А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

А мент проснулся и давай оторопело пучить на Серегу гляделки. Шрам в подтверждение самых ужасных ментовских подозрений снова зазвенел. Тогда Сергей сквозь рамку стал протягивать по очереди правую и левую руки. Мента совсем переклинило, полез за штатным оружием, тем более что тревожную кнопку, которой ни разу не пользовались, заело. Тем временем правая Сережина мацалка сыграла по нулям, зато левая вызвала полный аншлаг. Тут уж мент допер, что зря собрался стрелять в невинного человека, нервы надо лечить, но документики проверить следует. А Шрам, будто блоху кусучую, выцелил воткнутую булавочку и обо всем догадался.
Это был облом, но не кранты. Если эта фиговина являлась маячком, то хвост мог только просечь, что Шрам за каким-то интересом тусовался по Эрмитажу. (Кстати, менту пришлось не только показать ксивы, но и заслать уешек на новую фуражку. Потому что в карманах нашлись и пропуск в «Углы», и мандат кандидата в депутаты, и паспорт с лучезарной пустотой, где ставят отметки о пребывании в местах лишения свободы. Но разовая эрмитажная проходка где-то посеялась,) Если это была прослушка, то врага с той стороны эфира могли внятно услыхать только два слова: «Вот оно!».
«Вот оно!» – сказал Шрам через час сорок две минуты после того, как остался один на один с гроссбухами.
Ясен ясень, он не стал бы над гроссбухами толмачить в пустоту и вслух, чего такого откопал. А откопал он ниточку. В большинстве «Журналов учета ценностей» наблюдались там и сям нагло вырванные страницы вплоть до лета семьдесят девятого года. Зато с лета этого года кто-то шустрый прекратил портить учетную документацию.
Значит, отпала надобность. Оказалось, что утечка эрмитажных цацок за бугор прекратилась шибко близко к весьма важной исторической дате. Через неделю после знаменитой свадьбы дочери бывшего смольного командира Петербурга Григория Романова.
Сейчас некогда, но Шрам решил обязательно отрядить в подвал своих пацанов, чтоб испепелили пару-тройку гроссбухов. Чтоб топающий по следам хвост попал пальцем в зад.
Есть что-то гнилое в городе Петрограде. Может, оттого, что построен на болоте. Плохой город, никто честно, по понятиям жить не хочет. Все ловчат, друг дружку пасут и подставы мастерят.


* * *

Было бы нелепо думать, что главный охотник за эрмитажными списками оставил Шрама в покое.
Немощное тело Вензеля нежилось в ванне этаким полудохлым, лишенным панциря, моллюском. Горячая вода плескалась и булькала, баюкая это дряблое тело, холя и лелея это чахлое тело, окучивая это сморщенное тело шапками жемчужной пены. Юная красавица сидела, будто русалка, на краешке ванны-джакузи, условный купальник ниткой перечеркивал попу. Но не расчесывала эротическая принцесса черепаховым гребнем русы косы, а плескала пригоршни винопенной воды на немощное тело и нежно обтирала это тело губкой.
Однако прижмуривший веки, нагишом погруженный в ванну и овеваемый пузырьками воздуха старец на самом деле не нежился в собственное удовольствие. Он, как ишак, вкалывал мозговыми извилинами.
Рядом с ванной топтался Волчок в полной парадной форме – костюм, галстук, стрелки на брюках. Боец в бумажку поглядывал лишь изредка и для порядка, а докладывал по памяти:
– …Четырнадцать тридцать пять. Начался базар с бугром транспортного цеха. Центровые запутки повестки: зимний график гонялова цистерн по ветке Питер – Вирши и предъява Октябрьской железной дороги. Те потребовали повспомоществовать бабками ремонту подвижного состава. На это объект с бугром порешили начать терки с ОЖД, но затягивать их в сторону светлого будущего. Типа, переиначивая на перспективу сколотить Ассоциацию грузоперевозчиков…
Вензель мысленно поставил галочку, что идея с Ассоциацией очень смачная. И он будет большой дурак, если останется в стороне. Русалка Верочка грациозно сыпанула в бурлящую воду пригоршню ароматической, изумрудной на цвет, соли. Жаль, девушки волновали Вензеля уже чисто визуально.
Волчка девушки волновали конкретно. Волчок пыхтел, пырхал и пускал слюни на нежное девичье филе.
– Пятнадцать сорок две, – сипло продолжал Волчок. – Принял рядового пахаря комбината по личному делу. Наш ноль-ноль-четвертый пообещал замолвить декану слово за поступающую на геофак дочку.
– Фамилия рядового пахаря? – вякнул из ванны Вензель. – Вдруг из старых приятелей по профсоюзу?
– Не зарисовали, – повинно склонил голову Волчок. – Прокол.
Ростом и мордой Волчок не вышел. В ментовском досье на него значилась лишь одна особая примета: редкие зубы. Зато была эта примета, так уж примета. Типа, Волчок без помощи пальцев свистел громче Кремлевских курантов.
– Дальше, – блаженно прикрыл веки Вензель. Тело, погруженное в воду, не маяло старческими ревматическими болями. Не мешало вязать в уме морские узлы из фактов.
А Верунчик стала выделывать такие пассы бархатными ручками и так извилисто двигать всем остальным, что язык на полметра свешивался, и сушняк во рту, будто с атомного бодуна. Однако Волчок не лыком шит:
– Шестнадцать ноль пять. Вызвал служебную лайбу. Объявил, что прет разводить экологов, но сам скипнул в магазин «Охота», где в подсобке имел продолжительную тусню с товароведом магазина Грищуком Александром Васильевичем. Рассуждали о достоинствах и недостатках тульских карабинов последних марок. Под треп было вылакано шесть бутылок пива «Туборг».
– Светлого или темного?
– Не зарисовали. Не успели, – опять повинился Волчок, налитыми как у борова кровью, зенками щупая Верочку за выпуклости.
– Уточнить, – ерзнул и слегка расплескал изумрудную воду Вензель. – Дальше?
– В восемнадцать сорок девять на мобилу ноль-ноль-четвертый принял послание всего в одну фразу: «Прогноз погоды на завтра удовлетворительный». Звонили из уличного стакана в Питере. В восемнадцать пятьдесят две Андрей Юрьевич уже сам по мобильнику позвонил в секретариат, справился, не маячило ли неотложных вопросов, и объявил, что на комбинат сегодня больше не вернется.
Вензель, услыхав конкретное имя, недовольно раскрыл глаза, покосился на гоняющую ладошками по ванне пенные волны равнодушную русалку Веронику, зло покосился на Волчка, но промолчал.
– В девятнадцать двадцать, забашляв в универсаме за фуфырь винища «Поль Массон», объект свернул по адресу: Вирши, улица Ленина, дом семь, квартира сорок шесть, где прописана Надежда Ивановна Копылова шестьдесят восьмого года рождения. Разведенка, потомством не обзавелась. Объект там плющится до настоящего времени. Входящих, исходящих телефонных звонков не зафиксировано,
– Выводы? – подстегнул Вензель и, кряхтя, встал из ванны. Увы, не как Венера из пены морской.
– Подтвердились слабины: западает на стволы будто малый пацан, умеренно посасывает алкоголь и незарегистрированно живет с бабой. Новых слабин за сутки не обнаружено.
– Твои мальчики прохерили товароведа. Здесь приятельство по интересам, – жестко сказал Вензель, маяча в стойке «любопытный суслик», пока Верочка промокала ему под мышками и промежность махровым полотенцем. – Переройте землю вокруг товароведа. Это самая близкая тропинка к сердцу… объекта. Только нежно! – Это тоже относилось не к Верочке, а к Волчку. – Нежно работайте, чтоб никто хвосты не прочухал. Мир у меня сейчас со Шрамом. И никто не должен думать иначе!
Оставляя мокрые следы, важный и надутый, как первый гусь на птицеферме, Вензель перешел в соседнюю светелку и лег брюхом вниз на приземистый топчан. За наглухо зашторенным окном в соснах подвывал северный ветер, заметая пушистым снегом следы машин к пансионату.
– Следующий! – буркнул босс. – И давай без фени, пожалуйста. Серьезных людей пасем, а не крестьян лохотроним.
Русалка Верочка протопала след в след, с полки прибрала флакон детского гигиенического масла «Джонсон бэби», оросила ладошки и принялась втирать масло в дряблую кожу. От лопаток к ягодицам. Волчок проявился рядом с топчаном, руки его заняла новая бумажка:
– Объект ноль-ноль-три. Подъем в семь тридцать. Зарядка, яичница. Здесь все, как обычно. – Теперь Волчок пялился в бумажку изо всех сил. Иначе пришлось бы сопеть ноздрями на изгибы девичьих форм, от которых не спрятаться, не скрыться.
И так ширинка чуть не лопнула, когда к Верочке присоединилась выскользнувшая из-за шторки вторая наяда в не менее откровенном купальнике. Этой вообще было не больше пятнадцати. И Волчок поневоле сглотнул очередной литр слюны.
– Служебная «волжана», пардон, «Волга», прибыла ровно в восемь ноль-ноль. Объект спустился через две минуты. Меры безопасности обычные. Маршрут движения стандартный. В восемь тридцать две объект пересек КПП.
Верочка и Машенька так вкусно разминали некрасивое тело Вензеля, что рдеющий кирпичом Волчок вообще стал смотреть в размалеванный крылатыми амурами потолок.
– До девяти ноль-ноль объект принимал доклады различных служб. С девяти до девяти двадцати пяти присутствовал на утреннем построении и разводе караула. С девяти двадцати пяти до десяти тридцать одной находился в своем кабинете. Чем занимался, не установлено. – На пухлых амурчиках глаза долго не удержались. Теперь взгляд Волчка мылился по серебряным подносам на столе! На одном охотился на Микки Маусов (правда, во сне) здоровенный ангорский котяра, на другом янтарно отражала свет лампы бутылка виски.
Вензель только сопел.
– В десять тридцать четыре с опозданием на четыре минуты началось совещание по вопросу новогодних мероприятий. Присутствовали зам по режиму и зам по воспитательной работе. – Зенки Волчка нечаянно спрыгнули с подноса на распираемый бюстгальтер Машеньки и в панике снова прилипли к потолку. – Постановили предложить выступить перед контингентом на безвозмездной основе Михаилу Боярскому, Юрию Шевчуку и Анне Самохиной. В порядке шефской помощи. Копия решения направлена в налоговую полицию. Праздничные мероприятия назначены на двадцать шестое. План прилагается.
– Массовики-затейники! – пренебрежительно фыркнул Вензель из позиции «рыба камбала».
– В одиннадцать ноль пять объект посетил с осмотром санчасть. Там третий имел пятнадцатиминутную беседу с начальником санчасти Смирновой Людмилой Станиславовной за закрытыми дверьми. Установить содержание беседы не удалось. В двенадцать четырнадцать объект отбыл на служебной машине в Большой дом на брифинг, посвященный муниципальным выборам.
– Ладно, – вдруг прервал Вензель, которому вдруг стало скучно. – Давай сразу выводы.
Будто только того и ждал, Волчок затараторил:
– Подтвердившиеся слабины – повышенный интерес к медицине в самом широком смысле. Примеры: пятнадцатиминутная беседа с начальником санчасти и пятиминутное разглядывание полок в аптеке на обратном пути из Большого дома. Персоналу аптеки объект вопросов не задавал, так ничего и не купил. (А девчонки так азартно мнут старца, что поневоле глаз западает. Машка забралась сверху, расстегнула бюстгальтер и давай дедушке сосками спинку гладить. Типа, тайский массаж. А вторая ляжки щекочет – ужас нечеловеческий!) – О чем это Волчок докладывал? А, вспомнил! – Второе, при движении по городу объект пользуется одними и теми же маршрутами. Странное: в восемнадцать сорок семь объект ноль-ноль-три принял на мобилу сообщение из одной фразы «Прогноз погоды на завтра удовлетворительный». Новое: в мусорном ведре обнаружены клочки недописанного рапорта с просьбой отпустить в отставку и страница газеты «Асток». А там обведено карандашом объявление о сеансах целительницы бабы Федосьи. Также возникло подозрение, что за объектом проводилась параллельная слежка. Верно ли это – сейчас выясняется. Смогу доложить подробней через два часа.
– Ладно: – Вензель чужую слежку вроде не принял близко к сердцу и мановением руки отослал девушек.
Но тут же объявилась третья, очень скромно, то есть почти ни во что не одетая прелестница, и помогла старику напялить пушистый белоснежный халат. Так же босиком Вензель прошлепал в третью комнату, где дожидалось его любимое кресло-качалка. Волчок услужливо доставил за старцем поднос с янтарно бликующим виски, А прелестница Любушка – поднос с дремлющим котом.
У этой милашки были очаровательно вьющиеся, до плеч, кудри и малахитовые глазищи. Ну такая очаровашка, хоть сам против себя иди, хоть на сто восьмую статью, хоть на сто вторую Статья 108 часть 1 УК РСФСР – нанесение тяжких телесных повреждений. Статья 102 УК РСФСР – убийство с отягчающими обстоятельствами.

. И вдруг Вензель со всего маху хлестнул пятерней Любашу по щеке. Следы пальцев разом забагровели на персиковом фоне.
Красавица, держа поднос перед собой, безропотно исчезла. А вернулась с другим серебряным подносом. На котором давил харю рыжий кот. Телесного наказания не последовало, значит, девчонка угадала.
Однако самому коту в этом помещении не понравилось. Он задергал носом, проснулся, пружинно спрыгнул с подноса и с достоинством удалился. Третий зал был со специальными кондитерами, рассеивающими в воздухе цветочную пыльцу под музыку Глинки. Фитотерапия – называется такая фигня. А котам это не в кайф.
Волчок наполнил художественный стакан виски и льдом. Хорошо, хоть последняя крошка не стала мозолить Волчку уже готовые полопаться от бурлящей спермы шары, сразу отвалила. Вензель осторожно, будто там уже сидит ежик, опустился в кресло и с удовольствием закачался, словно ребенок на качельке.
– По ноль-ноль-второму ты говоришь, что тот честно сидел на хате и тупо смотрел телек?
– Только… – медленно остывал от русалок докладчик. Но мир вокруг сразу стал казаться серым и паскудным.
– Только около семи на мобилу ему нашептали, что погода завтра удовлетворяет? – На самом деле, ясен звон, Вензель очень забеспокоился, что Шрамового министра пасет еще какой-то слишком умный. Но покеда не стал акцентировать поляну.
– Так и есть. – Испарина остудила горячую кожу, но мир без девичьих форм не радовал. Типа, не хватает витаминов для глаз.
– А по ноль-ноль-один ваше полный
голяк?
– Так и есть. Только слухи. Видели там-то, слышали о том-то. В рекламном агентстве больше не проявлялся. Однако по этому курсу обнаружена неувязочка. Вроде как Шрамов метит в муниципальные депутаты, но башляет, будто на ЗакС Законодательное Собрание Санкт-Петербурга.

нацелился. Меж тем в ЗакСе свободных кресел нет, и довыборы никто не планирует.
– Я тебя не буду хаять и строить, – устало и умиротворенно вдохнул понюшку цветочной пыльцы Вензель. – Я тебе лучше расскажу про дедушку Сталина. Когда его шестерки заявляли, что не могут чегой-то выполнить, он решал, что они «не хотят». Усек?
– Усек, – мертвым голосом подтвердил Волчок. Мир вокруг стал еще неприглядней.
– Это хорошо, что ты такой «усекчивый», – мурлыкнул Вензель и вдруг взорвался: – Ты что, гнида казематная, ничем пронять ноль-ноль-два не мог? Засандаль ему проверку паспортного режима участковым болванчиком! Он у тебя телек смотрит? Сделай так, чтоб телек не пахал! Хоть электричество выруби! Он у тебя беконы жрет? Сделай так, чтоб рядом бекона на три кэмэ не было в лабазах! Я еще учить должен?!!
– Понял, – привычно скуклился до размеров окурка ничтожный Волчок.
– Только нежно. У меня сейчас со Шрамом мир. Так что ты должен быть осторожней, чем на минном поле.
– Понял. – В такие минуты превратиться в грязь подподошвенную было самым разумным выходом. Но слово «нежно» после разглядывания девок в башне вызывало совсем другие картинки.
– Короче, – остался доволен зрелищем Вензель, – раскладка такая. Одного из сотоварищей с номерами от ноль-ноль-шестого до ноль-ноль-второго нам надо не позднее чем послезавтра прижать к ногтю. Чтоб начал барабанить на полную катушку про все телодвижения Шрама. Если какие-то затыки, допускаю несчастный случай с одним из объектов. Но тогда это должен быть такой несчастный случай, чтоб даже генеральный прокурор России поверил. Жду конкретных предложений через два часа. Пшел вон!

Глава седьмая
РАЗВОД ПО-ПИТЕРСКИ


Не страшны дурные вести.
Начинаем бег на месте.
В выигрыше даже начинающий.
Красота – среди бегущих
Первых нет и отстающих.
Бег на месте – общепримиряющий.

Первое, что увидел перед собой, вернувшись из рафаэлевского мрака, Иван Кириллович Ледогостер, было переходящее красное знамя. Бардовый бархат, мягкие уютные складки, в которые хочется спрятаться и переждать житейские бури, по краям желтая бахрома, профиль самого человечного человека в кружочке из колосьев, и по центру знамени, крупные, вышитые золотой нитью слова.
Слова скрадывались мягкими морщинами стяга, но Иван Кириллович и так знал, что написано: «Победителю коммунистического труда». От тех слов на душе посветлело. Однако ненадолго. Потому что громовой голос враз подрубил ростки благостности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27