Если бы не появился Лайам, Алек мог бы сейчас поужинать с ней и с Беном. А теперь всем сделается неловко, а Алек со своим характером будет не рад увидеть за столом Лайама, тем более после их утреннего разговора.
— Я подумал, что тебе, может быть, неприятно смотреть на голые стены, — сказал Алек. На лице у него было написано, что он уже раскаивается в своем добром порыве. — Я нашел это в галерее недалеко от Бофорт-сквер.
Касси стала разворачивать пару прелестных акварелей. Она покраснела, потом побледнела, и картины задрожали у нее в руках, когда она увидела два этюда с изображением местных пейзажей, написанных с противоположных берегов знакомого участка реки.
Бен с восхищением смотрел через ее плечо.
— Ишь ты! Красиво! Это случайно не река Пенн?
— Да, — коротко ответил Алек. — Если они тебе не нравятся, можно обменять их на что-нибудь другое.
— Они прекрасны, — ответила она сдавленным голосом, заставляя себя поднять голову и посмотреть на него. — Как… мило с твоей стороны!
Алек молча посмотрел на нее и отвернулся.
— Мне пора.
— Не можешь же ты просто так взять да уйти, — возразил Бен, неодобрительно посмотрев на Касси. — Выпей с нами. К тому же Касси приготовила изумительную рыбную запеканку. С нами ужинает Лайам Райли, приятель Касси из полиции. Заходи, познакомься с ним.
— Мы уже познакомились утром, — ответил Алек таким голосом, что Бен понял: этой темы лучше не касаться.
— Ну, хорошо, в другой раз, — поспешно сказал Бен. — Извини, я спешу за добавкой.
Алек вышел на дорожку и оглянулся на Касси.
— Я, наверное, должен был более четко выразиться.
— О чем?
— О том, может ли у тебя еще кто-то быть.
Она сердито сверкнула глазами.
— Это мой дом, Алек. Мне решать, кому у меня бывать, чтоб поужинать, да мало ли зачем.
Он резко поджал губы.
— Воля твоя, конечно. Но меня удивляет твой инспектор. Он, наверное, совсем квашня, если готов прибежать, стоит тебе лишь поманить его пальчиком. — Он просто зашел, чтобы сказать мне об одной фирме, занимающейся охраной. Мы с Беном собирались ужинать и предложили ему присоединиться к нам. Вот и все. — Касси подняла голову выше. — Спасибо за акварели, но это слишком дорогие вещи. Я не могу принять их в подарок.
— Так выкинь их к чертовой матери! — зарычал Алек. — Что с тобой, Касси?
Не хочешь принимать от меня подарков, вцепилась в свой драгоценный коттедж, не идешь за меня замуж…
— Замуж? — Ошеломленная, она уставилась на него. — Я чего-нибудь недопоняла? Скажи мне, ради Бога, когда это ты предлагал мне выйти за тебя замуж?
— Сегодня утром…
— Не было этого!
— О чем, черт возьми, я, по-твоему, говорил?
— Ты что-то ляпнул о том, чтоб мне переехать к тебе…
— И тут ты такой переполох подняла от одной мысли, что придется расстаться с этой твоей башенкой из слоновой кости, что мне больше не удалось и слова вставить. — Алек сжал кулаки. — Это унизительно. Я не желаю препираться у тебя на пороге.
— Но ты же сам не хочешь войти!
— Можешь быть уверена, что я не стану вести эту беседу в присутствии третьих лиц, тем более когда среди них Лайам Райли. — Алеку явно с трудом удавалось держать себя в руках. — С тобой бесполезно говорить, Касси. Вчера ты меня попросту водила за нос.
Она грозно сощурила глаза.
— И как это я тебя водила за нос?
— Ты заставила меня поверить, будто я для тебя единственный в мире мужчина. — Из дома донесся взрыв смеха. Алек нахмурился. — Наверно, в это же верит любой мужчина, попавший к тебе в постель.
— Что?! — заорала она в ярости.
— Касси, я не такой дурак, чтоб думать, будто ты могла стать таким виртуозом в сексе, изрядно не поупражнявшись, — выпалил он непростительное. Касси захлопнула дверь перед ним, чтоб не выцарапать эти негодующие синие глаза. Она вернулась к столу. Ей пришлось собрать весь свой актерский талант, чтобы продержаться до тех пор, пока пришлось снова закрывать дверь, на этот раз после того, как распрощалась с Лайамом Райли.
Бену стало не по себе, когда Касси уставилась на акварели, аккуратно расставленные им на диване.
— Хочешь, я их повешу, Касси?
Она покачала головой.
— Нет, спасибо. Они отправятся обратно к дарителю.
Бен раздул щеки.
— Когда Алек Невиль ушел, я думал, ты взорвешься как вулкан. Вы что, поссорились?
— Можно считать, что да. — Она улыбнулась, заметив беспокойство на юном лице брата. — Коммуникационные линии между Алеком и мной, по-видимому, окончательно выведены из строя.
— А нельзя их наладить?
— Вряд ли. — Она устало пожала плечами. — Наверное, в последнее время я слишком привыкла поступать, как мне заблагорассудится; угодить кому-либо еще мне, по-видимому, не удастся.
— Я навредил тем, что сказал, что Лайам здесь?
— Нет, это я навредила. Тем, что вообще пригласила его сюда.
— Но ты его не приглашала. Он просто зашел.
— Алек категорически отказывается этому верить.
— Вот как. — Бен улыбнулся. — Он хоть и зрелый, светский человек, но этот твой гениальный врач-консультант так же подвержен низменным приступам ревности, как и мы, менее возвышенные существа.
— Выходит, так — У Касси вырвался злобный смешок. — Мне все равно, но я не давала ни малейшего повода. Просто обидно расплачиваться за то, что я и не думала делать.
Глава 9
Когда ее волнение улеглось, Касси решила не отсылать обратно акварели. Она была уверена, что этот жест лишит ее последней надежды как-нибудь восстановить отношения с Алеком. Кроме того, ей очень не хотелось расставаться с ними. Бен сразу узнал реку Пени, но он не мог догадаться, что на картинах изображены как раз те места, где они с Алеком гуляли много лет назад. Лес у реки был их особым сказочным краем, и один только взгляд на тонкие, мастерски исполненные этюды воскресил сладкую муку первой любви, охватившую ее с такой силой, что она не могла их отдать. Наконец она их повесила на той стене, куда меньше всего падало света из окон и где она могла сколько душе угодно любоваться ими, садя в любимом уголке дивана. Новый компьютер был уже доставлен, но ей было нелегко снова взяться за свою повесть. Причиной была скорее размолвка с Алеком, чем взлом, и два дня, стоило телефону звякнуть, Касси бросалась к нему сломя голову, уверенная, что Алек позвонит ей. Но он не звонил. Заходил представитель фирмы охранных средств, и в любом другом случае Касси показалось бы забавным, что Алек и Лайам оба обратились с ее делом в одну и ту же фирму. Это двойное обращение по крайней мере убедило фирму, что дело срочное, и уже через несколько дней в ее доме закипела работа.
Скоро на кухне у Касси появилась солидная и красивая дверь, которую повесил Билл Терви, и еще сигнализация, замки и запоры на всех дверях и окнах, и, хотя ее не убедили заменить старинные окна современными, она в конце концов согласилась установить дополнительное остекление, которое не нарушало оформления имевшихся окон. Задолго до окончания работ она отослала Бена домой, заверив его, что ей будет очень хорошо и одной. Это было далеко от истины: Касси уже не тревожилась, но ей так недоставало Алека, что порой казалось, ей никогда уже не быть счастливой. Просто жить без него было очень больно, и она хорошо запомнила эту боль еще с прошлого раза. Но, напоминала себе Касси, однажды она уже оправилась от этой боли; со временем ей это снова удастся. Но такое разумное заключение мало чем помогало улучшить ее настроение или избавиться от бессонницы. Она написала Алеку вежливую записку, в которой благодарила за акварели и добавила, что Комб-коттедж скоро станет настолько защищенным от взломов, что никакой другой дом с ним не сравнится. Ответа не было, и она утратила всякую надежду снова встретиться с Алеком и уже собралась с силами, чтобы продолжать жить без него.
Через две недели в Комб-коттедже вновь воцарился покой, и Касси могла, не отвлекаясь, работать над книгой. Тут она обнаружила явную неувязку в ходе сложного повествования и поняла, что придется поломать голову над тем, как исправить ошибку, прежде чем удастся снова сесть за компьютер. Давно зная, что способно расшевелить мысли, Касси решила заново покрасить гостиную и поехала в Пеннингтон покупать краску. Малярные работы не только решили бы ее писательские проблемы, но и избавили бы Комб-котгедж от всяких следов вторжения.
Нарядившись в рабочие брюки, майку и кроссовки, забрав волосы под старую шляпу, принадлежавшую Бену, и включив радио, чтобы не скучать, Касси взгромоздилась на стремянку и стала энергично раскатывать валиком по потолку второй слой эмульсионной краски. Сосредоточенно думая о том, как устроить, чтоб убийца был в одном месте, тогда как свидетели показывают, что видели его в то же самое время в другом, она закончила последний участок и с облегчением вздохнула оттого, что можно не напрягать разболевшуюся шею, и чуть не упала, когда услышала резкий стук во входную дверь. Чудом удержав равновесие и не опрокинув стремянку, но измазав лицо белой краской с валика, она спустилась и подошла к двери.
— Кто там? — сердито спросила она.
— Алек.
У Касси перехватило дыхание. Она в отчаянии посмотрела на измазанные краской брюки, сняла дверную цепочку, отодвинула засов и открыла дверь. Алек, одетый в вельветовые брюки и водолазку, стоял с каменным выражением лица.
— Здравствуй, Касси. Я в городе встретил Бена. Он сказал, что ты, скорее всего, дома.
— Вот это сюрприз, Алек! А я боялась, что твоя тень уже не ляжет на порог моего дома. — Она просияла улыбкой, хотя и была смущена, что он застал ее в таком ужасном виде. — Ты мог бы ограничиться и звонком, — добавила она. — Как видишь, я очень занята.
— Ну что ж, я уйду, — скованно ответил он.
— Нет! — выпалила Касси, из-за краски, измазавшей руки, не схватив его за кашемировый рукав. — Заходи, раз уж пришел.
Алек слегка расслабился.
— Спасибо. Бен не говорил, что у тебя малярные работы.
— Он не знал. — Она стащила с себя шляпу, встряхнула волосами и повела его мимо беспорядка гостиной, где даже занавески не висели, прямо на кухню. — Это мне вдруг пришло в голову. Я увязла на месте со своим повествованием и, чтоб освободиться, решила поработать физически. Обычно это помогает. — Она, отмыла руки и налила воды в чайник. — Есть время выпить кофе?
— Да. Спасибо. — Облокотившись о тумбочку, он смотрел, как она хлопочет.
— По правде говоря, я должен был бы заняться примерно тем же самым. Ты не забыла, что в понедельник я переехал?
— Нет, не забыла. — Касси заварила кипятком растворимый кофе и подала ему чашку.
Алек посмотрел на нее сквозь пар, поднимающийся из чашки.
— Ты собиралась помочь мне обосноваться.
— Мне в голову не приходило, что ты еще хочешь этого, — фыркнула она и посмотрела ему в глаза. — Ты за этим пришел?
— Нет, конечно, нет. — Он стиснул зубы. — И я не стал звонить потому, что отлично знал, ты повесишь трубку. Нашу последнюю встречу сердечной не назовешь.
— Ты прав. — В ее глазах появился холодный блеск. — Алек, я не могу позволить, чтобы мне указывали, кого я должна принимать в своем доме.
— Понимаю, что с моей стороны это было ошибкой. Хотя, — подчеркнул он, — мой взгляд на иные вещи вовсе не изменился.
— Понятно.
— Нет, Касси, тебе, по-видимому, еще непонятно. Пока непонятно. — Он выпрямился, удерживая ее взгляд. — Когда я наткнулся на эти акварели, глазам не поверил. В то утро, когда ушел от тебя, я решил пройтись, чтобы успокоить нервы. По дороге в отель я заглянул в Бофортскую галерею, а там, вижу, висят картины, на которых изображены незабываемые места нашей молодости, точь-в-точь такие, какими они мне запомнились. Я пришел к тебе с ними, как с оливковой ветвью, а… — он пожал плечами, — сама знаешь, что получилось дальше: я увидел Лайама Райли там, где мне самому хотелось находиться. Это было ударом ниже пояса. И в довершение всего ты захлопнула дверь перед моим носом.
— Так зачем было приходить? — тихо спросила она.
— Мне переадресовали из «Честертона» кучу писем. Среди них я нашел твою записку.
— Я так давно это писала, — сказала она, отворачиваясь.
— Знаю. Мне надо было поговорить с тобой.
Несколько раз я вот-вот готов был, но, черт, Касси, мне так тяжело бывает извиняться…
— Иными словами, тебе надо было, чтобы я первой обратилась к тебе, прежде чем ты сделаешь шаг!
— Да, — угрюмо ответил он. — Хотя я не мог не прийти в конце концов: я умираю от тоски по тебе.
Они молча смотрели друг на друга.
— И что теперь? — наконец спросила Касси.
— Ты вернулась к своему инспектору? — спросил он так, будто из него эти слова вытащили клещами.
Она глубоко вздохнула.
— Лайам мой друг. Нельзя «вернуться» к тому, с кем ты никогда не был. Но если мне будет приятно угостить его стаканом пива или ужином, когда у него найдется время помочь мне подобрать материал, не сомневайся: я это сделаю. Их взгляды встретились и долго сверлили друг друга. Потом Алек кивнул головой.
— Пожалуй, это справедливо. Думаю, мне удастся смириться с этим.
— Зачем это нужно? — огрызнулась она. — Я просто объясняю тебе, что живу, как хочу. Мне уже не двадцать лет.
— А выглядишь на двадцать в таком наряде. — Его лицо внезапно озарила редкостная, лучезарная улыбка, перед которой ее оборона каждый раз неизбежно рушилась. Он протянул ей руку. — Ну вот, я притащился…
— Притащился? — Касси невольно рассмеялась. — Так-то ты тащишься?
— На большее я не способен, — заверил он и коснулся ее руки. — Мир?
Касси вложила свою руку в его и недоверчиво спросила:
— Ты о чем?
— О перемирии. — Его рука сжала ее пальцы. — Брось ты эти краски, Касси. Пойдем поужинаем вместе.
Она освободила руку.
— Нет, я непременно хочу сегодня же начать красить стены.
— Займись этим завтра, — не сдавался он.
Касси сделала вид, будто обдумывает его слова.
— Ну, хорошо, — ответила она наконец. — Только тебе придется подождать, пока я отмоюсь.
— Постарайся поскорее. — Он слегка подтолкнул ее к лестнице.
— Погоди, надо помыть валик и убрать стремянку…
Алек отобрал у нее валик и указал на дверь:
— Иди. Я сам это сделаю, но не воображай, будто я стану постоянно заниматься такими вещами.
Через полчаса они сидели в машине и ехали в Пеннингтон. Касси уже казалось, что жизнь не такая уж плохая штука.
— А где мы будем ужинать? — спросила она.
— У меня. — Он бросил на нее косой взгляд. — Мне привезли мебель, и я подумал, что тебе будет интересно увидеть, как все получилось.
— С большим удовольствием. Мне придется готовить?
— Нет. Я опустошил местную кулинарию.
— Гениально, — произнесла Касси и неожиданно зевнула.
— Тебе уже скучно? — сухо спросил он.
— Просто я немного устала, — ответила она с важным видом. — Я сегодня много работала. Но обещаю не заснуть за столом.
— Если заснешь, я возьму и отнесу тебя наверх, в постель.
За этим последовало молчание и ни один из них не нарушил его до тех пор, пока Алек не поставил машину под каштанами на площади.
— Я всего-навсего имел в виду, что уложу тебя в комнате для гостей, — очень серьезно сказал он, отпирая красивую входную дверь.
— Разумеется. — Касси прошла мимо него, высоко подняв голову, и вдруг остановилась с возгласом восторга.
В прошлый раз она не обратила внимания на прихожую: тогда еще в ней не было ковра. Теперь здесь было очень уютно: над тумбочкой висело зеркало в золоченой раме, а огромный бронзовый вазон с плакучей смоковницей, гораздо выше Касси, стоял в простенке между полированными дверьми красного дерева, ведущими во врачебные кабинеты первого этажа. Она с удовлетворением заметила, что весь первый этаж был устлан ковром медового оттенка, который она советовала Алеку. В приемной стены цвета молочного шоколада оттенялись тяжелыми шторами из сурового полотна, свисавшими до пола с карнизов красного дерева. Кожаные кресла и уютные диваны стояли вокруг изящного орехового круглого столика; на нем были стопки журналов и засушенные цветы в китайской фарфоровой вазе.
— Отлично, — с восхищением сказала Касси. — Если бы мне пришлось здесь ожидать, чтобы мне сняли швы, я бы нисколько не трусила.
Посмеиваясь, Алек повел ее наверх по изящной лестнице в жилую часть дома.
— Будем надеяться, что и мои пациенты так же отнесутся к этому. Боюсь, что здесь менее шикарно: внизу-то я постарался, чтоб клиентам пыль в глаза пустить.
Касси с первого взгляда полюбила гостиную Алека. Большой потертый персидский ковер с бахромой, в нескольких местах сильно истоптанный, создавал уют в этой загроможденной комнате. Пара вольтеровских кресел с потертой кожей; еще пара, как и диван, с льняной в полоску тканью; низ штор лежал на полу, будто их неточно отмерили; камин загораживала кожаная ширма; на каминной полке стояли фаянсовые пивные кружки и французские часы с эмалью. Там же находились тумбочки с настольными лампами, телевизор, видеомагнитофон и внушительный музыкальный центр.
Касси молча осмотрелась, потом повернулась к Алеку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17