Пьер знал, что я люблю гардении, и повсюду в замке развесили роскошные гирлянды: в бальном зале, в гостиных, на балюстрадах. В своем будуаре я увидела ложе, покрытое шелковым покрывалом с вышитыми гардениями. – Ее длинные ресницы чувственно дрогнули, губы слегка приоткрылись. – Любой из де Луимонтов сделает все, что в его силах, чтобы порадовать женщину, которую любит. Такие мужчины редки. У них в венах течет жидкий огонь, а у остальных мужчин – кровь. Они много дают, но и много требуют. Обожают, но насилуют. Преклоняются, и все-таки повелевают. – Неожиданно Маргарита обратила на Розеллу свои огромные горящие глаза и одарила девушку той странно-сладкой улыбкой Моны Лизы, которая скрывала все ее сокровенные мысли. Она резко закрыла веер. – Так когда ты говоришь приехала в замок? На прошлой неделе?
Распахнувшиеся двери отвлекли внимание Маргариты. Возвращение в салон мужчин спасло Розеллу от повторного объяснения. Какой-то господин подошел поговорить с мадам де Луимонт, и Розелле пришлось отвернуться в поисках нового собеседника. Она увидела, что Филипп придвигает кресло, чтобы выпить с ней поданный кофе.
– Ну что, выживете? – с улыбкой спросил он, когда они оба взяли фарфоровые чашки и добавили в кофе сливки.
Розелла сделала глоток и улыбнулась в ответ.
– Думаю, теперь я выдержу. Благодаря вам. Вы так великолепно объяснили мое присутствие в замке, пощадив чувства всех, включая и мои. Кажется, вы не смогли найти свое призвание.
Филипп удивленно поднял брови.
– То есть?
– Вы должны были стать дипломатом. Так мастерски управиться со столь деликатной ситуацией! Но вы ведь не стали, не правда ли? – шутливо спросила она.
– Дипломатом? – Филипп со смехом откинул голову назад. – Святые небеса, нет! Я занимаюсь обычной добропорядочной торговлей. Вожу специи, ром, сахар с Мартиники и других островов. Я сотрудничал с вашим дедушкой так же, как раньше мой отец. Мы забирали весь сахар, который производили плантации Андрэ Каделя. Именно поэтому он хотел увидеть меня, как только вернется во Францию. К тому же, мои родители были его друзьями, и в особняке Андрэ я чувствовал себя как дома. Я предложил купить плантации, ведь он поговаривал о возможной продаже, когда ему придет время покинуть Мартинику, но Андрэ не торопился и написал, что мы обсудим это дело в течение ближайших месяцев. Я был более заинтересован в покупке, поэтому надеялся договориться обо всем до отъезда из Парижа. Но когда он задержался, я решил, что глупо бесконечно торчать в городе. Андрэ мог в последнюю минуту изменить дату отплытия.
Розелла кивнула, глядя в полупустую чашку, сраженная неутихающей болью. Странно, почему она так сильно скучала по человеку, которого видела очень редко.
– Так и я думала вначале. Я хочу сказать, надеялась, что есть совершенно простое объяснение отсутствию Андрэ. – Ее голос неожиданно дрогнул, заставив вскинуть голову. Розелла встревожилась, что выражает слишком много чувств на этом изысканном светском приеме.
Филипп Обер подался вперед и коснулся ее руки.
– Мы поговорим об Андрэ Каделе в другой день. Не сейчас. Не здесь. В другое время.
– Пожалуйста, – с жаром воскликнула Розелла. – Я не знаю столь многого и хочу заполнить эти пробелы.
Но они не смогли больше продолжать беседу, так как один из гостей приготовился петь, и Луиза, которая собиралась аккомпанировать на фортепьяно, попросила Филиппа переворачивать ноты. Пока звучали любовные романсы, Розелла заметила, как часто Луиза бросала взгляды и посылала улыбки Филиппу. Без сомнения, она сильно увлечена им. Возможно, даже влюблена. Но как насчет его чувств? Он смотрел на женщину, словно для него существовала только она, но это естественно для опытного, чувственного француза. Есть ли еще признаки пылкой страсти, которая сделала невыносимым его пребывание в Париже и заставила поспешно вернуться на виллу, чтобы снова быть рядом с Луизой? Возможно, между ними существует невидимое стороннему наблюдателю притяжение. В конце концов, кто в этом зале подозревает, что она и Себастьен настроены на одну и ту же волну, ощущая каждое движение друг друга? Не поворачивая головы, она почти осязаемо чувствовала его связь с ней. Розелла часто представляла, как он страстно сжимает ее в своих объятиях. В действительности они никогда недолжны прикасаться друг к другу, кроме обычных рукопожатий и традиционных поцелуев в щеку при дружеском приветствии. Но ничего больше. Никогда.
Вечер близился к концу. Розелла заметила, что Арман зло схватил руку жены повыше локтя, торопя ее уйти. Софи казалась сердитой и дерзкой, зная, что как только они останутся наедине в экипаже, придет время изнурительного допроса. Филипп Обер тоже не задерживался. Поцеловав руку Маргариты, он повернулся к Луизе и бросил ей на прощанье несколько слов. Но когда Филипп подошел к Розелле, он не ограничился пожеланием доброй ночи, как она ожидала.
– Вы знаете, где я живу, – сказал он, не рискуя быть услышанным за шумной болтовней прощающихся гостей. – Если вам потребуется помощь, или вы попадете в затруднительную ситуацию, или почувствуете, что вам грозит опасность, в любое время пошлите за мной. Или придите ко мне сами. Помните об этом. А пока буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи. Спокойной ночи.
Филипп ушел, оставив Розеллу в недоумении. Трудностей она может ожидать сколько угодно. Но опасность! Что заставило его думать об этом? Она поразмышляет позже. Сейчас Себастьен провожает в холле последних гостей, и она должна поскорее вернуться в свое крыло. Розелла пожелала доброй ночи Маргарите, но Луиза не удосужилась ответить, притворившись занятой передачей матери заботам горничной. Мари уже ждала, чтобы проводить хозяйку в ее апартаменты в противоположном крыле замка.
В башенной комнате Мари помогла Розелле раздеться. Девушка была рада, наконец-то, после долгого, утомительного дня сбросить одежду и расчесать волосы. Мягкий, шелковистый водопад рассыпался по плечам. Она бросилась на кровать, легла на живот, уткнулась в подушку и заснула прежде, чем Мари потушила лампу и вышла из комнаты.
Когда глубокий сон был нарушен, Розелла не проснулась, хотя беспокойно зашевелилась. Она медленно приходила в себя и протестующе замотала головой. Волосы обвились вокруг шеи, и девушка слабо застонала. Вдруг ее глаза широко открылись. Она осознала, где находится и что слышит. Или она ничего не слышала? Бархатистая тишина башни обволакивала все кругом, и только в ее голове эхом отдавался долгий, резкий, похожий на рыдание крик.
С колотящимся сердцем Розелла села в постели и убрала волосы. Подвинувшись к краю кровати, девушка зажгла лампу и внимательно осмотрела комнату. Все осталось в таком же порядке, как после ухода Мари. Ничто не сдвинуто с места. Ничто не упало, чтобы разбудить ее.
Она видела сон? Розелла смутно помнила, что слышала какой-то звук. Возможно, это был ее собственный бессознательный плач во сне. Потом в голову пришла ужасная мысль, от которой ее бросило в дрожь, от которой похолодели и вспотели ладони. А вдруг это тревожный сигнал? Неужели напряжение, утомление и волнение снова начинают сказываться на ее душевном здоровье, как уже однажды случилось, когда она спала в башенной комнате? Не сделала ли Розелла огромную ошибку, вернувшись в западное крыло? Но как по другому победить страх перед замком, если не возвратиться в то место, где все началось!
Девушка быстро откинула одеяло и взяла лампу. Сквозь непрозрачное стекло шаровидного колпака свет мягко падал на лицо и волосы, создавая вокруг головы мерцающий ореол. Розелла вышла за дверь и остановилась, прислушиваясь. Тишина давила на нее. Подняв лампу повыше, она двинулась к лестничной площадке.
– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула девушка слегка дрожащим голосом.
Ни звука. За пределами светового пятна от лампы на лестнице сгущалась кромешная тьма. Розелла вернулась в комнату и закрыла дверь. Ее бил озноб. Бедняжка прислонилась к шелковой панели и попыталась найти объяснение тревожному пробуждению. Если бы это случилось впервые, она бы тотчас же успокоилась, но, казалось, будто время пошло вспять и башня снова странно оживала. Замешаны ли здесь сверхъестественные силы, нечто, находящееся выше понимания и веры? Возможно ли, что башня каким-то непонятным, невероятным образом сохранила отголоски страха, муки и отчаяния попавшей когда-то в ловушку женщины? Не по этой ли причине западное крыло с его секретами было заперто? Может, чтобы ожил древний призрак, необходимо человеческое присутствие в башне?
Розелла взяла приготовленный Мари пеньюар, надела его и села на кровать. Она решила обдумать все логично и спокойно, если, конечно, это возможно. Сегодня ей мог присниться сон, она не отрицает. Но как объяснить тихий шепот и бормотание, которые слышались ей, когда она лежала в полудреме на этой же кровати несколько лет назад? Тогда звуки казались порождением сна, хотя днем Розелла думала о них с возрастающим беспокойством. Когда она задумывалась, откуда они, могло ли прийти в детскую голову, что звуки проникают в ее сознание из каменных стен за шелковыми панелями? Только позже девочка поняла, что они были частью необъяснимой силы, которая максимально проявилась в одну из ужасных ночей. Розелла пробудилась от душераздирающих воплей, которые доносились отовсюду, словно комната начала кружиться вокруг оси! Ее собственный истерический крик смешался с таинственными пронзительными воплями. Она вскочила с кровати, выбежала за дверь, в панике бросилась вниз по винтовой лестнице. Ледяной холод каменных ступеней обжигал босые ноги.
Словно маленький белый мотылек Розелла слепо летела в развевающейся ночной рубашке вдоль длинных коридоров западного крыла. В высоких зеркалах отражалось искаженное криком и ужасом детское лицо. Себастьен (в то время ему было не больше семнадцати), красивый, как принц, в вечернем наряде поднимался по главной лестнице, возвращаясь после вечеринки. С верхней ступеньки она бросилась ему на шею.
– Розелла! Малышка, в чем дело? – спросил Себастьен, пытаясь успокоить ее.
Его дыхание казалось сладковато-тяжелым от вина, но речь, хотя немного неразборчивая, говорила скорее о веселом настроении, чем о нетерпении. Она повисла на нем, выпучив от испуга глаза и едва не задушив его.
Себастьен отнес девочку в библиотеку и сел вместе с ней в кресло. Крики уступили место слезам и всхлипываниям.
– Что тебя напугало? – Он разжал ее руки и посадил себе на колени. Розелла рыдала, вздрагивая всем телом. Себастьен откинулся на спинку кресла, положил руки на бархатные подлокотники и стал наблюдать за ней. – Плохой сон, так ведь? Слишком много сладкого за ужином, я полагаю.
Все еще не в состоянии говорить, Розелла отрицательно затрясла головой, но его улыбка говорила о полном недоверии. Себастьен дал ей свой носовой платок, который сейчас же промок от слез. В конце концов она подняла голову и вытерла глаза, хотя и продолжала тяжело дышать. Себастьен наклонился к ее лицу.
– Вот! – усмехнувшись, сказал он. – Так-то лучше. Тебе приснился кошмарный сон, вот и все. Ничего удивительного. После шуток моего братца и неуклюжих сестриц может присниться все что угодно. Если бы они не уехали на неделю к тете Люсиль, я бы заподозрил их в очередной проделке.
Пока Розелла терла глаза, рукава ее рубашки задрались, приоткрыв почерневшие, как сливы, следы от щипков. Холодными пальцами Себастьен взял тонкое запястье и повернул ее руку, изучая синяки.
– Вижу, Софи совсем безжалостна. Надеюсь, ты ущипнула ее в ответ?
Почувствовав сострадание в его голосе, девочка снова зарыдала и не смогла выговорить ни слова. Он покачал головой и сам нашел ответ.
– Но какие у тебя шансы против нее? Или Луиза тоже участвовала? Они почти твоего возраста, но обе больше и сильнее. Я знаю, Луиза много раз таскала тебя за волосы и, без сомнения, не однажды больно стукнула кулаком по спине. Это ее любимый прием. Ты не была счастлива в замке, правда, малышка?
Розеллу удивило, что Себастьен догадался, как все происходило. Десятилетней девочке он казался таким равнодушным и опытным, а теперь сказочный принц проявлял доброту именно в то время, когда она была испугана, как никогда в жизни.
– Мне не нравится в замке, – глотая слезы, выпалила Розелла. – Никогда не хочу возвращаться сюда! Никогда!
– Ладно, кузен Андрэ приедет за тобой завтра, и если тебе повезет, увидишь нас в последний раз. – Себастьен мягко снял ее с колен и встал. – Сейчас я отведу тебя обратно в башенную комнату…
– Нет! – умоляюще воскликнула она, отшатнувшись в сторону. – Не заставляй меня! Она полна криков!
Себастьен со вздохом взглянул на девочку.
– Уже два часа ночи. Тебе нужно идти спать. В замке нечего бояться. Старые дома полны скрипучих дверей и балок.
– Но там кричит дама!
– Какая дама?
– Дама, которая была заперта в башне и обречена на смерть. Жюль рассказал мне легенду. – Ее голос сорвался. – Сегодня я слышала крики несчастной. Действительно, слышала.
– Жюль, – сказал он бесстрастно, – заслуживает хорошей порки. Если я дам тебе торжественную клятву, что тебе все приснилось, поверишь мне?
– Только если ты не заставишь возвращаться в башенную комнату, – навзрыд плакала она.
Себастьен отвел Розеллу в свою гардеробную и уложил девочку на кушетке, укрыв пледом и халатом. Потом он вышел и закрыл дверь. Розелла долго не могла уснуть. В ту ночь весь замок был странно неспокойным. Скрипели половицы. Постоянно слышались какие-то шорохи. Розелле казалось, что кричащая дама ищет ее. Словно потерявший рассудок призрак наконец-то вырвался из своей тюрьмы и бродит по комнатам, пытаясь найти сбежавшую девочку. Бедняжка забралась с головой под одеяло и зажала в ладошке пояс халата Себастьена, ставший для нее талисманом.
Было уже поздно, когда Розелла проснулась. Она выскользнула из гардеробной и поднялась в башню, совершенно ничего не боясь при солнечном свете, проникавшем во все углы. Девочка сама оделась в дорожный костюм и приготовилась к приезду Андрэ Каделя. Он появился только днем, и несколько часов Розелла просидела на ступенях у входа в замок, с нетерпением ожидая его карету.
К счастью, когда Андрэ приехал, он захотел отправиться в обратный путь без промедления, что очень обрадовало девочку. Прощание было коротким. Дети все еще гостили у тетушки, Пьер де Луимонт не вернулся из деловой поездки, Себастьена не оказалось дома, а Маргарита плохо себя чувствовала. Поэтому только слуги провожали маленькую гостью.
– Тебе понравились каникулы в замке, Розелла? – спросил Андрэ Кадель, когда карета покатила по дорожке из гравия.
– Нет, сэр, – откровенно ответила девочка. – Но Себастьен – самый чудесный мальчик на свете! Я никогда не забуду его доброту ко мне.
Вспоминая те слова, сказанные так давно, Розелла поднялась с кровати и медленно побрела к окну. Она взглянула на темные кроны деревьев, укрытые шатром ночного неба. В вышине мерцало несколько звезд. На вилле Филиппа Обера не горело ни огонька. Розеллу захватила мысль, что та детская похвала Себастьену, высказанная в карете Андрэ Каделю, определила ее судьбу. Девушка вспомнила, что в письмах к дедушке и при нечастых встречах всегда спрашивала о Себастьене. Андрэ, должно быть, скоро понял, что ее детское преклонение со временем переросло в романтическую привязанность, и он решил устроить ей отличную партию. Как Андрэ превосходно продумал свой план! И все напрасно.
Розелла неторопливо повернулась и пристально осмотрела комнату-клетку. Она слышала рыдания. Так же, как когда-то слышала крики. Правда ли, что призрак дамы появляется в западной башне только тогда, когда на замок ложится тень близкого несчастья?
Ей пришло в голову, что, возможно, какие-нибудь неприятности постигли семью после ее отъезда из замка. До нее не доходило никаких слухов, да этого и не могло быть, ведь маленькой девочке в другой стране не станут сообщать плохие новости. Надо бы расспросить кого-нибудь. Но кого? А вдруг где-нибудь в замке остался старый слуга, который сможет что-нибудь вспомнить. Нужно быть осторожной. Ее интерес не должен вызвать подозрений.
Что теперь могло означать появление призрака? Предупреждение, что брак Себастьена и Клодин не должен состояться? Или это предзнаменование трагедии, о которой никто и не подозревает?
С грустью Розелла поняла, что ей остается только ждать. Получив предостережение, она должна попытаться предотвратить любое приближающееся несчастье.
Глава 5
Солнечным утром, вооружившись блокнотом и карандашом, Розелла решила обойти и осмотреть свои апартаменты. Она собиралась пригласить архитектора по интерьеру, но вначале хотелось решить для себя, какие изменения необходимы. Комнаты переходили одна в другую, и Розелла отыскала много таких, о существовании которых и не подозревала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Распахнувшиеся двери отвлекли внимание Маргариты. Возвращение в салон мужчин спасло Розеллу от повторного объяснения. Какой-то господин подошел поговорить с мадам де Луимонт, и Розелле пришлось отвернуться в поисках нового собеседника. Она увидела, что Филипп придвигает кресло, чтобы выпить с ней поданный кофе.
– Ну что, выживете? – с улыбкой спросил он, когда они оба взяли фарфоровые чашки и добавили в кофе сливки.
Розелла сделала глоток и улыбнулась в ответ.
– Думаю, теперь я выдержу. Благодаря вам. Вы так великолепно объяснили мое присутствие в замке, пощадив чувства всех, включая и мои. Кажется, вы не смогли найти свое призвание.
Филипп удивленно поднял брови.
– То есть?
– Вы должны были стать дипломатом. Так мастерски управиться со столь деликатной ситуацией! Но вы ведь не стали, не правда ли? – шутливо спросила она.
– Дипломатом? – Филипп со смехом откинул голову назад. – Святые небеса, нет! Я занимаюсь обычной добропорядочной торговлей. Вожу специи, ром, сахар с Мартиники и других островов. Я сотрудничал с вашим дедушкой так же, как раньше мой отец. Мы забирали весь сахар, который производили плантации Андрэ Каделя. Именно поэтому он хотел увидеть меня, как только вернется во Францию. К тому же, мои родители были его друзьями, и в особняке Андрэ я чувствовал себя как дома. Я предложил купить плантации, ведь он поговаривал о возможной продаже, когда ему придет время покинуть Мартинику, но Андрэ не торопился и написал, что мы обсудим это дело в течение ближайших месяцев. Я был более заинтересован в покупке, поэтому надеялся договориться обо всем до отъезда из Парижа. Но когда он задержался, я решил, что глупо бесконечно торчать в городе. Андрэ мог в последнюю минуту изменить дату отплытия.
Розелла кивнула, глядя в полупустую чашку, сраженная неутихающей болью. Странно, почему она так сильно скучала по человеку, которого видела очень редко.
– Так и я думала вначале. Я хочу сказать, надеялась, что есть совершенно простое объяснение отсутствию Андрэ. – Ее голос неожиданно дрогнул, заставив вскинуть голову. Розелла встревожилась, что выражает слишком много чувств на этом изысканном светском приеме.
Филипп Обер подался вперед и коснулся ее руки.
– Мы поговорим об Андрэ Каделе в другой день. Не сейчас. Не здесь. В другое время.
– Пожалуйста, – с жаром воскликнула Розелла. – Я не знаю столь многого и хочу заполнить эти пробелы.
Но они не смогли больше продолжать беседу, так как один из гостей приготовился петь, и Луиза, которая собиралась аккомпанировать на фортепьяно, попросила Филиппа переворачивать ноты. Пока звучали любовные романсы, Розелла заметила, как часто Луиза бросала взгляды и посылала улыбки Филиппу. Без сомнения, она сильно увлечена им. Возможно, даже влюблена. Но как насчет его чувств? Он смотрел на женщину, словно для него существовала только она, но это естественно для опытного, чувственного француза. Есть ли еще признаки пылкой страсти, которая сделала невыносимым его пребывание в Париже и заставила поспешно вернуться на виллу, чтобы снова быть рядом с Луизой? Возможно, между ними существует невидимое стороннему наблюдателю притяжение. В конце концов, кто в этом зале подозревает, что она и Себастьен настроены на одну и ту же волну, ощущая каждое движение друг друга? Не поворачивая головы, она почти осязаемо чувствовала его связь с ней. Розелла часто представляла, как он страстно сжимает ее в своих объятиях. В действительности они никогда недолжны прикасаться друг к другу, кроме обычных рукопожатий и традиционных поцелуев в щеку при дружеском приветствии. Но ничего больше. Никогда.
Вечер близился к концу. Розелла заметила, что Арман зло схватил руку жены повыше локтя, торопя ее уйти. Софи казалась сердитой и дерзкой, зная, что как только они останутся наедине в экипаже, придет время изнурительного допроса. Филипп Обер тоже не задерживался. Поцеловав руку Маргариты, он повернулся к Луизе и бросил ей на прощанье несколько слов. Но когда Филипп подошел к Розелле, он не ограничился пожеланием доброй ночи, как она ожидала.
– Вы знаете, где я живу, – сказал он, не рискуя быть услышанным за шумной болтовней прощающихся гостей. – Если вам потребуется помощь, или вы попадете в затруднительную ситуацию, или почувствуете, что вам грозит опасность, в любое время пошлите за мной. Или придите ко мне сами. Помните об этом. А пока буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи. Спокойной ночи.
Филипп ушел, оставив Розеллу в недоумении. Трудностей она может ожидать сколько угодно. Но опасность! Что заставило его думать об этом? Она поразмышляет позже. Сейчас Себастьен провожает в холле последних гостей, и она должна поскорее вернуться в свое крыло. Розелла пожелала доброй ночи Маргарите, но Луиза не удосужилась ответить, притворившись занятой передачей матери заботам горничной. Мари уже ждала, чтобы проводить хозяйку в ее апартаменты в противоположном крыле замка.
В башенной комнате Мари помогла Розелле раздеться. Девушка была рада, наконец-то, после долгого, утомительного дня сбросить одежду и расчесать волосы. Мягкий, шелковистый водопад рассыпался по плечам. Она бросилась на кровать, легла на живот, уткнулась в подушку и заснула прежде, чем Мари потушила лампу и вышла из комнаты.
Когда глубокий сон был нарушен, Розелла не проснулась, хотя беспокойно зашевелилась. Она медленно приходила в себя и протестующе замотала головой. Волосы обвились вокруг шеи, и девушка слабо застонала. Вдруг ее глаза широко открылись. Она осознала, где находится и что слышит. Или она ничего не слышала? Бархатистая тишина башни обволакивала все кругом, и только в ее голове эхом отдавался долгий, резкий, похожий на рыдание крик.
С колотящимся сердцем Розелла села в постели и убрала волосы. Подвинувшись к краю кровати, девушка зажгла лампу и внимательно осмотрела комнату. Все осталось в таком же порядке, как после ухода Мари. Ничто не сдвинуто с места. Ничто не упало, чтобы разбудить ее.
Она видела сон? Розелла смутно помнила, что слышала какой-то звук. Возможно, это был ее собственный бессознательный плач во сне. Потом в голову пришла ужасная мысль, от которой ее бросило в дрожь, от которой похолодели и вспотели ладони. А вдруг это тревожный сигнал? Неужели напряжение, утомление и волнение снова начинают сказываться на ее душевном здоровье, как уже однажды случилось, когда она спала в башенной комнате? Не сделала ли Розелла огромную ошибку, вернувшись в западное крыло? Но как по другому победить страх перед замком, если не возвратиться в то место, где все началось!
Девушка быстро откинула одеяло и взяла лампу. Сквозь непрозрачное стекло шаровидного колпака свет мягко падал на лицо и волосы, создавая вокруг головы мерцающий ореол. Розелла вышла за дверь и остановилась, прислушиваясь. Тишина давила на нее. Подняв лампу повыше, она двинулась к лестничной площадке.
– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула девушка слегка дрожащим голосом.
Ни звука. За пределами светового пятна от лампы на лестнице сгущалась кромешная тьма. Розелла вернулась в комнату и закрыла дверь. Ее бил озноб. Бедняжка прислонилась к шелковой панели и попыталась найти объяснение тревожному пробуждению. Если бы это случилось впервые, она бы тотчас же успокоилась, но, казалось, будто время пошло вспять и башня снова странно оживала. Замешаны ли здесь сверхъестественные силы, нечто, находящееся выше понимания и веры? Возможно ли, что башня каким-то непонятным, невероятным образом сохранила отголоски страха, муки и отчаяния попавшей когда-то в ловушку женщины? Не по этой ли причине западное крыло с его секретами было заперто? Может, чтобы ожил древний призрак, необходимо человеческое присутствие в башне?
Розелла взяла приготовленный Мари пеньюар, надела его и села на кровать. Она решила обдумать все логично и спокойно, если, конечно, это возможно. Сегодня ей мог присниться сон, она не отрицает. Но как объяснить тихий шепот и бормотание, которые слышались ей, когда она лежала в полудреме на этой же кровати несколько лет назад? Тогда звуки казались порождением сна, хотя днем Розелла думала о них с возрастающим беспокойством. Когда она задумывалась, откуда они, могло ли прийти в детскую голову, что звуки проникают в ее сознание из каменных стен за шелковыми панелями? Только позже девочка поняла, что они были частью необъяснимой силы, которая максимально проявилась в одну из ужасных ночей. Розелла пробудилась от душераздирающих воплей, которые доносились отовсюду, словно комната начала кружиться вокруг оси! Ее собственный истерический крик смешался с таинственными пронзительными воплями. Она вскочила с кровати, выбежала за дверь, в панике бросилась вниз по винтовой лестнице. Ледяной холод каменных ступеней обжигал босые ноги.
Словно маленький белый мотылек Розелла слепо летела в развевающейся ночной рубашке вдоль длинных коридоров западного крыла. В высоких зеркалах отражалось искаженное криком и ужасом детское лицо. Себастьен (в то время ему было не больше семнадцати), красивый, как принц, в вечернем наряде поднимался по главной лестнице, возвращаясь после вечеринки. С верхней ступеньки она бросилась ему на шею.
– Розелла! Малышка, в чем дело? – спросил Себастьен, пытаясь успокоить ее.
Его дыхание казалось сладковато-тяжелым от вина, но речь, хотя немного неразборчивая, говорила скорее о веселом настроении, чем о нетерпении. Она повисла на нем, выпучив от испуга глаза и едва не задушив его.
Себастьен отнес девочку в библиотеку и сел вместе с ней в кресло. Крики уступили место слезам и всхлипываниям.
– Что тебя напугало? – Он разжал ее руки и посадил себе на колени. Розелла рыдала, вздрагивая всем телом. Себастьен откинулся на спинку кресла, положил руки на бархатные подлокотники и стал наблюдать за ней. – Плохой сон, так ведь? Слишком много сладкого за ужином, я полагаю.
Все еще не в состоянии говорить, Розелла отрицательно затрясла головой, но его улыбка говорила о полном недоверии. Себастьен дал ей свой носовой платок, который сейчас же промок от слез. В конце концов она подняла голову и вытерла глаза, хотя и продолжала тяжело дышать. Себастьен наклонился к ее лицу.
– Вот! – усмехнувшись, сказал он. – Так-то лучше. Тебе приснился кошмарный сон, вот и все. Ничего удивительного. После шуток моего братца и неуклюжих сестриц может присниться все что угодно. Если бы они не уехали на неделю к тете Люсиль, я бы заподозрил их в очередной проделке.
Пока Розелла терла глаза, рукава ее рубашки задрались, приоткрыв почерневшие, как сливы, следы от щипков. Холодными пальцами Себастьен взял тонкое запястье и повернул ее руку, изучая синяки.
– Вижу, Софи совсем безжалостна. Надеюсь, ты ущипнула ее в ответ?
Почувствовав сострадание в его голосе, девочка снова зарыдала и не смогла выговорить ни слова. Он покачал головой и сам нашел ответ.
– Но какие у тебя шансы против нее? Или Луиза тоже участвовала? Они почти твоего возраста, но обе больше и сильнее. Я знаю, Луиза много раз таскала тебя за волосы и, без сомнения, не однажды больно стукнула кулаком по спине. Это ее любимый прием. Ты не была счастлива в замке, правда, малышка?
Розеллу удивило, что Себастьен догадался, как все происходило. Десятилетней девочке он казался таким равнодушным и опытным, а теперь сказочный принц проявлял доброту именно в то время, когда она была испугана, как никогда в жизни.
– Мне не нравится в замке, – глотая слезы, выпалила Розелла. – Никогда не хочу возвращаться сюда! Никогда!
– Ладно, кузен Андрэ приедет за тобой завтра, и если тебе повезет, увидишь нас в последний раз. – Себастьен мягко снял ее с колен и встал. – Сейчас я отведу тебя обратно в башенную комнату…
– Нет! – умоляюще воскликнула она, отшатнувшись в сторону. – Не заставляй меня! Она полна криков!
Себастьен со вздохом взглянул на девочку.
– Уже два часа ночи. Тебе нужно идти спать. В замке нечего бояться. Старые дома полны скрипучих дверей и балок.
– Но там кричит дама!
– Какая дама?
– Дама, которая была заперта в башне и обречена на смерть. Жюль рассказал мне легенду. – Ее голос сорвался. – Сегодня я слышала крики несчастной. Действительно, слышала.
– Жюль, – сказал он бесстрастно, – заслуживает хорошей порки. Если я дам тебе торжественную клятву, что тебе все приснилось, поверишь мне?
– Только если ты не заставишь возвращаться в башенную комнату, – навзрыд плакала она.
Себастьен отвел Розеллу в свою гардеробную и уложил девочку на кушетке, укрыв пледом и халатом. Потом он вышел и закрыл дверь. Розелла долго не могла уснуть. В ту ночь весь замок был странно неспокойным. Скрипели половицы. Постоянно слышались какие-то шорохи. Розелле казалось, что кричащая дама ищет ее. Словно потерявший рассудок призрак наконец-то вырвался из своей тюрьмы и бродит по комнатам, пытаясь найти сбежавшую девочку. Бедняжка забралась с головой под одеяло и зажала в ладошке пояс халата Себастьена, ставший для нее талисманом.
Было уже поздно, когда Розелла проснулась. Она выскользнула из гардеробной и поднялась в башню, совершенно ничего не боясь при солнечном свете, проникавшем во все углы. Девочка сама оделась в дорожный костюм и приготовилась к приезду Андрэ Каделя. Он появился только днем, и несколько часов Розелла просидела на ступенях у входа в замок, с нетерпением ожидая его карету.
К счастью, когда Андрэ приехал, он захотел отправиться в обратный путь без промедления, что очень обрадовало девочку. Прощание было коротким. Дети все еще гостили у тетушки, Пьер де Луимонт не вернулся из деловой поездки, Себастьена не оказалось дома, а Маргарита плохо себя чувствовала. Поэтому только слуги провожали маленькую гостью.
– Тебе понравились каникулы в замке, Розелла? – спросил Андрэ Кадель, когда карета покатила по дорожке из гравия.
– Нет, сэр, – откровенно ответила девочка. – Но Себастьен – самый чудесный мальчик на свете! Я никогда не забуду его доброту ко мне.
Вспоминая те слова, сказанные так давно, Розелла поднялась с кровати и медленно побрела к окну. Она взглянула на темные кроны деревьев, укрытые шатром ночного неба. В вышине мерцало несколько звезд. На вилле Филиппа Обера не горело ни огонька. Розеллу захватила мысль, что та детская похвала Себастьену, высказанная в карете Андрэ Каделю, определила ее судьбу. Девушка вспомнила, что в письмах к дедушке и при нечастых встречах всегда спрашивала о Себастьене. Андрэ, должно быть, скоро понял, что ее детское преклонение со временем переросло в романтическую привязанность, и он решил устроить ей отличную партию. Как Андрэ превосходно продумал свой план! И все напрасно.
Розелла неторопливо повернулась и пристально осмотрела комнату-клетку. Она слышала рыдания. Так же, как когда-то слышала крики. Правда ли, что призрак дамы появляется в западной башне только тогда, когда на замок ложится тень близкого несчастья?
Ей пришло в голову, что, возможно, какие-нибудь неприятности постигли семью после ее отъезда из замка. До нее не доходило никаких слухов, да этого и не могло быть, ведь маленькой девочке в другой стране не станут сообщать плохие новости. Надо бы расспросить кого-нибудь. Но кого? А вдруг где-нибудь в замке остался старый слуга, который сможет что-нибудь вспомнить. Нужно быть осторожной. Ее интерес не должен вызвать подозрений.
Что теперь могло означать появление призрака? Предупреждение, что брак Себастьена и Клодин не должен состояться? Или это предзнаменование трагедии, о которой никто и не подозревает?
С грустью Розелла поняла, что ей остается только ждать. Получив предостережение, она должна попытаться предотвратить любое приближающееся несчастье.
Глава 5
Солнечным утром, вооружившись блокнотом и карандашом, Розелла решила обойти и осмотреть свои апартаменты. Она собиралась пригласить архитектора по интерьеру, но вначале хотелось решить для себя, какие изменения необходимы. Комнаты переходили одна в другую, и Розелла отыскала много таких, о существовании которых и не подозревала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23