– Он поднял руки, словно сдаваясь на ее милость. – Признаю свою ошибку.
Джин стало не по себе. Она совсем не хотела обидеть Дерека, и не его вина, что она разучилась общаться с мужчинами. Если уж кого и винить, так только саму себя – она слишком долго позволяла Феликсу командовать ею.
– Извини, – сказала она тихо, удивляясь, что Дерек не отправился попытать счастья с кем-нибудь другим. В баре было полным-полно более молодых и, без сомнения, более привлекательных женщин, которые, судя по их взглядам, сейчас ломали головы, почему такой обаятельный парень тратит свое время на неброскую простушку. – Извини, – повторила Джин. – Наверное, я слишком стара для таких развлечений.
Темные глаза Дерека сузились.
– Ты вовсе не старая, – возразил он, в упор глядя на нее. И невольно усмехнулся, когда Джин состроила комичную гримаску. – Я не шучу. Сколько тебе – тридцать два, тридцать три? Поверь мне, это вовсе не старость.
Джин одарила его надменным взглядом.
– Если ты таким хитроумным способом пытаешься выведать, сколько мне лет, можешь не трудиться. Я не стыжусь своего возраста. Мне тридцать девять, почти сорок. Порог зрелости.
Дерек покачал головой.
– Зачем ты так упорно пытаешься принизить себя?! – воскликнул он. – Я нисколько не кривил душой. Ты и вправду выглядишь моложе своих лет – хочешь верь, хочешь не верь.
– Неужели?
– Да, ужели! – Дерек окинул ее пугающе чувственным взглядом. – Кто тебе сказал такую глупость – «порог зрелости»? Какой-нибудь мужчина?
– А что, не похоже? – ядовито осведомилась Джин, но, поскольку Феликс и вправду был здесь ни при чем, она все же добавила: – Нет, на самом деле это сказала Мэб. Моя дочь. Думаю, она хотела сделать мне комплимент.
– У тебя есть дочь? – Голос Дерека прозвучал вежливо, но настороженно. Может быть, он размышляет о том, есть ли у нее и муж? – Что ж, дети часто бывают слишком… слишком…
– Честны?
– Нет. – Он снова улыбался. – Я собирался сказать «жестоки». И близоруки. Они видят только то, что хотят видеть. Сколько лет твоей Мэб?
И лишь сейчас Джин запоздало сообразила, что назвала ему настоящее имя дочери.
– Двадцать, – призналась она с некоторой неохотой. И, поскольку вряд ли Дерек перескажет ее слова кому-то еще, добавила: – В будущем году она собирается выйти замуж. Видимо, хочет сделать меня бабушкой. – Джин не подозревала, что в ее глазах появилась откровенная грусть. – Должно быть, она полагает, что больше мне от жизни ждать уже нечего.
– На самом деле ты ведь тоже так считаешь, верно? – Помолчав, Дерек спросил: – А твой муж с ней согласен?
– Мы с ее отцом развелись.
– Вот как!
Это восклицание прозвучало так стандартно, что Джин вновь ощутила тот же прилив решимости, что ранее толкнул ее купить билет до Афин.
– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросила она. – Неужели то, что я в разводе, все объясняет? Ты это подумал? Брошенная женщина и все такое прочее? Так вот, позволь тебе сообщить: я в восторге, что разорвала этот брак!
– Как скажешь.
– Так и скажу! – Джин разозлилась на саму себя: с какой стати она оправдывается перед ним? – А теперь, с твоего позволения…
– Погоди!
В тот самый миг, когда она уже хотела соскользнуть с табурета, тонкие смуглые пальцы Дерека сомкнулись на ее запястье… и сердце Джин забилось сильнее.
– Не уходи! – взмолился Дерек. Темные глаза его обволакивали Джин влекущим взглядом. – Если я оскорбил тебя – извини. Я совсем не этого хотел.
– Тогда позволь спросить: чего же ты хотел, когда подошел ко мне? – огрызнулась Джин. Потом, заметив, что их стычка привлекает внимание, понизила голос: – Пожалуйста, позволь мне уйти. У меня заказан столик в ресторане.
Он провел пальцем по голубоватым жилкам, прихотливо сплетавшимся на ее запястье.
– Мы могли бы поужинать вместе…
– Не думаю.
– Почему же нет? – Вопреки явному нежеланию Джин он все так же крепко сжимал ее руку. – Мы ведь оба свободны, верно? Почему мы не можем поужинать вместе?
– Тебе даже не приходит в голову, что я этого вовсе не хочу?! – негодующе воскликнула она. – И почему ты так уверен, что я свободна? Я… у меня, может быть, кто-то есть. Только потому, что я разведена…
– Это правда?
– Я же сама тебе об этом сказала!
– Я имел в виду, у тебя кто-то есть? – уточнил он вполголоса, и под его жарким взглядом твердая решимость Джин растаяла как снег.
– Ну… мог быть.
– Есть или нет?
Джин обреченно вздохнула.
– Нет.
– Так что же? – Дерек мягко, но настойчиво водил пальцем по жилке, бившейся на ее запястье. – Ты позволишь мне пригласить тебя на ужин?
Джин покачала головой.
– Не понимаю, зачем тебе это нужно.
Губы Дерека чуть заметно дрогнули.
– Считай это моей прихотью, – сказал он сухо. – Ну что, пошли?
2
Метрдотель проводил их к столику у дальней стены, полускрытому пышной зеленью. Джин не слишком одобряла такое уединение – как будто у них и впрямь пошлая интрижка, которую нужно скрывать от посторонних взглядов. Она уселась на место, не споря, но все время озиралась, уверенная, что такая неподходящая пара, как она и Дерек, всем бросается в глаза.
Впрочем, никому, похоже, не было до них дела. Усилием воли Джин заставила себя успокоиться и тайком вытерла о лежащую на коленях салфетку повлажневшие ладони.
– Перестань делать вид, что готова сбежать отсюда куда угодно, – негромко сказал Дерек. – Того и гляди, я начну комплексовать.
Джин скорчила мрачную гримасу.
– Ну да, так я и поверила!
– Я не шучу. – Однако в глазах Дерека плеснулся смех. – Должен тебе сказать, что мне еще не приходилось принуждать женщин, которые мне нравились, терпеть мое общество.
От такого комплимента у Джин пересохло в горле, но она постаралась ничем себя не выдать.
– О, не сомневаюсь, – пробормотала она, сожалея, что не умеет светски болтать о пустяках.
Что бы там ни говорил Дерек, Джин не верила, что его и вправду к ней влечет. Просто подыскал для себя что-то новенькое вот и все. Может, у него сегодня как раз вечер доброго отношения к собакам и к разведенным матерям взрослых дочерей.
Официант явился узнать, что они будут пить, и это дало Джин пару минут на то, чтобы собраться с мыслями, а после того, как официант ушел за заказанной бутылкой, она получила еще одну передышку, изучая меню.
Ей было нелегко решить, какое блюдо заказать. Хотя за последние два года Джин сбросила несколько фунтов, она все еще весила больше, чем ей хотелось бы, и остро осознавала это. В последнее время аппетит у нее был никудышный, и ела она, в основном, для того, чтобы не волновать Мэб. В результате, сейчас ее внимание привлекли вегетарианские блюда.
– Ты вегетарианка? – полюбопытствовал Дерек, когда она сообщила ему, что собирается заказать.
Джин деланно улыбнулась.
– Нет. Просто я не очень голодна. А ты что закажешь?
Дерек пожал плечами.
– Стейк с салатом меня вполне устроит.
Такой выбор, по правде говоря, устроил бы и Джин, но мысль о лишних калориях призвала ее к умеренности. Кроме того, нет гарантии, что она вообще сможет хоть что-нибудь съесть, слишком она взволнована.
Принесли вино, Дерек заказал ужин, и Джин всеми силами постаралась расслабиться. С бокалом белого калифорнийского в руке сделать это оказалось намного проще, и она решила, что пришла пора Дереку ответить на кое-какие вопросы.
– Ты ведь не американец? – наконец довольно дерзко спросила она, и длинные, почти девичьи ресницы Дерека опустились, затеняя глаза.
– Почему ты так решила?
– Из-за акцента.
Дерек блеснул ослепительно белыми зубами.
– Ты меня ранила в самое сердце, – сообщил он с глубокой печалью в голосе, хотя озорная усмешка намекала, что он опять дразнит Джин. – Я-то полагал, что хорошо говорю по-английски.
– Так оно и есть, – поспешно заверила его Джин. – Просто иногда… – Она осеклась и совсем потеряла боевой пыл. – Извини. Это же совершенно не мое дело.
– Отчего же? – Дерек так пристально смотрел на ее губы, что Джин опять охватила паника. – Я и не собирался что-то скрывать. Мой дом в Греции, а среди моих предков и по отцу, и по матери – греки и англичане.
– Вот как… – Джин нервно глотнула вина и безрассудно добавила: – Я тоже лечу в Грецию. Завтра.
– Отдыхать?
Джин сожалела, что проговорилась. Ну да теперь поздно, так что…
– Да, – подтвердила она без особой охоты. И, чтобы Дерек не решил, будто она из тех жалких неудачниц, что всегда отдыхают в одиночку, торопливо добавила: – Погощу у родственников. Никогда не была в Греции.
– Тебе там понравится, – заверил Дерек, когда официант принес им первые блюда. – Много солнца, теплое море и изобилие лучших в мире морепродуктов.
Джин улыбнулась, зачерпнув ложком суп из спаржи.
– Стало быть, вегетарианцам там не место, – вполголоса заметила она.
– Не место. – В глазах Дерека плясали веселые искорки. – По-твоему, я предвзят?
– А разве нет?
– Честно говоря, да. – Он подцепил вилкой изрядную порцию салата. – Признаюсь, ни в каком другом месте я просто не смог бы жить.
– А в Нью-Йорк ты зачем приехал? – спросила Джин, изумляясь тому, с какой легкостью слетел с ее губ этот вопрос. Впрочем, какого черта? Она больше никогда не увидит этого человека, а с ним так легко болтать…
– По делам, – ответил Дерек, ничуть не задетый назойливыми расспросами. – Целую неделю не вылезал из здания фондовой биржи. Знаешь, где это?
– Да, знаю, – ответила Джин, кроша в пальцах булочку, – но никогда не была, хотя, говорят, там есть специальная галерея для туристов. Видишь ли, я живу не в Нью-Йорке, а в Валдизе, это на Аляске. Оттуда нет прямых рейсов в Афины, вот почему я здесь.
Дерек понимающе кивнул.
– Стало быть, твой отдых начался на день раньше.
– Можно и так сказать. – Джин вдруг сообразила, что уже доела суп, и на миг опешила от изумления. Болтая с Дереком, она забыла о своих проблемах с аппетитом и теперь сожалела, что не заказала стейк. Отложив ложку, она глотнула вина, прежде чем приступить ко второму блюду. – Суп просто восхитительный.
– Рад, что тебе понравилось.
– Да, очень. – Джин облокотилась о стол и уткнула подбородок в сплетенные пальцы. Потом, досадуя на собственную откровенность, все же добавила: – По правде говоря, в последнее время аппетит у меня был не ахти. С тех пор, как… в общем, когда все это началось.
Дерек окинул ее задумчивым взглядом и вполголоса уточнил:
– Развод?
– Это было так… мерзко, – пробормотала Джин, содрогаясь. Выпитое вино развязало ей язык. – Нам пришлось продать дом в Анкоридже, переехать в другой город. И, поскольку Мэб сейчас в колледже, мне пришлось почти все делать самой.
– Да, это нелегко, – посочувствовал Дерек. – А твой… э-э-э… бывший муж разве не мог помочь?
– Феликс? – Джин скорчила гримаску. – Он блистательно отсутствовал. Отправился в Австралию от греха подальше. Он всегда мечтал путешествовать, и если – то есть когда женится на Эдит, – то, вероятно, подаст прошение о гражданстве.
Дерек нахмурился.
– Чем он, собственно, занимается?
– Занимается? То есть зарабатывает на жизнь? Он пилот. – Джин подавила нервный смешок и добавила: – Неутомимый исследователь и знаток прелестей стюардесс-блондинок…
– Значит, эта женщина… Эдит – стюардесса?
– Угу. – Джин наклонила голову, понимая, что ее понесло, но остановиться уже не могла. – Они… ммм… встретились в Риме, в отеле, где отдыхали их экипажи. По словам Феликса, это была любовь с первого взгляда.
– А ты ему не веришь?
– Отчего же? – Джин подняла голову, с деланно честным видом округлила глаза. – Верю, конечно. Она из тех аппетитных блондиночек, перед которыми, похоже, ни один мужчина не устоит. По крайней мере, мужчина средних лет.
– Я устоял бы, – тотчас сказал Дерек.
Джин смерила его пренебрежительным взглядом.
– Просто ты моложе Феликса. Поживешь – увидишь.
– Это ни к чему. – Дерек смотрел на нее так пристально, что ее бросало в жар. – Я не оставил бы тебя ради крашеной блондинки.
Джин улыбнулась, отчего на ее щеках заиграли ямочки.
– Откуда ты знаешь, что она крашеная?
– Так ведь они все такие. – Дерек подождал, пока официант уберет пустые тарелки, и лишь тогда продолжил: – Безнадежно одинокие женщины, которым не удалось заарканить собственного мужчину, и тогда они похищают чужих.
– Не думаю, что Феликс оказал ей сильное сопротивление, – мрачно заметила Джин.
Дерек пожал плечами.
– Тем более дурак.
Она невольно хихикнула.
– Знаешь, ты здорово повышаешь мою самооценку.
– Да, причем с удовольствием.
– Вот именно. – Лицо ее вдруг порозовело. – Не понимаю только, к чему тебе все это? Зачем я тебе сдалась?
Настала очередь Дерека состроить гримасу.
– Это уже похоже на приступ самокритики, – строго заметил он. – Тебе что, никто не говорил, какая ты привлекательная женщина?
– В последнее время – никто, – призналась Джин.
Дерек подлил вина в ее бокал.
– Хочешь верь, хочешь не верь, но я впервые в жизни пригласил на ужин совершенно незнакомую женщину. Знаю, ты считаешь, что я морочу тебе голову, но это неправда. Я просто искренне наслаждаюсь этим вечером.
– Я тоже. – Джин уткнулась взглядом в бокал, поражаясь собственной смелости. – И я рада, что ты пригласил меня поужинать.
– И я рад, – просто сказал Дерек, поднимая свой бокал. – Так что же, за нас?
– За нас, – послушно повторила Джин, сожалея, что после этого вечера они расстанутся и уже никогда не станут ближе друг другу. Она потягивала вино, остро ощущая на себе неотступный взгляд Дерека.
Второе блюдо оказалось не менее восхитительным, чем первое, хотя, по правде говоря, Джин почти не замечала, что ест. Позднее она смогла вспомнить только, что Дерек дал ей попробовать свой стейк, и то, что они ели, отрезая от одного куска, показалось Джин почти интимным действом. Быть может, потому это воспоминание заглушило все остальные.
Джин знала также, что никогда, ни с одним мужчиной ей не было так легко и радостно. Даже с Феликсом, который неизменно завладевал нитью их разговора и заводил речь о своей работе, о своих проблемах. Оглядываясь назад, Джин вынуждена была признать: хотя она всегда считала, что у них с Феликсом удачный брак, это никогда не было равноправным партнерством в полном смысле этого слова. Многие годы Джин безропотно позволяла Феликсу принимать нее решения за них двоих, а поскольку она почти никогда не возражала, он в конце конкой заключил, что у нее и вовсе нет собственного мнения.
Впрочем, за это Джин вряд ли могла ого винить…
Она отказалась от десерта, и они перешли в комнату отдыха, примыкавшую к ресторанному залу. Их проводили к столику под пальмой, возле которого стояли два удобных кресла и низкий диванчик. Джин предпочла диванчик, надеясь, что Дерек усядется напротив, в одно из кресел.
Как бы не так!
– Ты не против? – спросил он и сел рядом с Джин, при этом задев бедром ее бедро.
У нее вдруг перехватило горло, и она едва сумела выдавить вежливое:
– Нет, что ты.
Близость Дерека волновала ее, и Джин всем телом ощущала, как проминается диванчик под его тяжестью.
– Полагаю, ты остановился в отеле, – торопливо сказала она, стараясь не смотреть на его длинные мускулистые ноги, которые Дереку пришлось вытянуть под столик.
Он выждал, пока официант накроет для кофе, и лишь затем небрежным томом ответил:
– Да, а ты?
– О, я остановилась здесь…
– Это мне известно. – Взгляд Дерека ясно сказал Джин, что он видит насквозь ее неуклюжую попытку уйти от темы. – На каком этаже?
– Э-э-э… кажется, на первом.
– Ты что же, не помнишь, на каком этаже остановилась?
Конечно же помню, мысленно огрызнулась Джин. И отнюдь не на первом.
– Разумеется, я знаю, на каком этаже мой номер!
Во взгляде Дерека было откровенное недоверие.
– Насколько мне известно, – ровным голосом проговорил он, – первый этаж целиком отдан под офисы, магазины, рестораны и конференц-залы. Если не хочешь говорить мне, в каком номере остановилась, не нужно. Тебе незачем лгать, Аделла.
«Аделла»! Джин едва не сгорела от стыда.
– Я… меня… мое имя вовсе не Аделла, – едва слышно призналась она. – Меня зовут Джин. Джин Гловер.
– В самом деле?
В голосе Дерека не было ни капли удивления, и Джин настороженно взглянула на него.
– Ты… знал?
– Что ж, если ты готова была солгать о том, на каком этаже находится твой номер…
– Я вовсе не лгала.
– Нет? – скептически переспросил Дерек. – Только не говори, что тебя устроили на ночь в банкетном зале!
– И вовсе незачем язвить! – возмутилась Джин, задетая его тоном. – Если бы я умела лгать, то не стала бы говорить, что остановилась на первом этаже.
– С какой это стати ты сожалеешь, что не умеешь лгать? – осведомился Дерек опасно вкрадчивым тоном. – Разве я дал тебе повод подозревать меня?
– Нет. – Джин провела языком по губам, не осознавая, насколько дразняще это движение. – Но ведь я же этого не знала, когда ты заговорил со мной в баре.
Глаза Дерека потемнели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Джин стало не по себе. Она совсем не хотела обидеть Дерека, и не его вина, что она разучилась общаться с мужчинами. Если уж кого и винить, так только саму себя – она слишком долго позволяла Феликсу командовать ею.
– Извини, – сказала она тихо, удивляясь, что Дерек не отправился попытать счастья с кем-нибудь другим. В баре было полным-полно более молодых и, без сомнения, более привлекательных женщин, которые, судя по их взглядам, сейчас ломали головы, почему такой обаятельный парень тратит свое время на неброскую простушку. – Извини, – повторила Джин. – Наверное, я слишком стара для таких развлечений.
Темные глаза Дерека сузились.
– Ты вовсе не старая, – возразил он, в упор глядя на нее. И невольно усмехнулся, когда Джин состроила комичную гримаску. – Я не шучу. Сколько тебе – тридцать два, тридцать три? Поверь мне, это вовсе не старость.
Джин одарила его надменным взглядом.
– Если ты таким хитроумным способом пытаешься выведать, сколько мне лет, можешь не трудиться. Я не стыжусь своего возраста. Мне тридцать девять, почти сорок. Порог зрелости.
Дерек покачал головой.
– Зачем ты так упорно пытаешься принизить себя?! – воскликнул он. – Я нисколько не кривил душой. Ты и вправду выглядишь моложе своих лет – хочешь верь, хочешь не верь.
– Неужели?
– Да, ужели! – Дерек окинул ее пугающе чувственным взглядом. – Кто тебе сказал такую глупость – «порог зрелости»? Какой-нибудь мужчина?
– А что, не похоже? – ядовито осведомилась Джин, но, поскольку Феликс и вправду был здесь ни при чем, она все же добавила: – Нет, на самом деле это сказала Мэб. Моя дочь. Думаю, она хотела сделать мне комплимент.
– У тебя есть дочь? – Голос Дерека прозвучал вежливо, но настороженно. Может быть, он размышляет о том, есть ли у нее и муж? – Что ж, дети часто бывают слишком… слишком…
– Честны?
– Нет. – Он снова улыбался. – Я собирался сказать «жестоки». И близоруки. Они видят только то, что хотят видеть. Сколько лет твоей Мэб?
И лишь сейчас Джин запоздало сообразила, что назвала ему настоящее имя дочери.
– Двадцать, – призналась она с некоторой неохотой. И, поскольку вряд ли Дерек перескажет ее слова кому-то еще, добавила: – В будущем году она собирается выйти замуж. Видимо, хочет сделать меня бабушкой. – Джин не подозревала, что в ее глазах появилась откровенная грусть. – Должно быть, она полагает, что больше мне от жизни ждать уже нечего.
– На самом деле ты ведь тоже так считаешь, верно? – Помолчав, Дерек спросил: – А твой муж с ней согласен?
– Мы с ее отцом развелись.
– Вот как!
Это восклицание прозвучало так стандартно, что Джин вновь ощутила тот же прилив решимости, что ранее толкнул ее купить билет до Афин.
– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросила она. – Неужели то, что я в разводе, все объясняет? Ты это подумал? Брошенная женщина и все такое прочее? Так вот, позволь тебе сообщить: я в восторге, что разорвала этот брак!
– Как скажешь.
– Так и скажу! – Джин разозлилась на саму себя: с какой стати она оправдывается перед ним? – А теперь, с твоего позволения…
– Погоди!
В тот самый миг, когда она уже хотела соскользнуть с табурета, тонкие смуглые пальцы Дерека сомкнулись на ее запястье… и сердце Джин забилось сильнее.
– Не уходи! – взмолился Дерек. Темные глаза его обволакивали Джин влекущим взглядом. – Если я оскорбил тебя – извини. Я совсем не этого хотел.
– Тогда позволь спросить: чего же ты хотел, когда подошел ко мне? – огрызнулась Джин. Потом, заметив, что их стычка привлекает внимание, понизила голос: – Пожалуйста, позволь мне уйти. У меня заказан столик в ресторане.
Он провел пальцем по голубоватым жилкам, прихотливо сплетавшимся на ее запястье.
– Мы могли бы поужинать вместе…
– Не думаю.
– Почему же нет? – Вопреки явному нежеланию Джин он все так же крепко сжимал ее руку. – Мы ведь оба свободны, верно? Почему мы не можем поужинать вместе?
– Тебе даже не приходит в голову, что я этого вовсе не хочу?! – негодующе воскликнула она. – И почему ты так уверен, что я свободна? Я… у меня, может быть, кто-то есть. Только потому, что я разведена…
– Это правда?
– Я же сама тебе об этом сказала!
– Я имел в виду, у тебя кто-то есть? – уточнил он вполголоса, и под его жарким взглядом твердая решимость Джин растаяла как снег.
– Ну… мог быть.
– Есть или нет?
Джин обреченно вздохнула.
– Нет.
– Так что же? – Дерек мягко, но настойчиво водил пальцем по жилке, бившейся на ее запястье. – Ты позволишь мне пригласить тебя на ужин?
Джин покачала головой.
– Не понимаю, зачем тебе это нужно.
Губы Дерека чуть заметно дрогнули.
– Считай это моей прихотью, – сказал он сухо. – Ну что, пошли?
2
Метрдотель проводил их к столику у дальней стены, полускрытому пышной зеленью. Джин не слишком одобряла такое уединение – как будто у них и впрямь пошлая интрижка, которую нужно скрывать от посторонних взглядов. Она уселась на место, не споря, но все время озиралась, уверенная, что такая неподходящая пара, как она и Дерек, всем бросается в глаза.
Впрочем, никому, похоже, не было до них дела. Усилием воли Джин заставила себя успокоиться и тайком вытерла о лежащую на коленях салфетку повлажневшие ладони.
– Перестань делать вид, что готова сбежать отсюда куда угодно, – негромко сказал Дерек. – Того и гляди, я начну комплексовать.
Джин скорчила мрачную гримасу.
– Ну да, так я и поверила!
– Я не шучу. – Однако в глазах Дерека плеснулся смех. – Должен тебе сказать, что мне еще не приходилось принуждать женщин, которые мне нравились, терпеть мое общество.
От такого комплимента у Джин пересохло в горле, но она постаралась ничем себя не выдать.
– О, не сомневаюсь, – пробормотала она, сожалея, что не умеет светски болтать о пустяках.
Что бы там ни говорил Дерек, Джин не верила, что его и вправду к ней влечет. Просто подыскал для себя что-то новенькое вот и все. Может, у него сегодня как раз вечер доброго отношения к собакам и к разведенным матерям взрослых дочерей.
Официант явился узнать, что они будут пить, и это дало Джин пару минут на то, чтобы собраться с мыслями, а после того, как официант ушел за заказанной бутылкой, она получила еще одну передышку, изучая меню.
Ей было нелегко решить, какое блюдо заказать. Хотя за последние два года Джин сбросила несколько фунтов, она все еще весила больше, чем ей хотелось бы, и остро осознавала это. В последнее время аппетит у нее был никудышный, и ела она, в основном, для того, чтобы не волновать Мэб. В результате, сейчас ее внимание привлекли вегетарианские блюда.
– Ты вегетарианка? – полюбопытствовал Дерек, когда она сообщила ему, что собирается заказать.
Джин деланно улыбнулась.
– Нет. Просто я не очень голодна. А ты что закажешь?
Дерек пожал плечами.
– Стейк с салатом меня вполне устроит.
Такой выбор, по правде говоря, устроил бы и Джин, но мысль о лишних калориях призвала ее к умеренности. Кроме того, нет гарантии, что она вообще сможет хоть что-нибудь съесть, слишком она взволнована.
Принесли вино, Дерек заказал ужин, и Джин всеми силами постаралась расслабиться. С бокалом белого калифорнийского в руке сделать это оказалось намного проще, и она решила, что пришла пора Дереку ответить на кое-какие вопросы.
– Ты ведь не американец? – наконец довольно дерзко спросила она, и длинные, почти девичьи ресницы Дерека опустились, затеняя глаза.
– Почему ты так решила?
– Из-за акцента.
Дерек блеснул ослепительно белыми зубами.
– Ты меня ранила в самое сердце, – сообщил он с глубокой печалью в голосе, хотя озорная усмешка намекала, что он опять дразнит Джин. – Я-то полагал, что хорошо говорю по-английски.
– Так оно и есть, – поспешно заверила его Джин. – Просто иногда… – Она осеклась и совсем потеряла боевой пыл. – Извини. Это же совершенно не мое дело.
– Отчего же? – Дерек так пристально смотрел на ее губы, что Джин опять охватила паника. – Я и не собирался что-то скрывать. Мой дом в Греции, а среди моих предков и по отцу, и по матери – греки и англичане.
– Вот как… – Джин нервно глотнула вина и безрассудно добавила: – Я тоже лечу в Грецию. Завтра.
– Отдыхать?
Джин сожалела, что проговорилась. Ну да теперь поздно, так что…
– Да, – подтвердила она без особой охоты. И, чтобы Дерек не решил, будто она из тех жалких неудачниц, что всегда отдыхают в одиночку, торопливо добавила: – Погощу у родственников. Никогда не была в Греции.
– Тебе там понравится, – заверил Дерек, когда официант принес им первые блюда. – Много солнца, теплое море и изобилие лучших в мире морепродуктов.
Джин улыбнулась, зачерпнув ложком суп из спаржи.
– Стало быть, вегетарианцам там не место, – вполголоса заметила она.
– Не место. – В глазах Дерека плясали веселые искорки. – По-твоему, я предвзят?
– А разве нет?
– Честно говоря, да. – Он подцепил вилкой изрядную порцию салата. – Признаюсь, ни в каком другом месте я просто не смог бы жить.
– А в Нью-Йорк ты зачем приехал? – спросила Джин, изумляясь тому, с какой легкостью слетел с ее губ этот вопрос. Впрочем, какого черта? Она больше никогда не увидит этого человека, а с ним так легко болтать…
– По делам, – ответил Дерек, ничуть не задетый назойливыми расспросами. – Целую неделю не вылезал из здания фондовой биржи. Знаешь, где это?
– Да, знаю, – ответила Джин, кроша в пальцах булочку, – но никогда не была, хотя, говорят, там есть специальная галерея для туристов. Видишь ли, я живу не в Нью-Йорке, а в Валдизе, это на Аляске. Оттуда нет прямых рейсов в Афины, вот почему я здесь.
Дерек понимающе кивнул.
– Стало быть, твой отдых начался на день раньше.
– Можно и так сказать. – Джин вдруг сообразила, что уже доела суп, и на миг опешила от изумления. Болтая с Дереком, она забыла о своих проблемах с аппетитом и теперь сожалела, что не заказала стейк. Отложив ложку, она глотнула вина, прежде чем приступить ко второму блюду. – Суп просто восхитительный.
– Рад, что тебе понравилось.
– Да, очень. – Джин облокотилась о стол и уткнула подбородок в сплетенные пальцы. Потом, досадуя на собственную откровенность, все же добавила: – По правде говоря, в последнее время аппетит у меня был не ахти. С тех пор, как… в общем, когда все это началось.
Дерек окинул ее задумчивым взглядом и вполголоса уточнил:
– Развод?
– Это было так… мерзко, – пробормотала Джин, содрогаясь. Выпитое вино развязало ей язык. – Нам пришлось продать дом в Анкоридже, переехать в другой город. И, поскольку Мэб сейчас в колледже, мне пришлось почти все делать самой.
– Да, это нелегко, – посочувствовал Дерек. – А твой… э-э-э… бывший муж разве не мог помочь?
– Феликс? – Джин скорчила гримаску. – Он блистательно отсутствовал. Отправился в Австралию от греха подальше. Он всегда мечтал путешествовать, и если – то есть когда женится на Эдит, – то, вероятно, подаст прошение о гражданстве.
Дерек нахмурился.
– Чем он, собственно, занимается?
– Занимается? То есть зарабатывает на жизнь? Он пилот. – Джин подавила нервный смешок и добавила: – Неутомимый исследователь и знаток прелестей стюардесс-блондинок…
– Значит, эта женщина… Эдит – стюардесса?
– Угу. – Джин наклонила голову, понимая, что ее понесло, но остановиться уже не могла. – Они… ммм… встретились в Риме, в отеле, где отдыхали их экипажи. По словам Феликса, это была любовь с первого взгляда.
– А ты ему не веришь?
– Отчего же? – Джин подняла голову, с деланно честным видом округлила глаза. – Верю, конечно. Она из тех аппетитных блондиночек, перед которыми, похоже, ни один мужчина не устоит. По крайней мере, мужчина средних лет.
– Я устоял бы, – тотчас сказал Дерек.
Джин смерила его пренебрежительным взглядом.
– Просто ты моложе Феликса. Поживешь – увидишь.
– Это ни к чему. – Дерек смотрел на нее так пристально, что ее бросало в жар. – Я не оставил бы тебя ради крашеной блондинки.
Джин улыбнулась, отчего на ее щеках заиграли ямочки.
– Откуда ты знаешь, что она крашеная?
– Так ведь они все такие. – Дерек подождал, пока официант уберет пустые тарелки, и лишь тогда продолжил: – Безнадежно одинокие женщины, которым не удалось заарканить собственного мужчину, и тогда они похищают чужих.
– Не думаю, что Феликс оказал ей сильное сопротивление, – мрачно заметила Джин.
Дерек пожал плечами.
– Тем более дурак.
Она невольно хихикнула.
– Знаешь, ты здорово повышаешь мою самооценку.
– Да, причем с удовольствием.
– Вот именно. – Лицо ее вдруг порозовело. – Не понимаю только, к чему тебе все это? Зачем я тебе сдалась?
Настала очередь Дерека состроить гримасу.
– Это уже похоже на приступ самокритики, – строго заметил он. – Тебе что, никто не говорил, какая ты привлекательная женщина?
– В последнее время – никто, – призналась Джин.
Дерек подлил вина в ее бокал.
– Хочешь верь, хочешь не верь, но я впервые в жизни пригласил на ужин совершенно незнакомую женщину. Знаю, ты считаешь, что я морочу тебе голову, но это неправда. Я просто искренне наслаждаюсь этим вечером.
– Я тоже. – Джин уткнулась взглядом в бокал, поражаясь собственной смелости. – И я рада, что ты пригласил меня поужинать.
– И я рад, – просто сказал Дерек, поднимая свой бокал. – Так что же, за нас?
– За нас, – послушно повторила Джин, сожалея, что после этого вечера они расстанутся и уже никогда не станут ближе друг другу. Она потягивала вино, остро ощущая на себе неотступный взгляд Дерека.
Второе блюдо оказалось не менее восхитительным, чем первое, хотя, по правде говоря, Джин почти не замечала, что ест. Позднее она смогла вспомнить только, что Дерек дал ей попробовать свой стейк, и то, что они ели, отрезая от одного куска, показалось Джин почти интимным действом. Быть может, потому это воспоминание заглушило все остальные.
Джин знала также, что никогда, ни с одним мужчиной ей не было так легко и радостно. Даже с Феликсом, который неизменно завладевал нитью их разговора и заводил речь о своей работе, о своих проблемах. Оглядываясь назад, Джин вынуждена была признать: хотя она всегда считала, что у них с Феликсом удачный брак, это никогда не было равноправным партнерством в полном смысле этого слова. Многие годы Джин безропотно позволяла Феликсу принимать нее решения за них двоих, а поскольку она почти никогда не возражала, он в конце конкой заключил, что у нее и вовсе нет собственного мнения.
Впрочем, за это Джин вряд ли могла ого винить…
Она отказалась от десерта, и они перешли в комнату отдыха, примыкавшую к ресторанному залу. Их проводили к столику под пальмой, возле которого стояли два удобных кресла и низкий диванчик. Джин предпочла диванчик, надеясь, что Дерек усядется напротив, в одно из кресел.
Как бы не так!
– Ты не против? – спросил он и сел рядом с Джин, при этом задев бедром ее бедро.
У нее вдруг перехватило горло, и она едва сумела выдавить вежливое:
– Нет, что ты.
Близость Дерека волновала ее, и Джин всем телом ощущала, как проминается диванчик под его тяжестью.
– Полагаю, ты остановился в отеле, – торопливо сказала она, стараясь не смотреть на его длинные мускулистые ноги, которые Дереку пришлось вытянуть под столик.
Он выждал, пока официант накроет для кофе, и лишь затем небрежным томом ответил:
– Да, а ты?
– О, я остановилась здесь…
– Это мне известно. – Взгляд Дерека ясно сказал Джин, что он видит насквозь ее неуклюжую попытку уйти от темы. – На каком этаже?
– Э-э-э… кажется, на первом.
– Ты что же, не помнишь, на каком этаже остановилась?
Конечно же помню, мысленно огрызнулась Джин. И отнюдь не на первом.
– Разумеется, я знаю, на каком этаже мой номер!
Во взгляде Дерека было откровенное недоверие.
– Насколько мне известно, – ровным голосом проговорил он, – первый этаж целиком отдан под офисы, магазины, рестораны и конференц-залы. Если не хочешь говорить мне, в каком номере остановилась, не нужно. Тебе незачем лгать, Аделла.
«Аделла»! Джин едва не сгорела от стыда.
– Я… меня… мое имя вовсе не Аделла, – едва слышно призналась она. – Меня зовут Джин. Джин Гловер.
– В самом деле?
В голосе Дерека не было ни капли удивления, и Джин настороженно взглянула на него.
– Ты… знал?
– Что ж, если ты готова была солгать о том, на каком этаже находится твой номер…
– Я вовсе не лгала.
– Нет? – скептически переспросил Дерек. – Только не говори, что тебя устроили на ночь в банкетном зале!
– И вовсе незачем язвить! – возмутилась Джин, задетая его тоном. – Если бы я умела лгать, то не стала бы говорить, что остановилась на первом этаже.
– С какой это стати ты сожалеешь, что не умеешь лгать? – осведомился Дерек опасно вкрадчивым тоном. – Разве я дал тебе повод подозревать меня?
– Нет. – Джин провела языком по губам, не осознавая, насколько дразняще это движение. – Но ведь я же этого не знала, когда ты заговорил со мной в баре.
Глаза Дерека потемнели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16