Для тебя это был подарок судьбы – и то, что я беременна, и то, что я дочь человека, которого ты так ненавидишь.Все было подстроено, и он лгал, когда говорил, что любит ее. Смертельно бледное, встревоженное лицо Харви промелькнуло перед ней, потом исчезло. Все поплыло вокруг нее.– Я чувствую себя просто ужасно, – пробормотала она, теряя сознание. 8 Джоан смутно помнила, как Харви отнес ее в дом и уложил на кровать в комнате для гостей, что приготовила Батшеба.Притворившись спящей, она размышляла. Харви предал ее. Чушь, что он влюбился в нее в день их первой встречи. Просто ему представилась редчайшая возможность отомстить, и он ухватился за нее обеими руками.С пугающим ее саму хладнокровием Джоан оценивала ситуацию. Харви вел себя очень умно. Позаботившись о том, чтобы она не узнала правды до тех пор, пока не влюбится в него, он, по его понятиям, обеспечил себе неуязвимую позицию – в качестве ее мужа.Конечно, она может немедленно уйти от него. Потребовать развода. Но это было бы слишком простым решением.Долгие часы Джоан пролежала неподвижно. Она не пошевелилась даже тогда, когда в комнату вошел Харви и лег рядом с ней в постель. Он попытался обнять ее напряженное, неподатливое тело, потом, ласково погладив ее по спине, повернулся на другой бок и заснул.Это еще больше разозлило ее. Ему была нужна плантация. Ну так она позаботится, чтобы он не получил ничего.А что касается Элойсо... Джоан зажмурила глаза, словно это могло помочь выбросить его из головы. Ее отцом был Самнер Кларк! Самнер и Рейчел любили ее, сделали из нее то, чем она сейчас являлась...
День и ночь, казалось, слились воедино. Какие-то люди входили и уходили. Она не обращала на них внимания. Они бормотали вполголоса что-то о перенесенном ею потрясении. Однажды она смутно уловила у своей постели присутствие хрипло дышащего, плачущего Элойсо. Приходил доктор, измерявший ей пульс и кровяное давление, в то время как Харви держал ее безжизненную руку и гладил по лбу. Это нервировало Джоан, и его просили оставить ее в покое.Ей все время было жарко, несмотря на работающие вовсю вентиляторы. День за днем Харви находился рядом с ней, обмахивал, пытался накормить, иногда засыпал там, где сидел. И тогда она смотрела на него – любя и ненавидя, жалея о том, что обман кончился, потому что, как было чудесно, пока она верила в него.Иногда она просыпалась в кошмаре и обнаруживала рядом с собой Харви, прикладывающего к ее лбу влажное полотенце. Иногда слышала, как он расхаживает взад-вперед по соседней комнате и как Батшеба уговаривает его поесть.Потом в один прекрасный день он заговорил.– Я знаю, что ты меня слышишь, – тихо сказал он, – знаю, ты боишься, что я обманул тебя. Но это не так. Я люблю тебя, Джоан. Поговори со мной! Бога ради, поговори со мной! Но она упрямо молчала. Он был в панике из-за того, что его план проваливается, тогда как она чувствовала себя раненной насмерть. Но Харви был настойчив. Он говорил о своей любви, о том, что его непреодолимо тянуло к ней с той поры, как он впервые увидел ее, и о том, как он пытался не поддаваться этому чувству из-за своей работы.Так проходил день за днем. Снова и снова он повторял ей, что еле сдерживал приступы ревности во время ее романа с Бруно и именно тогда понял всю силу своей любви к ней.Джоан отворачивалась к стене. А когда и это не помогало, отвергнув предложенную им помощь, добиралась до окна и смотрела, что делается снаружи.Она наблюдала за тем, как садовники подрезали гибискусы, и слушала, как шумит бамбуковая роща за окном. Харви появлялся каждый день и продолжал уверять, что любит ее. И Джоан старалась не поддаваться обаянию его мелодичного голоса. Разве может она доверять ему?Однажды утром она вяло и апатично лежала на скомканных простынях, прислушиваясь к шагам Харви, вышедшего ответить на телефонный звонок. И вдруг что-то шевельнулось у нее в животе. Потом еще раз. Затаив дыхание, она ожидала, что будет дальше. И движение вновь повторилось, на этот раз более энергичное.По ее щекам покатились слезы. Ее руки ласкали живот – она влюбилась, безнадежно, навечно влюбилась в подрастающего в ней ребенка. Этого ребенка будут обожать. У этого ребенка будет мать, которая его никогда не оставит.Послышались шаги, и глаза Джоан остановились на появившемся в дверях Харви. Впервые за последнее время она увидела, как плохо он выглядит, и на мгновение в ее сердце шевельнулась жалость.– Я хочу уехать отсюда, – решительно заявила Джоан. – Не желаю оставаться здесь ни минутой больше, чем это необходимо. И я не хочу признавать Элойсо своим отцом...– Но ты должна! – убеждающим тоном сказал Харви.– Должна? – Она рассвирепела. – Я никому ничего не должна!– Нет, должна, потому что он действительно твой отец и ему недолго осталось жить, – раздраженно бросил Харви. – Дай ему умереть спокойно, Джоан.– Почему это тебя вдруг забеспокоило, как он умрет – спокойно или в страданиях?! – воскликнула она с внезапной вспышкой ярости.– Потому что тебе свойственно поступать именно так, – устало произнес он. – Мои чувства тут совершенно ни при чем.– Ты потратил много месяцев на то, чтобы спланировать и организовать свою месть! Ты даже женился для этого! – с отвращением произнесла она. – Когда-то ты сказал, что одержим мною. Мне так не кажется. Ты одержим своей местью!– А какие чувства, по-твоему, я должен к нему испытывать? Сострадание? Потому что он умирает? Все мы когда-нибудь умрем. Но не так, как Маргарет и ее сын. У меня на глазах мои родители из жизнерадостных, энергичных людей превратились в потерявшие смысл жизни тени. Он сделал и меня не имеющим корней перекати-полем. Не говори мне о сострадании, когда дело касается Элойсо.– О, Харви! – импульсивно воскликнула она. – Он разбил и мою жизнь тоже. Разбил нашу любовь...– Нет! – Харви шагнул вперед и схватил ее за плечи. – Не говори этого.– Он превратил тебя в такого же монстра, как и он сам! Ты использовал меня...– Нет, дорогая. Боже мой, – простонал он, рухнув на край постели. – Выслушай меня, Джоан...– Не хочу! Ты уже достаточно лгал мне...– Но это не ложь! – возразил он. – Я много раз говорил тебе это... Как мне вбить в твою упрямую голову – я женился на тебе только потому, что безумно любил. И знал, что мы можем быть счастливы вместе. Сколько раз я хотел тебя, но сдерживался как только мог.Любопытство, а может быть, надежда пересилили на мгновение уязвленную гордость, и она с вызовом спросила:– Знаю. Но почему ты это делал?В глазах Харви промелькнул очевидный скептицизм.– Я сдерживал себя, потому что боялся, – откровенно начал он, – что когда ты узнаешь все, то решишь, будто я прибегнул к сексу, чтобы вынудить тебя делать то, что мне нужно. Но это не так, Джоан! – с чувством воскликнул он. – Почти с самого начала мне хотелось заботиться о тебе и ребенке, любить тебя. Я видел, как после истории с Бруно ты замкнулась в себе. И внезапно понял, что тоже ушел от решения вопроса, с которым должен был давным-давно покончить, и что не буду счастлив до тех пор, пока вновь не займусь обстоятельствами гибели Маргарет и не встречусь лицом к лицу с Элойсо.– Но ты не слишком спешил, – заметила она, упорно отказываясь верить ему. – После того как мы приехали сюда, ты все время тянул время, твердил, что нам незачем встречаться с Элойсо.– Я знал, что у нас есть шанс быть очень счастливыми вдвоем, – ответил он сдавленным голосом, как будто с трудом сдерживая эмоции. – Нам нужно было только время, чтобы получше узнать друг друга. Я стремился завоевать твое доверие, Джоан. Ты говоришь, я хотел, чтобы ты полюбила меня? Конечно, хотел. Но больше всего я боялся, что ты неверно поймешь мотивы моих поступков. Клянусь тебе, я был уверен в том, что помогаю тебе и Линде восстановить справедливость!Боже, как же ей хотелось верить! Но страх быть вновь обманутой леденил душу, не позволяя трезво мыслить.– Я вовсе не желаю отомстить за смерть Маргарет любой ценой, тем более ценой нашего брака. И могу доказать тебе это. Послушай меня. Послушай же! – нетерпеливо воскликнул он, видя, что она отвернулась, и, не слишком вежливо схватив ее за подбородок, снова повернул к себе. – Долгие годы я сгорал от желания превратить жизнь Элойсо в ад! Но зная, что не имею возможности достичь своей цели, целиком ушел в работу. И вдруг появляется шанс исполнить самое большое желание в моей жизни...– Так я была права! – вскрикнула Джоан.Он криво улыбнулся и взглянул на нее с такой нежностью, что она вся задрожала.– Я имел в виду свое желание жениться на тебе!– А как же... Элойсо? – срывающимся голосом спросила она.– Да, теперь у меня есть возможность отомстить ему, – тихо сказал он. – Но, сделав это, я потеряю тебя. А этого мне не вынести. – На мучительно короткий момент Харви коснулся губами ее рта. – Я люблю тебя, поэтому, думаю, будет гораздо лучше, если мы забудем об «Изумрудном лесе», похороним всякую память об Элойсо, смиримся с тем, что случилось с моей сестрой и племянником... и уедем домой.Смысл сказанного дошел до Джоан не сразу, и она недоверчиво посмотрела на него.– Домой? В Хедер-хауз?– Да, дорогая. Скажи Элойсо, что не претендуешь на наследство.– Я... или мой ребенок?– Наш ребенок, – мягко поправил он ее. – Больше всего на свете мне хочется быть с тобой. Поедем домой...– Но... ты ведь ненавидишь Элойсо...– Да, – сказал он, нахмурившись. – И хотел бы, чтобы он получил по заслугам. Но цена невообразимо высока. Месть может обойтись мне слишком дорого.Она облегченно закрыла глаза. Элойсо не разрушить их жизнь.– Харви! – всхлипнула она.– Ты плачешь, родная? Эй! – воскликнул он, рассмеявшись. – Не надо, я хочу видеть тебя счастливой!Джоан улыбнулась сквозь слезы и оказалась в его объятиях. Вежливое покашливание прервало их поцелуй.Они обернулись, и улыбка тотчас же сползла с губ Джоан, а глаза вновь наполнились слезами.– Линда! – произнесла она, протягивая руки к стоящей в дверях высокой седовласой женщине. – О, Линда! – И вот Джоан уже оказалась в ее объятиях. Объятиях матери. Любовь наполняла ее сердце. Потом Джоан почувствовала, что руки матери разжались.Линда повернулась к Харви.– Спасибо! – взволнованно сказала она.Харви улыбнулся.– Спасибо вам за приезд. Раньше вы говорили, что никогда не вернетесь сюда. Я знаю, как трудно вам было решиться на это.– Иначе вы бы от меня не отстали! За последние несколько дней я просто не знала, куда от вас деться, – пожаловалась Линда. – Харви сходил с ума от беспокойства за тебя, Джоан. Он сказал, что ты перенесла все очень тяжело. – Пожилая женщина улыбнулась. – Однако потому, что я только что здесь увидела, тебе уже лучше, не так ли? Не надо, не красней. Тебе повезло, что ты нашла такого любящего мужчину, как Харви. Он частенько выговаривал мне за тебя!– Как жаль, что ты не рассказала мне этого раньше! – с жаром воскликнула Джоан. – О Харви, о его чувствах. О том, что ты моя мать...Линда сжала ее руку.– Дорогая, я просто боялась. И особенно потерять твое уважение, прежде чем Харви все уладит. И кроме того, я... лгала насчет Элойсо.Харви нахмурился.– Лгали?– Послушайте, я буду с вами честной, – ответила Линда, не решаясь поднять на Харви глаза. – В нашем разрыве я была виновата не меньше мужа. Жить со мной тоже было нелегко, – начала она. – Я страдала от агорафобии и никуда не выходила. А потом, когда Луису исполнилось шесть лет, мы поссорились – я считала, что мальчик должен узнать о своем происхождении, а Элойсо был не согласен со мной.Джоан вспомнила о данном Харви обещании скрывать правду от своего малыша, и ей стало грустно.– Как я понимаю, Элойсо вышел из себя и обошелся с тобой недопустимо грубо, – сказала Джоан, пытаясь дать понять матери, что понимает ее поведение и не винит ни в чем.– Это неправда. – Линда тяжело вздохнула. – Во время ссоры мы кричали друг на друга, но не более того. А Луису показалось, что муж меня обидел. А я... должна признаться, к своему стыду, использовала этот факт как оправдание тому, что сбежала от мужа. И всем это стало казаться правдой. Мы, как он, так и я, сами испортили друг другу жизнь.Джоан взглянула на Харви. Он, очевидно, никак не мог осознать тот факт, что Элойсо не тиранил свою жену.– Но вы сказали мне, что муж привел в дом любовницу, – сухо напомнил он.Линда вновь опустила глаза.– Это и стало основной причиной, по которой я ушла. Он решил взять для меня компаньонку, поскольку я не выходила из дому. Женщина была не особенно красива, но молода, поэтому я сложила два и два и получила пять. Видите ли, у него уже до этого были любовницы. Наш брак стал чистой фикцией. И я не могла этого больше терпеть... Но она не была его любовницей, – призналась Линда. – В тот раз я ошиблась.– Ты все равно бы бросила его, – сочувственно сказала Джоан.– Да... – Линда опять вздохнула. – Все решила моя беременность. Я хотела как можно сильнее ранить его. Поэтому забрала с собой самое ценное для него. Тебя, Джоан. – Она закусила губу в приступе раскаяния. – А в итоге я тоже тебя потеряла, потому что была больна, растерянна и слишком не приспособлена к самостоятельной жизни, чтобы принять на себя ответственность за новорожденного ребенка. Мне пришлось дорого заплатить за свой эгоизм. За эти прошедшие двадцать пять лет я не раз сожалела о своем решении.– Ты была нездорова... а у меня было очень счастливое детство, – сказала Джоан, пытаясь найти верные слова и успокоить Линду.Мать взяла дочь за руку, и их пальцы сплелись.– Знаю. Я так благодарна Кларкам за это.– А теперь вы нашли с Элойсо общий язык? – помедлив, спросила Джоан.– Кажется, да. Очевидно, нам надо было давно встретиться и поговорить обо всем. Видите ли, виноваты мы оба.– Вы очень великодушны, Линда. Однако я простить его не могу, – проворчал Харви.Линда сочувственно посмотрела на него.– Из-за Маргарет? Так, значит, Долорес не все рассказала вам. Знаете ли вы о том, что родственник Элойсо, Игнасио, соблазнил Долорес, когда той едва исполнилось пятнадцать.– Знаю, – сдержанно ответил Харви, в то время как глаза Джоан широко раскрылись от удивления.– Элойсо наотрез отказался дать разрешение на брак. – Линда устало улыбнулась. – Потому что, прежде чем встретить Элойсо, я и Игнасио были помолвлены.– Я и это знаю, – сказал Харви.– Но вы не знаете того, что несколько минут тому назад сообщила мне Долорес. – Линда набрала воздуха в легкие. – Крепитесь, Харви. Дом Луиса случайно поджег Игнасио.– Игнасио?! – воскликнул пораженный Харви.– Игнасио, – твердо повторила Линда. – Он навестил Маргарет и крошку Дика. А уходя, выкурил сигару возле дома и думал, что затушил окурок. Все мы знаем, что случилось потом. Когда Игнасио услышал о трагедии, он признался во всем Долорес и покончил с собой от отчаяния. Долорес же намеренно обвинила брата в поджоге и в убийстве Игнасио, чтобы очернить его имя.– Боже мой! – простонал Харви.– Боюсь, все мы тогда вели себя далеко не лучшим образом, – сокрушенно вздохнула Линда. – И вы оба пострадали за наши грехи. Долорес хочет попросить у вас прощения. Она вне себя от раскаяния. Да и я тоже. Если бы я могла предвидеть, к чему приведут мои поступки, то вела бы себя иначе.Голос Линды затих, воцарилось напряженное молчание. Харви неподвижно сидел на кровати, потом вскочил и начал мерить комнату шагами. С болью в сердце Джоан следила за переживаниями дорогого ей человека, который напрасно потерял многие годы жизни, ненавидя ни в чем не повинного Элойсо де Месонеро.И как только он остановился, она соскользнула с постели и крепко обняла его.– Что делать, милый, – успокаивающе прошептала она. – Прошлого не вернуть. Но знай: что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Если ты, конечно, захочешь...– Надо же так заблуждаться! – пробормотал Харви, словно не слыша Джоан. – Я должен пойти к Элойсо, – с потерянным видом добавил он. – Извиниться.– Думаю, да, – мягко сказала Джоан. – А немного позднее мы соберемся все вместе. Мы трое, Элойсо, Долорес, Луис, Патрик и Бел... Пора положить конец распрям и наветам. И так в жизни много горя, – грустно добавила она.– А потом мы уедем домой, – задумчиво обронил Харви.– Домой! – вздохнула Джоан. – А Элойсо не очень расстроится, если мы покинем его? – с беспокойством спросила она.– Ох, Джоан! – Харви ласково потрепал ее по волосам. – Ты всегда будешь заботиться прежде всего о других! Я говорил ему, что ты, скорее всего, не останешься, и он ответил, что понимает тебя. Элойсо знает, как ты любишь Хедер-хауз и как тебя тянет туда. Он рад уже тому, что отыскал тебя.– Он полюбил Бел. Да и он ей нравится. Они с Патриком ведь позаботятся о нем, правда?– Конечно, – заверил ее Харви.– Знаешь, Джоан, а ведь это ты собрала нас всех вместе и помогла залечить старые раны, – заметила Линда со слезами в голосе.Харви улыбнулся и протянул ей руку, и некоторое время они стояли в обнимку все втроем. Потом Линда поцеловала его в щеку и благоразумно покинула комнату.А тем временем раскаявшаяся Долорес робко предложила Элойсо, чтобы «Изумрудный лес» унаследовали Патрик и Бел, поскольку Луис вполне доволен собственной плантацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
День и ночь, казалось, слились воедино. Какие-то люди входили и уходили. Она не обращала на них внимания. Они бормотали вполголоса что-то о перенесенном ею потрясении. Однажды она смутно уловила у своей постели присутствие хрипло дышащего, плачущего Элойсо. Приходил доктор, измерявший ей пульс и кровяное давление, в то время как Харви держал ее безжизненную руку и гладил по лбу. Это нервировало Джоан, и его просили оставить ее в покое.Ей все время было жарко, несмотря на работающие вовсю вентиляторы. День за днем Харви находился рядом с ней, обмахивал, пытался накормить, иногда засыпал там, где сидел. И тогда она смотрела на него – любя и ненавидя, жалея о том, что обман кончился, потому что, как было чудесно, пока она верила в него.Иногда она просыпалась в кошмаре и обнаруживала рядом с собой Харви, прикладывающего к ее лбу влажное полотенце. Иногда слышала, как он расхаживает взад-вперед по соседней комнате и как Батшеба уговаривает его поесть.Потом в один прекрасный день он заговорил.– Я знаю, что ты меня слышишь, – тихо сказал он, – знаю, ты боишься, что я обманул тебя. Но это не так. Я люблю тебя, Джоан. Поговори со мной! Бога ради, поговори со мной! Но она упрямо молчала. Он был в панике из-за того, что его план проваливается, тогда как она чувствовала себя раненной насмерть. Но Харви был настойчив. Он говорил о своей любви, о том, что его непреодолимо тянуло к ней с той поры, как он впервые увидел ее, и о том, как он пытался не поддаваться этому чувству из-за своей работы.Так проходил день за днем. Снова и снова он повторял ей, что еле сдерживал приступы ревности во время ее романа с Бруно и именно тогда понял всю силу своей любви к ней.Джоан отворачивалась к стене. А когда и это не помогало, отвергнув предложенную им помощь, добиралась до окна и смотрела, что делается снаружи.Она наблюдала за тем, как садовники подрезали гибискусы, и слушала, как шумит бамбуковая роща за окном. Харви появлялся каждый день и продолжал уверять, что любит ее. И Джоан старалась не поддаваться обаянию его мелодичного голоса. Разве может она доверять ему?Однажды утром она вяло и апатично лежала на скомканных простынях, прислушиваясь к шагам Харви, вышедшего ответить на телефонный звонок. И вдруг что-то шевельнулось у нее в животе. Потом еще раз. Затаив дыхание, она ожидала, что будет дальше. И движение вновь повторилось, на этот раз более энергичное.По ее щекам покатились слезы. Ее руки ласкали живот – она влюбилась, безнадежно, навечно влюбилась в подрастающего в ней ребенка. Этого ребенка будут обожать. У этого ребенка будет мать, которая его никогда не оставит.Послышались шаги, и глаза Джоан остановились на появившемся в дверях Харви. Впервые за последнее время она увидела, как плохо он выглядит, и на мгновение в ее сердце шевельнулась жалость.– Я хочу уехать отсюда, – решительно заявила Джоан. – Не желаю оставаться здесь ни минутой больше, чем это необходимо. И я не хочу признавать Элойсо своим отцом...– Но ты должна! – убеждающим тоном сказал Харви.– Должна? – Она рассвирепела. – Я никому ничего не должна!– Нет, должна, потому что он действительно твой отец и ему недолго осталось жить, – раздраженно бросил Харви. – Дай ему умереть спокойно, Джоан.– Почему это тебя вдруг забеспокоило, как он умрет – спокойно или в страданиях?! – воскликнула она с внезапной вспышкой ярости.– Потому что тебе свойственно поступать именно так, – устало произнес он. – Мои чувства тут совершенно ни при чем.– Ты потратил много месяцев на то, чтобы спланировать и организовать свою месть! Ты даже женился для этого! – с отвращением произнесла она. – Когда-то ты сказал, что одержим мною. Мне так не кажется. Ты одержим своей местью!– А какие чувства, по-твоему, я должен к нему испытывать? Сострадание? Потому что он умирает? Все мы когда-нибудь умрем. Но не так, как Маргарет и ее сын. У меня на глазах мои родители из жизнерадостных, энергичных людей превратились в потерявшие смысл жизни тени. Он сделал и меня не имеющим корней перекати-полем. Не говори мне о сострадании, когда дело касается Элойсо.– О, Харви! – импульсивно воскликнула она. – Он разбил и мою жизнь тоже. Разбил нашу любовь...– Нет! – Харви шагнул вперед и схватил ее за плечи. – Не говори этого.– Он превратил тебя в такого же монстра, как и он сам! Ты использовал меня...– Нет, дорогая. Боже мой, – простонал он, рухнув на край постели. – Выслушай меня, Джоан...– Не хочу! Ты уже достаточно лгал мне...– Но это не ложь! – возразил он. – Я много раз говорил тебе это... Как мне вбить в твою упрямую голову – я женился на тебе только потому, что безумно любил. И знал, что мы можем быть счастливы вместе. Сколько раз я хотел тебя, но сдерживался как только мог.Любопытство, а может быть, надежда пересилили на мгновение уязвленную гордость, и она с вызовом спросила:– Знаю. Но почему ты это делал?В глазах Харви промелькнул очевидный скептицизм.– Я сдерживал себя, потому что боялся, – откровенно начал он, – что когда ты узнаешь все, то решишь, будто я прибегнул к сексу, чтобы вынудить тебя делать то, что мне нужно. Но это не так, Джоан! – с чувством воскликнул он. – Почти с самого начала мне хотелось заботиться о тебе и ребенке, любить тебя. Я видел, как после истории с Бруно ты замкнулась в себе. И внезапно понял, что тоже ушел от решения вопроса, с которым должен был давным-давно покончить, и что не буду счастлив до тех пор, пока вновь не займусь обстоятельствами гибели Маргарет и не встречусь лицом к лицу с Элойсо.– Но ты не слишком спешил, – заметила она, упорно отказываясь верить ему. – После того как мы приехали сюда, ты все время тянул время, твердил, что нам незачем встречаться с Элойсо.– Я знал, что у нас есть шанс быть очень счастливыми вдвоем, – ответил он сдавленным голосом, как будто с трудом сдерживая эмоции. – Нам нужно было только время, чтобы получше узнать друг друга. Я стремился завоевать твое доверие, Джоан. Ты говоришь, я хотел, чтобы ты полюбила меня? Конечно, хотел. Но больше всего я боялся, что ты неверно поймешь мотивы моих поступков. Клянусь тебе, я был уверен в том, что помогаю тебе и Линде восстановить справедливость!Боже, как же ей хотелось верить! Но страх быть вновь обманутой леденил душу, не позволяя трезво мыслить.– Я вовсе не желаю отомстить за смерть Маргарет любой ценой, тем более ценой нашего брака. И могу доказать тебе это. Послушай меня. Послушай же! – нетерпеливо воскликнул он, видя, что она отвернулась, и, не слишком вежливо схватив ее за подбородок, снова повернул к себе. – Долгие годы я сгорал от желания превратить жизнь Элойсо в ад! Но зная, что не имею возможности достичь своей цели, целиком ушел в работу. И вдруг появляется шанс исполнить самое большое желание в моей жизни...– Так я была права! – вскрикнула Джоан.Он криво улыбнулся и взглянул на нее с такой нежностью, что она вся задрожала.– Я имел в виду свое желание жениться на тебе!– А как же... Элойсо? – срывающимся голосом спросила она.– Да, теперь у меня есть возможность отомстить ему, – тихо сказал он. – Но, сделав это, я потеряю тебя. А этого мне не вынести. – На мучительно короткий момент Харви коснулся губами ее рта. – Я люблю тебя, поэтому, думаю, будет гораздо лучше, если мы забудем об «Изумрудном лесе», похороним всякую память об Элойсо, смиримся с тем, что случилось с моей сестрой и племянником... и уедем домой.Смысл сказанного дошел до Джоан не сразу, и она недоверчиво посмотрела на него.– Домой? В Хедер-хауз?– Да, дорогая. Скажи Элойсо, что не претендуешь на наследство.– Я... или мой ребенок?– Наш ребенок, – мягко поправил он ее. – Больше всего на свете мне хочется быть с тобой. Поедем домой...– Но... ты ведь ненавидишь Элойсо...– Да, – сказал он, нахмурившись. – И хотел бы, чтобы он получил по заслугам. Но цена невообразимо высока. Месть может обойтись мне слишком дорого.Она облегченно закрыла глаза. Элойсо не разрушить их жизнь.– Харви! – всхлипнула она.– Ты плачешь, родная? Эй! – воскликнул он, рассмеявшись. – Не надо, я хочу видеть тебя счастливой!Джоан улыбнулась сквозь слезы и оказалась в его объятиях. Вежливое покашливание прервало их поцелуй.Они обернулись, и улыбка тотчас же сползла с губ Джоан, а глаза вновь наполнились слезами.– Линда! – произнесла она, протягивая руки к стоящей в дверях высокой седовласой женщине. – О, Линда! – И вот Джоан уже оказалась в ее объятиях. Объятиях матери. Любовь наполняла ее сердце. Потом Джоан почувствовала, что руки матери разжались.Линда повернулась к Харви.– Спасибо! – взволнованно сказала она.Харви улыбнулся.– Спасибо вам за приезд. Раньше вы говорили, что никогда не вернетесь сюда. Я знаю, как трудно вам было решиться на это.– Иначе вы бы от меня не отстали! За последние несколько дней я просто не знала, куда от вас деться, – пожаловалась Линда. – Харви сходил с ума от беспокойства за тебя, Джоан. Он сказал, что ты перенесла все очень тяжело. – Пожилая женщина улыбнулась. – Однако потому, что я только что здесь увидела, тебе уже лучше, не так ли? Не надо, не красней. Тебе повезло, что ты нашла такого любящего мужчину, как Харви. Он частенько выговаривал мне за тебя!– Как жаль, что ты не рассказала мне этого раньше! – с жаром воскликнула Джоан. – О Харви, о его чувствах. О том, что ты моя мать...Линда сжала ее руку.– Дорогая, я просто боялась. И особенно потерять твое уважение, прежде чем Харви все уладит. И кроме того, я... лгала насчет Элойсо.Харви нахмурился.– Лгали?– Послушайте, я буду с вами честной, – ответила Линда, не решаясь поднять на Харви глаза. – В нашем разрыве я была виновата не меньше мужа. Жить со мной тоже было нелегко, – начала она. – Я страдала от агорафобии и никуда не выходила. А потом, когда Луису исполнилось шесть лет, мы поссорились – я считала, что мальчик должен узнать о своем происхождении, а Элойсо был не согласен со мной.Джоан вспомнила о данном Харви обещании скрывать правду от своего малыша, и ей стало грустно.– Как я понимаю, Элойсо вышел из себя и обошелся с тобой недопустимо грубо, – сказала Джоан, пытаясь дать понять матери, что понимает ее поведение и не винит ни в чем.– Это неправда. – Линда тяжело вздохнула. – Во время ссоры мы кричали друг на друга, но не более того. А Луису показалось, что муж меня обидел. А я... должна признаться, к своему стыду, использовала этот факт как оправдание тому, что сбежала от мужа. И всем это стало казаться правдой. Мы, как он, так и я, сами испортили друг другу жизнь.Джоан взглянула на Харви. Он, очевидно, никак не мог осознать тот факт, что Элойсо не тиранил свою жену.– Но вы сказали мне, что муж привел в дом любовницу, – сухо напомнил он.Линда вновь опустила глаза.– Это и стало основной причиной, по которой я ушла. Он решил взять для меня компаньонку, поскольку я не выходила из дому. Женщина была не особенно красива, но молода, поэтому я сложила два и два и получила пять. Видите ли, у него уже до этого были любовницы. Наш брак стал чистой фикцией. И я не могла этого больше терпеть... Но она не была его любовницей, – призналась Линда. – В тот раз я ошиблась.– Ты все равно бы бросила его, – сочувственно сказала Джоан.– Да... – Линда опять вздохнула. – Все решила моя беременность. Я хотела как можно сильнее ранить его. Поэтому забрала с собой самое ценное для него. Тебя, Джоан. – Она закусила губу в приступе раскаяния. – А в итоге я тоже тебя потеряла, потому что была больна, растерянна и слишком не приспособлена к самостоятельной жизни, чтобы принять на себя ответственность за новорожденного ребенка. Мне пришлось дорого заплатить за свой эгоизм. За эти прошедшие двадцать пять лет я не раз сожалела о своем решении.– Ты была нездорова... а у меня было очень счастливое детство, – сказала Джоан, пытаясь найти верные слова и успокоить Линду.Мать взяла дочь за руку, и их пальцы сплелись.– Знаю. Я так благодарна Кларкам за это.– А теперь вы нашли с Элойсо общий язык? – помедлив, спросила Джоан.– Кажется, да. Очевидно, нам надо было давно встретиться и поговорить обо всем. Видите ли, виноваты мы оба.– Вы очень великодушны, Линда. Однако я простить его не могу, – проворчал Харви.Линда сочувственно посмотрела на него.– Из-за Маргарет? Так, значит, Долорес не все рассказала вам. Знаете ли вы о том, что родственник Элойсо, Игнасио, соблазнил Долорес, когда той едва исполнилось пятнадцать.– Знаю, – сдержанно ответил Харви, в то время как глаза Джоан широко раскрылись от удивления.– Элойсо наотрез отказался дать разрешение на брак. – Линда устало улыбнулась. – Потому что, прежде чем встретить Элойсо, я и Игнасио были помолвлены.– Я и это знаю, – сказал Харви.– Но вы не знаете того, что несколько минут тому назад сообщила мне Долорес. – Линда набрала воздуха в легкие. – Крепитесь, Харви. Дом Луиса случайно поджег Игнасио.– Игнасио?! – воскликнул пораженный Харви.– Игнасио, – твердо повторила Линда. – Он навестил Маргарет и крошку Дика. А уходя, выкурил сигару возле дома и думал, что затушил окурок. Все мы знаем, что случилось потом. Когда Игнасио услышал о трагедии, он признался во всем Долорес и покончил с собой от отчаяния. Долорес же намеренно обвинила брата в поджоге и в убийстве Игнасио, чтобы очернить его имя.– Боже мой! – простонал Харви.– Боюсь, все мы тогда вели себя далеко не лучшим образом, – сокрушенно вздохнула Линда. – И вы оба пострадали за наши грехи. Долорес хочет попросить у вас прощения. Она вне себя от раскаяния. Да и я тоже. Если бы я могла предвидеть, к чему приведут мои поступки, то вела бы себя иначе.Голос Линды затих, воцарилось напряженное молчание. Харви неподвижно сидел на кровати, потом вскочил и начал мерить комнату шагами. С болью в сердце Джоан следила за переживаниями дорогого ей человека, который напрасно потерял многие годы жизни, ненавидя ни в чем не повинного Элойсо де Месонеро.И как только он остановился, она соскользнула с постели и крепко обняла его.– Что делать, милый, – успокаивающе прошептала она. – Прошлого не вернуть. Но знай: что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Если ты, конечно, захочешь...– Надо же так заблуждаться! – пробормотал Харви, словно не слыша Джоан. – Я должен пойти к Элойсо, – с потерянным видом добавил он. – Извиниться.– Думаю, да, – мягко сказала Джоан. – А немного позднее мы соберемся все вместе. Мы трое, Элойсо, Долорес, Луис, Патрик и Бел... Пора положить конец распрям и наветам. И так в жизни много горя, – грустно добавила она.– А потом мы уедем домой, – задумчиво обронил Харви.– Домой! – вздохнула Джоан. – А Элойсо не очень расстроится, если мы покинем его? – с беспокойством спросила она.– Ох, Джоан! – Харви ласково потрепал ее по волосам. – Ты всегда будешь заботиться прежде всего о других! Я говорил ему, что ты, скорее всего, не останешься, и он ответил, что понимает тебя. Элойсо знает, как ты любишь Хедер-хауз и как тебя тянет туда. Он рад уже тому, что отыскал тебя.– Он полюбил Бел. Да и он ей нравится. Они с Патриком ведь позаботятся о нем, правда?– Конечно, – заверил ее Харви.– Знаешь, Джоан, а ведь это ты собрала нас всех вместе и помогла залечить старые раны, – заметила Линда со слезами в голосе.Харви улыбнулся и протянул ей руку, и некоторое время они стояли в обнимку все втроем. Потом Линда поцеловала его в щеку и благоразумно покинула комнату.А тем временем раскаявшаяся Долорес робко предложила Элойсо, чтобы «Изумрудный лес» унаследовали Патрик и Бел, поскольку Луис вполне доволен собственной плантацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17