А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В неярком свете облачного дня его трость блеснула серебром.
В голове Сесилии шевельнулось смутное воспоминание. Она повнимательнее взглянула на мужчину, шедшего по краю берега, но Эдмунд Роуленд — а это был он — заметил ее первым.
— Доброе утро, леди Уолрафен! — крикнул он, вскинув руку и направляясь к ней.
Сесилии пришлось остановиться и ответить на приветствие:
— Доброе утро, мистер Роуленд.
— Вы прелестно выглядите, несмотря на пасмурный день! — сказал он, подходя к Зефиру и пытаясь взяться за уздечку.
Но норовистый конь испуганно дернул мордой и сердито фыркнул, забрызгав Эдмунда слюной. Тот встряхнул рукой и изящным жестом достал из кармана носовой платок тонкого льна.
— Ради Бога, извините! — вскричала Сесилия, пытаясь сохранить серьезное лицо, пока Эдмунд вытирал манжету пальто. — Боюсь, что от утреннего холода у Зефира начался насморк. К тому же он немного побаивается незнакомцев.
Роуленд натянуто улыбнулся и сунул платок в карман.
— Значит, мне необходимо подружиться и с лошадью, и с ее хозяйкой, — отозвался он. — Не желаете спешиться и прогуляться вдоль озера, дорогая?
Сесилия почувствовала себя неловко. Благодаря ее хитрости миссия получила очень щедрое пожертвование, и было бы невежливо ему отказать, поэтому она с его помощью спрыгнула с лошади, передав поводья Джеду.
Эдмунд ловко подхватил ее под локоток и повел к воде.
— Я часто слышал, что красавица леди Уолрафен ездит верхом лучше всех прочих лондонских наездниц, — заявил он, — но, только увидев вас собственными глазами, поверил в это. А каков конь!
Не многие мужчины справятся с таким мощным скакуном.
Сесилия слегка разрумянилась от удовольствия. Ее неприязнь к Эдмунду тут же была забыта.
— Спасибо, мистер Роуленд, — поблагодарила она, прекрасно зная, что верховая езда — это единственное, чем она могла похвастаться в свете. — Признаться, я больше всего на свете люблю кататься на лошадях.
Эдмунд нарочито удивленно поднял брови и крепче сжал ее локоть.
— Больше всего на свете? — тихо переспросил он. — Мне очень жаль, что вы предпочитаете столь необычное для молодой женщины времяпрепровождение…
Сесилия без труда поняла, к чему он клонит.
— Я веду довольно одинокую жизнь, мистер Роуленд. И она меня вполне устраивает.
— Моя дорогая, — ласково проговорил Эдмунд, — простите, если я вас ненароком обидел. Я хотел бы стать вашим другом.
— Моим другом? — с подозрением повторила Сесилия.
— Конечно. — Они подошли к парковой скамье. Она нехотя села. К ее облегчению, Роуленд сел на приличном расстоянии от нее. — Как восторженный поклонник вашей красоты, — продолжил он, — и близкий родственник — кузен Коула, — я рад возможности побеседовать с вами наедине… — Внезапно он умолк, и выражение его лица вдруг сделалось нерешительным.
— Я вас слушаю, — поощрила его Сесилия. Эдмунд недоверчиво улыбнулся и покачал головой.
— О нет, моя милая! — Он воздел глаза к небесам. — Меня следует высечь за такие низменные предположения. Давайте лучше поговорим о более насущных вещах. Скажите, вы пойдете в пятницу к леди Киртон на чай? Мы с Энн имели честь быть приглашенными. И на бал тоже. Очевидно, это дань благодарности за наш взнос в благородное дело миссии.
Сесилия оставила вопрос о приглашении без ответа.
— О каких низменных предположениях вы говорили? — осторожно спросила она.
Эдмунд пренебрежительно отмахнулся.
— Леди Уолрафен, добродетельная женщина не должна обращать внимание на разные намеки и слухи.
— И все же я настаиваю, мистер Роуленд. Эдмунд выглядел крайне удрученным.
— Ну, хорошо, — прошептал он, покосившись на Джеда, который стоял неподалеку. — Я уверен, что Коул просто в силу собственной беззаботности не подумал о том, как это выглядит со стороны… — Он опять замолчал и отвел глаза.
— Что именно выглядит со стороны? — продолжала допытываться Сесилия, с каждой минутой чувствуя себя все более неуютно.
Эдмунд посмотрел на нее.
— Ваша работа под началом этого подлеца Делакорта. И о чем только думал мой кузен? Все знают, что вы отказали этому человеку, и отказали за дело. В конце концов, вы были совершенно невинны, а он… в общем, он уже был отпетым негодяем. Кроме того, Делакорт — человек мстительный. Но теперь об этом уже пишут! Какой ужас!
Сесилии стало совсем плохо.
— Пишут?
Эдмунд казался искренне встревоженным.
— В книге записей пари, в «Бруксе». И ставят против вас, моя милочка. А предмет спора очень неблаговидный.
Было совершенно ясно, что имел в виду Эдмунд. Если бы Сесилия Маркем-Сэндс услышала такую новость шесть лет назад, ее тут же стошнило бы в траву. Но графиня Уолрафен скорее умрет, чем поддастся слабости. К тому же графиня еще не успела позавтракать.
Сесилия царственно расправила плечи.
— Мистер Роуленд, не сомневаюсь, что вы желаете мне добра, — серьезно сказала она, — но у нас с лордом Делакортом нет никаких разногласий. Я могу с полным правом заявить, что мы с ним… мы с ним теперь друзья. Если людям хочется думать, что в наших отношениях есть что-то большее, пусть думают. Но боюсь, что из-за этого им придется облегчить свои карманы.
Эдмунд нагнулся к ней и ласково положил руку на ее плечо.
— Признаться, милочка, вы сняли тяжкий груз с моей души. Сам не знаю почему — наверное, из-за преданности семье, — я опасаюсь, что мой дорогой кузен обвинит во всем меня, если в его отсутствие с вами что-то случится.
Сесилия выдавила слабую улыбку. Она никогда не думала, что Коул настолько близок с Эдмундом. По правде, говоря, это ее насторожило.
— Можете не беспокоиться. Вы выполнили свой семейный долг, — ответила она и сменила тему. — Скажите, пожалуйста… кто был тот высокий джентльмен, с которым вы разговаривали? Он показался мне знакомым.
Эдмунд нахмурился:
— Я сильно сомневаюсь, что вы можете быть знакомы с этим человеком.
Тут перед глазами Сесилии появилась инкрустированная серебром трость.
— Я вспомнила! Он был гостем на вашем званом вечере.
— Нет, моя милочка, вы ошибаетесь.
— Нет-нет, я совершенно уверена, что видела его у вас дома.
Эдмунд тихо засмеялся.
— Вы могли его видеть, но разве что в вестибюле. Он не был в числе гостей. Это мой брокер с Леденхолл-стрит. — Он сморщил нос. — К тому же он еврей. Таких людей на званые вечера не приглашают.
Его слова показались Сесилии довольно жестокими.
— Вот как? Это, должно быть, очень досадно — отвлекаться на дела посреди всеобщего веселья, — холодно произнесла она.
— Конечно, — ответил Эдмунд, не обратив особого внимания на ее тон. — Но мне надо было срочно подписать кое-какие бумаги. Кстати, надеюсь, Уолрафен оставил ваши дела в полном порядке? Мне не хотелось бы совать свой нос в чужие проблемы, дорогая, но я неплохо подкован в вопросах бизнеса. Если у вас возникнут трудности, смело обращайтесь ко мне.
— Спасибо, но обычно мне помогает Джайлз. Он огорчается, что я с ним редко советуюсь. — У Сесилии не было желания обсуждать эти вопросы, тем более с Роулендом. Впрочем, и с Джайлзом тоже. Она исправно, в рамках закона вела свои дела и не нуждалась в лишних советчиках.
С башни Сент-Джеймсского дворца донесся бой часов.
— О Боже! — воскликнула Сесилия, мигом вскочив со скамейки и радуясь возможности наконец завершить разговор. — Уже час дня? Как быстро летит время! Мистер Роуленд, к сожалению, я должна вас покинуть.
Эдмунд встал, собираясь подсадить ее на лошадь, но Джед поспешно вышел вперед и сделал это сам. Они поскакали по Парк-лейн в направлении дома. Немного отъехав, Сесилия обернулась. Роуленд шагал к поджидавшему его на дороге ландо.
Лорд Делакорт и инспектор де Рохан провели безрезультатно еще один час на берегу Темзы, разговаривая с мистером Праттом и Нелли, служанкой таверны. Потом де Рохан и Дэвид в сопровождении Люцифера (эта мрачного вида собака получила свою кличку явно недаром) бродили по улицам, стуча в двери каждого магазинчика и каждого трактира в пределах пятиста ярдов от «Проспекта». Скрытные обитатели Ист-Энда в ответ на вопросы инспектора боязливо отмалчивались.
Впрочем, Дэвид понимал, что им действительно нечего сказать. Наивно было надеяться, что кто-то из них видел, как двое бандитов приметной внешности тащили из наемного экипажа номер такой-то мертвую женщину в красном платье.
Как еще вчера предположил де Рохан, убийца мог спокойно привезти труп на лодке откуда угодно — к югу от Уайтчепел-роуд почти каждый умеет вязать морские узлы. Вспомнив все эти обстоятельства, Делакорт в очередной раз с уважением взглянул на инспектора. С каждой минутой он все больше восхищался его упорством и сообразительностью.
В полдень де Рохан сообщил, что ему надо отлучиться по другому делу. Вчера поймали двух португальцев-контрабандистов, и на судебном заседании, назначенном на два часа дня, требовалось его присутствие. Дэвид вкратце изложил де Рохану свои планы насчет Китти, высадил его и собаку возле Уэппинга и велел кучеру ехать домой. Продрогнув до костей, плохо соображая после бессонной ночи, он был не в силах делать какие-либо выводы из услышанного сегодня утром.
Приехав на Керзон-стрит и нигде не найдя Кембла, Дэвид принял ванну, спустился на первый этаж и машинально сел за стол в свое кресло, чтобы вкусить, наконец, долгожданный ленч. Мысли его разбегались, и он не сразу заметил, что тарелки с бифштексом перед ним не оказалось.
Стоявший в дверях лакей осторожно кашлянул, и только тут Делакорт почувствовал странное напряжение, повисшее в воздухе. Он перевел взгляд с лакея на стол и в немом изумлении обнаружил жуткую статуэтку со зловеще блестящими черными глазами.
На том самом месте, где должен был, источая восхитительный аромат, дожидаться жареный бифштекс, стояла фарфоровая фигурка, изображающая мальчика с надутыми щеками, выкрашенными в яркий травянисто-зеленый цвет. На мальчике не было ничего, кроме желтой полосы ткани, обмотанной вокруг бедер. Дэвид медленно повернул голову и увидел на буфете целый ряд подобных — только чуть менее устрашающих — фарфоровых предметов.
Моментально вспомнив утренний разговор с камердинером, он взревел, призывая того к себе.
Вскоре в столовой появился виновник произошедшего.
— Что это такое, черт возьми? — спросил Делакорт, указывая на непрошеного фарфорового гостя. Кембл гордо выпрямился.
— Чудесная вещица, не правда ли? — Камердинер самодовольно улыбнулся. — Я знал, что она вам понравится.
— Скорее лишит разума, — пробормотал Делакорт. Он раздраженно потянулся к кофе и бифштексу, отпихнув статуэтку подальше. — Послушайте, Кембл, я в жизни не видывал таких уродливых предметов. Надеюсь, вы отдали не слишком большую сумму за этих колченогих, зеленых, полуголых…
Возмущенно фыркнув, Кембл нагнулся к столу и схватил статуэтку со скатерти.
— Я не виноват! — пылко начал он. — Я же говорил вам, что предпочитаю Цин. Так нет, вам захотелось Мин, да еще зеленый. — Он осторожно поставил странно искривленное основание статуэтки себе на локоть и сунул ее Делакорту под нос. — Так получите свой зеленый Мин!
— О Боже, вы сведете меня с ума своими минами и цинами! — проговорил Дэвид, потирая виски кончиками пальцев. — Что это вообще такое?
— Черепица для крыши.
— Черепица? — взвился Делакорт, отодвигая тарелку. — Я велел вам купить китайские фарфоровые статуэтки — маленьких танцовщиц, вазочки, кубки и прочее, — а вы принесли мне черепицу, на которой стоит гадкий восточный гном?
— Там есть несколько ваз, — с достоинством возразил Кембл, кивнув на буфет, — и два кубка. А про китайскую танцовщицу вы мне ничего не говорили! Кроме того, эта черепица сейчас в моде…
— В моде! — вскричал Делакорт, разводя руками. — Как и те проклятые мрачные жилеты, которые вы заставляете меня носить!
Кембл любовно погладил зеленого человечка по блестящей макушке.
— Редкая вещь, — заявил он. — Если повесить ее над дверью, она будет отгонять злых духов.
— О да, разумеется. — Делакорт попробовал кофе. — Даже в пьяном угаре я близко не подойду к этой штуковине!
— Послушайте, как вам только не совестно! — С крайне оскорбленным видом Кембл прижал к груди фарфорового мальчика. — Ради вас я мотался с утра пораньше по туману в Сент-Джайлс! Вы хоть представляете, как это опасно? Я рисковал жизнью и здоровьем только ради того, что вам хочется произвести впечатление и забраться в постель к какой-то женщине! И даже не пытайтесь это отрицать! А теперь вы разыгрываете из себя знатока и ценителя искусств. Как будто вы способны отличить Мин от Мейсена!
— Проклятие! — перебил его Делакорт, с громким стуком ставя чашку с кофе на стол. — Упакуйте все это в коробку и велите подать карету.
Глава 10
В которой леди Уолрафен получает в дар троянского коня
Слуги леди Уолрафен хорошо знали свою госпожу, поэтому расценили ее беспокойство и односложные фразы как признак душевного волнения. Обычно в леди Уолрафен не было ничего загадочного. Она говорила то, что думала, думала то, что говорила, и, как правило, вела себя немного беспечно.
Однако сегодня в ее поведении не было ни тени беспечности. Большую часть дня она мерила шагами гостиную, до хруста ломая пальцы и что-то бормоча себе под нос. В конце концов, она распорядилась, чтобы ее горничная и карета были готовы к отъезду в течение часа.
Поэтому, когда лорд Делакорт постучал в дверь дома под номером три на Парк-Кресент, Шоу встретил его с некоторой растерянностью. Все еще простуженный дворецкий уставился за его плечо, на украшенный лентами деревянный ящик, который два лакея отвязывали от экипажа Дэвида.
— Может быть, сэр, я сначала посмотрю, дома ли она? — вежливо предложил Шоу.
— Будьте так любезны, — отозвался Дэвид. — Но если леди Уолрафен нет, передайте, что это для нее.
В глубине души он надеялся, что Сесилии дома не окажется, — он до сих пор не придумал, что же ей сказать. Наверное, разумнее всего оставить подарок на ступеньках крыльца и уехать.
Но Сесилия была дома и приняла его, хоть и немного сдержанно. Или неуверенно? Делакорт не мог определить: он не привык иметь дело с женщинами, которых можно было назвать сдержанными и неуверенными. Слуги поставили ящик на пол перед диваном и удалились, плотно закрыв за собой дверь.
— Это подарок, — пробормотал Дэвид, смущенно кивнув на ящик. — Я хочу извиниться.
Тонкие брови Сесилии поползли кверху.
— Извиниться? — удивленно спросила она. — Я не знала, что в подобной ситуации принято извиняться.
Глядя на него, она слабо усмехнулась. Делакорт заставил себя улыбнуться в ответ. Сегодня Сесилия казалась еще краше, чем позавчера. На ней было открытое платье из плотного голубого шелка — глубокое декольте, корсаж, скроенный по последней моде, подчеркивал манящую округлость бедер.
Опустив руку на спинку кресла, Сесилия перевела взгляд на ящик. Дома она не носила перчаток, и белая кружевная оборка манжеты упала на кисть. Делакорт представил себе, как было бы приятно растянуться на ее кровати и наблюдать, как эти тонкие изящные пальцы ласкают его…
— Дэвид. — Она смотрела на него с нескрываемым любопытством. — За что ты хочешь передо мной извиниться?
Дэвид почувствовал, как лицо его запылало. О Боже, он никогда в жизни не краснел!
Смущенно шагнув ей навстречу, он неловко взмахнул рукой.
— Надеюсь, этот подарок возместит тебе разбитую мной танцовщицу, — объяснил он и, понизив голос до хриплого шепота, продолжил: — Послушай, Сесилия… я не представляю, что на меня нашло вчера.
Она прищурилась.
— Ты жалеешь о том, что случилось? Он горько усмехнулся.
— Я жалею лишь, милая, что не смог сдержать раздражение. По правде сказать, со мной такого раньше не бывало.
Взгляд Сесилии скользнул по его лицу и остановился на губах.
— Признаюсь, я, и сама была очень удивлена.
Услышав это, Дэвиду захотелось обнять ее, но он не мог на это решиться, не находя слов для дальнейшего разговора и сомневаясь, что она захочет его слушать.
Подняв руку, Дэвид нежно провел тыльной стороной ладони по щеке Сесилии.
— Мне кажется, Сесилия, нам с тобой надо многое обсудить. Вчерашняя ночь… была сказочной.
Как будто прочитав его мысли, Сесилия обхватила его руками за талию.
— Похоже, мы сумели преодолеть неприязнь друг к другу.
— Милая моя, — ласково сказал он, — никакой неприязни я к тебе не испытываю.
— А что ты испытываешь ко мне, Дэвид? — тихо спросила она, прильнув щекой к лацкану его сюртука. — Я хочу, чтобы ты был со мной откровенным.
Дэвид молчал. Ему казалось, что он стоит на скользкой ледяной горе, а внизу зияет бездонная пропасть.
— Я тебя уважаю, — наконец отозвался он, — и боюсь сказать или сделать что-то не то.
— Уважаешь? — Сесилия, прикрыв глаза, подалась назад. — Это вселяет надежду.
Внезапно Дэвид больно схватил ее за плечи.
— Скажи мне, Сесилия, — хрипло произнес он, — что ты хочешь от меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35