Нет, решила она, это просто разыгралось мое глупое воображение, подстегнутое его идиотским заявлением о том, что он тайно и безмолвно тосковал обо мне все это время. Она пришла в ужас оттого, что, пусть даже на мгновение, на нее подействовала его коварная стратегия.
Она свирепо посмотрела на Мэта.
– Да, я несговорчива, и мне не нужны твои лживые сладкие речи.
– Ты права, тебе не нужна моя ложь. Но тебе нужны моя поддержка, понимание и преданность. Ну и обручальное кольцо, разумеется.
Ее захлестнула волна отчаяния и бессилия перед его напористостью. Ну почему он не откажется от своей затеи и не уйдет прочь?
– В нашем случае и грешно, и глупо даже упоминать слово супружество, – сказала она устало. – Нам не на чем строить совместное будущее.
– Мы ждем ребенка, Кейла. Это главный краеугольный камень для строительства, на мой взгляд.
– Ты боишься, что твоя безупречная репутация будет запятнана, если пройдет слух, что у тебя внебрачный ребенок! – Горячие злые слезы жгли глаза Кейлы. – Какой же ты лицемер! Ты порицаешь так называемых имиджмейкеров за то, что они делают, но сам точно также печешься о том, чтобы сохранить свой имидж незапятнанным, и дошел до того, что делаешь предложение женщине, которую презираешь.
Прежде чем она поняла, что он собирается сделать, его руки легли ей на плечи.
– Речь сейчас не об имиджах, Кейла, ни о моем или твоем, ни вообще о чьем-либо. Речь идет о ребенке. Нашем ребенке. О том, кого мы зачали в ту ночь в отеле. О том, кого ты сейчас носишь в себе.
Его сильное тело дрожало от напряжения, и он притянул ее в свои объятия. Прижатая к нему, Кейла ощутила напряжение и мощь его возбуждения и подняла на него взгляд своих широко распахнутых карих глаз. Он едва прикоснулся к ней, и сразу…
– Тебя это не должно удивлять, – пробормотал он севшим голосом, словно читая ее мысли. – Даже вспоминая о тебе, я весь горю. И каждый раз, когда я рядом с тобой…
– Нет, прекрати это! – Кейла попыталась отстраниться. Его слова, его интонация лишали ее решимости сопротивляться. – Отпусти меня! Это ничего не меняет!
– Я не согласен. Это доказывает, что мы совместимы по крайней мере в одном, в главном. Ты забыла отметить, вспоминая о наших предыдущих столкновениях, что они неизбежно заканчивались подобно этому.
Его рот раскрылся, захватывая ее губы, поглощая готовые сорваться с них слова протеста. Его обольстительный язык глубоко проник к ней в рот, а его руки смело прижимали ее к своему твердому мужскому телу.
Кейла оставалась безучастной в кольце его рук столько времени, насколько хватило ее силы воли, что, к ее стыду, длилось совсем не долго. А затем, с нечленораздельным возгласом, она сдалась, ощущая, как все ее тело опоясывают узкие огненные ленты. Медленным жестом, выражающим женскую покорность, она обняла его за шею и теснее притянула к себе. Ее рот, захваченный его губами, приоткрылся, и ее язык уступил под натиском его, горячего и требовательного.
Дыхание Мэта становилось таким же частым и поверхностным, как и ее. Его руки двигались по всему ее телу смело и по-хозяйски: его пальцы исследовали ее округлые ягодицы и бедра, затем изгиб ее тонкой талии, прежде чем проскользнуть вверх и накрыть ее мягкую и тяжелую грудь. Он гладил ее сквозь желтый шелк платья, пока эта искусная ласка не исторгла стон из ее груди. Когда его большой палец безошибочно нашел самую чувствительную точку – кончик набухшего и упругого соска, – она вскрикнула.
– Мэт! – прошептала она его имя, и, запустив пальцы в его темные упругие и густые волосы, взъерошивала их. Его прикосновения обжигали ее сквозь ткань платья, и она была одержима неистовым чувственным желанием ощутить его пальцы на своей обнаженной коже, прикоснуться к теплой наготе его жесткого тела, лечь с ним… – Это такой риск, – лихорадочно пробормотала она. – Такой риск.
– Ты уже рискнула, – попытался успокоить ее Мэт. – Мы оба рискнули. Ведь ребенок уже реальность.
Он подумал, что она говорит о занятии любовью, но это было не так. Она имела в виду, что любовь вообще риск. Хватит ли у нее смелости на этот риск? Но времени на раздумья уже не оставалось. Они целовались и целовались, пока она не перестала тревожиться из-за всех тех причин, по которым это не должно было происходить, и не позволила своим чувствам завладеть собой, точно так, как это было в ту первую ночь, которую они с Мэтом провели вместе. Это казалось таким неизбежным, словно судьба и провидение объединили усилия, чтобы устранить все возведенные ими препятствия.
Мэт тихо пробормотал что-то нечленораздельное, а потом подхватил ее на руки. Кейла жадно глотнула воздух и инстинктивно прильнула к его груди.
Глава восьмая
Быстро, в несколько шагов, он оказался в спальне. В маленьком ночнике светилась колба розового цвета, отбрасывая по комнате мягкие тени. Мэт опустил Кейлу на толстое покрывало в цветочек и устроился рядом, вновь привлекая ее в свои объятия.
Оба старались как можно быстрее избавиться от одежды, которая казалась невыносимым препятствием. Мэт трудился над обтянутыми тканью пуговицами, которые протянулись от высокого ворота до талии. Когда наконец они были расстегнуты, он сорвал платье с ее плеч и быстро расправился с ее желтым кружевным бюстгальтером.
– Ты так прекрасна, так прекрасна, – шептал он, и откровенное вожделение, звучавшее в его словах, заставило ее почувствовать себя волнующей, чувственной и совершенно неотразимой. Именно такое состояние всегда вызывает в ней Мэт своим мгновенно возникающим и ненасытным вожделением, ошеломленно подумала Кейла. Он был первым и единственным мужчиной, который давал ей почувствовать себя подобным образом, словно она на самом деле была единственной в мире женщиной, способной дать ему то, в чем он нуждался. – Такая бело-розовая и мягкая. – Его губы сомкнулись на ее соске, сладострастно всасывая его в рот. Его влажный язык ласкал упругий бутон соска круговыми движениями, словно омывая его, и ее захлестнул мощный поток наслаждения, подобный необузданной стихии бушующей в непогоду реки.
Жаркая, нежная, как бархат, темнота укутала ее, перечеркивая все: здравый смысл, ребенка, их прежнюю вражду, – все, что она использовала, чтобы держаться от него на расстоянии, и, закружив, умчала в царство исключительно плотских наслаждений, где все казалось ненужным, кроме сжигавшей их страсти.
Ее руки проскользнули под его свитер, наслаждаясь теплом его гладкого и плоского живота и темными завитками волос на груди. Она обожала прикасаться к нему, обожала ощущение мужественности и силы, исходящее от его плотного тела. Причесывая пальцами темную курчавую поросль волос на груди, Кейла проследила, как, опускаясь все ниже, она исчезает под поясом джинсов. Полуприкрытыми глазами она видела, как его набухающая плоть все больше натягивает ткань возле металлических пуговиц джинсов. Дерзким движением она сомкнула пальцы, обхватывая его плоть.
Мэт сделал резкий вдох и задрожал от ее интимного прикосновения.
– Полегче, дорогая, – произнес он отрывисто.
Он неохотно отнял ее руку и поднес ее ко рту, прижимаясь губами к центру ладони. – Если ты сейчас же не прекратишь, все завершится раньше времени.
Кейла неуверенно рассмеялась.
– Мне лестно слышать это от тебя, но вряд ли я отношусь к типу женщин, вызывающих оргазм простым прикосновением. Давай по крайней мере будем честными друг с другом хотя бы в этом.
– Я честен. И ты определенно принадлежишь к этому типу. Я дам тебе возможность убедиться в этом, но я не хочу так быстро…
– Мой бывший жених сделал предложение другой женщине, будучи обручен со мной, – выпалила Кейла. – Подобный опыт не позволяет мне отрываться от действительности.
– Парень чокнутый, раз он бросил тебя, – проворчал Мэт. – Он-то как раз и оторвался от действительности. Но пора закончить разговор о нем. Я не хочу никого другого с нами в постели, Кейла. Здесь только мы с тобой. Никаких привидений, никаких призраков из прошлого. Только мы двое.
– Сейчас нас здесь трое, – прошептала Кейла, поймав его руку и положив ее себе на живот. Провокационное действие, если по-честному, и она почувствовала себя виноватой, будто использовала ребенка, чтобы сильнее привязать Мэта к себе.
Почему она это сделала, если раньше проявляла непреклонность, не желая, чтобы он даже узнал об их ребенке? Если бы она когда-либо нашла ответ на это, она смогла бы поразмыслить над более трудным вопросом: почему она страстно занималась любовью с мужчиной, которого, как сама утверждала, никогда больше не хотела видеть?
– О Боже, Кейла! Я не знал, что можно хотеть тебя больше, чем раньше, но это так. – У него был охрипший от страсти голос. – Я никого и никогда не хотел больше, чем хочу тебя сейчас.
Он быстро и ловко спустил ее платье, освободив сначала верхнюю, затем нижнюю часть бедер, и одним движением ловко сдернул его. На ней оставались желтые трусики, составлявшие комплект с лифчиком, и желтые чулки, которые заканчивались высоко на бедрах.
Щеки Кейлы горели, когда Мэт с восхищением оценивающе рассматривал ее.
– Прямо модель в каталоге дамского белья. – Он быстро провел пальцем по верхнему кружевному краю ее правого чулка. – Каким же образом они держатся, не сползая?
Она объяснила, что кружевной верх собран на резинку, и он просунул пальцы под кружево, чтобы удостовериться. Когда они, сбившись с пути, прикоснулись к нежной коже внутренней части бедра, Кейлу словно пронзило электрическим током. Она с трудом перевела дух.
– Откуда все же у тебя такие познания о каталогах дамского белья?
– Я видел один у моей сестры, – немного застенчиво признался Мэт. – Я просматривал его, и – вот здорово! – он оказался не менее эротическим, чем «Плейбой». И я задавался вопросом, как бы мое имя выглядело на бланке, если бы я решил подписаться на него?
Кейла шаловливо ущипнула его.
– Ты часом не один из тех маньяков, которые пускают слюни над скабрезными картинками и фотографиями?
– Нет. – Он перекатился и оказался на ней, давая ей в полной мере ощутить теплую тяжесть своего тела. – Самый обыкновенный, полнокровный мужчина, который может отличить стоящую вещь, когда видит ее. – Он зарылся губами в ложбинку на ее шее, пробуя на вкус ее кожу. Вдыхая, он ощущал ее волнующий женский запах.
Он мог распознать стоящую вещь, и она ею была, думал Мэт, чувствуя головокружение. Он определенно был во власти ее чар, но это почему-то не пугало его. Он понимал, что это должно было пугать его, уж слишком невероятной и огромной властью обладала она над его чувствами. И все же в этот момент он даже не был способен вспомнить, почему намеревался держаться от нее на расстоянии.
Мэт поцеловал ее в шею, затем в подбородок и наконец в рот. Он жадно захватил его, целуя необузданно и искушенно.
Кейла лежала под ним, каждой клеточкой своего существа отзываясь на его поцелуи. В тумане чувственности она смутно припоминала свою решительную клятву больше не уступать таинственной силе, влекущей их друг к другу. В свое время она считала это правильным и была полна решимости держаться от него подальше.
Казалось, столько клятв и такая решимость! Где же ее хваленый ум, когда он ей так необходим? Ее разум был в таком же тумане, как и в ту первую ночь, проведенную вместе, но сейчас у нее не было оправдания, как тогда – алкогольного отравления, как впрочем, и никакого иного, за исключением того, что она хотела Мэта Минтира с пылким безрассудством, которое невозможно было отрицать.
Они слились в глубоком поцелуе, когда он, засунув согнутые большие пальцы под резинку трусиков, снял их с нее. За ними последовали чулки; он спустил их вниз мягкими поглаживающими движениями вдоль всей длины ее стройных, с шелковистой кожей ног. Кейла слегка дрожала, лежа обнаженной под его пристальным и страстным взглядом, но не от холода, а от жара его голодных темно-синих глаз.
– Сейчас я впервые по-настоящему вижу тебя, – восхищался он. – В прошлый раз в той комнате отеля было так темно… – Он с наслаждением ласкал ее гладкую и нежную кожу, а его глаза любовались ее пышными формами. – Не представляю, как я сумел так долго держаться вдали от тебя, Кейла.
– Легко держаться вдали от того, кого ненавидишь, – хрипло сказала Кейла, протягивая руку, чтобы ласково обвести соблазнительные и чувственные линии его рта.
– Я не могу ненавидеть тебя, Кейла.
– Во всяком случае, не сейчас, – пробормотала Кейла. Ей не хотелось ни спорить, ни настаивать. Не в данный момент. Сейчас ей необходимо было верить, что он в самом деле не питает к ней ненависти, что, произнося обольстительные слова, он действительно подразумевал все то, что в них заключалось.
Он осторожно просунул руку между ее бедрами, подбираясь к сокровенной части ее тела – горячей и пульсирующей. Его длинные искушенные пальцы ласкали ее, вызывая спиралевидные волны дивных и сладостных ощущений. Кейла едва не всхлипывала от переполнявшего ее наслаждения. Остатки ее самообладания испарились, и она прильнула к нему, выкрикивая его имя.
Мэту казалось, что дикая страсть, рвущаяся наружу, может разорвать его на части. Потребовалась вся остававшаяся у него сила воли, чтобы оторваться от нее на время, необходимое для того, чтобы сбросить с себя одежду, но он не мог выдержать без нее ни секунды дольше. Он должен был быть в ней! Одним мощным и точным толчком он вошел в нее. Сомкнутые воедино, они несколько секунд лежали замерев, без единого звука или движения, во власти ощущений.
Он двигался медленно, глубоко погружаясь в нее и овладевая ею страстно и неистово, и Кейла в полной мере отзывалась на это. Она двигалась вместе с ним и для него в эротическом тандеме, пока оба не запыхались и не стали задыхаться, а их кожа не залоснилась от пота. Кейла всецело отдавалась ему; они принадлежали друг другу безоговорочно, беспредельно и безоглядно. Но, даже отнимая, они отдавали себя друг другу, и их капитуляция была столь же обоюдна, как и чувственные притязания.
И как ни старались они продлить это, безудержное и жгучее наслаждение в конце концов вспыхнуло, достигнув высшей точки, и их одновременно полностью поглотило бурное пламя сладострастия…
Потом они лежали в объятиях друг друга, молчаливые и пресыщенные, полные приятной истомы. Веки Кейлы отяжелели, и ей стоило усилий не закрывать глаза. Она повернулась на левый бок – ее любимая поза для сна. Мэт потянулся, выключил лампу, затем привлек ее к себе, и они улеглись в позе ложек, упакованных в коробке. Не выключенный в гостиной свет тускло освещал комнату. Мэт хотел было встать и выключить его, потом передумал.
– Ты что, засыпаешь? – спросил он, легонько поглаживая ее волосы.
– Кажется, да, – сонно пробормотала она. Ей не хотелось ни говорить, ни думать. Ей просто хотелось уплыть на этом сладком облаке, обволакивающем ее.
– Значит, сейчас, вероятно, подходящий момент, чтобы спросить, не могу ли я провести здесь ночь.
– Вероятно, да, потому что я слишком устала, чтобы сказать «нет» и выслушать доводы, которые ты приведешь, если я это сделаю.
– Я оставил в машине сумку с необходимыми вещами. Но я заберу ее позже. – Мэт притянул ее поближе и с удовлетворением вздохнул. – Вот здорово, правда? Не нужно заботиться о противозачаточных мерах предохранении и прочем. Я всегда терпеть не мог презервативы и…
– Не искушай судьбу, Мэтью, – резко оборвала она. – Я сказала, что ты можешь остаться здесь сегодня на ночь, но я не хочу анализировать то, что в будущем, без сомнения, окажется с моей стороны огромной ошибкой.
– Это не ошибка, но анализировать не будем. Он поцеловал ее в висок. – Видишь, как легко со мной ладить?
Ей пришлось рассмеяться.
– О, ты, я уверена, воплощенная любезность.
Это был самый длинный разговор, который у них состоялся без яростной ссоры со временем их первой ночи, размышляла Кейла. Значит ли это что-либо помимо того, что им хорошо в постели? Существует немало супружеских пар, у которых потрясающие сексуальные отношения, но они абсолютно несовместимы за пределами постели.
Ей тут же вспомнилась Пенни. Ведь у Пенни подобным образом складывались отношения в каждом ее браке, включая и брак с отцом близнецов. Пенни предупреждала своих падчериц, чтобы они были осторожны и не переоценивали значения удачно складывающихся интимных отношений: «Это просто дымовая завеса, а не решение ваших проблем. В жизни как раз это и может стать вашей главной проблемой».
Кейла так отчетливо слышала эти роковые предостережения своей мачехи, словно та находилась в этой же комнате. Она постаралась выбросить из головы тревожащие ее мысли. Ей хотелось уснуть и забыть обо всем, хотя бы ненадолго. Ее отяжелевшие веки сомкнулись.
Спустя мгновение рука Мэта прошлась по изгибу ее бедра, затем соскользнула к треугольнику темной поросли между бедрами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Она свирепо посмотрела на Мэта.
– Да, я несговорчива, и мне не нужны твои лживые сладкие речи.
– Ты права, тебе не нужна моя ложь. Но тебе нужны моя поддержка, понимание и преданность. Ну и обручальное кольцо, разумеется.
Ее захлестнула волна отчаяния и бессилия перед его напористостью. Ну почему он не откажется от своей затеи и не уйдет прочь?
– В нашем случае и грешно, и глупо даже упоминать слово супружество, – сказала она устало. – Нам не на чем строить совместное будущее.
– Мы ждем ребенка, Кейла. Это главный краеугольный камень для строительства, на мой взгляд.
– Ты боишься, что твоя безупречная репутация будет запятнана, если пройдет слух, что у тебя внебрачный ребенок! – Горячие злые слезы жгли глаза Кейлы. – Какой же ты лицемер! Ты порицаешь так называемых имиджмейкеров за то, что они делают, но сам точно также печешься о том, чтобы сохранить свой имидж незапятнанным, и дошел до того, что делаешь предложение женщине, которую презираешь.
Прежде чем она поняла, что он собирается сделать, его руки легли ей на плечи.
– Речь сейчас не об имиджах, Кейла, ни о моем или твоем, ни вообще о чьем-либо. Речь идет о ребенке. Нашем ребенке. О том, кого мы зачали в ту ночь в отеле. О том, кого ты сейчас носишь в себе.
Его сильное тело дрожало от напряжения, и он притянул ее в свои объятия. Прижатая к нему, Кейла ощутила напряжение и мощь его возбуждения и подняла на него взгляд своих широко распахнутых карих глаз. Он едва прикоснулся к ней, и сразу…
– Тебя это не должно удивлять, – пробормотал он севшим голосом, словно читая ее мысли. – Даже вспоминая о тебе, я весь горю. И каждый раз, когда я рядом с тобой…
– Нет, прекрати это! – Кейла попыталась отстраниться. Его слова, его интонация лишали ее решимости сопротивляться. – Отпусти меня! Это ничего не меняет!
– Я не согласен. Это доказывает, что мы совместимы по крайней мере в одном, в главном. Ты забыла отметить, вспоминая о наших предыдущих столкновениях, что они неизбежно заканчивались подобно этому.
Его рот раскрылся, захватывая ее губы, поглощая готовые сорваться с них слова протеста. Его обольстительный язык глубоко проник к ней в рот, а его руки смело прижимали ее к своему твердому мужскому телу.
Кейла оставалась безучастной в кольце его рук столько времени, насколько хватило ее силы воли, что, к ее стыду, длилось совсем не долго. А затем, с нечленораздельным возгласом, она сдалась, ощущая, как все ее тело опоясывают узкие огненные ленты. Медленным жестом, выражающим женскую покорность, она обняла его за шею и теснее притянула к себе. Ее рот, захваченный его губами, приоткрылся, и ее язык уступил под натиском его, горячего и требовательного.
Дыхание Мэта становилось таким же частым и поверхностным, как и ее. Его руки двигались по всему ее телу смело и по-хозяйски: его пальцы исследовали ее округлые ягодицы и бедра, затем изгиб ее тонкой талии, прежде чем проскользнуть вверх и накрыть ее мягкую и тяжелую грудь. Он гладил ее сквозь желтый шелк платья, пока эта искусная ласка не исторгла стон из ее груди. Когда его большой палец безошибочно нашел самую чувствительную точку – кончик набухшего и упругого соска, – она вскрикнула.
– Мэт! – прошептала она его имя, и, запустив пальцы в его темные упругие и густые волосы, взъерошивала их. Его прикосновения обжигали ее сквозь ткань платья, и она была одержима неистовым чувственным желанием ощутить его пальцы на своей обнаженной коже, прикоснуться к теплой наготе его жесткого тела, лечь с ним… – Это такой риск, – лихорадочно пробормотала она. – Такой риск.
– Ты уже рискнула, – попытался успокоить ее Мэт. – Мы оба рискнули. Ведь ребенок уже реальность.
Он подумал, что она говорит о занятии любовью, но это было не так. Она имела в виду, что любовь вообще риск. Хватит ли у нее смелости на этот риск? Но времени на раздумья уже не оставалось. Они целовались и целовались, пока она не перестала тревожиться из-за всех тех причин, по которым это не должно было происходить, и не позволила своим чувствам завладеть собой, точно так, как это было в ту первую ночь, которую они с Мэтом провели вместе. Это казалось таким неизбежным, словно судьба и провидение объединили усилия, чтобы устранить все возведенные ими препятствия.
Мэт тихо пробормотал что-то нечленораздельное, а потом подхватил ее на руки. Кейла жадно глотнула воздух и инстинктивно прильнула к его груди.
Глава восьмая
Быстро, в несколько шагов, он оказался в спальне. В маленьком ночнике светилась колба розового цвета, отбрасывая по комнате мягкие тени. Мэт опустил Кейлу на толстое покрывало в цветочек и устроился рядом, вновь привлекая ее в свои объятия.
Оба старались как можно быстрее избавиться от одежды, которая казалась невыносимым препятствием. Мэт трудился над обтянутыми тканью пуговицами, которые протянулись от высокого ворота до талии. Когда наконец они были расстегнуты, он сорвал платье с ее плеч и быстро расправился с ее желтым кружевным бюстгальтером.
– Ты так прекрасна, так прекрасна, – шептал он, и откровенное вожделение, звучавшее в его словах, заставило ее почувствовать себя волнующей, чувственной и совершенно неотразимой. Именно такое состояние всегда вызывает в ней Мэт своим мгновенно возникающим и ненасытным вожделением, ошеломленно подумала Кейла. Он был первым и единственным мужчиной, который давал ей почувствовать себя подобным образом, словно она на самом деле была единственной в мире женщиной, способной дать ему то, в чем он нуждался. – Такая бело-розовая и мягкая. – Его губы сомкнулись на ее соске, сладострастно всасывая его в рот. Его влажный язык ласкал упругий бутон соска круговыми движениями, словно омывая его, и ее захлестнул мощный поток наслаждения, подобный необузданной стихии бушующей в непогоду реки.
Жаркая, нежная, как бархат, темнота укутала ее, перечеркивая все: здравый смысл, ребенка, их прежнюю вражду, – все, что она использовала, чтобы держаться от него на расстоянии, и, закружив, умчала в царство исключительно плотских наслаждений, где все казалось ненужным, кроме сжигавшей их страсти.
Ее руки проскользнули под его свитер, наслаждаясь теплом его гладкого и плоского живота и темными завитками волос на груди. Она обожала прикасаться к нему, обожала ощущение мужественности и силы, исходящее от его плотного тела. Причесывая пальцами темную курчавую поросль волос на груди, Кейла проследила, как, опускаясь все ниже, она исчезает под поясом джинсов. Полуприкрытыми глазами она видела, как его набухающая плоть все больше натягивает ткань возле металлических пуговиц джинсов. Дерзким движением она сомкнула пальцы, обхватывая его плоть.
Мэт сделал резкий вдох и задрожал от ее интимного прикосновения.
– Полегче, дорогая, – произнес он отрывисто.
Он неохотно отнял ее руку и поднес ее ко рту, прижимаясь губами к центру ладони. – Если ты сейчас же не прекратишь, все завершится раньше времени.
Кейла неуверенно рассмеялась.
– Мне лестно слышать это от тебя, но вряд ли я отношусь к типу женщин, вызывающих оргазм простым прикосновением. Давай по крайней мере будем честными друг с другом хотя бы в этом.
– Я честен. И ты определенно принадлежишь к этому типу. Я дам тебе возможность убедиться в этом, но я не хочу так быстро…
– Мой бывший жених сделал предложение другой женщине, будучи обручен со мной, – выпалила Кейла. – Подобный опыт не позволяет мне отрываться от действительности.
– Парень чокнутый, раз он бросил тебя, – проворчал Мэт. – Он-то как раз и оторвался от действительности. Но пора закончить разговор о нем. Я не хочу никого другого с нами в постели, Кейла. Здесь только мы с тобой. Никаких привидений, никаких призраков из прошлого. Только мы двое.
– Сейчас нас здесь трое, – прошептала Кейла, поймав его руку и положив ее себе на живот. Провокационное действие, если по-честному, и она почувствовала себя виноватой, будто использовала ребенка, чтобы сильнее привязать Мэта к себе.
Почему она это сделала, если раньше проявляла непреклонность, не желая, чтобы он даже узнал об их ребенке? Если бы она когда-либо нашла ответ на это, она смогла бы поразмыслить над более трудным вопросом: почему она страстно занималась любовью с мужчиной, которого, как сама утверждала, никогда больше не хотела видеть?
– О Боже, Кейла! Я не знал, что можно хотеть тебя больше, чем раньше, но это так. – У него был охрипший от страсти голос. – Я никого и никогда не хотел больше, чем хочу тебя сейчас.
Он быстро и ловко спустил ее платье, освободив сначала верхнюю, затем нижнюю часть бедер, и одним движением ловко сдернул его. На ней оставались желтые трусики, составлявшие комплект с лифчиком, и желтые чулки, которые заканчивались высоко на бедрах.
Щеки Кейлы горели, когда Мэт с восхищением оценивающе рассматривал ее.
– Прямо модель в каталоге дамского белья. – Он быстро провел пальцем по верхнему кружевному краю ее правого чулка. – Каким же образом они держатся, не сползая?
Она объяснила, что кружевной верх собран на резинку, и он просунул пальцы под кружево, чтобы удостовериться. Когда они, сбившись с пути, прикоснулись к нежной коже внутренней части бедра, Кейлу словно пронзило электрическим током. Она с трудом перевела дух.
– Откуда все же у тебя такие познания о каталогах дамского белья?
– Я видел один у моей сестры, – немного застенчиво признался Мэт. – Я просматривал его, и – вот здорово! – он оказался не менее эротическим, чем «Плейбой». И я задавался вопросом, как бы мое имя выглядело на бланке, если бы я решил подписаться на него?
Кейла шаловливо ущипнула его.
– Ты часом не один из тех маньяков, которые пускают слюни над скабрезными картинками и фотографиями?
– Нет. – Он перекатился и оказался на ней, давая ей в полной мере ощутить теплую тяжесть своего тела. – Самый обыкновенный, полнокровный мужчина, который может отличить стоящую вещь, когда видит ее. – Он зарылся губами в ложбинку на ее шее, пробуя на вкус ее кожу. Вдыхая, он ощущал ее волнующий женский запах.
Он мог распознать стоящую вещь, и она ею была, думал Мэт, чувствуя головокружение. Он определенно был во власти ее чар, но это почему-то не пугало его. Он понимал, что это должно было пугать его, уж слишком невероятной и огромной властью обладала она над его чувствами. И все же в этот момент он даже не был способен вспомнить, почему намеревался держаться от нее на расстоянии.
Мэт поцеловал ее в шею, затем в подбородок и наконец в рот. Он жадно захватил его, целуя необузданно и искушенно.
Кейла лежала под ним, каждой клеточкой своего существа отзываясь на его поцелуи. В тумане чувственности она смутно припоминала свою решительную клятву больше не уступать таинственной силе, влекущей их друг к другу. В свое время она считала это правильным и была полна решимости держаться от него подальше.
Казалось, столько клятв и такая решимость! Где же ее хваленый ум, когда он ей так необходим? Ее разум был в таком же тумане, как и в ту первую ночь, проведенную вместе, но сейчас у нее не было оправдания, как тогда – алкогольного отравления, как впрочем, и никакого иного, за исключением того, что она хотела Мэта Минтира с пылким безрассудством, которое невозможно было отрицать.
Они слились в глубоком поцелуе, когда он, засунув согнутые большие пальцы под резинку трусиков, снял их с нее. За ними последовали чулки; он спустил их вниз мягкими поглаживающими движениями вдоль всей длины ее стройных, с шелковистой кожей ног. Кейла слегка дрожала, лежа обнаженной под его пристальным и страстным взглядом, но не от холода, а от жара его голодных темно-синих глаз.
– Сейчас я впервые по-настоящему вижу тебя, – восхищался он. – В прошлый раз в той комнате отеля было так темно… – Он с наслаждением ласкал ее гладкую и нежную кожу, а его глаза любовались ее пышными формами. – Не представляю, как я сумел так долго держаться вдали от тебя, Кейла.
– Легко держаться вдали от того, кого ненавидишь, – хрипло сказала Кейла, протягивая руку, чтобы ласково обвести соблазнительные и чувственные линии его рта.
– Я не могу ненавидеть тебя, Кейла.
– Во всяком случае, не сейчас, – пробормотала Кейла. Ей не хотелось ни спорить, ни настаивать. Не в данный момент. Сейчас ей необходимо было верить, что он в самом деле не питает к ней ненависти, что, произнося обольстительные слова, он действительно подразумевал все то, что в них заключалось.
Он осторожно просунул руку между ее бедрами, подбираясь к сокровенной части ее тела – горячей и пульсирующей. Его длинные искушенные пальцы ласкали ее, вызывая спиралевидные волны дивных и сладостных ощущений. Кейла едва не всхлипывала от переполнявшего ее наслаждения. Остатки ее самообладания испарились, и она прильнула к нему, выкрикивая его имя.
Мэту казалось, что дикая страсть, рвущаяся наружу, может разорвать его на части. Потребовалась вся остававшаяся у него сила воли, чтобы оторваться от нее на время, необходимое для того, чтобы сбросить с себя одежду, но он не мог выдержать без нее ни секунды дольше. Он должен был быть в ней! Одним мощным и точным толчком он вошел в нее. Сомкнутые воедино, они несколько секунд лежали замерев, без единого звука или движения, во власти ощущений.
Он двигался медленно, глубоко погружаясь в нее и овладевая ею страстно и неистово, и Кейла в полной мере отзывалась на это. Она двигалась вместе с ним и для него в эротическом тандеме, пока оба не запыхались и не стали задыхаться, а их кожа не залоснилась от пота. Кейла всецело отдавалась ему; они принадлежали друг другу безоговорочно, беспредельно и безоглядно. Но, даже отнимая, они отдавали себя друг другу, и их капитуляция была столь же обоюдна, как и чувственные притязания.
И как ни старались они продлить это, безудержное и жгучее наслаждение в конце концов вспыхнуло, достигнув высшей точки, и их одновременно полностью поглотило бурное пламя сладострастия…
Потом они лежали в объятиях друг друга, молчаливые и пресыщенные, полные приятной истомы. Веки Кейлы отяжелели, и ей стоило усилий не закрывать глаза. Она повернулась на левый бок – ее любимая поза для сна. Мэт потянулся, выключил лампу, затем привлек ее к себе, и они улеглись в позе ложек, упакованных в коробке. Не выключенный в гостиной свет тускло освещал комнату. Мэт хотел было встать и выключить его, потом передумал.
– Ты что, засыпаешь? – спросил он, легонько поглаживая ее волосы.
– Кажется, да, – сонно пробормотала она. Ей не хотелось ни говорить, ни думать. Ей просто хотелось уплыть на этом сладком облаке, обволакивающем ее.
– Значит, сейчас, вероятно, подходящий момент, чтобы спросить, не могу ли я провести здесь ночь.
– Вероятно, да, потому что я слишком устала, чтобы сказать «нет» и выслушать доводы, которые ты приведешь, если я это сделаю.
– Я оставил в машине сумку с необходимыми вещами. Но я заберу ее позже. – Мэт притянул ее поближе и с удовлетворением вздохнул. – Вот здорово, правда? Не нужно заботиться о противозачаточных мерах предохранении и прочем. Я всегда терпеть не мог презервативы и…
– Не искушай судьбу, Мэтью, – резко оборвала она. – Я сказала, что ты можешь остаться здесь сегодня на ночь, но я не хочу анализировать то, что в будущем, без сомнения, окажется с моей стороны огромной ошибкой.
– Это не ошибка, но анализировать не будем. Он поцеловал ее в висок. – Видишь, как легко со мной ладить?
Ей пришлось рассмеяться.
– О, ты, я уверена, воплощенная любезность.
Это был самый длинный разговор, который у них состоялся без яростной ссоры со временем их первой ночи, размышляла Кейла. Значит ли это что-либо помимо того, что им хорошо в постели? Существует немало супружеских пар, у которых потрясающие сексуальные отношения, но они абсолютно несовместимы за пределами постели.
Ей тут же вспомнилась Пенни. Ведь у Пенни подобным образом складывались отношения в каждом ее браке, включая и брак с отцом близнецов. Пенни предупреждала своих падчериц, чтобы они были осторожны и не переоценивали значения удачно складывающихся интимных отношений: «Это просто дымовая завеса, а не решение ваших проблем. В жизни как раз это и может стать вашей главной проблемой».
Кейла так отчетливо слышала эти роковые предостережения своей мачехи, словно та находилась в этой же комнате. Она постаралась выбросить из головы тревожащие ее мысли. Ей хотелось уснуть и забыть обо всем, хотя бы ненадолго. Ее отяжелевшие веки сомкнулись.
Спустя мгновение рука Мэта прошлась по изгибу ее бедра, затем соскользнула к треугольнику темной поросли между бедрами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21