— Его рука грубо сжала ее колено. — Кто он был?
— Какой смысл называть? Ты его не знаешь. Да и вся история кончилась, не успев начаться, стоило мне узнать, что он женат.
Адам остановил машину около калитки.
— Я зайду к тебе, — резко сказал он, помогая ей выбраться из машины.
Лаури бросила на него удивленный взгляд и побежала вверх по лестнице в свою квартирку. Как только они переступили порог, Адам обнял ее и начал целовать и целовал до тех пор, пока у обоих сердца не забились с неимоверной силой.
— Понимаю, что это совершенно нелогично, — процедил Адам сквозь зубы, — но после того, что произошло сегодня, мне невыносима мысль о другом, бывшем или настоящем. Я ни с кем не хочу тебя делить, Лаури.
— Это обоюдно? — спросила Лаури.
— Конечно, обоюдно, — отрезал он. — Правила игры! — У него потемнели глаза. — И что это в тебе такое? Я хочу тебя снова. Прямо сейчас.
Лаури посмотрела ему в глаза, дыхание ее участилось, кровь прихлынула к лицу, когда он притянул ее к себе и снова начал целовать в лицо и ниже, в шею. Наконец из последних сил она оттолкнула его.
— Адам, мне надо передохнуть. Все это немного неожиданно.
— Неожиданно! — он хохотнул. — Я же предупреждал тебя несколько дней назад. Их взгляды встретились.
— Значит, завтрак у тебя был частью задуманного плана?
В глазах Адама неудержимо плясали искорки.
— Ну конечно. Мысли о том, как завлечь тебя в постель, не давали мне спать по ночам.
Взгляд Лаури заметно смягчился от такой прямоты.
— Я и сама должна признаться в своих тайных девических грезах, — слегка улыбнулась она. — Хотя, говоря откровенно, они не идут ни в малейшее сравнение с реальностью. Теперь я понимаю, почему девицы без ума от тебя.
Он схватил ее за плечи и потряс.
— Перестань опошлять, Лаури. Ничего подобного до сих пор не бывало. И даже не могу объяснить, в чем тут дело. Если на то пошло, то по обычным меркам ты не такая уж красивая и фигура у тебя не сногсшибательная…
— Как у других, — язвительно закончила она за него.
— Да прекратишь ты наконец носиться с этими другими? Просто верь мне, когда я говорю, что то, что было между нами, нечто редкостное и прекрасное. Для меня, во всяком случае, — сердито оборвал он себя и оттолкнул ее.
Лаури притянула его к себе, обхватив рукой за шею.
— И для меня — ты это сам знаешь. Адам поцеловал ее долгим поцелуем, затем с явной неохотой разжал объятия.
— Пора дать тебе лечь в постель, — сказал он, гладя ее по щеке.
— Я, наверное, не засну. — Она двусмысленно улыбнулась. — Слишком много времени я сегодня провела в постели.
Сон скоро переместился в конец списка важнейших дел Лаури, потому что Адам требовал, чтобы они проводили вместе все свободное время; он не скрывал, что, как только он возглавит фирму, личного времени у него больше не будет.
— Видеться мы, разумеется, будем как можно чаще, — уверял он ее, — но уже только по уик-эндам, пока я буду входить в дела. Ну, а пока что, — одарил он ее такой улыбкой, от которой сердце у нее перевернулось, — я хочу видеть тебя непрерывно. Начнем прямо сейчас.
— Что значит; долой одежду и в постель, так? — насмешливо откликнулась Лаури и вскрикнула, оттого что он схватил ее и одним движением расстегнул молнию на ее платье.
— Именно так, — подтвердил он, и они со смехом упали на широкую постель.
Сара и Руперт были явно обеспокоены, что не укрылось от Лаури, но со свойственным им тактом старались не вмешиваться, и за это Лаури уважала их еще больше, о чем и сказала Саре, когда та забежала как-то утром к ней с дымящимся блюдом паштета на ланч.
— Чем бы вы там ни занимались с Адамом, — строго заявила Сара, — есть вам, видно, некогда. Ты худеешь не по дням, а по часам. Одни глаза остались. Ты что, вообще не спишь?
— Как только выдается минутка… — Лаури запнулась и залилась краской.
— Ну, ешь, пока горячий, — вздохнула Сара. — А я приготовлю кофе. — Вскоре она вернулась с двумя чашками и, присев на подлокотник диванчика, смотрела на Лаури, пока та ела. — Стало быть, не продержалась.
— Нет, — Лаури смело встретила вопрошающий взгляд ее красивых глаз. — Что, боюсь, и так видно.
— Если уж ты сама заговорила, голубушка, то да, — Сара помешкала. — Твой отец в курсе?
— Я сказала ему, что у меня есть друг.
— Ты так называешь Адама? Лаури криво усмехнулась.
— Отец вряд ли будет счастлив, если я назову его любовником. Это, знаешь ли, звучит слишком сильно.
— Но вполне соответствует положению дел. Ты по уши влюблена, как я вижу, да?
— Ты и сама знаешь, что да. А если честно, то с того самого момента, как первый раз увидела его.
— В таком случае просто чудо, что ты так долго держалась. — Сара внимательно изучала свои ногти. — А он?
Лаури поколебалась. — Я не перестаю удивляться, что он тут же старается залучить меня в постель, как только мы встречаемся, если ты это хочешь узнать. Но и не в постели нам вдвоем очень хорошо. С Адамом не соскучишься. Он прелесть. Однако дальше этого все для меня такой же туман, как и для тебя.
— Руперт сходит с ума, словно он твой папенька, представляешь?
— Ужасно мило с его стороны. Но скажи ему, чтобы не беспокоился. Я с самого начала знала, что делаю.
Сара поднялась.
— Во всяком случае, помни, что, если мы понадобимся, мы здесь. В любое время.
— Спасибо, Сара, — улыбнулась Лаури. — Кстати, Адам предлагает взять Эмили с Домиником к себе в воскресенье утром поплавать и потом где-нибудь позавтракать.
— Что означает первый попавшийся бар, — сказала Сара, явно довольная. — Как это мило со стороны Адама, учитывая, что в данных обстоятельствах ему дорога каждая минута!
А потом Лаури умудрилась чем-то отравиться и провалялась пару дней в постели, лишившись возможности видеться с Адамом. Мучась от болезни и антибиотиков, которыми пичкали ее, Лаури лишний раз убедилась в преданности Сары, которая безотказно ухаживала за ней, удалив Руперта и детей на время ее болезни и выздоровления.
Адаму разрешили явиться только после того, как Лаури убедилась, что ее больше не рвет, но явился он с цветами, книгами и в неколебимой уверенности, что ей для полного выздоровления нужен свежий воздух.
— У моих стариков есть домик в нескольких милях от Херефорда, — поделился он с ней своими планами. — В конце недели я отвезу тебя туда. Там тишина, покой и ни одной живой души. — Он присел на краешек кровати и улыбнулся ей. — Я тоже страдаю. Я не обнимал тебя целую вечность.
— Не думаю, что ты получишь удовольствие.
Посмотри, на что я похожа, — сказала она, и ее побледневшее личико слегка зарумянилось.
— Ерунда! — В подтверждение своих слов Адам привлек ее к себе и страстно поцеловал. — Я приеду за тобой в пятницу днем.
Согласившись на его предложение, Лаури заметно пошла на поправку. Она объясняла это тем, что перспектива провести уик-энд с Адамом подействовала лучше всяких лекарств.
Родительский домик находился вдали от жилых мест; туда вела полузаброшенная дорога, по которой они проехали мимо нескольких редких жилиш. а затем углубились в пустошь, где на мили вокруг действительно не было ни одной живой души.
— Здесь нам никто не помешает, — проговорил Адам, ведя машину по заросшему парку к дому, откуда открывался дивный вид на долину. — Мы с Питером любили бывать здесь. Он был намного старше меня, но позволял мне бродить с ним по пустоши, ходить стрелять кроликов, собирать хмель в сентябре. А иногда мы убегали из дома и ночью и часами лежали, ждали, когда мимо пробежит семейство барсуков.
Лаури обвела окрестности восхищенным взглядом и затем с горячностью протянула руки к Адаму.
— Невероятно. Спасибо, милый, что привез меня сюда.
Он крепко обнял ее, поцеловал, но тут же отстранился с решительным видом:
— Сначала ужин, затем пораньше в постель. Ты, должно быть, утомилась.
— Я ни капли не утомилась, но мысль о том, чтобы пораньше в постель, звучит соблазнительно. — Она игриво посмотрела ему в глаза.
— Если будешь так улыбаться, окажешься в постели еще раньше, — предостерег он ее со смехом. — Пойдем, поможешь мне приготовить ужин.
Позже, когда они лежали рядом в кровати, обессиленные любовью, особенно бурной после долгого воздержания, Лаури всем существом наслаждалась необычайной после Лондона тишиной, задумчиво всматриваясь в темноту, которая здесь, вдали от городских огней, была более осязаемой и плотной. Это место будто создано для медового месяца. Несмотря на все сомнения, она твердо знала, что хотела бы принадлежать Адаму всю свою жизнь, но, чувствовал ли он то же самое, сказать было трудно. Он любил ее так, словно она была пищей, по которой он изголодался, болтал о всякой всячине, смеялся и осыпал ее экстравагантными комплиментами. Но никогда даже слова не было про любовь. Лаури придвинулась к Адаму и поклялась горячей клятвой так или иначе убедить его, что брак их взаимная судьба.
Желание Лаури сбылось, но, как это бывает, совсем не в том виде, в каком она хотела бы. После двухнедельной паники она в тайне ото всех купила прибор для проверки беременности, впав в еще большую панику из-за результатов, и, полная дурных предчувствий, в одну из пятниц вечером поехала к Адаму на квартиру. Адам сам выглядел ужасно, совсем спал с лица, под глазами темные круги, словно на него разом навалились все его годы, которыми она частенько дразнила его. Она даже хотела было уйти и подождать более благоприятного момента, но, боясь, что такового не представится, обрушила на него новость прямо с порога, как только он закрыл за ней дверь.
— Что? — переспросил в недоумении Адам, и глаза его превратились в узенькие щелки.
— Я беременна, — твердо повторила Лаури.
— Как?
— Обычным путем, Адам. С твоей помощью, — добавила она, и вдруг ей стало зябко.
Он принялся мерить шагами комнату из угла в угол, как тигр в клетке.
— Должно быть, забыла принять таблетки, — бросил он.
— Нет, не забыла. — Глаза ее вспыхнули. — Я принимаю их, как святое причастие, всегда. Но у меня было отравление. Я принимала антибиотики, и на этот раз таблетки не сработали. Они не всесильны.
Адам, окаменев, уставился на Лаури и молчал так долго, что Лаури пробрал озноб, хотя вечер был теплым.
— Ты меня не обманываешь, Лаури? — наконец с расстановкой выговорил он. — Или, не приведи Бог, специально подстроила это «несчастье», чтоб загнать меня в ловушку?
Внутри у нее все опустилось. В комнате снова повисла тягостная тишина; наконец она выговорила бесцветным, глухим голосом:
— Нет, ничего я не подстраивала. Я лучше пойду. — Она обернулась в поисках своей сумки.
— Не глупи, — остановил он ее резко; он вдруг показался ей чужим, мрачным человеком, а не веселым, легкомысленным Адамом, которого она любила. — Мы что-нибудь придумаем.
Лаури покачала головой, не глядя на него.
— Нет. Не придумаем. Только что ты ясно дал понять, что это я виновата. Значит, что-то придумывать придется мне, а не тебе. — Так и не посмотрев на Адама, она направилась к двери, но его рука тяжело легла ей на плечо, не давая уйти.
— Лаури, подожди, — в голосе его послышались примирительные нотки. — Прости, что я так сказал, но пойми, какой это для меня удар. Давай все спокойно обсудим и поищем выход.
— Выход? — переспросила она его таким ледяным голосом, что Адам покраснел от злости.
— Да, выход, — резко повторил он и силой усадил ее в кресло.
— Если ты имеешь в виду адрес замечательной частной клиники, то не беспокойся, — отрезала она. — Может, твоим женщинам это подходит, но не мне.
— Ни одна из так называемых «моих» женщин никогда не ставила меня в такое положение, — злобно парировал он, побелев от гнева.
— Со мной это тоже впервые! Думаешь, я очень довольна? — Она вскочила с кресла, но Адам грубо толкнул ее обратно, но тут же осекся, закусил губу и запустил пальцы в шевелюру:
— Прости, я не подумал.
— Раньше надо было думать, — огрызнулась Лаури. — Мне тоже не мешало бы немного подумать, и ничего такого не произошло бы.
— Не глупи. Это произошло, и с этим что-то надо делать, — настаивал Адам.
— Прежде всего, — холодно начала Лаури, — позволь довести до твоего сведения две вещи: я намерена иметь ребенка и растить его, — она сделала величественный жест. — А теперь слово за тобой.
Адам воззрился на нее негодующе:
— Ах вот оно что! Ультиматум, — он передернул плечами. — Отлично. У меня нет выбора. Мы женимся.
— О, ради Бога, — язвительно пропела Лаури. — Только без театральных представлений. Ты с самого начала дал ясно понять, что в гробу видал брак и семью. К тому же, Адам, вынужденные браки вышли из моды. Пожалуйста, не беспокойся. Я сама разберусь.
— А теперь кто начинает театральные представления? Ты снова глупишь, Лаури. Другого выхода нет. Я устрою скромную свадьбу как можно скорее…
— Покрыть мой позор? — насмешливо воскликнула Лаури. — Опомнись, Адам. Времена изменились.
Адам стиснул зубы.
— Да совсем не то! Я имел в виду сделать это до того, как произойдут перемены в «Хок Электронике» и у меня не будет времени…
— Ах да, «Хок Электронике» — твой настоящий ребенок. — Лаури долго смотрела под ноги; голова ее лихорадочно работала. — Ладно, — наконец вымолвила она, — но с одним условием.
Он раздраженно посмотрел на нее.
— Ну, что еще?
— Все это, в том числе бракосочетание, мы держим в тайне, пока оно не произойдет. Затем общественности сообщается, что скоропалительный брак мы совершаем, чтобы заключить узы прежде, чем ты взвалишь на свои плечи фирму, как ты и говорил. Но о ребенке ни слова, пока это не будет абсолютно необходимо.
Адам с неудовольствием прервал ее:
— Но это не та тайна, которую удастся хранить долго, Лаури.
— Достаточно, чтобы дать мне — и тебе — передышку, время свыкнуться с мыслью, — твердо объяснила Лаури, вставая. — А теперь мне действительно надо идти.
Глаза Адама потеплели впервые с того момента, как она огорошила его новостью.
— Зачем? У тебя усталый вид. А я-то думал, ты останешься на ночь.
Она состроила гримасу.
— Не очень удачная мысль. Учитывая обстоятельства.
— Я могу спать на софе, если хочешь, — предложил он.
Лаури смотрела на него и диву давалась, как это человек с репутацией завзятого сердцееда не понимает, что больше всего на свете ей сейчас хочется, чтобы он лег с ней и всю ночь не выпускал из своих объятий. Вот уж о чем она действительно не мечтала, так это провести ночь в его кровати одной, в то время как он будет спать на софе.
— Нет уж, спасибо. Я только вызову такси…
— Да не будь глупой. Я отвезу тебя, — возмутился он.
— Если ты еще раз назовешь меня глупой, я ударю тебя, так что перестань! — взорвалась она вне себя от того, что он не настоял, чтобы она осталась.
— Перестану, когда ты перестанешь нести всякую чушь! — Он схватил ее за руку и повел к дверям. — Я отвезу тебя домой, хочешь ты того или не хочешь.
Впоследствии Лаури не могла без содроганий вспоминать о том времени. С первого же момента, когда она принесла неприятную новость, Адама словно подменили: из веселого неутомимого любовника он превратился в потерявшего всякое чувство юмора деловитого незнакомца, беспрерывно осуждавшего ее требование соблюдения секретности, как заскок и досадную бессмыслицу.
— Но я все равно настаиваю, — упрямо гнула свое Лаури. — Мы со всем этим разберемся, пока твои родители будут в кругосветном путешествии.
— Твой отец не в кругосветном путешествии, — раздраженно напомнил Адам. — Не будет ли он несколько поражен, когда ты в конце концов представишь меня как свершившийся факт?
— У папы по горло своих забот, — не задумываясь отвечала Лаури. — Холли не совсем здорова. Не хватало им еще и чужих проблем.
Адам холодно смерил ее взглядом.
— Надеюсь, ты скажешь ему в нужное время, что это была не моя идея?
— Не беспокойся. Всю вину я возьму на себя, — в ее взгляде сквозило презрение. — Я объясню ему, что ты здесь вообще ни при чем.
Отношения их совершенно изменились, и подчас Лаури трудно было представить, что еще совсем недавно ей было хорошо с Адамом, не говоря уже о том, что он был по уши в нее влюблен. Чтобы скрыть эту перемену от Сары и Руперта, она попросила Адама не появляться у них некоторое время.
— Будем встречаться пока что на нейтральной территории, а там посмотрим, — твердо потребовала она. — Можно в ресторанах.
— Пустая трата денег, — Адам мрачно смотрел на нетронутые блюда. — Ты же ни крошки не съела. Можно было остаться дома и съесть по сэндвичу — и деньги сэкономили бы.
— Может, нам вообще до венчанья не встречаться? — с каменным лицом предложила Лаури.
— Не будь… — Адам вовремя остановился. — Послушай, Лаури, почему бы тебе не вернуться ко мне? Даю слово, я к тебе пальцем не притронусь, пока мы не поженимся, если это тебя беспокоит.
Какими же идиотами могут быть мужчины, с горечью думала Лаури. Явное нежелание Адама прикоснуться к ней было главной причиной, по которой она не хотела оставаться в его холостяцкой квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Какой смысл называть? Ты его не знаешь. Да и вся история кончилась, не успев начаться, стоило мне узнать, что он женат.
Адам остановил машину около калитки.
— Я зайду к тебе, — резко сказал он, помогая ей выбраться из машины.
Лаури бросила на него удивленный взгляд и побежала вверх по лестнице в свою квартирку. Как только они переступили порог, Адам обнял ее и начал целовать и целовал до тех пор, пока у обоих сердца не забились с неимоверной силой.
— Понимаю, что это совершенно нелогично, — процедил Адам сквозь зубы, — но после того, что произошло сегодня, мне невыносима мысль о другом, бывшем или настоящем. Я ни с кем не хочу тебя делить, Лаури.
— Это обоюдно? — спросила Лаури.
— Конечно, обоюдно, — отрезал он. — Правила игры! — У него потемнели глаза. — И что это в тебе такое? Я хочу тебя снова. Прямо сейчас.
Лаури посмотрела ему в глаза, дыхание ее участилось, кровь прихлынула к лицу, когда он притянул ее к себе и снова начал целовать в лицо и ниже, в шею. Наконец из последних сил она оттолкнула его.
— Адам, мне надо передохнуть. Все это немного неожиданно.
— Неожиданно! — он хохотнул. — Я же предупреждал тебя несколько дней назад. Их взгляды встретились.
— Значит, завтрак у тебя был частью задуманного плана?
В глазах Адама неудержимо плясали искорки.
— Ну конечно. Мысли о том, как завлечь тебя в постель, не давали мне спать по ночам.
Взгляд Лаури заметно смягчился от такой прямоты.
— Я и сама должна признаться в своих тайных девических грезах, — слегка улыбнулась она. — Хотя, говоря откровенно, они не идут ни в малейшее сравнение с реальностью. Теперь я понимаю, почему девицы без ума от тебя.
Он схватил ее за плечи и потряс.
— Перестань опошлять, Лаури. Ничего подобного до сих пор не бывало. И даже не могу объяснить, в чем тут дело. Если на то пошло, то по обычным меркам ты не такая уж красивая и фигура у тебя не сногсшибательная…
— Как у других, — язвительно закончила она за него.
— Да прекратишь ты наконец носиться с этими другими? Просто верь мне, когда я говорю, что то, что было между нами, нечто редкостное и прекрасное. Для меня, во всяком случае, — сердито оборвал он себя и оттолкнул ее.
Лаури притянула его к себе, обхватив рукой за шею.
— И для меня — ты это сам знаешь. Адам поцеловал ее долгим поцелуем, затем с явной неохотой разжал объятия.
— Пора дать тебе лечь в постель, — сказал он, гладя ее по щеке.
— Я, наверное, не засну. — Она двусмысленно улыбнулась. — Слишком много времени я сегодня провела в постели.
Сон скоро переместился в конец списка важнейших дел Лаури, потому что Адам требовал, чтобы они проводили вместе все свободное время; он не скрывал, что, как только он возглавит фирму, личного времени у него больше не будет.
— Видеться мы, разумеется, будем как можно чаще, — уверял он ее, — но уже только по уик-эндам, пока я буду входить в дела. Ну, а пока что, — одарил он ее такой улыбкой, от которой сердце у нее перевернулось, — я хочу видеть тебя непрерывно. Начнем прямо сейчас.
— Что значит; долой одежду и в постель, так? — насмешливо откликнулась Лаури и вскрикнула, оттого что он схватил ее и одним движением расстегнул молнию на ее платье.
— Именно так, — подтвердил он, и они со смехом упали на широкую постель.
Сара и Руперт были явно обеспокоены, что не укрылось от Лаури, но со свойственным им тактом старались не вмешиваться, и за это Лаури уважала их еще больше, о чем и сказала Саре, когда та забежала как-то утром к ней с дымящимся блюдом паштета на ланч.
— Чем бы вы там ни занимались с Адамом, — строго заявила Сара, — есть вам, видно, некогда. Ты худеешь не по дням, а по часам. Одни глаза остались. Ты что, вообще не спишь?
— Как только выдается минутка… — Лаури запнулась и залилась краской.
— Ну, ешь, пока горячий, — вздохнула Сара. — А я приготовлю кофе. — Вскоре она вернулась с двумя чашками и, присев на подлокотник диванчика, смотрела на Лаури, пока та ела. — Стало быть, не продержалась.
— Нет, — Лаури смело встретила вопрошающий взгляд ее красивых глаз. — Что, боюсь, и так видно.
— Если уж ты сама заговорила, голубушка, то да, — Сара помешкала. — Твой отец в курсе?
— Я сказала ему, что у меня есть друг.
— Ты так называешь Адама? Лаури криво усмехнулась.
— Отец вряд ли будет счастлив, если я назову его любовником. Это, знаешь ли, звучит слишком сильно.
— Но вполне соответствует положению дел. Ты по уши влюблена, как я вижу, да?
— Ты и сама знаешь, что да. А если честно, то с того самого момента, как первый раз увидела его.
— В таком случае просто чудо, что ты так долго держалась. — Сара внимательно изучала свои ногти. — А он?
Лаури поколебалась. — Я не перестаю удивляться, что он тут же старается залучить меня в постель, как только мы встречаемся, если ты это хочешь узнать. Но и не в постели нам вдвоем очень хорошо. С Адамом не соскучишься. Он прелесть. Однако дальше этого все для меня такой же туман, как и для тебя.
— Руперт сходит с ума, словно он твой папенька, представляешь?
— Ужасно мило с его стороны. Но скажи ему, чтобы не беспокоился. Я с самого начала знала, что делаю.
Сара поднялась.
— Во всяком случае, помни, что, если мы понадобимся, мы здесь. В любое время.
— Спасибо, Сара, — улыбнулась Лаури. — Кстати, Адам предлагает взять Эмили с Домиником к себе в воскресенье утром поплавать и потом где-нибудь позавтракать.
— Что означает первый попавшийся бар, — сказала Сара, явно довольная. — Как это мило со стороны Адама, учитывая, что в данных обстоятельствах ему дорога каждая минута!
А потом Лаури умудрилась чем-то отравиться и провалялась пару дней в постели, лишившись возможности видеться с Адамом. Мучась от болезни и антибиотиков, которыми пичкали ее, Лаури лишний раз убедилась в преданности Сары, которая безотказно ухаживала за ней, удалив Руперта и детей на время ее болезни и выздоровления.
Адаму разрешили явиться только после того, как Лаури убедилась, что ее больше не рвет, но явился он с цветами, книгами и в неколебимой уверенности, что ей для полного выздоровления нужен свежий воздух.
— У моих стариков есть домик в нескольких милях от Херефорда, — поделился он с ней своими планами. — В конце недели я отвезу тебя туда. Там тишина, покой и ни одной живой души. — Он присел на краешек кровати и улыбнулся ей. — Я тоже страдаю. Я не обнимал тебя целую вечность.
— Не думаю, что ты получишь удовольствие.
Посмотри, на что я похожа, — сказала она, и ее побледневшее личико слегка зарумянилось.
— Ерунда! — В подтверждение своих слов Адам привлек ее к себе и страстно поцеловал. — Я приеду за тобой в пятницу днем.
Согласившись на его предложение, Лаури заметно пошла на поправку. Она объясняла это тем, что перспектива провести уик-энд с Адамом подействовала лучше всяких лекарств.
Родительский домик находился вдали от жилых мест; туда вела полузаброшенная дорога, по которой они проехали мимо нескольких редких жилиш. а затем углубились в пустошь, где на мили вокруг действительно не было ни одной живой души.
— Здесь нам никто не помешает, — проговорил Адам, ведя машину по заросшему парку к дому, откуда открывался дивный вид на долину. — Мы с Питером любили бывать здесь. Он был намного старше меня, но позволял мне бродить с ним по пустоши, ходить стрелять кроликов, собирать хмель в сентябре. А иногда мы убегали из дома и ночью и часами лежали, ждали, когда мимо пробежит семейство барсуков.
Лаури обвела окрестности восхищенным взглядом и затем с горячностью протянула руки к Адаму.
— Невероятно. Спасибо, милый, что привез меня сюда.
Он крепко обнял ее, поцеловал, но тут же отстранился с решительным видом:
— Сначала ужин, затем пораньше в постель. Ты, должно быть, утомилась.
— Я ни капли не утомилась, но мысль о том, чтобы пораньше в постель, звучит соблазнительно. — Она игриво посмотрела ему в глаза.
— Если будешь так улыбаться, окажешься в постели еще раньше, — предостерег он ее со смехом. — Пойдем, поможешь мне приготовить ужин.
Позже, когда они лежали рядом в кровати, обессиленные любовью, особенно бурной после долгого воздержания, Лаури всем существом наслаждалась необычайной после Лондона тишиной, задумчиво всматриваясь в темноту, которая здесь, вдали от городских огней, была более осязаемой и плотной. Это место будто создано для медового месяца. Несмотря на все сомнения, она твердо знала, что хотела бы принадлежать Адаму всю свою жизнь, но, чувствовал ли он то же самое, сказать было трудно. Он любил ее так, словно она была пищей, по которой он изголодался, болтал о всякой всячине, смеялся и осыпал ее экстравагантными комплиментами. Но никогда даже слова не было про любовь. Лаури придвинулась к Адаму и поклялась горячей клятвой так или иначе убедить его, что брак их взаимная судьба.
Желание Лаури сбылось, но, как это бывает, совсем не в том виде, в каком она хотела бы. После двухнедельной паники она в тайне ото всех купила прибор для проверки беременности, впав в еще большую панику из-за результатов, и, полная дурных предчувствий, в одну из пятниц вечером поехала к Адаму на квартиру. Адам сам выглядел ужасно, совсем спал с лица, под глазами темные круги, словно на него разом навалились все его годы, которыми она частенько дразнила его. Она даже хотела было уйти и подождать более благоприятного момента, но, боясь, что такового не представится, обрушила на него новость прямо с порога, как только он закрыл за ней дверь.
— Что? — переспросил в недоумении Адам, и глаза его превратились в узенькие щелки.
— Я беременна, — твердо повторила Лаури.
— Как?
— Обычным путем, Адам. С твоей помощью, — добавила она, и вдруг ей стало зябко.
Он принялся мерить шагами комнату из угла в угол, как тигр в клетке.
— Должно быть, забыла принять таблетки, — бросил он.
— Нет, не забыла. — Глаза ее вспыхнули. — Я принимаю их, как святое причастие, всегда. Но у меня было отравление. Я принимала антибиотики, и на этот раз таблетки не сработали. Они не всесильны.
Адам, окаменев, уставился на Лаури и молчал так долго, что Лаури пробрал озноб, хотя вечер был теплым.
— Ты меня не обманываешь, Лаури? — наконец с расстановкой выговорил он. — Или, не приведи Бог, специально подстроила это «несчастье», чтоб загнать меня в ловушку?
Внутри у нее все опустилось. В комнате снова повисла тягостная тишина; наконец она выговорила бесцветным, глухим голосом:
— Нет, ничего я не подстраивала. Я лучше пойду. — Она обернулась в поисках своей сумки.
— Не глупи, — остановил он ее резко; он вдруг показался ей чужим, мрачным человеком, а не веселым, легкомысленным Адамом, которого она любила. — Мы что-нибудь придумаем.
Лаури покачала головой, не глядя на него.
— Нет. Не придумаем. Только что ты ясно дал понять, что это я виновата. Значит, что-то придумывать придется мне, а не тебе. — Так и не посмотрев на Адама, она направилась к двери, но его рука тяжело легла ей на плечо, не давая уйти.
— Лаури, подожди, — в голосе его послышались примирительные нотки. — Прости, что я так сказал, но пойми, какой это для меня удар. Давай все спокойно обсудим и поищем выход.
— Выход? — переспросила она его таким ледяным голосом, что Адам покраснел от злости.
— Да, выход, — резко повторил он и силой усадил ее в кресло.
— Если ты имеешь в виду адрес замечательной частной клиники, то не беспокойся, — отрезала она. — Может, твоим женщинам это подходит, но не мне.
— Ни одна из так называемых «моих» женщин никогда не ставила меня в такое положение, — злобно парировал он, побелев от гнева.
— Со мной это тоже впервые! Думаешь, я очень довольна? — Она вскочила с кресла, но Адам грубо толкнул ее обратно, но тут же осекся, закусил губу и запустил пальцы в шевелюру:
— Прости, я не подумал.
— Раньше надо было думать, — огрызнулась Лаури. — Мне тоже не мешало бы немного подумать, и ничего такого не произошло бы.
— Не глупи. Это произошло, и с этим что-то надо делать, — настаивал Адам.
— Прежде всего, — холодно начала Лаури, — позволь довести до твоего сведения две вещи: я намерена иметь ребенка и растить его, — она сделала величественный жест. — А теперь слово за тобой.
Адам воззрился на нее негодующе:
— Ах вот оно что! Ультиматум, — он передернул плечами. — Отлично. У меня нет выбора. Мы женимся.
— О, ради Бога, — язвительно пропела Лаури. — Только без театральных представлений. Ты с самого начала дал ясно понять, что в гробу видал брак и семью. К тому же, Адам, вынужденные браки вышли из моды. Пожалуйста, не беспокойся. Я сама разберусь.
— А теперь кто начинает театральные представления? Ты снова глупишь, Лаури. Другого выхода нет. Я устрою скромную свадьбу как можно скорее…
— Покрыть мой позор? — насмешливо воскликнула Лаури. — Опомнись, Адам. Времена изменились.
Адам стиснул зубы.
— Да совсем не то! Я имел в виду сделать это до того, как произойдут перемены в «Хок Электронике» и у меня не будет времени…
— Ах да, «Хок Электронике» — твой настоящий ребенок. — Лаури долго смотрела под ноги; голова ее лихорадочно работала. — Ладно, — наконец вымолвила она, — но с одним условием.
Он раздраженно посмотрел на нее.
— Ну, что еще?
— Все это, в том числе бракосочетание, мы держим в тайне, пока оно не произойдет. Затем общественности сообщается, что скоропалительный брак мы совершаем, чтобы заключить узы прежде, чем ты взвалишь на свои плечи фирму, как ты и говорил. Но о ребенке ни слова, пока это не будет абсолютно необходимо.
Адам с неудовольствием прервал ее:
— Но это не та тайна, которую удастся хранить долго, Лаури.
— Достаточно, чтобы дать мне — и тебе — передышку, время свыкнуться с мыслью, — твердо объяснила Лаури, вставая. — А теперь мне действительно надо идти.
Глаза Адама потеплели впервые с того момента, как она огорошила его новостью.
— Зачем? У тебя усталый вид. А я-то думал, ты останешься на ночь.
Она состроила гримасу.
— Не очень удачная мысль. Учитывая обстоятельства.
— Я могу спать на софе, если хочешь, — предложил он.
Лаури смотрела на него и диву давалась, как это человек с репутацией завзятого сердцееда не понимает, что больше всего на свете ей сейчас хочется, чтобы он лег с ней и всю ночь не выпускал из своих объятий. Вот уж о чем она действительно не мечтала, так это провести ночь в его кровати одной, в то время как он будет спать на софе.
— Нет уж, спасибо. Я только вызову такси…
— Да не будь глупой. Я отвезу тебя, — возмутился он.
— Если ты еще раз назовешь меня глупой, я ударю тебя, так что перестань! — взорвалась она вне себя от того, что он не настоял, чтобы она осталась.
— Перестану, когда ты перестанешь нести всякую чушь! — Он схватил ее за руку и повел к дверям. — Я отвезу тебя домой, хочешь ты того или не хочешь.
Впоследствии Лаури не могла без содроганий вспоминать о том времени. С первого же момента, когда она принесла неприятную новость, Адама словно подменили: из веселого неутомимого любовника он превратился в потерявшего всякое чувство юмора деловитого незнакомца, беспрерывно осуждавшего ее требование соблюдения секретности, как заскок и досадную бессмыслицу.
— Но я все равно настаиваю, — упрямо гнула свое Лаури. — Мы со всем этим разберемся, пока твои родители будут в кругосветном путешествии.
— Твой отец не в кругосветном путешествии, — раздраженно напомнил Адам. — Не будет ли он несколько поражен, когда ты в конце концов представишь меня как свершившийся факт?
— У папы по горло своих забот, — не задумываясь отвечала Лаури. — Холли не совсем здорова. Не хватало им еще и чужих проблем.
Адам холодно смерил ее взглядом.
— Надеюсь, ты скажешь ему в нужное время, что это была не моя идея?
— Не беспокойся. Всю вину я возьму на себя, — в ее взгляде сквозило презрение. — Я объясню ему, что ты здесь вообще ни при чем.
Отношения их совершенно изменились, и подчас Лаури трудно было представить, что еще совсем недавно ей было хорошо с Адамом, не говоря уже о том, что он был по уши в нее влюблен. Чтобы скрыть эту перемену от Сары и Руперта, она попросила Адама не появляться у них некоторое время.
— Будем встречаться пока что на нейтральной территории, а там посмотрим, — твердо потребовала она. — Можно в ресторанах.
— Пустая трата денег, — Адам мрачно смотрел на нетронутые блюда. — Ты же ни крошки не съела. Можно было остаться дома и съесть по сэндвичу — и деньги сэкономили бы.
— Может, нам вообще до венчанья не встречаться? — с каменным лицом предложила Лаури.
— Не будь… — Адам вовремя остановился. — Послушай, Лаури, почему бы тебе не вернуться ко мне? Даю слово, я к тебе пальцем не притронусь, пока мы не поженимся, если это тебя беспокоит.
Какими же идиотами могут быть мужчины, с горечью думала Лаури. Явное нежелание Адама прикоснуться к ней было главной причиной, по которой она не хотела оставаться в его холостяцкой квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19