знать, когда кончится твое время, – сказала она. – У каждого человека есть свой срок.
– Мужчины его не знают.
– Будут другие, которые придут к тебе с ножами в руках. И однажды кто-то из них убьет тебя.
– Спасибо.
Он опять постучал бокалом по стойке.
– В меня много раз тыкали ножом. Я привык.
– Не думай, что тебе всегда будет везти.
– Не будь столь самоуверенной.
– Просто я считаю, что сила для мужчины – еще не все.
Он опять рассмеялся, достал сигарету. Женщина поднесла ему зажигалку.
Табачный дым, повисший между ними, медленно рассеивался. В баре было достаточно светло, чтобы наблюдать за облачками дыма.
– По-моему, пора закругляться.
– И что?
– А то, что ты провожаешь меня домой. Это решено.
– Решено?
– Да. И ты снова будешь петь мне романсы, как восемь лет назад.
– Ах, женщины!
Она поднесла бокал к губам. Оставшуюся треть своего виски вылила мужчине. Он молча смотрел на нее.
– Я думаю, ты еще в порядке. Тебя развозит после двух.
– Ты права, любимая.
– Восемь лет – большой срок.
Не притронувшись к виски, он продолжал постукивать бокалом о мрамор.

Песочные часы

За окном сияло солнце.
Мужчина сидел на диване, бездумно уставившись в стену. На нем были футболка с короткими рукавами и помятые домашние брюки. Ноги босые. Он достал сигарету и прикурил ее от настольной зажигалки. Выпустил несколько колец дыма. Из пепельницы подымался дымок. Очевидно, окурки в ней загорелись, и дым шел все сильнее.
Некоторое время он смотрел на пепельницу. Взгляд оставался все таким же отсутствующим. Дыма стало еще больше. Стеклянная пепельница была полна окурков.
Мужчина встал, поцокивая языком от досады. Вышел из комнаты, принес полстакана воды и вылил ее в пепельницу. Раздалось шипение. Вода наполнила пепельницу до краев; на поверхность всплыло несколько окурков.
– Интересно, – пробормотал он, доставая еще одну сигарету. – Они должны впитать воду и осесть на дно.
Сел на диван и уставился на пепельницу. Окурки на поверхности мало-помалу напитывались водой и опускались на дно, ударяясь друг о друга. Несколько секунд лицо мужчины выражало удовлетворение. Затем он перевел взгляд на стену и, казалось, глубоко задумался. Пепел падал на ковер, но мужчина не замечал этого. Окурки в пепельнице впитали всю влагу. Он загасил сигарету в самой середине.
– Немного воды – и никакого дыма, – произнес мужчина.
Он вроде бы не замечал, что разговаривает с собой вслух.
Поднялся и подошел к окну. Долго рассматривал бак для воды на крыше далекого здания.
На буфете возле дивана зазвонил телефон. Некоторое время мужчина смотрел на аппарат. Телефон прозвонил пять раз, и только тогда мужчина медленно подошел и снял трубку.
– Танака слушает, – произнес он.
Некоторое время молча стоял, положив руку на буфет. Поскреб указательным пальцем по поверхности, будто стирая грязь.
Потом сказал в трубку.
– Нет. – Палец замер. – Я слышу. Прекрати повторять одно и то же. Так дела не делают, понял? Если мы будем торопить события, они тоже засуетятся.
Он посмотрел в окно. Снаружи было светло. Расправил темно-синюю салфетку, на которой стоял телефон.
– Если что-то и случится, то не раньше вечера. Не паникуй.
Мужчина открыл стеклянную дверцу буфета, достал небольшие песочные часы и смотрел, как струится белый песок. Потом перевернул часы, не дождавшись, пока пересыплется все.
– Я там буду, но не смогу приехать сейчас, понял? Сначала я должен кое о чем позаботиться. Скорее всего я не выберусь до наступления темноты.
Он снова перевернул часы.
– Не надо мне этого говорить. – Мужчина отвел трубку от уха. – Полагаю, босса там нет? Наверняка он прячется где-то, и с ним охрана. Так что нет причины для беспокойства. Пятерых парней вполне достаточно.
Он постучал часами по буфету. Когда они ударялись о дверцу, песок переставал сыпаться, потом струился снова.
– Понятно. Понятно, – процедил мужчина и повесил трубку.
Немного постоял, рассматривая песочные часы.
Потом покачал головой и вышел из комнаты. Вернулся с белой корзиной, пересек комнату и вышел на балкон.
На балконе он начал развешивать выстиранное белье. Брал вещь за вещью, отжимал воду, встряхивал, расправляя складки, вешал на веревку и закреплял прищепками. Четыре футболки. Четверо трусов. Четыре полотенца. Несколько пар носков.
С балкона в комнату ворвался ветерок, и на столе зашелестела газета. Вернувшись с балкона с пустой корзиной в руках, мужчина закрыл дверь, и газета перестала шелестеть.
Он сел на диван. Будто закончив важное дело, достал сигарету и не спеша закурил. Корзина стояла у него в ногах.
Губы его шевелились, но мужчина не произнес ни слова. Он сидел не двигаясь, даже когда сигарета догорела. Лицо его было бесстрастно.
Взяв газету, он бегло просмотрел ее без всякого интереса, сложил вчетверо и положил на журнальную полку. Потом подтянул одну штанину и стал чесать икру. На ноге почти не было волос, и по сравнению с лицом и руками мужчины она казалась молочно-белой. Место, которое он чесал, покраснело, но он продолжал скрести его ногтями. Потом смазал слюной.
Взял еще сигарету, но закурил не сразу. Посмотрел на белье за окном, качавшееся на ветру.
Телефонный звонок.
– Танака слушает. – Он держал незажженную сигарету. – Меня предупреждали. Пожалуйста, не беспокойтесь, – лицо его скривилось, словно от боли, – все будет так, как мы захотим. Просто оставайтесь на месте, пожалуйста. Все будет отлично.
Он говорил, а лицо его искажала гримаса ярости. В глазах время от времени вспыхивала ненависть, которая не вязалась с вежливой речью.
– Сейчас нам лучше проявлять терпение и ждать развития событий. Если начнем первыми, это может сработать против нас. Я знаю, что делаю. Я не новичок.
Его пальцы переломили незажженную сигарету надвое.
– До сих пор вы позволяли мне действовать по собственному усмотрению, и в этой ситуации я сделаю для вас все, что смогу. В любом случае оставайтесь там и не волнуйтесь: все закончится хорошо.
Его пальцы терзали сигарету, табак и клочки белой бумаги сыпались на буфет.
– Я знаю. Я переговорю с ним. В любом случае оставайтесь на месте. С пятеркой парней вам ничего не грозит. Только они не должны никуда отлучаться.
Повесив трубку, он довольно долго что-то бормотал себе под нос. Потом смахнул на ладонь клочки бумаги и крошки табака с буфета.
Вернувшись на диван, мужчина достал новую сигарету и закурил. Затянулся несколько раз, выпуская густые облака дыма, и со злостью раздавил окурок в пепельнице. Потом встал, снял с телефона трубку и набрал номер.
– Это я, Танака.
Он оперся о буфет. Песок в часах пересыпался вниз. Они слегка подрагивали от вибрации.
– Что, ты еще дома? Перестань возиться, или я выбью из тебя дурь. Ты должен быть там до того, как я приеду. Я собираюсь. Мне нужно закончить здесь, только после этого я смогу приехать, понятно? Идиот! Я появлюсь через несколько часов. Ты должен быть там через полчаса. Понял? Тебе лучше быть там через полчаса.
Мужчина бросил трубку и с размаху опустился на диван.
Немного посидев, медленно закатал другую штанину – на голени был виден струп. Некоторое время мужчина почесывал его, потом резко встал и начал наводить в комнате порядок.
Он собрал журналы, выбежал из комнаты, вернулся с тряпкой, быстрыми и точными движениями протер стол и буфет. Аккуратно вытер даже маленькие песочные часы, зажав их двумя пальцами.
Это заняло не много времени. С беспорядком в комнате было покончено. В завершение мужчина выбросил окурки и начисто протер пепельницу.
Раздался телефонный звонок.
Он взглянул на настенные часы.
– Танака слушает.
Вспомнив о грязной тряпке в правой руке, бросил ее на стол.
– Кавано еще не появился? – Мужчина пару раз покачал головой. – Мы договорились, что он приедет раньше меня. Скоро будет. Я приеду чуть позже. Говорю тебе, не паникуй! Кавано вот-вот приедет. Потом ждите меня. И никаких глупостей, ясно? Раз их там нет, значит, они не в курсе происходящего.
Нажав рычаг, он сразу же набрал номер.
– Ты еще там?
Мужчина ударил ногой по буфету, и стаканы на полках вздрогнули.
– Ты слышал, что я сказал? Тридцать минут. Ты слышал? Тридцать минут уже прошло. Ты даже больший идиот, чем я думал. Мне не нужны твои извинения. Я закончу здесь и приеду. Если тебя не будет в офисе, ты покойник.
Он снова ударил по буфету. Один из стаканов упал. Мужчина осторожно открыл дверцу и поставил стакан на место.
– Кавано, я не скажу больше ни слова. Увидимся там. Повесив трубку, мужчина вышел в коридор и через секунду вернулся с двумя пластиковыми пакетами.
Положил их на стол и какое-то время рассеянно рассматривал. В одном пакете лежало что-то завернутое в белую тряпку. Короткоствольный револьвер.
Мужчина проверил барабан, прокрутив его несколько раз, и прицелился. Потом взвел курок и нажал на спуск.
– Чертов идиот, – пробурчал он.
Взяв белую тряпку, начал протирать оружие. Прервался, чтобы выкурить сигарету, потом принялся тряпкой полировать ствол.
Зазвонил телефон.
– Танака слушает.
Револьвер лежал на тряпке на столе.
– Босс вернулся?
Он забарабанил по буфету кончиками пальцев. Другая рука нервно сжимала трубку.
– Сколько вас?
Мужчина перестал барабанить.
– Этого достаточно, потому что босса там нет. Остальные нужны нам, чтобы охранять его. Если будете метаться как идиоты, они подумают, что мы здорово перепугались. Дело не в количестве людей.
Он убрал руку с буфета и принялся ерошить волосы.
– Кавано уже там? Нет? Что он творит, идиот? Если он не способен позаботиться о делах, когда меня нет, значит, он бесполезен. Он уже должен был приехать.
Пальцы вновь забарабанили по буфету.
– Я знаю. Пока ведь ничего не случилось, правильно? Слушай меня, и все будет нормально. Я еще не закончил здесь. Если что-то и произойдет, то только после наступления темноты. Не днем. Такие дела. Днем слишком рискованно, для обеих сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15