Мы шли по нашему рынку. Вообще-то рынок нам ни к чему. Но за ним, на дальнем пустыре находилась заброшенная свалка со всяким хламом. Алешка частенько там копался и собирал всякие железяки для своих изобретений. Сейчас он ходил туда, как в школу, каждый день, на несколько часов. Пытался там, среди разного железного барахла, отыскать хоть какой-нибудь завалященький револьвер. Какой же он Шерлок Холмс без револьвера?
Сколько раз я ему доказывал, что даже в наше время револьверы на свалках не валяются!
– Уж если там пушки есть, - упорствовал он, - то уж револьверчик наверняка куда-нибудь завалился. Это логично?
Тут он был, в общем-то, прав. Когда-то в самом деле мы обнаружили на свалке несколько настоящих артиллерийских орудий. Правда, все они были без замков и прицелов. И все они были разрезаны на куски.
Вот Алешка и таскал меня на свалку. В качестве подсобной рабочей силы.
– Дим! - визжал он. - Вон туда он наверняка завалился. Сверни-ка в сторонку эту трубу. Сдвинь-ка газовую плиту. Да не туда! А холодильник опрокинь. Ничего ты не умеешь!
– Я тебе не бульдозер! - возмущался я время от времени. - И не подъемный кран. - Но терпеливо выполнял его указания. Потому что было интересно. Всегда мы на этой свалке находили что-нибудь неожиданное. И тащили домой. А потом, по маминой команде, на помойку. Правда, один раз мы свою находку принесли не домой, а в милицию. Мы опрокинули какой-то холодильник, дверца его распахнулась, и оттуда, из его нутра, вывалились всякие протухшие продукты. Мы отскочили в сторону и поскорее зажали носы. А Лешка вдруг углядел, что в разбившемся стакане что-то ярко сверкнуло. Это был большой старинный перстень. Весь из себя золотой и с каким-то резным камнем в зубчиках вроде орлиных когтей.
– Волшебный! - заорал Алешка. Схватил кольцо, надел на палец, стал вертеть его и заклинать всякую тарабарщину. (Он одно время увлекался то ли Толкиеном, то ли Гарри Поттером.)
Перстень его не послушался. Алешка вздохнул:
– Придется в милицию отдать. Или маме подарим?
Но мы не так были воспитаны, чтобы дарить любимой маме чужие вещи. Особенно со свалки.
И отнесли находку в милицию. И чуть не пожалели об этом. Нас продержали там несколько часов в разных комнатах. И какой-то суетливый майор все время нас расспрашивал, каждого по отдельности: где мы нашли этот перстень? Как нашли? Когда? При каких обстоятельствах? Задаст мне эти вопросы, запишет ответы и бежит в соседний кабинет, к Алешке. И ему те же самые вопросы задает. А потом начинает злорадно сличать наши ответы.
– Так… - ехидно и многозначительно говорил майор, будто уличал в преступлении матерых рецидивистов. - Так… А вот тут в ваших показаниях имеются существенные разногласия. Вы утверждаете, что обнаружили этот перстень в стакане с прокисшим молоком! А ваш брат - что в холодильнике! Как это понять? Поясните!
– Но стакан-то был в холодильнике, - устало «пояснял» я.
– А ваш брат утверждает, что на земле!
Наконец ему самому это надоело, и он стал упрекать нас за то, что мы «шляемся по помойкам», и стал угрожать, что сообщит о нашем недостойном поведении в школу и родителям, чтобы они приняли надлежащие меры.
Тут уже Алешка не выдержал и сказал, что он сам сообщит родителям, прямо отцу на работу. А уж он-то примет такие надлежащие меры, что мало не покажется. Алешка, правда, не уточнил - кому мало не покажется: нам или майору, который вел дотошный допрос.
Майор ехидно ухмыльнулся и придвинул к Алешке телефон. Знал бы он, чем это для него кончится!
Алешка набрал папин служебный номер и важно сказал:
– Здесь Алексей Оболенский. Полковника Оболенского попрошу к аппарату.
– Здорово, Алеха! - ответил ему папин сотрудник, тоже полковник. - Сергей Александрович в местной командировке. Что у тебя за проблемы?
Алешка коротко, но красочно обрисовал наши проблемы. Голос папиного сотрудника сразу изменился. Из дружелюбного стал железным:
– Ну-ка, Алексей, передай ему трубочку.
Майор уже начал что-то соображать, но трубку взял со снисходительной усмешкой. Которая быстро сменилась виноватой и растерянной улыбкой. Он выслушал все, что ему сказали (что уж ему сказали - можно догадаться!), осторожно положил трубку и посмотрел на нас с мягкой укоризной:
– Что ж вы, ребята, сразу не сказали, а? Подставили меня.
– Не так воспитаны! - сурово отрезал Алешка.
– Хорошо воспитаны! - похвалил нас майор. - Честными гражданами. Спасибо за ваш поступок! Вы свободны!
– А отпечатки брать не будете? - отомстил Алешка.
Майор меленько посмеялся и вытер вспотевший лоб…
– Нет, - тяжело вздохнул Алешка, когда мы выбрались на свободу. - Нет, это не Шерлок Холмс.
Впрочем, я отвлекся. Идем мы, значит, со свалки по рынку. И вдруг Алешка хватает меня за рукав, показывает глазами на какого-то парня в красивой куртке и шепчет мне в ухо тоном настоящего Шерлока Холмса:
– Дим, этот человек только что совершил преступление!
– С чего ты взял? - Я даже глазами захлопал.
– Смотри, как он идет! Будто вот-вот бежать бросится. Он как спортсмен на старте.
В голосе Алешки прозвучало явное пренебрежение - он не любил спорт. И не скрывал этого. Даже от Валентины Ивановны, нашей физкультурницы. Она-то сама очень любит свою физкультуру. И считает ее самым главным предметом в школе. И в жизни. И чтобы нам эту любовь привить, все время обосновывает ее всякими примерами.
– Вот опаздываете вы на поезд, - горячо и мечтательно говорит она. - Тренированный человек как помчится!…
– Как обгонит… - ворчит Алешка.
– Или вам предстоит, - к счастью, не слыша его, продолжает свою агитацию Валентина Ивановна, - перепрыгнуть через бездонную пропасть, чтобы спасти товарища. Тренированный человек…
– Уж сорвется - так сорвется… - ворчит Алешка.
А однажды он даже вступил в открытую дискуссию и философски обосновал свою жизненную позицию:
– Ну что мы все бегаем да прыгаем? Какая разница - опоздаю я на поезд на десять или на пять минут. Или недопрыгну через пропасть на метр или на два?
Тем самым наш мелкий философ окончательно испортил отношения с преподавателем физкультуры.
…Но я опять отвлекся.
– …А самое главное, Дим… - Тут Алешка сорвался с места и, не договорив, шмыгнул в сторону. Оказывается - углядел нашего знакомого участкового.
Этот участковый был очень хороший милиционер. Правда, еще молодой и не очень опытный. И он частенько заходил к нам домой. Или на нас с Алешкой пожаловаться, или с папой посоветоваться по трудным вопросам службы. И папа ему всегда помогал. Как старший товарищ. Ну и мы тоже не раз помогали. Как младшие товарищи.
Алешка что-то горячо нашептал участковому, тот кивнул, поискал глазами подозрительного парня, догнал его и положил ему руку на плечо:
– Извините, гражданин. Предъявите, пожалуйста, ваши документы.
Парень вздрогнул, обернулся и ответил осторожной улыбкой:
– Да я вроде ничего не нарушил…
– Простая проверка, - настоял участковый. - Не беспокойтесь.
Парень сунул руку в один карман куртки, в другой… И только из третьего достал паспорт и какую-то тоненькую книжечку.
Участковый раскрыл паспорт.
– Так, - проговорил участковый, глядя в документ, - гражданин Веселовский? Игорь Александрович?
– Веселовский, - как-то не очень уверенно подтвердил парень. И более решительно: - Игорь Александрович.
– Странно, - нахмурился участковый. - А по паспорту вы - Ивановский Андрей Петрович. Придется пройти проверку в отделении милиции. Прошу вас. - И он положил его документы в карман.
А парень вдруг, нагнув голову, стремительно рванулся в щель между палатками. Но не очень удачно - навстречу ему оттуда как раз вышел другой парень, вернее, молодой дядька - в разбитых очках на носу, с фингалом на скуле и с какой-то замызганной курткой в руке.
Они столкнулись. И могли бы уже разбежаться по своим делам, но дядька с фингалом вдруг вцепился в него и закричал:
– Вот он! Грабитель! Милиция!
А милиция в этот раз - тут как тут.
Участковый ловко вывернул жулику руки, и не успели мы и глазом моргнуть - как на нем уже щелкнули наручники.
– Я, извините, - возбужденно заговорил дядька в разбитых очках, - отошел за палатки, по… ну по личному делу. А тут подходит этот амбал и говорит так нагло: «Хорошая у тебя курточка, командир. Мне нравится». - «Мне самому нравится», - отвечаю. А он: «Давай меняться!» Сбил меня с ног, сорвал куртку, надел, а мне бросил свою. Гад поганый!
«Гад поганый» стоял, понурив голову, и озирался. Участковый по рации вызвал патрульную машину и, когда усадил в нее задержанного, подошел к нам. Мне он пожал руку, а Алешку потрепал по голове и похвалил:
– Молодец! Шерлок Холмс!
Потом Алешка мне рассказал, почему этот парень вызвал у него подозрения. Я бы ни за что не догадался. И внимания на это не обратил бы. А оказалось все так просто! Как у Шерлока Холмса.
– Он, Дим, - небрежно объяснял Алешка, - он закурил и стал совать зажигалку в карман. И никак в него не попадет. Непривычно ему. Я сначала подумал: ну и что? Купил человек новую куртку и еще не привык к ее карманам. А потом смотрю - куртка хоть и красивая, но уже ношеная. Значит, чужая. Но тогда я еще подумал: может, ему кто-нибудь поносить дал. Или сфотографироваться. Но он очень странно себя вел: все время оглядывался, а когда закуривал - глазами по сторонам шастал. Вот я и догадался, что он эту куртку с кого-то сграбил.
Все просто. И верно. Но вот я почему-то, даже когда этот парень шарил по карманам в поисках документов, не насторожился. Не увидел в этом ничего подозрительного или необычного. А ведь всякий нормальный человек по всем своим карманам документы не ищет - он всегда знает, где они у него лежат. Значит, он еще с этой курткой освоиться не успел. И карманы даже не проверил - что там и где лежит.
А Лешка все просек.
Да, все очень просто. Но вот в той загадочной и страшной истории, о которой я хочу рассказать, все было очень непросто. И если бы не Шерлок Холмс (и не Алешка!), на знаю, разгадали бы мы ее… Смогли бы, как говорил великий сыщик, пролить луч света на это мрачное пятно…
Глава III
Была у зайца избушка…
Началась эта леденящая кровь история скучным-прескучным осенним днем…
Домой идти не хотелось. Папа - опять в командировке, мама - опять на работе. Лешка предложил сходить в парк - там начали строить какой-то забавный детский городок. Весь из себя сказочный.
– Ну там избушка Бабы Яги со ступой, - взахлеб начал соблазнять меня Алешка. - Ну там печка, в которой от всяких гусей-лебедей прячутся всякие дети. Деревянный Серый Волк в кустах скачет. Три поросенка в шляпах поют…
– Постой, - перебил я. - А ты откуда знаешь?
– А я уже там был.
– Когда?
– Вместо физкультуры. Меня освободили от урока…
Понятно. Освободили. Выгнали, значит.
– За что?
Алешка нахмурился, сделал грустное лицо.
– Да я упал, - признался он. - Залез на канат и с него упал.
– Ушибся?
– Я-то нет.
– А кто?
– Валентина Ивановна.
– ?
– Да я, понимаешь, Дим, на нее упал.
Так, все ясно. Нашел на кого падать. Я молча протянул руку.
Алешка посопел, пошарил в сумке и отдал мне измятую записку.
«Уважаемые родители Алексея Оболенского! Прошу Вас срочно зайти в школу по поводу безобразного поведения Вашего сына, нанесшего психологическую травму преподавателю физкультуры».
– Что еще за травма? - нахмурился я.
– Да понимаешь, Дим… Я когда на нее падал… У нее прическа с головы слетела…
Хорошо, что не голова. Но и такое не прощается. Тем более - Валентиной Ивановной. Она к тому же у нас старейший педагог. Вообще-то они почти все у нас старейшие. Новейшие к нам в школу не идут. А если приходят, то долго не выдерживают. Особенно они не любят, когда им на головы ученики третьего класса падают. И парики сшибают.
– Что будем делать? - спросил Алешка.
– А ничего! - Я махнул рукой. - Папа - в командировке, мама - на работе…
– Записку я потерял, - подхватил Алешка. - Пошли в парк.
В парке мы болтались долго - даже сумерки уже появились. Тишина настала. Только листья под ногами шуршали. А иногда слышалось, как с дубов падают на них тяжелые спелые желуди - звонко так, хрустко.
Набрали мы зачем-то полные карманы желудей, осмотрели все деревянные чудеса. Нам они понравились. Жаль только, что все это очень скоро население нашего микрорайона, как обычно, разломает на мелкие дребезги. А кое-что симпатичное и не очень крупное утащит на свои дачи, чтобы украсить их ежиками с яблоками на колючках и гномиками с фонариками. Заодно и поющими поросятами в шляпах.
– Тут надо охрану ставить, - сказал я с сожалением.
– Вон, - показал Алешка, - один охранник уже сидит.
Возле симпатичного домика, спереди у которого было написано резными буквами «Избушка лубяная № 2», сидел на скамейке, сгорбившись, такой одинокий мальчуган, что нам даже жалко его стало.
Когда мы подошли к нему, он поднял голову и безразлично взглянул на нас. Лешка остановился и спросил:
– Чего ты тут сидишь, как бездомный?
– А я и есть бездомный, - ответил мальчуган. - Меня из дома выгнали.
– Кто? Родители?
– Нет. Чужие люди.
– А родители где?
– Не знаю. Они куда-то пропали. Я пришел домой, а там чужие дядьки. Они меня прогнали.
Ни фига себе! Ну точно как в сказке про лису и зайца. «У лисы была избушка ледяная, а у зайца - лубяная… Вот лиса его и выгнала».
Но нам тогда и в голову не пришло, какая это жестокая и загадочная история. И что нам с Алешкой придется в этой истории разбираться. Разгадывать тайны и наказывать зло. С риском для жизни…
Мальчугана звали Федя Зайцев. Он гостил у своей любимой бабушки, а когда вернулся в родной дом, на пороге его встретили незнакомые дядьки и сказали:
– Иди отсюда! Ты больше здесь не живешь!
Федя растерялся и испугался.
– Позовите маму, - попросил он.
– И мама твоя больше здесь не живет. И папа твой тоже. Убирайся! - И дверь захлопнулась перед его носом.
– А где же ты ночевал? - с участием спросил Алешка.
– А вот в этой избушке. - Федя показал на «лубяное» сооружение. - Только там страшно ночью. В парке собаки воют. Какие-то люди кричат… И холодно.
– Что же ты к бабушке не вернулся?
– А я не знаю, где она живет. Город еще могу вспомнить, а адрес - нет.
– А фамилия бабушки?
– Анастасия Петровна.
Да, очень точные сведения.
– В милицию ходил?
– Я боюсь. Они меня сразу в детский дом отправят. Тогда меня родители вообще не найдут, - и он мужественно хлюпнул носом.
А в парке уже совсем стемнело и похолодало. И где-то в его глубине и впрямь завыла голодная бродячая собака. Представить, что этот малыш будет здесь ночевать, скорчившись на голом холодном полу лубяной избушки, было невозможно.
– Пошли домой! - решительно сказал Алешка и взял Федю Зайцева за руку. - Поживешь у нас. А потом вернется наш папа и живо разыщет твоих родителей. И вышибет из твоего дома захватчиков. Он знаешь у нас какой? Настоящий полковник. Шерлок Холмс!
Мама была уже дома и готовила ужин.
– Это что за сокровище? - спросила она.
– Это Федя Зайцев, - деловито ответил Алешка. - У нас будет жить. Где раскладушка?
Мама на всякий случай выглянула за дверь, на лестничную площадку - нет ли там еще одного Феди или еще двух Зайцевых?
А Лешка емко и коротко прояснил ситуацию:
– Он бездомный сирота. Временно.
– Какой ужас! - Мама прижала ладони к щекам. - Бедный малыш! Пошли скорее ужинать.
За столом она с удовольствием смотрела, как наворачивает «бедный малыш», и все время подкладывала ему добавки. Федя Зайцев, конечно, был очень голодный и ел очень азартно, но без жадности, аккуратно и, отодвинув тарелку, вежливо сказал:
– Спасибо. Все было очень вкусно.
Чем и покорил материнское сердце нашей мамы.
– Из хорошего дома мальчик, - заметила она вполголоса. - Воспитанный. - И с намеком посмотрела на нас.
Мы постелили воспитанному Феде в нашей комнате, и он мгновенно уснул. Но во сне иногда тоненько поскуливал, как маленький обиженный щенок. Или зайчонок. Которого лиса из дома выгнала.
Лисовский был хороший мастер, но очень плохой человек. Он приходил на помощь людям в трудную минуту: когда у них засорялась канализация, или хлестала горячая вода из проржавевшей трубы, или через край раковины бурлила холодная из непослушного крана. Он ставил на залитый пол свой чемоданчик с инструментами и сразу же заявлял, сколько баксов он возьмет за устранение неисправности. Если жильцы возмущались и отказывались, Лисовский брал свой чемоданчик и спокойно уходил, оставляя людей в беде.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Дети Шерлока Холмса -. Наследник собаки Баскервилей'
1 2 3
Сколько раз я ему доказывал, что даже в наше время револьверы на свалках не валяются!
– Уж если там пушки есть, - упорствовал он, - то уж револьверчик наверняка куда-нибудь завалился. Это логично?
Тут он был, в общем-то, прав. Когда-то в самом деле мы обнаружили на свалке несколько настоящих артиллерийских орудий. Правда, все они были без замков и прицелов. И все они были разрезаны на куски.
Вот Алешка и таскал меня на свалку. В качестве подсобной рабочей силы.
– Дим! - визжал он. - Вон туда он наверняка завалился. Сверни-ка в сторонку эту трубу. Сдвинь-ка газовую плиту. Да не туда! А холодильник опрокинь. Ничего ты не умеешь!
– Я тебе не бульдозер! - возмущался я время от времени. - И не подъемный кран. - Но терпеливо выполнял его указания. Потому что было интересно. Всегда мы на этой свалке находили что-нибудь неожиданное. И тащили домой. А потом, по маминой команде, на помойку. Правда, один раз мы свою находку принесли не домой, а в милицию. Мы опрокинули какой-то холодильник, дверца его распахнулась, и оттуда, из его нутра, вывалились всякие протухшие продукты. Мы отскочили в сторону и поскорее зажали носы. А Лешка вдруг углядел, что в разбившемся стакане что-то ярко сверкнуло. Это был большой старинный перстень. Весь из себя золотой и с каким-то резным камнем в зубчиках вроде орлиных когтей.
– Волшебный! - заорал Алешка. Схватил кольцо, надел на палец, стал вертеть его и заклинать всякую тарабарщину. (Он одно время увлекался то ли Толкиеном, то ли Гарри Поттером.)
Перстень его не послушался. Алешка вздохнул:
– Придется в милицию отдать. Или маме подарим?
Но мы не так были воспитаны, чтобы дарить любимой маме чужие вещи. Особенно со свалки.
И отнесли находку в милицию. И чуть не пожалели об этом. Нас продержали там несколько часов в разных комнатах. И какой-то суетливый майор все время нас расспрашивал, каждого по отдельности: где мы нашли этот перстень? Как нашли? Когда? При каких обстоятельствах? Задаст мне эти вопросы, запишет ответы и бежит в соседний кабинет, к Алешке. И ему те же самые вопросы задает. А потом начинает злорадно сличать наши ответы.
– Так… - ехидно и многозначительно говорил майор, будто уличал в преступлении матерых рецидивистов. - Так… А вот тут в ваших показаниях имеются существенные разногласия. Вы утверждаете, что обнаружили этот перстень в стакане с прокисшим молоком! А ваш брат - что в холодильнике! Как это понять? Поясните!
– Но стакан-то был в холодильнике, - устало «пояснял» я.
– А ваш брат утверждает, что на земле!
Наконец ему самому это надоело, и он стал упрекать нас за то, что мы «шляемся по помойкам», и стал угрожать, что сообщит о нашем недостойном поведении в школу и родителям, чтобы они приняли надлежащие меры.
Тут уже Алешка не выдержал и сказал, что он сам сообщит родителям, прямо отцу на работу. А уж он-то примет такие надлежащие меры, что мало не покажется. Алешка, правда, не уточнил - кому мало не покажется: нам или майору, который вел дотошный допрос.
Майор ехидно ухмыльнулся и придвинул к Алешке телефон. Знал бы он, чем это для него кончится!
Алешка набрал папин служебный номер и важно сказал:
– Здесь Алексей Оболенский. Полковника Оболенского попрошу к аппарату.
– Здорово, Алеха! - ответил ему папин сотрудник, тоже полковник. - Сергей Александрович в местной командировке. Что у тебя за проблемы?
Алешка коротко, но красочно обрисовал наши проблемы. Голос папиного сотрудника сразу изменился. Из дружелюбного стал железным:
– Ну-ка, Алексей, передай ему трубочку.
Майор уже начал что-то соображать, но трубку взял со снисходительной усмешкой. Которая быстро сменилась виноватой и растерянной улыбкой. Он выслушал все, что ему сказали (что уж ему сказали - можно догадаться!), осторожно положил трубку и посмотрел на нас с мягкой укоризной:
– Что ж вы, ребята, сразу не сказали, а? Подставили меня.
– Не так воспитаны! - сурово отрезал Алешка.
– Хорошо воспитаны! - похвалил нас майор. - Честными гражданами. Спасибо за ваш поступок! Вы свободны!
– А отпечатки брать не будете? - отомстил Алешка.
Майор меленько посмеялся и вытер вспотевший лоб…
– Нет, - тяжело вздохнул Алешка, когда мы выбрались на свободу. - Нет, это не Шерлок Холмс.
Впрочем, я отвлекся. Идем мы, значит, со свалки по рынку. И вдруг Алешка хватает меня за рукав, показывает глазами на какого-то парня в красивой куртке и шепчет мне в ухо тоном настоящего Шерлока Холмса:
– Дим, этот человек только что совершил преступление!
– С чего ты взял? - Я даже глазами захлопал.
– Смотри, как он идет! Будто вот-вот бежать бросится. Он как спортсмен на старте.
В голосе Алешки прозвучало явное пренебрежение - он не любил спорт. И не скрывал этого. Даже от Валентины Ивановны, нашей физкультурницы. Она-то сама очень любит свою физкультуру. И считает ее самым главным предметом в школе. И в жизни. И чтобы нам эту любовь привить, все время обосновывает ее всякими примерами.
– Вот опаздываете вы на поезд, - горячо и мечтательно говорит она. - Тренированный человек как помчится!…
– Как обгонит… - ворчит Алешка.
– Или вам предстоит, - к счастью, не слыша его, продолжает свою агитацию Валентина Ивановна, - перепрыгнуть через бездонную пропасть, чтобы спасти товарища. Тренированный человек…
– Уж сорвется - так сорвется… - ворчит Алешка.
А однажды он даже вступил в открытую дискуссию и философски обосновал свою жизненную позицию:
– Ну что мы все бегаем да прыгаем? Какая разница - опоздаю я на поезд на десять или на пять минут. Или недопрыгну через пропасть на метр или на два?
Тем самым наш мелкий философ окончательно испортил отношения с преподавателем физкультуры.
…Но я опять отвлекся.
– …А самое главное, Дим… - Тут Алешка сорвался с места и, не договорив, шмыгнул в сторону. Оказывается - углядел нашего знакомого участкового.
Этот участковый был очень хороший милиционер. Правда, еще молодой и не очень опытный. И он частенько заходил к нам домой. Или на нас с Алешкой пожаловаться, или с папой посоветоваться по трудным вопросам службы. И папа ему всегда помогал. Как старший товарищ. Ну и мы тоже не раз помогали. Как младшие товарищи.
Алешка что-то горячо нашептал участковому, тот кивнул, поискал глазами подозрительного парня, догнал его и положил ему руку на плечо:
– Извините, гражданин. Предъявите, пожалуйста, ваши документы.
Парень вздрогнул, обернулся и ответил осторожной улыбкой:
– Да я вроде ничего не нарушил…
– Простая проверка, - настоял участковый. - Не беспокойтесь.
Парень сунул руку в один карман куртки, в другой… И только из третьего достал паспорт и какую-то тоненькую книжечку.
Участковый раскрыл паспорт.
– Так, - проговорил участковый, глядя в документ, - гражданин Веселовский? Игорь Александрович?
– Веселовский, - как-то не очень уверенно подтвердил парень. И более решительно: - Игорь Александрович.
– Странно, - нахмурился участковый. - А по паспорту вы - Ивановский Андрей Петрович. Придется пройти проверку в отделении милиции. Прошу вас. - И он положил его документы в карман.
А парень вдруг, нагнув голову, стремительно рванулся в щель между палатками. Но не очень удачно - навстречу ему оттуда как раз вышел другой парень, вернее, молодой дядька - в разбитых очках на носу, с фингалом на скуле и с какой-то замызганной курткой в руке.
Они столкнулись. И могли бы уже разбежаться по своим делам, но дядька с фингалом вдруг вцепился в него и закричал:
– Вот он! Грабитель! Милиция!
А милиция в этот раз - тут как тут.
Участковый ловко вывернул жулику руки, и не успели мы и глазом моргнуть - как на нем уже щелкнули наручники.
– Я, извините, - возбужденно заговорил дядька в разбитых очках, - отошел за палатки, по… ну по личному делу. А тут подходит этот амбал и говорит так нагло: «Хорошая у тебя курточка, командир. Мне нравится». - «Мне самому нравится», - отвечаю. А он: «Давай меняться!» Сбил меня с ног, сорвал куртку, надел, а мне бросил свою. Гад поганый!
«Гад поганый» стоял, понурив голову, и озирался. Участковый по рации вызвал патрульную машину и, когда усадил в нее задержанного, подошел к нам. Мне он пожал руку, а Алешку потрепал по голове и похвалил:
– Молодец! Шерлок Холмс!
Потом Алешка мне рассказал, почему этот парень вызвал у него подозрения. Я бы ни за что не догадался. И внимания на это не обратил бы. А оказалось все так просто! Как у Шерлока Холмса.
– Он, Дим, - небрежно объяснял Алешка, - он закурил и стал совать зажигалку в карман. И никак в него не попадет. Непривычно ему. Я сначала подумал: ну и что? Купил человек новую куртку и еще не привык к ее карманам. А потом смотрю - куртка хоть и красивая, но уже ношеная. Значит, чужая. Но тогда я еще подумал: может, ему кто-нибудь поносить дал. Или сфотографироваться. Но он очень странно себя вел: все время оглядывался, а когда закуривал - глазами по сторонам шастал. Вот я и догадался, что он эту куртку с кого-то сграбил.
Все просто. И верно. Но вот я почему-то, даже когда этот парень шарил по карманам в поисках документов, не насторожился. Не увидел в этом ничего подозрительного или необычного. А ведь всякий нормальный человек по всем своим карманам документы не ищет - он всегда знает, где они у него лежат. Значит, он еще с этой курткой освоиться не успел. И карманы даже не проверил - что там и где лежит.
А Лешка все просек.
Да, все очень просто. Но вот в той загадочной и страшной истории, о которой я хочу рассказать, все было очень непросто. И если бы не Шерлок Холмс (и не Алешка!), на знаю, разгадали бы мы ее… Смогли бы, как говорил великий сыщик, пролить луч света на это мрачное пятно…
Глава III
Была у зайца избушка…
Началась эта леденящая кровь история скучным-прескучным осенним днем…
Домой идти не хотелось. Папа - опять в командировке, мама - опять на работе. Лешка предложил сходить в парк - там начали строить какой-то забавный детский городок. Весь из себя сказочный.
– Ну там избушка Бабы Яги со ступой, - взахлеб начал соблазнять меня Алешка. - Ну там печка, в которой от всяких гусей-лебедей прячутся всякие дети. Деревянный Серый Волк в кустах скачет. Три поросенка в шляпах поют…
– Постой, - перебил я. - А ты откуда знаешь?
– А я уже там был.
– Когда?
– Вместо физкультуры. Меня освободили от урока…
Понятно. Освободили. Выгнали, значит.
– За что?
Алешка нахмурился, сделал грустное лицо.
– Да я упал, - признался он. - Залез на канат и с него упал.
– Ушибся?
– Я-то нет.
– А кто?
– Валентина Ивановна.
– ?
– Да я, понимаешь, Дим, на нее упал.
Так, все ясно. Нашел на кого падать. Я молча протянул руку.
Алешка посопел, пошарил в сумке и отдал мне измятую записку.
«Уважаемые родители Алексея Оболенского! Прошу Вас срочно зайти в школу по поводу безобразного поведения Вашего сына, нанесшего психологическую травму преподавателю физкультуры».
– Что еще за травма? - нахмурился я.
– Да понимаешь, Дим… Я когда на нее падал… У нее прическа с головы слетела…
Хорошо, что не голова. Но и такое не прощается. Тем более - Валентиной Ивановной. Она к тому же у нас старейший педагог. Вообще-то они почти все у нас старейшие. Новейшие к нам в школу не идут. А если приходят, то долго не выдерживают. Особенно они не любят, когда им на головы ученики третьего класса падают. И парики сшибают.
– Что будем делать? - спросил Алешка.
– А ничего! - Я махнул рукой. - Папа - в командировке, мама - на работе…
– Записку я потерял, - подхватил Алешка. - Пошли в парк.
В парке мы болтались долго - даже сумерки уже появились. Тишина настала. Только листья под ногами шуршали. А иногда слышалось, как с дубов падают на них тяжелые спелые желуди - звонко так, хрустко.
Набрали мы зачем-то полные карманы желудей, осмотрели все деревянные чудеса. Нам они понравились. Жаль только, что все это очень скоро население нашего микрорайона, как обычно, разломает на мелкие дребезги. А кое-что симпатичное и не очень крупное утащит на свои дачи, чтобы украсить их ежиками с яблоками на колючках и гномиками с фонариками. Заодно и поющими поросятами в шляпах.
– Тут надо охрану ставить, - сказал я с сожалением.
– Вон, - показал Алешка, - один охранник уже сидит.
Возле симпатичного домика, спереди у которого было написано резными буквами «Избушка лубяная № 2», сидел на скамейке, сгорбившись, такой одинокий мальчуган, что нам даже жалко его стало.
Когда мы подошли к нему, он поднял голову и безразлично взглянул на нас. Лешка остановился и спросил:
– Чего ты тут сидишь, как бездомный?
– А я и есть бездомный, - ответил мальчуган. - Меня из дома выгнали.
– Кто? Родители?
– Нет. Чужие люди.
– А родители где?
– Не знаю. Они куда-то пропали. Я пришел домой, а там чужие дядьки. Они меня прогнали.
Ни фига себе! Ну точно как в сказке про лису и зайца. «У лисы была избушка ледяная, а у зайца - лубяная… Вот лиса его и выгнала».
Но нам тогда и в голову не пришло, какая это жестокая и загадочная история. И что нам с Алешкой придется в этой истории разбираться. Разгадывать тайны и наказывать зло. С риском для жизни…
Мальчугана звали Федя Зайцев. Он гостил у своей любимой бабушки, а когда вернулся в родной дом, на пороге его встретили незнакомые дядьки и сказали:
– Иди отсюда! Ты больше здесь не живешь!
Федя растерялся и испугался.
– Позовите маму, - попросил он.
– И мама твоя больше здесь не живет. И папа твой тоже. Убирайся! - И дверь захлопнулась перед его носом.
– А где же ты ночевал? - с участием спросил Алешка.
– А вот в этой избушке. - Федя показал на «лубяное» сооружение. - Только там страшно ночью. В парке собаки воют. Какие-то люди кричат… И холодно.
– Что же ты к бабушке не вернулся?
– А я не знаю, где она живет. Город еще могу вспомнить, а адрес - нет.
– А фамилия бабушки?
– Анастасия Петровна.
Да, очень точные сведения.
– В милицию ходил?
– Я боюсь. Они меня сразу в детский дом отправят. Тогда меня родители вообще не найдут, - и он мужественно хлюпнул носом.
А в парке уже совсем стемнело и похолодало. И где-то в его глубине и впрямь завыла голодная бродячая собака. Представить, что этот малыш будет здесь ночевать, скорчившись на голом холодном полу лубяной избушки, было невозможно.
– Пошли домой! - решительно сказал Алешка и взял Федю Зайцева за руку. - Поживешь у нас. А потом вернется наш папа и живо разыщет твоих родителей. И вышибет из твоего дома захватчиков. Он знаешь у нас какой? Настоящий полковник. Шерлок Холмс!
Мама была уже дома и готовила ужин.
– Это что за сокровище? - спросила она.
– Это Федя Зайцев, - деловито ответил Алешка. - У нас будет жить. Где раскладушка?
Мама на всякий случай выглянула за дверь, на лестничную площадку - нет ли там еще одного Феди или еще двух Зайцевых?
А Лешка емко и коротко прояснил ситуацию:
– Он бездомный сирота. Временно.
– Какой ужас! - Мама прижала ладони к щекам. - Бедный малыш! Пошли скорее ужинать.
За столом она с удовольствием смотрела, как наворачивает «бедный малыш», и все время подкладывала ему добавки. Федя Зайцев, конечно, был очень голодный и ел очень азартно, но без жадности, аккуратно и, отодвинув тарелку, вежливо сказал:
– Спасибо. Все было очень вкусно.
Чем и покорил материнское сердце нашей мамы.
– Из хорошего дома мальчик, - заметила она вполголоса. - Воспитанный. - И с намеком посмотрела на нас.
Мы постелили воспитанному Феде в нашей комнате, и он мгновенно уснул. Но во сне иногда тоненько поскуливал, как маленький обиженный щенок. Или зайчонок. Которого лиса из дома выгнала.
Лисовский был хороший мастер, но очень плохой человек. Он приходил на помощь людям в трудную минуту: когда у них засорялась канализация, или хлестала горячая вода из проржавевшей трубы, или через край раковины бурлила холодная из непослушного крана. Он ставил на залитый пол свой чемоданчик с инструментами и сразу же заявлял, сколько баксов он возьмет за устранение неисправности. Если жильцы возмущались и отказывались, Лисовский брал свой чемоданчик и спокойно уходил, оставляя людей в беде.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Дети Шерлока Холмса -. Наследник собаки Баскервилей'
1 2 3