Куда безопаснее нанять кого-нибудь, кто нападет на твоего противника из засады или выманит его в нужное место. Но эти профессиональные дуэлянты обычно живут недолго.
В настоящий момент Ким разыскивает помощника шерифа по имени Зед Барнс. Зед всегда стреляет в пах, за это его прозвали Барсуком-Медоедом, потому что, говорят, Барсук-Медоед в драке всегда целится в пах.
Однажды Ким вышел поссать солнечным ранним утром. Фффффт… пуля, выпущенная Зедом из винтовки калибра 30-06 с расстояния в триста ярдов, прошла в полудюйме от его члена.
– Я еще доберусь до тебя, Барсук! – поклялся Ким.
Он взял свой короткоствольный особый калибра .44 и двуствольный карабин-пистолет 20-го калибра, вскочил на чалую кобылу и принялся искать. А пах на всякий случай прикрыл стальным щитком.
Медоед свалил в Мексику с дюжиной засранцев вроде нею. Некоторые из них до этого работали в Бельгийском Конго, где пристрастились собирать отрезанные черные гениталии в качестве трофея, другие же набрались опыта в качестве охранников и надсмотрщиков на каучуковых плантациях в Путумайо. Он оккупировал маленький мексиканский городок Чиуауа, усилив свое воинство всем отребьем из близлежащих мест – парни, которые сжигают заживо кошек на костре… этот явно подойдет Медоеду в качестве бойца.
Он процветает, его осведомители просачиваются в каждую дыру. Тех, кого подозревают в измене, пытают до смерти на глазах у Медоеда и его лизоблюдов, которые в свою очередь, когда впадают в немилость, сами занимают место на дыбе.
Теперь, когда Зеду становится известно, что Ким пожаловал в Последний Шанс и разыскивает его, он не может упустить такой возможности избавиться от своего самого опасного врага. Зед знает, что в честном бою ему не устоять. Поэтому он планирует подстрелить Кима издалека при помощи своей снайперской винтовки 30-06 с телескопическим прицелом.
Медоед заявляется в город, переодетый зачуханым старым старателем, и вваливается в «Салун и Универсальный Магазин Скрэнтона».
– Яичницу с ветчиной!
Он съедает яичницу.
– Пинту виски.
Он выпивает пинту виски и заползает в свой грязный спальный мешок. Маскировка первый сорт.
Киму отлично известно, что Зед рискнет покинуть свое убежище и подставить голову, потому что Ким для Зеда – что-то вроде наваждения. Стоит только чему-нибудь стрястись с Зедом – ну, скажем, понос прошибет, – как он сразу подозревает, что Ким подкупил поваров, чтобы отравить его. Из-за этого он как-то раз сварил своего верного повара в кипящем жире. Из-за этого от него отшатываются даже самые преданные сообщники.
Он неизбежно попал в ту же самую ловушку, в которую попадали все противники Хассана-ибн-Саббаха. У султана не встает? Это работа Горного Старца! И султан приказывает бросить на съедение крокодилам всех своих красавиц-наложниц.
Зед сам явится к Киму. И Ким сразу же узнает, когда он появится, по тому, что у каждого человека так же индивидуально, как отпечатки пальцев, – по запаху.
Гончие псы могут выследить человека в городе среди миллионов других человеческих существ. Но у Кима имеется египетская гончая, которая берет след через столетия. Он дает ей понюхать грязное белье Зеда, которое он достал, подкупив мальчишку-слугу – единственного человека, которому Зед продолжал доверять.
Египетские гончие не лают и не скулят. Когда они нападают на след, у них краснеют уши и кончик морды. Чем ярче краснота, тем ближе источник запаха.
Ким заходит в заведение Скрэнтона вместе с египетской гончей на поводке, и надо же было так случиться, что Старый Старатель просыпается в то же мгновение, гончая принюхивается к нему, и ее уши вспыхивают ярко-красным светом, и кончик морды – тоже, и тогда Ким говорит:
– Выходи, Варне, кончай прикидываться Старым Старателем.
На лицо Зеда при этом стоит посмотреть: на нем читается малодушие и панический страх. Он оскаливает зубы, глаза выпучены, хватается как ужаленный за свой «сайдвиндер» с пулями 45-го калибра, отравленными ядом щитомордника в такой концентрации, что одной пули хватило бы на пятерых мужчин. Но он промазывает и попадает в проходящую мимо корову, которая, отчаянно промычав, валится на землю замертво. Ким разносит Зеда на клочки одним выстрелом, заодно уничтожив при этом одну из стен заведения.
Увидев, как у собаки покраснели уши, хозяин заведения, мистер Скрэнтон, тотчас же укрылся в погребе, вырытом для защиты от торнадо. Он требует от Кима заплатить за свое разгромленное заведение, за консервы на сумму примерно в двести долларов, испарившиеся прямо на полках, так что все вокруг пропахло фасолью в томате, и салун придется все равно сносить под основание, чтобы отстроить сначала из новых досок, – ну а хуже всего то, что все вокруг начало вонять испарившимся Зедом Барнсом, а худшей вони, пожалуй, на свете и быть не может.
Так вот все и вышло с Зедом Барнсом. Противник-то так себе, нестоящий, но эта пуля из ствола 30-06, просвистевшая прямо у кончика Кимова члена, – этого просто так оставить, не поквитавшись, никак было нельзя.
Говорят, что Адама сотворили из глины. Что ж, Зеда Барнса в таком случае сотворили из дерьма стервятника. Господь – не чистоплюй, он берется творить из любого материала, лишь бы только на свете жило больше созданий, которые кормятся Его дерьмом и производят новое. «Плодитесь и размножайтесь».
Им нужно все больше, больше и больше, чтобы заполнить фабрики и офисы, все больше, больше и больше, чтобы потреблять производимое ими дерьмо.
И тогда Бог начинает халтурить. Он начинает производить безымянные человеческие экземпляры. Дословно Безымянных Засранцев, БЗ. Имя им грязь. Имя им дерьмо. У них нет ни Ангела-Хранителя, ни Сердца, ни Двойника, ни Тени. У них нет ничего, кроме Праха, жизнь в котором поддерживается энергией, позаимствованной из Энергетического Банка… физические тела, живущие на просроченные векселя жизненной силы.
Убийство Зеда могло вызвать эпидемию паники, поскольку планка, которой должен соответствовать уровень человеческой скотины, постоянно снижается. Еще недавно она находилась на уровне гориллы. Вот она уже опустилась до уровня свиньи и продолжает все падать и падать.
7
Дорога в Западные Земли извилистая, непредсказуемая. То, что сегодня было легкой прогулкой, завтра может превратиться в смертельный маршрут. Очевидный путь – это приманка, на которую клюют дураки, а опаснее всего Серединные Пути, пути умеренности, здравого смысла и осторожного планирования.
Неферти склонен к острым переживаниям, поэтому его тянет к уголовному миру Квартала Парий, квартала отверженных, больных, сумасшедших, наркоманов, мастеров запретных ремесел, подпольных бальзамировщиков, абортмахеров, хирургов, производящих сомнительные операции по пересадке органов. Старые мозги, юное тело? И вот перед нами старый дурак, приобретший юное тело, но не юношеский пыл. Он продал свою душу за член торчком.
Можно сказать, что порочна любая методика бессмертия, которое основывается на продлении жизни физического тела, на его постоянной починке, когда производится замена то одной, то другой детали, словно тело – это старый автомобиль. Это то же самое, как если бы на бегах ставить постоянно на фаворита, а в случае проигрыша удваивать ставки. В этом случае вместо того, чтобы отделиться от тела, ты погружаешься в него, становишься все более и более от него зависимым с каждым вдохом пересаженных легких, с каждым семяизвержением молодого фаллоса, с каждым опорожнением юного кишечника. Но методика трансплантации привлекает тем не менее множество дураков, которым с удовольствием окажут помощь в Квартале Парий.
Лондон, Париж, Рим, Нью-Йорк… тебе известны все улицы, площади и мосты. Чтобы попасть в нужное место, стоит только посоветоваться с картой, и вот – цепочка огоньков покажет тебе, как добраться до нужного места на метро.
Но в Вагдасе кварталы, улицы, площади, рынки и мосты каждый день меняют форму и положение на карте, словно караваны кочевников. Комфортабельные, дорогие дома, окружающие чистенькую площадь (у каждого жильца – свой ключ от подъезда), могут превратиться прямо у тебя на глазах в опасное для жизни гетто. Нет, карты кончено же существуют. Но они устаревают в день своей публикации.
Для того чтобы найти Квартал Парий, Неферти использует следующий метод: надо представить себя на фоне какого-то пейзажа из твоего прошлого – желательно такого, которого больше не существует. Среди зданий, которые снесли, и улиц, которые перестроили. То, что некогда было пустырем, где змеи прятались под ржавыми листами железа, превратилось в автомобильную стоянку или жилой дом. Не всегда обязательно начинать с пейзажа, который больше не существует. Строгих правил в этом вопросе нет, одни рекомендации. Хочешь выбрать наугад любое место? По определенным признакам сразу можно определить, подходящее ли место выбрано. А теперь – в путь! Привычка и умение помогут тебе добраться до того места в Вагдасе, которое тебе нужно.
Неферти хочет попасть в самые отвратительные трущобы Квартала Парий. Он одет в не внушающую подозрений одежду вроде той, что носят небогатые странствующие купцы, которые могут позволить себе лишь одного телохранителя: Они медленно пробираются мимо бесконечных нищих. Неферти швыряет монетку безрукому прокаженному, который ловит ее гнойной ямой, расположенной на месте, где когда-то был нос, а затем вытряхивает ее в глиняный горшок вместе со сгустком гноя и крови. Нищие подступают к Неферти, выставляя напоказ свои язвы. Телохранитель размахивает в воздухе плеткой с медными наконечниками, и нищие пятятся назад, плюясь и изрытая ужасные проклятия. Один из них поворачивается к Неферти и телохранителю задом, поднимает край одежды и, гнусно ухмыляясь, извергает струю жидкого дерьма.
Они заходят в винную лавку, где проводится Хульное Игрище. Подобные развлечения запрещены Отделом здравоохранения, поскольку они приводят к загрязнению атмосферы. Но в этом квартале запреты действуют плохо. Хула – высокое искусство, наподобие фламенко.
Вот Дух Хулы овладевает одним созданием неопределенного пола, облаченным в женское платье. Оно вскакивает и, выбрав себе жертву, начинает передразнивать каждое ее движение и ужимку с отталкивающей злобой и подлинной страстью, кривляясь буквально в нескольких дюймах от лица несчастного.
Следом за ним истерия охватывает Английского Майора: его холодное, украшенное моноклем лицо искривляется, и поток омерзительной брани срывается с его уст – поток, каждое слово в котором разит, словно экскременты, перешедшие в газообразную форму. Он визжит и кидается на врага, но тут же захлебывается в приступе жуткого кашля.
Присутствующие обступают соперников полукругом. Неферти размахивает в воздухе отравленной плеткой. Лица и руки покрываются шрамами, чернеют, набухают и лопаются. Неферти вкладывает плетку в чехол. (Плетка убирается в чехол следующим образом: сначала рукоять продевают через чехол, а затем тянут за нее вверх, и тогда плетка прячет ремешки в чехол, словно осьминог, втягивающий щупальца.)
Неферти поправляет воображаемый монокль.
– Пойдем, прогуляемся, а эти уроды пусть варятся в собственном соку. Меня от них тошнит.
Он останавливается возле лавки благовоний, чтобы умастить лицо и руки, а затем посыпает одежду душистым порошком.
Они заходят на Повонялый Двор… стойка вдоль одной из стен, пара столов. За стойкой – обезьяночеловек, гибрид бабуина, щерящий длинные желтые клыки. Когда Обезьян наклоняется через стойку, осторожные посетители стараются прижаться к противоположной стенке. Вот его ненавидящие красные глазки останавливаются на Неферти. Во взгляде Обезьяна читается нечто вроде уважения. В голосе звучит подобострастность:
– Чем могу вам служить, благородный сэр?
Неферти заказывает абсент с опиумом. Телохранитель – двойное бренди с соком манго. Неферти делает глоток и оглядывается по сторонам: кучка молодых аристократов из дворцового квартала в поисках приключений, за одним из столов – компания отвратительных Дыхарей. Принимая определенные травы в смеси с экскрементами сколопендр, они добиваются у себя столь зловонного дыхания, что оно сбивает с ног человека с расстояния шести футов, а на меньшем расстоянии может просто убить.
У каждого Дыхаря имеется свой особенный рецепт. Одни используют помет летучих мышей, другие – блевотину стервятников, наевшихся гнилых земляных крабов, некоторые же – жидкость, извлеченную из тела плохо забальзамированной мумии. Существуют даже специальные лавки, в которых Дыхари приобретают соответствующие компоненты. – Они состязаются друг с другом в том, чье дыхание зловонней. Правда, употребляемые ими смеси постепенно разъедают десны, губы и нёбо.
Один из Дыхарей делает выдох в сторону стола, за которым сидят придворные, и мертвые мухи дождем валятся прямо в кружки с выпивкой. Дыхарь шепелявит волчьей пастью:
– Благородные господа, приношу вам мои извинения, я просто хотел, чтобы мухи не досаждали вашим сиятельным особам.
Неферти содрогается, вспомнив свою встречу со старым Дыхарем…
Вот он преграждает ему дорогу. Губы у него давно сгнили, а в уголках рта копошатся черви.
– Милостыня, благородный господин.
– Прочь с моего пути, падаль!
Но старый Дыхарь не сходит с места. Он улыбается и червь выпадает у него изо рта.
– Прошу вас, любезный господин.
Неферти стреляет ему в брюхо из своего особого 44-го калибра. Дыхарь складывается пополам и из его рта вылетает струя такой отвратительной вони, сопровождаемая дождем из гнилых зубов и червей, что Неферти теряет сознание.
Очнулся он в одной из палат Дворца в окружении придворных врачей. Очнувшись, он тут же вспомнил, что с ним случилось, и его рвало до тех пор, пока не пошла зеленая желчь. Хуже всего было известие о том, что при столкновении было осквернено его собственное Ка. За этим последовало три месяца тщательного очищения, во время которого Неферти ел одни лишь фрукты и пил чистейшую родниковую воду, пока здоровье не вернулось к нему.
Молодой привлекательный Дыхарь с гладкой лиловой кожей, напоминающей кожуру тропического плода, подплывает к Неферти.
– Высокочтимый господин, – мурлыкает он, – я могу выдыхать много разных запахов.
И с этими словами он окатывает Неферти волной тяжелого липкого мускусного запаха, от которого у того кровь приливает к чреслам.
– Я могу показать, как перебраться через Дуад.
Дуад – это река экскрементов, одно из самых опасных препятствий на пути в Западные Земли. Чтобы переступить границы жизни, ты должен переступить через все то, что с ней неразрывно связано – через дерьмо, кишечные газы, мочу, пот и сопли жизни. Холодное презрение здесь столь же опасно, как и зудящее любопытство – две стороны одной и той же фальшивой монеты. Необходимо добиться состояния полной и тихой отрешенности, и тогда Дуад расступается перед тобой, словно элегантная головоломка. Пересечение Дуада было для Неферти вдвойне сложным, поскольку при жизни он подвергался воздействию смертельной христианской отравы.
Поэтому он утвердительно кивает, и Дыхарь, Повелитель Сильных Запахов и Нечистых Ветров, ведет его по лабиринтам улочек, тропинок, лестниц, мостов, помостов, через постоялые дворы и площади, патио и дома, где люди едят, спят, испражняются, занимаются любовью. Это бедный квартал, где мало кто может позволить себе роскошь владеть отдельным домом, куда не могут проникнуть посторонние. Здесь существует много различных степеней приватности. В некоторых домах проход посторонним разрешается только через сад. Другие живут в клетушках без дверей посреди утоптанных улиц или в лабиринте тоннелей под городом, или на крышах, где соседи развешивают сушиться белье и держат своих овец, коз и кур. Некоторым разрешено взимать с прохожих дань. Отдельные маршруты являются исключительной прерогативой членов какого-нибудь клуба, секретного общества, секты, политической группировки или ремесленной гильдии. Стычки по поводу права на проход случаются часто и бывают обычно кровавыми. В этом квартале нет общественных служб – ни полиции, ни пожарных, ни канализации, ни водопровода, ни больниц. Отдельные семьи или сообщества предоставляют подобные услуги, да и то не всегда.
Неф отпускает далеко вперед своих зорких разведчиков. Некоторые называют их духовными помощниками или проводниками. В их задачи входит производить рекогносцировку, чтобы хозяин знал, что ожидать, и был предупрежден обо всех опасностях, возможностях, друзьях и недругах, которые могут повстречаться ему на пути. Но они возвращаются, принося лишь скудные и весьма поверхностные сведения о лежащей перед Неферти области… сведения сами по себе довольно занятные и ценные, но вряд ли пригодные в настоящее время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
В настоящий момент Ким разыскивает помощника шерифа по имени Зед Барнс. Зед всегда стреляет в пах, за это его прозвали Барсуком-Медоедом, потому что, говорят, Барсук-Медоед в драке всегда целится в пах.
Однажды Ким вышел поссать солнечным ранним утром. Фффффт… пуля, выпущенная Зедом из винтовки калибра 30-06 с расстояния в триста ярдов, прошла в полудюйме от его члена.
– Я еще доберусь до тебя, Барсук! – поклялся Ким.
Он взял свой короткоствольный особый калибра .44 и двуствольный карабин-пистолет 20-го калибра, вскочил на чалую кобылу и принялся искать. А пах на всякий случай прикрыл стальным щитком.
Медоед свалил в Мексику с дюжиной засранцев вроде нею. Некоторые из них до этого работали в Бельгийском Конго, где пристрастились собирать отрезанные черные гениталии в качестве трофея, другие же набрались опыта в качестве охранников и надсмотрщиков на каучуковых плантациях в Путумайо. Он оккупировал маленький мексиканский городок Чиуауа, усилив свое воинство всем отребьем из близлежащих мест – парни, которые сжигают заживо кошек на костре… этот явно подойдет Медоеду в качестве бойца.
Он процветает, его осведомители просачиваются в каждую дыру. Тех, кого подозревают в измене, пытают до смерти на глазах у Медоеда и его лизоблюдов, которые в свою очередь, когда впадают в немилость, сами занимают место на дыбе.
Теперь, когда Зеду становится известно, что Ким пожаловал в Последний Шанс и разыскивает его, он не может упустить такой возможности избавиться от своего самого опасного врага. Зед знает, что в честном бою ему не устоять. Поэтому он планирует подстрелить Кима издалека при помощи своей снайперской винтовки 30-06 с телескопическим прицелом.
Медоед заявляется в город, переодетый зачуханым старым старателем, и вваливается в «Салун и Универсальный Магазин Скрэнтона».
– Яичницу с ветчиной!
Он съедает яичницу.
– Пинту виски.
Он выпивает пинту виски и заползает в свой грязный спальный мешок. Маскировка первый сорт.
Киму отлично известно, что Зед рискнет покинуть свое убежище и подставить голову, потому что Ким для Зеда – что-то вроде наваждения. Стоит только чему-нибудь стрястись с Зедом – ну, скажем, понос прошибет, – как он сразу подозревает, что Ким подкупил поваров, чтобы отравить его. Из-за этого он как-то раз сварил своего верного повара в кипящем жире. Из-за этого от него отшатываются даже самые преданные сообщники.
Он неизбежно попал в ту же самую ловушку, в которую попадали все противники Хассана-ибн-Саббаха. У султана не встает? Это работа Горного Старца! И султан приказывает бросить на съедение крокодилам всех своих красавиц-наложниц.
Зед сам явится к Киму. И Ким сразу же узнает, когда он появится, по тому, что у каждого человека так же индивидуально, как отпечатки пальцев, – по запаху.
Гончие псы могут выследить человека в городе среди миллионов других человеческих существ. Но у Кима имеется египетская гончая, которая берет след через столетия. Он дает ей понюхать грязное белье Зеда, которое он достал, подкупив мальчишку-слугу – единственного человека, которому Зед продолжал доверять.
Египетские гончие не лают и не скулят. Когда они нападают на след, у них краснеют уши и кончик морды. Чем ярче краснота, тем ближе источник запаха.
Ким заходит в заведение Скрэнтона вместе с египетской гончей на поводке, и надо же было так случиться, что Старый Старатель просыпается в то же мгновение, гончая принюхивается к нему, и ее уши вспыхивают ярко-красным светом, и кончик морды – тоже, и тогда Ким говорит:
– Выходи, Варне, кончай прикидываться Старым Старателем.
На лицо Зеда при этом стоит посмотреть: на нем читается малодушие и панический страх. Он оскаливает зубы, глаза выпучены, хватается как ужаленный за свой «сайдвиндер» с пулями 45-го калибра, отравленными ядом щитомордника в такой концентрации, что одной пули хватило бы на пятерых мужчин. Но он промазывает и попадает в проходящую мимо корову, которая, отчаянно промычав, валится на землю замертво. Ким разносит Зеда на клочки одним выстрелом, заодно уничтожив при этом одну из стен заведения.
Увидев, как у собаки покраснели уши, хозяин заведения, мистер Скрэнтон, тотчас же укрылся в погребе, вырытом для защиты от торнадо. Он требует от Кима заплатить за свое разгромленное заведение, за консервы на сумму примерно в двести долларов, испарившиеся прямо на полках, так что все вокруг пропахло фасолью в томате, и салун придется все равно сносить под основание, чтобы отстроить сначала из новых досок, – ну а хуже всего то, что все вокруг начало вонять испарившимся Зедом Барнсом, а худшей вони, пожалуй, на свете и быть не может.
Так вот все и вышло с Зедом Барнсом. Противник-то так себе, нестоящий, но эта пуля из ствола 30-06, просвистевшая прямо у кончика Кимова члена, – этого просто так оставить, не поквитавшись, никак было нельзя.
Говорят, что Адама сотворили из глины. Что ж, Зеда Барнса в таком случае сотворили из дерьма стервятника. Господь – не чистоплюй, он берется творить из любого материала, лишь бы только на свете жило больше созданий, которые кормятся Его дерьмом и производят новое. «Плодитесь и размножайтесь».
Им нужно все больше, больше и больше, чтобы заполнить фабрики и офисы, все больше, больше и больше, чтобы потреблять производимое ими дерьмо.
И тогда Бог начинает халтурить. Он начинает производить безымянные человеческие экземпляры. Дословно Безымянных Засранцев, БЗ. Имя им грязь. Имя им дерьмо. У них нет ни Ангела-Хранителя, ни Сердца, ни Двойника, ни Тени. У них нет ничего, кроме Праха, жизнь в котором поддерживается энергией, позаимствованной из Энергетического Банка… физические тела, живущие на просроченные векселя жизненной силы.
Убийство Зеда могло вызвать эпидемию паники, поскольку планка, которой должен соответствовать уровень человеческой скотины, постоянно снижается. Еще недавно она находилась на уровне гориллы. Вот она уже опустилась до уровня свиньи и продолжает все падать и падать.
7
Дорога в Западные Земли извилистая, непредсказуемая. То, что сегодня было легкой прогулкой, завтра может превратиться в смертельный маршрут. Очевидный путь – это приманка, на которую клюют дураки, а опаснее всего Серединные Пути, пути умеренности, здравого смысла и осторожного планирования.
Неферти склонен к острым переживаниям, поэтому его тянет к уголовному миру Квартала Парий, квартала отверженных, больных, сумасшедших, наркоманов, мастеров запретных ремесел, подпольных бальзамировщиков, абортмахеров, хирургов, производящих сомнительные операции по пересадке органов. Старые мозги, юное тело? И вот перед нами старый дурак, приобретший юное тело, но не юношеский пыл. Он продал свою душу за член торчком.
Можно сказать, что порочна любая методика бессмертия, которое основывается на продлении жизни физического тела, на его постоянной починке, когда производится замена то одной, то другой детали, словно тело – это старый автомобиль. Это то же самое, как если бы на бегах ставить постоянно на фаворита, а в случае проигрыша удваивать ставки. В этом случае вместо того, чтобы отделиться от тела, ты погружаешься в него, становишься все более и более от него зависимым с каждым вдохом пересаженных легких, с каждым семяизвержением молодого фаллоса, с каждым опорожнением юного кишечника. Но методика трансплантации привлекает тем не менее множество дураков, которым с удовольствием окажут помощь в Квартале Парий.
Лондон, Париж, Рим, Нью-Йорк… тебе известны все улицы, площади и мосты. Чтобы попасть в нужное место, стоит только посоветоваться с картой, и вот – цепочка огоньков покажет тебе, как добраться до нужного места на метро.
Но в Вагдасе кварталы, улицы, площади, рынки и мосты каждый день меняют форму и положение на карте, словно караваны кочевников. Комфортабельные, дорогие дома, окружающие чистенькую площадь (у каждого жильца – свой ключ от подъезда), могут превратиться прямо у тебя на глазах в опасное для жизни гетто. Нет, карты кончено же существуют. Но они устаревают в день своей публикации.
Для того чтобы найти Квартал Парий, Неферти использует следующий метод: надо представить себя на фоне какого-то пейзажа из твоего прошлого – желательно такого, которого больше не существует. Среди зданий, которые снесли, и улиц, которые перестроили. То, что некогда было пустырем, где змеи прятались под ржавыми листами железа, превратилось в автомобильную стоянку или жилой дом. Не всегда обязательно начинать с пейзажа, который больше не существует. Строгих правил в этом вопросе нет, одни рекомендации. Хочешь выбрать наугад любое место? По определенным признакам сразу можно определить, подходящее ли место выбрано. А теперь – в путь! Привычка и умение помогут тебе добраться до того места в Вагдасе, которое тебе нужно.
Неферти хочет попасть в самые отвратительные трущобы Квартала Парий. Он одет в не внушающую подозрений одежду вроде той, что носят небогатые странствующие купцы, которые могут позволить себе лишь одного телохранителя: Они медленно пробираются мимо бесконечных нищих. Неферти швыряет монетку безрукому прокаженному, который ловит ее гнойной ямой, расположенной на месте, где когда-то был нос, а затем вытряхивает ее в глиняный горшок вместе со сгустком гноя и крови. Нищие подступают к Неферти, выставляя напоказ свои язвы. Телохранитель размахивает в воздухе плеткой с медными наконечниками, и нищие пятятся назад, плюясь и изрытая ужасные проклятия. Один из них поворачивается к Неферти и телохранителю задом, поднимает край одежды и, гнусно ухмыляясь, извергает струю жидкого дерьма.
Они заходят в винную лавку, где проводится Хульное Игрище. Подобные развлечения запрещены Отделом здравоохранения, поскольку они приводят к загрязнению атмосферы. Но в этом квартале запреты действуют плохо. Хула – высокое искусство, наподобие фламенко.
Вот Дух Хулы овладевает одним созданием неопределенного пола, облаченным в женское платье. Оно вскакивает и, выбрав себе жертву, начинает передразнивать каждое ее движение и ужимку с отталкивающей злобой и подлинной страстью, кривляясь буквально в нескольких дюймах от лица несчастного.
Следом за ним истерия охватывает Английского Майора: его холодное, украшенное моноклем лицо искривляется, и поток омерзительной брани срывается с его уст – поток, каждое слово в котором разит, словно экскременты, перешедшие в газообразную форму. Он визжит и кидается на врага, но тут же захлебывается в приступе жуткого кашля.
Присутствующие обступают соперников полукругом. Неферти размахивает в воздухе отравленной плеткой. Лица и руки покрываются шрамами, чернеют, набухают и лопаются. Неферти вкладывает плетку в чехол. (Плетка убирается в чехол следующим образом: сначала рукоять продевают через чехол, а затем тянут за нее вверх, и тогда плетка прячет ремешки в чехол, словно осьминог, втягивающий щупальца.)
Неферти поправляет воображаемый монокль.
– Пойдем, прогуляемся, а эти уроды пусть варятся в собственном соку. Меня от них тошнит.
Он останавливается возле лавки благовоний, чтобы умастить лицо и руки, а затем посыпает одежду душистым порошком.
Они заходят на Повонялый Двор… стойка вдоль одной из стен, пара столов. За стойкой – обезьяночеловек, гибрид бабуина, щерящий длинные желтые клыки. Когда Обезьян наклоняется через стойку, осторожные посетители стараются прижаться к противоположной стенке. Вот его ненавидящие красные глазки останавливаются на Неферти. Во взгляде Обезьяна читается нечто вроде уважения. В голосе звучит подобострастность:
– Чем могу вам служить, благородный сэр?
Неферти заказывает абсент с опиумом. Телохранитель – двойное бренди с соком манго. Неферти делает глоток и оглядывается по сторонам: кучка молодых аристократов из дворцового квартала в поисках приключений, за одним из столов – компания отвратительных Дыхарей. Принимая определенные травы в смеси с экскрементами сколопендр, они добиваются у себя столь зловонного дыхания, что оно сбивает с ног человека с расстояния шести футов, а на меньшем расстоянии может просто убить.
У каждого Дыхаря имеется свой особенный рецепт. Одни используют помет летучих мышей, другие – блевотину стервятников, наевшихся гнилых земляных крабов, некоторые же – жидкость, извлеченную из тела плохо забальзамированной мумии. Существуют даже специальные лавки, в которых Дыхари приобретают соответствующие компоненты. – Они состязаются друг с другом в том, чье дыхание зловонней. Правда, употребляемые ими смеси постепенно разъедают десны, губы и нёбо.
Один из Дыхарей делает выдох в сторону стола, за которым сидят придворные, и мертвые мухи дождем валятся прямо в кружки с выпивкой. Дыхарь шепелявит волчьей пастью:
– Благородные господа, приношу вам мои извинения, я просто хотел, чтобы мухи не досаждали вашим сиятельным особам.
Неферти содрогается, вспомнив свою встречу со старым Дыхарем…
Вот он преграждает ему дорогу. Губы у него давно сгнили, а в уголках рта копошатся черви.
– Милостыня, благородный господин.
– Прочь с моего пути, падаль!
Но старый Дыхарь не сходит с места. Он улыбается и червь выпадает у него изо рта.
– Прошу вас, любезный господин.
Неферти стреляет ему в брюхо из своего особого 44-го калибра. Дыхарь складывается пополам и из его рта вылетает струя такой отвратительной вони, сопровождаемая дождем из гнилых зубов и червей, что Неферти теряет сознание.
Очнулся он в одной из палат Дворца в окружении придворных врачей. Очнувшись, он тут же вспомнил, что с ним случилось, и его рвало до тех пор, пока не пошла зеленая желчь. Хуже всего было известие о том, что при столкновении было осквернено его собственное Ка. За этим последовало три месяца тщательного очищения, во время которого Неферти ел одни лишь фрукты и пил чистейшую родниковую воду, пока здоровье не вернулось к нему.
Молодой привлекательный Дыхарь с гладкой лиловой кожей, напоминающей кожуру тропического плода, подплывает к Неферти.
– Высокочтимый господин, – мурлыкает он, – я могу выдыхать много разных запахов.
И с этими словами он окатывает Неферти волной тяжелого липкого мускусного запаха, от которого у того кровь приливает к чреслам.
– Я могу показать, как перебраться через Дуад.
Дуад – это река экскрементов, одно из самых опасных препятствий на пути в Западные Земли. Чтобы переступить границы жизни, ты должен переступить через все то, что с ней неразрывно связано – через дерьмо, кишечные газы, мочу, пот и сопли жизни. Холодное презрение здесь столь же опасно, как и зудящее любопытство – две стороны одной и той же фальшивой монеты. Необходимо добиться состояния полной и тихой отрешенности, и тогда Дуад расступается перед тобой, словно элегантная головоломка. Пересечение Дуада было для Неферти вдвойне сложным, поскольку при жизни он подвергался воздействию смертельной христианской отравы.
Поэтому он утвердительно кивает, и Дыхарь, Повелитель Сильных Запахов и Нечистых Ветров, ведет его по лабиринтам улочек, тропинок, лестниц, мостов, помостов, через постоялые дворы и площади, патио и дома, где люди едят, спят, испражняются, занимаются любовью. Это бедный квартал, где мало кто может позволить себе роскошь владеть отдельным домом, куда не могут проникнуть посторонние. Здесь существует много различных степеней приватности. В некоторых домах проход посторонним разрешается только через сад. Другие живут в клетушках без дверей посреди утоптанных улиц или в лабиринте тоннелей под городом, или на крышах, где соседи развешивают сушиться белье и держат своих овец, коз и кур. Некоторым разрешено взимать с прохожих дань. Отдельные маршруты являются исключительной прерогативой членов какого-нибудь клуба, секретного общества, секты, политической группировки или ремесленной гильдии. Стычки по поводу права на проход случаются часто и бывают обычно кровавыми. В этом квартале нет общественных служб – ни полиции, ни пожарных, ни канализации, ни водопровода, ни больниц. Отдельные семьи или сообщества предоставляют подобные услуги, да и то не всегда.
Неф отпускает далеко вперед своих зорких разведчиков. Некоторые называют их духовными помощниками или проводниками. В их задачи входит производить рекогносцировку, чтобы хозяин знал, что ожидать, и был предупрежден обо всех опасностях, возможностях, друзьях и недругах, которые могут повстречаться ему на пути. Но они возвращаются, принося лишь скудные и весьма поверхностные сведения о лежащей перед Неферти области… сведения сами по себе довольно занятные и ценные, но вряд ли пригодные в настоящее время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33