На другом конце провода Мэри заявила:
– По мне, так ты все правильно делаешь. Иногда нужно просто довериться своим инстинктам и своему сердцу, Сейди, и не важно, насколько это рискованно.
Сердце! Оно снова предательски заколотилось в груди. Как могла Мэри догадаться об ее чувствах к Леону, если она почти не упоминала о нем?
– Твоя профессия сродни искусству. А творческие личности должны чаще следовать зову сердца.
Профессия! Мэри говорит о работе, а не о Леоне!
– Такая возможность действительно выпадает раз в жизни, – согласилась Сейди. – Но…
– Никаких «но», – авторитетно подытожила Мэри. – Займись этим, детка!
Она проговорила с подругой гораздо больше времени, чем собиралась, поняла Сейди десять минут спустя, когда повесила трубку. В животе громко заурчало. На часах почти восемь, а она ничего не ела с самого утра!
Быстро приняв душ, Сейди переоделась в элегантное шелковое платье, которое купила на распродаже в бутике в Париже, дополнила наряд сандалиями на невысоких каблуках и взяла с собой кремовую кашемировую накидку на случай, если вечер будет прохладным.
Она спустилась в фойе по лестнице, замерев на минутку, чтобы посмотреть на огни ночного города.
Сейди улыбнулась девушке за стойкой в вестибюле и спустилась на еще один уровень вниз, в ресторан. Там, на большой территории патио, сидели гости. Девушка направилась в сторону метрдотеля.
– Столик? Простите, мадам, но все столики заняты, – сообщил мужчина, когда Сейди спросила его, может ли поужинать.
– Но я живу в этом отеле, – запротестовала она.
Великолепный залах еды только сильнее раздразнил аппетит девушки. В животе снова заурчало.
Метрдотель развел руками.
– Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. Полагаю, вы просто не видели в своей комнате объявление, что гостям рекомендуется заранее заказывать столики. Наш ресторан очень популярен, и многие ездят сюда ужинать из Канн.
С каждым словом мужчины Сейди становилось все грустнее. Теперь она вспомнила, что в комнате действительно висело объявление об ограниченном количестве столиков в ресторане.
– В Мужине есть очень неплохие заведения. До них совсем недалеко. Многие туристы ужинают там.
Сейди вздохнула. Ей не хотелось в одиночестве ехать в город. Она собиралась заехать в Мужин, но в дневное время.
Сейди поняла, что ей придется возвращаться в свою комнату и заказывать еду в номер. Она поблагодарила метрдотеля и уже собралась уходить, когда неожиданно увидела Леона в другом конце зала.
Он направлялся в ее сторону. Лицо Сейди осветила улыбка, тело охватил приятный трепет предвкушения.
– Леон! – воскликнула она, как только он подошел. – Что ты здесь делаешь?
– Вообще-то я здесь живу, – ответил он спокойно.
Сейди пришлось взять себя в руки, чтобы ничем не выдать своего разочарования. Он пришел сюда не потому, что искал ее, как ей показалось сначала.
– А ты? Ужинаешь здесь?
Его глаза и голос не выражали никаких эмоций, кроме холодного спокойствия. Слова застряли в горле Сейди. Она боролась с чувством наполняющего ее разочарования.
Леон сейчас сильно отличался от того образа, который она нарисовала себе в фантазиях.
Радостное предвкушение покинуло ее. Девушка наблюдала за тем, как Леон смотрит поверх нее, как будто в поисках кого-то. Может быть, другой женщины? У него здесь назначено свидание?
Сейди вздернула подбородок и ответила в том же тоне:
– Вообще-то я сегодня не ужинаю здесь. Так уж вышло, что я тоже живу в этом отеле. Но, к несчастью, забыла заказать столик заранее. Метрдотель посоветовал поехать в старый город и…
– Что? Одна? Ты этого не сделаешь. – Леон авторитарно остановил ее. – Удивлен, что он предложил такое одинокой женщине. Ты ведь здесь одна, я правильно понимаю?
Леон больше не смотрел по сторонам. Он смотрел прямо на нее, и его глаза, как и голос, согревали…
– Да. Так и есть, – слабо согласилась Сейди. – Я… – Девушка вскрикнула, когда новая волна посетителей хлынула в бар перед рестораном, едва не сбив ее с ног.
Леон моментально притянул ее к себе. Так близко, что, сделай она еще полшага, их тела соприкоснулись бы. И хотя скоро толпа поредела, Леон не убрал руки с ее талии.
– Здесь становится чересчур многолюдно. У меня заказан столик. Почему бы тебе не составить мне компанию?
– Думаешь, это хорошая мысль? – не удержалась от вопроса Сейди.
– Почему нет?
Девушка могла бы назвать сотню причин. Все они были связаны с тем, как она реагирует на его присутствие.
– В свете наших сложных профессиональных отношений… – начала Сейди, не желая признаваться в истинных мотивах своего нежелания ужинать с ним.
Но Леон не дал ей договорить, нетерпеливо перебив:
– Почему бы нам не забыть о разногласиях и не попробовать начать заново? Заключим перемирие? Я говорил с Раулем…
Прекрасно понимая, что это глупо, Сейди все же не могла побороть чувство разочарования. Леон воспринимает ее как коллегу, а не как женщину, которую хочет узнать поближе.
– Правда?
– Да, – подтвердил Леон. – И был очень удивлен и обрадован, услышав о твоем решении, Сейди.
– Я подумала, так будет лучше для всех. – Она замолчала, собираясь, в свою очередь, выразить радость по поводу его согласия использовать натуральные компоненты, но Леон опередил ее.
– И никаких деловых разговоров сегодня.
– Но если не о делах, о чем же мы?.. – Сейди замолкла, покраснев под его взглядом.
– Уверен, мы найдем другие темы для обсуждения.
В уголках его глаз появились морщинки. И все-таки он невероятно сексуален, заключила Сейди.
К ним подошел метрдотель и проводил обоих к столику.
Сейди заметила, как присутствующие женщины бросали в сторону Леона заинтересованные взгляды. Само собой, Леон выбрал столик в самом центре зала, и, когда официант отодвинул стул для нее, Сейди порадовалась, что на ней элегантное платье от известного дизайнера.
Не успела Сейди открыть меню, как к их столику подошел другой официант, принесший бутылку шампанского и пару бокалов.
Девушка с удивлением посмотрела на Леона.
– Надеюсь, ты не возражаешь. Нам ведь есть что отпраздновать.
Сейди рассеянно кивнула. И с чего она только решила, что у него холодные глаза? Какие угодно, только не холодные. А эта обольстительная улыбка…
– Рауль сказал, что контракт будет готов к подписанию через несколько дней, а так как его здесь нет…
– Я не собирался праздновать будущее подписание контракта, – произнес он тягучим, как расплавленный шоколад, голосом.
– Нет?..
– Нет.
Леон посмотрел на нее взглядом, от которого все тело девушки замерло в волнительном предвкушении.
– Не хочешь спросить, что я праздную?
– Я… – Сейди поспешно отпила глоток шампанского, закашлявшись, когда пузырьки ударили в нос. – Прости…
– Что такое? Тебе не нравится шампанское?
– Нравится. Только обычно я не пью. Меня воспитывала бабушка… А она немного старомодна в таких вещах.
– Почему тебя воспитывала бабушка?
Леон смотрел на нее так, словно ему действительно были интересны мельчайшие подробности ее биографии. Сейди пронзило чувство удовольствия.
– Мама умерла вскоре после моего рождения, а папе приходилось много работать. Бабушка забрала меня к себе. Потом папа женился снова. – Сейди помолчала. Ей не хотелось, чтобы Леон испытывал к ней жалость. – Мелани – моя мачеха – была значительно моложе отца. Не думаю, чтобы она горела желанием иметь падчерицу-подростка. Но мне нравилось жить с бабушкой.
– Понятно. Я тоже был очень близок со своей бабушкой, – тихо признался Леон.
С минуту оба молча смотрели друг на друга. Сейди вдруг осознала, что у них гораздо больше общего, чем казалось раньше.
– Твоя бабушка была гречанка, да?
Сейди не желала показаться навязчивой, но ей отчаянно хотелось узнать о нем как можно больше.
– Да. Мои родители работали в компании отца, а бабушка жила с нами и присматривала за мной. Она умерла, когда мне исполнилось четырнадцать. И для семьи настали не лучшие времена.
– Ты до сих пор скучаешь по ней? – догадалась Сейди.
– Да. У нее была не самая легкая жизнь. – Его губы сложились в горькую усмешку. – Ее родители эмигрировали в Австралию в поисках лучшей доли. Мать – моя прабабушка – умерла еще до прибытия в Сидней. Отец с горя начал пить. Бабушка практически в одиночку растила своих братьев и сестер, а также ухаживала за отцом, хотя сама еще была совсем ребенком. Ей исполнилось двенадцать лет, когда семья добралась до Австралии. В двадцать четыре она вышла замуж за моего деда. Когда они познакомились, бабушка работала горничной. В те времена персоналу нельзя было выходить замуж, а ей нужна была работа, чтобы содержать семью. Пришлось соврать работодателям.
– Она, наверное, была чудесной женщиной.
– Была, – с грустью согласился Леон.
В его глазах отразилось нечто такое, чего Сейди никак не могла понять. Грусть и злость странно переплетались в его взгляде. Но на кого он сердился?
– Ты надушилась своими духами, – сменил он тему.
Сейди кивнула, стараясь не выдать своего удовольствия оттого, что он заметил.
– Они сильно отличаются от «Мирры»?
– Немного. – Удовольствие сменилось разочарованием, когда девушка поняла, что он интересуется ее ароматом по деловым соображениям. – Настоящие духи того времени были намного сильнее и, конечно, очень дорогими.
– Дорогими и эксклюзивными, – согласился Леон. – Такую роскошь большинство женщин до сих пор не могут себе позволить!
К изумлению Сейди, его взгляд снова помрачнел.
– Выбрала, что будешь есть?
Девушка поборола желание спросить, что стало причиной такой резкой смены настроения. Вместо этого она так же сухо ответила, что готова сделать заказ.
– Сколько лет тебе было, когда ты впервые обнаружила, что у тебя особенный нос?
Только что принесли их первое блюдо. Сейди взглянула на Леона. Его напряжение исчезло, лицо освещала теплая улыбка.
– Не знаю, – честно ответила она. – Я с детства знала, что хочу создавать духи. Бабушка вдохновила меня, разумеется. Оглядываясь назад, думаю, она родилась не в то время. Она взяла бы бизнес в свои руки, но, имея брата, это было невозможно.
– Я слышал, между ними пробежала черная кошка, – заинтересованно проговорил Леон.
– Мой двоюродный дедушка был игроком. Он растрачивал деньги компании на свою пагубную страсть. Бабушка ненавидела эту его привычку и, в конце концов, возненавидела брата, – призналась Сейди. – Пропасть между ними стала еще больше, когда бабушка вышла замуж за англичанина и уехала с ним в его страну. Но она до самой смерти всей душой любила семейное дело…
– И эту страсть она передала тебе.
Сейди улыбнулась.
– Бабушка обладала страстной натурой.
– Ты наверняка такая же. Очень страстная!
Их взгляды встретились. Сейди вдруг стало трудно дышать, сердце бешено колотилось в груди. Воцарившаяся тишина, интимность сплетенных взглядов посылали Сейди невиданные доселе волшебные ощущения. Еда была совершенна забыта. Леон стал ее пищей, физической и эмоциональной. Если бы сейчас он взял ее за руку и вывел из-за стола, Сейди пошла бы за ним куда угодно.
– Ты не можешь этого знать. Я… – Ее голос звучал приглушенно и хрипло, зрачки расширились, соски напряглись под тонкой материей платья.
– Но знаю. – Его собственный голос был больше похож на хрип, низкий и голодный, заставляющий трепетать. – Я точно знаю, какой ты будешь в моих объятиях, Сейди, какая ты на вкус, как страстно будешь отвечать на мои ласки в постели.
Неужели он произнес это вслух? Впервые в жизни Леон действовал так необдуманно. Он сошел с ума? Абсолютно потерял голову? Да, Сейди очень привлекательная женщина. Но это не значит…
От одного ее взгляда холодный пот прошибал все тело. Так почему он ничего не предпринимает, чтобы уничтожить губительное желание? Потому что не хочет или уже ничего не может поделать?
На коже Сейди выступили мурашки, и тело Леона мгновенно отозвалось на это маленькое происшествие. Проклятье, ни одна женщина не вызывала в нем подобных эмоций в публичном месте с тех пор, как минула юность. Хорошо еще, что стол закрывал очевидное доказательство его возбуждения.
Леон неловко заерзал на стуле, тихо выругавшись себе под нос.
Сейди молча наблюдала за ним. Она едва дышала, не говоря уже о том, чтобы есть или пить. Девушка лихорадочно искала новую тему для разговора. Нужно во что бы то ни стало разрушить сексуальную ауру, возникшую между ними. Но мозг отказывался работать. Если ничего не сделать, Сейди не знала, чем все это может кончиться! Хотя, нет, она отлично знала. И от этого чувствовала себе еще более возбужденной.
За соседним столиком кто-то отодвинул стул. Этот звук привлек внимание Леона. Сейди воспользовалась паузой, чтобы вдохнуть побольше воздуха в легкие, и взяла вилку.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Леон вознамерился вернуть разговор в спасительное русло при первой же возможности. Сейди, кажется, собралась сделать то же самое. Тогда почему он ведет себя так, будто она бросает ему вызов? И почему так активно ищет способ разрушить барьеры, которые она выстроила вокруг себя?
Он никогда не считал себя человеком, падким на женскую красоту, но сейчас…
Леон смотрел на рот Сейди. У нее пухлые нежные губы, и, если она накрасила их, цвет помады был естественным, едва заметным. Он ненавидел целовать женщин, которые красят губы ярко-красной помадой. Целовать губы Сейди, целовать каждый сантиметр ее тела было бы удовольствием, за которое сейчас Леон отдал бы все на свете!
В отчаянии пытаясь взять свои эмоции и желания под контроль, Сейди дождалась, пока им принесли второе блюдо, и спросила, прочистив горло:
– Почему ты решил купить «Франсин»?
На мгновенье Сейди показалось, что он не собирается отвечать, но тут Леон взглянул на нее.
– Это казалось естественным. В конце концов, мы огромная корпорация, но парфюмерного дома в наших активах до сих пор не было. – Леону не хотелось сейчас обсуждать свои дела с Сейди. Он вообще не хотел ни о чем говорить с ней. В этот момент он предпочел бы, чтобы губы Сейди ласкали его разгоряченное тело.
И хотя Леон говорил непринужденно, отвечая на ее вопросы, Сейди ощущала его напряжение, как будто каждое слово давалось ему с трудом. Однако она сама, хотя и слушала то, что он говорит, не могла оторвать взгляда от его губ.
– Мы же договорились не обсуждать дела, – напомнил ей Леон.
Сердце Сейди так громко стучало, что она заволновалась, как бы Леон не услышал его бешеный стук.
– Это лучший стейк, который я когда-либо пробовал! – с энтузиазмом произнес Леон.
Своим неожиданным вопросом о причинах покупки «Франсин» Сейди застала его врасплох. Хотеть ее – одно дело. Говорить с ней о бабушке – совсем другое! Леон понял, что не готов пока обсуждать с ней истинные причины, по которым он хотел получить «Франсин» и «Мирру».
Леон не забыл рассказы бабушки о том времени, когда она работала горничной. Она мечтала пользоваться экзотическими и дорогими духами, как у ее хозяйки.
– Они назывались «Мирра», – со вздохом вспоминала бабушка. – И это самые лучшие духи на свете.
– Разве ты не могла купить себе флакон? – наивно спрашивал маленький Леон.
Бабушка качала головой, грустно улыбалась и трепала внука по голове испещренной морщинами рукой.
– Леон, даже маленький флакончик тех духов стоил больше, чем я бы заработала за пять лет. Такие духи создаются не для таких женщин, как я!
Глядя на бабушку в тот момент, мальчик поклялся, что однажды у этой женщины будет флакон самых лучших и самых дорогих духов на свете и что Он купит их ей. Только она умерла прежде, чем он смог выполнить свое обещание. Но Леон никогда не забывал о данном слове и сожалел, что не смог сдержать его. Именно поэтому он был так взбешен, когда Сейди поначалу отказалась создавать духи, доступные каждой женщине.
К счастью, она передумала. И наконец-то формула «Мирры» раскроется и ему! Бабушка уже не сможет насладиться этим ароматом, но Леон, по крайней мере, получит заслуженное удовлетворение от мысли, что внук женщины, которая не могла себе позволить маленький флакончик духов от «Франсин», теперь владеет всем парфюмерным домом. И Леон уж точно позаботится о том, чтобы любая женщина смогла позволить себе купить духи от «Франсин»!
Поэтому Леон и не сообщил своим директорам истинных причин покупки парфюмерного дома. Он не намеревался показывать перед ними свою слабость, признавшись, что руководствовался эмоциями. Деловой мир благосклонно реагирует лишь на обещание прибыли.
Леон рос в трудные времена, наблюдая, как родители из кожи вон лезут, чтобы удержать бизнес на плаву. А когда их старания вот-вот должны были принести прибыль, родители едва не лишились всего. От шока и стресса подорвалось здоровье отца. Став свидетелем таких драматичных событий, Леон укрепился в желании сделать все, чтобы защитить свою семью и возродить семейный бизнес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11