Для нее было важно лишь одно — чтобы она не производила скандального впечатления.
Она отвернулась от зеркала и посмотрела на Камиллу, стараясь увидеть ее глаза.
— Я не совершу ничего, что могло бы омрачить твой вечер, — сказала она. — В этом случае я буду страдать больше, чем если бы я осталась дома. Поэтому, пожалуйста, будь честной: если ты считаешь, что мне все-таки следует остаться дома, то скажи это сейчас. А может, ты думаешь, что тюрбан подойдет мне больше. Я хочу направлять тебя и находиться рядом с тобой весь вечер. Но поверь мне, в светском обществе первое впечатление является главным. Моя мама, да и твоя смогут опекать тебя так же, как это могла бы сделать я, кроме того, там будут Майлс и мой отец. Так что поддержки у тебя будет достаточно. Я вышла замуж за твоего бедного брата, — сказала она с притворным смехом, — таким образом, мое будущее устроено. Этот вечер — твой. Мне следует остаться или ехать?
Камилла засмеялась.
— Ты едешь, моя милая Белла. Даже если мне придется тащить тебя в бальный зал за волосы — они для этого уже достаточно отросли. А я это сделаю, даже если ты будешь вопить, как привидение-плакальщица. Разве это будет не потрясающее «первое впечатление»?
Аннабелла нахмурилась.
— Ты уверена, что в тюрбане я не буду выглядеть лучше?
— А ты спроси Майлса, — ответила Камилла самодовольно. — Белла, — снова рассмеялась она, —ты действительно будешь первой красавицей бала.
— Нет, — торжественно-серьезно произнесла Аннабелла. — Я бы не стала ею, даже если бы могла. Первой станешь ты.
Они взялись за руки и начали спускаться вниз по длинной лестнице, их матери двинулись следом. Майлс и отец Аннабеллы уже ждали их.
— Что ты сделала с моей сестрой? — обратился Майлс к Аннабелле, когда они спустились вниз. — Прекрасное, грешное создание, сейчас же верни мне мою сестру!
— Думаешь, я и в самом деле приведу в восторг Лондон? — спросила Камилла.
— Считай, что он уже покорен. Но сколько же работы ты мне задала. Теперь я начну отгонять от дома назойливых поклонников.
Он повернулся к жене, которая здоровалась с отцом.
— Вы только посмотрите! — выдохнул граф, держа дочь за руку и отступая назад, чтобы оценить ее внешний вид. — Должен признаться, я был задет, когда ты передала, что встретишься со мной только сегодня вечером. Но ничего удивительного. Ты хотела меня ослепить. Тебе это удалось. Ты выглядишь лучше, чем когда-либо. — Он заключил ее в свои крепкие объятия. — Слишком худая, — сказал он, вновь отступив и нахмурившись. — Надо сказать, что в этом есть своя прелесть, — поспешил добавить он, — но я привык к тому, что тебя было больше.
— О, очень скоро будет гораздо больше. — Она рассмеялась, утерев глаза тыльной стороной ладони.
— Аннабелла! — воскликнул он в восторге. — Я стану дедушкой?
— О нет! — ответила она, ее глаза расширились. — Я только хотела сказать, что я ем все, что попадается мне на глаза.
— Ну, я все же буду надеяться, — сказал он. Она опустила голову и начала теребить перчатки.
— Как и все мы, — невозмутимо вступил в разговор Майлс. — Но сейчас нам пора отправляться, чтобы порадовать Лондон, представив ему двух прекрасных молодых леди.
Аннабелла подняла голову и взглянула на него.
— Мою сестру в первый раз, — сказал он с улыбкой. — И миледи впервые после ее возвращения.
— Должно быть, здесь собрался весь Лондон! — ликовала Камилла. Они стояли в переполненном холле у самого входа, ожидая своей очереди быть представленными хозяину и хозяйке бала.
— Нет, только те, кто что-нибудь собой представляет в Лондоне, — с достоинством произнесла матушка Аннабеллы.
Аннабелла ничего не сказала. Она глядела прямо перед собой. Но Майлс, который держал ее за руку, чувствовал, как она дрожит. Он знал, что Аннабелла волнуется; ему казалось, что он почти слышит, как бьется ее сердце, и было немного жаль, что она совсем не рассчитывает на его поддержку. Но, как всегда, он был восхищен ее смелостью.
Аннабелла отдала свою пелерину лакею и теперь стояла во всей своей красе. Наряд ее был изумителен, но, вне всякого сомнения, она не была той женщиной, которая весной вместе с ним покидала Лондон. Она не была более той изысканной миниатюрной Венерой, которую все знали и которой все восхищались. И сейчас она выглядела очаровательно, но уже в стиле девчонки-сорванца. И все же Майлс был уверен, что никогда не видел ее более привлекательной. В то же время он знал, что будет так думать, как бы она ни выглядела, поскольку он не только был пристрастен… но, на свою беду, безумно влюблен в нее.
Было важно, чтобы дебют его сестры сегодня вечером прошел успешно, но он не волновался из-за Камиллы. Она вполне могла покорить город. Майлс беспокоился о своей жене. Для нее так важны были эти люди и их мнение. Он сжал ее руку и встретил ее удивленный взгляд — она словно забыла о его присутствии, а теперь вдруг вспомнила. Это причинило ему боль. Более того, она заставила его осознать, что, как бы ни прошел этот вечер, им предстоит пройти еще долгий путь.
Он обнаружил, что нервничает из-за Аннабеллы, наверное, не меньше, чем она сама. Когда объявили их имена, он положил ее руку на свою и вместе с сестрой, взявшей его под руку с другой стороны, они вошли в зал.
Ослепительно освещенная комната была заполнена людьми, разодетыми столь великолепно, как только они могли себе позволить. Теплый цветочный запах из беседок, заставленных цветами, наполнял воздух, с балкона доносилась музыка. Мелодии, исполняемые музыкантами, смешивались со звучащими вокруг разговорами и смехом. Майлс расслабился; казалось невозможным, чтобы одна крошечная персона произвела быстрое и сколь-нибудь значительное впечатление на это собрание.
Но его жене это удалось.
Майлс увидел, как все головы повернулись в их направлении. Он слышал, как разговоры запнулись и прекратились. Он увидел, что на нее устремились жадные взгляды, и в этот момент он ненавидел всех.
Но выражение лица Аннабеллы не изменилось. Она ответила всем прямым взглядом и легкой улыбкой. И в этот момент Майлс окончательно и целиком отдал жене свое сердце.
Первыми к ним подошли Деймон Райдер и его жена Джилли. Майлс напрягся. Отдает ли этот человек себе отчет в том, что любое его слово будет иметь большое значение для нее? Майлс даже пожалел, что не последовал своему первому побуждению и втайне не поговорил с ее старыми знакомыми и не упросил их сделать при их первой встрече комплимент ее внешности. Его удержало лишь то, что если бы ей вдруг стало известно об этом, ее реакция могла быть непредсказуемой. Но теперь он испытывал еще больший страх за нее.
— Миледи, — сказал Деймон Райдер, наклоняясь к ее руке, — вижу, что вы окончательно поправились. Но за это время вам удалось создать совершенно новый облик. Вы выглядите великолепно.
— Мне нравятся ваши волосы, — сказала Джилли Райдер.
Аннабелла уже потянулась рукой к своим волосам, но потом опустила ее. Майлс задался вопросом, не воспринимает ли она их отношение как покровительственное или насмешливое. Пока он сам не мог в этом разобраться.
— Что я слышу! — протянул худой и долговязый граф Драммонд, когда вместе с супругой подошел, чтобы поприветствовать их. — Мне воистину слышится щелканье дюжин ножниц миледи, — произнес он, склоняясь к ее руке, — полагаю, вы на несколько недель обеспечите работой лондонских парикмахеров, поскольку все светские дамы начнут обрезать свои волосы. Милая, — обратился он к своей жене, — будь любезна поставить меня в известность об этом заранее, поскольку, на мой взгляд, лишь немногие женщины способны подавать себя в таком стиле, как эта леди.
Его жена улыбнулась.
— Нет оснований для беспокойства, Драммонд, — сказала она. —Хотела бы я иметь такую прическу, но боюсь, что мне она не пойдет.
— Да, — согласился ее муж, — она может выглядеть столь очаровательно только на леди Пелем. Это вариант прически прошлого поколения в стиле «жертва», не так ли, — спросил он Аннабеллу, вынимая свой монокль, чтобы получше рассмотреть ее. — А как вы ее называете? .
— Что ж, я была жертвой, — непринужденно ответила она, — но я бы назвала эту прическу «Воскрешение», потому что она у меня появилась, когда все думали, что я вот-вот умру.
— Половина женщин в этом зале умрут, если у них не появится такая же! — торжественно заявила Джилли Рай-дер. — Жаль, что мои волосы не вьются — я бы их обязательно состригла, если бы могла выглядеть, как вы. — Она провела рукой по своим золотым шелковистым волосам и сердито-обиженно произнесла: — Но я с такой прической буду выглядеть лысой. Как умно вы придумали!
— Леди Аннабелла всегда отличалась своим умом, — сказал рыжеволосый джентльмен с военной выправкой.
Заподозрив насмешку, Аннабелла нацепила маску высокомерия. Раф Далтон был одним из ее поклонников. Однажды в порыве раздражения она обошлась с ним довольно жестоко. А потом еще раз, чтобы поквитаться с ним за то, что он женился на другой. Он считался порядочным человеком, но она вся собралась, готовая к ехидному выпаду или чему-то более неприятному.
— Мы беспокоились о вас, — произнес он с самым искренним выражением. — Очень приятно вновь видеть вас.
— Да, мы очень рады, — с сердечной улыбкой произнесла его симпатичная жена.
— Дело не только в волосах, — послышался низкий голос. К ним присоединился белокурый великан Эрик Форд. Его взгляд был полон восхищения. — Она преобразилась и все же осталась неповторимой. Вы вернулись, миледи, и позвольте мне выразить радость по поводу вашего возвращения.
— Позволяю, — рассмеявшись, ответила Аннабелла, — но я бы предпочла, чтобы вы обратили внимание на ту, что находится здесь вместе со мной. Эрик, познакомьтесь с моей золовкой, мисс Крофт, она новичок в этом городе.
И главная цель моего приезда в Лондон — держать ее подальше от таких проказников, как вы. Он приложил руку к сердцу.
— Вы режете меня без ножа. Не слушайте ее, мисс Крофт. Внешне я, может быть, похож на слона, но, поверьте, я сущий ягненок.
— На мой взгляд, вид у вас вполне подходящий, — сказала Камилла, окидывая его одобрительным взглядом. — Но скажите, как вам удается ездить верхом? Похоже, вам потребуется очень сильная лошадь, по меньшей мере в семнадцать ладоней высотой.
— Я предпочел бы ответить вам на этот вопрос во время танца, — сказал Эрик. — Вы оставите танец для меня?
— С радостью, — сказала Камилла. — Уже хотя бы потому, что с партнером ваших размеров я буду выглядеть изумительно миниатюрной.
Ее матушка поморщилась, в то время как остальные рассмеялись. Аннабелла наконец-то улыбнулась настоящей улыбкой.
— А вот и наши друзья — лорд Викофф и его супруга, — сказал граф Драммонд, когда к ним подошла поразительная пара.
— Нет необходимости представлять нас, — произнес вновь подошедший — темноволосый красивый джентльмен среднего возраста. —Леди Пелем наша дальняя родственница, правда, в последнее время отдалилась больше, чем нам хотелось бы. Рад приветствовать вас, миледи. И тебя, Майлс, везунчик. Вижу, что твоя жена вновь в отличной форме. Мы очень переживали, — добавил он уже с более серьезным видом.
— Для этого нет причин, — весело ответила Аннабелла. — Я уже пришла в себя.
— Это заметно, — сказал Эрик.
И Майлс тоже заметил это — к своему растущему раздражению и огорчению — и замечал в течение всего долгого вечера.
Майлс стоял у задней стены зала, где освещение было слабым, а музыка звучала отдаленно. Но он все хорошо видел и слышал — на самом деле слишком хорошо.
Аннабелла танцевала. Она танцевала безостановочно с момента их прибытия. Но с ним она танцевала лишь один раз. Как только музыка затихла, он передал ее на руки отцу. Отец, в свою очередь, смеясь, передал ее графу Драммонду, а затем она танцевала с каждым из своих старых кавалеров по очереди. Потом она танцевала с каждым из своих новых поклонников, а их было много. Сегодня вечером у нее появилась дюжина новых ухажеров.
Майлс из своего затененного уголка наблюдал, как Аннабелла танцевала, смеялась, болтала и принимала ухаживания, вновь очаровывая джентльменов света. На пальце у нее было кольцо, и казалось, что больше ей ничего от него не нужно.
Да, она действительно каждого своего партнера представляла Камилле и следила за тем, чтобы они должным образом вели золовку на следующий танец. Но это не уменьшало опасений Майлса. Леди Аннабелла вернулась в свою родную стихию, и со своего «наблюдательного поста» он видел, что Белла не нуждается в штурмане.
— Она прелестна, Майлс, — произнес кто-то совсем рядом. Он обернулся.
Ему улыбалась темноволосая, с экзотической внешностью женщина. Ее чернильного цвета волосы были забраны вверх и высоко закреплены черепаховым гребнем тонкой работы. Длинный иссиня-черный локон лежал на ее маленькой высокой груди, которую едва прикрывало платье с глубоким декольте и высокой талией. Туалет отлично гармонировал с ярко-красными губами женщины. Анжелика была одной из немногих дам высшего света, которая позволяла себе пользоваться губной помадой и которую этот свет все-таки принимал, возможно, потому, что она так много знала о представителях этого света, что придираться к ней было большой ошибкой.
Ее отец, имевший титул барона, был англичанином, мать испанской графиней, и Анжелика не очень заботилась о своей репутации, поскольку ни для нее, ни для ее любовников она никогда не имела особого значения. Весьма популярна была шутка, что Анжелика «вышла замуж рано, но часто». К тому времени когда Майлс встретил ее в Испании, она дважды успела овдоветь. И несмотря на то что их объединяло нечто большее, чем отличное чувство юмора, его никогда не прельщала перспектива стать ее третьим мужем.
— Анжелика! — воскликнул он. — Я думал, что ты в Лиссабоне.
— Так оно и было. Но когда сэр Фредерик скончался, я приехала сюда, чтобы проводить его в последний путь.
— Мои соболезнования, — сказал он, поклонившись. — Я не знал об этом.
Она взмахнула своим веером.
— Откуда ты мог знать? Ты уехал за несколько месяцев до того. Без единого словечка. Знаешь, я ведь искала тебя.
— Я не знал. Да я и не думал, что была необходимость в прощании. Мы ведь расстались за несколько недель до этого, как только я узнал, что ты собираешься замуж за сэра Фредерика.
— О, Майлс, необходимость в тебе была всегда. Сэр Фредерик, при всей его доброте, по возрасту годился мне в отцы.
Он предпочел сделать вид, что не заметил явной лести и завуалированного поощрения,
— А где же твой маленький дружок Филипп? — спросил он вместо этого. — Или ты стала слишком англичанкой, чтобы носить его в качестве украшения? Думаю, что обезьянка весьма оживила бы это сборище.
— Он не вынес переезда, бедняжка, — ответила она. — Я очень по нему скучаю. — Она улыбнулась. — Удивлена, что и ты тоже. Помнится, ты всегда просил меня посадить его в клетку и укрыть, когда я… развлекала тебя.
— Анжелика, радость моя, — сказал он, выдавливая из себя ответную улыбку, — нам не следует больше касаться этой темы. Как бы ни были приятны наши воспоминания, я теперь женатый человек. Видишь вон ту женщину в темно-синем платье, которая танцует с молодым лейтенантом? Это миледи Аннабелла, леди Пелем, моя супруга.
Анжелика едва повернула голову, чтобы проследить за направлением его взгляда.
— Я знаю, — ответила она просто. — Ведь эта леди известна, Майлс. Мне доводилось слышать о ней даже в Лиссабоне. Теперь я вижу, что она действительно, как и говорили, красивая, остроумная и очаровательно-кокетливая. Она танцует с каждым достойным джентльменом, присутствующим на этом вечере, и даже с некоторыми не столь подходящими. Я знаю, что она твоя жена, и по этому поводу прими мои поздравления; она настоящее сокровище. Но помни, она вполне способна погубить; кстати, сегодня вечером, как я вижу, она очень занята, тогда как о тебе этого не скажешь.
Возразить на это ему было нечего, поэтому он промолчал.
Такой реакцией Анжелика была довольна.
— Итак, — сказала она, кивая своей изящной головкой, — если у тебя возникнет желание возобновить нашу старую дружбу, сомневаюсь, что этому может что-либо воспрепятствовать — во всяком случае, не с моей стороны. И не с ее, —добавила она, махнув в сторону Аннабеллы своим веером.
Он повернулся, следуя за ее взглядом, и увидел, что Аннабелла покидает высокого военного в красном мундире, который уступает ее следующему кавалеру, нетерпеливо ожидающему своего танца, на этот раз — стройному, похожему на поэта юноше, волосы которого были длиннее, чем у нее.
— Да, — сказал он с притворным безразличием. — А видишь, куда направился партнер, которого она только что покинула? Танцевать с высокой молодой девушкой. Это, милая Анжелика, моя сестра. Моя жена весьма успешно рекрутирует ей кавалеров на сегодняшнем балу, как тебе кажется?
— О да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Она отвернулась от зеркала и посмотрела на Камиллу, стараясь увидеть ее глаза.
— Я не совершу ничего, что могло бы омрачить твой вечер, — сказала она. — В этом случае я буду страдать больше, чем если бы я осталась дома. Поэтому, пожалуйста, будь честной: если ты считаешь, что мне все-таки следует остаться дома, то скажи это сейчас. А может, ты думаешь, что тюрбан подойдет мне больше. Я хочу направлять тебя и находиться рядом с тобой весь вечер. Но поверь мне, в светском обществе первое впечатление является главным. Моя мама, да и твоя смогут опекать тебя так же, как это могла бы сделать я, кроме того, там будут Майлс и мой отец. Так что поддержки у тебя будет достаточно. Я вышла замуж за твоего бедного брата, — сказала она с притворным смехом, — таким образом, мое будущее устроено. Этот вечер — твой. Мне следует остаться или ехать?
Камилла засмеялась.
— Ты едешь, моя милая Белла. Даже если мне придется тащить тебя в бальный зал за волосы — они для этого уже достаточно отросли. А я это сделаю, даже если ты будешь вопить, как привидение-плакальщица. Разве это будет не потрясающее «первое впечатление»?
Аннабелла нахмурилась.
— Ты уверена, что в тюрбане я не буду выглядеть лучше?
— А ты спроси Майлса, — ответила Камилла самодовольно. — Белла, — снова рассмеялась она, —ты действительно будешь первой красавицей бала.
— Нет, — торжественно-серьезно произнесла Аннабелла. — Я бы не стала ею, даже если бы могла. Первой станешь ты.
Они взялись за руки и начали спускаться вниз по длинной лестнице, их матери двинулись следом. Майлс и отец Аннабеллы уже ждали их.
— Что ты сделала с моей сестрой? — обратился Майлс к Аннабелле, когда они спустились вниз. — Прекрасное, грешное создание, сейчас же верни мне мою сестру!
— Думаешь, я и в самом деле приведу в восторг Лондон? — спросила Камилла.
— Считай, что он уже покорен. Но сколько же работы ты мне задала. Теперь я начну отгонять от дома назойливых поклонников.
Он повернулся к жене, которая здоровалась с отцом.
— Вы только посмотрите! — выдохнул граф, держа дочь за руку и отступая назад, чтобы оценить ее внешний вид. — Должен признаться, я был задет, когда ты передала, что встретишься со мной только сегодня вечером. Но ничего удивительного. Ты хотела меня ослепить. Тебе это удалось. Ты выглядишь лучше, чем когда-либо. — Он заключил ее в свои крепкие объятия. — Слишком худая, — сказал он, вновь отступив и нахмурившись. — Надо сказать, что в этом есть своя прелесть, — поспешил добавить он, — но я привык к тому, что тебя было больше.
— О, очень скоро будет гораздо больше. — Она рассмеялась, утерев глаза тыльной стороной ладони.
— Аннабелла! — воскликнул он в восторге. — Я стану дедушкой?
— О нет! — ответила она, ее глаза расширились. — Я только хотела сказать, что я ем все, что попадается мне на глаза.
— Ну, я все же буду надеяться, — сказал он. Она опустила голову и начала теребить перчатки.
— Как и все мы, — невозмутимо вступил в разговор Майлс. — Но сейчас нам пора отправляться, чтобы порадовать Лондон, представив ему двух прекрасных молодых леди.
Аннабелла подняла голову и взглянула на него.
— Мою сестру в первый раз, — сказал он с улыбкой. — И миледи впервые после ее возвращения.
— Должно быть, здесь собрался весь Лондон! — ликовала Камилла. Они стояли в переполненном холле у самого входа, ожидая своей очереди быть представленными хозяину и хозяйке бала.
— Нет, только те, кто что-нибудь собой представляет в Лондоне, — с достоинством произнесла матушка Аннабеллы.
Аннабелла ничего не сказала. Она глядела прямо перед собой. Но Майлс, который держал ее за руку, чувствовал, как она дрожит. Он знал, что Аннабелла волнуется; ему казалось, что он почти слышит, как бьется ее сердце, и было немного жаль, что она совсем не рассчитывает на его поддержку. Но, как всегда, он был восхищен ее смелостью.
Аннабелла отдала свою пелерину лакею и теперь стояла во всей своей красе. Наряд ее был изумителен, но, вне всякого сомнения, она не была той женщиной, которая весной вместе с ним покидала Лондон. Она не была более той изысканной миниатюрной Венерой, которую все знали и которой все восхищались. И сейчас она выглядела очаровательно, но уже в стиле девчонки-сорванца. И все же Майлс был уверен, что никогда не видел ее более привлекательной. В то же время он знал, что будет так думать, как бы она ни выглядела, поскольку он не только был пристрастен… но, на свою беду, безумно влюблен в нее.
Было важно, чтобы дебют его сестры сегодня вечером прошел успешно, но он не волновался из-за Камиллы. Она вполне могла покорить город. Майлс беспокоился о своей жене. Для нее так важны были эти люди и их мнение. Он сжал ее руку и встретил ее удивленный взгляд — она словно забыла о его присутствии, а теперь вдруг вспомнила. Это причинило ему боль. Более того, она заставила его осознать, что, как бы ни прошел этот вечер, им предстоит пройти еще долгий путь.
Он обнаружил, что нервничает из-за Аннабеллы, наверное, не меньше, чем она сама. Когда объявили их имена, он положил ее руку на свою и вместе с сестрой, взявшей его под руку с другой стороны, они вошли в зал.
Ослепительно освещенная комната была заполнена людьми, разодетыми столь великолепно, как только они могли себе позволить. Теплый цветочный запах из беседок, заставленных цветами, наполнял воздух, с балкона доносилась музыка. Мелодии, исполняемые музыкантами, смешивались со звучащими вокруг разговорами и смехом. Майлс расслабился; казалось невозможным, чтобы одна крошечная персона произвела быстрое и сколь-нибудь значительное впечатление на это собрание.
Но его жене это удалось.
Майлс увидел, как все головы повернулись в их направлении. Он слышал, как разговоры запнулись и прекратились. Он увидел, что на нее устремились жадные взгляды, и в этот момент он ненавидел всех.
Но выражение лица Аннабеллы не изменилось. Она ответила всем прямым взглядом и легкой улыбкой. И в этот момент Майлс окончательно и целиком отдал жене свое сердце.
Первыми к ним подошли Деймон Райдер и его жена Джилли. Майлс напрягся. Отдает ли этот человек себе отчет в том, что любое его слово будет иметь большое значение для нее? Майлс даже пожалел, что не последовал своему первому побуждению и втайне не поговорил с ее старыми знакомыми и не упросил их сделать при их первой встрече комплимент ее внешности. Его удержало лишь то, что если бы ей вдруг стало известно об этом, ее реакция могла быть непредсказуемой. Но теперь он испытывал еще больший страх за нее.
— Миледи, — сказал Деймон Райдер, наклоняясь к ее руке, — вижу, что вы окончательно поправились. Но за это время вам удалось создать совершенно новый облик. Вы выглядите великолепно.
— Мне нравятся ваши волосы, — сказала Джилли Райдер.
Аннабелла уже потянулась рукой к своим волосам, но потом опустила ее. Майлс задался вопросом, не воспринимает ли она их отношение как покровительственное или насмешливое. Пока он сам не мог в этом разобраться.
— Что я слышу! — протянул худой и долговязый граф Драммонд, когда вместе с супругой подошел, чтобы поприветствовать их. — Мне воистину слышится щелканье дюжин ножниц миледи, — произнес он, склоняясь к ее руке, — полагаю, вы на несколько недель обеспечите работой лондонских парикмахеров, поскольку все светские дамы начнут обрезать свои волосы. Милая, — обратился он к своей жене, — будь любезна поставить меня в известность об этом заранее, поскольку, на мой взгляд, лишь немногие женщины способны подавать себя в таком стиле, как эта леди.
Его жена улыбнулась.
— Нет оснований для беспокойства, Драммонд, — сказала она. —Хотела бы я иметь такую прическу, но боюсь, что мне она не пойдет.
— Да, — согласился ее муж, — она может выглядеть столь очаровательно только на леди Пелем. Это вариант прически прошлого поколения в стиле «жертва», не так ли, — спросил он Аннабеллу, вынимая свой монокль, чтобы получше рассмотреть ее. — А как вы ее называете? .
— Что ж, я была жертвой, — непринужденно ответила она, — но я бы назвала эту прическу «Воскрешение», потому что она у меня появилась, когда все думали, что я вот-вот умру.
— Половина женщин в этом зале умрут, если у них не появится такая же! — торжественно заявила Джилли Рай-дер. — Жаль, что мои волосы не вьются — я бы их обязательно состригла, если бы могла выглядеть, как вы. — Она провела рукой по своим золотым шелковистым волосам и сердито-обиженно произнесла: — Но я с такой прической буду выглядеть лысой. Как умно вы придумали!
— Леди Аннабелла всегда отличалась своим умом, — сказал рыжеволосый джентльмен с военной выправкой.
Заподозрив насмешку, Аннабелла нацепила маску высокомерия. Раф Далтон был одним из ее поклонников. Однажды в порыве раздражения она обошлась с ним довольно жестоко. А потом еще раз, чтобы поквитаться с ним за то, что он женился на другой. Он считался порядочным человеком, но она вся собралась, готовая к ехидному выпаду или чему-то более неприятному.
— Мы беспокоились о вас, — произнес он с самым искренним выражением. — Очень приятно вновь видеть вас.
— Да, мы очень рады, — с сердечной улыбкой произнесла его симпатичная жена.
— Дело не только в волосах, — послышался низкий голос. К ним присоединился белокурый великан Эрик Форд. Его взгляд был полон восхищения. — Она преобразилась и все же осталась неповторимой. Вы вернулись, миледи, и позвольте мне выразить радость по поводу вашего возвращения.
— Позволяю, — рассмеявшись, ответила Аннабелла, — но я бы предпочла, чтобы вы обратили внимание на ту, что находится здесь вместе со мной. Эрик, познакомьтесь с моей золовкой, мисс Крофт, она новичок в этом городе.
И главная цель моего приезда в Лондон — держать ее подальше от таких проказников, как вы. Он приложил руку к сердцу.
— Вы режете меня без ножа. Не слушайте ее, мисс Крофт. Внешне я, может быть, похож на слона, но, поверьте, я сущий ягненок.
— На мой взгляд, вид у вас вполне подходящий, — сказала Камилла, окидывая его одобрительным взглядом. — Но скажите, как вам удается ездить верхом? Похоже, вам потребуется очень сильная лошадь, по меньшей мере в семнадцать ладоней высотой.
— Я предпочел бы ответить вам на этот вопрос во время танца, — сказал Эрик. — Вы оставите танец для меня?
— С радостью, — сказала Камилла. — Уже хотя бы потому, что с партнером ваших размеров я буду выглядеть изумительно миниатюрной.
Ее матушка поморщилась, в то время как остальные рассмеялись. Аннабелла наконец-то улыбнулась настоящей улыбкой.
— А вот и наши друзья — лорд Викофф и его супруга, — сказал граф Драммонд, когда к ним подошла поразительная пара.
— Нет необходимости представлять нас, — произнес вновь подошедший — темноволосый красивый джентльмен среднего возраста. —Леди Пелем наша дальняя родственница, правда, в последнее время отдалилась больше, чем нам хотелось бы. Рад приветствовать вас, миледи. И тебя, Майлс, везунчик. Вижу, что твоя жена вновь в отличной форме. Мы очень переживали, — добавил он уже с более серьезным видом.
— Для этого нет причин, — весело ответила Аннабелла. — Я уже пришла в себя.
— Это заметно, — сказал Эрик.
И Майлс тоже заметил это — к своему растущему раздражению и огорчению — и замечал в течение всего долгого вечера.
Майлс стоял у задней стены зала, где освещение было слабым, а музыка звучала отдаленно. Но он все хорошо видел и слышал — на самом деле слишком хорошо.
Аннабелла танцевала. Она танцевала безостановочно с момента их прибытия. Но с ним она танцевала лишь один раз. Как только музыка затихла, он передал ее на руки отцу. Отец, в свою очередь, смеясь, передал ее графу Драммонду, а затем она танцевала с каждым из своих старых кавалеров по очереди. Потом она танцевала с каждым из своих новых поклонников, а их было много. Сегодня вечером у нее появилась дюжина новых ухажеров.
Майлс из своего затененного уголка наблюдал, как Аннабелла танцевала, смеялась, болтала и принимала ухаживания, вновь очаровывая джентльменов света. На пальце у нее было кольцо, и казалось, что больше ей ничего от него не нужно.
Да, она действительно каждого своего партнера представляла Камилле и следила за тем, чтобы они должным образом вели золовку на следующий танец. Но это не уменьшало опасений Майлса. Леди Аннабелла вернулась в свою родную стихию, и со своего «наблюдательного поста» он видел, что Белла не нуждается в штурмане.
— Она прелестна, Майлс, — произнес кто-то совсем рядом. Он обернулся.
Ему улыбалась темноволосая, с экзотической внешностью женщина. Ее чернильного цвета волосы были забраны вверх и высоко закреплены черепаховым гребнем тонкой работы. Длинный иссиня-черный локон лежал на ее маленькой высокой груди, которую едва прикрывало платье с глубоким декольте и высокой талией. Туалет отлично гармонировал с ярко-красными губами женщины. Анжелика была одной из немногих дам высшего света, которая позволяла себе пользоваться губной помадой и которую этот свет все-таки принимал, возможно, потому, что она так много знала о представителях этого света, что придираться к ней было большой ошибкой.
Ее отец, имевший титул барона, был англичанином, мать испанской графиней, и Анжелика не очень заботилась о своей репутации, поскольку ни для нее, ни для ее любовников она никогда не имела особого значения. Весьма популярна была шутка, что Анжелика «вышла замуж рано, но часто». К тому времени когда Майлс встретил ее в Испании, она дважды успела овдоветь. И несмотря на то что их объединяло нечто большее, чем отличное чувство юмора, его никогда не прельщала перспектива стать ее третьим мужем.
— Анжелика! — воскликнул он. — Я думал, что ты в Лиссабоне.
— Так оно и было. Но когда сэр Фредерик скончался, я приехала сюда, чтобы проводить его в последний путь.
— Мои соболезнования, — сказал он, поклонившись. — Я не знал об этом.
Она взмахнула своим веером.
— Откуда ты мог знать? Ты уехал за несколько месяцев до того. Без единого словечка. Знаешь, я ведь искала тебя.
— Я не знал. Да я и не думал, что была необходимость в прощании. Мы ведь расстались за несколько недель до этого, как только я узнал, что ты собираешься замуж за сэра Фредерика.
— О, Майлс, необходимость в тебе была всегда. Сэр Фредерик, при всей его доброте, по возрасту годился мне в отцы.
Он предпочел сделать вид, что не заметил явной лести и завуалированного поощрения,
— А где же твой маленький дружок Филипп? — спросил он вместо этого. — Или ты стала слишком англичанкой, чтобы носить его в качестве украшения? Думаю, что обезьянка весьма оживила бы это сборище.
— Он не вынес переезда, бедняжка, — ответила она. — Я очень по нему скучаю. — Она улыбнулась. — Удивлена, что и ты тоже. Помнится, ты всегда просил меня посадить его в клетку и укрыть, когда я… развлекала тебя.
— Анжелика, радость моя, — сказал он, выдавливая из себя ответную улыбку, — нам не следует больше касаться этой темы. Как бы ни были приятны наши воспоминания, я теперь женатый человек. Видишь вон ту женщину в темно-синем платье, которая танцует с молодым лейтенантом? Это миледи Аннабелла, леди Пелем, моя супруга.
Анжелика едва повернула голову, чтобы проследить за направлением его взгляда.
— Я знаю, — ответила она просто. — Ведь эта леди известна, Майлс. Мне доводилось слышать о ней даже в Лиссабоне. Теперь я вижу, что она действительно, как и говорили, красивая, остроумная и очаровательно-кокетливая. Она танцует с каждым достойным джентльменом, присутствующим на этом вечере, и даже с некоторыми не столь подходящими. Я знаю, что она твоя жена, и по этому поводу прими мои поздравления; она настоящее сокровище. Но помни, она вполне способна погубить; кстати, сегодня вечером, как я вижу, она очень занята, тогда как о тебе этого не скажешь.
Возразить на это ему было нечего, поэтому он промолчал.
Такой реакцией Анжелика была довольна.
— Итак, — сказала она, кивая своей изящной головкой, — если у тебя возникнет желание возобновить нашу старую дружбу, сомневаюсь, что этому может что-либо воспрепятствовать — во всяком случае, не с моей стороны. И не с ее, —добавила она, махнув в сторону Аннабеллы своим веером.
Он повернулся, следуя за ее взглядом, и увидел, что Аннабелла покидает высокого военного в красном мундире, который уступает ее следующему кавалеру, нетерпеливо ожидающему своего танца, на этот раз — стройному, похожему на поэта юноше, волосы которого были длиннее, чем у нее.
— Да, — сказал он с притворным безразличием. — А видишь, куда направился партнер, которого она только что покинула? Танцевать с высокой молодой девушкой. Это, милая Анжелика, моя сестра. Моя жена весьма успешно рекрутирует ей кавалеров на сегодняшнем балу, как тебе кажется?
— О да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32