Ты не поверишь: это напоминало детскую кучу-малу. А что Рассел?
– Мертв, – скааал'Себаетьян коротаю. – А где эти двое? Мне надо предъявить старый счет.
– Думаю, ты сможешь это сделать. Они на кухне, связанные, как рождественские гуси перед разделкой.
– Спасибо!
Себастьян подошел к иолнцейским и сказал несколько коротких слов, они кивнули в знак согласия. Затем он вернулся на кухню. Кейт надула губы, увидев, как он уходит, и рука Юстиса мягко коснулась ее плеча. Он не сказал ничего, но в его взгляде она прочла все, что ей надо было узнать. Кейт обернулась к Жюмо, которые охали и ахали вокруг нее, усаживая и поднося стакан коньяка для бодрости. После него вещи вокруг, казалось, растворились в тумане. Полиция сняла с нее показания, затем со Стефании, которую постоянно прерывал Жюмо, после чего были заслушаны все остальные, добавляя каждый какую-то деталь в общую картину, но в целом вырисовывалось довольно сумбурное дело.
Тут из кухни донесся леденящий душу крик, перешедший в протяжный стон, затем все стихло. Мужчины многозначительно переглянулись. Стефания побледнела.
– Господи, Кейт...
– Я думаю, маленький разговор о Западном Берлине, – сказала та тихо.
Юстис с изумлением посмотрел на нее. Затем вошел Себастьян. Его рот был неумолимо сжат.
– Они в вашем распоряжении, – сказал он жандармам. Те повели протестующего Брехта и совершенно подавленного Шваба через заднюю дверь, и мужчины послали с ними радостную новость в дом Анри. Себастьян обвил Кейт своими крепкими руками и с улыбкой смотрел на нее.
– Я забираю тебя и Стефанию с собой в «Отель де Виль», – сказал он твердо. – Поскольку Эрхардер убежал, оставаться в вашей гостинице опасно. Вы согласны?
– Да, конечно, Себастьян. Я не уверена, захочется ли мне возвращаться когда-либо туда. Но что мы будем делать с мсье Барбье, запертом в моем номере в клозете?
– Жандармы в курсе и обо всем позаботятся, в том числе и о мадам Шабо, так что можешь не волноваться. Но пока я не хочу ничего предпринимать, еще не время. Юстис, ты останешься в комнате Стефании.
– Естественно, – сказал Юстис. Стефания вскочила и открыла было рот, но передумала и села, выпрямив спину.
– Кейт будет со мной.
– Естественно, – повторил Юстис и снова ухмыльнулся.
– Думаю, не нужно пояснять, что речь идет о службе, а не о чем-то там еще.
– Разве я посмею. Себастьян засмеялся.
– Вероятно, нет, но ты был бы молодцом, если бы посмел. Посмотрите на мою будущую жену, она сногсшибательна, не правда ли?
– Ослепительна и чертовски упряма, – подтвердил Юстис, награждая Кейт широкой улыбкой. – Что же, не могу назвать это сюрпризом, хотя до того пришлось объездить полсвета от Ямайки и до этих благословенных мест.
– Обширная биография, Юстис, – сказала Кейт. – Вы, случайно, не с Ямайки?
– Первоначально да. Я там отсутствовал пару лет.
– О, понятно. Но зовут-то вас Юстис?
– Иногда, – он засмеялся. – Но вы можете звать меня Брутом.
Себастьян улыбнулся.
– «Для Брута ты достойный человек».
– «Что же, они все тут – из числа достойных», – закончил Юстис.
Кейт стрельнула в него удивленным взглядом, и Себастьян прыснул от смеха.
– Я избавлю тебя от твоих страданий, любовь моя. Кембридж. И я думаю, это самое большее, что вы сможете узнать о нашем друге.
– Ничего, я разберусь с вашими спецагентурными замашками. Я даже нашла удовольствие в том, чтобы прижиматься к пистолету, – Кейт с улыбкой посмотрела на надплечную кобуру Себастьяна.
– Необходимая мера предосторожности. Это придает чувство защищенности.
– Кстати, а как насчет Эрхардера? – прервала их разговор Стефания.
– Не знаю, – честно сказал Себастьян. – Сегодня ночью в отношении него предпринять что-либо невозможно. Он в самом деле ускользнул из поля зрения. Но у меня есть чувство, что он никуда не ушел. Нам предстоит нелегкая работенка, и он со своей стороны, думаю, считает то же самое.
– Какая еще работенка? – спросила Стефания озадаченно.
– Вернуть потерянные документы. Я сомневаюсь, что Эрхардер знает Юстиса и меня в лицо, полагая, что на него напала толпа разъяренных французов, в которых он склонен видеть представителей семейства Жюмо. Стало быть, это дает нам некоторое преимущество. Однако, если он и в самом деле поверил, что Кейт – агент, то он не даст событиям развиваться стихийно. Вы меня понимаете?
– В любом случае он будет мешать нам, Себастьян, – сказала Кейт, невольно вздрогнув. – Ты был прав: у него роковая привязанность к Жизель, что-то вроде любви-ненависти. Но странно, что ее образ он перенес на меня. Я не могу объяснить этого, я, по его словам, взяла какие-то вещи.
Себастьян посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом.
– Дайте мне и Кейт несколько минут, хорошо, Юстис, Стефания? – попросил он, глядя на них. – Спасибо. Мы встретимся у машины.
Он повернулся к Кейт, как только остальные вышли из комнаты.
– Ты хочешь поговорить об этом сейчас?
– Нет, все отлично, со мной все отлично. Но тебе нужно узнать еще кое-что, это важно. Эрхардер сказал мне, что он убил Эрнста. Выстрелом в затылок, когда тот уводил Жизель.
– Боже милостивый! – воскликнул Себастьян. – Он признался в этом?
Кейт кивнула.
– Он гордится этим. Потом Жизель бросилась на него с ножом для разрезания бумаги. Он сказал, что не мог оставить ее в живых после того, что она видела. Потом он описал, как застрелил ее перед началом общего расстрела из своего собственного пистолета. Себастьян, он убил их обоих, своими собственными руками, одним пистолетом.
Себастьян крепко обнял ее.
– Прости, Кейт, я так виноват!
– Спасибо, но я в порядке. И еще. Когда-то, еще до этого случая, он заставил Жизель подписать какие-то бумаги.
Кейт быстро воскресила в памяти содержание беседы с Эрхардером.
– Он, очевидно, думает, что она одна из тех, кто украл и спрятал документы.
– Ты чудо, любовь моя! – сказал Себастьян и, сев, на минуту задумался. Потом поднял глаза. – Кажется, я начинаю понимать. Кое-какие пробелы остаются, но я начинаю понимать.
– Что понимать, говори яснее, Себастьян.
– Прости, прости. Начнем с того, что Жизель с радостью подкисала эту бумагу, понимая, что она произведет тот эффект, которого они с Эрнстом ожидала. Жизель, должно быть, улучила момент, пока Эрхардера не было, и сумела понять, что перед ней те самые документы, которые разыскивает Эрнст. Это и было то сообщение, которое Жизель передала ему при встрече в Сен-Мутоне.
Кейт задумалась.
– Надя Жюмо сказала, что он был в доме Жизель и ушел в ту ночь одиннадцатого июня, когда ими было отправлено сообщение полковнику Харрингтону о наличии у него документов. По времени все совпадает. Но что потом? Эрнст боялся, что подозрения Эрхардера падут на Жизель, это следует из его донесения полковнику Харрингтону. Надежда была на то, что Эрхардер обнаружит пропажу уже тогда, когда Жизель будет в безопасности. От Луи Вийе нам известно, что Элен была отправлена двенадцатого с группой из четырех человек, но на встречу с ожидавшим их Ветейяком они не явились. Этой четверкой могла быть семья Жюмо, но гестаповцы перехватили их прежде, чем они смогли уйти. Что касается самой Жизель, то она ушла отдельно от них. Бьюсь об заклад, она искала Эрнста, потому что не знала, что тот отсутствует по важному делу. Должно быть, ей нужно было срочно сообщить ему что-то очень важное о документах, какую-то спасительную возможность, кто знает? Как бы там ни было, до нее дошла весть об аресте семьи, и она сдалась властям. Из этого, черт возьми, неясно, куда делись документы, но мы подошли очень близко, можно сказать, вплотную.
Кейт посмотрела на Себастьяна с изумлением.
– Ты в состоянии реконструировать историю?
– Боюсь, что недостаточно полно. Может быть, что-то придет в голову во сне. Ты готова ехать, моя любимая? – он прикоснулся к ней рукой.
– Очень даже готова, – Кейт бросила последний долгий взгляд на верхний этаж, чтобы все запомнить, и они вышли за дверь.
Себастьян настоял на том, чтобы она приняла ванну, с тем, чтобы усталое разбитое тело могло расслабиться перед сном.
– Клянусь, утром ты почувствуешь себя совсем по-другому. Сделай это в качестве эксперимента, – сказал он, наполняя ванну.
– Я знаю тебя, Себастьян Данн. Ты ничего не сделаешь без задней мысли. Тебе просто хочется, чтобы твоя женщина была чистой.
– Кейт, в самом деле, ты сейчас отдохнешь, – сказал он, вставая, чтобы достать чистое полотенце. – Я спасаю девицу от неизбежной болезни, а она в благодарность предписывает мне самые низкие намерения в моем рыцарском поведении. Теперь пошли со мной в ванную.
– Ты мог бы красиво достать меня отсюда после купания, – сказала она, беря его за руку и осторожно опускаясь в воду. – О, это и в самом деле очень приятно. Пожалуй, я останусь здесь на всю ночь.
– Только не утони. Вот тебе мыло, – Себастьян с усмешкой протянул кусок мыла. – Мне нужно сказать несколько слов Юстису.
Себастьян закрыл за собой дверь, все еще улыбаясь.
– Юстис, возьми одну из моих рубашек для Стефании. Вне всяких сомнений, она ей пригодится ночью.
– Я уже дал ей свою, – сказал Юстис.
– О, они превращают нас в джентльменов, не правда ли? Ладно, давай быстрее сверим планы. Тебе кое-что надо будет узнать завтра, первым делом отвези Стефанию в Периго и помоги упаковать их вещи. Пусть Стефания сообщит, что собирается назад в Англию. Нас ты найдешь у Жюмо.
Они побеседовали еще минут пятнадцать, и Юстис ушел. За это время Кейт вылезла из ванны, и Себастьян обнаружил ее в постели. Он поцеловал ее в лоб и, направляясь в ванну, сказал:
– Я сейчас.
– Ты хочешь, чтобы я в придачу получила чистого героя, – спросила Кейт, но голос ее был еле слышен, а глаза уже закрывались. Себастьян долго любовался ею, а ногда она уснула, лег рядом, прижал к себе, поцеловал волосы и тут же сам уснул.
18
Кейт почувствовала, как утро коснулось ее век, и медленно открыла глаза. Она удивилась, увидев незнакомую комнату, но тут же вспомнила: кошмар закончился, она спасена, спасена Себастьяном. Осторожно повернувшись, правда, не так осторожно, как хотелось, она посмотрела на его спящее лицо. Глубокая складка, след усталости, придавала ему изможденный вид. Это был не зловещий агент британской разведки, а просто Себастьян. Кейт понимала его как никогда раньше. Она видела его в ситуации, в которую большинство людей в течение жизни никогда не попадают. Это был мужчина, уж в этом будьте уверены, но сложный мужчина, со своими недостатками. Разница между ним и остальными, кого она знала, заключалась в том, что он жил в согласии с самим собой, и в этом была его сила. В Себастьяне не было притворства, он не был героем, просто человек с твердыми принципами, принимающий мир глубоко и всерьез. Он был настолько сильным, насколько и мягким. Она постоянно видела его подтянутым и застегнутым на все пуговицы, спрятавшим эмоции глубоко внутри.
Он был гордым, и если обижался, то по-настоящему. И это волновало гораздо больше, чем она могла ожидать, раздражаясь на его упрямство и непреклонность, но он никогда ни на секунду не притворялся. Полюбить ему – это она теперь знала точно – было нелегко, но, сделав это, он отдаст себя всего без колебаний. Она вела себя как последняя дура, даже тогда, когда он еще не начал подозревать в ней врага. Кроме того, он поневоле заставил ее повзрослеть, незаметно для себя она приходила к правильным, с его точки зрения, выводам, при этом вроде бы без его участия. У него не было иллюзий относительно нее с самого начала, кроме надежды на искренность, по отношению к себе и к нему. Дорогой, милый, ранимый Себастьян...
Тут его глаза открылись, и он мгновенно проснулся и улыбнулся, увидев, что она наблюдает за ним.
– Что означает сие критическое исследование, сердце мое?
– О, ничего. Я только подумала, что Джеймс Бонд во сне должен выглядеть несколько иначе. Не таким беззащитным.
Себастьян засмеялся над, сравнением.
– Понял. Я, на твой взгляд кажусь беззащитным, так? – он запрокинул ее голову и поцеловал. Потом посмотрел на нее опять и вздохнул. – Ты все еще думаешь, что я беззащитный?
– Как дитя.
– Ах, так, – он мягко перевернул ее на спину, откинул простыню и поцеловал сначала шею, а затем грудь. – А теперь?
– Как младенчик, – сказала она, переводя дыхание, и больше не могла говорить, Себастьян снова целовал ее. Она задрожала от возбуждения, кровь застучала в висках, она была готова принять его, и он это знал. Себастьян приподнялся на локтях и осторожно, чтобы не повредить ей неловким движением, овладел ею. Кейт начисто забыла про свои синяки и травмы и каждой клеточкой тела ощутила его движения внутри себя.
– Господи, я люблю тебя, Себастьян, – простонала она, гладя его волосы и заглядывая в глаза.
– И я люблю тебя, Кейт, – сказал он хрипло, и эта же мысль была написана на его лице.
Внезапно Кейт охватила волна ощущений, она задохнулась от изумления и бросила свое тело ему навстречу, погружая его в себя глубже и глубже. Последние нити контроля, удерживающие Себастьяна, оборвались. Он застонал, его глаза закрылись, и лицо исказилось судорогой, и, погрузившись еще глубже, он излился в нее в спазмах, сотрясающих его тело. Затем он откинулся на подушку, тяжело дыша.
– Господи, Кейт, – в конце концов смог произнести он. – Вот это способ будить мужчину по утрам.
Потом, в течение нескольких минут, пока она приходила в себя, он, опершись на локоть, смотрел на нее сверху вниз с улыбкой.
– Ну? Я беззащитный, и что же?
– Беззащитный, насколько это вообще возможно, – в глазах Кейт плясали чертики.
– Не могу с этим согласиться, – сказал он. – Иди сюда.
– Себастьян, нам еще так много предстоит выяснить в наших отношениях.
– Я знаю это, знаю, любовь моя. Но у нас еще будет время заняться этим. Еще много вещей, которые я должен узнать у тебя, но не теперь. Ты уже и так рассказала много.
– Вообще-то, я чувствую себя прекрасно. Я хочу тебе рассказать все сейчас же, не сходя с места. Это очень важно.
Себастьян вздохнул со смирением.
– Ну хорошо. В таком случае, не успокоюсь до тех пор, пока не услышу все до конца. Начинай.
– Я обнаружила, что все это в конечном итоге моя история.
– Как это понимать, любовь моя? – он посмотрел на нее с любопытством.
– Это очень страшная вещь, и я не знаю, смогу ли объяснить, но я как бы почувствовала себя Жизель, и не только в глазах Эрхардера – я сама ощутила, что мы как будто слились с ней. Это было жутко, Себастьян, но время будто перестало существовать, и я оказалась там, чтобы закончить что-то. Я понимаю, тебя это не удивит, но он, между прочим, пытался изнасиловать и ее тоже! Это было, когда вошел и помешал Эрнст, понимаешь? А после того, как он застрелил Эрнста, она набросилась на него с ножом и едва не перерезала ему глотку.
– Вот это да! Господи, я всегда удивлялся, почему он не попытался избавиться от этого бросающегося в глаза рубца на шее!
– Он носит его, как трофей. Он и не подозревал, что Жизель и Эрнст любили друг друга, и мои слова об этом привели его в бешенство, хотя он и заявил, что не верит этому. Мне кажется, а впрочем, я не сомневаюсь, именно это сходство и толкнуло его ко мне, когда он...
Дрожь пробежала по телу Себастьяна, и он прижал палец к губам.
– Пожалуйста, Кейт, не надо.
– Нет, выслушай, – она улыбнулась. – Эрхардер ничего не сможет со мной сделать. Главное, обезопасить тебя и Жюмо. Кажется, я начинаю понимать, что должны были чувствовать Жизель и Эрнст в те июньские дни.
– Боже, каждый раз, когда я смотрю на твое бледное лицо, Кейт...
– Ш-ш-ш, это пустяки, в самом деле, ерунда...
– Но не для меня, – сказал он очень тихо. – И ты еще думала, что у тебя мало храбрости. Господи, Кейт, когда я говорил тебе, какая ты сильная, я все же не предполагал такого.
– Что я такая ужасно упрямая, – засмеялась Кейт. – Бедный Эрхардер так намучился со мной. Видел бы ты лицо Дэвида, – она внезапно осеклась.
Себастьян погладил ее лоб.
– Любимая, прости, что все так закончилось.
– А я не жалею. Конечно, звучит это бессердечно, но в конце концов, все, как мне кажется, к лучшему.
– Вынужден согласиться. Дэвид был донельзя опорочен и вполне мог пойти под суд по обвинению в государственной измене. Кроме того, я избавлен от неприятной обязанности задать ему кое-какие вопросы.
– Себастьян, скажи честно, меня это беспокоит... Что ты сделал со Швабом на кухне?
Себастьян коротко вздохнул.
– Как ты догадалась, что это был Шваб?
– Тони, – сказала она просто.
– Да, точно, Тони, – он внимательно посмотрел на нее. – Я убедил Шваба никогда более не брать в руки оружие.
– Хорошо, – сказала она тихо. Он, улыбаясь, обнял ее.
Жюмо уже ждали ее, и, естественно, был невероятный гвалт, тысячекратные поцелуи, и единственное, что несколько сдерживало их экспансивность, это щека Кейт в синяках. После того, как женщины обнялись, Кейт усадили за большую чашку кофе и обрушили на нее лавину вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Мертв, – скааал'Себаетьян коротаю. – А где эти двое? Мне надо предъявить старый счет.
– Думаю, ты сможешь это сделать. Они на кухне, связанные, как рождественские гуси перед разделкой.
– Спасибо!
Себастьян подошел к иолнцейским и сказал несколько коротких слов, они кивнули в знак согласия. Затем он вернулся на кухню. Кейт надула губы, увидев, как он уходит, и рука Юстиса мягко коснулась ее плеча. Он не сказал ничего, но в его взгляде она прочла все, что ей надо было узнать. Кейт обернулась к Жюмо, которые охали и ахали вокруг нее, усаживая и поднося стакан коньяка для бодрости. После него вещи вокруг, казалось, растворились в тумане. Полиция сняла с нее показания, затем со Стефании, которую постоянно прерывал Жюмо, после чего были заслушаны все остальные, добавляя каждый какую-то деталь в общую картину, но в целом вырисовывалось довольно сумбурное дело.
Тут из кухни донесся леденящий душу крик, перешедший в протяжный стон, затем все стихло. Мужчины многозначительно переглянулись. Стефания побледнела.
– Господи, Кейт...
– Я думаю, маленький разговор о Западном Берлине, – сказала та тихо.
Юстис с изумлением посмотрел на нее. Затем вошел Себастьян. Его рот был неумолимо сжат.
– Они в вашем распоряжении, – сказал он жандармам. Те повели протестующего Брехта и совершенно подавленного Шваба через заднюю дверь, и мужчины послали с ними радостную новость в дом Анри. Себастьян обвил Кейт своими крепкими руками и с улыбкой смотрел на нее.
– Я забираю тебя и Стефанию с собой в «Отель де Виль», – сказал он твердо. – Поскольку Эрхардер убежал, оставаться в вашей гостинице опасно. Вы согласны?
– Да, конечно, Себастьян. Я не уверена, захочется ли мне возвращаться когда-либо туда. Но что мы будем делать с мсье Барбье, запертом в моем номере в клозете?
– Жандармы в курсе и обо всем позаботятся, в том числе и о мадам Шабо, так что можешь не волноваться. Но пока я не хочу ничего предпринимать, еще не время. Юстис, ты останешься в комнате Стефании.
– Естественно, – сказал Юстис. Стефания вскочила и открыла было рот, но передумала и села, выпрямив спину.
– Кейт будет со мной.
– Естественно, – повторил Юстис и снова ухмыльнулся.
– Думаю, не нужно пояснять, что речь идет о службе, а не о чем-то там еще.
– Разве я посмею. Себастьян засмеялся.
– Вероятно, нет, но ты был бы молодцом, если бы посмел. Посмотрите на мою будущую жену, она сногсшибательна, не правда ли?
– Ослепительна и чертовски упряма, – подтвердил Юстис, награждая Кейт широкой улыбкой. – Что же, не могу назвать это сюрпризом, хотя до того пришлось объездить полсвета от Ямайки и до этих благословенных мест.
– Обширная биография, Юстис, – сказала Кейт. – Вы, случайно, не с Ямайки?
– Первоначально да. Я там отсутствовал пару лет.
– О, понятно. Но зовут-то вас Юстис?
– Иногда, – он засмеялся. – Но вы можете звать меня Брутом.
Себастьян улыбнулся.
– «Для Брута ты достойный человек».
– «Что же, они все тут – из числа достойных», – закончил Юстис.
Кейт стрельнула в него удивленным взглядом, и Себастьян прыснул от смеха.
– Я избавлю тебя от твоих страданий, любовь моя. Кембридж. И я думаю, это самое большее, что вы сможете узнать о нашем друге.
– Ничего, я разберусь с вашими спецагентурными замашками. Я даже нашла удовольствие в том, чтобы прижиматься к пистолету, – Кейт с улыбкой посмотрела на надплечную кобуру Себастьяна.
– Необходимая мера предосторожности. Это придает чувство защищенности.
– Кстати, а как насчет Эрхардера? – прервала их разговор Стефания.
– Не знаю, – честно сказал Себастьян. – Сегодня ночью в отношении него предпринять что-либо невозможно. Он в самом деле ускользнул из поля зрения. Но у меня есть чувство, что он никуда не ушел. Нам предстоит нелегкая работенка, и он со своей стороны, думаю, считает то же самое.
– Какая еще работенка? – спросила Стефания озадаченно.
– Вернуть потерянные документы. Я сомневаюсь, что Эрхардер знает Юстиса и меня в лицо, полагая, что на него напала толпа разъяренных французов, в которых он склонен видеть представителей семейства Жюмо. Стало быть, это дает нам некоторое преимущество. Однако, если он и в самом деле поверил, что Кейт – агент, то он не даст событиям развиваться стихийно. Вы меня понимаете?
– В любом случае он будет мешать нам, Себастьян, – сказала Кейт, невольно вздрогнув. – Ты был прав: у него роковая привязанность к Жизель, что-то вроде любви-ненависти. Но странно, что ее образ он перенес на меня. Я не могу объяснить этого, я, по его словам, взяла какие-то вещи.
Себастьян посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом.
– Дайте мне и Кейт несколько минут, хорошо, Юстис, Стефания? – попросил он, глядя на них. – Спасибо. Мы встретимся у машины.
Он повернулся к Кейт, как только остальные вышли из комнаты.
– Ты хочешь поговорить об этом сейчас?
– Нет, все отлично, со мной все отлично. Но тебе нужно узнать еще кое-что, это важно. Эрхардер сказал мне, что он убил Эрнста. Выстрелом в затылок, когда тот уводил Жизель.
– Боже милостивый! – воскликнул Себастьян. – Он признался в этом?
Кейт кивнула.
– Он гордится этим. Потом Жизель бросилась на него с ножом для разрезания бумаги. Он сказал, что не мог оставить ее в живых после того, что она видела. Потом он описал, как застрелил ее перед началом общего расстрела из своего собственного пистолета. Себастьян, он убил их обоих, своими собственными руками, одним пистолетом.
Себастьян крепко обнял ее.
– Прости, Кейт, я так виноват!
– Спасибо, но я в порядке. И еще. Когда-то, еще до этого случая, он заставил Жизель подписать какие-то бумаги.
Кейт быстро воскресила в памяти содержание беседы с Эрхардером.
– Он, очевидно, думает, что она одна из тех, кто украл и спрятал документы.
– Ты чудо, любовь моя! – сказал Себастьян и, сев, на минуту задумался. Потом поднял глаза. – Кажется, я начинаю понимать. Кое-какие пробелы остаются, но я начинаю понимать.
– Что понимать, говори яснее, Себастьян.
– Прости, прости. Начнем с того, что Жизель с радостью подкисала эту бумагу, понимая, что она произведет тот эффект, которого они с Эрнстом ожидала. Жизель, должно быть, улучила момент, пока Эрхардера не было, и сумела понять, что перед ней те самые документы, которые разыскивает Эрнст. Это и было то сообщение, которое Жизель передала ему при встрече в Сен-Мутоне.
Кейт задумалась.
– Надя Жюмо сказала, что он был в доме Жизель и ушел в ту ночь одиннадцатого июня, когда ими было отправлено сообщение полковнику Харрингтону о наличии у него документов. По времени все совпадает. Но что потом? Эрнст боялся, что подозрения Эрхардера падут на Жизель, это следует из его донесения полковнику Харрингтону. Надежда была на то, что Эрхардер обнаружит пропажу уже тогда, когда Жизель будет в безопасности. От Луи Вийе нам известно, что Элен была отправлена двенадцатого с группой из четырех человек, но на встречу с ожидавшим их Ветейяком они не явились. Этой четверкой могла быть семья Жюмо, но гестаповцы перехватили их прежде, чем они смогли уйти. Что касается самой Жизель, то она ушла отдельно от них. Бьюсь об заклад, она искала Эрнста, потому что не знала, что тот отсутствует по важному делу. Должно быть, ей нужно было срочно сообщить ему что-то очень важное о документах, какую-то спасительную возможность, кто знает? Как бы там ни было, до нее дошла весть об аресте семьи, и она сдалась властям. Из этого, черт возьми, неясно, куда делись документы, но мы подошли очень близко, можно сказать, вплотную.
Кейт посмотрела на Себастьяна с изумлением.
– Ты в состоянии реконструировать историю?
– Боюсь, что недостаточно полно. Может быть, что-то придет в голову во сне. Ты готова ехать, моя любимая? – он прикоснулся к ней рукой.
– Очень даже готова, – Кейт бросила последний долгий взгляд на верхний этаж, чтобы все запомнить, и они вышли за дверь.
Себастьян настоял на том, чтобы она приняла ванну, с тем, чтобы усталое разбитое тело могло расслабиться перед сном.
– Клянусь, утром ты почувствуешь себя совсем по-другому. Сделай это в качестве эксперимента, – сказал он, наполняя ванну.
– Я знаю тебя, Себастьян Данн. Ты ничего не сделаешь без задней мысли. Тебе просто хочется, чтобы твоя женщина была чистой.
– Кейт, в самом деле, ты сейчас отдохнешь, – сказал он, вставая, чтобы достать чистое полотенце. – Я спасаю девицу от неизбежной болезни, а она в благодарность предписывает мне самые низкие намерения в моем рыцарском поведении. Теперь пошли со мной в ванную.
– Ты мог бы красиво достать меня отсюда после купания, – сказала она, беря его за руку и осторожно опускаясь в воду. – О, это и в самом деле очень приятно. Пожалуй, я останусь здесь на всю ночь.
– Только не утони. Вот тебе мыло, – Себастьян с усмешкой протянул кусок мыла. – Мне нужно сказать несколько слов Юстису.
Себастьян закрыл за собой дверь, все еще улыбаясь.
– Юстис, возьми одну из моих рубашек для Стефании. Вне всяких сомнений, она ей пригодится ночью.
– Я уже дал ей свою, – сказал Юстис.
– О, они превращают нас в джентльменов, не правда ли? Ладно, давай быстрее сверим планы. Тебе кое-что надо будет узнать завтра, первым делом отвези Стефанию в Периго и помоги упаковать их вещи. Пусть Стефания сообщит, что собирается назад в Англию. Нас ты найдешь у Жюмо.
Они побеседовали еще минут пятнадцать, и Юстис ушел. За это время Кейт вылезла из ванны, и Себастьян обнаружил ее в постели. Он поцеловал ее в лоб и, направляясь в ванну, сказал:
– Я сейчас.
– Ты хочешь, чтобы я в придачу получила чистого героя, – спросила Кейт, но голос ее был еле слышен, а глаза уже закрывались. Себастьян долго любовался ею, а ногда она уснула, лег рядом, прижал к себе, поцеловал волосы и тут же сам уснул.
18
Кейт почувствовала, как утро коснулось ее век, и медленно открыла глаза. Она удивилась, увидев незнакомую комнату, но тут же вспомнила: кошмар закончился, она спасена, спасена Себастьяном. Осторожно повернувшись, правда, не так осторожно, как хотелось, она посмотрела на его спящее лицо. Глубокая складка, след усталости, придавала ему изможденный вид. Это был не зловещий агент британской разведки, а просто Себастьян. Кейт понимала его как никогда раньше. Она видела его в ситуации, в которую большинство людей в течение жизни никогда не попадают. Это был мужчина, уж в этом будьте уверены, но сложный мужчина, со своими недостатками. Разница между ним и остальными, кого она знала, заключалась в том, что он жил в согласии с самим собой, и в этом была его сила. В Себастьяне не было притворства, он не был героем, просто человек с твердыми принципами, принимающий мир глубоко и всерьез. Он был настолько сильным, насколько и мягким. Она постоянно видела его подтянутым и застегнутым на все пуговицы, спрятавшим эмоции глубоко внутри.
Он был гордым, и если обижался, то по-настоящему. И это волновало гораздо больше, чем она могла ожидать, раздражаясь на его упрямство и непреклонность, но он никогда ни на секунду не притворялся. Полюбить ему – это она теперь знала точно – было нелегко, но, сделав это, он отдаст себя всего без колебаний. Она вела себя как последняя дура, даже тогда, когда он еще не начал подозревать в ней врага. Кроме того, он поневоле заставил ее повзрослеть, незаметно для себя она приходила к правильным, с его точки зрения, выводам, при этом вроде бы без его участия. У него не было иллюзий относительно нее с самого начала, кроме надежды на искренность, по отношению к себе и к нему. Дорогой, милый, ранимый Себастьян...
Тут его глаза открылись, и он мгновенно проснулся и улыбнулся, увидев, что она наблюдает за ним.
– Что означает сие критическое исследование, сердце мое?
– О, ничего. Я только подумала, что Джеймс Бонд во сне должен выглядеть несколько иначе. Не таким беззащитным.
Себастьян засмеялся над, сравнением.
– Понял. Я, на твой взгляд кажусь беззащитным, так? – он запрокинул ее голову и поцеловал. Потом посмотрел на нее опять и вздохнул. – Ты все еще думаешь, что я беззащитный?
– Как дитя.
– Ах, так, – он мягко перевернул ее на спину, откинул простыню и поцеловал сначала шею, а затем грудь. – А теперь?
– Как младенчик, – сказала она, переводя дыхание, и больше не могла говорить, Себастьян снова целовал ее. Она задрожала от возбуждения, кровь застучала в висках, она была готова принять его, и он это знал. Себастьян приподнялся на локтях и осторожно, чтобы не повредить ей неловким движением, овладел ею. Кейт начисто забыла про свои синяки и травмы и каждой клеточкой тела ощутила его движения внутри себя.
– Господи, я люблю тебя, Себастьян, – простонала она, гладя его волосы и заглядывая в глаза.
– И я люблю тебя, Кейт, – сказал он хрипло, и эта же мысль была написана на его лице.
Внезапно Кейт охватила волна ощущений, она задохнулась от изумления и бросила свое тело ему навстречу, погружая его в себя глубже и глубже. Последние нити контроля, удерживающие Себастьяна, оборвались. Он застонал, его глаза закрылись, и лицо исказилось судорогой, и, погрузившись еще глубже, он излился в нее в спазмах, сотрясающих его тело. Затем он откинулся на подушку, тяжело дыша.
– Господи, Кейт, – в конце концов смог произнести он. – Вот это способ будить мужчину по утрам.
Потом, в течение нескольких минут, пока она приходила в себя, он, опершись на локоть, смотрел на нее сверху вниз с улыбкой.
– Ну? Я беззащитный, и что же?
– Беззащитный, насколько это вообще возможно, – в глазах Кейт плясали чертики.
– Не могу с этим согласиться, – сказал он. – Иди сюда.
– Себастьян, нам еще так много предстоит выяснить в наших отношениях.
– Я знаю это, знаю, любовь моя. Но у нас еще будет время заняться этим. Еще много вещей, которые я должен узнать у тебя, но не теперь. Ты уже и так рассказала много.
– Вообще-то, я чувствую себя прекрасно. Я хочу тебе рассказать все сейчас же, не сходя с места. Это очень важно.
Себастьян вздохнул со смирением.
– Ну хорошо. В таком случае, не успокоюсь до тех пор, пока не услышу все до конца. Начинай.
– Я обнаружила, что все это в конечном итоге моя история.
– Как это понимать, любовь моя? – он посмотрел на нее с любопытством.
– Это очень страшная вещь, и я не знаю, смогу ли объяснить, но я как бы почувствовала себя Жизель, и не только в глазах Эрхардера – я сама ощутила, что мы как будто слились с ней. Это было жутко, Себастьян, но время будто перестало существовать, и я оказалась там, чтобы закончить что-то. Я понимаю, тебя это не удивит, но он, между прочим, пытался изнасиловать и ее тоже! Это было, когда вошел и помешал Эрнст, понимаешь? А после того, как он застрелил Эрнста, она набросилась на него с ножом и едва не перерезала ему глотку.
– Вот это да! Господи, я всегда удивлялся, почему он не попытался избавиться от этого бросающегося в глаза рубца на шее!
– Он носит его, как трофей. Он и не подозревал, что Жизель и Эрнст любили друг друга, и мои слова об этом привели его в бешенство, хотя он и заявил, что не верит этому. Мне кажется, а впрочем, я не сомневаюсь, именно это сходство и толкнуло его ко мне, когда он...
Дрожь пробежала по телу Себастьяна, и он прижал палец к губам.
– Пожалуйста, Кейт, не надо.
– Нет, выслушай, – она улыбнулась. – Эрхардер ничего не сможет со мной сделать. Главное, обезопасить тебя и Жюмо. Кажется, я начинаю понимать, что должны были чувствовать Жизель и Эрнст в те июньские дни.
– Боже, каждый раз, когда я смотрю на твое бледное лицо, Кейт...
– Ш-ш-ш, это пустяки, в самом деле, ерунда...
– Но не для меня, – сказал он очень тихо. – И ты еще думала, что у тебя мало храбрости. Господи, Кейт, когда я говорил тебе, какая ты сильная, я все же не предполагал такого.
– Что я такая ужасно упрямая, – засмеялась Кейт. – Бедный Эрхардер так намучился со мной. Видел бы ты лицо Дэвида, – она внезапно осеклась.
Себастьян погладил ее лоб.
– Любимая, прости, что все так закончилось.
– А я не жалею. Конечно, звучит это бессердечно, но в конце концов, все, как мне кажется, к лучшему.
– Вынужден согласиться. Дэвид был донельзя опорочен и вполне мог пойти под суд по обвинению в государственной измене. Кроме того, я избавлен от неприятной обязанности задать ему кое-какие вопросы.
– Себастьян, скажи честно, меня это беспокоит... Что ты сделал со Швабом на кухне?
Себастьян коротко вздохнул.
– Как ты догадалась, что это был Шваб?
– Тони, – сказала она просто.
– Да, точно, Тони, – он внимательно посмотрел на нее. – Я убедил Шваба никогда более не брать в руки оружие.
– Хорошо, – сказала она тихо. Он, улыбаясь, обнял ее.
Жюмо уже ждали ее, и, естественно, был невероятный гвалт, тысячекратные поцелуи, и единственное, что несколько сдерживало их экспансивность, это щека Кейт в синяках. После того, как женщины обнялись, Кейт усадили за большую чашку кофе и обрушили на нее лавину вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34