Он не был религиозным. — Беттина закрыла глаза, и по щекам медленно скатились две крупные слезы. — Думаю, мы должны все устроить очень скромно. Я не хочу, чтобы… — она собралась с силами и продолжила: — Чтобы толпы чужих людей пришли смотреть на него и… — тут она склонила голову, плечи у нее затряслись, и Айво вновь обнял ее. Долго она не могла успокоиться, а потом посмотрела на Айво выцветшими глазами. — Я хочу сейчас же увидеть его.Айво кивнул. Беттина молча поднялась и пошла к дверям.
По пути в больницу она держалась пугающе спокойно, застыла на заднем сиденье лимузина Айво, задумавшись, с совершенно сухими глазами. Казалось, она сжалась от напряжения, закутавшись в шубу из седой лисы. Из-под меховой шапки смотрели огромные глаза ребенка.Когда машина. остановилась у больницы, она опередила Айво, вошла в вестибюль и в нетерпении ждала, когда Айво проводит ее к отцу. Сердцем она еще не понимала, что случилось, и надеялась, что он встретит ее живой и невредимый. И только когда они подошли к последней двери и замерло дробное стучание ее каблучков по больничному коридору, от страха у нее расширились зрачки, и, чуть помедлив, она шагнула в сумерки морга. Он лежал там, накрытый простыней. Беттина на цыпочках подошла к нему, встала рядом, собираясь с духом, чтобы приподнять простыню и посмотреть на лицо отца. Айво молча наблюдал за ней, затем неслышно приблизился, взял Беттину за руку и шепнул ей:— Ну что, пойдем?Однако она покачала головой. Ей надо насмотреться на него. Надо сказать «прощай». Ей хотелось остаться наедине с отцом, но она не знала, как сказать об этом Айво. Но потом она даже обрадовалась, что он не отходит от нее.Дрожащей рукой она взялась за кромку простыни и медленно-медленно стала накрывать отца, пока не остался виден только лоб. На мгновение ей показалось, что отец играет с ней в прятки, как в давние времена, когда она была маленькой девочкой. Беттина быстро откинула край простыни ему на грудь. Глаза были по-прежнему закрыты, на бескровном лице — мир и покой. Смотреть на него было мучительно больно, но теперь Беттина поняла. Да, все так, как сказал Айво, — отец умер. Тихо плача, она склонилась и поцеловала его, потом отступила на шаг и почувствовала, как Айво взял ее под руку и решительно вывел из морга. Глава 4 Реальность случившегося не доходила до Беттины до самых похорон. Два дня, что отделяли последний ритуал от момента кончины, были наполнены лихорадочными, неправдоподобными приготовлениями: выбирали костюм, держали постоянную связь с представителем похоронного бюро, вместе с Айво решали, кого непременно надо позвать на траурный митинг, обзванивали друзей и знакомых, отдавали распоряжения слугам. В «последних приготовлениях» было что-то успокаивающее. Они отвлекали от горькой правды и от тяжелых размышлений. Беттина разрывалась между домом и похоронным бюро, и лишь на кладбище ей было некуда спешить — хрупкой девушке в черном с белой розой на длинном стебле, которую она осторожно положила на гроб при почтительном удалении всех остальных, кто пришел проводить в последний путь Джастина Дэниелза. Лишь Айво не отходил от нее. Она видела на снегу его тень рядом с собой. Лишь Айво заполнял душевную пустоту в первые тягостные дни после кончины Джастина. Лишь Айво был способен понять и утешить ее. Лишь благодаря ему она знала, что ее по-прежнему любят и что она не совсем уж беззащитна в этом мире, в котором осталась одна-одинешенька в смятении страхе.Он молча взял ее за руку и отвел в свою машину. Через полчаса она вновь была в безопасном и с детства привычном мирке своей квартиры. Они с Айво пили кофе, а за окном редкое в ноябре солнце сверкало на только что выпавшем снегу. Ранний снег радовал лишь в парке, а в городе уже три дня было слякотно и сыро. Беттина вздохнула про себя, отхлебнула кофе и безучастно уставилась на огонь, ярко горевший в камине. Неуместное сравнение, но ей показалось, что сейчас у нее такое же ощущение, какое бывало у отца, когда он заканчивал книгу. Ушли в небытие старые знакомые и вроде бы нечем заняться. Не о ком больше заботиться, некому готовить виски со льдом, не для кого держать наготове сигары, не с кем советоваться, намечая список приглашенных на ужин, не у кого спросить, на какой рейс заказать билеты в Мадрид. Теперь, кроме как о себе, и печься-то не о ком. А о себе заботиться она не умела. Вся жизнь ее была заполнена заботой о нем.— Беттина, — сказал Айво и опять умолк, поставил чашку и медленно провел ладонью по белым волосам. Этот жест говорил о том, что он очень смущен, но Беттина не могла понять, почему. — Любимая, наверно, рано , говорить об этом, но мы должны на этой неделе встретиться с адвокатами. — У него сжалось сердце, когда она обратила к нему свои огромные зеленые глаза.— Для чего?— Надо узнать о завещании. И еще… есть ряд вопросов, которые надо безотлагательно обсудить.Джастин назначил Айво своим душеприказчиком, и адвокаты уже два дня терзали его.— Почему именно сейчас? Не слишком ли скоро? — непонимающе спросила Беттина, она поднялась и прошла к камину. Она чувствовала невероятную усталость, и в то же время ей не сиделось на месте. Она не знала, что делать: то ли побродить по улицам, то ли лечь в постель и дать волю слезам.Айво не спускал с нее глаз. Он казался удручающе озабоченным.— Нет, не рано. Есть вещи, о которых ты должна знать. Наступило время принять решение по некоторым вопросам.Беттина вздохнула и вновь села на диван.— Ну что ж, тогда давай назначим встречу на завтра, хотя я не понимаю, к чему такая спешка.Она посмотрела на Айво и слабо улыбнулась. Он молча кивнул и протянул на прощание руку. Даже Айво не знал всего того, что собирались сообщить им адвокаты. Спустя двенадцать часов они узнали все.Беттина и Айво потрясение переглядывались. Адвокаты с каменными лицами терпеливо ждали, когда они придут в себя. Акций нет. Ценных бумаг нет. Наличности нет. Короче, денег совсем не было. Однако, судя по словам поверенных, Джастин не придавал этому обстоятельству должного значения, поскольку всегда надеялся, что дела «повернут к лучшему». Но ожидаемый поворот так и не наступил. На самом деле это продолжалось уже несколько, лет, в течение которых Джастин Дэниелз жил в долг. Вся недвижимость была заложена и перезаложена. Оказалось, что в счет погашения долга и процентов надо выплатить фантастическую сумму. Последние ссуды он целиком и полностью потратил на автомобили — новый «бентли» и «роллс-ройс» 1934 года выпуска — и антиквариат, скаковых лошадей, женщин, путешествия, на Беттину и на самого себя. Прошлой зимой он приобрел у друга чистокровного арабского скакуна. За эту покупку надлежало заплатить два миллиона семьсот тысяч долларов — говорилось в договоре. Друг любезно согласился рассрочить выплату на год, и хотя год еще не прошел, долг не был погашен. Джастин не сомневался, что можно будет подучить дополнительные ссуды, да и проценты с изданий его книг поступали регулярно, причем чеки содержали шестизначные суммы. Но что для Беттины и Айво оказалось новостью — так это то, что он брал в долг у богатых друзей и в счет будущих поступлений. Он по уши залез в долги. Ему, открывали кредиты и банкиры, и друзья под залог недвижимости, гонораров за ненаписанные книги, воздушных замков. А как же «верняк», спросила Беттина? Она как-то слышала обрывки разговора, в котором отец упоминал о вложениях средств в «верняк». По прошествии нескольких часов, проведенных в обществе поверенных отца, Беттина поняла, что никакого «верняка» не было. Единственное, что не подлежало сомнению — так это астрономическая сумма накопившихся долговых обязательств. Свои долги Джастин сохранял в тайне. Несколько лет тому назад он распрощался с коммерческими консультантами, обозвав их дураками. Беттина сидела сраженная услышанным. Было невозможно с ходу разобраться в том, что говорят адвокаты, но одно было ясно: предстоит несколько месяцев расхлебывать эту кашу. Знаменитый, очаровательный, обожаемый Джастин Дэниелз оставил после себя не королевское состояние, а поднебесную гору долга.Беттина в замешательстве посмотрела на Айво, а у того в глазах стояло отчаяние. Ему казалось, что он за одцн час постарел на целых десять лет.— А дома? — спросил Айво и затравленно посмотрел на старшего поверенного.— Мы проверим все еще раз, но боюсь, что их придется продать. Мы рекомендовали это сделать мистеру Дэниелзу еще два года назад. И теперь не исключено, что, продав дома… э-э… — тут раздалось смущенное покашливание адвоката, — что-то из антиквариата и произведений искусства, собранных в нью-йоркской квартире мистера Дэниелза, будет возможно очистить остальное имущество от долгов.— А разве что-нибудь останется?— В данный момент трудно сказать. Однако выражение лица поверенного говорило само за себя.— Итак, вы утверждаете, — с вызовом сказал Айво, причем он сам не понимал, на кого больше сердит: на Джастина или на его адвокатов, — что после приведения в порядок всех дел не останется ничего, кроме нью-йоркской квартиры? Ни акций, ни бон, — ничего?— Боюсь, что так и будет, — старший поверенный виновато крутил в руках очки, в то время как его младший коллега беспрестанно покашливал и старался не смотреть на тоненькую юную девушку.— А насчет мисс Дэниелз не было никаких распоряжений? — недоверчиво спросил Айво.Адвокат односложно произнес:— Нет.— Понятно.— Правда, — вступил в разговор младший поверенный, пролистав какие-то бумаги, — на текущем счету мистера Дэниелза есть восемнадцать тысяч долларов. Впредь до выяснения всех вопросов, связанных с завещанием, мы рады предложить эту небольшую сумму мисс Дэниелз на покрытие жизненных потребностей…Но Айво к этому времени уже кипел от негодования.— Это вовсе не обязательно, — отрезал он, захлопнув кейс и взяв пальто. — Когда вы сможете информировать нас об окончательных результатах?Адвокаты переглянулись.— Месяца через три.— Через месяц, — безапелляционно заявил Айво.Старший поверенный невесело кивнул.— Хорошо, мы постараемся. Мы понимаем, что мисс Дэниелз оказалась в затруднительном положении, и сделаем все, что в наших силах.— Благодарю.Беттина на прощание пожала им руки, и вместе с Айво быстро покинула адвокатскую контору. Пока они шли к машине, Айво молчал, тревожно заглядывая ей в лицо. Беттина страшно побледнела, но была спокойна и выдержанна. В машине Айво поднял стекло, отделявшее их от водителя, с грустью посмотрел на Беттину и спросил:— Ты хоть понимаешь, что случилось?— Думаю, да.Айво заметил, что даже губы у нее страшно побледнели.— Вероятно, мне придется начать совсем другую жизнь, — сказала Беттина.Когда автомобиль затормозил около ее респектабельного дома, Айво спросил:— Ты не откажешься принять мою помощь?Она отрицательно покачала головой, поцеловала его в щеку и вылезла из машины.Он подождал, пока она не скрылась в подъезде, а из головы у него не выходило одно: что же теперь с ней будет? Глава 5 Раздался звонок в дверь. Беттина посмотрела на часы. «Он, как всегда, точен», — улыбнулась она и побежала открывать. Айво был в черном пальто и элегантной шляпе. Беттина, напротив, была одета по-домашнему, в красную фланелевую рубашку и джинсы. Айво отвесил любезный поклон и поцеловал Беттину.— Вы просто очаровательны, мисс Дэниелз. Как прошел день?— Интересно. Я провела его с представителем «Парк-Берне». — Она устало улыбнулась.Айво вдруг понял, как он соскучился по ее изысканным нарядам. За тот месяц, что прошел со дня смерти Джастина, она ничего не надевала из своего богатого гардероба. И никуда не выходила, разве что к адвокатам, чтобы узнать еще какие-нибудь плохие новости. Теперь ей хотелось только одного — поскорей разделаться с неприятностями. Она начала видеться с агентами по продаже недвижимости, антикварами, ювелирами, торговцами произведениями искусства — со всеми, кому можно было сбыть с рук добро, чтобы выручить деньги, необходимые для погашения долга.— Они готовы забрать у меня все это. — Беттина махнула рукой в сторону антиквариата, — а также из дома в Саутгемптоне и Палм-Бич. Туда уже послали оценщика. Обстановку виллы на Лазурном Берегу купят там же, на месте, и, — рассеянно проговорила она, помогая Айво раздеться, — думаю, что дом в Беверли-Хиллз придется продать со всеми его потрохами. Некий араб изъявил желание приобрести все целиком, поскольку он оставляет свое имущество на Ближнем Востоке. Видишь, повезло и мне, и ему.— И ты ничего не сохранишь для себя? — ужаснулся Айво, хотя он уже успел привыкнуть к такому обороту дела, а Беттина успела привыкнуть к его охам да ахам.Она лишь покачала головой и попыталась изобразить слабую улыбку.— Я не могу себе это позволить, ведь надо мной висит долг в четыре с лишним миллиона. Думаешь, легко с ним разделаться? Но я попробую. — Она опять улыбнулась, и от ее улыбки у Айво защемило сердце. Как мог Джастин обречь ее на такое? Почему он не допускал возможности своей внезапной кончины, в результате чего его дочь осталась один на один с его финансовыми неурядицами? Несправедливость случившегося терзала душу Айво. — Милый, не будь таким озабоченным, — теперь Беттина подтрунивала над Айво. — На днях все окончательно устроится.— Да, а тем временем я сижу сложа руки и наблюдаю за тем, как ты разрываешься на части.Не верилось, что ей всего лишь девятнадцать. Она выглядела много старше. Хотя порой в глазах и появлялось прежнее озорство.— А что бы ты хотел, Айво? Помочь мне паковать вещи?— Ну уж нет, — огрызнулся Айво и тут же виновато посмотрел на нее, хотя не он же первый начал.— Прости. Я знаю, что ты хочешь мне помочь. Видимо, я просто устала. Такое ощущение, что конца этому не будет.— А когда все кончится, что тогда? Мне не нравится, что ты бросила школу.— Почему? Я получаю образование прямо здесь. Кроме того, учение стоит недешево.— Перестань, Беттина! — Он услышал горечь в ее словах. Ей не удалось скрыть то, что она очень утомилась за последний месяц. — Я хочу, чтобы ты мне кое-что обещала.— Что?— Обещай мне, что когда самое трудное будет позади, когда ты разберешься с квартирой, мебелью и еще Бог весть с чем, ты ненадолго уедешь, чтобы отдохнуть и немного прийти в себя.— Ты говоришь так, словно мне сто лет. Она не спросила у него, чем, по его мнению, она заплатит за путешествие, ведь теперь она учитывала каждый доллар, сама себе готовила в громадной кухне, почти ничего не покупала, никуда не ходила. Она даже подумывала о том, чтобы продать свои наряды. По крайней мере, вечерние платья. Ведь их у нее целых два шкафа. Хотя Беттина знала, что Айво страшно рассердится, если она только заикнется об этом.— Я правда хочу, чтобы ты куда-нибудь съездила. Тебе это необходимо. Не секрет, что последние события подточили твое здоровье. Будь моя воля, я бы отправил тебя куда-нибудь прямо сейчас, но я понимаю, что пока ты должна оставаться здесь. Обещай мне подумать о том, что я сказал.— Увидим.
Беттина даже не заметила, как прошло Рождество. Праздники она провела, упаковывая отцовские книги. О развлечениях как-то не думалось. Она готовила редкие издания к отправке на аукцион в Лондон, туда, где они были когда-то приобретены, и рассчитывала получить за них хорошие деньги. Оценщик сказал, что они стоят не одну сотню тысяч долларов. Беттина надеялась, что он окажется прав.— А что тебе сказал представитель «Парк-Берне»? — устало спросил Айво. Он заезжал к ней почти каждый вечер, но ее новости были ему не по душе. Хлопоты с распродажей, упаковкой, поиском подходящих покупателей похоже было, что она проматывает всю свою жизнь.— Торги состоятся через два месяца. Они с трудом нашли окно в своем расписании. Им приглянулись наши вещи, — она протянула Айво его любимое виски с содовой и присела. — Хочешь поужинать со мной?— Ты же знаешь — я в восторге от твоей кухни. Я и не предполагал раньше, что ты умеешь готовить.— Я тоже не предполагала. Теперь я открываю в себе кучу способностей. Кстати, — она улыбалась, глядя, как он потягивает виски, — мне давно хотелось попросить тебя кое о чем.Он откинулся на спинку дивана и улыбнулся.— О чем же?— Мне нужна работа.Айво болезненно поморщился, почувствовав решимость, с какой это было сказано.— Прямо сейчас?— Нет, не сию минуту. Когда я покончу со всеми делами. Как ты на это смотришь?— В «Нью-Йорк Мейл»? Беттина, неужели ты действительно собираешься работать? — спросил Айво и, помолчав, решил ей не перечить. Хотя бы в этом он поможет ей. — Как насчет должности моего референта?Беттина со смехом замотала головой.— Никакого протекционизма! Айво, я имела в виду самую простую работу, которая соответствует моим возможностям, например, машинистки.— Не будь смешной, я тебе этого не позволю.— В таком случае считай, что я ни о чем тебя не просила.Какое твердое решение! Видно, она от своего не отступит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
По пути в больницу она держалась пугающе спокойно, застыла на заднем сиденье лимузина Айво, задумавшись, с совершенно сухими глазами. Казалось, она сжалась от напряжения, закутавшись в шубу из седой лисы. Из-под меховой шапки смотрели огромные глаза ребенка.Когда машина. остановилась у больницы, она опередила Айво, вошла в вестибюль и в нетерпении ждала, когда Айво проводит ее к отцу. Сердцем она еще не понимала, что случилось, и надеялась, что он встретит ее живой и невредимый. И только когда они подошли к последней двери и замерло дробное стучание ее каблучков по больничному коридору, от страха у нее расширились зрачки, и, чуть помедлив, она шагнула в сумерки морга. Он лежал там, накрытый простыней. Беттина на цыпочках подошла к нему, встала рядом, собираясь с духом, чтобы приподнять простыню и посмотреть на лицо отца. Айво молча наблюдал за ней, затем неслышно приблизился, взял Беттину за руку и шепнул ей:— Ну что, пойдем?Однако она покачала головой. Ей надо насмотреться на него. Надо сказать «прощай». Ей хотелось остаться наедине с отцом, но она не знала, как сказать об этом Айво. Но потом она даже обрадовалась, что он не отходит от нее.Дрожащей рукой она взялась за кромку простыни и медленно-медленно стала накрывать отца, пока не остался виден только лоб. На мгновение ей показалось, что отец играет с ней в прятки, как в давние времена, когда она была маленькой девочкой. Беттина быстро откинула край простыни ему на грудь. Глаза были по-прежнему закрыты, на бескровном лице — мир и покой. Смотреть на него было мучительно больно, но теперь Беттина поняла. Да, все так, как сказал Айво, — отец умер. Тихо плача, она склонилась и поцеловала его, потом отступила на шаг и почувствовала, как Айво взял ее под руку и решительно вывел из морга. Глава 4 Реальность случившегося не доходила до Беттины до самых похорон. Два дня, что отделяли последний ритуал от момента кончины, были наполнены лихорадочными, неправдоподобными приготовлениями: выбирали костюм, держали постоянную связь с представителем похоронного бюро, вместе с Айво решали, кого непременно надо позвать на траурный митинг, обзванивали друзей и знакомых, отдавали распоряжения слугам. В «последних приготовлениях» было что-то успокаивающее. Они отвлекали от горькой правды и от тяжелых размышлений. Беттина разрывалась между домом и похоронным бюро, и лишь на кладбище ей было некуда спешить — хрупкой девушке в черном с белой розой на длинном стебле, которую она осторожно положила на гроб при почтительном удалении всех остальных, кто пришел проводить в последний путь Джастина Дэниелза. Лишь Айво не отходил от нее. Она видела на снегу его тень рядом с собой. Лишь Айво заполнял душевную пустоту в первые тягостные дни после кончины Джастина. Лишь Айво был способен понять и утешить ее. Лишь благодаря ему она знала, что ее по-прежнему любят и что она не совсем уж беззащитна в этом мире, в котором осталась одна-одинешенька в смятении страхе.Он молча взял ее за руку и отвел в свою машину. Через полчаса она вновь была в безопасном и с детства привычном мирке своей квартиры. Они с Айво пили кофе, а за окном редкое в ноябре солнце сверкало на только что выпавшем снегу. Ранний снег радовал лишь в парке, а в городе уже три дня было слякотно и сыро. Беттина вздохнула про себя, отхлебнула кофе и безучастно уставилась на огонь, ярко горевший в камине. Неуместное сравнение, но ей показалось, что сейчас у нее такое же ощущение, какое бывало у отца, когда он заканчивал книгу. Ушли в небытие старые знакомые и вроде бы нечем заняться. Не о ком больше заботиться, некому готовить виски со льдом, не для кого держать наготове сигары, не с кем советоваться, намечая список приглашенных на ужин, не у кого спросить, на какой рейс заказать билеты в Мадрид. Теперь, кроме как о себе, и печься-то не о ком. А о себе заботиться она не умела. Вся жизнь ее была заполнена заботой о нем.— Беттина, — сказал Айво и опять умолк, поставил чашку и медленно провел ладонью по белым волосам. Этот жест говорил о том, что он очень смущен, но Беттина не могла понять, почему. — Любимая, наверно, рано , говорить об этом, но мы должны на этой неделе встретиться с адвокатами. — У него сжалось сердце, когда она обратила к нему свои огромные зеленые глаза.— Для чего?— Надо узнать о завещании. И еще… есть ряд вопросов, которые надо безотлагательно обсудить.Джастин назначил Айво своим душеприказчиком, и адвокаты уже два дня терзали его.— Почему именно сейчас? Не слишком ли скоро? — непонимающе спросила Беттина, она поднялась и прошла к камину. Она чувствовала невероятную усталость, и в то же время ей не сиделось на месте. Она не знала, что делать: то ли побродить по улицам, то ли лечь в постель и дать волю слезам.Айво не спускал с нее глаз. Он казался удручающе озабоченным.— Нет, не рано. Есть вещи, о которых ты должна знать. Наступило время принять решение по некоторым вопросам.Беттина вздохнула и вновь села на диван.— Ну что ж, тогда давай назначим встречу на завтра, хотя я не понимаю, к чему такая спешка.Она посмотрела на Айво и слабо улыбнулась. Он молча кивнул и протянул на прощание руку. Даже Айво не знал всего того, что собирались сообщить им адвокаты. Спустя двенадцать часов они узнали все.Беттина и Айво потрясение переглядывались. Адвокаты с каменными лицами терпеливо ждали, когда они придут в себя. Акций нет. Ценных бумаг нет. Наличности нет. Короче, денег совсем не было. Однако, судя по словам поверенных, Джастин не придавал этому обстоятельству должного значения, поскольку всегда надеялся, что дела «повернут к лучшему». Но ожидаемый поворот так и не наступил. На самом деле это продолжалось уже несколько, лет, в течение которых Джастин Дэниелз жил в долг. Вся недвижимость была заложена и перезаложена. Оказалось, что в счет погашения долга и процентов надо выплатить фантастическую сумму. Последние ссуды он целиком и полностью потратил на автомобили — новый «бентли» и «роллс-ройс» 1934 года выпуска — и антиквариат, скаковых лошадей, женщин, путешествия, на Беттину и на самого себя. Прошлой зимой он приобрел у друга чистокровного арабского скакуна. За эту покупку надлежало заплатить два миллиона семьсот тысяч долларов — говорилось в договоре. Друг любезно согласился рассрочить выплату на год, и хотя год еще не прошел, долг не был погашен. Джастин не сомневался, что можно будет подучить дополнительные ссуды, да и проценты с изданий его книг поступали регулярно, причем чеки содержали шестизначные суммы. Но что для Беттины и Айво оказалось новостью — так это то, что он брал в долг у богатых друзей и в счет будущих поступлений. Он по уши залез в долги. Ему, открывали кредиты и банкиры, и друзья под залог недвижимости, гонораров за ненаписанные книги, воздушных замков. А как же «верняк», спросила Беттина? Она как-то слышала обрывки разговора, в котором отец упоминал о вложениях средств в «верняк». По прошествии нескольких часов, проведенных в обществе поверенных отца, Беттина поняла, что никакого «верняка» не было. Единственное, что не подлежало сомнению — так это астрономическая сумма накопившихся долговых обязательств. Свои долги Джастин сохранял в тайне. Несколько лет тому назад он распрощался с коммерческими консультантами, обозвав их дураками. Беттина сидела сраженная услышанным. Было невозможно с ходу разобраться в том, что говорят адвокаты, но одно было ясно: предстоит несколько месяцев расхлебывать эту кашу. Знаменитый, очаровательный, обожаемый Джастин Дэниелз оставил после себя не королевское состояние, а поднебесную гору долга.Беттина в замешательстве посмотрела на Айво, а у того в глазах стояло отчаяние. Ему казалось, что он за одцн час постарел на целых десять лет.— А дома? — спросил Айво и затравленно посмотрел на старшего поверенного.— Мы проверим все еще раз, но боюсь, что их придется продать. Мы рекомендовали это сделать мистеру Дэниелзу еще два года назад. И теперь не исключено, что, продав дома… э-э… — тут раздалось смущенное покашливание адвоката, — что-то из антиквариата и произведений искусства, собранных в нью-йоркской квартире мистера Дэниелза, будет возможно очистить остальное имущество от долгов.— А разве что-нибудь останется?— В данный момент трудно сказать. Однако выражение лица поверенного говорило само за себя.— Итак, вы утверждаете, — с вызовом сказал Айво, причем он сам не понимал, на кого больше сердит: на Джастина или на его адвокатов, — что после приведения в порядок всех дел не останется ничего, кроме нью-йоркской квартиры? Ни акций, ни бон, — ничего?— Боюсь, что так и будет, — старший поверенный виновато крутил в руках очки, в то время как его младший коллега беспрестанно покашливал и старался не смотреть на тоненькую юную девушку.— А насчет мисс Дэниелз не было никаких распоряжений? — недоверчиво спросил Айво.Адвокат односложно произнес:— Нет.— Понятно.— Правда, — вступил в разговор младший поверенный, пролистав какие-то бумаги, — на текущем счету мистера Дэниелза есть восемнадцать тысяч долларов. Впредь до выяснения всех вопросов, связанных с завещанием, мы рады предложить эту небольшую сумму мисс Дэниелз на покрытие жизненных потребностей…Но Айво к этому времени уже кипел от негодования.— Это вовсе не обязательно, — отрезал он, захлопнув кейс и взяв пальто. — Когда вы сможете информировать нас об окончательных результатах?Адвокаты переглянулись.— Месяца через три.— Через месяц, — безапелляционно заявил Айво.Старший поверенный невесело кивнул.— Хорошо, мы постараемся. Мы понимаем, что мисс Дэниелз оказалась в затруднительном положении, и сделаем все, что в наших силах.— Благодарю.Беттина на прощание пожала им руки, и вместе с Айво быстро покинула адвокатскую контору. Пока они шли к машине, Айво молчал, тревожно заглядывая ей в лицо. Беттина страшно побледнела, но была спокойна и выдержанна. В машине Айво поднял стекло, отделявшее их от водителя, с грустью посмотрел на Беттину и спросил:— Ты хоть понимаешь, что случилось?— Думаю, да.Айво заметил, что даже губы у нее страшно побледнели.— Вероятно, мне придется начать совсем другую жизнь, — сказала Беттина.Когда автомобиль затормозил около ее респектабельного дома, Айво спросил:— Ты не откажешься принять мою помощь?Она отрицательно покачала головой, поцеловала его в щеку и вылезла из машины.Он подождал, пока она не скрылась в подъезде, а из головы у него не выходило одно: что же теперь с ней будет? Глава 5 Раздался звонок в дверь. Беттина посмотрела на часы. «Он, как всегда, точен», — улыбнулась она и побежала открывать. Айво был в черном пальто и элегантной шляпе. Беттина, напротив, была одета по-домашнему, в красную фланелевую рубашку и джинсы. Айво отвесил любезный поклон и поцеловал Беттину.— Вы просто очаровательны, мисс Дэниелз. Как прошел день?— Интересно. Я провела его с представителем «Парк-Берне». — Она устало улыбнулась.Айво вдруг понял, как он соскучился по ее изысканным нарядам. За тот месяц, что прошел со дня смерти Джастина, она ничего не надевала из своего богатого гардероба. И никуда не выходила, разве что к адвокатам, чтобы узнать еще какие-нибудь плохие новости. Теперь ей хотелось только одного — поскорей разделаться с неприятностями. Она начала видеться с агентами по продаже недвижимости, антикварами, ювелирами, торговцами произведениями искусства — со всеми, кому можно было сбыть с рук добро, чтобы выручить деньги, необходимые для погашения долга.— Они готовы забрать у меня все это. — Беттина махнула рукой в сторону антиквариата, — а также из дома в Саутгемптоне и Палм-Бич. Туда уже послали оценщика. Обстановку виллы на Лазурном Берегу купят там же, на месте, и, — рассеянно проговорила она, помогая Айво раздеться, — думаю, что дом в Беверли-Хиллз придется продать со всеми его потрохами. Некий араб изъявил желание приобрести все целиком, поскольку он оставляет свое имущество на Ближнем Востоке. Видишь, повезло и мне, и ему.— И ты ничего не сохранишь для себя? — ужаснулся Айво, хотя он уже успел привыкнуть к такому обороту дела, а Беттина успела привыкнуть к его охам да ахам.Она лишь покачала головой и попыталась изобразить слабую улыбку.— Я не могу себе это позволить, ведь надо мной висит долг в четыре с лишним миллиона. Думаешь, легко с ним разделаться? Но я попробую. — Она опять улыбнулась, и от ее улыбки у Айво защемило сердце. Как мог Джастин обречь ее на такое? Почему он не допускал возможности своей внезапной кончины, в результате чего его дочь осталась один на один с его финансовыми неурядицами? Несправедливость случившегося терзала душу Айво. — Милый, не будь таким озабоченным, — теперь Беттина подтрунивала над Айво. — На днях все окончательно устроится.— Да, а тем временем я сижу сложа руки и наблюдаю за тем, как ты разрываешься на части.Не верилось, что ей всего лишь девятнадцать. Она выглядела много старше. Хотя порой в глазах и появлялось прежнее озорство.— А что бы ты хотел, Айво? Помочь мне паковать вещи?— Ну уж нет, — огрызнулся Айво и тут же виновато посмотрел на нее, хотя не он же первый начал.— Прости. Я знаю, что ты хочешь мне помочь. Видимо, я просто устала. Такое ощущение, что конца этому не будет.— А когда все кончится, что тогда? Мне не нравится, что ты бросила школу.— Почему? Я получаю образование прямо здесь. Кроме того, учение стоит недешево.— Перестань, Беттина! — Он услышал горечь в ее словах. Ей не удалось скрыть то, что она очень утомилась за последний месяц. — Я хочу, чтобы ты мне кое-что обещала.— Что?— Обещай мне, что когда самое трудное будет позади, когда ты разберешься с квартирой, мебелью и еще Бог весть с чем, ты ненадолго уедешь, чтобы отдохнуть и немного прийти в себя.— Ты говоришь так, словно мне сто лет. Она не спросила у него, чем, по его мнению, она заплатит за путешествие, ведь теперь она учитывала каждый доллар, сама себе готовила в громадной кухне, почти ничего не покупала, никуда не ходила. Она даже подумывала о том, чтобы продать свои наряды. По крайней мере, вечерние платья. Ведь их у нее целых два шкафа. Хотя Беттина знала, что Айво страшно рассердится, если она только заикнется об этом.— Я правда хочу, чтобы ты куда-нибудь съездила. Тебе это необходимо. Не секрет, что последние события подточили твое здоровье. Будь моя воля, я бы отправил тебя куда-нибудь прямо сейчас, но я понимаю, что пока ты должна оставаться здесь. Обещай мне подумать о том, что я сказал.— Увидим.
Беттина даже не заметила, как прошло Рождество. Праздники она провела, упаковывая отцовские книги. О развлечениях как-то не думалось. Она готовила редкие издания к отправке на аукцион в Лондон, туда, где они были когда-то приобретены, и рассчитывала получить за них хорошие деньги. Оценщик сказал, что они стоят не одну сотню тысяч долларов. Беттина надеялась, что он окажется прав.— А что тебе сказал представитель «Парк-Берне»? — устало спросил Айво. Он заезжал к ней почти каждый вечер, но ее новости были ему не по душе. Хлопоты с распродажей, упаковкой, поиском подходящих покупателей похоже было, что она проматывает всю свою жизнь.— Торги состоятся через два месяца. Они с трудом нашли окно в своем расписании. Им приглянулись наши вещи, — она протянула Айво его любимое виски с содовой и присела. — Хочешь поужинать со мной?— Ты же знаешь — я в восторге от твоей кухни. Я и не предполагал раньше, что ты умеешь готовить.— Я тоже не предполагала. Теперь я открываю в себе кучу способностей. Кстати, — она улыбалась, глядя, как он потягивает виски, — мне давно хотелось попросить тебя кое о чем.Он откинулся на спинку дивана и улыбнулся.— О чем же?— Мне нужна работа.Айво болезненно поморщился, почувствовав решимость, с какой это было сказано.— Прямо сейчас?— Нет, не сию минуту. Когда я покончу со всеми делами. Как ты на это смотришь?— В «Нью-Йорк Мейл»? Беттина, неужели ты действительно собираешься работать? — спросил Айво и, помолчав, решил ей не перечить. Хотя бы в этом он поможет ей. — Как насчет должности моего референта?Беттина со смехом замотала головой.— Никакого протекционизма! Айво, я имела в виду самую простую работу, которая соответствует моим возможностям, например, машинистки.— Не будь смешной, я тебе этого не позволю.— В таком случае считай, что я ни о чем тебя не просила.Какое твердое решение! Видно, она от своего не отступит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31