Кот снова вел Бена вперед — что за самонадеянное животное, — и Бену приходилось снова спешить следом. Дождь частыми каплями бил по лицу, ветер дул холодными порывами. Приближались сумерки, а погода все более ухудшалась. Бен промок, продрог, проголодался и, несмотря на решимость идти до конца, потерял силу духа; он мечтал о теплой постели и сухой одежде. Но сейчас ни то, ни другое ему было недоступно. Владыка Озерного края и так еле выносил присутствие Бена, и за оставшееся время надо было попытаться найти Ивицу.
Бен прошел через Вечную Зелень, съежившись под дождем, едва отличимый от безликой, сумеречной тени, и углубился в лес. Огни домов и хижин исчезли у него за спиной, и тьма упала влажным, пропитанным дождем занавесом. Окутанные туманом ветки проплывали мимо, будто хвосты воздушных змеев, покинувшие своих крылатых обладателей; они тянулись к Бену, скребли по одежде, стояли все более густой стеной. Бен делал вид, что не замечает их, и продирался дальше. Он довольно часто бывал у старых сосен и мог найти путь вслепую.
Через несколько минут Бен достиг поляны, на пару шагов позади Дирка с Лесной опушки. Бен с надеждой огляделся, но ничего не увидел. Поляна была пуста, вокруг стояли старые сосны, древние часовые леса, сырые и холодные, как вся остальная земля. Бен быстро поискал следы и другие признаки пребывания здесь Ивицы, но ничто не помогло ему определить, приходила ли сюда сильфида.
Дирк с Лесной опушки прогулялся по поляне, принюхиваясь к земле, затем отошел, укрылся под широко раскинувшей ветви сосной и изящно сел.
— Она была здесь два дня назад, мой король, — объявил Дирк. — Сидела поблизости от того места, где сейчас стоишь ты, а ее мать танцевала, а потом сильфида обратилась в дерево. На рассвете она ушла.
Бен уставился на кота:
— Откуда ты все это знаешь?
— У меня хороший нюх, — надменно провозгласил Дирк. — Тебе надо развивать чутье. Оно подскажет то, что ты иначе упустишь. Нос подсказывает мне многое, чего не замечают твои глаза.
Бен подошел поближе и наклонился к коту, не обращая внимания на воду, которая стекала с ветвей сосны и ручьями лилась по лицу.
— А нос рассказал тебе, куда она сейчас пошла? — тихо спросил Бен.
— Нет, — ответил кот.
— Нет?
— Повторять нет необходимости, — презрительно фыркнул Дирк.
— Но если нос рассказал тебе все остальное, почему он не скажет о главном для меня? — осведомился Бен. — Твой нос всегда ведет себя так избирательно, да?
— Ехидство тебе не к лицу, любезный король, — слегка наклонив голову, упрекнул Дирк Бена. — К тому же я заслуживаю лучшего отношения. В конце концов я твой единственный спутник и помощник в этом рискованном деле.
— Смею заметить, что здесь нужны некоторые пояснения, — огрызнулся Бен. — Ты все время дразнишь меня своими знаниями, а раскрываешь лишь то. что хочешь. Я понимаю, что твое поведение совершенно оправданно, потому что ты кот, но надеюсь, ты можешь себе представить, насколько оно мне неприятно! — Бен стал выходить из себя, голос его повысился. — Я просто спросил, как ты определил, что Ивица была здесь и что мать ее танцевала, что девушка превращалась в дерево, и почему ты не можешь определить, куда…
— Не знаю.
— …она пошла потом… Что? Не знаешь? Почему не знаешь?
— Не знаю, почему я не знаю. Бен снова вытаращил глаза.
— Я должен был узнать, куда она пошла, но я не могу, — спокойно заключил Дирк. — Как будто она хотела это скрыть.
Бену потребовалась минута, чтобы обдумать новые сведения, затем он покачал головой.
— Но зачем ей скрывать, куда она идет? Дирк не ответил. Вместо этого тихо зашипел, как бы о чем-то предостерегая Бена, и снова встал. Бен разогнулся и повернул голову. Из тумана появилась темная фигура Владыки Озерного края, который большими шагами приближался к поляне. Владыка был один.
— Ивица здесь была? — резко спросил он. Бен помешкал, потом кивнул: .
— Была и ушла. Кот говорит, что ее мать танцевала для нее два дня назад.
В глазах речного эльфа отразился гнев, но Владыка быстро подавил это чувство.
— Разумеется, она вышла к дочери, — продолжал он. — Они тесно связаны. В танце волшебным образом открывается истина, находится выход… — Он замолчал, словно думая о чем-то другом, затем застыл, прямой и неподвижный,
— Вы выяснили, куда они отправились, Ваше Величество?
Бен снова помедлил, на этот раз скорее от удивления, чем из осторожности. Владыка Озерного края назвал Бена Его Величеством. Значит, Владыка решил признать его права как короля Заземелья? Бен встретил твердый взгляд речного эльфа.
— Ее следы скрыты от нас, — сказал Бен. — Кот думает, что они специально запутаны.
Владыка Озерного края, хмурясь, быстро взглянул на Дирка.
— Это может быть! — Он снова повернул к Бену будто вырезанное из камня лицо. — Но у моей дочери не хватило бы на это хитрости, а у ее матери возможностей. Если тут имеет место утаивание, это сделали другие. Те, кто будет помогать Ивице и ничего не скажет мне. Есть такие. — В его глазах вновь вспыхнул и угас гнев. — Но это не имеет значения. У меня все равно есть возможность ее отыскать. И не только ее. — Владыка резко отвернулся и забормотал:
— Время уходит. Дождь и тьма и так мешают мне. Чтобы добиться цели, надо действовать быстро. — В его голосе была настойчивость и решимость. — Я не позволю играть в такие игры у меня за спиной. Я знаю значение сна о черном единороге и золотой уздечке, знаю — хотят ли этого Ивица и ее мать или нет!
Он мгновенно исчез в лесу, не заботясь о том, идет ли за ним Бен. Беспокоиться было нечего. Бен спешил за Владыкой по пятам.
Дирк с Лесной опушки стоял под сосной и смотрел, как они уходят. Через минуту он стал монотонно умываться.
Владыка Озерного края настолько переменился, что Бену просто не верилось. Раньше Владыку не интересовали ни дочь, ни черный единорог, теперь же он только и думал, как бы поскорей узнать, где они. Он прошел через лес обратно к окраине города и подозвал телохранителей. Тут же появились слуги, выслушали его приказания и пропали в ночи. Они появлялись и опять исчезали, как тени, — безмолвная кучка эльфов, водяных, русалок и прочих, сопровождавших темную фигуру своего господина. Владыка Озерного края говорил быстро и четко и отворачивался от них, ни разу не замедлив шага. Почти крадучись, он прошел вдоль границы Вечной Зелени и вернулся обратно в лес. Бен тащился сзади, о нем как будто забыли.
Теперь они углубились в лес к северо-востоку от города. Время шло. Мрак настолько сгустился, что на расстоянии трех метров не было видно ни зги. Дождь поливал как из ведра, это был непрекращающийся ливень, который и не думал ослабевать. Звучали долгие раскаты грома, прилетевшая издалека молния расколола облака. Буря еще не вошла в полную силу. Самое худшее только приближалось.
Владыка Озерного края, казалось, совсем забыл о Бене. Он полностью сосредоточился на своем. Бен начал теряться в догадках, что происходит; ему стало как-то не по себе.
Потом они вышли из-за деревьев на широкую просеку, простирающуюся вниз по холму к большому озеру, из которого вытекали две реки. Переполненные дождевой водой, они водопадами сбегали вниз по скалистым уступам; казалось, эти уступы упали бы и разбились, если бы их не поддержали мощные кроны гигантских деревьев, похожих на мамонтов. Озеро волновалось, накачивая воду в реки, по его поверхности плясала и сверкала новая молния, свет которой смешался с огнями факелов на шестах, размещенных по всей длине и ширине холмов и освещающих каждый уголок склона. Бен замедлил шаг и стал вглядываться в темноту. Народец Озерного края, казалось, сновал повсюду, а может, лишь несколько этих созданий передвигалось среди огромного количества факелов. Ветер бил в глаза каплями дождя, и Бен не мог сказать наверняка.
Владыка Озерного края повернулся, увидел, что Бен все еще здесь, и сделал ему знак идти к уступу, который выдавался вперед со стороны холма и откуда были видны реки, озеро и вьющиеся гирлянды факельного света. Бен и Владыка встали на эту открытую площадку, на них яростно налетела буря, подтолкнула совсем близко друг к другу, но их слова почти заглушал вой ветра.
— Смотрите, Ваше Величество! — крикнул Владыка Озерного края, его странное, окаменевшее лицо почти касалось лица Бена. — Я не могу заставить мать Ивицы танцевать передо мной, как она танцевала для дочери, но мне подвластна их родня! Я узнаю, какие секреты они таят от меня!
Бен молча кивнул. В глазах Владыки кипело безумие, это было безумие страсти.
Владыка Озерного края подал знак, и из ночи вышло существо, похожее на жердь, такое тоненькое, что казалось вырезанным из высохшего прутика. На пришельце болталось грубое шерстяное одеяние, ветер развевал эту одежду, зеленые волосы, напоминающие столбики кукурузы, сбегали от макушки к затылку, вились вдоль позвоночника и покрывали руки и ноги. Черты лица существа выглядели как прорезанные в дереве щелочки. В одной руке пришедший держал свирель.
— Играй! — приказал Владыка Озерного края и указал на склон долины. — Зови их!
Прутик сел на мокрую землю, скрестив ноги, и поднес свирель к губам. Музыка началась тихо, с легкой, веселой каденции, убаюкивающей в краткие мгновения покоя, когда затихало яростное завывание ветра. Мелодия пронизывала и сливалась с шумом бури, пробиваясь подобно нити, ведомой рукой пряхи. Нежная, ровная, тихая музыка окутывала слушателей, словно шелком. Она лилась вниз с холма, и, казалось, в природе что-то происходит.
— Слушайте! — ликуя, прошептал Владыка Озерного края на ухо Бену.
Музыкант постепенно играл все громче, и песня все сильнее боролась с яростью бури. Музыка медленно поднялась над мраком, над сыростью, над холодом, и все окружение стало меняться. Рев бури ослаб, будто его заглушили, холод сменился теплом, а ночь стала светлеть, точно пришел рассвет. Бен чувствовал, как его несет вверх на невидимой воздушной подушке. Он моргнул, не веря своим глазам. Все вокруг становилось другим: формы, материя, время — все. Такой волшебной силы, как у этой музыки, Бен не встречал никогда, эта сила могла побороть даже стихию.
Свет факелов стал ярче, будто в огонь вдохнули новую жизнь, склон озарился их сиянием. Но в ночном воздухе, будто нагретом до белого каления, появилось еще одно сияние. Лучи бежали по склону вниз до самых вод озера. Поверхность озера успокоилась, рябь исчезла, будто материнская рука разгладила взъерошенные волосы спящего ребенка. Сияние плясало на берегу, как живое существо.
— Вот, Ваше Величество, смотрите? — сказал Владыка Озерного края.
Бен посмотрел. Сияющие язычки стали обретать форму. Танцуя, кружась и подпрыгивая в свете факелов, они начали принимать облик сказочных существ. Хрупкие, воздушные создания черпали силу в сиянии и в музыке свирели и обретали жизнь. Бен тут же их узнал. Это были лесные нимфы, такие же, как мать Ивицы, детского вида феи, легкие, как дым. Руки и ноги вспыхивали и искрились коричневым блеском, волосы спадали волнами до талии, крошечные лица тянулись к небу. Они появлялись десятками будто из ничего и танцевали и порхали на берегу зеркального озера, как в калейдоскопе.
Музыка лилась все громче. Сияние излучало тепло летнего дня, яркость приобретала многоцветие, оттенки радуги смешивались и выступали, как мазки кисти художника на холсте. Формы и размеры менялись, и Бен чувствовал, как его уносит в другое время и место. Он снова был юным, а мир молодым. Уже испытанное Беном ощущение полета усилилось, Бен парил над землей, свободный от силы притяжения. Владыка Озерного края и музыкант парили вместе с Беном, как птицы, подхваченные звуком и цветом. Лесные нимфы все еще танцевали внизу, с новой радостью кружились в сиянии и взмывали в воздух. Они оторвались от берега и, невесомые, заплясали по озерной глади, их крошечные ножки едва касались зеркальной поверхности. Они неторопливо собрались вместе посреди озера и, берясь за руки, а затем разлетаясь в разные стороны, делали сложные па.
В воздухе над ними возникали какие-то странные очертания.
— Вот сейчас? — откуда-то совсем издалека, так что Бен еле слышал, прошептал Владыка Озерного края.
Образ стал отчетливым — это была Ивица. Она стояла одна на берегу озера — этого озера — и держала в руках золотую уздечку из сна. Сильфида была в одеянии из белого шелка, и ее красота затмевала даже сияние, идущее от музыки свирели и танца лесных нимф. Ивица была полна жизни, лицо поднято, глаза смотрели в сторону, противоположную кружащемуся многоцветию, длинные зеленые волосы развернулись веером и колыхались на ветру. Она вытянула вперед руку с уздечкой, словно держала подарок, и ждала.
«Берегись», — вдруг предупредил голосок, тоненький-тоненький, почти утонувший в вихре звуков.
Бен на миг оторвал взгляд от Ивицы. Снизу, из невероятной дали, на него смотрел Дирк с Лесной опушки. — В чем дело? — с трудом выдавил из себя Бен. Но тут произошло такое, что вопрос Бена навсегда остался без ответа. Музыка достигла высшей точки, такой мощи, что заглушила все остальные звуки. Мир исчез. Осталось только озеро, хоровод лесных нимф и образ Ивицы. Красочные картины засверкали перед Беном необычайно яркими оттенками, и в глазах у него показались слезы. Он никогда не был так счастлив. Ему казалось, будто внутри него что-то распирает и он превращается в другое существо.
Потом на берегу озера появилось что-то еще; за нимфами и образом Ивицы стояло что-то необыкновенно прекрасное и одновременно ужасающее. Бен услышал глухой крик Владыки Озерного края. Это был крик торжества. Вихрь звуков и красок потускнел, словно вытянулся в мерцающую дорожку, и на нее осторожно ступил пришелец извне.
Это был черный единорог.
Бен почувствовал, как у него перехватило дыхание. Глаза горели, и его неудержимо потянуло вперед. Никогда он не видел более прекрасного создания, чем этот единорог. По сравнению с этим сказочным существом даже образ Ивицы, вызванный танцем лесных нимф, казался лишь бледной тенью. Изящное тело единорога появилось из темноты, поворачиваясь в такт музыке и танцу, навстречу буйству красок, рог сверкал белым волшебным светом.
Предостережение Дирка возникло снова, выплыв из памяти Бена: «Берегись!»
— Что происходит? — прошептал Бен. Теперь Владыка Озерного края вновь обернулся к Бену, и Бен не поверил своим глазам. Чувства оживили его суровое лицо, они играли в странно окаменевших чертах волнами света и цвета. Владыка заговорил, но, казалось, слова вылетали не изо рта, а из души:
— Я добуду его. Ваше Величество! Я овладею его волшебной силой, и он станет частью моей земли и моего народа! Он должен принадлежать мне! Обязательно должен!
И вдруг, прорвав завесу приятных ощущений, шум музыки и танца, до Бена дошли истинные намерения Владыки Озерного края. Он призвал музыканта и лесных нимф не для того, чтобы открыть местонахождение Ивицы или ее матери. Он стремился к гораздо большему.
Он призвал музыканта и нимф, чтобы заполучить черного единорога. С помощью музыки и танца Владыка вызвал призрак дочери с золотой уздечкой и заманил единорога на берег озера, где сказочное животное можно поймать. Владыка Озерного края сразу поверил Бену, но решил, что черный единорог лучше послужит его целям, чем лишенного власти и трона короля. Владыка взял сон Ивицы и присвоил его.
И, о Господи, все получилось! Черный единорог пришел!
Теперь Бен как зачарованный смотрел на единорога и не мог отвести взгляд; Бен знал, что должен как-то предотвратить то, что вот-вот произойдет, но его не отпускала красота и яркость видения. Единорог сверкал, черный как ночь, на фоне вихря красок, принесшего волшебное животное. Он кивнул точеной головой в такт музыке и издал клич, подзывая девушку с золотой уздечкой. Сказочное существо обрело жизнь, и его прелесть околдовала. Козлиные копытца переступали с места на .место, львиный хвост рассекал воздух, и единорог ступал все дальше и дальше навстречу западне.
«Я обязан остановить его!» — так и хотелось крикнуть Бену.
А потом лента, через которую черный единорог так легко переступил, будто разорвалась посередине, над призраком и лесными нимфами, и на передний план выступило ужасное существо, порожденное другими думами и стремлениями. Это было отвратительное чудовище, состоящее из чешуи и бугров, зубов и когтей, с крыльями, все выпачканное в черной жиже, которая испарялась в теплом воздухе. Помесь дракона и волка, оно продиралось сквозь ночь и бурю и с визгом и лязгом зубов тяжелой поступью двигалось к озеру.
Бен похолодел. Он видел это существо прежде. Это был демон из Абаддона, чудище, которое оседлал в битве Железный Марк.
Чудовище в бешенстве понеслось вперед, затем заметило черного единорога и резко свернуло в сторону. Единорог тоже увидел демона, и раздался жуткий, пронзительный крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Бен прошел через Вечную Зелень, съежившись под дождем, едва отличимый от безликой, сумеречной тени, и углубился в лес. Огни домов и хижин исчезли у него за спиной, и тьма упала влажным, пропитанным дождем занавесом. Окутанные туманом ветки проплывали мимо, будто хвосты воздушных змеев, покинувшие своих крылатых обладателей; они тянулись к Бену, скребли по одежде, стояли все более густой стеной. Бен делал вид, что не замечает их, и продирался дальше. Он довольно часто бывал у старых сосен и мог найти путь вслепую.
Через несколько минут Бен достиг поляны, на пару шагов позади Дирка с Лесной опушки. Бен с надеждой огляделся, но ничего не увидел. Поляна была пуста, вокруг стояли старые сосны, древние часовые леса, сырые и холодные, как вся остальная земля. Бен быстро поискал следы и другие признаки пребывания здесь Ивицы, но ничто не помогло ему определить, приходила ли сюда сильфида.
Дирк с Лесной опушки прогулялся по поляне, принюхиваясь к земле, затем отошел, укрылся под широко раскинувшей ветви сосной и изящно сел.
— Она была здесь два дня назад, мой король, — объявил Дирк. — Сидела поблизости от того места, где сейчас стоишь ты, а ее мать танцевала, а потом сильфида обратилась в дерево. На рассвете она ушла.
Бен уставился на кота:
— Откуда ты все это знаешь?
— У меня хороший нюх, — надменно провозгласил Дирк. — Тебе надо развивать чутье. Оно подскажет то, что ты иначе упустишь. Нос подсказывает мне многое, чего не замечают твои глаза.
Бен подошел поближе и наклонился к коту, не обращая внимания на воду, которая стекала с ветвей сосны и ручьями лилась по лицу.
— А нос рассказал тебе, куда она сейчас пошла? — тихо спросил Бен.
— Нет, — ответил кот.
— Нет?
— Повторять нет необходимости, — презрительно фыркнул Дирк.
— Но если нос рассказал тебе все остальное, почему он не скажет о главном для меня? — осведомился Бен. — Твой нос всегда ведет себя так избирательно, да?
— Ехидство тебе не к лицу, любезный король, — слегка наклонив голову, упрекнул Дирк Бена. — К тому же я заслуживаю лучшего отношения. В конце концов я твой единственный спутник и помощник в этом рискованном деле.
— Смею заметить, что здесь нужны некоторые пояснения, — огрызнулся Бен. — Ты все время дразнишь меня своими знаниями, а раскрываешь лишь то. что хочешь. Я понимаю, что твое поведение совершенно оправданно, потому что ты кот, но надеюсь, ты можешь себе представить, насколько оно мне неприятно! — Бен стал выходить из себя, голос его повысился. — Я просто спросил, как ты определил, что Ивица была здесь и что мать ее танцевала, что девушка превращалась в дерево, и почему ты не можешь определить, куда…
— Не знаю.
— …она пошла потом… Что? Не знаешь? Почему не знаешь?
— Не знаю, почему я не знаю. Бен снова вытаращил глаза.
— Я должен был узнать, куда она пошла, но я не могу, — спокойно заключил Дирк. — Как будто она хотела это скрыть.
Бену потребовалась минута, чтобы обдумать новые сведения, затем он покачал головой.
— Но зачем ей скрывать, куда она идет? Дирк не ответил. Вместо этого тихо зашипел, как бы о чем-то предостерегая Бена, и снова встал. Бен разогнулся и повернул голову. Из тумана появилась темная фигура Владыки Озерного края, который большими шагами приближался к поляне. Владыка был один.
— Ивица здесь была? — резко спросил он. Бен помешкал, потом кивнул: .
— Была и ушла. Кот говорит, что ее мать танцевала для нее два дня назад.
В глазах речного эльфа отразился гнев, но Владыка быстро подавил это чувство.
— Разумеется, она вышла к дочери, — продолжал он. — Они тесно связаны. В танце волшебным образом открывается истина, находится выход… — Он замолчал, словно думая о чем-то другом, затем застыл, прямой и неподвижный,
— Вы выяснили, куда они отправились, Ваше Величество?
Бен снова помедлил, на этот раз скорее от удивления, чем из осторожности. Владыка Озерного края назвал Бена Его Величеством. Значит, Владыка решил признать его права как короля Заземелья? Бен встретил твердый взгляд речного эльфа.
— Ее следы скрыты от нас, — сказал Бен. — Кот думает, что они специально запутаны.
Владыка Озерного края, хмурясь, быстро взглянул на Дирка.
— Это может быть! — Он снова повернул к Бену будто вырезанное из камня лицо. — Но у моей дочери не хватило бы на это хитрости, а у ее матери возможностей. Если тут имеет место утаивание, это сделали другие. Те, кто будет помогать Ивице и ничего не скажет мне. Есть такие. — В его глазах вновь вспыхнул и угас гнев. — Но это не имеет значения. У меня все равно есть возможность ее отыскать. И не только ее. — Владыка резко отвернулся и забормотал:
— Время уходит. Дождь и тьма и так мешают мне. Чтобы добиться цели, надо действовать быстро. — В его голосе была настойчивость и решимость. — Я не позволю играть в такие игры у меня за спиной. Я знаю значение сна о черном единороге и золотой уздечке, знаю — хотят ли этого Ивица и ее мать или нет!
Он мгновенно исчез в лесу, не заботясь о том, идет ли за ним Бен. Беспокоиться было нечего. Бен спешил за Владыкой по пятам.
Дирк с Лесной опушки стоял под сосной и смотрел, как они уходят. Через минуту он стал монотонно умываться.
Владыка Озерного края настолько переменился, что Бену просто не верилось. Раньше Владыку не интересовали ни дочь, ни черный единорог, теперь же он только и думал, как бы поскорей узнать, где они. Он прошел через лес обратно к окраине города и подозвал телохранителей. Тут же появились слуги, выслушали его приказания и пропали в ночи. Они появлялись и опять исчезали, как тени, — безмолвная кучка эльфов, водяных, русалок и прочих, сопровождавших темную фигуру своего господина. Владыка Озерного края говорил быстро и четко и отворачивался от них, ни разу не замедлив шага. Почти крадучись, он прошел вдоль границы Вечной Зелени и вернулся обратно в лес. Бен тащился сзади, о нем как будто забыли.
Теперь они углубились в лес к северо-востоку от города. Время шло. Мрак настолько сгустился, что на расстоянии трех метров не было видно ни зги. Дождь поливал как из ведра, это был непрекращающийся ливень, который и не думал ослабевать. Звучали долгие раскаты грома, прилетевшая издалека молния расколола облака. Буря еще не вошла в полную силу. Самое худшее только приближалось.
Владыка Озерного края, казалось, совсем забыл о Бене. Он полностью сосредоточился на своем. Бен начал теряться в догадках, что происходит; ему стало как-то не по себе.
Потом они вышли из-за деревьев на широкую просеку, простирающуюся вниз по холму к большому озеру, из которого вытекали две реки. Переполненные дождевой водой, они водопадами сбегали вниз по скалистым уступам; казалось, эти уступы упали бы и разбились, если бы их не поддержали мощные кроны гигантских деревьев, похожих на мамонтов. Озеро волновалось, накачивая воду в реки, по его поверхности плясала и сверкала новая молния, свет которой смешался с огнями факелов на шестах, размещенных по всей длине и ширине холмов и освещающих каждый уголок склона. Бен замедлил шаг и стал вглядываться в темноту. Народец Озерного края, казалось, сновал повсюду, а может, лишь несколько этих созданий передвигалось среди огромного количества факелов. Ветер бил в глаза каплями дождя, и Бен не мог сказать наверняка.
Владыка Озерного края повернулся, увидел, что Бен все еще здесь, и сделал ему знак идти к уступу, который выдавался вперед со стороны холма и откуда были видны реки, озеро и вьющиеся гирлянды факельного света. Бен и Владыка встали на эту открытую площадку, на них яростно налетела буря, подтолкнула совсем близко друг к другу, но их слова почти заглушал вой ветра.
— Смотрите, Ваше Величество! — крикнул Владыка Озерного края, его странное, окаменевшее лицо почти касалось лица Бена. — Я не могу заставить мать Ивицы танцевать передо мной, как она танцевала для дочери, но мне подвластна их родня! Я узнаю, какие секреты они таят от меня!
Бен молча кивнул. В глазах Владыки кипело безумие, это было безумие страсти.
Владыка Озерного края подал знак, и из ночи вышло существо, похожее на жердь, такое тоненькое, что казалось вырезанным из высохшего прутика. На пришельце болталось грубое шерстяное одеяние, ветер развевал эту одежду, зеленые волосы, напоминающие столбики кукурузы, сбегали от макушки к затылку, вились вдоль позвоночника и покрывали руки и ноги. Черты лица существа выглядели как прорезанные в дереве щелочки. В одной руке пришедший держал свирель.
— Играй! — приказал Владыка Озерного края и указал на склон долины. — Зови их!
Прутик сел на мокрую землю, скрестив ноги, и поднес свирель к губам. Музыка началась тихо, с легкой, веселой каденции, убаюкивающей в краткие мгновения покоя, когда затихало яростное завывание ветра. Мелодия пронизывала и сливалась с шумом бури, пробиваясь подобно нити, ведомой рукой пряхи. Нежная, ровная, тихая музыка окутывала слушателей, словно шелком. Она лилась вниз с холма, и, казалось, в природе что-то происходит.
— Слушайте! — ликуя, прошептал Владыка Озерного края на ухо Бену.
Музыкант постепенно играл все громче, и песня все сильнее боролась с яростью бури. Музыка медленно поднялась над мраком, над сыростью, над холодом, и все окружение стало меняться. Рев бури ослаб, будто его заглушили, холод сменился теплом, а ночь стала светлеть, точно пришел рассвет. Бен чувствовал, как его несет вверх на невидимой воздушной подушке. Он моргнул, не веря своим глазам. Все вокруг становилось другим: формы, материя, время — все. Такой волшебной силы, как у этой музыки, Бен не встречал никогда, эта сила могла побороть даже стихию.
Свет факелов стал ярче, будто в огонь вдохнули новую жизнь, склон озарился их сиянием. Но в ночном воздухе, будто нагретом до белого каления, появилось еще одно сияние. Лучи бежали по склону вниз до самых вод озера. Поверхность озера успокоилась, рябь исчезла, будто материнская рука разгладила взъерошенные волосы спящего ребенка. Сияние плясало на берегу, как живое существо.
— Вот, Ваше Величество, смотрите? — сказал Владыка Озерного края.
Бен посмотрел. Сияющие язычки стали обретать форму. Танцуя, кружась и подпрыгивая в свете факелов, они начали принимать облик сказочных существ. Хрупкие, воздушные создания черпали силу в сиянии и в музыке свирели и обретали жизнь. Бен тут же их узнал. Это были лесные нимфы, такие же, как мать Ивицы, детского вида феи, легкие, как дым. Руки и ноги вспыхивали и искрились коричневым блеском, волосы спадали волнами до талии, крошечные лица тянулись к небу. Они появлялись десятками будто из ничего и танцевали и порхали на берегу зеркального озера, как в калейдоскопе.
Музыка лилась все громче. Сияние излучало тепло летнего дня, яркость приобретала многоцветие, оттенки радуги смешивались и выступали, как мазки кисти художника на холсте. Формы и размеры менялись, и Бен чувствовал, как его уносит в другое время и место. Он снова был юным, а мир молодым. Уже испытанное Беном ощущение полета усилилось, Бен парил над землей, свободный от силы притяжения. Владыка Озерного края и музыкант парили вместе с Беном, как птицы, подхваченные звуком и цветом. Лесные нимфы все еще танцевали внизу, с новой радостью кружились в сиянии и взмывали в воздух. Они оторвались от берега и, невесомые, заплясали по озерной глади, их крошечные ножки едва касались зеркальной поверхности. Они неторопливо собрались вместе посреди озера и, берясь за руки, а затем разлетаясь в разные стороны, делали сложные па.
В воздухе над ними возникали какие-то странные очертания.
— Вот сейчас? — откуда-то совсем издалека, так что Бен еле слышал, прошептал Владыка Озерного края.
Образ стал отчетливым — это была Ивица. Она стояла одна на берегу озера — этого озера — и держала в руках золотую уздечку из сна. Сильфида была в одеянии из белого шелка, и ее красота затмевала даже сияние, идущее от музыки свирели и танца лесных нимф. Ивица была полна жизни, лицо поднято, глаза смотрели в сторону, противоположную кружащемуся многоцветию, длинные зеленые волосы развернулись веером и колыхались на ветру. Она вытянула вперед руку с уздечкой, словно держала подарок, и ждала.
«Берегись», — вдруг предупредил голосок, тоненький-тоненький, почти утонувший в вихре звуков.
Бен на миг оторвал взгляд от Ивицы. Снизу, из невероятной дали, на него смотрел Дирк с Лесной опушки. — В чем дело? — с трудом выдавил из себя Бен. Но тут произошло такое, что вопрос Бена навсегда остался без ответа. Музыка достигла высшей точки, такой мощи, что заглушила все остальные звуки. Мир исчез. Осталось только озеро, хоровод лесных нимф и образ Ивицы. Красочные картины засверкали перед Беном необычайно яркими оттенками, и в глазах у него показались слезы. Он никогда не был так счастлив. Ему казалось, будто внутри него что-то распирает и он превращается в другое существо.
Потом на берегу озера появилось что-то еще; за нимфами и образом Ивицы стояло что-то необыкновенно прекрасное и одновременно ужасающее. Бен услышал глухой крик Владыки Озерного края. Это был крик торжества. Вихрь звуков и красок потускнел, словно вытянулся в мерцающую дорожку, и на нее осторожно ступил пришелец извне.
Это был черный единорог.
Бен почувствовал, как у него перехватило дыхание. Глаза горели, и его неудержимо потянуло вперед. Никогда он не видел более прекрасного создания, чем этот единорог. По сравнению с этим сказочным существом даже образ Ивицы, вызванный танцем лесных нимф, казался лишь бледной тенью. Изящное тело единорога появилось из темноты, поворачиваясь в такт музыке и танцу, навстречу буйству красок, рог сверкал белым волшебным светом.
Предостережение Дирка возникло снова, выплыв из памяти Бена: «Берегись!»
— Что происходит? — прошептал Бен. Теперь Владыка Озерного края вновь обернулся к Бену, и Бен не поверил своим глазам. Чувства оживили его суровое лицо, они играли в странно окаменевших чертах волнами света и цвета. Владыка заговорил, но, казалось, слова вылетали не изо рта, а из души:
— Я добуду его. Ваше Величество! Я овладею его волшебной силой, и он станет частью моей земли и моего народа! Он должен принадлежать мне! Обязательно должен!
И вдруг, прорвав завесу приятных ощущений, шум музыки и танца, до Бена дошли истинные намерения Владыки Озерного края. Он призвал музыканта и лесных нимф не для того, чтобы открыть местонахождение Ивицы или ее матери. Он стремился к гораздо большему.
Он призвал музыканта и нимф, чтобы заполучить черного единорога. С помощью музыки и танца Владыка вызвал призрак дочери с золотой уздечкой и заманил единорога на берег озера, где сказочное животное можно поймать. Владыка Озерного края сразу поверил Бену, но решил, что черный единорог лучше послужит его целям, чем лишенного власти и трона короля. Владыка взял сон Ивицы и присвоил его.
И, о Господи, все получилось! Черный единорог пришел!
Теперь Бен как зачарованный смотрел на единорога и не мог отвести взгляд; Бен знал, что должен как-то предотвратить то, что вот-вот произойдет, но его не отпускала красота и яркость видения. Единорог сверкал, черный как ночь, на фоне вихря красок, принесшего волшебное животное. Он кивнул точеной головой в такт музыке и издал клич, подзывая девушку с золотой уздечкой. Сказочное существо обрело жизнь, и его прелесть околдовала. Козлиные копытца переступали с места на .место, львиный хвост рассекал воздух, и единорог ступал все дальше и дальше навстречу западне.
«Я обязан остановить его!» — так и хотелось крикнуть Бену.
А потом лента, через которую черный единорог так легко переступил, будто разорвалась посередине, над призраком и лесными нимфами, и на передний план выступило ужасное существо, порожденное другими думами и стремлениями. Это было отвратительное чудовище, состоящее из чешуи и бугров, зубов и когтей, с крыльями, все выпачканное в черной жиже, которая испарялась в теплом воздухе. Помесь дракона и волка, оно продиралось сквозь ночь и бурю и с визгом и лязгом зубов тяжелой поступью двигалось к озеру.
Бен похолодел. Он видел это существо прежде. Это был демон из Абаддона, чудище, которое оседлал в битве Железный Марк.
Чудовище в бешенстве понеслось вперед, затем заметило черного единорога и резко свернуло в сторону. Единорог тоже увидел демона, и раздался жуткий, пронзительный крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30