вход в запретное место охраняет страж, созданный Энлилем: «…ураган его голос, уста его – пламя, смерть – дыханье!» Имя чудовища было Хумбаба, и «ему вверил Эллиль страхи людские». Никто не может приблизиться к стражу, обладавшему великолепным слухом, – Хумбаба способен услышать корову на расстоянии шестидесяти лиг.
Опасность лишь усилила желание Гильгамеша попытаться достичь «места приземления». Если он добьется успеха, то в награду получит бессмертие, а если потерпит неудачу, то его героизм будут помнить люди. «Если паду я – оставлю имя, – сказал он, – и люди будут помнить об этом: Гильгамеш принял бой со свирепым Хумбабой!»
Исполненный решимости отправиться в поход, Гильгамеш упал на колени, «к Шамашу руки воздел» и попросил у бога покровительства и помощи. Ответ бога был уклончивым, и тогда Гильгамеш обратился к матери, чтобы она заступилась за него перед Шамашем. «Я решился, Нинсун, идти походом, дальней дорогой туда, где Хумбаба; в бою неведомом буду сражаться, путем неведомым буду ехать… кадильницы Шамашу ставь пред собою!» – заявил он.
Нинсун вняла мольбе сына. «Вступила Нинсун в свои покои, умыла тело мыльным корнем, облачилась в одеянья, достойные тела, надела ожерелье, достойное груди, опоясана лентой, увенчана тиарой». Воздев руки к небу, она обратилась к Шамашу и возложила всю ответственность на бога: «Зачем ты мне дал в сыновья Гильгамеша и вложил ему в грудь беспокойное сердце? Теперь ты коснулся его, и пойдет он дальней дорогой туда, где Хумбаба». Она призвала Шамаша защитить сына: «Пока он ходит и назад не вернулся, пока не достигнет Кедровых гор, пока не сражен им свирепый Хумбаба…» Потом обратилась к Энкиду: «Энкиду могучий, не мною рожденный! Я тебя объявила посвященным Гильгамешу» – и попросила его идти впереди, чтобы защитить друга.
Ремесленники Урука изготовили для друзей оружие, и Гильгамеш с Энкиду отправились к «месту приземления» в Кедровых горах.
Четвертая табличка «Эпоса о Гильгамеше» начинается с описания путешествия к Кедровым горам. Двигаясь с максимальной скоростью, они «через двадцать поприщ отломили ломтик, через тридцать поприщ на привал остановились, пятьдесят прошли они за день поприщ». Так они шли семнадцать дней, пока не добрались до Ливана, в горах которого росли уникальные кедры, многократно упоминающиеся и в Библии.
Увидев зеленую гору, друзья застыли в удивлении: «Остановились у края леса, кедров высоту они видят, леса глубину они видят, где Хумбаба ходит, – шагов не слышно: дороги проложены, путь удобен. Видят Кедровую гору кедра, жилище богов, престол Ирнини». Они действительно добрались до цели.
Гильгамеш совершил жертвоприношение Шамашу и попросил у него «сон благоприятный».
Здесь мы впервые встречаемся с ритуалом вызова пророческих видений. Следующие шесть строк, в которых приводятся заклинания, частично повреждены, но все же дают представление о сути ритуала:
Энкиду все приготовил для Гильгамеша.
Пылью… скрепил…
Положил его в круг…
… как дикий ячмень…
…кровь…
Гильгамеш подбородком уперся в колено.
По всей видимости, при исполнении ритуала требовалось прочертить круг с помощью пыли, произнести магические заклинания над ячменем и кровью, сесть внутрь круга и упереться подбородком в колени. Магия сработала, потому что Гильгамеш действительно заснул: «Сон напал на него, удел человека». Но посреди сна Гильгамеш неожиданно проснулся. Он рассказывает Энкиду содержание «страшного» видения. Они стоят у подножия горы, которая внезапно падает и придавливает их. Энкиду убеждает Гильгамеша, что сон благоприятен, а его смысл станет понятен на рассвете, и советует ему вновь лечь спать.
Но Гильгамеш опять просыпается. «Друг мой, ты не звал? – спрашивает он Энкиду. – Отчего я проснулся? Ты меня не тронул?» Нет, отвечает Энкиду. Может быть, это бог проходил мимо, недоумевает Гильгамеш. Во втором сне он опять видел, как рушатся горы. Однако теперь: «Человек появился, прекрасней которого нет на земле… Руку протянул, с земли меня поднял, утолил мой голод, водой напоил из меха».
Энкиду опять принялся успокаивать Гильгамеша. Рухнувшая гора, объявил он, означает убитого Хумбабу. «Друг мой, твой сон прекрасен», – говорит он и убеждает товарища вновь заснуть.
Когда они оба заснули, тишину ночи нарушили громовые раскаты, и они увидели ослепительное сияние. Гильгамеш не мог понять, сон это или явь. Вот что он говорит:
Сон, что я видел, – весь он страшен! Вопияло небо, земля громыхала, День затих, темнота наступила, Молния сверкала, полыхало пламя, Огонь разгорался, смерть лила ливнем, – Померкла зарница, погасло пламя, Жар опустился, превратился в пепел…
Понял ли Гильгамеш, что стал свидетелем взлета «небесной палаты»? Правильно ли он оценил оглушительный рев ракетных двигателей, сопровождающийся сильной вибрацией, клубы дыма и пыли, заслонившие предрассветное небо, яркую струю пламени, видную сквозь облака и тускневшую по мере того, как ракета набирала высоту, выпавший на землю пепел? Понял ли Гильгамеш, что действительно попал на «место приземления», где мог найти «шем», который унесет его к бессмертию? Вероятно да, потому что, несмотря на возражения Энкиду, воспринял это явление как благоприятный знак, как сигнал Шамаша не отступать от своего намерения.
Но прежде чем достичь Кедровой горы и добраться до «места приземления», друзья должны были одолеть внушающего ужас стража. Энкиду знал, где находятся ворота, и утром они вдвоем попытались проникнуть в лес, стараясь обходить «деревья, что убивают». Энкиду нашел ворота, о которых он рассказывал Гильгамешу, но, когда он попытался открыть их, неизвестная сила отбросила его назад. Двенадцать дней он лежал парализованный. Далее «Эпос о Гильгамеше» рассказывает, что Энкиду натирал себя травами, а Гильгамеш помогал ему: «…пусть сойдет с твоих рук онеменье, пусть покинет слабость твое тело».
Пока Энкиду лежал без движения, Гильгамеш обнаружил подземный туннель, который вел в глубь леса. Вход в туннель зарос (или специально был замаскирован) деревьями и кустами, а также засыпан землей и камнями. Гильгамеш рубил деревья, а Энкиду отбрасывал землю и камни. Через некоторое время они оказались в лесу и увидели перед собой тропу, которую проложил Хумбаба.
Друзья застыли, пораженные величием Кедровой горы: «Пред горою кедры несут свою пышность, тень хороша их, полна отрады, поросло там терньем, поросло кустами, кедры растут, растут олеандры».
Затем их охватил страх: Хумбаба услышал шум и «закричал еще, полный гнева». Почуяв присутствие в лесу двоих чужаков, страж угрожал смертью непрошеным гостям. Дальнейшие события напоминают библейский рассказ о встрече юноши Давида с великаном Голиафом, когда Голиаф почувствовал себя оскорбленным явным неравенством сил и грозил бросить тело противника на съедение диким зверям. Точно так же Хумбаба грозил, что перегрызет шею Гильгамешу, а тело его бросит в лесу на съедение хищным птицам и диким зверям.
Охваченные страхом, друзья наблюдали за чудовищем. Вид его был ужасен: зубы как у дракона, львиная морда. Его приближение было подобно бурным водам потопа. Но самыми страшными были смертоносные лучи, которые исходили из головы Хумбабы и «пожирали» деревья и кусты. Никто не мог избежать смерти при соприкосновении с ними. На одной из шумерских печатей мы видим изображение механического монстра (рис. 41) – вполне возможно, это и есть Хумбаба. Справа от чудовища стоят Гильгамеш и Энкиду, а слева бог Шамаш, который, как рассказывается в поэме, в критический момент пришел на помощь друзьям. «С неба призыв раздался», и Шамаш указал им слабое место чудовища. Хумбаба, объяснил бог, мог защитить себя, надев «семь одеяний ужасных», но, когда он прибыл на место схватки, «одно он надел, а шесть еще сняты». Поэтому оружие Гильгамеша и Энкиду способно поразить Хумбабу – нужно лишь подобраться к противнику поближе. Для этого Шамаш вызовет «буйные вихри», которые бросит в лицо Хумбабе, и нейтрализует смертоносный луч.
Вскоре земля задрожала – это Шамаш напустил на чудовище «буйные вихри». Лицо Хумбабы потемнело, и он потерял способность двигаться. Друзья набросились на беспомощное чудовище. «Сразили они наземь стража, Хумбабу, – на два поприща вокруг застонали кедры». Раненый Хумбаба упал, сожалея о том, что не убил Энкиду, когда впервые увидел его в лесу. Затем он обратился к Гильгамешу и предложил за свою жизнь столько драгоценной древесины кедра, сколько тот пожелает. Но Энкиду просил Гильгамеша не щадить его. «Убей его, – крикнул он. – Пока Энлиль в Ниппуре не слышит!» Видя, что Гильгамеш колеблется, Энкиду сам убил Хумбабу.
Чтобы вызвать ярость богов, а также увековечить свое имя, друзья срубили кедровые деревья и изготовили из бревен плот с будкой, в которую поместили голову Хумбабы. «На берег Евфрата доставим кедры», – решили они.
Избавившись от ужасного стража, охранявшего дорогу к «месту приземления», друзья остановились передохнуть у ручья. Гильгамеш снял с себя одежду, чтобы совершить омовение. «Он умыл свое тело, все оружье блестело, со лба на спину власы он закинул, с грязным он разлучился, чистым он облачился. Как накинул он плащ и стан подпоясал». Торопиться уже не было смысла – путь в «тайную обитель аннунаков» теперь свободен.
Но он совсем забыл, что это место считалось «престолом Иштар».
Иштар сама пользовалась расположенной здесь стартовой площадкой и, подобно Шамашу, наблюдала за битвой с небес – возможно, из своей «крылатой» капсулы (рис. 42). Она видела, как Гильгамеш раздевается, купается, приводит себя в порядок и облачается в красивые одежды, и «на красоту Гильгамеша подняла очи государыня Иштар». Не теряя времени, она обратилась к Гильгамешу: «Давай, Гильгамеш, будь мне супругом, зрелость тела в дар подари мне!»
Пообещав Гильгамешу золотые колесницы, прекрасный дворец и власть над «царями и владыками», если он согласится стать ее любовником, богиня не сомневалась, что тот не устоит перед соблазном. Но Гильгамеш неожиданно отвергает ее. Он ответил, что не может ничего дать взамен. А что касается ее любви – как долго она продлится? Рано или поздно богиня пресытится и избавится от него, как от «сандалии, жмущей ногу господина».
Тогда Иштар пообещала ему бессмертие. Но и это не убедило Гильгамеша. Перечислив всех брошенных любовников богини, он вопрошает: «Какого супруга ты любила вечно, какую славу тебе возносят?…И со мной, полюбив, ты так же поступишь!» – делает вывод он.
«Как услышала Иштар эти речи, Иштар разъярилась, поднялась на небо». Она обратилась к Ану, пожаловалась, что Гильгамеш ее «посрамляет», и попросила Ану, чтобы тот позволил Быку Небес уничтожить дерзкого наглеца. Поначалу Ану отказывался, но затем внял мольбам Иштар и вручил богине Быка Небес.
(Шумерский термин ГУДАН.НА обычно переводится как Бык Небес, но его можно интерпретировать и буквально – как «Бык Ану». Этим термином шумеры также обозначали созвездие Быка (Тельца), которое ассоциировалось с Энлилем. Однако Бык Небес, которого держали в кедровом лесу под охраной созданного Энлилем чудовища, мог быть особым быком, полученным в результате селекции на Нибиру и предназначенным для размножения на Земле. В Египте его аналогом был священный бык Апис.)
Подвергнувшись нападению Быка Небес, Гильгамеш и Энкиду бросились бежать, забыв о «месте приземления» и поисках бессмертия и думая лишь о том, как спасти свои жизни. Шамаш помог им за три дня преодолеть путь, на который обычно уходило полтора месяца. Гильгамеш укрылся за стенами города, а Энкиду остался снаружи, чтобы сразиться с чудовищем. Из города к нему на помощь спешили воины, но от дыхания Быка в земле «разверзались» ямы, способные поглотить «сто мужей Урука». Улучив момент, когда Бык отвернулся, Энкиду прыгнул ему на спину и ухватился за рога. Но Быку удалось сбросить Энкиду. Тогда Энкиду призвал на помощь Гильгамеша: «Между рогами, меж затылком и шеей Быка порази кинжалом».
Именно так убивают быка во время корриды и по сей день…
Это самое древнее описание боя человека с быком: «Погнал Энкиду, Быка повернул он, за толщу хвоста его ухватил он… а Гильгамеш, как увидел дело храброго героя и верного друга, – между рогами, меж затылком и шеей Быка поразил кинжалом». Победив творение небес, Гильгамеш приказал устроить в Уруке праздник. Но Иштар в своей обители горько оплакивала Быка Небес.
Среди многочисленных цилиндрических печатей со сценами из «Эпоса о Гильгамеше», найденных на территории Ближнего Востока, есть одна (ее нашли в хеттском торговом поселении на границе с Ассирией, рис. 43), на которой изображена Иштар, обращающаяся к Гильгамешу; рядом стоит полуобнаженный Энкиду, а между богиней и Гильгамешем помещены головы Хумбабы и Быка Небес.
Пока Гильгамеш праздновал победу над Быком в своем родном Уруке, боги собрались на совет. «Зачем они сразили Быка и Хумбабу? Умереть подобает тому, кто у гор похитил кедры!» – заявил Ану. Но Энлиль возразил ему «Пусть умрет Энкиду, но Гильгамеш умереть не должен!» В спор вмешался Шамаш, принявший часть вины на себя: «Должен ли ныне Энкиду умереть безвинно?»
Пока боги спорили, Энкиду спал. Во сне он видел, что его приговорили к смерти. Но в конечном итоге смертный приговор Энкиду заменили каторжными работами – до конца жизни он должен трудиться в Стране Копей, где добывали медь и лазурит.
В этот момент повествование, изобилующее драматическими неожиданными поворотами, достойными самого лучшего триллера, совершает еще один непредвиденный зигзаг. Страна Копей находилась в четвертом регионе Земли, то есть на Синайском полуострове, и Гильгамеш понял, что у него появляется еще один шанс присоединиться к богам и обрести бессмертие. Дело в том, что Страна Жизни – космопорт с космическими ракетами, которым руководил Шамаш, – тоже располагалась в четвертом регионе Земли.
Поэтому если Шамаш сделает так, что Гильгамеш будет сопровождать Энкиду в этом путешествии, то он (Гильгамеш) попадет в Страну Жизни! Увидев эту уникальную возможность, Гильгамеш обратился к своему божественному покровителю:
Позволь ступить на эту землю мне,
позволь добыть мне тем.
И там, откуда отлетают колесницы,
позволь мой путь начать…
Ты укажи дорогу мне туда…
И окружи меня своей защитой!
В ответ Шамаш стал описывать опасности и трудности, которые таит в себе путешествие по суше, и тогда к Гильгамешу пришла блестящая мысль: они поплывут на лодке! Друзья построили судно Маган – «египетскую лодку» – и в сопровождении пятидесяти моряков и воинов отправились в путь. Судя по всему, они намеревались пересечь Персидский залив, обогнуть Аравийский полуостров и по Красному морю добраться до берегов Синайского полуострова. Но этим планам было не суждено сбыться.
Когда Ану потребовал для Энкиду смерти, а затем смертный приговор был заменен каторжными работами в Стране Копей, боги решили, что два посланника – «одеты, как птицы, – одеждою крыльев» – возьмут осужденного за руки и доставят его к месту вечной ссылки (рис. 44а). Но морское путешествие противоречило этому решению, и гнев Энлиля не заставил себя ждать. Когда судно приблизилось к Аравийскому полуострову, находившиеся на его борту люди увидели некое существо: то ли человека, то ли бога. Он стоял на холме, «словно бык», и обладал способностью испускать смертоносные лучи (рис. 44б). Внезапно парус, как будто схваченный невидимой рукой, превратился в клочья, а само судно накренилось и перевернулось. Корабль вместе с людьми камнем пошел на дно, и спастись удалось лишь Гильгамешу и Энкиду. Когда Гильгамеш плыл к берегу, таща за собой Энкиду, он видел затонувший корабль, команда которого осталась на своих местах: сквозь толщу воды утопленники выглядели как живые.
Друзья достигли берега и провели там ночь, споря о том, куда следует идти. Гильгамеш не отступал от своего намерения найти Страну Жизни, а Энкиду советовал искать дорогу в Урук. Но затем Энкиду совсем ослабел; его руки и ноги онемели, внутренности стали разлагаться. Гильгамеш тщетно умолял Энкиду держаться за жизнь.
Шесть дней и семь ночей Гильгамеш оплакивал Энкиду, а затем ушел прочь, бесцельно скитаясь по пустыне. Его преследовали мысли о смерти: «И я не так ли умру, как Энкиду?»
Он не знал, что теперь, когда он остался один – после всех его приключений, после многочисленных встреч с богами, вещих снов и видений, битв и полетов, – начинается самое главное.
В тексте не говорится, как долго Гильгамеш бесцельно бродил по пустынной местности. Он пробирался по нехоженым тропам и добывал себе пропитание охотой, не встречая ни одного человека. Древний текст печально сообщает, что он «реки переплыл, где трудна переправа», и взбирался на никому неведомые горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Опасность лишь усилила желание Гильгамеша попытаться достичь «места приземления». Если он добьется успеха, то в награду получит бессмертие, а если потерпит неудачу, то его героизм будут помнить люди. «Если паду я – оставлю имя, – сказал он, – и люди будут помнить об этом: Гильгамеш принял бой со свирепым Хумбабой!»
Исполненный решимости отправиться в поход, Гильгамеш упал на колени, «к Шамашу руки воздел» и попросил у бога покровительства и помощи. Ответ бога был уклончивым, и тогда Гильгамеш обратился к матери, чтобы она заступилась за него перед Шамашем. «Я решился, Нинсун, идти походом, дальней дорогой туда, где Хумбаба; в бою неведомом буду сражаться, путем неведомым буду ехать… кадильницы Шамашу ставь пред собою!» – заявил он.
Нинсун вняла мольбе сына. «Вступила Нинсун в свои покои, умыла тело мыльным корнем, облачилась в одеянья, достойные тела, надела ожерелье, достойное груди, опоясана лентой, увенчана тиарой». Воздев руки к небу, она обратилась к Шамашу и возложила всю ответственность на бога: «Зачем ты мне дал в сыновья Гильгамеша и вложил ему в грудь беспокойное сердце? Теперь ты коснулся его, и пойдет он дальней дорогой туда, где Хумбаба». Она призвала Шамаша защитить сына: «Пока он ходит и назад не вернулся, пока не достигнет Кедровых гор, пока не сражен им свирепый Хумбаба…» Потом обратилась к Энкиду: «Энкиду могучий, не мною рожденный! Я тебя объявила посвященным Гильгамешу» – и попросила его идти впереди, чтобы защитить друга.
Ремесленники Урука изготовили для друзей оружие, и Гильгамеш с Энкиду отправились к «месту приземления» в Кедровых горах.
Четвертая табличка «Эпоса о Гильгамеше» начинается с описания путешествия к Кедровым горам. Двигаясь с максимальной скоростью, они «через двадцать поприщ отломили ломтик, через тридцать поприщ на привал остановились, пятьдесят прошли они за день поприщ». Так они шли семнадцать дней, пока не добрались до Ливана, в горах которого росли уникальные кедры, многократно упоминающиеся и в Библии.
Увидев зеленую гору, друзья застыли в удивлении: «Остановились у края леса, кедров высоту они видят, леса глубину они видят, где Хумбаба ходит, – шагов не слышно: дороги проложены, путь удобен. Видят Кедровую гору кедра, жилище богов, престол Ирнини». Они действительно добрались до цели.
Гильгамеш совершил жертвоприношение Шамашу и попросил у него «сон благоприятный».
Здесь мы впервые встречаемся с ритуалом вызова пророческих видений. Следующие шесть строк, в которых приводятся заклинания, частично повреждены, но все же дают представление о сути ритуала:
Энкиду все приготовил для Гильгамеша.
Пылью… скрепил…
Положил его в круг…
… как дикий ячмень…
…кровь…
Гильгамеш подбородком уперся в колено.
По всей видимости, при исполнении ритуала требовалось прочертить круг с помощью пыли, произнести магические заклинания над ячменем и кровью, сесть внутрь круга и упереться подбородком в колени. Магия сработала, потому что Гильгамеш действительно заснул: «Сон напал на него, удел человека». Но посреди сна Гильгамеш неожиданно проснулся. Он рассказывает Энкиду содержание «страшного» видения. Они стоят у подножия горы, которая внезапно падает и придавливает их. Энкиду убеждает Гильгамеша, что сон благоприятен, а его смысл станет понятен на рассвете, и советует ему вновь лечь спать.
Но Гильгамеш опять просыпается. «Друг мой, ты не звал? – спрашивает он Энкиду. – Отчего я проснулся? Ты меня не тронул?» Нет, отвечает Энкиду. Может быть, это бог проходил мимо, недоумевает Гильгамеш. Во втором сне он опять видел, как рушатся горы. Однако теперь: «Человек появился, прекрасней которого нет на земле… Руку протянул, с земли меня поднял, утолил мой голод, водой напоил из меха».
Энкиду опять принялся успокаивать Гильгамеша. Рухнувшая гора, объявил он, означает убитого Хумбабу. «Друг мой, твой сон прекрасен», – говорит он и убеждает товарища вновь заснуть.
Когда они оба заснули, тишину ночи нарушили громовые раскаты, и они увидели ослепительное сияние. Гильгамеш не мог понять, сон это или явь. Вот что он говорит:
Сон, что я видел, – весь он страшен! Вопияло небо, земля громыхала, День затих, темнота наступила, Молния сверкала, полыхало пламя, Огонь разгорался, смерть лила ливнем, – Померкла зарница, погасло пламя, Жар опустился, превратился в пепел…
Понял ли Гильгамеш, что стал свидетелем взлета «небесной палаты»? Правильно ли он оценил оглушительный рев ракетных двигателей, сопровождающийся сильной вибрацией, клубы дыма и пыли, заслонившие предрассветное небо, яркую струю пламени, видную сквозь облака и тускневшую по мере того, как ракета набирала высоту, выпавший на землю пепел? Понял ли Гильгамеш, что действительно попал на «место приземления», где мог найти «шем», который унесет его к бессмертию? Вероятно да, потому что, несмотря на возражения Энкиду, воспринял это явление как благоприятный знак, как сигнал Шамаша не отступать от своего намерения.
Но прежде чем достичь Кедровой горы и добраться до «места приземления», друзья должны были одолеть внушающего ужас стража. Энкиду знал, где находятся ворота, и утром они вдвоем попытались проникнуть в лес, стараясь обходить «деревья, что убивают». Энкиду нашел ворота, о которых он рассказывал Гильгамешу, но, когда он попытался открыть их, неизвестная сила отбросила его назад. Двенадцать дней он лежал парализованный. Далее «Эпос о Гильгамеше» рассказывает, что Энкиду натирал себя травами, а Гильгамеш помогал ему: «…пусть сойдет с твоих рук онеменье, пусть покинет слабость твое тело».
Пока Энкиду лежал без движения, Гильгамеш обнаружил подземный туннель, который вел в глубь леса. Вход в туннель зарос (или специально был замаскирован) деревьями и кустами, а также засыпан землей и камнями. Гильгамеш рубил деревья, а Энкиду отбрасывал землю и камни. Через некоторое время они оказались в лесу и увидели перед собой тропу, которую проложил Хумбаба.
Друзья застыли, пораженные величием Кедровой горы: «Пред горою кедры несут свою пышность, тень хороша их, полна отрады, поросло там терньем, поросло кустами, кедры растут, растут олеандры».
Затем их охватил страх: Хумбаба услышал шум и «закричал еще, полный гнева». Почуяв присутствие в лесу двоих чужаков, страж угрожал смертью непрошеным гостям. Дальнейшие события напоминают библейский рассказ о встрече юноши Давида с великаном Голиафом, когда Голиаф почувствовал себя оскорбленным явным неравенством сил и грозил бросить тело противника на съедение диким зверям. Точно так же Хумбаба грозил, что перегрызет шею Гильгамешу, а тело его бросит в лесу на съедение хищным птицам и диким зверям.
Охваченные страхом, друзья наблюдали за чудовищем. Вид его был ужасен: зубы как у дракона, львиная морда. Его приближение было подобно бурным водам потопа. Но самыми страшными были смертоносные лучи, которые исходили из головы Хумбабы и «пожирали» деревья и кусты. Никто не мог избежать смерти при соприкосновении с ними. На одной из шумерских печатей мы видим изображение механического монстра (рис. 41) – вполне возможно, это и есть Хумбаба. Справа от чудовища стоят Гильгамеш и Энкиду, а слева бог Шамаш, который, как рассказывается в поэме, в критический момент пришел на помощь друзьям. «С неба призыв раздался», и Шамаш указал им слабое место чудовища. Хумбаба, объяснил бог, мог защитить себя, надев «семь одеяний ужасных», но, когда он прибыл на место схватки, «одно он надел, а шесть еще сняты». Поэтому оружие Гильгамеша и Энкиду способно поразить Хумбабу – нужно лишь подобраться к противнику поближе. Для этого Шамаш вызовет «буйные вихри», которые бросит в лицо Хумбабе, и нейтрализует смертоносный луч.
Вскоре земля задрожала – это Шамаш напустил на чудовище «буйные вихри». Лицо Хумбабы потемнело, и он потерял способность двигаться. Друзья набросились на беспомощное чудовище. «Сразили они наземь стража, Хумбабу, – на два поприща вокруг застонали кедры». Раненый Хумбаба упал, сожалея о том, что не убил Энкиду, когда впервые увидел его в лесу. Затем он обратился к Гильгамешу и предложил за свою жизнь столько драгоценной древесины кедра, сколько тот пожелает. Но Энкиду просил Гильгамеша не щадить его. «Убей его, – крикнул он. – Пока Энлиль в Ниппуре не слышит!» Видя, что Гильгамеш колеблется, Энкиду сам убил Хумбабу.
Чтобы вызвать ярость богов, а также увековечить свое имя, друзья срубили кедровые деревья и изготовили из бревен плот с будкой, в которую поместили голову Хумбабы. «На берег Евфрата доставим кедры», – решили они.
Избавившись от ужасного стража, охранявшего дорогу к «месту приземления», друзья остановились передохнуть у ручья. Гильгамеш снял с себя одежду, чтобы совершить омовение. «Он умыл свое тело, все оружье блестело, со лба на спину власы он закинул, с грязным он разлучился, чистым он облачился. Как накинул он плащ и стан подпоясал». Торопиться уже не было смысла – путь в «тайную обитель аннунаков» теперь свободен.
Но он совсем забыл, что это место считалось «престолом Иштар».
Иштар сама пользовалась расположенной здесь стартовой площадкой и, подобно Шамашу, наблюдала за битвой с небес – возможно, из своей «крылатой» капсулы (рис. 42). Она видела, как Гильгамеш раздевается, купается, приводит себя в порядок и облачается в красивые одежды, и «на красоту Гильгамеша подняла очи государыня Иштар». Не теряя времени, она обратилась к Гильгамешу: «Давай, Гильгамеш, будь мне супругом, зрелость тела в дар подари мне!»
Пообещав Гильгамешу золотые колесницы, прекрасный дворец и власть над «царями и владыками», если он согласится стать ее любовником, богиня не сомневалась, что тот не устоит перед соблазном. Но Гильгамеш неожиданно отвергает ее. Он ответил, что не может ничего дать взамен. А что касается ее любви – как долго она продлится? Рано или поздно богиня пресытится и избавится от него, как от «сандалии, жмущей ногу господина».
Тогда Иштар пообещала ему бессмертие. Но и это не убедило Гильгамеша. Перечислив всех брошенных любовников богини, он вопрошает: «Какого супруга ты любила вечно, какую славу тебе возносят?…И со мной, полюбив, ты так же поступишь!» – делает вывод он.
«Как услышала Иштар эти речи, Иштар разъярилась, поднялась на небо». Она обратилась к Ану, пожаловалась, что Гильгамеш ее «посрамляет», и попросила Ану, чтобы тот позволил Быку Небес уничтожить дерзкого наглеца. Поначалу Ану отказывался, но затем внял мольбам Иштар и вручил богине Быка Небес.
(Шумерский термин ГУДАН.НА обычно переводится как Бык Небес, но его можно интерпретировать и буквально – как «Бык Ану». Этим термином шумеры также обозначали созвездие Быка (Тельца), которое ассоциировалось с Энлилем. Однако Бык Небес, которого держали в кедровом лесу под охраной созданного Энлилем чудовища, мог быть особым быком, полученным в результате селекции на Нибиру и предназначенным для размножения на Земле. В Египте его аналогом был священный бык Апис.)
Подвергнувшись нападению Быка Небес, Гильгамеш и Энкиду бросились бежать, забыв о «месте приземления» и поисках бессмертия и думая лишь о том, как спасти свои жизни. Шамаш помог им за три дня преодолеть путь, на который обычно уходило полтора месяца. Гильгамеш укрылся за стенами города, а Энкиду остался снаружи, чтобы сразиться с чудовищем. Из города к нему на помощь спешили воины, но от дыхания Быка в земле «разверзались» ямы, способные поглотить «сто мужей Урука». Улучив момент, когда Бык отвернулся, Энкиду прыгнул ему на спину и ухватился за рога. Но Быку удалось сбросить Энкиду. Тогда Энкиду призвал на помощь Гильгамеша: «Между рогами, меж затылком и шеей Быка порази кинжалом».
Именно так убивают быка во время корриды и по сей день…
Это самое древнее описание боя человека с быком: «Погнал Энкиду, Быка повернул он, за толщу хвоста его ухватил он… а Гильгамеш, как увидел дело храброго героя и верного друга, – между рогами, меж затылком и шеей Быка поразил кинжалом». Победив творение небес, Гильгамеш приказал устроить в Уруке праздник. Но Иштар в своей обители горько оплакивала Быка Небес.
Среди многочисленных цилиндрических печатей со сценами из «Эпоса о Гильгамеше», найденных на территории Ближнего Востока, есть одна (ее нашли в хеттском торговом поселении на границе с Ассирией, рис. 43), на которой изображена Иштар, обращающаяся к Гильгамешу; рядом стоит полуобнаженный Энкиду, а между богиней и Гильгамешем помещены головы Хумбабы и Быка Небес.
Пока Гильгамеш праздновал победу над Быком в своем родном Уруке, боги собрались на совет. «Зачем они сразили Быка и Хумбабу? Умереть подобает тому, кто у гор похитил кедры!» – заявил Ану. Но Энлиль возразил ему «Пусть умрет Энкиду, но Гильгамеш умереть не должен!» В спор вмешался Шамаш, принявший часть вины на себя: «Должен ли ныне Энкиду умереть безвинно?»
Пока боги спорили, Энкиду спал. Во сне он видел, что его приговорили к смерти. Но в конечном итоге смертный приговор Энкиду заменили каторжными работами – до конца жизни он должен трудиться в Стране Копей, где добывали медь и лазурит.
В этот момент повествование, изобилующее драматическими неожиданными поворотами, достойными самого лучшего триллера, совершает еще один непредвиденный зигзаг. Страна Копей находилась в четвертом регионе Земли, то есть на Синайском полуострове, и Гильгамеш понял, что у него появляется еще один шанс присоединиться к богам и обрести бессмертие. Дело в том, что Страна Жизни – космопорт с космическими ракетами, которым руководил Шамаш, – тоже располагалась в четвертом регионе Земли.
Поэтому если Шамаш сделает так, что Гильгамеш будет сопровождать Энкиду в этом путешествии, то он (Гильгамеш) попадет в Страну Жизни! Увидев эту уникальную возможность, Гильгамеш обратился к своему божественному покровителю:
Позволь ступить на эту землю мне,
позволь добыть мне тем.
И там, откуда отлетают колесницы,
позволь мой путь начать…
Ты укажи дорогу мне туда…
И окружи меня своей защитой!
В ответ Шамаш стал описывать опасности и трудности, которые таит в себе путешествие по суше, и тогда к Гильгамешу пришла блестящая мысль: они поплывут на лодке! Друзья построили судно Маган – «египетскую лодку» – и в сопровождении пятидесяти моряков и воинов отправились в путь. Судя по всему, они намеревались пересечь Персидский залив, обогнуть Аравийский полуостров и по Красному морю добраться до берегов Синайского полуострова. Но этим планам было не суждено сбыться.
Когда Ану потребовал для Энкиду смерти, а затем смертный приговор был заменен каторжными работами в Стране Копей, боги решили, что два посланника – «одеты, как птицы, – одеждою крыльев» – возьмут осужденного за руки и доставят его к месту вечной ссылки (рис. 44а). Но морское путешествие противоречило этому решению, и гнев Энлиля не заставил себя ждать. Когда судно приблизилось к Аравийскому полуострову, находившиеся на его борту люди увидели некое существо: то ли человека, то ли бога. Он стоял на холме, «словно бык», и обладал способностью испускать смертоносные лучи (рис. 44б). Внезапно парус, как будто схваченный невидимой рукой, превратился в клочья, а само судно накренилось и перевернулось. Корабль вместе с людьми камнем пошел на дно, и спастись удалось лишь Гильгамешу и Энкиду. Когда Гильгамеш плыл к берегу, таща за собой Энкиду, он видел затонувший корабль, команда которого осталась на своих местах: сквозь толщу воды утопленники выглядели как живые.
Друзья достигли берега и провели там ночь, споря о том, куда следует идти. Гильгамеш не отступал от своего намерения найти Страну Жизни, а Энкиду советовал искать дорогу в Урук. Но затем Энкиду совсем ослабел; его руки и ноги онемели, внутренности стали разлагаться. Гильгамеш тщетно умолял Энкиду держаться за жизнь.
Шесть дней и семь ночей Гильгамеш оплакивал Энкиду, а затем ушел прочь, бесцельно скитаясь по пустыне. Его преследовали мысли о смерти: «И я не так ли умру, как Энкиду?»
Он не знал, что теперь, когда он остался один – после всех его приключений, после многочисленных встреч с богами, вещих снов и видений, битв и полетов, – начинается самое главное.
В тексте не говорится, как долго Гильгамеш бесцельно бродил по пустынной местности. Он пробирался по нехоженым тропам и добывал себе пропитание охотой, не встречая ни одного человека. Древний текст печально сообщает, что он «реки переплыл, где трудна переправа», и взбирался на никому неведомые горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36