Она говорила ему то, что никто не смел говорить, и делала то, что все прочие юные леди не сделали бы ни при каких обстоятельствах. Она постоянно выходила за рамки приличий, причем исключительно ради него.
— Неисправима? — прошептала Лаура. — Возможно. Она обхватила руками его шею, стараясь прижать к себе покрепче.
— Ты так и осталась капризной и своенравной девчонкой, — пробормотал Алекс.
Он попытался чуть отстраниться, но Лаура взяла его за бедра и привлекла к себе, побуждая еще глубже в нее погрузиться.
Алекс на мгновение прикрыл глаза. Вероятно, только сейчас он понял, что его судьба уже давно была предрешена. Лaypa решила стать его женой и своего добилась.
Она отказала ему в праве на убежище, в праве на личную жизнь, на одиночество — она ворвалась в его жизнь и обосновалась в ней с такой основательностью, что от нее уже не удастся избавиться, даже если очень захочется. Более того,)на отказывалась довольствоваться тем уголком, что он отел ей в своем сердце; она захватывала все новые территории в конце концов завоюет его целиком.
Что может противопоставить простой смертный такому натиску?
Все больше распаляясь, Алекс целовал свою прекрасную жену, и она отвечала на его поцелуи с такой же страстью. Он целовал ее — и это чувство усиливалось с каждым мгновением, — что Лаура окончательно его покорила.
Действительно, что мог он противопоставить такой решимости?
Он едва не закричал в момент кульминации. Лаура, задыхаясь, прошептала:
— Алекс… Я люблю тебя, Алекс…
Несколько секунд спустя она развязала его маску, и граф едва не закрыл лицо руками, когда маска упала на пол.
— Я люблю тебя, Алекс, — снова прошептала Лаура, поглаживая пальчиками его ожоги и шрамы.
— Что мне с тобой делать? — пробормотал граф, понимая, что он не только признался в своей слабости, но и капитулировал.
Впрочем, он уже давно капитулировал. Что ж, если она не будет петь и изводить его цитатами, он, возможно, сможет иметь с ней дело.
— Ты любишь меня? — прошептала она, касаясь его шрамов губами.
— А разве у меня есть выбор? — спросил граф с улыбкой.
Он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. Они были огромными и лучились любовью.
— Никакого, — ответила она со смехом.
Он тоже рассмеялся и прижался губами к ее губам.
Глава 20
— Я думаю, что нам надо немного побыть наедине, — проговорила Лаура. Прожевав печенье, добавила: — Нам следует забыть на время обо всех обязанностях — вообще обо всем.
— Ну, ты-то уже забыла… — с улыбкой заметил он.
— Во всяком случае, стараюсь забыть, — заявила Лаура. — Ведь из-за тебя я заработала волдыри на руках, когда провела несколько дней на кухне. Так что теперь прекрасно знаю, что такое служба в Хеддон-Холле. Потом я была у тебя девчонкой на побегушках. А после этого, — она ласково улыбнулась, — я провела столько ужасных дней, страдая из-за тебя. Поэтому теперь мне хочется просто отдохнуть вместе с мужем и другом.
— И другом? — спросил граф, явно удивленный. Лаура весело рассмеялась.
— Я имею в виду тебя, Алекс. Ты мой муж и мой самый лучший друг. Ты об этом не подумал?
Граф лишь усмехнулся в ответ. Подобная мысль действительно не приходила ему в голову. Он мог бы назвать Лауру кем угодно — мучительницей, соблазнительницей, очаровательной любовницей, толковым секретарем, веселой чертовкой, упрямой женой, — но в качестве друга ее не представлял.
— Кроме того, мне кажется, — продолжала Лаура, — что нам пришло время узнать друг друга получше.
— Еще осталось, что узнавать?… — Он провел ладонью по ее обнаженному бедру; на ней, кроме тонкой шелковой рубашки, ничего не было.
Лаура снова рассмеялась.
— Но я же не про это… — Она приподнялась на локте. — Дело в том, что я очень хорошо знаю старого Алекса, но мне хотелось бы узнать побольше про нового. Чего ты хочешь от жизни? Ты все еще любишь рисовый пудинг и недолюбливаешь баранину? Синий по-прежнему твой любимый цвет? Ты все еще играешь в шахматы или пристрастился к какой-нибудь другой игре? Кто твои любимые авторы?
— Нет-нет, не все сразу, — запротестовал Алекс. Он улегся поудобнее и обнял жену за плечи.
— Ну, отвечай, — потребовала Лаура.
Граф с задумчивым видом рассматривал бархатный балдахин у себя над головой.
— Отвечай же.
Алекс улыбнулся и ущипнул жену за ягодицу.
— Не мешай, — произнес он. — Дай подумать. Лаура вздохнула и потерлась щекой о плечо мужа.
— Когда-то я хотел стать капитаном, — заговорил он наконец. — И мечтал только об одном — командовать военным кораблем. Когда же мечта моя сбылась, я уже думал лишь о том, чтобы выжить в битве. И так было от боя к бою…
Он не сказал ей о том, что было время, когда ему и жить не хотелось. Особенно после того памятного взрыва. Каждое утро он просыпался, думая, что наконец-то очнулся от кошмара, но действительность оказывалась страшнее, чем кош-мир. Алекс полагал, что Лаура все равно не поймет его отчаяния. Она была доброй и любящей, это верно, но жизнелюбие в ней било ключом — так откуда же ей знать, что такое меланхолия?
— Потом умер мой отец, а следом за ним Чарльз, — продолжал Алекс. — И казалось, судьба не оставила мне выбора — фатум повел меня по жизни, рок все решил за меня, и сам я уже ничего не мог решить.
— Если бы ты не стал графом, кем бы ты был? — неожиданно спросила Лаура.
Она пристально смотрела на него своими огромными зелеными глазами. От такого взгляда не закроешься полуправдой. Он хотел бы быть с нею честным, но не мог пренебречь своими обязательствами: ведь миссия, возложенная на него Питтом, требовала полной секретности.
— Так как же, Алекс? Кем бы ты стал? — Лаура прикоснулась к плечу мужа.
Помедлив еще немного, граф проговорил:
— Видишь ли, дорогая, мне всегда очень нравилось изучать всевозможные карты и документы. То есть я не просто капитан, я еще стратег и тактик. Мне нравится готовить планы сражений. Тебя это удивляет?
— Нет… — Лаура покачала головой. — Но я не уверена, что правильно тебя понимаю.
— Ну… это как игра в шахматы. Но не фигурками из слоновой кости, а живыми людьми и настоящими кораблями. Да, мне нравится планировать сражения, но я не могу спокойно смотреть, как умирают люди, и видеть, как скорбят вдовы.
— Может быть, из тебя получился бы лучший военный министр, чем тот, кто забывает о людях, — заметила Лаура.
— Нет уж… Свои стратегические таланты я намерен использовать здесь, в Хеддон-Холле. Я не собираюсь отправлять людей на смерть.
— И все же… — протянула Лаура. — Полагаю, что такой человек, как ты, был бы настоящим подарком для Англии.
— Возможно, я мог бы получить этот пост. — Алекс невольно улыбнулся; ему вдруг пришло в голову, что теперь самый важный для него пост — это место рядом с Лаурой. — Да, мог бы, но не хочу. Мне не по пути с политиканами.
— Тогда почему же Уильям Питт присутствовал на нашем венчании?
Лаура пристально смотрела на мужа. Было очевидно, что она что-то заподозрила, во всяком случае, Алексу так казалось.
— Видишь ли, моя дорогая… — Граф машинально поглаживал бедро жены. — Дело в том, что Уильям Питт — мой старый друг. То есть не друг, разумеется, но мы с ним в прекрасных отношениях.
Но Лауру этот ответ явно не удовлетворил. Все так же пристально глядя на мужа, она проговорила:
— Мне кажется, такой человек, как Уильям Питт, не стал бы отлучаться из Лондона лишь для того, чтобы почтить своим присутствием свадьбу друга.
— Лаура, ты не понимаешь, что такое мужская дружба. Я прослужил в министерстве почти год, прежде чем отправился на войну. И Уильям Питт очень помог мне. Благодаря ему стал капитаном судна.
Рука графа скользнула по талии Лауры. Затем ладонь его легла ей на грудь, и он вдруг почувствовал, что вот-вот утратит над собой контроль. Алекс тяжко вздохнул и, сделав усилие, чуть отстранился от жены.
Лаура едва заметно улыбнулась:
— Я, конечно, изучала историю, но в войнах разбираюсь не больше, чем в вышивании, а вышиваю я отвратительно.
— Как и поешь? — Алекс рассмеялся. — Но не огорчайся, отсутствие слуха — не такой уж серьезный недостаток.
Граф поцеловал жену в шею и тотчас же почувствовал, что снова теряет над собой контроль.
— Да, верно, — кивнула Лаура и тоже рассмеялась.
— Видишь ли, малышка, война — это прежде всего деньги. Все очень просто… Великие мужи объявляют войну во имя каких-либо идеалов, но все так или иначе сводится к фунтам и шиллингам.
Лаура в задумчивости проговорила:
— Тебе никогда не приходило в голову, что французы любят свою Францию точно так же, как мы любим Англию? И почему ты считаешь, что война — это деньги? Кстати, в парламенте говорят, что французы хотят напасть на нас. Неужели действительно нападут?
Граф с удивлением посмотрел на жену. Впрочем, чему удивляться? Лауру воспитывали весьма образованные люди. Не исключено, что дядюшки беседовали с ней и о политике.
— У испанцев, как и у французов, в Новом свете есть свои интересы — и те и другие вложили в Америку немалые средства. Не меньше, чем мы. Ты ведь знаешь, что Франция, как и Англия, претендует на обширные территории в Новом свете. А также в Индии. Тот, кто добьется успеха в Индии и в Новом свете, завладеет огромными богатствами. Многие страны пытаются захватить богатые колонии. Голландия, к примеру.
— Но нельзя же воевать повсюду, на всех континентах. Неужели невозможно остановить эту войну? Когда же ей наступит конец?
— Сейчас, моя дорогая, идет война, в которую вовлечен весь мир. Возможно, она скоро закончится. Полагаю, закончится, если Питт сумеет удержаться у власти при новом короле.
— Ты так в него веришь?
— Питт тщеславен и вспыльчив, но на редкость красноречив. К сожалению, у него много врагов. Своими речами он почти всех против себя настроил. Но он верит в Англию и в английский флот.
Лаура засмеялась.
— Тогда понятно, почему ты его так уважаешь. — Она нежно поцеловала мужа.
— Уважаю? — переспросил граф.
— Конечно. У вас с Питтом много общего.
Алекс с удивлением посмотрел на жену.
— Синий по-прежнему мой любимый цвет, — сказал он неожиданно.
Однако Лаура на сей раз не засмеялась. Она не могла сказать, что с ней произошло, но ее вдруг словно что-то в грудь ударило — вероятно, то был голос рока, дурное предчувствие.
— Алекс, — прошептала она, — я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.
— Что, малышка? — спросил он, целуя ее в щеку.
Граф надеялся, что жена не заставит его говорить о задании, которое он получил от Уильяма Питта. Теперь ему предстояло научиться читать одним глазом документы. Все документы следовало тщательнейшим образом прятать от Лауры.
— Обещай мне, что ты всегда будешь помнить о Хеддон-Холле, обо мне и о том, что ты здесь нужен.
Граф заглянул жене в глаза и увидел, что они полны слез. Казалось, Лаура вот-вот заплачет.
— Дорогая, почему ты просишь меня об этом?
— Потому что я знаю тебя. Кроме того, я прекрасно помню о том, что сказал Фукидид (Греческий историк и философ (460-400 до н.э.). Автор трудов о Пелопоннесской войне.).
— Еще одна цитата? — улыбнулся Алекс.
— Это могло быть сказано об Англии, хотя он говорил об Афинах, — продолжала Лаура. — Фукидид сказал: «Помни, что величие завоевано мужами храбрыми, сознающими свой долг и имеющими понятие о чести». Ты — один из таких мужей, Алекс. Ты мужественный, ответственный и честный.
Алекс тяжко вздохнул. Оказывается, его жена обо всем догадалась. Вероятно, догадалась и о том, что он обещал молчать.
Лаура неожиданно улыбнулась.
— Алекс, — сказала она, — а у меня для тебя есть подарок.
Вскочив с постели, Лаура подбежала к туалетному столику, достала из ящика шкатулку и осторожно вытащила из нее что-то завернутое в бархат.
Граф тоже встал и подошел к столу. Выдвинув один из ящиков, он извлек инкрустированную золотом шкатулку. Лаура любовалась мужем. Пусть лицо его было в шрамах — он по-прежнему оставался мускулистым и стройным. Неожиданно халат его распахнулся, и она невольно взглянула на живот Алекса, а потом чуть ниже. Казалось, мужская плоть увеличивается под ее нескромным взором.
Граф с улыбкой подошел к жене и протянул ей шкатулку.
— Это мне?! — Она просияла.
Алекс усмехнулся. В этот момент Лаура походила на избалованного ребенка, который не может дождаться, когда ему дадут подарок.
— Знаешь, дорогая, если бы я знал, как ужасно ты поешь, то в качестве подарка пригласил бы к тебе учителя музыки.
Она показала ему язык, и он засмеялся. В шкатулке на шелковом ложе покоилась коробочка, украшенная четырьмя рубинами и гербом Уэстонов.
— Открой крышку, — сказал граф.
Его жена приподняла крышку — и тотчас же зазвучала музыка. Лаура обрадовалась подарку, как дитя новой игрушке. И, как дитя, тут же исследовала шкатулку и обнаружила в ней скрытый механизм.
— Какая прелесть! — воскликнула она.
— Я помнил, что ты очень любила музыку, — пробормотал граф.
Лаура поставила шкатулку на кровать и, бросившись к мужу, расцеловала его. Он смахнул пальцем слезу с ее щеки.
— Это от счастья, — сказала Лаура. Алекс улыбнулся и обнял ее.
— А у тебя что за подарок? — спросил он.
Лаура потянула за тесьму и, развернув ткань, вытащила из чехла очки, которые со смехом водрузила мужу на нос. Одно стекло было очень толстое, другое — потоньше, зеленовато-янтарного цвета.
Граф молча поправлял дужки за ушами. Лаура взяла книгу со столика и, раскрыв наугад, протянула Алексу.
— Видишь? — спросила она. — Теперь ты можешь читать.
Он молча снял очки и заморгал.
— Дорогой, — она положила руку ему на плечо, — я что-то не так сделала?
— Ты знала?
Лаура ласково улыбнулась.
— Да, знала. Ты не сердишься?
— И ты все еще хочешь быть моей женой? Женой полуслепого калеки?
Он старался не смотреть на нее.
— Любимый, ведь ты был ранен, когда исполнял свой долг. Неужели ты думаешь, что я могу разлюбить тебя? Со своими шрамами ты все равно лучше, чем те, на которых нет ни царапины. Я люблю тебя, Алекс. Все в тебе люблю.
Он крепко обнял ее, и она уткнулась лицом ему в грудь.
Лаура понимала, что Алекс не страдал бы так, если бы не был слишком гордым. Но тогда он не был бы Алексом — тем, которого она любила вопреки всему. И она должна его поддерживать. Говорить ему о своей любви как можно чаще.
Улыбнувшись мужу, Лаура погладила его по руке в перчатке. И как бы невзначай потянула за палец, а потом подняла на него глаза.
— Ты в самом деле хочешь это видеть? — спросил он. Она молча кивнула.
— Но это что-то вроде клешни…
Однако любопытство жены не казалось графу оскорбительным. Более того, ему нравилась ее откровенность.
Немного помедлив, Алекс стащил с руки перчатку, обнажив кисть. При этом он внимательно смотрел на Лауру.
Она едва не вскрикнула, увидев изувеченную руку мужа. В ее взгляде не было отвращения — в глазах ее была лишь боль.
Склонившись над рукой Алекса, Лаура поцеловала ее, и он, закрыв глаза, почувствовал, что на ладонь его капают слезы жены.
— Не надо печалиться, моя милая. Все уже позади.
— Я не могу ничего с собой поделать.
Он снова обнял ее. Граф знал, что Лаура испытывает в эти мгновения такую же боль, как и он.
Что ж, вероятно, с такой женой ему придется нелегко: Лаура упряма и непредсказуема; однако будет у них немало и счастливых минут, таких, как эти. И конечно же, будут дни, когда им не захочется вставать с постели, они просто не смогут этого сделать. Да, их союз не распадется: даже сейчас он чувствовал, что переполнен ею — ее запахом, ее красотой, ее любовью…
Лаура молча смотрела на мужа, она знала, что в эти мгновения ничего говорить не надо, — такое молчание значило гораздо больше, чем самые торжественные клятвы.
Потом они лежали в постели, и он обнимал ее обеими руками. Усталая и счастливая, Лаура чувствовала, что засыпает. Перед тем как заснуть, она поцеловала мужа в губы, потом сладко зевнула и, устроившись поудобнее, еще крепче прижалась к Алексу.
Граф, засыпая, думал о том, что судьба перестала над ним смеяться.
Судьба ласково улыбнулась ему и даже подмигнула.
Книга вторая
Глава 21
— Ни за что! — Лаура весело рассмеялась. — Алекс, нельзя же быть таким…
— Но я не вынесу этого…
Подавшись вперед, Лаура ущипнула мужа.
— Какой противный!
— Неужели? — улыбнулся Алекс. — Видишь ли, я считаю, что пение должно доставлять удовольствие, а не терзать слух.
Пальцы графа заскользили по клавишам, и Лаура узнала старинную балладу, которую очень любила.
— Я в самом деле не могу понять, почему ты не позволяешь мне петь! — Лаура надула губы.
Алекс невольно усмехнулся — странные мысли приходили ему в голову.
— Я не позволю тебе даже насвистывать, моя дорогая.
Хотя Алекс в этот момент не смотрел на жену, он почти физически ощущал ее присутствие.
— Грубиян! — воскликнула Лаура. Граф рассмеялся.
— Очень может быть. Но я еще не оглох.
Лаура бросила в Алекса подушкой, но тот вовремя наклонился.
— Иди сюда и сыграем дуэтом, — предложил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Неисправима? — прошептала Лаура. — Возможно. Она обхватила руками его шею, стараясь прижать к себе покрепче.
— Ты так и осталась капризной и своенравной девчонкой, — пробормотал Алекс.
Он попытался чуть отстраниться, но Лаура взяла его за бедра и привлекла к себе, побуждая еще глубже в нее погрузиться.
Алекс на мгновение прикрыл глаза. Вероятно, только сейчас он понял, что его судьба уже давно была предрешена. Лaypa решила стать его женой и своего добилась.
Она отказала ему в праве на убежище, в праве на личную жизнь, на одиночество — она ворвалась в его жизнь и обосновалась в ней с такой основательностью, что от нее уже не удастся избавиться, даже если очень захочется. Более того,)на отказывалась довольствоваться тем уголком, что он отел ей в своем сердце; она захватывала все новые территории в конце концов завоюет его целиком.
Что может противопоставить простой смертный такому натиску?
Все больше распаляясь, Алекс целовал свою прекрасную жену, и она отвечала на его поцелуи с такой же страстью. Он целовал ее — и это чувство усиливалось с каждым мгновением, — что Лаура окончательно его покорила.
Действительно, что мог он противопоставить такой решимости?
Он едва не закричал в момент кульминации. Лаура, задыхаясь, прошептала:
— Алекс… Я люблю тебя, Алекс…
Несколько секунд спустя она развязала его маску, и граф едва не закрыл лицо руками, когда маска упала на пол.
— Я люблю тебя, Алекс, — снова прошептала Лаура, поглаживая пальчиками его ожоги и шрамы.
— Что мне с тобой делать? — пробормотал граф, понимая, что он не только признался в своей слабости, но и капитулировал.
Впрочем, он уже давно капитулировал. Что ж, если она не будет петь и изводить его цитатами, он, возможно, сможет иметь с ней дело.
— Ты любишь меня? — прошептала она, касаясь его шрамов губами.
— А разве у меня есть выбор? — спросил граф с улыбкой.
Он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. Они были огромными и лучились любовью.
— Никакого, — ответила она со смехом.
Он тоже рассмеялся и прижался губами к ее губам.
Глава 20
— Я думаю, что нам надо немного побыть наедине, — проговорила Лаура. Прожевав печенье, добавила: — Нам следует забыть на время обо всех обязанностях — вообще обо всем.
— Ну, ты-то уже забыла… — с улыбкой заметил он.
— Во всяком случае, стараюсь забыть, — заявила Лаура. — Ведь из-за тебя я заработала волдыри на руках, когда провела несколько дней на кухне. Так что теперь прекрасно знаю, что такое служба в Хеддон-Холле. Потом я была у тебя девчонкой на побегушках. А после этого, — она ласково улыбнулась, — я провела столько ужасных дней, страдая из-за тебя. Поэтому теперь мне хочется просто отдохнуть вместе с мужем и другом.
— И другом? — спросил граф, явно удивленный. Лаура весело рассмеялась.
— Я имею в виду тебя, Алекс. Ты мой муж и мой самый лучший друг. Ты об этом не подумал?
Граф лишь усмехнулся в ответ. Подобная мысль действительно не приходила ему в голову. Он мог бы назвать Лауру кем угодно — мучительницей, соблазнительницей, очаровательной любовницей, толковым секретарем, веселой чертовкой, упрямой женой, — но в качестве друга ее не представлял.
— Кроме того, мне кажется, — продолжала Лаура, — что нам пришло время узнать друг друга получше.
— Еще осталось, что узнавать?… — Он провел ладонью по ее обнаженному бедру; на ней, кроме тонкой шелковой рубашки, ничего не было.
Лаура снова рассмеялась.
— Но я же не про это… — Она приподнялась на локте. — Дело в том, что я очень хорошо знаю старого Алекса, но мне хотелось бы узнать побольше про нового. Чего ты хочешь от жизни? Ты все еще любишь рисовый пудинг и недолюбливаешь баранину? Синий по-прежнему твой любимый цвет? Ты все еще играешь в шахматы или пристрастился к какой-нибудь другой игре? Кто твои любимые авторы?
— Нет-нет, не все сразу, — запротестовал Алекс. Он улегся поудобнее и обнял жену за плечи.
— Ну, отвечай, — потребовала Лаура.
Граф с задумчивым видом рассматривал бархатный балдахин у себя над головой.
— Отвечай же.
Алекс улыбнулся и ущипнул жену за ягодицу.
— Не мешай, — произнес он. — Дай подумать. Лаура вздохнула и потерлась щекой о плечо мужа.
— Когда-то я хотел стать капитаном, — заговорил он наконец. — И мечтал только об одном — командовать военным кораблем. Когда же мечта моя сбылась, я уже думал лишь о том, чтобы выжить в битве. И так было от боя к бою…
Он не сказал ей о том, что было время, когда ему и жить не хотелось. Особенно после того памятного взрыва. Каждое утро он просыпался, думая, что наконец-то очнулся от кошмара, но действительность оказывалась страшнее, чем кош-мир. Алекс полагал, что Лаура все равно не поймет его отчаяния. Она была доброй и любящей, это верно, но жизнелюбие в ней било ключом — так откуда же ей знать, что такое меланхолия?
— Потом умер мой отец, а следом за ним Чарльз, — продолжал Алекс. — И казалось, судьба не оставила мне выбора — фатум повел меня по жизни, рок все решил за меня, и сам я уже ничего не мог решить.
— Если бы ты не стал графом, кем бы ты был? — неожиданно спросила Лаура.
Она пристально смотрела на него своими огромными зелеными глазами. От такого взгляда не закроешься полуправдой. Он хотел бы быть с нею честным, но не мог пренебречь своими обязательствами: ведь миссия, возложенная на него Питтом, требовала полной секретности.
— Так как же, Алекс? Кем бы ты стал? — Лаура прикоснулась к плечу мужа.
Помедлив еще немного, граф проговорил:
— Видишь ли, дорогая, мне всегда очень нравилось изучать всевозможные карты и документы. То есть я не просто капитан, я еще стратег и тактик. Мне нравится готовить планы сражений. Тебя это удивляет?
— Нет… — Лаура покачала головой. — Но я не уверена, что правильно тебя понимаю.
— Ну… это как игра в шахматы. Но не фигурками из слоновой кости, а живыми людьми и настоящими кораблями. Да, мне нравится планировать сражения, но я не могу спокойно смотреть, как умирают люди, и видеть, как скорбят вдовы.
— Может быть, из тебя получился бы лучший военный министр, чем тот, кто забывает о людях, — заметила Лаура.
— Нет уж… Свои стратегические таланты я намерен использовать здесь, в Хеддон-Холле. Я не собираюсь отправлять людей на смерть.
— И все же… — протянула Лаура. — Полагаю, что такой человек, как ты, был бы настоящим подарком для Англии.
— Возможно, я мог бы получить этот пост. — Алекс невольно улыбнулся; ему вдруг пришло в голову, что теперь самый важный для него пост — это место рядом с Лаурой. — Да, мог бы, но не хочу. Мне не по пути с политиканами.
— Тогда почему же Уильям Питт присутствовал на нашем венчании?
Лаура пристально смотрела на мужа. Было очевидно, что она что-то заподозрила, во всяком случае, Алексу так казалось.
— Видишь ли, моя дорогая… — Граф машинально поглаживал бедро жены. — Дело в том, что Уильям Питт — мой старый друг. То есть не друг, разумеется, но мы с ним в прекрасных отношениях.
Но Лауру этот ответ явно не удовлетворил. Все так же пристально глядя на мужа, она проговорила:
— Мне кажется, такой человек, как Уильям Питт, не стал бы отлучаться из Лондона лишь для того, чтобы почтить своим присутствием свадьбу друга.
— Лаура, ты не понимаешь, что такое мужская дружба. Я прослужил в министерстве почти год, прежде чем отправился на войну. И Уильям Питт очень помог мне. Благодаря ему стал капитаном судна.
Рука графа скользнула по талии Лауры. Затем ладонь его легла ей на грудь, и он вдруг почувствовал, что вот-вот утратит над собой контроль. Алекс тяжко вздохнул и, сделав усилие, чуть отстранился от жены.
Лаура едва заметно улыбнулась:
— Я, конечно, изучала историю, но в войнах разбираюсь не больше, чем в вышивании, а вышиваю я отвратительно.
— Как и поешь? — Алекс рассмеялся. — Но не огорчайся, отсутствие слуха — не такой уж серьезный недостаток.
Граф поцеловал жену в шею и тотчас же почувствовал, что снова теряет над собой контроль.
— Да, верно, — кивнула Лаура и тоже рассмеялась.
— Видишь ли, малышка, война — это прежде всего деньги. Все очень просто… Великие мужи объявляют войну во имя каких-либо идеалов, но все так или иначе сводится к фунтам и шиллингам.
Лаура в задумчивости проговорила:
— Тебе никогда не приходило в голову, что французы любят свою Францию точно так же, как мы любим Англию? И почему ты считаешь, что война — это деньги? Кстати, в парламенте говорят, что французы хотят напасть на нас. Неужели действительно нападут?
Граф с удивлением посмотрел на жену. Впрочем, чему удивляться? Лауру воспитывали весьма образованные люди. Не исключено, что дядюшки беседовали с ней и о политике.
— У испанцев, как и у французов, в Новом свете есть свои интересы — и те и другие вложили в Америку немалые средства. Не меньше, чем мы. Ты ведь знаешь, что Франция, как и Англия, претендует на обширные территории в Новом свете. А также в Индии. Тот, кто добьется успеха в Индии и в Новом свете, завладеет огромными богатствами. Многие страны пытаются захватить богатые колонии. Голландия, к примеру.
— Но нельзя же воевать повсюду, на всех континентах. Неужели невозможно остановить эту войну? Когда же ей наступит конец?
— Сейчас, моя дорогая, идет война, в которую вовлечен весь мир. Возможно, она скоро закончится. Полагаю, закончится, если Питт сумеет удержаться у власти при новом короле.
— Ты так в него веришь?
— Питт тщеславен и вспыльчив, но на редкость красноречив. К сожалению, у него много врагов. Своими речами он почти всех против себя настроил. Но он верит в Англию и в английский флот.
Лаура засмеялась.
— Тогда понятно, почему ты его так уважаешь. — Она нежно поцеловала мужа.
— Уважаю? — переспросил граф.
— Конечно. У вас с Питтом много общего.
Алекс с удивлением посмотрел на жену.
— Синий по-прежнему мой любимый цвет, — сказал он неожиданно.
Однако Лаура на сей раз не засмеялась. Она не могла сказать, что с ней произошло, но ее вдруг словно что-то в грудь ударило — вероятно, то был голос рока, дурное предчувствие.
— Алекс, — прошептала она, — я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.
— Что, малышка? — спросил он, целуя ее в щеку.
Граф надеялся, что жена не заставит его говорить о задании, которое он получил от Уильяма Питта. Теперь ему предстояло научиться читать одним глазом документы. Все документы следовало тщательнейшим образом прятать от Лауры.
— Обещай мне, что ты всегда будешь помнить о Хеддон-Холле, обо мне и о том, что ты здесь нужен.
Граф заглянул жене в глаза и увидел, что они полны слез. Казалось, Лаура вот-вот заплачет.
— Дорогая, почему ты просишь меня об этом?
— Потому что я знаю тебя. Кроме того, я прекрасно помню о том, что сказал Фукидид (Греческий историк и философ (460-400 до н.э.). Автор трудов о Пелопоннесской войне.).
— Еще одна цитата? — улыбнулся Алекс.
— Это могло быть сказано об Англии, хотя он говорил об Афинах, — продолжала Лаура. — Фукидид сказал: «Помни, что величие завоевано мужами храбрыми, сознающими свой долг и имеющими понятие о чести». Ты — один из таких мужей, Алекс. Ты мужественный, ответственный и честный.
Алекс тяжко вздохнул. Оказывается, его жена обо всем догадалась. Вероятно, догадалась и о том, что он обещал молчать.
Лаура неожиданно улыбнулась.
— Алекс, — сказала она, — а у меня для тебя есть подарок.
Вскочив с постели, Лаура подбежала к туалетному столику, достала из ящика шкатулку и осторожно вытащила из нее что-то завернутое в бархат.
Граф тоже встал и подошел к столу. Выдвинув один из ящиков, он извлек инкрустированную золотом шкатулку. Лаура любовалась мужем. Пусть лицо его было в шрамах — он по-прежнему оставался мускулистым и стройным. Неожиданно халат его распахнулся, и она невольно взглянула на живот Алекса, а потом чуть ниже. Казалось, мужская плоть увеличивается под ее нескромным взором.
Граф с улыбкой подошел к жене и протянул ей шкатулку.
— Это мне?! — Она просияла.
Алекс усмехнулся. В этот момент Лаура походила на избалованного ребенка, который не может дождаться, когда ему дадут подарок.
— Знаешь, дорогая, если бы я знал, как ужасно ты поешь, то в качестве подарка пригласил бы к тебе учителя музыки.
Она показала ему язык, и он засмеялся. В шкатулке на шелковом ложе покоилась коробочка, украшенная четырьмя рубинами и гербом Уэстонов.
— Открой крышку, — сказал граф.
Его жена приподняла крышку — и тотчас же зазвучала музыка. Лаура обрадовалась подарку, как дитя новой игрушке. И, как дитя, тут же исследовала шкатулку и обнаружила в ней скрытый механизм.
— Какая прелесть! — воскликнула она.
— Я помнил, что ты очень любила музыку, — пробормотал граф.
Лаура поставила шкатулку на кровать и, бросившись к мужу, расцеловала его. Он смахнул пальцем слезу с ее щеки.
— Это от счастья, — сказала Лаура. Алекс улыбнулся и обнял ее.
— А у тебя что за подарок? — спросил он.
Лаура потянула за тесьму и, развернув ткань, вытащила из чехла очки, которые со смехом водрузила мужу на нос. Одно стекло было очень толстое, другое — потоньше, зеленовато-янтарного цвета.
Граф молча поправлял дужки за ушами. Лаура взяла книгу со столика и, раскрыв наугад, протянула Алексу.
— Видишь? — спросила она. — Теперь ты можешь читать.
Он молча снял очки и заморгал.
— Дорогой, — она положила руку ему на плечо, — я что-то не так сделала?
— Ты знала?
Лаура ласково улыбнулась.
— Да, знала. Ты не сердишься?
— И ты все еще хочешь быть моей женой? Женой полуслепого калеки?
Он старался не смотреть на нее.
— Любимый, ведь ты был ранен, когда исполнял свой долг. Неужели ты думаешь, что я могу разлюбить тебя? Со своими шрамами ты все равно лучше, чем те, на которых нет ни царапины. Я люблю тебя, Алекс. Все в тебе люблю.
Он крепко обнял ее, и она уткнулась лицом ему в грудь.
Лаура понимала, что Алекс не страдал бы так, если бы не был слишком гордым. Но тогда он не был бы Алексом — тем, которого она любила вопреки всему. И она должна его поддерживать. Говорить ему о своей любви как можно чаще.
Улыбнувшись мужу, Лаура погладила его по руке в перчатке. И как бы невзначай потянула за палец, а потом подняла на него глаза.
— Ты в самом деле хочешь это видеть? — спросил он. Она молча кивнула.
— Но это что-то вроде клешни…
Однако любопытство жены не казалось графу оскорбительным. Более того, ему нравилась ее откровенность.
Немного помедлив, Алекс стащил с руки перчатку, обнажив кисть. При этом он внимательно смотрел на Лауру.
Она едва не вскрикнула, увидев изувеченную руку мужа. В ее взгляде не было отвращения — в глазах ее была лишь боль.
Склонившись над рукой Алекса, Лаура поцеловала ее, и он, закрыв глаза, почувствовал, что на ладонь его капают слезы жены.
— Не надо печалиться, моя милая. Все уже позади.
— Я не могу ничего с собой поделать.
Он снова обнял ее. Граф знал, что Лаура испытывает в эти мгновения такую же боль, как и он.
Что ж, вероятно, с такой женой ему придется нелегко: Лаура упряма и непредсказуема; однако будет у них немало и счастливых минут, таких, как эти. И конечно же, будут дни, когда им не захочется вставать с постели, они просто не смогут этого сделать. Да, их союз не распадется: даже сейчас он чувствовал, что переполнен ею — ее запахом, ее красотой, ее любовью…
Лаура молча смотрела на мужа, она знала, что в эти мгновения ничего говорить не надо, — такое молчание значило гораздо больше, чем самые торжественные клятвы.
Потом они лежали в постели, и он обнимал ее обеими руками. Усталая и счастливая, Лаура чувствовала, что засыпает. Перед тем как заснуть, она поцеловала мужа в губы, потом сладко зевнула и, устроившись поудобнее, еще крепче прижалась к Алексу.
Граф, засыпая, думал о том, что судьба перестала над ним смеяться.
Судьба ласково улыбнулась ему и даже подмигнула.
Книга вторая
Глава 21
— Ни за что! — Лаура весело рассмеялась. — Алекс, нельзя же быть таким…
— Но я не вынесу этого…
Подавшись вперед, Лаура ущипнула мужа.
— Какой противный!
— Неужели? — улыбнулся Алекс. — Видишь ли, я считаю, что пение должно доставлять удовольствие, а не терзать слух.
Пальцы графа заскользили по клавишам, и Лаура узнала старинную балладу, которую очень любила.
— Я в самом деле не могу понять, почему ты не позволяешь мне петь! — Лаура надула губы.
Алекс невольно усмехнулся — странные мысли приходили ему в голову.
— Я не позволю тебе даже насвистывать, моя дорогая.
Хотя Алекс в этот момент не смотрел на жену, он почти физически ощущал ее присутствие.
— Грубиян! — воскликнула Лаура. Граф рассмеялся.
— Очень может быть. Но я еще не оглох.
Лаура бросила в Алекса подушкой, но тот вовремя наклонился.
— Иди сюда и сыграем дуэтом, — предложил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29