Ясно?
— Тебя снова тошнит?
— Да нет же! — раздраженно откликнулась Сильвия, и на ее шеках выступили красные пятна. — Вот завтра, когда я встану, меня действительно начнет тошнить, и я еще полдня буду чувствовать себя отвратительно. — В ее глазах заблестели слезы — в этот раз уже настоящие, а голос повысился почти до истерического визга. — Господи, как же все это противно — просто кошмар какой-то! Если бы в мире была хоть какая-то справедливость, мужчины тоже должны были бы через это проходить!
С этими словами она ринулась по коридору к своей комнате, находившейся в самом дальнем его конце. Холли хотела последовать за ней, но железная рука преградила ей путь.
— Пусть себе идет. Сейчас она бросится на кровать, хорошенько выплачется, и ей станет легче.
Она не могла скрыть своего удивления. Только что Питер разговаривал с Сильвией так нежно, и вдруг — такой цинизм.
— Но ведь ей явно нехорошо, — запротестовала Холли и, вспомнив, как невеста бокал за бокалом поглощала шампанское, покачала головой. — Может, она слишком много выпила и ей понадобится помощь?
— Она вовсе не больна и не пьяна, — все тем же чуть циничным тоном отозвался Питер.
— Не больна? Но тогда что же?.. — Внезапно ее осенило. Прозрение навалилось на нее с такой силой, что она едва не упала на пол.
Ухватившись за ручку двери, чтобы устоять на ногах, Холли несколько секунд смотрела на Питера, пока части головоломки складывались в ее голове в одно целое. Платье свободного покроя и целое море кружев, в которое облачилась сегодня Сильвия, предназначалось, оказывается, для того, чтобы скрыть ее грех!
— Боже мой! — пролепетала она, все еще не в силах поверить. — Так вот почему вы оба так спешите со свадьбой! Сильвия беременна? Да или нет, я тебя спрашиваю!
Лицо Питера застыло, как гранитная скала, и ответ прозвучал глухо — было видно, что ему стоит труда держать себя в руках.
— Да, она беременна, но Грейс пока об этом не знает. Сильвия не хочет ей говорить, так что прошу тебя, ради их обеих держи язык за зубами.
— Интересно получается! — Холли кипела так, что выбирать слова уже не могла. — Ты за ней не ухаживал, никаких обязательств перед ней у тебя не было, однако в постель ты ее затащил. Не станешь же ты утверждать, что у нее непорочное зачатие! Знаешь, кто ты после этого? Бессердечный лицемер, лживая похотливая скотина!
Холли с грохотом захлопнула дверь перед его носом, и больше на ее уединение в этот вечер никто не покушался.
4
Впрочем, заснуть Холли удалось далеко не сразу. Взбудораженное воображение разыгралось не на шутку, и сон бежал от нее, как ни старалась она принять удобную позу и задремать. Мысли роились в мозгу, не давая покоя. Наконец она безнадежно вздохнула и, откинувшись на подушках, погрузилась в воспоминания.
После смерти Гленна и обрушившихся на нее катаклизмов, подсчитав оставшиеся у нее средства, мисс О'Брайен с тоской поняла, что денег нет даже на то, чтобы снять самую скромную квартиру. Оставался единственный выход — снимать комнату или квартиру на паях. И тут в первый раз за долгое время ей повезло. Просмотрев объявления в газетах, она сразу наткнулась на предложение снимать квартиру на двоих.
Соседкой ее оказалась симпатичная девушка по имени Конни, примерно того же возраста, что и сама Холли. Компаньонка была свободной художницей и жила на деньги от случайных заказов и продажи своих картин, что случалось нечасто. Однако средств ей вполне хватало на сносное существование. Конни сразу произвела впечатление милой непритязательной девушки. А когда Холли привыкла к тому, что по всей квартире разбросаны ее кисти и краски, и научилась не спотыкаться о холсты и этюды, вечно стоявшие в самых неподходящих местах, собственная жизнь показалась ей вполне налаженной.
Девушки быстро подружились, и новая знакомая вскоре стала принимать живейшее участие в судьбе Холли. Больше всего ее беспокоило подавленное состояние соседки, и она изо всех сил ломала голову, как бы вернуть той душевное равновесие.
У художницы было множество друзей, среди которых выделялась особа по имени Селеста, подвизавшаяся в мире моды. Длинная и тощая как жердь, Селеста, тем не менее обладала яркой, почти экзотической красотой и столь же экзотическим темпераментом. Большую часть времени она по долгу службы проводила в разъездах, но, приезжая в город, непременно наведывалась повидаться со старой подругой. Каждое ее вторжение напоминало смерч. Одна Селеста создавала столько же шуму, сколько могли бы устроить человек двадцать. К величайшему неудовольствию Холли, эта неуемная особа вслед за Конни тоже прониклась к ней сочувствием и постоянно пыталась навязать вдове какие-нибудь светские развлечения.
— Сколько можно киснуть! — возмущалась Селеста при своем очередном появлении, бросаясь на диван и запуская руку в пакет с принесенными с собой пирожными. Холли не уставала удивляться ее прожорливости. По ее представлениям, все модели должны были сидеть на строжайшей диете, чтобы, не дай Бог, не набрать лишних килограммов. Однако подругу Конни, похоже, ничто не брало.
— Послушай, я тебя прекрасно понимаю, — объявляла она. — Ты потеряла мужа, это, конечно, трагедия. Но сейчас не девятнадцатый век, и ты вовсе не обязана хоронить себя заживо. Вдовство никого не красит, особенно в твоем возрасте.Пора тебе встряхнуться и начать жизнь заново.
В душе Холли была с ней полностью согласна, тем более что поводов оплакивать безвременно ушедшего из жизни мужа у нее, как ни грустно, не было. Только вот с чего ее начать, эту новую жизнь?
Случай представился совершенно неожиданно. В один из дней, когда Конни не было дома, а она сама только что вернулась с работы, Селеста, как обычно, ураганом ворвалась в их квартиру. Вид у красотки-манекенщицы был торжествующий.
— Вот что, — с места в карьер объявила она. — Сегодня снимаем вдовий траур. — И в ответ на вытаращенные глаза Холли пояснила. — Ты сегодня идешь на свидание, причем очень необычное. Это свидание вслепую. У меня есть приятель, который устраивает девушкам встречи с состоятельными мужчинами. Ужин в ресторане, прогулка при луне, а дальше уж как получится. Мы уже все попробовали — знаешь, это здорово! К тому же богатенькие мужички, еще и щедрые попадаются. Я, например, разжилась премиленьким колье. Сама бы в жизни себе такое не купила… В чем дело? Что ты на меня так смотришь?
Холли не верила своим ушам.
— Но, Селеста… это же проституция! Ты что, предлагаешь мне выступить в роли девушки по вызову?
— Смотрите, какие мы праведные! Ты в каком веке живешь, дорогая? У нас сейчас свобода выбора, разве нет? Тебя же никто не заставляет с ним спать, если он тебе не понравится! Поужинаешь и дело с концом, а потом — гуд бай, бэби! Ты ведь идешь на встречу не с каким-нибудь маньяком. У этого парня клиентура проверенная: все приличные мужики, и хорошо обеспеченные к тому же. Ой, Холли, — замахала она руками, видя, что та готовится протестовать, — только не надо читать мне проповедь! Я уже дала за тебя согласие, но если тебе и дальше хочется разыгрывать из себя убитую горем вдовушку, подыщу кого-нибудь другого. Подумай сама, ведь уже почти год прошел…
— Девять месяцев, — машинально поправила Холли.
— Какая разница! Неужели ты думаешь, что твой муж, или кто угодно, стал бы тебя осуждать за то, что ты снова пытаешься почувствовать вкус к жизни?
Последние слова хлестнули ее словно бичом. Посмел бы кто-нибудь ее осудить, а уж тем более — Гленн! Четыре года она была примерной женой — любящей, заботливой, преданной, внимательной, предупреждавшей каждое его желание. И что она получила за это? Холли вскинула голову. Собственно говоря, почему бы и нет? Она ведь и впрямь совсем скисла, перестала ощущать себя женщиной, причем случилось это задолго до того, как ее муж погиб в автомобильной катастрофе. Так почему бы ей и не попробовать сыграть женщину-вамп? Холли невольно усмехнулась, представив себе, как округлились бы от изумления глаза ее мужа, если бы он увидел, как его тихая скромница и труженица жена идет на свидание, да еще сама не зная к кому.
— Вот и умница, — подытожила пристально наблюдавшая за ее лицом Селеста. — Пора брать жизнь за рога. Вот, записывай адрес, ты должна быть там в восемь вечера. И не волнуйся насчет секретности, тут все тип-топ. Я даже имени твоего не называла, и вообще на это свидание должна была пойти Рина, но у нее что-то с желудком и она от туалета-то отойти не может, не говоря уж о том, чтобы выйти из дома. Записала? Ну вот и молодец. Желаю хорошенько повеселиться, и плевать на все условности.
Вот так и получилось, что в восемь часов вечера Холли, одетая в черное шифоновое платье, стояла в огромном фойе на последнем этаже четырнадцатиэтажного дома, судорожно сжимая в руках сумочку и собираясь с духом, чтобы позвонить в среднюю из трех дверей. Пустой холл казался ей мрачным и холодным, как ледяной замок. А когда двери лифта вслед за ней бесшумно затворились, у Холли создалось впечатление, что она попала в другой мир и идет прямо в логово коварного великана.
Осторожно ступая ногами, обутыми в изящные босоножки на высоких позолоченных каблуках, мисс О'Брайен подошла к двери и робко нажала кнопку звонка. Думай, что ты пришла на обычное свидание! — приказала она себе.
После казавшихся бесконечными секунд ожидания дверь квартиры открылась, и сердце Холли ушло в пятки. Ибо за дверью стоял низенький полный мужчина явно не англосаксонского происхождения, с круглым брюшком и весьма заметной лысиной. Черные глазки его подозрительно оглядели Холли.
— Чем могу служить? — поинтересовался он. Голос у него оказался неожиданно приятным, хотя говорил тот с сильным акцентом.
Холли на мгновение растерялась. Чего она не приняла в расчет, так этого того, что ее неизвестный кавалер может оказаться отнюдь не Аполлоном. Неужели ей весь вечер придется развлекаться в обществе этого колобка? Холли была далеко не каланчой, но мужчина, похоже, был ниже ее.
— Я… — Девушка невольно замялась. — Извините, что опоздала… Меня прислал… — И она назвала условное имя, которое должно было служить чем-то вроде пароля.
— Но вы мне совсем не знакомы, — возразил толстяк, окидывая подозрительным взглядом платье, целомудренно прикрывающее колени гостьи, и имеющее не менее скромное декольте. — Должна была прийти синьорина Рина.
Тут бы Холли и ретироваться подобру-поздорову… Но унизительное осознание того, что ее отвергают, даже не успев познакомиться, заставило взыграть ущемленную гордость. Стало быть, этот мистер, как его там… не желает иметь с ней дело только потому, что она не высоченная тощая жердь, с ногами, растущими от ушей? Ну ладно, она ему еще покажет!
— Рина заболела, — высокомерно вздернув подбородок, произнесла Холли, и мне предложили пойти вместо нее.
Недоверчивый мужчина еще раз очень внимательно оглядел гостью, затем, по-видимому, решил, что на грабительницу она не похожа, и, неохотно отступив, пригласил войти.
— Ваше имя, синьорина? — уже более любезно осведомился он.
— Ммм… — Холли замялась. Настоящее имя она называть не хотела, а псевдонима заранее не придумала. — Джульетта, — неожиданно для себя выпалила она.
Толстяк был явно похож на итальянца, а ее второе имя действительно было Джулия, так что идея пришла в голову как-то сама собой.
— Синьорина Джульетта, — повторил он, и внезапно лицо его расплылось в улыбке, способной растопить даже льды в Антарктиде. Холли невольно улыбнулась в ответ, поражаясь этому внезапному преображению. — А я Маурицио. Немного трудно для английского языка…
— Ну что вы, вовсе нет! — заверила его девушка. — Даже очень красиво. Маурицио, — старательно повторила она.
— К сожалению, синьор задерживается на совещании, — продолжал итальянец. — Он просил передать, что скоро будет. Время еще есть — банкет, на который вы должны пойти, начинается поздно.Синьор просил передать свои извинения. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Может быть, хотите чего-нибудь выпить и послушать музыку? У синьора большой выбор кассет на все вкусы.
— Синьор? — переспросила заинтригованная Холли. Стало быть, Маурицио — вовсе не тот, с кем ей предстоит провести вечер! Холли снова вос прянула духом. — Так вы, наверное, дворецкий?
— Я бы так не сказал, — с достоинством ответствовал Маурицио. Скорее, я помогаю синьору вести домашние дела.
В том числе и устраивать свидания с девицами! — усмехнулась про себя Холли, следуя за провожатым вниз по деревянной лестнице, ведущей в гостиную, располагавшуюся уровнем ниже прихожей.
Гостиная поразила ее не только внушительными размерами, но и какой-то спокойной элегантностью. В этом помещении с окном во всю стену, Откуда открывался вид на сверкающий огнями вечерний город, казалось, царила гармония и покой. Сверху лился мягкий свет ламп, стены были окрашены краской цвета слоновой кости, удобно расставленная мебель, обитая оливковым бархатом, словно звала отдохнуть. В одном конце комнаты находился отделанный мрамором камин, в другом же виднелись ступеньки, которые вели в столовую, где главным предметом обстановки был овальный стол орехового дерева. Повернув голову, Холли увидела небольшой коридор, соединявший, по-видимому, гостиную со спальней. Смутившись, она быстро отвела глаза и стала разглядывать камин.
— Как здесь красиво! — с искренним восхищением произнесла девушка, обернувшись наконец к Маурицио. — Просто симфония в пастельных тонах. У вашего хозяина безупречный вкус.
— Благодарю, — поклонился Маурицио. — Но эта квартира принадлежит корпорации, так что ею пользуется не только синьор. Я сам нанимал дизайнера, — с оттенком самодовольства в голосеприбавил он. — А потом присматривал за ремонтом и говорил, что и как делать.
— Вы? — Холли искренне удивилась. Неужели этот низенький толстячок способен создать такую красоту?
— Внешность бывает обманчива, синьорина, — скромно отозвался Маурицио, ничуть не обидевшись.
Ей ли этого не знать! Холли невольно крепче стиснула в руках сумочку. Гленн с виду был сущим ангелом — голубоглазый золотой мальчик с солнечной улыбкой. И кто бы мог поверить, что за ангельской внешностью скрывается бесчестный, расчетливый карьерист? Может, кто-то и раскусил бы его, приглядевшись повнимательнее, но только не его доверчивая жена.
Вплоть до того дня, когда Гленн погиб, врезавшись в дерево и искорежив свой драгоценный «мерседес», она считала, что у них вполне счастливый брак, который омрачался лишь мелкими невзгодами. Она восхищалась целеустремленностью мужа и уважала его амбициозность. И только после его смерти, когда на нее дождем посыпались счета, мисс О'Брайен впервые задумалась над тем, насколько неискренен был с ней супруг. А уж потом, узнав всю полноту его предательства, поняла, что прожила четыре года с человеком, совершенно не зная его.
Да уж, внешность чаще всего бывает обманчива, размышляла Холли, следя за Маурицио. Тот прошествовал к изящной стенке, открыл дверцу, демонстрируя установленные внутри специальной ниши телевизор и дорогой магнитофон. Затем усадил Холли на диван и, смешав коктейль — водку с тоником, поставил бокал на низкий столик.
— Ванная находится дальше по коридору, — сообщил Маурицио, указывая в сторону, ведущую к спальням. — Если вам захочется еще коктейль, воспользуйтесь баром или вызовите меня, нажав вот это. — И он продемонстрировал кнопку, искусно скрытую в стене.
Слегка поклонившись, Маурицио величественно удалился, а Холли, оставшись одна, быстро осушила бокал в надежде, что коктейль поможет ей расслабиться. Однако ожидаемого эффекта не последовало. И Холли, подойдя к бару, смешала себе еще один коктейль, решив не обращаться к помо-ши Маурицио, а то, не дай Бог, еще вообразит, что им прислали горькую пьяницу.
Медленно потягивая напиток, она принялась изучать содержимое стойки с музыкальными кассетами. Телевизор ей смотреть не хотелось, слушать музыку было бы гораздо приятнее. Она выбрала мелодии Гленна Миллера и, не без труда разобравшись в сложной технике, поставила кассету. Затем уютно устроилась на диване и закрыла глаза, наслаждаясь тихой волнующей мелодией и одиночеством.
Одним из недостатков ее нынешнего обиталища было практически полное отсутствие уединения. Приходя вечером с работы, Холли обычно обнаруживала в гостиной какую-нибудь личность из числа друзей Конни. А уж когда в городе появлялась Селеста, то поднимался немыслимый кавардак, ибо эта особа почему-то считала квартиру подруги своей собственностью и имела дурную манеру вламываться туда в самое неподходящее время, да еще и с толпой гостей. В итоге телефон непрерывно трещал, двери хлопали, в кухне кто-то постоянно рылся в шкафах и холодильнике, да еще и рок-музыка услаждала слух чуть ли не до полуночи, Конни, похоже, этот образ жизни вполне устраивал, а вот Холли, привыкшую к долгим одиноким вечерам в большом доме, вся эта суета утомляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Тебя снова тошнит?
— Да нет же! — раздраженно откликнулась Сильвия, и на ее шеках выступили красные пятна. — Вот завтра, когда я встану, меня действительно начнет тошнить, и я еще полдня буду чувствовать себя отвратительно. — В ее глазах заблестели слезы — в этот раз уже настоящие, а голос повысился почти до истерического визга. — Господи, как же все это противно — просто кошмар какой-то! Если бы в мире была хоть какая-то справедливость, мужчины тоже должны были бы через это проходить!
С этими словами она ринулась по коридору к своей комнате, находившейся в самом дальнем его конце. Холли хотела последовать за ней, но железная рука преградила ей путь.
— Пусть себе идет. Сейчас она бросится на кровать, хорошенько выплачется, и ей станет легче.
Она не могла скрыть своего удивления. Только что Питер разговаривал с Сильвией так нежно, и вдруг — такой цинизм.
— Но ведь ей явно нехорошо, — запротестовала Холли и, вспомнив, как невеста бокал за бокалом поглощала шампанское, покачала головой. — Может, она слишком много выпила и ей понадобится помощь?
— Она вовсе не больна и не пьяна, — все тем же чуть циничным тоном отозвался Питер.
— Не больна? Но тогда что же?.. — Внезапно ее осенило. Прозрение навалилось на нее с такой силой, что она едва не упала на пол.
Ухватившись за ручку двери, чтобы устоять на ногах, Холли несколько секунд смотрела на Питера, пока части головоломки складывались в ее голове в одно целое. Платье свободного покроя и целое море кружев, в которое облачилась сегодня Сильвия, предназначалось, оказывается, для того, чтобы скрыть ее грех!
— Боже мой! — пролепетала она, все еще не в силах поверить. — Так вот почему вы оба так спешите со свадьбой! Сильвия беременна? Да или нет, я тебя спрашиваю!
Лицо Питера застыло, как гранитная скала, и ответ прозвучал глухо — было видно, что ему стоит труда держать себя в руках.
— Да, она беременна, но Грейс пока об этом не знает. Сильвия не хочет ей говорить, так что прошу тебя, ради их обеих держи язык за зубами.
— Интересно получается! — Холли кипела так, что выбирать слова уже не могла. — Ты за ней не ухаживал, никаких обязательств перед ней у тебя не было, однако в постель ты ее затащил. Не станешь же ты утверждать, что у нее непорочное зачатие! Знаешь, кто ты после этого? Бессердечный лицемер, лживая похотливая скотина!
Холли с грохотом захлопнула дверь перед его носом, и больше на ее уединение в этот вечер никто не покушался.
4
Впрочем, заснуть Холли удалось далеко не сразу. Взбудораженное воображение разыгралось не на шутку, и сон бежал от нее, как ни старалась она принять удобную позу и задремать. Мысли роились в мозгу, не давая покоя. Наконец она безнадежно вздохнула и, откинувшись на подушках, погрузилась в воспоминания.
После смерти Гленна и обрушившихся на нее катаклизмов, подсчитав оставшиеся у нее средства, мисс О'Брайен с тоской поняла, что денег нет даже на то, чтобы снять самую скромную квартиру. Оставался единственный выход — снимать комнату или квартиру на паях. И тут в первый раз за долгое время ей повезло. Просмотрев объявления в газетах, она сразу наткнулась на предложение снимать квартиру на двоих.
Соседкой ее оказалась симпатичная девушка по имени Конни, примерно того же возраста, что и сама Холли. Компаньонка была свободной художницей и жила на деньги от случайных заказов и продажи своих картин, что случалось нечасто. Однако средств ей вполне хватало на сносное существование. Конни сразу произвела впечатление милой непритязательной девушки. А когда Холли привыкла к тому, что по всей квартире разбросаны ее кисти и краски, и научилась не спотыкаться о холсты и этюды, вечно стоявшие в самых неподходящих местах, собственная жизнь показалась ей вполне налаженной.
Девушки быстро подружились, и новая знакомая вскоре стала принимать живейшее участие в судьбе Холли. Больше всего ее беспокоило подавленное состояние соседки, и она изо всех сил ломала голову, как бы вернуть той душевное равновесие.
У художницы было множество друзей, среди которых выделялась особа по имени Селеста, подвизавшаяся в мире моды. Длинная и тощая как жердь, Селеста, тем не менее обладала яркой, почти экзотической красотой и столь же экзотическим темпераментом. Большую часть времени она по долгу службы проводила в разъездах, но, приезжая в город, непременно наведывалась повидаться со старой подругой. Каждое ее вторжение напоминало смерч. Одна Селеста создавала столько же шуму, сколько могли бы устроить человек двадцать. К величайшему неудовольствию Холли, эта неуемная особа вслед за Конни тоже прониклась к ней сочувствием и постоянно пыталась навязать вдове какие-нибудь светские развлечения.
— Сколько можно киснуть! — возмущалась Селеста при своем очередном появлении, бросаясь на диван и запуская руку в пакет с принесенными с собой пирожными. Холли не уставала удивляться ее прожорливости. По ее представлениям, все модели должны были сидеть на строжайшей диете, чтобы, не дай Бог, не набрать лишних килограммов. Однако подругу Конни, похоже, ничто не брало.
— Послушай, я тебя прекрасно понимаю, — объявляла она. — Ты потеряла мужа, это, конечно, трагедия. Но сейчас не девятнадцатый век, и ты вовсе не обязана хоронить себя заживо. Вдовство никого не красит, особенно в твоем возрасте.Пора тебе встряхнуться и начать жизнь заново.
В душе Холли была с ней полностью согласна, тем более что поводов оплакивать безвременно ушедшего из жизни мужа у нее, как ни грустно, не было. Только вот с чего ее начать, эту новую жизнь?
Случай представился совершенно неожиданно. В один из дней, когда Конни не было дома, а она сама только что вернулась с работы, Селеста, как обычно, ураганом ворвалась в их квартиру. Вид у красотки-манекенщицы был торжествующий.
— Вот что, — с места в карьер объявила она. — Сегодня снимаем вдовий траур. — И в ответ на вытаращенные глаза Холли пояснила. — Ты сегодня идешь на свидание, причем очень необычное. Это свидание вслепую. У меня есть приятель, который устраивает девушкам встречи с состоятельными мужчинами. Ужин в ресторане, прогулка при луне, а дальше уж как получится. Мы уже все попробовали — знаешь, это здорово! К тому же богатенькие мужички, еще и щедрые попадаются. Я, например, разжилась премиленьким колье. Сама бы в жизни себе такое не купила… В чем дело? Что ты на меня так смотришь?
Холли не верила своим ушам.
— Но, Селеста… это же проституция! Ты что, предлагаешь мне выступить в роли девушки по вызову?
— Смотрите, какие мы праведные! Ты в каком веке живешь, дорогая? У нас сейчас свобода выбора, разве нет? Тебя же никто не заставляет с ним спать, если он тебе не понравится! Поужинаешь и дело с концом, а потом — гуд бай, бэби! Ты ведь идешь на встречу не с каким-нибудь маньяком. У этого парня клиентура проверенная: все приличные мужики, и хорошо обеспеченные к тому же. Ой, Холли, — замахала она руками, видя, что та готовится протестовать, — только не надо читать мне проповедь! Я уже дала за тебя согласие, но если тебе и дальше хочется разыгрывать из себя убитую горем вдовушку, подыщу кого-нибудь другого. Подумай сама, ведь уже почти год прошел…
— Девять месяцев, — машинально поправила Холли.
— Какая разница! Неужели ты думаешь, что твой муж, или кто угодно, стал бы тебя осуждать за то, что ты снова пытаешься почувствовать вкус к жизни?
Последние слова хлестнули ее словно бичом. Посмел бы кто-нибудь ее осудить, а уж тем более — Гленн! Четыре года она была примерной женой — любящей, заботливой, преданной, внимательной, предупреждавшей каждое его желание. И что она получила за это? Холли вскинула голову. Собственно говоря, почему бы и нет? Она ведь и впрямь совсем скисла, перестала ощущать себя женщиной, причем случилось это задолго до того, как ее муж погиб в автомобильной катастрофе. Так почему бы ей и не попробовать сыграть женщину-вамп? Холли невольно усмехнулась, представив себе, как округлились бы от изумления глаза ее мужа, если бы он увидел, как его тихая скромница и труженица жена идет на свидание, да еще сама не зная к кому.
— Вот и умница, — подытожила пристально наблюдавшая за ее лицом Селеста. — Пора брать жизнь за рога. Вот, записывай адрес, ты должна быть там в восемь вечера. И не волнуйся насчет секретности, тут все тип-топ. Я даже имени твоего не называла, и вообще на это свидание должна была пойти Рина, но у нее что-то с желудком и она от туалета-то отойти не может, не говоря уж о том, чтобы выйти из дома. Записала? Ну вот и молодец. Желаю хорошенько повеселиться, и плевать на все условности.
Вот так и получилось, что в восемь часов вечера Холли, одетая в черное шифоновое платье, стояла в огромном фойе на последнем этаже четырнадцатиэтажного дома, судорожно сжимая в руках сумочку и собираясь с духом, чтобы позвонить в среднюю из трех дверей. Пустой холл казался ей мрачным и холодным, как ледяной замок. А когда двери лифта вслед за ней бесшумно затворились, у Холли создалось впечатление, что она попала в другой мир и идет прямо в логово коварного великана.
Осторожно ступая ногами, обутыми в изящные босоножки на высоких позолоченных каблуках, мисс О'Брайен подошла к двери и робко нажала кнопку звонка. Думай, что ты пришла на обычное свидание! — приказала она себе.
После казавшихся бесконечными секунд ожидания дверь квартиры открылась, и сердце Холли ушло в пятки. Ибо за дверью стоял низенький полный мужчина явно не англосаксонского происхождения, с круглым брюшком и весьма заметной лысиной. Черные глазки его подозрительно оглядели Холли.
— Чем могу служить? — поинтересовался он. Голос у него оказался неожиданно приятным, хотя говорил тот с сильным акцентом.
Холли на мгновение растерялась. Чего она не приняла в расчет, так этого того, что ее неизвестный кавалер может оказаться отнюдь не Аполлоном. Неужели ей весь вечер придется развлекаться в обществе этого колобка? Холли была далеко не каланчой, но мужчина, похоже, был ниже ее.
— Я… — Девушка невольно замялась. — Извините, что опоздала… Меня прислал… — И она назвала условное имя, которое должно было служить чем-то вроде пароля.
— Но вы мне совсем не знакомы, — возразил толстяк, окидывая подозрительным взглядом платье, целомудренно прикрывающее колени гостьи, и имеющее не менее скромное декольте. — Должна была прийти синьорина Рина.
Тут бы Холли и ретироваться подобру-поздорову… Но унизительное осознание того, что ее отвергают, даже не успев познакомиться, заставило взыграть ущемленную гордость. Стало быть, этот мистер, как его там… не желает иметь с ней дело только потому, что она не высоченная тощая жердь, с ногами, растущими от ушей? Ну ладно, она ему еще покажет!
— Рина заболела, — высокомерно вздернув подбородок, произнесла Холли, и мне предложили пойти вместо нее.
Недоверчивый мужчина еще раз очень внимательно оглядел гостью, затем, по-видимому, решил, что на грабительницу она не похожа, и, неохотно отступив, пригласил войти.
— Ваше имя, синьорина? — уже более любезно осведомился он.
— Ммм… — Холли замялась. Настоящее имя она называть не хотела, а псевдонима заранее не придумала. — Джульетта, — неожиданно для себя выпалила она.
Толстяк был явно похож на итальянца, а ее второе имя действительно было Джулия, так что идея пришла в голову как-то сама собой.
— Синьорина Джульетта, — повторил он, и внезапно лицо его расплылось в улыбке, способной растопить даже льды в Антарктиде. Холли невольно улыбнулась в ответ, поражаясь этому внезапному преображению. — А я Маурицио. Немного трудно для английского языка…
— Ну что вы, вовсе нет! — заверила его девушка. — Даже очень красиво. Маурицио, — старательно повторила она.
— К сожалению, синьор задерживается на совещании, — продолжал итальянец. — Он просил передать, что скоро будет. Время еще есть — банкет, на который вы должны пойти, начинается поздно.Синьор просил передать свои извинения. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Может быть, хотите чего-нибудь выпить и послушать музыку? У синьора большой выбор кассет на все вкусы.
— Синьор? — переспросила заинтригованная Холли. Стало быть, Маурицио — вовсе не тот, с кем ей предстоит провести вечер! Холли снова вос прянула духом. — Так вы, наверное, дворецкий?
— Я бы так не сказал, — с достоинством ответствовал Маурицио. Скорее, я помогаю синьору вести домашние дела.
В том числе и устраивать свидания с девицами! — усмехнулась про себя Холли, следуя за провожатым вниз по деревянной лестнице, ведущей в гостиную, располагавшуюся уровнем ниже прихожей.
Гостиная поразила ее не только внушительными размерами, но и какой-то спокойной элегантностью. В этом помещении с окном во всю стену, Откуда открывался вид на сверкающий огнями вечерний город, казалось, царила гармония и покой. Сверху лился мягкий свет ламп, стены были окрашены краской цвета слоновой кости, удобно расставленная мебель, обитая оливковым бархатом, словно звала отдохнуть. В одном конце комнаты находился отделанный мрамором камин, в другом же виднелись ступеньки, которые вели в столовую, где главным предметом обстановки был овальный стол орехового дерева. Повернув голову, Холли увидела небольшой коридор, соединявший, по-видимому, гостиную со спальней. Смутившись, она быстро отвела глаза и стала разглядывать камин.
— Как здесь красиво! — с искренним восхищением произнесла девушка, обернувшись наконец к Маурицио. — Просто симфония в пастельных тонах. У вашего хозяина безупречный вкус.
— Благодарю, — поклонился Маурицио. — Но эта квартира принадлежит корпорации, так что ею пользуется не только синьор. Я сам нанимал дизайнера, — с оттенком самодовольства в голосеприбавил он. — А потом присматривал за ремонтом и говорил, что и как делать.
— Вы? — Холли искренне удивилась. Неужели этот низенький толстячок способен создать такую красоту?
— Внешность бывает обманчива, синьорина, — скромно отозвался Маурицио, ничуть не обидевшись.
Ей ли этого не знать! Холли невольно крепче стиснула в руках сумочку. Гленн с виду был сущим ангелом — голубоглазый золотой мальчик с солнечной улыбкой. И кто бы мог поверить, что за ангельской внешностью скрывается бесчестный, расчетливый карьерист? Может, кто-то и раскусил бы его, приглядевшись повнимательнее, но только не его доверчивая жена.
Вплоть до того дня, когда Гленн погиб, врезавшись в дерево и искорежив свой драгоценный «мерседес», она считала, что у них вполне счастливый брак, который омрачался лишь мелкими невзгодами. Она восхищалась целеустремленностью мужа и уважала его амбициозность. И только после его смерти, когда на нее дождем посыпались счета, мисс О'Брайен впервые задумалась над тем, насколько неискренен был с ней супруг. А уж потом, узнав всю полноту его предательства, поняла, что прожила четыре года с человеком, совершенно не зная его.
Да уж, внешность чаще всего бывает обманчива, размышляла Холли, следя за Маурицио. Тот прошествовал к изящной стенке, открыл дверцу, демонстрируя установленные внутри специальной ниши телевизор и дорогой магнитофон. Затем усадил Холли на диван и, смешав коктейль — водку с тоником, поставил бокал на низкий столик.
— Ванная находится дальше по коридору, — сообщил Маурицио, указывая в сторону, ведущую к спальням. — Если вам захочется еще коктейль, воспользуйтесь баром или вызовите меня, нажав вот это. — И он продемонстрировал кнопку, искусно скрытую в стене.
Слегка поклонившись, Маурицио величественно удалился, а Холли, оставшись одна, быстро осушила бокал в надежде, что коктейль поможет ей расслабиться. Однако ожидаемого эффекта не последовало. И Холли, подойдя к бару, смешала себе еще один коктейль, решив не обращаться к помо-ши Маурицио, а то, не дай Бог, еще вообразит, что им прислали горькую пьяницу.
Медленно потягивая напиток, она принялась изучать содержимое стойки с музыкальными кассетами. Телевизор ей смотреть не хотелось, слушать музыку было бы гораздо приятнее. Она выбрала мелодии Гленна Миллера и, не без труда разобравшись в сложной технике, поставила кассету. Затем уютно устроилась на диване и закрыла глаза, наслаждаясь тихой волнующей мелодией и одиночеством.
Одним из недостатков ее нынешнего обиталища было практически полное отсутствие уединения. Приходя вечером с работы, Холли обычно обнаруживала в гостиной какую-нибудь личность из числа друзей Конни. А уж когда в городе появлялась Селеста, то поднимался немыслимый кавардак, ибо эта особа почему-то считала квартиру подруги своей собственностью и имела дурную манеру вламываться туда в самое неподходящее время, да еще и с толпой гостей. В итоге телефон непрерывно трещал, двери хлопали, в кухне кто-то постоянно рылся в шкафах и холодильнике, да еще и рок-музыка услаждала слух чуть ли не до полуночи, Конни, похоже, этот образ жизни вполне устраивал, а вот Холли, привыкшую к долгим одиноким вечерам в большом доме, вся эта суета утомляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17