Влево от шоссе уходила одна-единственная узкая дорога. Я начал сбавлять скорость, чтобы свернуть с Дезерт-Вью, не слетев при этом с дороги, а идущая впереди машина уже тормозила. Дальняя машина тоже повернула налево и скрылась из виду за довольно большим холмом – у нас в Калифорнии такие холмы называются горами.
Мы что, все едем в одно и то же место? Веселое должно быть местечко, раз столько желающих так торопится туда попасть.
Да, похоже, туда мы и направляемся. Я свернул на Юкку последним из нашей «колонны». Впереди с левой стороны холм – он называется Мшистая гора – закрыл собой садящееся солнце. Дорога извивалась змеей, постепенно поднимаясь вверх. Тех двух машин я уже больше не видел, но та, что ехала ближе ко мне, пару раз мелькнула на повороте. Вскоре дорога стала поровнее, и я прибавил газу – меня интересовал темно-синий кабриолет, который теперь виднелся впереди меня.
Но водитель вдруг резко затормозил, машина пошла юзом, потом повернула налево и словно растворилась в горе. Я медленно подъехал к тому месту, где он свернул. Пыль стояла столбом над проселочной дорогой, которая поднималась к лощине во Мшистой горе. Неподалеку я заметил облезлый указатель в форме стрелы, направленной вверх по дороге. На указателе черной краской было написано: «Ранчо Хардинга».
Наверное, это папаша Хардинг мчался домой к своей женушке. Возвращался из дальнего плавания. А может быть, нет. Я поехал дальше по Юкка-роуд. Через минуту я увидел дом Монако, хотя это трудно было назвать домом.
Он стоял в долине у Мшистой горы и представлял собой миниатюрную – и европеизированную – копию «Кублай-хана». Там было, наверное, комнат сорок внутри и штук семнадцать оранжерей снаружи. Фасад дома выступал вперед и словно висел в воздухе, игнорируя закон притяжения. Под домом раскинулся то ли бассейн гигантских размеров, то ли искусственное озеро. Около воды и за домом росли высокие пальмы. Черная асфальтовая дорожка огибала бассейн и заканчивалась широким кругом у основания каменной лестницы, ведущей к входу в дом.
В круге был припаркован «бьюик»-купе с открытой дверцей с левой стороны. Я подъехал к нему, остановился и вышел из «кадиллака». Наверху стояла женщина, прислонившись спиной к большим дверям из резного дерева, и смотрела на меня.
Я помахал рукой; она не шевельнулась. Но через несколько секунд отошла от двери и направилась вниз по лестнице.
Я пошел ей навстречу, и к тому моменту, когда я подошел, она уже спустилась – должен заметить, она почти бежала, – и эта красотка готова была прошмыгнуть мимо меня, не сказав ни единого слова.
Она была очень хороша. Высокая, где-нибудь пять футов и восемь дюймов, в бледно-голубой юбке, обтягивающей округлые бедра, и белой блузке, скрывающей шикарную грудь. Узкую талию стягивал желто-коричневый кожаный пояс. В одной руке она сжимала большую кожаную сумку такого же цвета, что и пояс. Ее высокая грудь подпрыгивала под белой тканью, когда она торопливо шла мимо меня.
– Эй! – окликнул я. – Где пожар? Привет.
– Привет.
Женщина остановилась, ее светло-голубые глаза на секунду задержались на моем лице, потом она поспешно осмотрелась, оглянулась на дом, бросила взгляд на дорогу. У нее были короткие, но густые, пышные волосы цвета спелой пшеницы.
– Никого нет дома? – спросил я.
– Нет.
– Странно. Мистер Монако сказал, что будет здесь. Вы должны были встретиться с ним, мисс?
Она повернулась и направилась к своей машине.
– Я с ним увижусь, – сообщил я. – Если вы назовете свое имя, я скажу ему, что вы...
Она села в «бьюик» и захлопнула дверцу.
Здорово. Такая соблазнительная штучка – и произнесла всего два слова. «Привет» и «нет». Я облажался: такая красотка наверняка должна быть участницей конкурса «талантов», жаждущих славы и обожания, а я даже не успел сообщить ей, что вхожу в состав жюри. «Зачем тебе власть, если ты ею не пользуешься?» – спросил я себя.
Я поднялся по каменным ступеням, нашел кнопку звонка, немного напоминавшую пупок с жемчужиной внутри, и нажал на нее. Где-то внутри дома послышались гулкие удары гонга. Точно такой же звук раздается, когда Фу Манчу проплывает сквозь шелковые занавеси.
Все стихло. И ничего. Я снова надавил на звонок и тут заметил, что одна из двойных дверей немного приоткрыта. Странно. Если Монако не было дома, то как же он мог оставить такой роскошный дворец незапертым?
Внизу прошелестели колеса по покрытой гравием дорожке. Неразговорчивый «персик» завел машину и тронулся в сторону Юкки. Я недоуменно пожал плечами, повернулся к двери и посмотрел на нее, потом вошел внутрь.
– Эй! – крикнул я. – Здесь есть кто-нибудь?
Тишина. Полнейшая тишина, и больше ничего. Я направился вперед, мои ноги утопали в густом ворсе белого ковра.
– Эй!
Если здесь сорок комнат, потребуется уйма времени, чтобы осмотреть их все. И будет чертовски неприятно, если я найду труп. Скажем, труп Монако. Или еще чей-нибудь.
На мгновение я замер и прислушался. Потом вздохнул, шагнул вперед – и оцепенел.
Я услышал звук. Вернее, два звука. Глухих, гулких звука, раздавшихся один за другим. Не в доме – на улице, где-то вблизи, на дороге.
Я сразу узнал, что это за звуки, потому что слышал их много раз. Звуки выстрелов.
Глава 3
Входная дверь так и осталась открытой. Я развернулся, выскочил на лестницу и бросился вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Я уже заводил «кадиллак», когда услышал третий выстрел. На улице он звучал более отчетливо.
Я судорожно вцепился в руль и помчался по дорожке к Юкке, машину то и дело заносило на поворотах. Полмили я давил на педаль газа, а потом резко нажал на тормоза. «Бьюик» стоял на обочине справа от меня, крыло было смято от удара об огромную каменную глыбу.
Я огляделся по сторонам, но не заметил никакого движения. Притормозив рядом с «бьюиком», я достал из кобуры кольт 38-го калибра и вышел из машины, пригнувшись к земле.
Все было тихо; я подбежал к «бьюику», просунул голову в открытое окошко и тут же отпрянул.
Она представляла собой ужасное зрелище. Полголовы снесено. Все вокруг было залито кровью. На передней панели у самого стекла лежал изогнутый обломок кости с клочком волос цвета спелой пшеницы.
У меня в «кадиллаке» имелся радиотелефон, и я направился к нему. Меня потряс вид девушки с развороченной головой, и на какое-то время я утратил бдительность. Свист пули над моей головой и выстрел я услышал почти одновременно.
Я упал в грязь, перекатился, поджав под себя ноги, и несколько минут лежал неподвижно сбоку от «кадиллака». Стреляли откуда-то слева, скорее всего с холма. Я взвел курок, встал и на секунду замер, потом резко шагнул вправо.
Кто бы ни пытался меня убить, он бы все равно промахнулся, даже если бы я не рванулся в сторону. Пуля пролетела высоко надо мной: должно быть, он второпях резко нажал на спуск.
Но на этот раз я увидел вспышку.
Я находился всего в двухстах футах от горы, и пламя блеснуло почти у самой вершины. Я поднял кольт, отвел его немного влево и вверх и послал в него одну за другой три пули, потом опять нырнул за машину. В ответ прогремело еще два выстрела, я услышал глухой металлический звук, но обе пули просвистели вдалеке от меня. Я переполз к заднему бамперу «кадиллака», высунул голову и увидел его.
Только на мгновение. Он был на самом верху, его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне еще светлого неба, и он убегал. Это был мужчина. Я выстрелил еще раз и сразу понял, что промахнулся. Он исчез из виду. Но теперь я тоже бежал изо всех сил.
Пока взбирался на эту чертову гору, я дважды упал, поскользнувшись на камнях. Когда добрался до вершины, у меня кровоточила левая ладонь. Но я поднимался не зря. Дальняя сторона горы несколько отличалась от той, которую видел я. Здесь шел пологий спуск к дороге, над которой клубами вихрилась пыль. Машина мчалась со скоростью шестьдесят, а может быть, и все девяносто миль.
Я выругался, перевязал левую руку платком и спустился вниз.
* * *
Перед приездом полицейских я еще раз взглянул на мертвую женщину. И на ее машину. Одна пуля попала ей в подбородок, а в правой дверце «бьюика» с пассажирской стороны виднелось пулевое отверстие. Теперь понятно, почему был сделан третий выстрел.
Очевидно, одна из пуль попала в машину, а другая разворотила девушке подбородок; наверное, она потеряла сознание и съехала с дороги. Поэтому убийце пришлось выйти из своего укрытия, где он поджидал ее, подбежать к машине и для верности произвести контрольный выстрел в голову. Я решил, если судить по результатам, что пули крупного калибра. А еще я подумал, каким очаровательным только что было это лицо.
Первая черно-белая полицейская машина прибыла через несколько минут после того, как я вызвал по радиотелефону полицию округа Риверсайд из близлежащего города Индио. В ней приехал высокий, крупный сержант по имени Торгесен, который оказался дежурным инспектором. Следом за ним появилась еще одна машина – с помощником шерифа по имени Майк.
Торгесен перебросился со мной парой слов и задал несколько вопросов, заглянул в «бьюик», внимательно осмотрелся. Потом подошел ко мне с блокнотом и карандашом в руке.
– Говорите, вас зовут Скотт?
– Точно. Шелл Скотт. – Я показал ему свой бумажник с лицензией штата Калифорния, подтверждающей тот факт, что я являюсь частным детективом.
Он посмотрел на нее, глянул на меня, потом снова уткнулся в лицензию.
– Значит, Лос-Анджелес, да? – тихо произнес он.
– Да.
– В каких вы были отношениях, Скотт? – Он махнул рукой в сторону синего «бьюика».
– Ни в каких. Никогда ее раньше не видел, сержант.
– Вы знаете, кто она?
– Нет. Я же сказал вам, я услышал выстрелы, когда был в доме мистера Монако, и сразу же бросился сюда. Как видите, опоздал.
Помощник шерифа подошел к нам. Когда я снова повторил, что был в доме Монако, он и сержант быстро переглянулись.
Майк доложил:
– В машине никаких документов. Ее сумка открыта, на пол вывернута куча мелкого хлама.
Торгесен кивнул, глядя на меня:
– Вы что-нибудь трогали, Скотт?
– Только не я. Я заглянул в машину, и все.
– Вы видели человека, который убил ее?
– Я видел мужчину, скорее всего, это и был убийца. Он выпустил в меня несколько пуль, а потом убежал на ту сторону холма.
– Как он выглядел?
– Спросите что-нибудь полегче. Я мельком увидел его со спины, и он исчез. Парень в темном костюме – вот и все, что я видел.
– Что вы делали в доме Монако?
Мой клиент несколько раз подчеркнул, что никто не должен знать о том, что он нанял детектива. Но сейчас я не мог скрывать информацию. Поэтому я сказал:
– Мистер Монако звонил мне несколькими часами раньше и попросил встретиться с ним до пяти часов...
Я не закончил фразу и задумался, почему же Монако не ждал меня, как условились.
Торгесен явно думал о том же.
– Мистер Монако сказал вам, что будет дома до пяти часов?
– Да, именно это он и сказал.
– Вы говорите, там никого не было, верно?
– Нет. Я сказал, что дверь была открыта и я вошел. Не успел я осмотреться, как услышал выстрелы.
– Когда вы приехали туда, женщина стояла у дверей?
– Да. Но вряд ли она успела войти. Я приехал следом за ней.
Он пожевал нижнюю губу и написал что-то в своем блокноте. Торгесен посмотрел на Юкка-роуд. В нашу сторону направлялась белая машина. Когда она подъехала поближе, я увидел, что это новый «линкольн-континенталь».
Продолжая всматриваться в подъезжающую машину, Торгесен обратился ко мне:
– У вас есть предположения, где находился мистер Монако, пока вы были в его доме, а?
– Никаких. Думаю, он мог быть у себя. В этом дворце достаточно места...
– Нет, вон он, – объявил Торгесен, – он всегда ездит на этом «континентале».
«Континенталь» сбавил скорость и остановился, поравнявшись с нами. Из окошка выглянул мужчина, его узкое загорелое лицо выражало что-то вроде тревоги. Его взгляд упал на меня, и, должно быть, седые волосы и брови плюс моя фигура о чем-то ему напомнили, но по выражению его глаз я не мог понять, нравится ему это или нет. Потом он припарковался, вышел из машины и подошел к нам, и тогда я впервые увидел Орманда Монако.
Это был высокий мужчина с широкими плечами, однако выглядел он неестественно худым и плоским, как будто изначально был вполовину ниже, а потом его вытянули. О таких говорят «кожа да кости». Но при этом его нельзя было назвать несимпатичным. Он обладал какой-то жутковатой привлекательностью – этакий оголодавший Бэзил Рэтбоун или половина Винсента Прайса. На нем был безупречно сшитый светло-серый костюм из блестящей ткани, тонкая белая рубашка и серый галстук с узлом размером с горошину.
Он остановился перед нами, глянул на меня и повернулся к сержанту:
– Вас зовут Торгесен, так?
– Да, сэр.
– Что случилось?
– Здесь была перестрелка, мистер Монако.
Седые, слегка вьющиеся волосы Монако были пышными на висках – вероятно, чтобы голова казалась шире. Тонкие темные брови с проседью поднялись над темными, почти черными глазами, и, не говоря ни слова, он подошел к «бьюику».
Я следил за его лицом, когда он заглянул в машину, и его тонкие черты исказились от шока и ужаса. Он отдернул голову так же, как и я, но потом заглянул еще раз. Постояв несколько минут, он судорожно сглотнул, шагнул назад и отвернулся от машины.
– Боже мой, – произнес он. Он собирался что-то сказать Торгесену, но передумал и повернулся ко мне. – Ну что ж, вы нашли ее, мистер Скотт. Это – Джин Джакс.
Глава 4
Меня это не очень удивило. А наверное, должно было.
Монако вкратце объяснил сержанту Торгесену, что попросил меня приехать сюда из Лос-Анджелеса для того, чтобы найти девушку, труп которой сейчас лежит в машине. Он также сообщил, что вот уже несколько дней ее никто не видел в «Кублай-хане».
Я решил, что теперь могу задать ему ряд вопросов.
– Вы не знаете, зачем она приходила к вам?
– Ко мне? Ничего не понимаю. – Он выглядел по-настоящему удивленным. Бросил взгляд на машину, потом на Юкка-роуд. – Она ехала от моего дома, да?
– Ага. Я был там и видел ее, она оказалась не слишком разговорчивой. Я подумал, может, вы знаете, что она хотела.
Он сокрушенно развел руками:
– Понятия не имею.
Торгесен все это время молча стоял рядом с нами, поглаживая толстопалой рукой свой подбородок. Он тихо спросил:
– Где вы были, мистер Монако?
– Где я был? Ну, я просто поехал прокатиться, сержант.
– Разве вы не ждали мистера Скотта?
Монако бросил на меня быстрый взгляд:
– Да, ждал.
– Но поехали кататься. – Торгесен произнес это с некоторой долей сарказма. В его голосе звучала уважительная угроза или, скорее, вежливое недоверие. Может, такова была его обычная тактика.
Монако почувствовал укол, и его челюсти сжались, брови снова поползли вверх. Стало ясно, что ему не нравится, когда его подкалывают.
Он медленно повернулся и пристально посмотрел на Торгесена.
– Я что-то сделал не так, сержант? – ледяным тоном поинтересовался он. – Вас это беспокоит?
– Нет, сэр.
– Я просто хотел немного расслабиться, – продолжал Монако. – Все эти дни я находился в страшном напряжении из-за открытия моего нового отеля. «Кублай-хан» примет всех желающих завтра, а сегодня я даю небольшую вечеринку.
– Я в курсе, – любезно произнес Торгесен. – И все же мне хотелось бы знать, где вы были, мистер Монако. Когда катались. Чтобы расслабиться.
– Я совершенно не понимаю, почему это так вас интересует. Но раз вы настаиваете... Я проехал по Дезерт-Вью, мимо «Хана», кружил по каким-то горным дорогам. Просто ездил и думал.
– Вы не откажетесь проехать с нами, мистер Монако? Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
Это меня озадачило. Поначалу я решил, что такое суровое, официальное обращение – его обычная манера. Столь же явное «приглашение» поразило меня.
Монако сделал глубокий вдох и выдохнул через нос. Челюсти сжались, брови подпрыгнули, губы превратились в тонкую полоску, и он подошел вплотную к Торгесену.
– Если вы, – решительно начал он, и я сразу вспомнил его небольшую речь, обращенную ко мне сегодня по телефону, – в силу крайней неосведомленности об мне и моем характере предположили, что я имею какое-то отношение к смерти Джин Джакс...
– Я не ее имел в виду, – перебил его Торгесен. – Я хотел задать вам пару вопросов о Сардисе.
Я моргнул. Теперь я был в полной растерянности. Я даже не понял, какое слово он произнес – что-то похожее на «Сардис».
Орманд Монако достал из кармана пиджака пачку сигарет и попытался вытащить одну – именно попытался. Очевидно, он собирался прикурить, небрежно затянуться и выпустить дым в лицо Торгесену. Но что бы он там ни собирался сделать, ему это явно не удавалось.
Он щелкнул пальцем по пачке, чтобы выбить из нее сигарету; движение было нарочитым и явно непривычным для него. Две сигареты упали на землю. Монако собрался было поднять их и вовремя остановился.
– Эфрим? – переспросил он. Потом нагнулся, поднял сигареты, испачкав пальцы в грязи, положил одну обратно в пачку, а другую вставил в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Мы что, все едем в одно и то же место? Веселое должно быть местечко, раз столько желающих так торопится туда попасть.
Да, похоже, туда мы и направляемся. Я свернул на Юкку последним из нашей «колонны». Впереди с левой стороны холм – он называется Мшистая гора – закрыл собой садящееся солнце. Дорога извивалась змеей, постепенно поднимаясь вверх. Тех двух машин я уже больше не видел, но та, что ехала ближе ко мне, пару раз мелькнула на повороте. Вскоре дорога стала поровнее, и я прибавил газу – меня интересовал темно-синий кабриолет, который теперь виднелся впереди меня.
Но водитель вдруг резко затормозил, машина пошла юзом, потом повернула налево и словно растворилась в горе. Я медленно подъехал к тому месту, где он свернул. Пыль стояла столбом над проселочной дорогой, которая поднималась к лощине во Мшистой горе. Неподалеку я заметил облезлый указатель в форме стрелы, направленной вверх по дороге. На указателе черной краской было написано: «Ранчо Хардинга».
Наверное, это папаша Хардинг мчался домой к своей женушке. Возвращался из дальнего плавания. А может быть, нет. Я поехал дальше по Юкка-роуд. Через минуту я увидел дом Монако, хотя это трудно было назвать домом.
Он стоял в долине у Мшистой горы и представлял собой миниатюрную – и европеизированную – копию «Кублай-хана». Там было, наверное, комнат сорок внутри и штук семнадцать оранжерей снаружи. Фасад дома выступал вперед и словно висел в воздухе, игнорируя закон притяжения. Под домом раскинулся то ли бассейн гигантских размеров, то ли искусственное озеро. Около воды и за домом росли высокие пальмы. Черная асфальтовая дорожка огибала бассейн и заканчивалась широким кругом у основания каменной лестницы, ведущей к входу в дом.
В круге был припаркован «бьюик»-купе с открытой дверцей с левой стороны. Я подъехал к нему, остановился и вышел из «кадиллака». Наверху стояла женщина, прислонившись спиной к большим дверям из резного дерева, и смотрела на меня.
Я помахал рукой; она не шевельнулась. Но через несколько секунд отошла от двери и направилась вниз по лестнице.
Я пошел ей навстречу, и к тому моменту, когда я подошел, она уже спустилась – должен заметить, она почти бежала, – и эта красотка готова была прошмыгнуть мимо меня, не сказав ни единого слова.
Она была очень хороша. Высокая, где-нибудь пять футов и восемь дюймов, в бледно-голубой юбке, обтягивающей округлые бедра, и белой блузке, скрывающей шикарную грудь. Узкую талию стягивал желто-коричневый кожаный пояс. В одной руке она сжимала большую кожаную сумку такого же цвета, что и пояс. Ее высокая грудь подпрыгивала под белой тканью, когда она торопливо шла мимо меня.
– Эй! – окликнул я. – Где пожар? Привет.
– Привет.
Женщина остановилась, ее светло-голубые глаза на секунду задержались на моем лице, потом она поспешно осмотрелась, оглянулась на дом, бросила взгляд на дорогу. У нее были короткие, но густые, пышные волосы цвета спелой пшеницы.
– Никого нет дома? – спросил я.
– Нет.
– Странно. Мистер Монако сказал, что будет здесь. Вы должны были встретиться с ним, мисс?
Она повернулась и направилась к своей машине.
– Я с ним увижусь, – сообщил я. – Если вы назовете свое имя, я скажу ему, что вы...
Она села в «бьюик» и захлопнула дверцу.
Здорово. Такая соблазнительная штучка – и произнесла всего два слова. «Привет» и «нет». Я облажался: такая красотка наверняка должна быть участницей конкурса «талантов», жаждущих славы и обожания, а я даже не успел сообщить ей, что вхожу в состав жюри. «Зачем тебе власть, если ты ею не пользуешься?» – спросил я себя.
Я поднялся по каменным ступеням, нашел кнопку звонка, немного напоминавшую пупок с жемчужиной внутри, и нажал на нее. Где-то внутри дома послышались гулкие удары гонга. Точно такой же звук раздается, когда Фу Манчу проплывает сквозь шелковые занавеси.
Все стихло. И ничего. Я снова надавил на звонок и тут заметил, что одна из двойных дверей немного приоткрыта. Странно. Если Монако не было дома, то как же он мог оставить такой роскошный дворец незапертым?
Внизу прошелестели колеса по покрытой гравием дорожке. Неразговорчивый «персик» завел машину и тронулся в сторону Юкки. Я недоуменно пожал плечами, повернулся к двери и посмотрел на нее, потом вошел внутрь.
– Эй! – крикнул я. – Здесь есть кто-нибудь?
Тишина. Полнейшая тишина, и больше ничего. Я направился вперед, мои ноги утопали в густом ворсе белого ковра.
– Эй!
Если здесь сорок комнат, потребуется уйма времени, чтобы осмотреть их все. И будет чертовски неприятно, если я найду труп. Скажем, труп Монако. Или еще чей-нибудь.
На мгновение я замер и прислушался. Потом вздохнул, шагнул вперед – и оцепенел.
Я услышал звук. Вернее, два звука. Глухих, гулких звука, раздавшихся один за другим. Не в доме – на улице, где-то вблизи, на дороге.
Я сразу узнал, что это за звуки, потому что слышал их много раз. Звуки выстрелов.
Глава 3
Входная дверь так и осталась открытой. Я развернулся, выскочил на лестницу и бросился вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Я уже заводил «кадиллак», когда услышал третий выстрел. На улице он звучал более отчетливо.
Я судорожно вцепился в руль и помчался по дорожке к Юкке, машину то и дело заносило на поворотах. Полмили я давил на педаль газа, а потом резко нажал на тормоза. «Бьюик» стоял на обочине справа от меня, крыло было смято от удара об огромную каменную глыбу.
Я огляделся по сторонам, но не заметил никакого движения. Притормозив рядом с «бьюиком», я достал из кобуры кольт 38-го калибра и вышел из машины, пригнувшись к земле.
Все было тихо; я подбежал к «бьюику», просунул голову в открытое окошко и тут же отпрянул.
Она представляла собой ужасное зрелище. Полголовы снесено. Все вокруг было залито кровью. На передней панели у самого стекла лежал изогнутый обломок кости с клочком волос цвета спелой пшеницы.
У меня в «кадиллаке» имелся радиотелефон, и я направился к нему. Меня потряс вид девушки с развороченной головой, и на какое-то время я утратил бдительность. Свист пули над моей головой и выстрел я услышал почти одновременно.
Я упал в грязь, перекатился, поджав под себя ноги, и несколько минут лежал неподвижно сбоку от «кадиллака». Стреляли откуда-то слева, скорее всего с холма. Я взвел курок, встал и на секунду замер, потом резко шагнул вправо.
Кто бы ни пытался меня убить, он бы все равно промахнулся, даже если бы я не рванулся в сторону. Пуля пролетела высоко надо мной: должно быть, он второпях резко нажал на спуск.
Но на этот раз я увидел вспышку.
Я находился всего в двухстах футах от горы, и пламя блеснуло почти у самой вершины. Я поднял кольт, отвел его немного влево и вверх и послал в него одну за другой три пули, потом опять нырнул за машину. В ответ прогремело еще два выстрела, я услышал глухой металлический звук, но обе пули просвистели вдалеке от меня. Я переполз к заднему бамперу «кадиллака», высунул голову и увидел его.
Только на мгновение. Он был на самом верху, его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне еще светлого неба, и он убегал. Это был мужчина. Я выстрелил еще раз и сразу понял, что промахнулся. Он исчез из виду. Но теперь я тоже бежал изо всех сил.
Пока взбирался на эту чертову гору, я дважды упал, поскользнувшись на камнях. Когда добрался до вершины, у меня кровоточила левая ладонь. Но я поднимался не зря. Дальняя сторона горы несколько отличалась от той, которую видел я. Здесь шел пологий спуск к дороге, над которой клубами вихрилась пыль. Машина мчалась со скоростью шестьдесят, а может быть, и все девяносто миль.
Я выругался, перевязал левую руку платком и спустился вниз.
* * *
Перед приездом полицейских я еще раз взглянул на мертвую женщину. И на ее машину. Одна пуля попала ей в подбородок, а в правой дверце «бьюика» с пассажирской стороны виднелось пулевое отверстие. Теперь понятно, почему был сделан третий выстрел.
Очевидно, одна из пуль попала в машину, а другая разворотила девушке подбородок; наверное, она потеряла сознание и съехала с дороги. Поэтому убийце пришлось выйти из своего укрытия, где он поджидал ее, подбежать к машине и для верности произвести контрольный выстрел в голову. Я решил, если судить по результатам, что пули крупного калибра. А еще я подумал, каким очаровательным только что было это лицо.
Первая черно-белая полицейская машина прибыла через несколько минут после того, как я вызвал по радиотелефону полицию округа Риверсайд из близлежащего города Индио. В ней приехал высокий, крупный сержант по имени Торгесен, который оказался дежурным инспектором. Следом за ним появилась еще одна машина – с помощником шерифа по имени Майк.
Торгесен перебросился со мной парой слов и задал несколько вопросов, заглянул в «бьюик», внимательно осмотрелся. Потом подошел ко мне с блокнотом и карандашом в руке.
– Говорите, вас зовут Скотт?
– Точно. Шелл Скотт. – Я показал ему свой бумажник с лицензией штата Калифорния, подтверждающей тот факт, что я являюсь частным детективом.
Он посмотрел на нее, глянул на меня, потом снова уткнулся в лицензию.
– Значит, Лос-Анджелес, да? – тихо произнес он.
– Да.
– В каких вы были отношениях, Скотт? – Он махнул рукой в сторону синего «бьюика».
– Ни в каких. Никогда ее раньше не видел, сержант.
– Вы знаете, кто она?
– Нет. Я же сказал вам, я услышал выстрелы, когда был в доме мистера Монако, и сразу же бросился сюда. Как видите, опоздал.
Помощник шерифа подошел к нам. Когда я снова повторил, что был в доме Монако, он и сержант быстро переглянулись.
Майк доложил:
– В машине никаких документов. Ее сумка открыта, на пол вывернута куча мелкого хлама.
Торгесен кивнул, глядя на меня:
– Вы что-нибудь трогали, Скотт?
– Только не я. Я заглянул в машину, и все.
– Вы видели человека, который убил ее?
– Я видел мужчину, скорее всего, это и был убийца. Он выпустил в меня несколько пуль, а потом убежал на ту сторону холма.
– Как он выглядел?
– Спросите что-нибудь полегче. Я мельком увидел его со спины, и он исчез. Парень в темном костюме – вот и все, что я видел.
– Что вы делали в доме Монако?
Мой клиент несколько раз подчеркнул, что никто не должен знать о том, что он нанял детектива. Но сейчас я не мог скрывать информацию. Поэтому я сказал:
– Мистер Монако звонил мне несколькими часами раньше и попросил встретиться с ним до пяти часов...
Я не закончил фразу и задумался, почему же Монако не ждал меня, как условились.
Торгесен явно думал о том же.
– Мистер Монако сказал вам, что будет дома до пяти часов?
– Да, именно это он и сказал.
– Вы говорите, там никого не было, верно?
– Нет. Я сказал, что дверь была открыта и я вошел. Не успел я осмотреться, как услышал выстрелы.
– Когда вы приехали туда, женщина стояла у дверей?
– Да. Но вряд ли она успела войти. Я приехал следом за ней.
Он пожевал нижнюю губу и написал что-то в своем блокноте. Торгесен посмотрел на Юкка-роуд. В нашу сторону направлялась белая машина. Когда она подъехала поближе, я увидел, что это новый «линкольн-континенталь».
Продолжая всматриваться в подъезжающую машину, Торгесен обратился ко мне:
– У вас есть предположения, где находился мистер Монако, пока вы были в его доме, а?
– Никаких. Думаю, он мог быть у себя. В этом дворце достаточно места...
– Нет, вон он, – объявил Торгесен, – он всегда ездит на этом «континентале».
«Континенталь» сбавил скорость и остановился, поравнявшись с нами. Из окошка выглянул мужчина, его узкое загорелое лицо выражало что-то вроде тревоги. Его взгляд упал на меня, и, должно быть, седые волосы и брови плюс моя фигура о чем-то ему напомнили, но по выражению его глаз я не мог понять, нравится ему это или нет. Потом он припарковался, вышел из машины и подошел к нам, и тогда я впервые увидел Орманда Монако.
Это был высокий мужчина с широкими плечами, однако выглядел он неестественно худым и плоским, как будто изначально был вполовину ниже, а потом его вытянули. О таких говорят «кожа да кости». Но при этом его нельзя было назвать несимпатичным. Он обладал какой-то жутковатой привлекательностью – этакий оголодавший Бэзил Рэтбоун или половина Винсента Прайса. На нем был безупречно сшитый светло-серый костюм из блестящей ткани, тонкая белая рубашка и серый галстук с узлом размером с горошину.
Он остановился перед нами, глянул на меня и повернулся к сержанту:
– Вас зовут Торгесен, так?
– Да, сэр.
– Что случилось?
– Здесь была перестрелка, мистер Монако.
Седые, слегка вьющиеся волосы Монако были пышными на висках – вероятно, чтобы голова казалась шире. Тонкие темные брови с проседью поднялись над темными, почти черными глазами, и, не говоря ни слова, он подошел к «бьюику».
Я следил за его лицом, когда он заглянул в машину, и его тонкие черты исказились от шока и ужаса. Он отдернул голову так же, как и я, но потом заглянул еще раз. Постояв несколько минут, он судорожно сглотнул, шагнул назад и отвернулся от машины.
– Боже мой, – произнес он. Он собирался что-то сказать Торгесену, но передумал и повернулся ко мне. – Ну что ж, вы нашли ее, мистер Скотт. Это – Джин Джакс.
Глава 4
Меня это не очень удивило. А наверное, должно было.
Монако вкратце объяснил сержанту Торгесену, что попросил меня приехать сюда из Лос-Анджелеса для того, чтобы найти девушку, труп которой сейчас лежит в машине. Он также сообщил, что вот уже несколько дней ее никто не видел в «Кублай-хане».
Я решил, что теперь могу задать ему ряд вопросов.
– Вы не знаете, зачем она приходила к вам?
– Ко мне? Ничего не понимаю. – Он выглядел по-настоящему удивленным. Бросил взгляд на машину, потом на Юкка-роуд. – Она ехала от моего дома, да?
– Ага. Я был там и видел ее, она оказалась не слишком разговорчивой. Я подумал, может, вы знаете, что она хотела.
Он сокрушенно развел руками:
– Понятия не имею.
Торгесен все это время молча стоял рядом с нами, поглаживая толстопалой рукой свой подбородок. Он тихо спросил:
– Где вы были, мистер Монако?
– Где я был? Ну, я просто поехал прокатиться, сержант.
– Разве вы не ждали мистера Скотта?
Монако бросил на меня быстрый взгляд:
– Да, ждал.
– Но поехали кататься. – Торгесен произнес это с некоторой долей сарказма. В его голосе звучала уважительная угроза или, скорее, вежливое недоверие. Может, такова была его обычная тактика.
Монако почувствовал укол, и его челюсти сжались, брови снова поползли вверх. Стало ясно, что ему не нравится, когда его подкалывают.
Он медленно повернулся и пристально посмотрел на Торгесена.
– Я что-то сделал не так, сержант? – ледяным тоном поинтересовался он. – Вас это беспокоит?
– Нет, сэр.
– Я просто хотел немного расслабиться, – продолжал Монако. – Все эти дни я находился в страшном напряжении из-за открытия моего нового отеля. «Кублай-хан» примет всех желающих завтра, а сегодня я даю небольшую вечеринку.
– Я в курсе, – любезно произнес Торгесен. – И все же мне хотелось бы знать, где вы были, мистер Монако. Когда катались. Чтобы расслабиться.
– Я совершенно не понимаю, почему это так вас интересует. Но раз вы настаиваете... Я проехал по Дезерт-Вью, мимо «Хана», кружил по каким-то горным дорогам. Просто ездил и думал.
– Вы не откажетесь проехать с нами, мистер Монако? Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
Это меня озадачило. Поначалу я решил, что такое суровое, официальное обращение – его обычная манера. Столь же явное «приглашение» поразило меня.
Монако сделал глубокий вдох и выдохнул через нос. Челюсти сжались, брови подпрыгнули, губы превратились в тонкую полоску, и он подошел вплотную к Торгесену.
– Если вы, – решительно начал он, и я сразу вспомнил его небольшую речь, обращенную ко мне сегодня по телефону, – в силу крайней неосведомленности об мне и моем характере предположили, что я имею какое-то отношение к смерти Джин Джакс...
– Я не ее имел в виду, – перебил его Торгесен. – Я хотел задать вам пару вопросов о Сардисе.
Я моргнул. Теперь я был в полной растерянности. Я даже не понял, какое слово он произнес – что-то похожее на «Сардис».
Орманд Монако достал из кармана пиджака пачку сигарет и попытался вытащить одну – именно попытался. Очевидно, он собирался прикурить, небрежно затянуться и выпустить дым в лицо Торгесену. Но что бы он там ни собирался сделать, ему это явно не удавалось.
Он щелкнул пальцем по пачке, чтобы выбить из нее сигарету; движение было нарочитым и явно непривычным для него. Две сигареты упали на землю. Монако собрался было поднять их и вовремя остановился.
– Эфрим? – переспросил он. Потом нагнулся, поднял сигареты, испачкав пальцы в грязи, положил одну обратно в пачку, а другую вставил в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18