Больше никогда.
– Да уж. – Чейз обхватил рукой стакан. – И в чем тут дело? Ты женишься на одной женщине, а через год-другой она уже иная.
– Согласен. Брак – это женская фантазия. Много чего наобещать парню, чтобы его сцапать, а потом изобразить удивление, когда он ждет, что ему это предоставят… – Бармен поставил виски перед Дэвидом, и тот, поднеся стакан ко рту, сделал глоток. – Я думаю так: если у мужчины есть домохозяйка, кухарка и хорошая секретарша, то что ему еще нужно?
– Ничего, – мрачно сказал Чейз, – абсолютно ничего.
Дэвид взял бокал вина, поставленный на стойку барменом, обернулся и посмотрел в глубь зала. Чейз проследил за его взглядом и увидел красивую брюнетку, сидевшую за столиком в гордом одиночестве.
Дэвид отхлебнул еще виски и сказал:
– К сожалению, есть еще кое-что. И именно из-за этого чаще всего несчастные вроде нас с тобой попадают в передряги.
Чейз подумал о том, что он чувствовал, держа Энни в своих объятиях всего час-другой назад.
– Ты прав насчет несчастных, – сказал он и поднял стакан. – Мы оба хорошо это знаем. Переспи и забудь, вот так.
Дэвид засмеялся и чокнулся с ним.
– За это я и выпью.
– За что? Что вы тут прячетесь, ребята?
Они обернулись. Дон и Ник стояли рядом с ними, сияя улыбками.
– Папочка, – сказала Дон, целуя его в щеку. – Мистер Чеймберз, я так рада, что вы пришли.
– Я тоже. – Дэвид протянул руку ее жениху. – Ты счастливчик, сынок. Заботься о ней.
Ник кивнул:
– Буду, сэр.
Дон еще раз поцеловала отца.
– Иди и пообщайся с гостями, папочка. Это приказ.
Чейз шутливо отдал ей честь. Молодожены удалились, и он сказал, обращаясь к Дэвиду:
– Единственное достоинство брака – ребенок, которого ты можешь назвать своим.
Дэвид кивнул:
– Согласен. Я всегда надеялся… – Он запнулся и пожал плечами. Потом, со стаканом виски в одной руке и бокалом вина в другой, добавил: – Слушай, Купер, тебе кто-нибудь говорил, что когда ты долго стоишь возле стойки, то становишься сентиментальным?
– Да, говорил – мой адвокат пять лет назад, после моего развода.
Они улыбнулись друг другу, потом Дэвид хлопнул Чейза по спине.
– Последуй приказу Дон. Пообщайся. Здесь удивительно хороший выбор симпатичных одиноких женщин, если ты еще этого не заметил.
– Хотя ты и адвокат, но иногда даешь дельные советы, – хмыкнул Чейз. – А как насчет брюнетки за твоим столиком? Она к ним относится?
Глаза Дэвида слегка сузились.
– В настоящий момент – да.
– Да?
– Да, – повторил Дэвид с улыбкой, но выражение его глаз говорило другое.
– Ты грязный негодяй, – оскалился Чейз. – Ну ладно. Я, пожалуй, пойду… как это выразилась моя дочь? Пообщаюсь. Пообщаюсь и что-нибудь подыщу.
Мужчины расстались. Чейз допил свой стакан и, лишив бармена удовольствия отказать ему в следующем, вышел за дверь.
Энни скинула туфли, положила ноги на старенький, обитый ситцем пуфик, который она сто раз собиралась выбросить, и глубоко вздохнула.
– Ну вот, – проговорила она, – все закончилось.
Сидевшая напротив нее Деб согласно кивнула.
– Закончилось, и ладно. – Она тоже сбросила туфли. – Могу поспорить, ты этому рада.
– Рада? – Энни фыркнула. – Даже больше. Думаю, что Наполеону было легче разработать план сражения при Ватерлоо, чем мне спланировать эту свадьбу.
Красивые темные брови Деб удивленно поднялись.
– Позволь заметить, что это неудачное сравнение.
– Пожалуй. – Энни снова вздохнула. – Но ты понимаешь, что я имею в виду. Трудно поверить, что все это можно было успеть сделать. Вообрази: твоя дочь возвращается как-то ночью и спокойно объявляет тебе, что через два месяца выходит замуж. И разве не здорово, что у нее была такая потрясающая свадьба, о которой она всегда мечтала?
Энни встала, пошла в кухню и через минуту вернулась с бутылкой шампанского и двумя стаканами.
– А ведь он обвинил меня в том, что, решай все я, Дон венчалась бы босоногой на каком-нибудь холме… Ты не возражаешь, если мы будем пить шампанское из стаканов? Конечно, нужны фужеры, но я никак не соберусь их купить.
– Мы можем пить хоть из банок из-под варенья, мне все равно. Но о чем ты говоришь, Энни? Кто тебя обвинил?
– Чейз. Мой бывший муж. – Энни сняла фольгу с бутылки, потом, прикусив губу, стала осторожно вытаскивать пальцами пробку. Пробка выскочила с громким хлопком, и шампанское, пенясь, пролилось на пол. Энни пожала плечами и промокнула маленькую лужицу ногой в носке. – Несколько недель назад он позвонил, чтобы поговорить с Дон. К несчастью, к телефону подошла я. Он сказал, что получил приглашение и рад, что я не позволила своим буйным инстинктам взять надо мной верх. – Энни передала стакан Деб. – Представляешь – буйным!.. И все потому, что, когда мы поженились, я устроила вечеринку-другую во дворе за домом, где мы жили.
– Я думала, что вы жили в многоквартирном доме.
– Да, но это было потом. А сначала кто-то из знакомых Чейза сдал нам, очень дешево, домик в Куинсе.
Деб кивнула.
– И какие же вечеринки ты устраивала?
– Обычно – что-то вроде пикника.
– Ну и что? Подумаешь. – Деб сделала гримасу.
Губы Энни дернулись.
– Ну, это было зимой.
– Зимой?
– Да. Видишь ли, дом был таким крохотным, и денег у нас было немного. Я только что закончила школу, и единственная работа, которую смогла найти, была в ближайшем экспресс-кафе «Бургер кинг». Чейз перевелся в Сити-колледж. Обучение там стоило гораздо дешевле, и, кроме того, он мог два раза в неделю работать в фирме своего отца. – Энни вздохнула. – У нас не было ни цента лишнего, но зато миллион способов экономить деньги!
Деб улыбнулась.
– Включая пикники посреди зимы.
Энни улыбнулась в ответ.
– Ну, это было совсем неплохо. Мы разводили огонь в жаровне на заднем дворе, и я делала тонны соуса «чили» и домашнего хлеба. Мы варили целую кастрюлю кофе, а для парней было пиво… – Ее голос стал мечтательным.
– Жалкая тень сегодняшнего стола, – пошутила Деб. Она дотянулась до бутылки и снова наполнила стаканы. – Шампанское, икра, креветки на льду, говяжья вырезка с грибами…
– Filet de boeuf awe chanterelles – с вашего позволения, – высокомерно поправила подругу Энни.
– Pardonnez-moi, madame , – хихикнула Деб.
– Я не шучу. Учитывая, сколько эти блюда стоили, лучше называть их по-французски.
– И ты не позволила Чейзу заплатить ни цента?
– Нет, – резко ответила Энни.
– Ненормальная. Что ты стараешься этим доказать?
– Что мне не нужны его деньги.
– Или он сам? – мягко спросила Деб. Энни посмотрела на нее, и Деб пожала плечами. – Я видела, как вы танцевали. Какое-то время это выглядело очень мило.
– Ты видела, как червячок прошлого заполз в настоящее. Можешь поверить мне, Деб, с этой частью моей жизни покончено. Я больше ничего не испытываю к Чейзу. Даже с трудом могу поверить, что когда-то было не так.
– Понимаю. Путешествие по волнам памяти?
– Совершенно верно. Навеянное свадьбой моей маленькой девочки… – Энни внезапно замолчала и разразилась слезами.
– О, милочка! – Деб спрыгнула с дивана и присела рядом с Энни. Обняла ее и погладила по спине. – Не плачь, дорогая. Нет ничего удивительного в том, что ты все еще питаешь к нему какие-то чувства. К тому же он классный парень.
– Он женится, – всхлипнула Энни.
– Чейз?
– На Дженет Пендлтон.
– Я ее знаю?
– Надеюсь, что нет. – Энни икнула. – Она богачка. Потрясающая женщина. Элегантная.
– Я ее уже ненавижу. – Деб приподняла подбородок Энни. – А ты уверена, что он женится?
– Он мне сам сказал. – Энни выпрямилась и, достав носовой платок, высморкалась. – А я сказала ему, что выхожу замуж за Милтона.
– За Милтона? За Милтона Хофмана? – Деб выкатила глаза. – Мой Бог, нет!
– Почему? Он одинокий, надежный и милый.
– Как плюшевый медвежонок, – с ужасом добавила Деб. – Ты уж лучше возьми к себе в кровать одного из них, чем Милтона Хофмана.
– О, Деб, ты несправедлива. – Энни встала. – Есть вещи более важные в супружестве, чем секс.
– Назови их.
– Взаимопонимание, например. Похожие интересы. Общие планы.
– И тебе будет достаточно этого, чтобы забыть обо всем остальном?
– Да! – Энни опустила плечи. – Нет, – тут же призналась она. – Это ужасно, правда? Мне нравится Милтон, но я его не люблю.
Деб вздохнула.
– И слава Богу. Я уж испугалась, что у тебя крыша поехала.
– А может, я помешана на сексе?..
– Конечно, нет. Секс – это большая часть жизни.
– Но как же ужасно я поступила с бедным Милтоном! Теперь мне придется звонить ему и объяснять, что я совсем не то имела в виду, когда представила его Чейзу как моего жениха.
– Да-а, – протянула Деб, – денек выдался на славу.
– Сумасшедший день, ты хочешь сказать.
– Послушай, тебе надо хорошенько подумать. Пусть он там женится и все такое, но вдруг у тебя действительно что-то к нему осталось?
– Да хоть бы он даже ушел в монастырь, я бы не стала ни о чем думать! – Глаза Энни сверкнули. – У меня больше ничего к нему нет. Сознаюсь, я расстроена, но это потому, что моя девочка вышла замуж.
– Ты же знаешь, Энни, как говорят: мы растим детей, чтобы когда-нибудь отпустить их от себя.
Энни убрала носовой платок, взяла бутылку и повернулась, чтобы идти в кухню.
– Меня огорчает не то, что она ушла от меня, Деб, а то, что она так молода. Слишком молода, чтобы совершить такой поступок.
– Ну хорошо, – сказала Деб, складывая руки на груди и прислоняясь к дверному косяку, – ты ведь тоже была молодой, когда выскочила замуж.
– Совершенно верно. И посмотри, к чему это привело. Я думала, я знаю, что делаю, но, оказалось, нет. Мною управляли гормоны, а не разум… – Не успела Энни договорить, как раздался телефонный звонок. Она дотянулась до телефона и сняла трубку. – Алло?
– Энни?
– Чейз, – губы Энни сжались, – чего ты хочешь? Я думала, что мы уже все сказали друг другу сегодня днем.
На другом конце города в гостиничном номере Чейз смотрел на юношу, стоявшего у окна с поникшими плечами. Фигура его выражала отчаяние.
Чейз прочистил горло.
– Энни… здесь Ник.
Энни сдвинула брови.
– Ник? Здесь? Где это – здесь?
– В моей комнате в гостинице.
– Нет, это невозможно. Ник с Дон летят на Гавайи… – Кровь отлила от ее лица. – О Боже, – прошептала она. – Произошла катастрофа? Дон?..
– Нет, – перебил ее Чейз. – С Дон все в порядке. Ни с Дон, ни с Ником ничего не случилось.
– Тогда почему?..
– Она его бросила.
Энни плюхнулась на стул.
– Бросила? – тупо повторила она. – Дон бросила Ника?
– Да. – Чейз помассировал мышцы шеи, нывшие так, будто его только что сняли с дыбы. – Они… э-э-э… приехали в аэропорт, прошли регистрацию багажа. Потом пошли в зал ожидания для пассажиров бизнес-класса. Я поменял их билеты на бизнес-класс, Энни, я знаю, что ты не одобрила бы этого, но…
– Проклятье, Чейз, расскажи мне, что случилось!
Чейз вздохнул.
– Ник предложил принести кофе. Дон согласилась. А когда он принес кофе, ее уже не было.
– Она не бросила его, – воскликнула Энни, прижав руку к сердцу, – ее похитили! Вы вызвали полицию?
– Она оставила записку, – устало сказал Чейз. Энни услышала в трубке шорох бумаги. – Она пишет, что… это вовсе не значит, что он ей не нравится.
– Не нравится? – взвизгнув, переспросила Энни. – Людям нравятся… цветы. Или попугаи… Она говорила, что любит Ника. Что без ума от него.
– Да, вовсе не значит, что он ей не нравится, – повторил Чейз. И продолжил: – Но просто любви, пишет она, недостаточно. У нее, сказано в записке, нет иного выбора, кроме как закончить этот брак прежде, чем он начался.
Энни закрыла глаза рукой.
– О Боже, – прошептала она. – Это звучит так зловеще.
– Ник сам не свой, и я тоже. – Голос Чейза хрипел от волнения. – Он искал ее везде, но не нашел. Господи, если с нашей девочкой что-то случилось…
Энни подняла голову. Входная дверь тихонько открылась и закрылась. Кто-то медленно шел в гостиную.
– Мама…
В дверях стояла Дон, одетая в дорожный костюм, который они покупали вместе. Миниатюрные белые орхидеи, которые Энни приколола ей на жакет, печально поникли. Глаза Дон были красными и опухшими.
– Детка? – прошептала Энни.
Дон улыбнулась ей дрожащей улыбкой, но тут из ее горла вырвались рыдания.
– О мамочка, – простонала она, и Энни, уронив телефон, протянула к ней руки.
Дочь бросилась к матери и спрятала лицо у нее на груди.
Деб подняла телефон с пола.
– Чейз?
– Черт побери, – прорычал Чейз, – кто это? Что происходит?
– Я подруга Энни. Вы с Ником можете не беспокоиться. Дон здесь. Она только что вошла.
– С моей дочерью все в порядке?
– Да, кажется, она…
Чейз, не дослушав, швырнул трубку. Вместе с Ником они тут же выскочили за дверь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Луна поднялась и скрылась за грядой облаков.
Вздыхая, Чейз включил торшер, стоявший рядом с креслом, и подумал: как хорошо было бы, если бы и он мог проделывать такие фокусы. Может быть, тогда люди перестали бы смотреть на него как на человека, который всегда способен найти выход из безнадежной ситуации.
Но дело в том, что в безнадежных ситуациях требуются невероятные решения. А у него не было никакого. В голове одна пустота. Он даже не сказал бы, какой сегодня день. Единственное, что он помнил твердо, – это то, что несколько часов назад он был отцом невесты. А теперь он был отцом женщины, которая… Как бы вы назвали женщину, которая приехала в аэропорт, а потом объявила своему свежеиспеченному мужу, что они совершили ужасную ошибку и что она хочет уйти от него?
Умница. Вот как назвал бы ее Чейз двадцать четыре часа назад, когда он все бы отдал, только бы Дон отложила свадьбу до того времени, когда станет старше и, возможно, мудрее.
Чейз устало закрыл глаза. Но его дочь как раз не решилась отложить свадьбу. Свадьба состоялась. Дон и Ник соединились друг с другом перед лицом Бога и в соответствии с законами штата Коннектикут. Разорвать эту связь теперь гораздо труднее, чем несколько часов назад. И тут не могло помочь то, что Дон рыдала и твердила, что любит Ника всем сердцем, просто не может… не будет… и не должна оставаться его женой.
Чейз потер рукой затылок, чтобы снять напряжение сведенных мышц. Он абсолютно не понимал, о чем она говорит, не понимал этого и бедняга Ник. Даже Энни не понимала, в чем Чейз не сомневался, несмотря на то что, обнимая Дон, она продолжала повторять: «Я понимаю, дорогая».
– Что ты понимаешь? – спросил ее Чейз с раздражением, когда она выскочила из спальни после того, как наконец уговорила Дон прилечь и постараться заснуть.
Энни бросила на него один из этих убийственных взглядов, которые так мастерски получаются у женщин и означают для них неоспоримую истину – «все мужчины такие глупые». А потом сказала, что она не поняла ничего, но не собирается расстраивать Дон, признаваясь в этом.
– Черт побери, Энни, – прорычал Чейз. И тут все началось. Прибежал Ник, Дон начала плакать, Энни обзывала его – он и представить себе не мог, что она знает такие слова… Дьявол, думал он теперь устало, хорошо, что у нее нет собаки, а то та точно вцепилась бы ему в ногу.
Чейз тяжело вздохнул. Как же он устал. Из-за закрытой двери – в комнату Дон – вот уже несколько часов не доносилось ни звука. Наверное, мать с дочерью спали. Даже Ник наконец задремал на диване в гостиной.
Может быть, если прикрыть глаза хоть на пять минут… Чейз откинул голову и… чертыхнулся.
– Черт побери! Дурацкое кресло!
На мгновение он забыл, что, когда Энни купила этот дом, она выбросила всю прежнюю мебель и заполнила комнаты разным хламом, который называла антиквариатом. Однако на самом деле это был просто хлам. Изысканный хлам. Диванчики и столики со смешными ножками, кресла без подголовников…
– Если ты будешь пинать это кресло ногой, Чейз Купер, клянусь, я тебя ударю!
Чейз обернулся. Его бывшая жена стояла в дверях. Она переоделась в джинсы и свитер, и по ее виду Чейз понял, что состояние у нее не лучше, чем у него.
Плохо. Чертовски плохо – учитывая, что именно она втянула их в эту передрягу. Если бы Энни так легко не согласилась… Если бы с самого начала запретила Дон выходить замуж, пока девочка не повзрослеет…
– Оно только на то и годится, чтобы его пинать, – пробормотал Чейз и посторонился, пропуская ее к креслу. Энни принялась поправлять и взбивать подушки, как будто хотела убрать все следы того, что он сидел в кресле. – Как Дон?
– Спит. – Энни взглянула на него. – Как Ник? Он ведь еще здесь?
– Да, здесь. Спит в гостиной.
– Он в порядке?
– Насколько это возможно в данной ситуации. Наша дочь наконец объяснила тебе, что происходит?
Энни провела пальцами по волосам.
– Хочешь чаю? – Не дожидаясь ответа, она направилась в кухню. – Или ты предпочитаешь кофе? – спросила она, включая верхний свет.
– Чаю… – ответил Чейз, мигая от света. Он сел на один из стульев у кухонного стола, наблюдая, как Энни наливает воду в чайник и ставит его на плиту. – Так объяснила?..
– Что? – Энни открыла дверцу шкафа, вынула коробку с пакетиками чая и положила ее на стол. – Хочешь печенья?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– Да уж. – Чейз обхватил рукой стакан. – И в чем тут дело? Ты женишься на одной женщине, а через год-другой она уже иная.
– Согласен. Брак – это женская фантазия. Много чего наобещать парню, чтобы его сцапать, а потом изобразить удивление, когда он ждет, что ему это предоставят… – Бармен поставил виски перед Дэвидом, и тот, поднеся стакан ко рту, сделал глоток. – Я думаю так: если у мужчины есть домохозяйка, кухарка и хорошая секретарша, то что ему еще нужно?
– Ничего, – мрачно сказал Чейз, – абсолютно ничего.
Дэвид взял бокал вина, поставленный на стойку барменом, обернулся и посмотрел в глубь зала. Чейз проследил за его взглядом и увидел красивую брюнетку, сидевшую за столиком в гордом одиночестве.
Дэвид отхлебнул еще виски и сказал:
– К сожалению, есть еще кое-что. И именно из-за этого чаще всего несчастные вроде нас с тобой попадают в передряги.
Чейз подумал о том, что он чувствовал, держа Энни в своих объятиях всего час-другой назад.
– Ты прав насчет несчастных, – сказал он и поднял стакан. – Мы оба хорошо это знаем. Переспи и забудь, вот так.
Дэвид засмеялся и чокнулся с ним.
– За это я и выпью.
– За что? Что вы тут прячетесь, ребята?
Они обернулись. Дон и Ник стояли рядом с ними, сияя улыбками.
– Папочка, – сказала Дон, целуя его в щеку. – Мистер Чеймберз, я так рада, что вы пришли.
– Я тоже. – Дэвид протянул руку ее жениху. – Ты счастливчик, сынок. Заботься о ней.
Ник кивнул:
– Буду, сэр.
Дон еще раз поцеловала отца.
– Иди и пообщайся с гостями, папочка. Это приказ.
Чейз шутливо отдал ей честь. Молодожены удалились, и он сказал, обращаясь к Дэвиду:
– Единственное достоинство брака – ребенок, которого ты можешь назвать своим.
Дэвид кивнул:
– Согласен. Я всегда надеялся… – Он запнулся и пожал плечами. Потом, со стаканом виски в одной руке и бокалом вина в другой, добавил: – Слушай, Купер, тебе кто-нибудь говорил, что когда ты долго стоишь возле стойки, то становишься сентиментальным?
– Да, говорил – мой адвокат пять лет назад, после моего развода.
Они улыбнулись друг другу, потом Дэвид хлопнул Чейза по спине.
– Последуй приказу Дон. Пообщайся. Здесь удивительно хороший выбор симпатичных одиноких женщин, если ты еще этого не заметил.
– Хотя ты и адвокат, но иногда даешь дельные советы, – хмыкнул Чейз. – А как насчет брюнетки за твоим столиком? Она к ним относится?
Глаза Дэвида слегка сузились.
– В настоящий момент – да.
– Да?
– Да, – повторил Дэвид с улыбкой, но выражение его глаз говорило другое.
– Ты грязный негодяй, – оскалился Чейз. – Ну ладно. Я, пожалуй, пойду… как это выразилась моя дочь? Пообщаюсь. Пообщаюсь и что-нибудь подыщу.
Мужчины расстались. Чейз допил свой стакан и, лишив бармена удовольствия отказать ему в следующем, вышел за дверь.
Энни скинула туфли, положила ноги на старенький, обитый ситцем пуфик, который она сто раз собиралась выбросить, и глубоко вздохнула.
– Ну вот, – проговорила она, – все закончилось.
Сидевшая напротив нее Деб согласно кивнула.
– Закончилось, и ладно. – Она тоже сбросила туфли. – Могу поспорить, ты этому рада.
– Рада? – Энни фыркнула. – Даже больше. Думаю, что Наполеону было легче разработать план сражения при Ватерлоо, чем мне спланировать эту свадьбу.
Красивые темные брови Деб удивленно поднялись.
– Позволь заметить, что это неудачное сравнение.
– Пожалуй. – Энни снова вздохнула. – Но ты понимаешь, что я имею в виду. Трудно поверить, что все это можно было успеть сделать. Вообрази: твоя дочь возвращается как-то ночью и спокойно объявляет тебе, что через два месяца выходит замуж. И разве не здорово, что у нее была такая потрясающая свадьба, о которой она всегда мечтала?
Энни встала, пошла в кухню и через минуту вернулась с бутылкой шампанского и двумя стаканами.
– А ведь он обвинил меня в том, что, решай все я, Дон венчалась бы босоногой на каком-нибудь холме… Ты не возражаешь, если мы будем пить шампанское из стаканов? Конечно, нужны фужеры, но я никак не соберусь их купить.
– Мы можем пить хоть из банок из-под варенья, мне все равно. Но о чем ты говоришь, Энни? Кто тебя обвинил?
– Чейз. Мой бывший муж. – Энни сняла фольгу с бутылки, потом, прикусив губу, стала осторожно вытаскивать пальцами пробку. Пробка выскочила с громким хлопком, и шампанское, пенясь, пролилось на пол. Энни пожала плечами и промокнула маленькую лужицу ногой в носке. – Несколько недель назад он позвонил, чтобы поговорить с Дон. К несчастью, к телефону подошла я. Он сказал, что получил приглашение и рад, что я не позволила своим буйным инстинктам взять надо мной верх. – Энни передала стакан Деб. – Представляешь – буйным!.. И все потому, что, когда мы поженились, я устроила вечеринку-другую во дворе за домом, где мы жили.
– Я думала, что вы жили в многоквартирном доме.
– Да, но это было потом. А сначала кто-то из знакомых Чейза сдал нам, очень дешево, домик в Куинсе.
Деб кивнула.
– И какие же вечеринки ты устраивала?
– Обычно – что-то вроде пикника.
– Ну и что? Подумаешь. – Деб сделала гримасу.
Губы Энни дернулись.
– Ну, это было зимой.
– Зимой?
– Да. Видишь ли, дом был таким крохотным, и денег у нас было немного. Я только что закончила школу, и единственная работа, которую смогла найти, была в ближайшем экспресс-кафе «Бургер кинг». Чейз перевелся в Сити-колледж. Обучение там стоило гораздо дешевле, и, кроме того, он мог два раза в неделю работать в фирме своего отца. – Энни вздохнула. – У нас не было ни цента лишнего, но зато миллион способов экономить деньги!
Деб улыбнулась.
– Включая пикники посреди зимы.
Энни улыбнулась в ответ.
– Ну, это было совсем неплохо. Мы разводили огонь в жаровне на заднем дворе, и я делала тонны соуса «чили» и домашнего хлеба. Мы варили целую кастрюлю кофе, а для парней было пиво… – Ее голос стал мечтательным.
– Жалкая тень сегодняшнего стола, – пошутила Деб. Она дотянулась до бутылки и снова наполнила стаканы. – Шампанское, икра, креветки на льду, говяжья вырезка с грибами…
– Filet de boeuf awe chanterelles – с вашего позволения, – высокомерно поправила подругу Энни.
– Pardonnez-moi, madame , – хихикнула Деб.
– Я не шучу. Учитывая, сколько эти блюда стоили, лучше называть их по-французски.
– И ты не позволила Чейзу заплатить ни цента?
– Нет, – резко ответила Энни.
– Ненормальная. Что ты стараешься этим доказать?
– Что мне не нужны его деньги.
– Или он сам? – мягко спросила Деб. Энни посмотрела на нее, и Деб пожала плечами. – Я видела, как вы танцевали. Какое-то время это выглядело очень мило.
– Ты видела, как червячок прошлого заполз в настоящее. Можешь поверить мне, Деб, с этой частью моей жизни покончено. Я больше ничего не испытываю к Чейзу. Даже с трудом могу поверить, что когда-то было не так.
– Понимаю. Путешествие по волнам памяти?
– Совершенно верно. Навеянное свадьбой моей маленькой девочки… – Энни внезапно замолчала и разразилась слезами.
– О, милочка! – Деб спрыгнула с дивана и присела рядом с Энни. Обняла ее и погладила по спине. – Не плачь, дорогая. Нет ничего удивительного в том, что ты все еще питаешь к нему какие-то чувства. К тому же он классный парень.
– Он женится, – всхлипнула Энни.
– Чейз?
– На Дженет Пендлтон.
– Я ее знаю?
– Надеюсь, что нет. – Энни икнула. – Она богачка. Потрясающая женщина. Элегантная.
– Я ее уже ненавижу. – Деб приподняла подбородок Энни. – А ты уверена, что он женится?
– Он мне сам сказал. – Энни выпрямилась и, достав носовой платок, высморкалась. – А я сказала ему, что выхожу замуж за Милтона.
– За Милтона? За Милтона Хофмана? – Деб выкатила глаза. – Мой Бог, нет!
– Почему? Он одинокий, надежный и милый.
– Как плюшевый медвежонок, – с ужасом добавила Деб. – Ты уж лучше возьми к себе в кровать одного из них, чем Милтона Хофмана.
– О, Деб, ты несправедлива. – Энни встала. – Есть вещи более важные в супружестве, чем секс.
– Назови их.
– Взаимопонимание, например. Похожие интересы. Общие планы.
– И тебе будет достаточно этого, чтобы забыть обо всем остальном?
– Да! – Энни опустила плечи. – Нет, – тут же призналась она. – Это ужасно, правда? Мне нравится Милтон, но я его не люблю.
Деб вздохнула.
– И слава Богу. Я уж испугалась, что у тебя крыша поехала.
– А может, я помешана на сексе?..
– Конечно, нет. Секс – это большая часть жизни.
– Но как же ужасно я поступила с бедным Милтоном! Теперь мне придется звонить ему и объяснять, что я совсем не то имела в виду, когда представила его Чейзу как моего жениха.
– Да-а, – протянула Деб, – денек выдался на славу.
– Сумасшедший день, ты хочешь сказать.
– Послушай, тебе надо хорошенько подумать. Пусть он там женится и все такое, но вдруг у тебя действительно что-то к нему осталось?
– Да хоть бы он даже ушел в монастырь, я бы не стала ни о чем думать! – Глаза Энни сверкнули. – У меня больше ничего к нему нет. Сознаюсь, я расстроена, но это потому, что моя девочка вышла замуж.
– Ты же знаешь, Энни, как говорят: мы растим детей, чтобы когда-нибудь отпустить их от себя.
Энни убрала носовой платок, взяла бутылку и повернулась, чтобы идти в кухню.
– Меня огорчает не то, что она ушла от меня, Деб, а то, что она так молода. Слишком молода, чтобы совершить такой поступок.
– Ну хорошо, – сказала Деб, складывая руки на груди и прислоняясь к дверному косяку, – ты ведь тоже была молодой, когда выскочила замуж.
– Совершенно верно. И посмотри, к чему это привело. Я думала, я знаю, что делаю, но, оказалось, нет. Мною управляли гормоны, а не разум… – Не успела Энни договорить, как раздался телефонный звонок. Она дотянулась до телефона и сняла трубку. – Алло?
– Энни?
– Чейз, – губы Энни сжались, – чего ты хочешь? Я думала, что мы уже все сказали друг другу сегодня днем.
На другом конце города в гостиничном номере Чейз смотрел на юношу, стоявшего у окна с поникшими плечами. Фигура его выражала отчаяние.
Чейз прочистил горло.
– Энни… здесь Ник.
Энни сдвинула брови.
– Ник? Здесь? Где это – здесь?
– В моей комнате в гостинице.
– Нет, это невозможно. Ник с Дон летят на Гавайи… – Кровь отлила от ее лица. – О Боже, – прошептала она. – Произошла катастрофа? Дон?..
– Нет, – перебил ее Чейз. – С Дон все в порядке. Ни с Дон, ни с Ником ничего не случилось.
– Тогда почему?..
– Она его бросила.
Энни плюхнулась на стул.
– Бросила? – тупо повторила она. – Дон бросила Ника?
– Да. – Чейз помассировал мышцы шеи, нывшие так, будто его только что сняли с дыбы. – Они… э-э-э… приехали в аэропорт, прошли регистрацию багажа. Потом пошли в зал ожидания для пассажиров бизнес-класса. Я поменял их билеты на бизнес-класс, Энни, я знаю, что ты не одобрила бы этого, но…
– Проклятье, Чейз, расскажи мне, что случилось!
Чейз вздохнул.
– Ник предложил принести кофе. Дон согласилась. А когда он принес кофе, ее уже не было.
– Она не бросила его, – воскликнула Энни, прижав руку к сердцу, – ее похитили! Вы вызвали полицию?
– Она оставила записку, – устало сказал Чейз. Энни услышала в трубке шорох бумаги. – Она пишет, что… это вовсе не значит, что он ей не нравится.
– Не нравится? – взвизгнув, переспросила Энни. – Людям нравятся… цветы. Или попугаи… Она говорила, что любит Ника. Что без ума от него.
– Да, вовсе не значит, что он ей не нравится, – повторил Чейз. И продолжил: – Но просто любви, пишет она, недостаточно. У нее, сказано в записке, нет иного выбора, кроме как закончить этот брак прежде, чем он начался.
Энни закрыла глаза рукой.
– О Боже, – прошептала она. – Это звучит так зловеще.
– Ник сам не свой, и я тоже. – Голос Чейза хрипел от волнения. – Он искал ее везде, но не нашел. Господи, если с нашей девочкой что-то случилось…
Энни подняла голову. Входная дверь тихонько открылась и закрылась. Кто-то медленно шел в гостиную.
– Мама…
В дверях стояла Дон, одетая в дорожный костюм, который они покупали вместе. Миниатюрные белые орхидеи, которые Энни приколола ей на жакет, печально поникли. Глаза Дон были красными и опухшими.
– Детка? – прошептала Энни.
Дон улыбнулась ей дрожащей улыбкой, но тут из ее горла вырвались рыдания.
– О мамочка, – простонала она, и Энни, уронив телефон, протянула к ней руки.
Дочь бросилась к матери и спрятала лицо у нее на груди.
Деб подняла телефон с пола.
– Чейз?
– Черт побери, – прорычал Чейз, – кто это? Что происходит?
– Я подруга Энни. Вы с Ником можете не беспокоиться. Дон здесь. Она только что вошла.
– С моей дочерью все в порядке?
– Да, кажется, она…
Чейз, не дослушав, швырнул трубку. Вместе с Ником они тут же выскочили за дверь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Луна поднялась и скрылась за грядой облаков.
Вздыхая, Чейз включил торшер, стоявший рядом с креслом, и подумал: как хорошо было бы, если бы и он мог проделывать такие фокусы. Может быть, тогда люди перестали бы смотреть на него как на человека, который всегда способен найти выход из безнадежной ситуации.
Но дело в том, что в безнадежных ситуациях требуются невероятные решения. А у него не было никакого. В голове одна пустота. Он даже не сказал бы, какой сегодня день. Единственное, что он помнил твердо, – это то, что несколько часов назад он был отцом невесты. А теперь он был отцом женщины, которая… Как бы вы назвали женщину, которая приехала в аэропорт, а потом объявила своему свежеиспеченному мужу, что они совершили ужасную ошибку и что она хочет уйти от него?
Умница. Вот как назвал бы ее Чейз двадцать четыре часа назад, когда он все бы отдал, только бы Дон отложила свадьбу до того времени, когда станет старше и, возможно, мудрее.
Чейз устало закрыл глаза. Но его дочь как раз не решилась отложить свадьбу. Свадьба состоялась. Дон и Ник соединились друг с другом перед лицом Бога и в соответствии с законами штата Коннектикут. Разорвать эту связь теперь гораздо труднее, чем несколько часов назад. И тут не могло помочь то, что Дон рыдала и твердила, что любит Ника всем сердцем, просто не может… не будет… и не должна оставаться его женой.
Чейз потер рукой затылок, чтобы снять напряжение сведенных мышц. Он абсолютно не понимал, о чем она говорит, не понимал этого и бедняга Ник. Даже Энни не понимала, в чем Чейз не сомневался, несмотря на то что, обнимая Дон, она продолжала повторять: «Я понимаю, дорогая».
– Что ты понимаешь? – спросил ее Чейз с раздражением, когда она выскочила из спальни после того, как наконец уговорила Дон прилечь и постараться заснуть.
Энни бросила на него один из этих убийственных взглядов, которые так мастерски получаются у женщин и означают для них неоспоримую истину – «все мужчины такие глупые». А потом сказала, что она не поняла ничего, но не собирается расстраивать Дон, признаваясь в этом.
– Черт побери, Энни, – прорычал Чейз. И тут все началось. Прибежал Ник, Дон начала плакать, Энни обзывала его – он и представить себе не мог, что она знает такие слова… Дьявол, думал он теперь устало, хорошо, что у нее нет собаки, а то та точно вцепилась бы ему в ногу.
Чейз тяжело вздохнул. Как же он устал. Из-за закрытой двери – в комнату Дон – вот уже несколько часов не доносилось ни звука. Наверное, мать с дочерью спали. Даже Ник наконец задремал на диване в гостиной.
Может быть, если прикрыть глаза хоть на пять минут… Чейз откинул голову и… чертыхнулся.
– Черт побери! Дурацкое кресло!
На мгновение он забыл, что, когда Энни купила этот дом, она выбросила всю прежнюю мебель и заполнила комнаты разным хламом, который называла антиквариатом. Однако на самом деле это был просто хлам. Изысканный хлам. Диванчики и столики со смешными ножками, кресла без подголовников…
– Если ты будешь пинать это кресло ногой, Чейз Купер, клянусь, я тебя ударю!
Чейз обернулся. Его бывшая жена стояла в дверях. Она переоделась в джинсы и свитер, и по ее виду Чейз понял, что состояние у нее не лучше, чем у него.
Плохо. Чертовски плохо – учитывая, что именно она втянула их в эту передрягу. Если бы Энни так легко не согласилась… Если бы с самого начала запретила Дон выходить замуж, пока девочка не повзрослеет…
– Оно только на то и годится, чтобы его пинать, – пробормотал Чейз и посторонился, пропуская ее к креслу. Энни принялась поправлять и взбивать подушки, как будто хотела убрать все следы того, что он сидел в кресле. – Как Дон?
– Спит. – Энни взглянула на него. – Как Ник? Он ведь еще здесь?
– Да, здесь. Спит в гостиной.
– Он в порядке?
– Насколько это возможно в данной ситуации. Наша дочь наконец объяснила тебе, что происходит?
Энни провела пальцами по волосам.
– Хочешь чаю? – Не дожидаясь ответа, она направилась в кухню. – Или ты предпочитаешь кофе? – спросила она, включая верхний свет.
– Чаю… – ответил Чейз, мигая от света. Он сел на один из стульев у кухонного стола, наблюдая, как Энни наливает воду в чайник и ставит его на плиту. – Так объяснила?..
– Что? – Энни открыла дверцу шкафа, вынула коробку с пакетиками чая и положила ее на стол. – Хочешь печенья?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14