– …не сделал ничего такого, чтобы ему вот так взяли и воткнули нож в задницу.Я заставила себя вернуться к настоящему и придала своему лицу нейтральное выражение.– Джослин, вам знаком телевизионный диктор по имени Лайл Криз?– Англоязычный?– Да.– Я не смотрю ТВ на английском языке. Почему вы спрашиваете? Послушайте, и пытаюсь сказать вам, что Дорси не пришивал Чероки.– Да, – согласилась я. – Он ни при чем.Но я уже ни минуты не сомневалась в том, кто стоит за убийством.После ухода Джослин я позвонила Клоделю. На месте его не было, но на этот раз я повесила трубку и набрала номер его пейджера.Достаточно срочно, подумала я, вводя свой номер.Когда Клодель мне перезвонил, я пересказала ему историю Джослин.– Она сможет опознать этого человека?– Ей не удалось разглядеть его лицо.– Fantastique.– Это Криз.– С чего такая уверенность?– В квартире Дежарден а найдена бейсболка с эмблемой команды университета Южной Каролины. Криз там учился.– Номы уже…– Шарбонно сказал вам о перхоти?– Да.– Я не так давно имела удовольствие ужинать с Кризом. У него столько перхоти, что хватит на целый лыжный спуск.– Мотив?Я описала то, что увидела на фотографии.– Пресвятая Богородица!Не часто мне приходилось оказываться свидетельницей того, как божится месье Клодель.– Как эта женщина связана с Дорси?– Она не проявила расположенности к личным вопросам.– Ей можно доверять? – Его дыхание заметно участилось.– Очевидно, она принимает наркотики, но я ей верю.– Если так сильно испугалась, то почему околачивалась там, а не убежала?– Возможно, решила, что злоумышленник не заметил наркотики и тогда она получит возможность поживиться.– Мишель Шарбонно рассказал мне о вашем с ним разговоре. – Опять тяжелое дыхание в трубку. – Думаю, самое время повязать этого мистера Криза.Когда мы разъединились, я заказала по телефону билет на самолет. Хочет он того или нет, но Кит возвращается в Техас. А до того как он сядет в самолет, я не спущу с него глаз.Когда я пришла домой, Кит принимал душ.– Ты ел? – крикнула я через дверь, услышав, как вода остановилась.– Да так, перекусил слегка.– Ладно, братишка. Я тоже умею готовить макароны.Я совершила набег на «Ле Фобург», выйдя оттуда с эскалопами и зеленью. Дома поджарила в масле на сильном огне морепродукты с луком и грибами, затем все перемешала и добавила соус на основе йогурта, горчицы, лимона и укропа. Полила варевом из моллюсков спагетти и подала на стол, прибавив длинный французский хлеб и салат со свежими помидорами и огурцами.Впечатлило даже Кита.Во время еды мы болтали о пустяках.– Как прошел твой день? – поинтересовалась я.– Довольно сносно.– Что ты делал?– Да так, ерунду всякую.– Ходил куда-нибудь или просидел весь день дома?– Доехал на метро к одному острову и прошвырнулся по местным паркам.– Иль-Сен-Элен.– Точно. Там еще есть пляж и куча тропинок. Довольно гладкий спуск.Теперь мне стало понятно, почему у нас в прихожей валяется скейтборд.– А как ты развлекалась? – спросил он, подчищая кусочком гренка остатки салата.– Не так уж плохо. Если не считать одну неблагонадежную кокаинистку, которая в стенах моей родной лаборатории обвинила меня в бессердечном отношении к байкерам, и тот факт, что один из твоих замечательных сотоварищей по «Беспечному ездоку» Фильм 1969 года о двух мотоциклистах, путешествующих «в поисках Америки».
может оказаться убийцей.– Клево, – сказал он.Я набрала в легкие побольше воздуху.– Сегодня я заказала билет на самолет.– Очередная командировка?– Улетаю не я, а ты.– Ой-ой-ой! Выгоняют в три шеи! – Он не сводил глаз с салатницы.– Кит, ты же знаешь, как я тебя люблю. И мне нравится, когда ты у меня гостишь, но я думаю, что самое время тебе отправляться домой.– Не помнишь, что там говорится о незваных гостях и протухшей рыбе? Или о родственниках?– Ты знаешь, все не так. Но ты пробыл здесь почти две недели. Тебе не надоело? Неужели не хочется увидеть своих друзей и проверить лодку?Он пожал плечами:– Они никуда не денутся.– Уверена, Гарри и твой отец соскучились без тебя.– Ах да, как же я забыл! От их звонков телефонные провода просто раскалились!– Твоя мать в Мексике. Не так-то просто…– Она вернулась в Хьюстон вчера.– Что?– Не хотел тебе говорить.– Неужели?– Так и знал, что ты выставишь меня вон, стоит ей только вернуться.– Почему ты так решил?Он опустил руку, стал водить пальцами по краю салатницы. На улице завывала сирена, то тихо, то громко. Наконец Кит ответил, не поднимая на меня глаз:– В детстве ты всегда держалась чуть в стороне, опасаясь, что Гарри может приревновать тебя. Или рассердиться. Или обидеться. Или почувствовать себя обделенной. Или…Он схватил кусочек гренка с тарелки, потом бросил его обратно. Капли масла брызнули на стол.– Кит!– И знаешь что? Она и должна чувствовать себя обделенной. Единственным правильным поступком Гарри, за который я ей искренне благодарен, было то, что она не похоронила меня в чертовой коробке из-под туфель, когда я родился. – Он вскочил. – Пойду собирать свое барахло.Я встала и схватила его за руку. Его лицо пылало гневом.– Гарри здесь ни при чем. Я отправляю тебя домой только потому, что боюсь за тебя. Меня пугают люди, с которыми ты встречаешься, и то, чем они, возможно, занимаются. Я просто места себе не нахожу при мысли о том, что ты замешан в делишках, которые могут поставить твою жизнь под угрозу.– Все это сплошная чушь. Я уже давно не ребенок. Я сам принимаю решения.Я вспомнила Лягуху Ринальди, стоящего у края могилы. Его тень закрывает солнце, нависает плотной завесой над теми двумя скелетами. Гейтли и Мартино тоже однажды приняли решение. Роковое решение. Как и Саванна Оспрей. И Джордж Дорси. Я не позволю Киту повторить ту же ошибку.– Если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу.– В мои планы не входит подставляться под пули.– Я не могу рисковать. Думаю, ты лез туда, куда не следовало.– Мне не шесть лет, тетя Темпе. Ты можешь выставить меня отсюда, но не имеешь права указывать мне, что я должен делать. – У Кита заходили желваки, затем судорожно дернулся кадык.Мы оба замолчали, сдерживая готовые вот-вот сорваться обидные слова, о которых оба потом пожалеем. Я отпустила руку Кита, и он вышел, едва слышно ступая босыми ногами по ковру.Я долго не могла заснуть, потом задремала, но посреди ночи проснулась и лежала во мраке, думая о племяннике. Темень за окнами окрасилась в серый цвет. Я поняла, что заснуть больше не смогу, заварила чаю и устроилась с кружкой на кресле в патио, внутреннем дворике.Укутавшись в бабушкино стеганое одеяло, я наблюдала за постепенно угасающими звездами и вспоминала наши вечера в Шарлотте. Когда Кэти и Кит были маленькими, мы любили смотреть на созвездия и придумывать для них собственные названия. Кэти обычно видела мышек, куклу, пару коньков. А Кит видел мать с ребенком на руках.Я подобрала под себя ноги и сделала глоток обжигающего чаю.Как объяснить Киту причины, по которым я отсылаю его? Он так молод, так уязвим, и так жаждет понимания и одобрения.Но чьего одобрения? Почему он хочет остаться со мной? Может быть, я даю ему возможность заниматься тем, о чем он мне никогда не скажет?С самого первого дня приезда Кита его безразличие приводило меня в недоумение. В то время как Кэти жаждала постоянного общения с ровесниками, моего племяннику, казалось, вполне устраивали периодические выезды в город, видеоигры и общество пожилой тетки и ее стареющего кота. Нынешний Кит совершенно не походил на того юного Кита, которого я помнила. Ободранные колени. Царапины. Сломанные кости. Кит никогда не сидел спокойно. Благодаря его постоянной тяге к приключениям Гарри всегда держала в пределах видимости номер «Скорой помощи» и свела довольно близкое знакомство с местными врачами.Что делал Кит целыми днями? Сидел дома или слонялся с Лайлом Кризом? Или с Проповедником? Не был ли он таким вялым со мной только потому, что устал за день?Я отпила еще один глоток. Чай остыл.Я вспомнила двух мужчин, улыбающихся из-под забрызганного кровью стекла. Теперь даже чай не смог бы унять охватившую меня дрожь.Не совершаю ли я непоправимую ошибку? Если Киту грозят неприятности, смогу ли я повлиять на него? Если он замешан в чем-то рискованном, то не безопаснее ли держать его при себе?Нет. В целом положение сложилось слишком опасное. Буду неукоснительно следовать своему плану. Мой племянник окажется в Техасе еще до того, как тело Джорджа Дорси предадут земле.Рассвет выполз из-за линии горизонта. Свежесть тонким слоем излилась на мой дворик, освещая деревья, кусты и старые дома, выстроившиеся вдоль дороги. Словно Уинслоу Хомер подретушировал очертания предметов, отчего город стал походить на один из его знаменитых пейзажей. Приглушенная акварель, прекрасный фон для похорон бандита.Я вылила остатки чая на лужайку и отправилась будить Кита.Его комната оказалась пустой. 37 За дверцу холодильника цеплялась записка. Я прочитала ее не снимая, боясь доверять своим трясущимся рукам. Спасибо за все. Не волнуйся. Я с друзьями. Друзьями?Сердце зашлось от тупой боли.Я посмотрела на часы. До похорон Дорси оставалось чуть меньше часа.Я позвонила Клоделю на пейджер, затем приготовила кофе, оделась и заправила постель.Четверть восьмого.Я пила кофе маленькими глотками и обкусывала ногти.Земля вращалась. Тектонические плиты сдвигались. Двадцать акров дождевых лесов исчезли навсегда с поверхности земного шара.Я пошла в ванную, расчесала волосы, накрасилась, добавила румян, вернулась на кухню за второй чашкой.Половина восьмого. Где, черт побери, Клодель?Опять сходила в ванную комнату. Намочила волосы и причесала их по-другому. Уже взяла в руки зубную нить, когда зазвонил телефон.– Ни за что бы не подумал, что вы ранняя пташка – Клодель.– Кит убежал.– Черт!В трубке раздавалось гудение машин.– Где вы?– У церкви.– Как там обстановка?– Прямо как парк аттракционов на тему смертных грехов. В основном представлены праздность и обжорство.– Не думаю, что вы его увидите.– Навряд ли. Я даже Фиделя Кастро в этой давке не заметил бы. Такое чувство, будто сюда съехались байкеры со всего континента.– А Криз?– Никаких следов присутствия.Мне послышалась заминка в его голосе.– Что-то еще?– Мы с Шарбонно тут кое-что проверили. С восемьдесят третьего по восемьдесят девятый Лайл Криз числился иностранным корреспондентом. Так что никаких шпионских игр. За это время он накатал одну-единственную бумагу – жалобу на охранника в своем тюремном блоке.– Он что, сидел? – спросила я, охваченная паникой.– Отмотал шесть лет к югу от границы.– Мексика?– Хуарес.Мое сердце напомнило о себе глухими ударами.– Криз – убийца, и Кит, возможно, с ним. Я должна что-то предпринять.Голос Клоделя посуровел:– Только никакой самодеятельности, миссис Бреннан. Эти байкеры похожи на акул, рыскающих в океане в поисках крови. Здесь в любую минуту может начаться бойня.– Тогда Кит окажется в самом центре! – Я услышала в своем голосе истеричные нотки и замолчала, чтобы взять себя в руки.– Я пошлю патрульную машину, чтобы взять Криза под арест.– Думаете, он покажется на похоронах?– Если он объявится, мы его задержим.– А если при задержании девятнадцатилетнего мальчишку убьют? – Я уже почти кричала.– Я прошу вас только об одном: не приходите сюда.– Тогда отыщите этого ублюдка!Я резко положила трубку. И в эту минуту зазвонил мой сотовый.Кит!Я помчалась в спальню и вытащила мобильник из сумочки.Голос говорящей дрожал, как у ребенка, проплакавшего несколько часов подряд.– Вам следует знать, что они собираются сделать.Поначалу я растерялась, но потом поняла, кто звонит.– Они – это кто, Джослин?– Хотя бы одна душа должна узнать, что творят эти подонки. – Она отрывисто дышала через нос.– Скажи мне.– Этот город превратился в скотобойню, а ваш малец поперек прямо под нож.У меня от страха свело желудок.– Что ты имеешь в виду?– Я знаю, что случится.– При чем здесь мой племянник?– Мне нужны деньги и укрытие. – Теперь ее голос окреп.– Скажи, что тебе известно.– Только после того, как мы договоримся.– У меня нет таких полномочий.– Вы знаете тех, у кого они есть.– Я постараюсь помочь тебе, – пообещала я. – Но я должна знать, что моему племяннику ничего не угрожает.Молчание. Затем:– Черт, в любом случае я труп. Встретимся через двадцать минут в метро на улице Ги. Западная платформа. – В ее голосе слышалась свинцовая обреченность. – Я буду ждать десять минут. Если опоздаете или притащите за собой дружка, я уйду. И тогда ваш малец превратится в маленькое примечание, когда все это дерьмо будет занесено в отчеты.Гудки.Я набрала пейджер Клоделя и оставила свой номер. Потом уставилась на телефон, лихорадочно взвешивая варианты.Клодель отпадает. Нет времени дожидаться его звонка.Куикуотер.То же самое.Клодель ничего не говорил о том, что мне не следует соваться в метро. Я просто встречусь с Джослин, а потом, все, выяснив, позвоню ему.Я набрала номер оперативного штаба «росомах», но не стала нажимать кнопку вызова. Опустила телефон в сумочку и выскочила за дверь. * * * Джослин сидела в конце платформы, на коленях брезентовый рюкзак, еще один стоит у ног. Она выбрала угловую скамейку, словно бетонная стена могла защитить от угрожающей ей опасности. Девушка грызла ноготь большого пальца, в то время как глаза обшаривали пассажиров, стоящих по обеим сторонам рельсов.Заметив меня, она следила за тем, как я приближаюсь. Я остановилась в центре платформы, почти ничего не слыша из-за грохотания собственного пульса. Воздух был спертый, душный, как будто прошедший через легкие легионов подземных пассажиров. Я ощутила резкий металлический привкус во рту и с трудом сглотнула.Джослин не проронила ни звука, пока я садилась на скамейку. В вечернем освещении ее мертвенно-бледная кожа казалась фиолетовой, а белки глаз отливали желтизной.Я заговорила первой, но она остановила меня быстрым движением руки.– Я скажу это лишь раз, а потом сматываюсь. Я говорю. Вы слушаете.Я промолчала.– Я наркоманка, и мы обе знаем это. Также я шлюха и лживая тварь. – Она пробежала глазами по лицам людей, выстроившихся на платформе в ожидании поезда, поворачивая голову резкими, нервными движениями. – Вот так представление. И публика есть. А ведь я тоже начинала, как вы, была девочкой-скаутом, ездила в летние лагеря, ела запеканку из тунца. Но только вот где-то па полпути прибилась случайно к цирку уродцев и теперь не могу убежать. – Фиолетовая тень придавала ее глазам странное белое свечение. – Да уж, в последнее время ненависть меня чуть не доконала. Я ненавижу всех и вся на этой долбаной планете. Но хуже всего мне становится, когда я думаю о себе. – Она вытерла тыльной стороной ладони жидкую каплю, сверкающую под носом. – Знаете, с тобой покончено в ту минуту, когда ты не в силах смотреть в воду, проходить мимо зеркала или витрины магазинов, потому что презираешь того, чье отражение видишь там. – Джослин развернулась ко мне, в безжизненных глазах пылали гнев и вина. – Меня убьют, если узнают, что я тут с вами разговариваю, но мне плевать. Эти парни должны заплатить по счету.– Что ты предлагаешь?– Паука Маркотта и маленькую девочку.– Я слушаю.– Это был Джордж Дорси. Его уже нет, поэтому я могу рассказать. – Она отвернулась, затем снова ее взгляд сфокусировался на моем лице. – Маркотт был местью «Дикарей» «Гадюкам», которые до этого взорвали Вайланкуртов. Джордж с одним полноправным членом, Сильвайном Леконтом, убрали его. Малышка случайно попала под пули. – Она стукнула ботинком по рюкзаку. – Джордж считал, что это убийство станет его пропуском в клуб. Но «Дикари» расправились с Джорджем, потому что думали, что он собирается сдать полиции Леконта. – Она фыркнула и дернула подбородком. – Джордж на самом деле околачивался в ночь убийства рядом с домом Чероки, потому что ждал меня. Когда его забрали «росомахи», а потом еще он договорился о встрече с вами, братья решили убрать Джорджа до того, как он сможет настучать на Леконта. Крутой парень этот Леконт. С первого выстрела уложил маленькую девочку. Вот срань господня! – со злостью выплюнула она ругательство.– Что еще?Она пожала плечами.– Захоронения в Сен-Базиле. Девять лет назад я была там. Многое могу порассказать, если вы пойдете на сделку.– Ты имеешь в виду охрану свидетелей?– Деньги и укрытие где-нибудь подальше. – Наркологический центр?Она пожала плечами.– Что насчет Чероки?– Он отвез кости той девушки на север, но я изложила эту историю на бумаге. Я отдам вам ее, когда моя задница окажется в безопасности и где-нибудь подальше отсюда.Джослин говорила так, словно сама мысль о такой возможности казалась ей странной.– Почему вы решили рассказать все сейчас?– Они пришили Дорси. Он просто сделал за них работу, а они взяли и прикончили его.Она помотала головой и снова вернулась к наблюдению за окружающими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
может оказаться убийцей.– Клево, – сказал он.Я набрала в легкие побольше воздуху.– Сегодня я заказала билет на самолет.– Очередная командировка?– Улетаю не я, а ты.– Ой-ой-ой! Выгоняют в три шеи! – Он не сводил глаз с салатницы.– Кит, ты же знаешь, как я тебя люблю. И мне нравится, когда ты у меня гостишь, но я думаю, что самое время тебе отправляться домой.– Не помнишь, что там говорится о незваных гостях и протухшей рыбе? Или о родственниках?– Ты знаешь, все не так. Но ты пробыл здесь почти две недели. Тебе не надоело? Неужели не хочется увидеть своих друзей и проверить лодку?Он пожал плечами:– Они никуда не денутся.– Уверена, Гарри и твой отец соскучились без тебя.– Ах да, как же я забыл! От их звонков телефонные провода просто раскалились!– Твоя мать в Мексике. Не так-то просто…– Она вернулась в Хьюстон вчера.– Что?– Не хотел тебе говорить.– Неужели?– Так и знал, что ты выставишь меня вон, стоит ей только вернуться.– Почему ты так решил?Он опустил руку, стал водить пальцами по краю салатницы. На улице завывала сирена, то тихо, то громко. Наконец Кит ответил, не поднимая на меня глаз:– В детстве ты всегда держалась чуть в стороне, опасаясь, что Гарри может приревновать тебя. Или рассердиться. Или обидеться. Или почувствовать себя обделенной. Или…Он схватил кусочек гренка с тарелки, потом бросил его обратно. Капли масла брызнули на стол.– Кит!– И знаешь что? Она и должна чувствовать себя обделенной. Единственным правильным поступком Гарри, за который я ей искренне благодарен, было то, что она не похоронила меня в чертовой коробке из-под туфель, когда я родился. – Он вскочил. – Пойду собирать свое барахло.Я встала и схватила его за руку. Его лицо пылало гневом.– Гарри здесь ни при чем. Я отправляю тебя домой только потому, что боюсь за тебя. Меня пугают люди, с которыми ты встречаешься, и то, чем они, возможно, занимаются. Я просто места себе не нахожу при мысли о том, что ты замешан в делишках, которые могут поставить твою жизнь под угрозу.– Все это сплошная чушь. Я уже давно не ребенок. Я сам принимаю решения.Я вспомнила Лягуху Ринальди, стоящего у края могилы. Его тень закрывает солнце, нависает плотной завесой над теми двумя скелетами. Гейтли и Мартино тоже однажды приняли решение. Роковое решение. Как и Саванна Оспрей. И Джордж Дорси. Я не позволю Киту повторить ту же ошибку.– Если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу.– В мои планы не входит подставляться под пули.– Я не могу рисковать. Думаю, ты лез туда, куда не следовало.– Мне не шесть лет, тетя Темпе. Ты можешь выставить меня отсюда, но не имеешь права указывать мне, что я должен делать. – У Кита заходили желваки, затем судорожно дернулся кадык.Мы оба замолчали, сдерживая готовые вот-вот сорваться обидные слова, о которых оба потом пожалеем. Я отпустила руку Кита, и он вышел, едва слышно ступая босыми ногами по ковру.Я долго не могла заснуть, потом задремала, но посреди ночи проснулась и лежала во мраке, думая о племяннике. Темень за окнами окрасилась в серый цвет. Я поняла, что заснуть больше не смогу, заварила чаю и устроилась с кружкой на кресле в патио, внутреннем дворике.Укутавшись в бабушкино стеганое одеяло, я наблюдала за постепенно угасающими звездами и вспоминала наши вечера в Шарлотте. Когда Кэти и Кит были маленькими, мы любили смотреть на созвездия и придумывать для них собственные названия. Кэти обычно видела мышек, куклу, пару коньков. А Кит видел мать с ребенком на руках.Я подобрала под себя ноги и сделала глоток обжигающего чаю.Как объяснить Киту причины, по которым я отсылаю его? Он так молод, так уязвим, и так жаждет понимания и одобрения.Но чьего одобрения? Почему он хочет остаться со мной? Может быть, я даю ему возможность заниматься тем, о чем он мне никогда не скажет?С самого первого дня приезда Кита его безразличие приводило меня в недоумение. В то время как Кэти жаждала постоянного общения с ровесниками, моего племяннику, казалось, вполне устраивали периодические выезды в город, видеоигры и общество пожилой тетки и ее стареющего кота. Нынешний Кит совершенно не походил на того юного Кита, которого я помнила. Ободранные колени. Царапины. Сломанные кости. Кит никогда не сидел спокойно. Благодаря его постоянной тяге к приключениям Гарри всегда держала в пределах видимости номер «Скорой помощи» и свела довольно близкое знакомство с местными врачами.Что делал Кит целыми днями? Сидел дома или слонялся с Лайлом Кризом? Или с Проповедником? Не был ли он таким вялым со мной только потому, что устал за день?Я отпила еще один глоток. Чай остыл.Я вспомнила двух мужчин, улыбающихся из-под забрызганного кровью стекла. Теперь даже чай не смог бы унять охватившую меня дрожь.Не совершаю ли я непоправимую ошибку? Если Киту грозят неприятности, смогу ли я повлиять на него? Если он замешан в чем-то рискованном, то не безопаснее ли держать его при себе?Нет. В целом положение сложилось слишком опасное. Буду неукоснительно следовать своему плану. Мой племянник окажется в Техасе еще до того, как тело Джорджа Дорси предадут земле.Рассвет выполз из-за линии горизонта. Свежесть тонким слоем излилась на мой дворик, освещая деревья, кусты и старые дома, выстроившиеся вдоль дороги. Словно Уинслоу Хомер подретушировал очертания предметов, отчего город стал походить на один из его знаменитых пейзажей. Приглушенная акварель, прекрасный фон для похорон бандита.Я вылила остатки чая на лужайку и отправилась будить Кита.Его комната оказалась пустой. 37 За дверцу холодильника цеплялась записка. Я прочитала ее не снимая, боясь доверять своим трясущимся рукам. Спасибо за все. Не волнуйся. Я с друзьями. Друзьями?Сердце зашлось от тупой боли.Я посмотрела на часы. До похорон Дорси оставалось чуть меньше часа.Я позвонила Клоделю на пейджер, затем приготовила кофе, оделась и заправила постель.Четверть восьмого.Я пила кофе маленькими глотками и обкусывала ногти.Земля вращалась. Тектонические плиты сдвигались. Двадцать акров дождевых лесов исчезли навсегда с поверхности земного шара.Я пошла в ванную, расчесала волосы, накрасилась, добавила румян, вернулась на кухню за второй чашкой.Половина восьмого. Где, черт побери, Клодель?Опять сходила в ванную комнату. Намочила волосы и причесала их по-другому. Уже взяла в руки зубную нить, когда зазвонил телефон.– Ни за что бы не подумал, что вы ранняя пташка – Клодель.– Кит убежал.– Черт!В трубке раздавалось гудение машин.– Где вы?– У церкви.– Как там обстановка?– Прямо как парк аттракционов на тему смертных грехов. В основном представлены праздность и обжорство.– Не думаю, что вы его увидите.– Навряд ли. Я даже Фиделя Кастро в этой давке не заметил бы. Такое чувство, будто сюда съехались байкеры со всего континента.– А Криз?– Никаких следов присутствия.Мне послышалась заминка в его голосе.– Что-то еще?– Мы с Шарбонно тут кое-что проверили. С восемьдесят третьего по восемьдесят девятый Лайл Криз числился иностранным корреспондентом. Так что никаких шпионских игр. За это время он накатал одну-единственную бумагу – жалобу на охранника в своем тюремном блоке.– Он что, сидел? – спросила я, охваченная паникой.– Отмотал шесть лет к югу от границы.– Мексика?– Хуарес.Мое сердце напомнило о себе глухими ударами.– Криз – убийца, и Кит, возможно, с ним. Я должна что-то предпринять.Голос Клоделя посуровел:– Только никакой самодеятельности, миссис Бреннан. Эти байкеры похожи на акул, рыскающих в океане в поисках крови. Здесь в любую минуту может начаться бойня.– Тогда Кит окажется в самом центре! – Я услышала в своем голосе истеричные нотки и замолчала, чтобы взять себя в руки.– Я пошлю патрульную машину, чтобы взять Криза под арест.– Думаете, он покажется на похоронах?– Если он объявится, мы его задержим.– А если при задержании девятнадцатилетнего мальчишку убьют? – Я уже почти кричала.– Я прошу вас только об одном: не приходите сюда.– Тогда отыщите этого ублюдка!Я резко положила трубку. И в эту минуту зазвонил мой сотовый.Кит!Я помчалась в спальню и вытащила мобильник из сумочки.Голос говорящей дрожал, как у ребенка, проплакавшего несколько часов подряд.– Вам следует знать, что они собираются сделать.Поначалу я растерялась, но потом поняла, кто звонит.– Они – это кто, Джослин?– Хотя бы одна душа должна узнать, что творят эти подонки. – Она отрывисто дышала через нос.– Скажи мне.– Этот город превратился в скотобойню, а ваш малец поперек прямо под нож.У меня от страха свело желудок.– Что ты имеешь в виду?– Я знаю, что случится.– При чем здесь мой племянник?– Мне нужны деньги и укрытие. – Теперь ее голос окреп.– Скажи, что тебе известно.– Только после того, как мы договоримся.– У меня нет таких полномочий.– Вы знаете тех, у кого они есть.– Я постараюсь помочь тебе, – пообещала я. – Но я должна знать, что моему племяннику ничего не угрожает.Молчание. Затем:– Черт, в любом случае я труп. Встретимся через двадцать минут в метро на улице Ги. Западная платформа. – В ее голосе слышалась свинцовая обреченность. – Я буду ждать десять минут. Если опоздаете или притащите за собой дружка, я уйду. И тогда ваш малец превратится в маленькое примечание, когда все это дерьмо будет занесено в отчеты.Гудки.Я набрала пейджер Клоделя и оставила свой номер. Потом уставилась на телефон, лихорадочно взвешивая варианты.Клодель отпадает. Нет времени дожидаться его звонка.Куикуотер.То же самое.Клодель ничего не говорил о том, что мне не следует соваться в метро. Я просто встречусь с Джослин, а потом, все, выяснив, позвоню ему.Я набрала номер оперативного штаба «росомах», но не стала нажимать кнопку вызова. Опустила телефон в сумочку и выскочила за дверь. * * * Джослин сидела в конце платформы, на коленях брезентовый рюкзак, еще один стоит у ног. Она выбрала угловую скамейку, словно бетонная стена могла защитить от угрожающей ей опасности. Девушка грызла ноготь большого пальца, в то время как глаза обшаривали пассажиров, стоящих по обеим сторонам рельсов.Заметив меня, она следила за тем, как я приближаюсь. Я остановилась в центре платформы, почти ничего не слыша из-за грохотания собственного пульса. Воздух был спертый, душный, как будто прошедший через легкие легионов подземных пассажиров. Я ощутила резкий металлический привкус во рту и с трудом сглотнула.Джослин не проронила ни звука, пока я садилась на скамейку. В вечернем освещении ее мертвенно-бледная кожа казалась фиолетовой, а белки глаз отливали желтизной.Я заговорила первой, но она остановила меня быстрым движением руки.– Я скажу это лишь раз, а потом сматываюсь. Я говорю. Вы слушаете.Я промолчала.– Я наркоманка, и мы обе знаем это. Также я шлюха и лживая тварь. – Она пробежала глазами по лицам людей, выстроившихся на платформе в ожидании поезда, поворачивая голову резкими, нервными движениями. – Вот так представление. И публика есть. А ведь я тоже начинала, как вы, была девочкой-скаутом, ездила в летние лагеря, ела запеканку из тунца. Но только вот где-то па полпути прибилась случайно к цирку уродцев и теперь не могу убежать. – Фиолетовая тень придавала ее глазам странное белое свечение. – Да уж, в последнее время ненависть меня чуть не доконала. Я ненавижу всех и вся на этой долбаной планете. Но хуже всего мне становится, когда я думаю о себе. – Она вытерла тыльной стороной ладони жидкую каплю, сверкающую под носом. – Знаете, с тобой покончено в ту минуту, когда ты не в силах смотреть в воду, проходить мимо зеркала или витрины магазинов, потому что презираешь того, чье отражение видишь там. – Джослин развернулась ко мне, в безжизненных глазах пылали гнев и вина. – Меня убьют, если узнают, что я тут с вами разговариваю, но мне плевать. Эти парни должны заплатить по счету.– Что ты предлагаешь?– Паука Маркотта и маленькую девочку.– Я слушаю.– Это был Джордж Дорси. Его уже нет, поэтому я могу рассказать. – Она отвернулась, затем снова ее взгляд сфокусировался на моем лице. – Маркотт был местью «Дикарей» «Гадюкам», которые до этого взорвали Вайланкуртов. Джордж с одним полноправным членом, Сильвайном Леконтом, убрали его. Малышка случайно попала под пули. – Она стукнула ботинком по рюкзаку. – Джордж считал, что это убийство станет его пропуском в клуб. Но «Дикари» расправились с Джорджем, потому что думали, что он собирается сдать полиции Леконта. – Она фыркнула и дернула подбородком. – Джордж на самом деле околачивался в ночь убийства рядом с домом Чероки, потому что ждал меня. Когда его забрали «росомахи», а потом еще он договорился о встрече с вами, братья решили убрать Джорджа до того, как он сможет настучать на Леконта. Крутой парень этот Леконт. С первого выстрела уложил маленькую девочку. Вот срань господня! – со злостью выплюнула она ругательство.– Что еще?Она пожала плечами.– Захоронения в Сен-Базиле. Девять лет назад я была там. Многое могу порассказать, если вы пойдете на сделку.– Ты имеешь в виду охрану свидетелей?– Деньги и укрытие где-нибудь подальше. – Наркологический центр?Она пожала плечами.– Что насчет Чероки?– Он отвез кости той девушки на север, но я изложила эту историю на бумаге. Я отдам вам ее, когда моя задница окажется в безопасности и где-нибудь подальше отсюда.Джослин говорила так, словно сама мысль о такой возможности казалась ей странной.– Почему вы решили рассказать все сейчас?– Они пришили Дорси. Он просто сделал за них работу, а они взяли и прикончили его.Она помотала головой и снова вернулась к наблюдению за окружающими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37