Она медленно пила кофе, пытаясь принять правильное решение.– Может, перейдешь на кушетку, Симона? Боюсь, что скоро небо затянется облаками, и освещение ухудшается.Ну что ж: раз Эмми не ожидает от нее каких-либо комментариев по поводу Сары и Тристана…Захватив с собой чашку и тартинку с клубникой, Симона устроилась на кушетке, пытаясь понять причину, по которой не испытывает глубокого облегчения, какого можно было бы ожидать. Из-за Сары никакого скандала не будет; при этом благодаря Ноуланду Саре больше не угрожает опасность со стороны Люсинды.Если верить Эммалине, Люсинда до сего дня продолжает винить Тристана за все то, что с ней произошло. Боже, из какой же странной семьи происходит ее любовник! Нет ничего удивительного в том, что он считает корабль своим домом. Бегство в Америку было, наверное, лучшим из того, что он смог для себя сделать.А вот почему он все-таки решил вернуться – это оставалось для Симоны загадкой. На его месте она предоставила бы Люсинде потратить неправедно добытое богатство на мебель и драгоценности, а потом снова пасть в нищету и уж точно не побежала бы домой, чтобы этой мачехе стало легче убить ее ради новой порции денег.Конечно, если включить в эту ситуацию Эмми, положение изменится. И заметно изменится. Эмми не совершала никаких проступков и в отсутствие Тристана вынесла годы трудной жизни. И в более широких планах ее матери Эмми вполне могло отводиться место очередной жертвы. Если возвращение Тристана и имеет какую-то логическую причину, то это может быть только его сестра.Тристан, безусловно, очень хороший человек, и даже если их любовная связь в конце концов оборвется, решила Симона, у нее останется чудесный эталон, по которому она станет мерить всех мужчин, попавших в зону ее внимания. И все равно все они будут очень-очень сильно не дотягивать до этого эталона!Симона вздохнула. Если бы они жили в идеальном мире, тогда их связь никогда не оборвалась бы. Тристан понял бы, что любит ее, опустился бы на одно колено, с обожанием заглянул в лицо и поклялся в вечной преданности, а потом умолил ее выйти за него замуж. После свадьбы они народили бы полный дом детишек и были бы вечно и неизменно счастливы.Симона тихо рассмеялась и тряхнула головой, прогоняя нелепую картину. Идеала не существует, как и вечного и неизменного счастья, разве не ясно?«Боже! – подумала она, отставляя чашку. – Похоже, я устала сильнее, чем думала, если все вокруг кажется мне приятным! Интересно, заметит ли Эмми, если я немного подремлю и соберусь с мыслями?»
Тристан пожал руку торговцу, еще раз поблагодарил его за крупную покупку, а потом проводил до двери. Когда дверь за покупателем закрылась, он повернулся к своему помощнику:– Не забудь выписать себе немного денег, чтобы починить очки.Уэйд спрятал чек в переносную конторку:– Хорошо, сэр.– Как это они могли настолько сильно погнуться? Ты что, ввязался в драку?Уэйд отодвинул конторку и снял очки с носа. Пытаясь выпрямить дужки, он смущенно ответил:– Вчера я забыл, что очки лежат у меня в кармане сюртука и…– Ты не обязан мне отчитываться. Вот только почему ты краснеешь?– Я не краснею, сэр.– Поверь, Грегори, ты красный как свекла. Так что на самом деле случилось, отчего твои очки согнулись пополам и к тому же перекосились?Уэйд оттянул воротничок рубашки и смущенно закашлялся, затем устремил взгляд в окно.– Очки лежали у меня в кармане, когда меня застигла врасплох некая юная леди.– А я, случайно, не знаком с этой леди?– О Боже, сэр!– Неужели на тебя набросилась моя сестра?– Это не ее вина, – проговорил Грегори дрожащим голосом. – Наверное, я сделал что-то такое, что заставило ее…– Стоп, – негромко сказал Тристан. – Я знаком с тобой дольше, чем с моей сестрой. Ты не смог бы инициировать бурное проявление страсти, даже если бы следовал письменной инструкции.– При иных обстоятельствах я оскорбился бы!– Да полно! Друг мой, ты благообразен, воспитан, респектабелен, и в тебе нет ни капли от хищника.– Я не согласен, сэр. Будучи вдохновлен должным образом…Тристану понадобилось все его самообладание, чтобы не расхохотаться.– Ну и что дальше?– Дальше я женюсь на ней, сэр! – выпалил Грегори. – Это единственное, что может сделать в данных обстоятельствах порядочный человек.Когда Тристану удалось справиться со смехом, он, откашлявшись, спросил:– Ты, наверное, в детстве был алтарником?– Я методист. У нас мальчики у алтаря не прислуживают, а только зажигают свечи.– И ты тоже зажигал свечи, так?Грегори выпрямил спину и расправил плечи.– Сэр, вы очень затрудняете ситуацию. Я изо всех сил стараюсь поступать благородно…– И я очень ценю твои старания. Но если ты не влюбился в Эммалину без памяти, то я не думаю, что женитьба на ней принесет счастье вам обоим.– Но почему же? Вашу сестру целовали!– Целовали? И это все?– Целовали довольно крепко!Если бы Тристану пришлось жениться из-за поцелуя, то он оказался бы у алтаря уже в двенадцать лет.– Бога ради, Грегори, успокойся и забудь все, что было. Я поговорю с Эм и внушу ей, чтобы в будущем она вела себя как подобает.– Я чувствую себя просто ужасно, сэр!– Это заметно.Колокольчик над дверью звякнул, и Тристан, повернувшись, заметил на пороге Ноуланда. Все мысли о сестре тут же испарились у него из головы при виде друга с повязкой на голове, подбитым глазом и расквашенным носом.– Ну и ну! – Тристан покачал головой. – С тобой явно случилось что-то из ряда вон выходящее.– Нам устроили засаду на почтовой дороге к югу от Лондона.– Сядь, ты едва на ногах держишься! – приказал Тристан, ставя перед Ноуландом стул. – Когда? И что с Сарой?– Сегодня рано утром. – Ноуланд осторожно опустился на стул. – Мы остановились на ночь в одной из придорожных гостиниц, а утром успели проехать всего пять миль, когда на карету напали. Мой кучер пустил лошадей вскачь, но избежать катастрофы не удалось. Карета перевернулась и…– Господи!– Какое-то время спустя меня привели в чувство добрые самаритяне, вытащив из канавы. Кучера нашли на дороге, у него перелом руки и ноги, но, к счастью, он жив. А вот мисс Шератон я нигде найти не смог.– Возможно, она ушла за помощью, – предположил Грегори.Тристан молча ждал продолжения, зная, что ответ будет не столь простым и обнадеживающим.– Ее багаж тоже исчез. – Ноуланд вздохнул. – Я навел справки на обратном пути в Лондон, но никто ее не видел.– Могу биться об заклад, что Люсинда знает, где она! – Тристан снял с вешалки сюртук. – Оставайся здесь! – приказал он Ноуланду. – Я все сделаю один.– А вот и нет! – заявил Ноуланд, поднимаясь и с трудом обретая равновесие. – Что бы ни случилось, тебе полезно будет иметь рядом свидетеля.– Ты хочешь помешать мне ее убить?– Если дело дойдет до этого, я поклянусь, что это была самозащита.– Сэр, можно мне с вами? Я постараюсь подхватить лорда Ноуланда, когда он будет падать.– Превосходная мысль, Грегори, – признал Тристан, беря Ноуланда под руку. – Запирай контору и следуй за нами.
Обезьяна в оранжерее, в сапогах и хромает. Бедная истерзанная обезьяна!Симона засмеялась и с трудом разлепила глаза: Эмми, пристально смотрела на нее из-за края холста.– Боюсь, что я заснула, – призналась она, потягиваясь и шевеля плечами. – Мне приснился очень странный сон: в нем была хромая обезьяна, обутая в сапоги.– Где?– Здесь, в оранжерее.Эмми вышла из-за мольберта.– У тебя ужасно странные сны.«На самом деле нет», – мысленно возразила Симона. Чем более усталой она оказывалась, тем ярче становились ее сны. Иногда в них появлялась мать, но не слишком часто, поэтому с годами ее лицо становилось все менее четким и узнаваемым.Однако, кто бы ни являлся ей во сне, Симона обычно знала, откуда взялась эта фигура и чем вызвано ее появление. Хромая обезьяна была вполне понятной, а вот наличие на ней сапог – странным и необъяснимым. Не исключено, что она просто слишком туго зашнуровала ботинки.Симона пошевелила пальцами ног. Ага, вот и нашлось объяснение!– Эмми, – сказала она, вставая. – Мне надо походить несколько минут, иначе у меня ноги отвалятся.– Ну, если надо, – недовольно отозвалась Эмми. – Только, пожалуйста, не слишком долго: у меня решающий момент, и мне надо, чтобы ты сидела совершенно неподвижно, иначе ничего не получится.Симона медленно двинулась к дальней стене. Она может лежать неподвижнее окоченевшего трупа, но это ничего не изменит: Эмми все равно остается самым безнадежным живописцем на свете. Будет чудом, если у нее на портрете не окажется две головы и три руки.Что-то заскрипело.Гравий? Может, это обезьяна сошла с портрета и…Сердце у Симоны оборвалось, страх пронизал все тело. Время словно остановилось, а потом странно растянулось, превращаясь в тягучую вечность наблюдения и ужасающего понимания.Это точно не обезьяны. Трое мужчин. Они вышли из самых темных углов того мира, в котором она когда-то жила, и теперь за фунт готовы сделать что угодно.Симона повернулась, собираясь бежать, но тут же вспомнила про Эммалину: выглянув из-за края картины, Эмми застыла на месте, с ужасом глядя на происходящее.Симона ни минуты не сомневалась, что это дело рук Люсинды – она наняла убийцу, и те нашли и ее, и Эмми. Теперь ей нужно бежать, вырваться на свободу и предупредить Тристана.Мужчины приближались, времени оставалось совсем мало. Если ей с Эмми удастся добраться до двери и закричать…– Беги! – изо всех сил крикнула Симона.Эмми вздрогнула и стала озираться, словно не могла сообразить, в какую сторону ей следует бежать. До чего же не подходящий момент она выбрала для того, чтобы снова превратиться в глупую, робкую, светскую девицу!– К двери в дом!Эммалина повернулась, и тут мир превратился в пестрый вихрь, над которым Симона была не властна. Удар пришелся сзади – сильный и безжалостный, он моментально сбил ее с ног. В следующую секунду у нее перехватило дыхание, время замедлилось и остановилось. Цепенея, она еще успела заметить, как у двери мелькнул край подола Эмми.Симона попыталась набрать в грудь воздуха, но ее вжали в пол, так что крика не получилось.Один из мужчин пробежал мимо нее, направляясь к Эмми, другой остановился рядом.Симона изо всех сил старалась заставить разум работать. Выругавшись, она начала лягаться и отчаянно попыталась вывернуться.Руки на ее плечах сжались сильнее, потом чья-то рука сгребла ее волосы и рывком запрокинула голову. Симона вскрикнула от боли, и тут же к ее лицу прижали влажную ткань, имевшую сладковатый запах фруктов. Это было почти похоже на духи, но не совсем. В чем-то запах был даже лучше. Она не задохнется: она достаточно легко может дышать, и все же…Проклятие! Руки, сжимавшие ее, стягивали ей кожу, и у гравия на дорожке были острые края, которые больно впивались в тело. Камень у нее под левым бедром был просто громадным и под коленом тоже. Натуго затянутые шнурки ботинок врезались в нее, причиняя не меньшую боль, чем руки, которые ее сжимали.Вырваться. Бороться. Она нужна Эмми. Тристан погибнет, если она не сможет его найти и предостеречь. Он не знает, что она… любит его.Сладко, но не приторно. Тряпица пахла как розовый сочный левкой. Глава 17 Тристан судорожно стискивал зубы, слушая рассказ Ноуланда; предоставив Грегори играть роль заинтересованного собеседника, он хмуро смотрел в окно кареты.Ему следовало все сказать Люсинде в тот же день, как он вернулся в Англию. Надо было потребовать, чтобы она призналась в своих преступлениях и добровольно сдалась властям. А если бы она отказалась это сделать, ему следовало убить ее.Вместо этого он решил действовать в соответствии с требованиями закона, выбрал праведный и тонкий путь, считая, что сможет ее перехитрить – и предоставил судебной машине двигаться к идеально выверенному и доказательному концу. Однако механизм оказался проржавевшим и слишком медлительным, чтобы реагировать на неожиданные повороты жизни, которые происходили за пределами его власти.Одним из таких поворотов была встреча с Симоной – прекрасной, страстной и дьявольски отважной. Конечно, ему следовало выждать и не проявлять к ней внимания, но он не сдержал себя и дал повод своим желаниям влиять на принимаемые решения. Он вел себя не умнее шестнадцатилетнего юнца, позволив Люсинде включить Симону в число своих врагов.А потом неожиданно появилась Сара с глубочайшим неведением относительно того, насколько опасную игру она затеяла.Карета начала замедлять движение, и Тристан сказал себе, что время пришло. Пора было заканчивать со всем этим. К черту машину правосудия! Пусть Ноуланд станет его свидетелем, и Грегори тоже. В конечном итоге важно только то, что Люсинда больше не сможет строить козни, составлять опасные планы и убивать.Скорее всего Сара еще жива. Если бы целью Люсинды было ее убийство, то его совершили бы на дороге, выдав за прискорбную катастрофу. Нет, Люсинда наверняка придумала более обширный и сложный план. Прежде чем он свернет ей шею, она должна будет сказать ему, что это за план и куда увезли Сару.Распахнув дверцу, Тристан дождался, когда его спутники присоединятся к нему.– Имейте ввиду, – сказал он, – все должно закончиться в ближайшие несколько минут. Я не позволю Люсинде причинить зло еще хоть одному невинному человеку.Грегори нахмурился – он явно не понимал, о чем идет речь, тогда как Ноуланд кивнул и одернул жилетку.– Согласен, это единственно возможный путь. Мы с тобой, Локвуд.Никто не потрудился постучать: они просто поднялись по ступенькам, после чего Тристан открыл дверь и вошел. Бастон застыл у столика в прихожей:– Лорд Локвуд, нижайше извиняюсь за то, что не услышал вашего стука…Тристан остановился только потому, что рассчитывал получить от дворецкого дополнительные сведения. Коротко кивнув ему, он сказал:– Ничего страшного, Бастон.– Лучше скажи, где моя мачеха?Бастон был настолько потрясен отсутствием привычных церемоний, что ему понадобилось несколько секунд для того, чтобы прийти в себя.– Она у своей сестры, ваша светлость…– Что?Бастон кивнул:– Сегодня утром вскоре после завтрака ее милость получила известие от своей сестры, собрала сундук и уехала, сказав, что будет отсутствовать весь день или, возможно, два дня.– У своей сестры, – тупо повторил Тристан, пытаясь выудить из памяти нужную информацию.– Да, ваша светлость. Кажется, у нее ухудшилось здоровье…На свадьбе его отца присутствовали какие-то женщины, которые, как сказала Люсинда, являлись ее сестрами. И в самом деле все они имели некоторое сходство, но были заметно приветливее и добрее, чем Люсинда.И еще они были старше. Казалось достаточно правдоподобным, что одна из них болеет, однако то, когда именно это произошло… Люсинда не покидала свое жилище почти год, и именно в тот день, когда Сару похитили, она запаковала вещи и куда-то умчалась. Невероятное совпадение!– А о которой из сестер идет речь? – поинтересовался Тристан.– Боюсь, она этого не сообщила.– И она не сказала, где живет ее сестра?– Нет, милорд. Она очень спешила, извините.– Неужели ничего, даже никакой записки? – подал голос Ноуланд.Тристан нахмурился. Проклятие! Он совершенно забыл, что они с дворецким не одни!.– Нет, милорд, – вздохнул Бастон.– А когда мачеха уехала, – спросил Тристан, – она взяла свою карету? Как давно это было?Бастон извлек из кармана часы и открыл крышку:– Миледи уехала два часа и тридцать семь минут тому назад, ваша светлость, – сообщил он, защелкнув крышку, вернул часы на место. – Это произошло через двадцать минут после приезда леди Симоны. Да, милорд, она взяла свою карету.Симона!Тристан почувствовал, что его пульс стремительно ускоряется.– Леди Симона по-прежнему здесь?– Да, ваша светлость, они следи Эммалиной в оранжерее. Насколько я понимаю, одна позирует, другая работает над портретом.– Отведи лорда Ноуланда и мистера Грегори наверх, – приказал Тристан дворецкому, – и помоги им осмотреть комнаты Люсинды в поисках каких-то указаний на то, куда она могла поехать. Я загляну к Эм и леди Симоне, а потом тоже приду к вам наверх. – Тристан, не оборачиваясь, зашагал в заднюю часть дома, на ходу обдумывая, что ему делать дальше. Он предоставил Люсинде слишком много времени и возможностей, и теперь ему следует прежде всего позаботиться о том, чтобы Симона и Эммалина оказались как можно дальше отсюда. Их необходимо спрятать в таком месте, куда Люсинда добраться не сможет. Пожалуй, он отвезет их к герцогу Райленду и оставит под его опекой, а когда Симона и Эммалина будут в безопасности…Но как, к дьяволу, он разыщет Люсинду? Она может быть где угодно! Конечно, Тристан ни на минуту не поверил истории насчет поспешного отъезда к одру заболевшей сестры, но на данный момент это был единственный след, который по крайней мере следовало проверить. А вдруг Эммалина знает, где живут ее тетки? Тогда в его руках окажутся столь необходимые адреса…С этой мыслью Тристан распахнул дверь оранжереи и не сразу осознал, что видят его глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Тристан пожал руку торговцу, еще раз поблагодарил его за крупную покупку, а потом проводил до двери. Когда дверь за покупателем закрылась, он повернулся к своему помощнику:– Не забудь выписать себе немного денег, чтобы починить очки.Уэйд спрятал чек в переносную конторку:– Хорошо, сэр.– Как это они могли настолько сильно погнуться? Ты что, ввязался в драку?Уэйд отодвинул конторку и снял очки с носа. Пытаясь выпрямить дужки, он смущенно ответил:– Вчера я забыл, что очки лежат у меня в кармане сюртука и…– Ты не обязан мне отчитываться. Вот только почему ты краснеешь?– Я не краснею, сэр.– Поверь, Грегори, ты красный как свекла. Так что на самом деле случилось, отчего твои очки согнулись пополам и к тому же перекосились?Уэйд оттянул воротничок рубашки и смущенно закашлялся, затем устремил взгляд в окно.– Очки лежали у меня в кармане, когда меня застигла врасплох некая юная леди.– А я, случайно, не знаком с этой леди?– О Боже, сэр!– Неужели на тебя набросилась моя сестра?– Это не ее вина, – проговорил Грегори дрожащим голосом. – Наверное, я сделал что-то такое, что заставило ее…– Стоп, – негромко сказал Тристан. – Я знаком с тобой дольше, чем с моей сестрой. Ты не смог бы инициировать бурное проявление страсти, даже если бы следовал письменной инструкции.– При иных обстоятельствах я оскорбился бы!– Да полно! Друг мой, ты благообразен, воспитан, респектабелен, и в тебе нет ни капли от хищника.– Я не согласен, сэр. Будучи вдохновлен должным образом…Тристану понадобилось все его самообладание, чтобы не расхохотаться.– Ну и что дальше?– Дальше я женюсь на ней, сэр! – выпалил Грегори. – Это единственное, что может сделать в данных обстоятельствах порядочный человек.Когда Тристану удалось справиться со смехом, он, откашлявшись, спросил:– Ты, наверное, в детстве был алтарником?– Я методист. У нас мальчики у алтаря не прислуживают, а только зажигают свечи.– И ты тоже зажигал свечи, так?Грегори выпрямил спину и расправил плечи.– Сэр, вы очень затрудняете ситуацию. Я изо всех сил стараюсь поступать благородно…– И я очень ценю твои старания. Но если ты не влюбился в Эммалину без памяти, то я не думаю, что женитьба на ней принесет счастье вам обоим.– Но почему же? Вашу сестру целовали!– Целовали? И это все?– Целовали довольно крепко!Если бы Тристану пришлось жениться из-за поцелуя, то он оказался бы у алтаря уже в двенадцать лет.– Бога ради, Грегори, успокойся и забудь все, что было. Я поговорю с Эм и внушу ей, чтобы в будущем она вела себя как подобает.– Я чувствую себя просто ужасно, сэр!– Это заметно.Колокольчик над дверью звякнул, и Тристан, повернувшись, заметил на пороге Ноуланда. Все мысли о сестре тут же испарились у него из головы при виде друга с повязкой на голове, подбитым глазом и расквашенным носом.– Ну и ну! – Тристан покачал головой. – С тобой явно случилось что-то из ряда вон выходящее.– Нам устроили засаду на почтовой дороге к югу от Лондона.– Сядь, ты едва на ногах держишься! – приказал Тристан, ставя перед Ноуландом стул. – Когда? И что с Сарой?– Сегодня рано утром. – Ноуланд осторожно опустился на стул. – Мы остановились на ночь в одной из придорожных гостиниц, а утром успели проехать всего пять миль, когда на карету напали. Мой кучер пустил лошадей вскачь, но избежать катастрофы не удалось. Карета перевернулась и…– Господи!– Какое-то время спустя меня привели в чувство добрые самаритяне, вытащив из канавы. Кучера нашли на дороге, у него перелом руки и ноги, но, к счастью, он жив. А вот мисс Шератон я нигде найти не смог.– Возможно, она ушла за помощью, – предположил Грегори.Тристан молча ждал продолжения, зная, что ответ будет не столь простым и обнадеживающим.– Ее багаж тоже исчез. – Ноуланд вздохнул. – Я навел справки на обратном пути в Лондон, но никто ее не видел.– Могу биться об заклад, что Люсинда знает, где она! – Тристан снял с вешалки сюртук. – Оставайся здесь! – приказал он Ноуланду. – Я все сделаю один.– А вот и нет! – заявил Ноуланд, поднимаясь и с трудом обретая равновесие. – Что бы ни случилось, тебе полезно будет иметь рядом свидетеля.– Ты хочешь помешать мне ее убить?– Если дело дойдет до этого, я поклянусь, что это была самозащита.– Сэр, можно мне с вами? Я постараюсь подхватить лорда Ноуланда, когда он будет падать.– Превосходная мысль, Грегори, – признал Тристан, беря Ноуланда под руку. – Запирай контору и следуй за нами.
Обезьяна в оранжерее, в сапогах и хромает. Бедная истерзанная обезьяна!Симона засмеялась и с трудом разлепила глаза: Эмми, пристально смотрела на нее из-за края холста.– Боюсь, что я заснула, – призналась она, потягиваясь и шевеля плечами. – Мне приснился очень странный сон: в нем была хромая обезьяна, обутая в сапоги.– Где?– Здесь, в оранжерее.Эмми вышла из-за мольберта.– У тебя ужасно странные сны.«На самом деле нет», – мысленно возразила Симона. Чем более усталой она оказывалась, тем ярче становились ее сны. Иногда в них появлялась мать, но не слишком часто, поэтому с годами ее лицо становилось все менее четким и узнаваемым.Однако, кто бы ни являлся ей во сне, Симона обычно знала, откуда взялась эта фигура и чем вызвано ее появление. Хромая обезьяна была вполне понятной, а вот наличие на ней сапог – странным и необъяснимым. Не исключено, что она просто слишком туго зашнуровала ботинки.Симона пошевелила пальцами ног. Ага, вот и нашлось объяснение!– Эмми, – сказала она, вставая. – Мне надо походить несколько минут, иначе у меня ноги отвалятся.– Ну, если надо, – недовольно отозвалась Эмми. – Только, пожалуйста, не слишком долго: у меня решающий момент, и мне надо, чтобы ты сидела совершенно неподвижно, иначе ничего не получится.Симона медленно двинулась к дальней стене. Она может лежать неподвижнее окоченевшего трупа, но это ничего не изменит: Эмми все равно остается самым безнадежным живописцем на свете. Будет чудом, если у нее на портрете не окажется две головы и три руки.Что-то заскрипело.Гравий? Может, это обезьяна сошла с портрета и…Сердце у Симоны оборвалось, страх пронизал все тело. Время словно остановилось, а потом странно растянулось, превращаясь в тягучую вечность наблюдения и ужасающего понимания.Это точно не обезьяны. Трое мужчин. Они вышли из самых темных углов того мира, в котором она когда-то жила, и теперь за фунт готовы сделать что угодно.Симона повернулась, собираясь бежать, но тут же вспомнила про Эммалину: выглянув из-за края картины, Эмми застыла на месте, с ужасом глядя на происходящее.Симона ни минуты не сомневалась, что это дело рук Люсинды – она наняла убийцу, и те нашли и ее, и Эмми. Теперь ей нужно бежать, вырваться на свободу и предупредить Тристана.Мужчины приближались, времени оставалось совсем мало. Если ей с Эмми удастся добраться до двери и закричать…– Беги! – изо всех сил крикнула Симона.Эмми вздрогнула и стала озираться, словно не могла сообразить, в какую сторону ей следует бежать. До чего же не подходящий момент она выбрала для того, чтобы снова превратиться в глупую, робкую, светскую девицу!– К двери в дом!Эммалина повернулась, и тут мир превратился в пестрый вихрь, над которым Симона была не властна. Удар пришелся сзади – сильный и безжалостный, он моментально сбил ее с ног. В следующую секунду у нее перехватило дыхание, время замедлилось и остановилось. Цепенея, она еще успела заметить, как у двери мелькнул край подола Эмми.Симона попыталась набрать в грудь воздуха, но ее вжали в пол, так что крика не получилось.Один из мужчин пробежал мимо нее, направляясь к Эмми, другой остановился рядом.Симона изо всех сил старалась заставить разум работать. Выругавшись, она начала лягаться и отчаянно попыталась вывернуться.Руки на ее плечах сжались сильнее, потом чья-то рука сгребла ее волосы и рывком запрокинула голову. Симона вскрикнула от боли, и тут же к ее лицу прижали влажную ткань, имевшую сладковатый запах фруктов. Это было почти похоже на духи, но не совсем. В чем-то запах был даже лучше. Она не задохнется: она достаточно легко может дышать, и все же…Проклятие! Руки, сжимавшие ее, стягивали ей кожу, и у гравия на дорожке были острые края, которые больно впивались в тело. Камень у нее под левым бедром был просто громадным и под коленом тоже. Натуго затянутые шнурки ботинок врезались в нее, причиняя не меньшую боль, чем руки, которые ее сжимали.Вырваться. Бороться. Она нужна Эмми. Тристан погибнет, если она не сможет его найти и предостеречь. Он не знает, что она… любит его.Сладко, но не приторно. Тряпица пахла как розовый сочный левкой. Глава 17 Тристан судорожно стискивал зубы, слушая рассказ Ноуланда; предоставив Грегори играть роль заинтересованного собеседника, он хмуро смотрел в окно кареты.Ему следовало все сказать Люсинде в тот же день, как он вернулся в Англию. Надо было потребовать, чтобы она призналась в своих преступлениях и добровольно сдалась властям. А если бы она отказалась это сделать, ему следовало убить ее.Вместо этого он решил действовать в соответствии с требованиями закона, выбрал праведный и тонкий путь, считая, что сможет ее перехитрить – и предоставил судебной машине двигаться к идеально выверенному и доказательному концу. Однако механизм оказался проржавевшим и слишком медлительным, чтобы реагировать на неожиданные повороты жизни, которые происходили за пределами его власти.Одним из таких поворотов была встреча с Симоной – прекрасной, страстной и дьявольски отважной. Конечно, ему следовало выждать и не проявлять к ней внимания, но он не сдержал себя и дал повод своим желаниям влиять на принимаемые решения. Он вел себя не умнее шестнадцатилетнего юнца, позволив Люсинде включить Симону в число своих врагов.А потом неожиданно появилась Сара с глубочайшим неведением относительно того, насколько опасную игру она затеяла.Карета начала замедлять движение, и Тристан сказал себе, что время пришло. Пора было заканчивать со всем этим. К черту машину правосудия! Пусть Ноуланд станет его свидетелем, и Грегори тоже. В конечном итоге важно только то, что Люсинда больше не сможет строить козни, составлять опасные планы и убивать.Скорее всего Сара еще жива. Если бы целью Люсинды было ее убийство, то его совершили бы на дороге, выдав за прискорбную катастрофу. Нет, Люсинда наверняка придумала более обширный и сложный план. Прежде чем он свернет ей шею, она должна будет сказать ему, что это за план и куда увезли Сару.Распахнув дверцу, Тристан дождался, когда его спутники присоединятся к нему.– Имейте ввиду, – сказал он, – все должно закончиться в ближайшие несколько минут. Я не позволю Люсинде причинить зло еще хоть одному невинному человеку.Грегори нахмурился – он явно не понимал, о чем идет речь, тогда как Ноуланд кивнул и одернул жилетку.– Согласен, это единственно возможный путь. Мы с тобой, Локвуд.Никто не потрудился постучать: они просто поднялись по ступенькам, после чего Тристан открыл дверь и вошел. Бастон застыл у столика в прихожей:– Лорд Локвуд, нижайше извиняюсь за то, что не услышал вашего стука…Тристан остановился только потому, что рассчитывал получить от дворецкого дополнительные сведения. Коротко кивнув ему, он сказал:– Ничего страшного, Бастон.– Лучше скажи, где моя мачеха?Бастон был настолько потрясен отсутствием привычных церемоний, что ему понадобилось несколько секунд для того, чтобы прийти в себя.– Она у своей сестры, ваша светлость…– Что?Бастон кивнул:– Сегодня утром вскоре после завтрака ее милость получила известие от своей сестры, собрала сундук и уехала, сказав, что будет отсутствовать весь день или, возможно, два дня.– У своей сестры, – тупо повторил Тристан, пытаясь выудить из памяти нужную информацию.– Да, ваша светлость. Кажется, у нее ухудшилось здоровье…На свадьбе его отца присутствовали какие-то женщины, которые, как сказала Люсинда, являлись ее сестрами. И в самом деле все они имели некоторое сходство, но были заметно приветливее и добрее, чем Люсинда.И еще они были старше. Казалось достаточно правдоподобным, что одна из них болеет, однако то, когда именно это произошло… Люсинда не покидала свое жилище почти год, и именно в тот день, когда Сару похитили, она запаковала вещи и куда-то умчалась. Невероятное совпадение!– А о которой из сестер идет речь? – поинтересовался Тристан.– Боюсь, она этого не сообщила.– И она не сказала, где живет ее сестра?– Нет, милорд. Она очень спешила, извините.– Неужели ничего, даже никакой записки? – подал голос Ноуланд.Тристан нахмурился. Проклятие! Он совершенно забыл, что они с дворецким не одни!.– Нет, милорд, – вздохнул Бастон.– А когда мачеха уехала, – спросил Тристан, – она взяла свою карету? Как давно это было?Бастон извлек из кармана часы и открыл крышку:– Миледи уехала два часа и тридцать семь минут тому назад, ваша светлость, – сообщил он, защелкнув крышку, вернул часы на место. – Это произошло через двадцать минут после приезда леди Симоны. Да, милорд, она взяла свою карету.Симона!Тристан почувствовал, что его пульс стремительно ускоряется.– Леди Симона по-прежнему здесь?– Да, ваша светлость, они следи Эммалиной в оранжерее. Насколько я понимаю, одна позирует, другая работает над портретом.– Отведи лорда Ноуланда и мистера Грегори наверх, – приказал Тристан дворецкому, – и помоги им осмотреть комнаты Люсинды в поисках каких-то указаний на то, куда она могла поехать. Я загляну к Эм и леди Симоне, а потом тоже приду к вам наверх. – Тристан, не оборачиваясь, зашагал в заднюю часть дома, на ходу обдумывая, что ему делать дальше. Он предоставил Люсинде слишком много времени и возможностей, и теперь ему следует прежде всего позаботиться о том, чтобы Симона и Эммалина оказались как можно дальше отсюда. Их необходимо спрятать в таком месте, куда Люсинда добраться не сможет. Пожалуй, он отвезет их к герцогу Райленду и оставит под его опекой, а когда Симона и Эммалина будут в безопасности…Но как, к дьяволу, он разыщет Люсинду? Она может быть где угодно! Конечно, Тристан ни на минуту не поверил истории насчет поспешного отъезда к одру заболевшей сестры, но на данный момент это был единственный след, который по крайней мере следовало проверить. А вдруг Эммалина знает, где живут ее тетки? Тогда в его руках окажутся столь необходимые адреса…С этой мыслью Тристан распахнул дверь оранжереи и не сразу осознал, что видят его глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26