Потом он рассказал им про оказию, приключившуюся на празднике муз у Вудкроссов. Его гости терпеливо выслушали про злокозненную мышь, его джентльменство и лихое предложение жениться, чтобы спасти от летального исхода репутацию леди Чарити Рашлейк.
– Как необычно! – ахнула леди Бэскомб.
– И ты впрямь собираешься жениться на малышке? – изумленно спросил сэр Уилфред. – Да она, я думаю, настоящий сорванец!
– Нет, нет, – засмеялся в ответ Чад. – Она славная девчушка, вы сами завтра это увидите.
ГЛАВА 14
И в самом деле, следующим вечером, когда Чарити представляли сэру Уилфреду и леди Бэскомб в одной из гостиных на первом этаже дома Рашлейков, ее было не узнать. Она была просто образцом примерного поведения, сделала реверанс и даже пустилась в светские разговоры.
Глаза Чада тут же обнаружили Лайзу, как только он вошел в дом, но та избегала его взгляда. Лайза, одетая в платье небесно-голубого цвета, красиво оттенявшее ее глаза, протянула руку гостям, а минутой позже, когда в гостиную вошла леди Бернселл, представила всех своих домашних. Летиция встретила супружескую пару с особой любезностью – оказалось, что она и племянница Франсис Бэскомб учились вместе в школе.
Следующим появившимся на горизонте гостем оказался сэр Джордж Вэрбартон. Он не прошел и двух шагов, как был встречен восторженным возгласом сэра Уилфреда. Они тут же пустились в воспоминания о тех временах – много лет тому назад, – когда сэр Джордж, тогда еще вовсе не генерал, а младший офицер, проходил службу в Бихаре. И, конечно, какое-то время все разговоры были об Индии «прежних славных дней» и оба джентльмена весело судачили, словно две кумушки после долгой разлуки. Но потом хлопок входной двери возвестил о прибытии нового приглашенного.
Когда дворецкий Рашлейков проводил гостя в комнату, негодованию Чада не было предела. Его пальцы сами собой сжались в кулаки. Джайлз Дэвентри! Собственной персоной. Ну, наглости этому подонку не занимать! Он заявился в дом Рашлейков, заранее уверенный, что найдет радушный прием у тех, кто в нем живет.
«А впрочем, почему бы и нет?» – с горечью подумал Чад. – Все очень просто. Его, наверное, пригласила Лайза.
Проклятье!
Мысли Чада перекинулась на разговор с Джемом и Рави Чандом, который состоялся примерно час тому назад в его собственном кабинете. Джем, достав свою неизменную записную книжку, «порадовал» Чада еще одним отчетом о «трудах праведных» мистера Дэвентри, и картина стала уж совсем зловещей.
– Поток посетителей, навещающих его дом по ночам, возрастает, – продолжал на ту же тему Джем, с удовольствием листая страницы. – Неделю назад некий Джип Махоуни, джентльмен, никогда не отказывавшийся от денег – неважно, какую пакость ему предлагали сделать за них, – посетил мистера Дэвентри. На следующий день он уселся в экипаж вдали от Лондона с билетом на Мэклсфилдс. Через день после этого, – Джем бросил взгляд на Чада, – ваша шелковая фабрика сгорела.
В углу комнаты, у камина, зашевелилась какая-то тень, и Рави Чанд выступил из полумрака.
– Мне пришло в голову, хозяин, – мягко сказал он, – что белый свет станет еще белее без этого пачкуна Дэвентри.
Легкая улыбка приподняла уголки губ Чада.
– Не могу не согласиться с тобой, Рави Чанд. Но тем не менее, я должен тебя предостеречь – законы этой страны исключительно суровы к подобным вещам. Мне не хотелось бы уступить тебя палачу. И кроме того, – добавил он, и голос его стал жестче, – у меня есть свои виды на мистера Дэвентри.
Джем немного помедлил, прежде чем положить свою записную книжку на стол перед собой. Потом он опустился в маленькое кресло, в котором удобно откинулся, а затем, оперевшись локтями о колени, подался немного вперед и стал внимательно смотреть на Чада, сообщая ему добытые сведения.
– Мистер Дэвентри в данный момент, скажем так, – на мели. Вы помните ту его фамильную собственность, недвижимость и так далее, и тому подобное, о которых он так часто и охотно говорит? Которые якобы дают ему средства на проживание в Лондоне? Так вот, они не существуют.
– Что? – Чад прямо-таки раскрыл рот от изумления. – Я думал, он унаследовал внушительные источники средств – плюс к его семейным поместьям.
– Так оно и было, но было очень давно, он все промотал, а поместья проданы. То, на что он сейчас живет, и его дорогостоящий образ жизни – это все благодаря делишкам, которыми он периодически занимается. Под фальшивым именем он владеет тремя модными борделями и несколькими не только не модными, а уж совсем непотребными. Он – анонимный партнер хозяев нескольких игорных заведений, но не таких, куда бы вы могли отвести поиграть вашего родственника из провинции… И еще он финансирует многие незаконные операции, получая взамен грязные деньги… Так, к примеру, он торгует крадеными товарами – и вообще краденым, – добавил он, заметив приподнятые брови Рави Чанда. Быстрый взгляд на хозяина сказал ему, что мистер Локридж вовсе не нуждается в дополнительном разъяснении сказанного. – А также, – продолжил Джем, – он занимается еще и другими нелегальными и не менее грязными делами. Был даже один разговор с человеком, на которого можно положиться… Мистер Дэвентри почти лично участвует в работорговле. Правда, должен сказать: сейчас, из-за вдруг прокатившейся в высших кругах волны борьбы с нарушителями моральных устоев, многие из его самых выгодных заведений закрыты… Конечно, будьте уверены, они вскоре откроются, но должно пройти какое-то время, чтобы они вновь стали приносить реальную прибыль. Он ведет экстравагантный образ жизни, как вы знаете, и ему нужны деньги. А за столами ему в последнее время отчаянно не везет.
Чад с удивлением отметил едва заметный обертон горького удовлетворения в голосе Джема, когда тот зачитывал своему хозяину список текущих неудач и несчастий Джайлза.
«Господи!» – прошептал Чад. Через секунду он спросил: – Тебе не случилось узнать, есть ли среди его странных ночных посетителей тот, кто работает в конторе Стэнхоупа, Финча и Харкота?
– Вы имеете в виду инвестиционных брокеров? Сейчас увидим. – Джем снова стал бормотать себе под нос, перелистывая страницы, пока не дошел до нужного места. – Да, вот он, нашел… Малый по имени Джошуа Тернбулл наведывался к Дэвентри. Он работает в фирме клерком. Так-так… – продолжал он в некотором изумлении. – Видимо, Джайлз и Джош крепко подружились – парень был постоянным ночным гостем модного дома мистера Дэвентри на Арлингтон-сквер – по крайней мере год.
– Целый год! Джем, как долго ты уже следишь за Джайлзом Дэвентри? И почему?
– Хм… мне ужасть как охота поживиться, хозяин, – ответил Джем, опять ныряя в шкуру обитателя трущоб, и достать его оттуда уже не было никакой возможности.
Возвращаясь к реальности, Чад стиснул зубы, изображая на губах то, что можно было с большой натяжкой назвать улыбкой, и встал со стула, чтобы поздороваться с Джайлзом Дэвентри. Он принял с невозмутимой улыбкой галантные поздравления, адресованные ему и Чарити.
– Нет, – проговорила Чарити, отвечая на вопрос Джайлза, – мы еще не назначили дату, но мы сделаем это как можно скорее.
И она буквально искупала своего жениха в лучезарной улыбке.
За обедом Чад словно утратил ощущение реальности происходящего – он плыл по течению светских разговоров, изящно журчащих вокруг него. Он сидел почти в конце стола с леди Бернселл по правую руку и с Чарити – по левую. Таким образом, он никак не мог «непринужденно» говорить с Лайзой, которая сидела во главе стола. Она, как с горечью подумал Чад, вряд ли заметила это злосчастное обстоятельство, потому что была поглощена Джайлзом Дэвентри, сидящим справа от нее, – она развлекала его искрометно-остроумной беседой.
Молча проклиная судьбу, он отвернулся, чтобы вовлечь Чарити в разговор. Когда ему это удалось, он вдруг заметил – уже во второй или в третий раз за вечер, что она явно не в духе. В последние дни ее лицо было необычно серьезным. У Чарити всегда имелись наготове дежурные улыбки невесты, но, когда она не вела беседу, то заметно сникала. Он был почти уверен, что знает причину ее подавленного состояния. Чад заставил себя отвести взгляд от золотоволосой головки на другом конце стола и направить свои усилия на поднятие настроение Чарити.
Лайза, пытаясь найти непринужденный светский ответ на любезности Джайлза, вдруг почувствовала, что улыбка, которую она с трудом припечатала к своим губам в начале вечера, вот-вот разорвет ее лицо на две половинки. Впервые за все то время, что она его знала, остроумие молодого человека не забавляло ее, все его попытки развеять ее грустные мысли не имели успеха. По правде говоря, он утомлял ее. Ну зачем она пригласила его сегодня? Конечно, ее мать была очень настойчива, но в основном ей приходилось винить лишь себя. У нее не хватило сил – она боялась обидеть своего старого друга. Но сейчас ей было явно не до него, и ей не хотелось, чтобы Джайлз почувствовал это. Но существовала и другая причина.
Когда леди Бернселл обсуждала их званый обед в честь приезда в Лондон Бэскомбов, Джайлз показался ей самым подходящим кандидатом на роль обязательного гостя-мужчины за столом. Лайзу внезапно сильно кольнула мысль: что подумает Чад, увидев Джайлза, по-свойски ведущего себя в ее гостиной? Но уже в следующее мгновение гнев на его собственное поведение решил все. Стоило ей только представить флиртующего Чада, наклонившегося над головкой Кэролайн Пул, как сотни острых иголок словно впились в ее тело, и она, не раздумывая, согласилась с выбором матери. Но она начала жалеть о своем решении сразу, как только Джайлз появился в гостиной. Его фамильярные манеры, конечно же, снова были при нем. И вот, пожалуйста! Опять… В эту минуту, чтобы подчеркнуть свои слова, он взял Лайзу за руку. Она была поражена, насколько сильно ей хочется вырвать свои из пальцев Джайлза. Но она, напротив, нежно улыбнулась ему и лишь потом мягко высвободила руку и положила ее на колено.
Моментально что-то трудноуловимое мелькнуло в глазах Джайлза, но уже в следующую секунду он расплылся в галантной улыбке. Он присоединился к общему разговору, касавшемуся в данный момент финансовых дел Ост-Индской компании – сэр Килфред занимал в ней ответственный пост. Знания Джайлза по части Востока даже с натяжкой нельзя было назвать хотя бы минимальными, и при первой же возможности он постарался переменить тему беседы. Он слегка наклонился вперед и посмотрел поверх стола, стараясь поймать взгляд Чада. Когда это ему удалось, он сказал:
– Послушайте, мистер Локридж… – Он повысил голос до громкости, достаточной, чтобы все сидевшие за столом перестали мило болтать и вопросительно посмотрели на него. – Как поживает ваше с Лайзой пари? Вы все же намерены одержать верх над нашей знаменитой Везучей Леди Лайзой?
– Что? – прогудел сэр Уилфред. – Что такое? Пари? Чад и Лайза заключили пари?
Лайза густо покраснела, но ответила ему спокойной улыбкой. Она объяснила сэру Уилфреду и его жене условия спора, на что супруги, заинтересовавшись, реагировала оживленными изумленными возгласами.
Подавив свое раздражение – Джайлз опять использовал публичное место для обсуждения их с Чадом сугубо приватного дела! – Лайза продолжила:
– О да! Это глупый спор, как и вообще все пари.
Она бегло описала детали, касавшиеся ставок, и заключила, со смехом повернувшись к Джайлзу:
– Боюсь, вы будете разочарованы – мистер Локридж всегда держит рот на замке, когда дело касается его успехов, и поэтому я возьму на себя смелость оставить в тайне свои ставки.
После нескольких минут добродушных расспросов и советов гости заговорили совсем о другом, и пари было забыто. Но, к досаде Лайзы, оно всплыло опять, когда позже, после портвейна и бренди, джентльмены присоединились к дамам.
– Расскажите мне еще о подвеске королевы, моя дорогая, – попросила леди Бэскомб. – Я слышала, это шедевр ювелирного искусства.
– Вы совершенно правы, – согласилась Лайза. – Хотя… – она бросила взгляд в сторону Чада, – есть такие, кто считает ее уродливой. Вы хотите взглянуть на нее?
– Уверен, вы не храните ее дома! – воскликнул сэр Уилфред. – В Индии мы слышали, что теперешний Лондон – просто рассадник преступников.
– Может, вы и правы, сэр Уилфред, но, надеюсь, не все так уж плохо… и подвеска хранится в надежном месте, – ответила она со смехом. – Но, конечно, я давно собиралась поместить ее в банковский сейф и намерена сделать это прямо завтра. А в оставшееся время я буду рада дать вам возможность полюбоваться на нее.
Она вышла из комнаты и, вынув подвеску из шкафа в своем кабинете, вернулась через несколько минут, неся в руках обернутую бархатом деревянную шкатулку. Открыв ее, Лайза вынула подвеску и положила на колени леди Бэскомб, и она вспыхнула радужным светом.
– О Боже! – ахнула леди Бэскомб.
Ее восторг эхом отозвался в возгласах всех собравшихся в комнате, когда они столпились, чтобы получше рассмотреть подвеску. Они по очереди брали ее дрожащими пальцами, поворачивая и так и эдак к пламени свечей, завороженные брызжущими искрами света.
– Я и понятия не имел, – еле выговорил Джайлз, и голос его был едва громче шепота, – что она такая… такая…
– Большая? – подсказал Чад. – Да, моя мать всегда грозилась, что разломает ее на несколько более удобоваримых частей. По ее мнению, из подвески получились бы семь или восемь полезных вещичек. Сокольничий, – он указал на центральную фигурку из слоновой кости, – как она сказала, очень хорошо подошел бы для упора двери. Отец, конечно, весь побледнел от такой ереси. Естественно, я с нетерпением жду, когда она сможет вернуться на ее… м-м… законное место в семье.
– Конечно, – охотно согласилась Лайза. – Когда у меня наконец опять будет Брайтспрингс, я, пожалуй, не исключаю вероятности того, что подумаю о возможности нашего обсуждения условий продажи ее вам. Сказано несколько длинно, но зато точно отражает суть.
Сэр Уилфред весело подтолкнул локтем Чада, сидевшего рядом с ним на атласном желтом канапе.
– А-ха-ха-ха! – его смех раскатился по всей комнате. – По-моему, твое дело – труба, мой мальчик.
– Но, Боже мой!.. – сказал Джайлз, все еще зачарованный блеском камней. – Вы, наверное, заплатили… – Он резко запнулся и покраснел. – Ну, в общем…
Неловким движением он опрокинул бокал, стоявший на маленьком столике возле дивана. Вино пролилось на его рукав. Вызвали лакея, и, когда тот объявился с салфеткой, Джайлз, явно смущенный своей оплошностью, поспешил из комнаты вместе с лакеем, на ходу объясняя ему, где лучше будет привести в порядок его одежду. Это заявление породило минутное молчание в комнате, а когда Джайлз вернулся, Лайза отнесла подвеску на ее место в кабинете. Разговор перекинулся на другие темы, и Лайза молила Бога, чтобы нечаянное замечание Джайлза не породило пересудов о размерах ее состояния.
Позже, тем же вечером, Чад беспокойно мерил шагами спальню, не в силах уснуть. Его мучили живо рисовавшиеся в голове картинки: рука Лайзы, лежащая на руке Джайлза Дэвентри, ее смеющиеся глаза, смотрящие в его глаза… Совершенно ясно, что этого типа держат за своего в ее доме! Он вышел из комнаты, чтобы смыть с рукава пролитое вино, с привычной фамильярностью члена семьи. Но Чаду было ясно и другое: конечно, Лайза ничего не знает о делах Джайлза. Она и понятия не имеет, что его «внушительное почтенное состояние» добывается в самых тошнотворных клоаках лондонского дна. Дорогие духи получают из вонючих притонов.
Как она может допустить даже мысль о браке с этим мешком дерьма? Но он не позволит ей сделать это!
Чад подошел к окну и стал смотреть на свой сад и на сад рядом. Взгляд его быстро отыскал каменную скамейку, на которой Лайза сидела тогда в лунном свете; ее золотистые волосы отливали серебром, а стройное тело купалось в льющихся струях нежного холодного потока. Она казалась лесной нимфой, изваянной из мрамора, но ее тело возле него было теплым и реальным, и губы раскрылись навстречу ему во взволнованном ответе на его чувства.
«Ну и пусть!» – подбодрил он себя. Он больше не будет искать украдкой объятий пленительной леди Лайзы. Но вдруг ему почудился шорох в саду, и он весь напрягся. Он вслух застонал. Черт побери, кого он дурачит? Если б Лайза сейчас появилась на скамейке, он бы помчался туда сломя голову, не разбирая пути, лишь бы быть рядом с ней. Господи, что же с ним такое?! Куда девалась его пресловутая воля?
Он силой заставил себя отогнать опасные мысли и стал снова думать о Джайлзе Дэвентри. По-видимому, отчаявшись навредить его репутации при помощи слухов, этот ублюдок хочет уничтожить его, разорив. Но зачем? Что же он мог сделать ему когда-либо, что породило бы такую вражду? Ну конечно! Лайза. Дэвентри жаждал ее – и кто бы мог винить его за это? Но нужна ли ему сама Лайза, думал Чад напряженно, ее неповторимая личность, или все дело в ее состоянии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28