— Только это все равно на них не похоже. К тому моменту, когда они построили архив, они стали миролюбивыми, мягкими. Такие ловушки… Это на них не похоже.— Мы о них ничего не знаем. Не забывай об этом, Зельда. — Расчет снова обернулся к ней. — Все? Она кивнула:— Да, я только что сообразила одну вещь.— Какую? — спросил он, проверяя бластер.— Так, мелочь. Ты сумеешь найти дорогу обратно?— Об этом тебе бы следовало подумать этой ночью, когда ты отправилась на прогулку. — Увидев ее виноватую улыбку, он добавил:— Не беспокойся. Я найду дорогу. — Он вытащил из портупеи небольшой приборчик. — Судя по всему, мы ушли совсем недалеко.— Что это— Поисковая система. На Ренессансе ее все носят. Она настраивается на защитные экраны, или комм-систему скиммера, или на что-нибудь еще, от чего исходит искусственный сигнал. — Подойдя к краю защищенной площадки, он всмотрелся в джунгли, а потом снова взглянул на прибор. — Хорошо, попробуем еще раз. Не забывай о том, что я тебе сказал. Держись поближе ко мне и ни до чего не дотрагивайся.Они отошли всего метра на два от безмятежной поляны призраков, когда на них напал замкозуб.
Если бы кто-то когда-то дал Расчету письменную гарантию, где говорилось бы, что не существует закона подлости, то сейчас Расчет подал бы жалобу в суд. В конце концов это действительно несправедливо. Он был слишком измучен, слишком медлителен и слишком сильно хотел поскорее вернуться под защиту экранов. А замкозуб был слишком голоден и слишком стремителен.Когтистые лапы рванули рубашку, чешуйчатая голова вдвое больше человеческой разверзла пещерооб-разную пасть. Слепой инстинкт сработал там, где уже не было ни хитрости, ни изворотливости: Расчет в последний момент упал на спину. Когти, длина которых равнялась длине его собственных пальцев, ударили его в грудь и плечо, а не в горло.Он услышал крик Зельды, пытавшейся оттащить его в сторону, и подумал, что уже поздно. Но у него не было времени объяснять ей, насколько быстрым и жестоким бывает обманутый замкозуб. Он молча отпихнул ее с такой силой, что она упала.Длинная отвратительная тварь с неестественно большой головой уже летела вниз из сплетения лиан, где она дожидалась неосторожной жертвы. Пасть широко раскрылась. Замкозуб мог сожрать человека целиком. И делал он это медленно. После того как замыкались челюсти с их сложным запорным механизмом, вытащить оказавшегося внутри можно было, только отрезав громадную голову. К этому моменту спасать уже было некого.Замкозуб приготовился к последнему броску. Уж теперь-то он не промахнется. Расчет понял, что у него есть только одна попытка. На Ренессансе вторая мало кому удавалась, а он уже и так исчерпал чуть ли не годовой запас удачи. Справившись с соблазном выстрелить прямо в разверзнутую пасть чудовища, Расчет тщательно прицелился в глаз. Позади них располагалось то, что служило этой твари подобием мозга.Бластер прожег громадный стеклянистый зрачок, и замкозуб судорожно дернулся. Воспользовавшись секундной передышкой, Расчет отполз назад. Во внезапно наступившей тишине он услышал, как тяжело дышит Зельда — но она ни слова не сказала.» Надо отдать Зельде должное, — подумал Расчет, делая новый выстрел. — Она знает, когда надо держать язык за зубами «.Замкозуб дернулся еще раз, а потом тяжело рухнул на землю. Его челюсти захлопнулись, и смерть заперла их навсегда.— Расчет, ты весь в крови.— Знаю. Ничего глупее на Ренессансе придумать нельзя.Волна адреналина, вызванная страхом, начала спадать, и боль раздирала тело. Расчет посмотрел вниз, туда, где когти замкозуба прорвали плотную ткань его рубашки с такой легкостью, словно она была сшита из тончайшего кристалломха. На рангтановой портупее выделялись три глубокие царапины. Портупея защитила его грудь, иначе она оказалась бы разорвана так же, как и его плечо. Ярко-алая кровь уже пропитала большую часть его рубахи.Она сбегала тонким ручейком по его руке и капала на землю. Маленький безобидный с виду цветочек вдруг раскрыл лепестки, поглощая красную влагу.— Поляна призраков. — Зельда шагнула вперед и крепко зажала рукой кровоточащую рану Расчета. Между ее пальцами выступила кровь, но кровотечение стало уменьшаться — она придавила сосуды. — Там мы сможем в безопасности перебинтовать тебе плечо.Расчет не стал спорить. Он уже ослабел. Голова кружилась. Только этого не хватало! Он не может позволить себе роскошь получать живописные раны! Он должен провести Зельду под защиту экранов. Ему надо дать сигнал и вызвать помощь. Черт подери, он обязан был увернуться от замкозуба. На Ренессансе непростительно быть измученным и действовать медленно.— Похоже, теперь ясно, получим ли мы на пути к лагерю то же сопровождение, как и на пути сюда. — Он попытался спокойно сесть, но в конце концов тяжело плюхнулся на мягкий зеленый ковер, выстилавший магический круг. Дурной пример для членов экипажа, укоризненно напомнил он себе. Командир должен вести себя так, словно он и в самом деле командует. В последнее время у него это довольно плохо получается.— Не понимаю, — вздохнула Зельда. Мрачно разглядывая плечо Расчета, она продолжала крепко зажимать ему рану, останавливая кровотечение. — Почему защита не работает в обоих направлениях?— Одному дьяволу это известно! Может, нам просто повезло, когда мы шли сюда. Или, может, сигнал, или что там было, слишком ослабел и плохо работает. Или, может, он никогда и не был рассчитан на то, чтобы действовать в обе стороны.Он поморщился и стиснул зубы.— У тебя серьезная рана, Расчет.— Угу. Честно говоря, я и не собирался убеждать тебя, будто это всего лишь царапина. — Он застонал: скорее от досады, чем от боли. — К сожалению, на Ренессансе пустяковых царапин не бывает. Даже капля крови вызывает чрезмерно большой интерес. — На самом краю поляны что-то мелькнуло. Клыки блеснули и тут же исчезли. — Видишь, о чем я? Слава всем святошам, что этот круг все еще работает. — Он неловко возился со своей портупеей. — Тут где-то есть кое-что на случай неприятностей. Самое главное — обеззараживающее средство.Шипя от боли и ругаясь, он вытащил небольшой флакон с аэрозолем. Зельда забрала его, по-прежнему не убирая руки с его плеча.— Кажется, кровотечение останавливается, — сказала она.Расчет всмотрелся в ее спокойное лицо:— Похоже, от этого зрелища тебя не тошнит. Она нахмурилась:— Меня еще пока ни от чего не тошнило. Почему должно было затошнить сейчас?— Уж не стала ли ты слишком самоуверенной, волчица моя?Зельда увидела, что во взгляде Расчета сверкнули веселые искорки.— Голуби боятся не вида крови. Они не могут выносить чужой боли. Но меня это тревожить не должно, так ведь? Ты прекрасно играешь роль стойкого героя.— Идиота, а не героя. — Зельда начала снимать с него разодранную рубаху, и он закрыл глаза. Не говоря ни слова, он протянул ей свой острый нож. Зельда в ужасе уставилась на него. — Не тревожься. Меня уже достаточно раскроили. Резать придется только рубашку.— О! Я испугалась было, что придется делать операцию.— Просто обрызгай рану антисептиком, а потом попробуем ее перевязать.— Может, сначала надо немного ее промыть?— Вода в ручье. У меня есть мешок, в который ее можно зачерпнуть. А в этой чертовой портупее где-то должны быть стандартные капли для очистки воды.— Я уверена, что вода на этой поляне должна быть чистой и незараженной, — возразила она.— Твое доверие к призракам во много раз превышает мое. Разве ты уже забыла те последние кошмары в прибежище?— Нет, но я не сомневаюсь, что им есть объяснение.— В этом я тоже не сомневаюсь. Как есть объяснение всему, что происходит на этой планете. Проблема в том, что это объяснение может нам не понравиться.Зельда не ответила. Набрав в прозрачный пластиковый мешочек воды из быстрого ручейка, она добавила капли для очистки, подождала, пока вода не приобретет странный лиловый оттенок, а потом осторожно промыла рану, с облегчением отметив, что кровотечение стало совсем слабым.— Ух!Она отключила аэрозоль и встревоженно взглянула на Расчета:— Больно?Он процедил сквозь зубы:— Нет, ни чуточки. А почему ты спросила?— Расчет…— Заканчивай-заканчивай. Я приложу больше стараний к исполнению роли стойкого героя.Она поспешно закончила обработку, чувствуя его боль. Потом вернула пузырек антисептика обратно в портупею.— А чем перевязывать?— Почтальон всегда готов ко всему. Посмотри в кармашке у здорового плеча. Там должен быть пластиковый пластырь.Зельда быстро нанесла жидкий пластырь на рану, и он тут же превратился в прочную повязку.— Кажется, кровь больше не идет. Как ты себя чувствуешь?— Как и до этого — полным идиотом. — Расчет разглядывал работу Зельды. На руке было много крови, но повязка, похоже, держалась.— Но ты же не виноват в том, что случилось. — Зельда поудобнее устроилась на земле. — В этой переделке мы оказались из-за меня.— Ведь это я отправился с тобой в ночную прогулку по парку, вместо того чтобы утащить тебя обратно в палатку.— Да, но…— Никаких» но «! Я опять вел себя как идиот. — Он поднял руку, не давая ей продолжить спор. — Этот вопрос больше не обсуждается. Вернемся к нему позже, когда у меня будут силы с тобой ругаться. А сейчас меня на это не хватает.Зельда замолчала. Ей не нравилось то, как сильно он побледнел.— Если у тебя нет сил со мной ругаться, Расчет, тогда до лагеря ты тем более не доберешься.— Чисто голубиное умение с первого раза понять сложную ситуацию.— Я не голубка.— Ш-ш, Зельда. — Он на секунду закрыл глаза. — Похоже, мы застряли здесь на ночь. Если бы это странное кольцо не работало, я бы попытался вернуться к защитным экранам, но оно работает, так что разумнее остаться здесь, а не пытаться пройти обратно. — Он оценивающе оглядел поляну. — Давай переберемся к стене прибежища. Так у нас хоть спины будут защищены — если что.Когда Расчет начал с трудом подниматься на ноги, Зельда попробовала ему помочь. Он был намного слабее, чем предполагал. Глядя на поддерживающие его руки, он сказал:— Ты гораздо сильнее, чем кажешься, правда, Зельда?Она не стала возражать.— По крайней мере мы не замерзнем.— Пища, — коротко бросил он, — вот наша самая насущная проблема.Помогая ему опуститься у полупрозрачной стены прибежища, Зельда вопросительно посмотрела на него:— У тебя есть какие-то предложения? Мы можем съесть что-нибудь из растительности, окружающей поляну?Расчет откинулся к стене, собираясь с силами.Зельда присела рядом с ним на корточки. Когда онСнова открыл глаза, у нее вырвался негромкий вздох. облегчения. Его глаза оставались ясными, ничем неЗатуманенными. Он смотрел на джунгли.— Я не ботаник. Любое из этих растений может оказаться ядовитым — или просто несъедобным. Самая безопасная пища Ренессанса — это то, что едятПочти все остальные. Мясо. Если удастся его убить раньше, чем оно убьет тебя.Зельде стало противно. Она нервно откашлялась.— На самом деле нам можно просто немного поголодать и подождать возвращения в лагерь. Один день без пищи никакой опасности не представляет.Он посмотрел на нее, прищурившись:— Лично я просто умираю с голоду. Мы оба со вчерашнего дня ничего не ели, а с тех пор нам пришлось потратить очень много сил. На Ренессансе так всегда бывает. К завтрашнему дню у нас уже может голова кружиться от недоедания. В таком состоянии глупо будет попытаться вернуться в лагерь.— Понимаю. — Зельда больше ничего не сказала. Речь шла о выживании. При таких обстоятельствах никто не обязан был следовать Килнианским правилам питания. Сегодня вечером она не могла позволить себе такой роскоши, как вегетарианство. — И что мы будем делать?Расчет достал бластер.— Будем тихо сидеть и ждать, пока соберется толпа.— Какая толпа?— Те гости, которые придут закусить покойным замкозубом. Рано или поздно по пути к столу кто-нибудь пройдет мимо нас. Я попытаюсь его подстрелить раньше, чем он поймет, что мы представляем собой опасность.Зельда кивнула, огромным усилием воли прервав неприятный спазм, сжавший ее желудок. Она молча сидела рядом с Расчетом. Начало смеркаться. Вскоре подошли и первые гости. Главный признак этого — глаза. Слишком много глаз. Они мерцали и вспыхивали в темноте.Потом раздались шорохи и пронзительные вопли. Зельда решила, что гости воспитанностью не отличаются. А кое-кто из них уже успел превратиться в закуску. Ее затрясло от этой мысли, но она заставила себя сидеть неподвижно.Неосторожный и чересчур нетерпеливый гость, оказавшийся слишком близко от края поляны, был четырехногим прыгучим существом, покрытым не чешуей, а мехом. Зельде так хотелось, чтобы гость оказался чешуйчатым! Не испытывать симпатии к существам, покрытым чешуей, гораздо легче. Конечно, такое отношение было совершенно нелогичным и даже первобытным, но Зельда ничего не могла с собой поделать. Она зажмурилась, когда Расчет вскинул бластер.— Хватай его, — рявкнул он, — пока кто-нибудь тебя не опередил!Зельда вскочила и кинулась к краю поляны. Маленький прыгун неподвижно лежал всего в полуметре от магического круга. Он казался удивительно симпатичным и жалким, пока она не разглядела клыки в его .пасти. Протянув руку, она ухватилась за пушистый хвост и втянула тушку внутрь защищенного круга. Сердце ее отчаянно колотилось, а желудок опять сжался спазмом. Огромные мертвые глаза с молчаливой укоризной смотрели прямо на нее.— Я займусь им. — Расчет с трудом подошел к границе и вытащил свой нож. Достав из портупеи маленький кварцфонарик, он установил его так, чтобы прыгун был освещен. — Ты никогда не производила препарирования во время занятий по биологии, которые ты так любишь вспоминать?Зельда с трудом сглотнула.— Нет. Нам только демонстрировали голограммы. Я не собиралась стать биологом, так что необходимости научиться препарировать не было.— Это будет совсем не похоже на аккуратненькую и чистую голограмму. Почему бы тебе не заняться пламенником, пока я приготовлю ужин?С этими словами Расчет вручил ей маленький пламенник, вытащенный им все из той же портупеи, а сам снова повернулся к прыгуну.Стараясь не глядеть в его сторону, Зельда принялась разжигать аварийный пламенник. Она быстро отрегулировала пламя небольшой горелки. Смотреть на огонь было приятно. В самом сердце джунглей он придавал ощущение спокойствия.Расчет быстро слабел. Зельда с тревогой наблюдала, как он смывает кровь с рук в звонком ручье, протекавшем через поляну. Но она не стала ничего ему говорить, пока он поджаривал куски мяса, наколов их на острие ножа.Зельда слушала, как шипит капающий в огонь жир. Она пыталась задерживать дыхание, лишь бы не чувствовать запах жарящегося мяса. Расчет протянул ей кусок. Она молча взяла его. Боже! Как это можно есть?— Осторожно, горячо.Он жадно впился зубами в дымящийся кусок мяса.Сморщившись, Зельда чуть-чуть откусила от своей порции. Глядя прямо перед собой, она принялась медленно его пережевывать, с трудом глотая кусочки. По другую сторону пламенника Расчет энергично поглощал мясо, внимательно за ней наблюдая. Под его пристальным взглядом Зельда заставляла себя глотать мясо, представляя, что это — просто лекарство.— Нам страшно повезло, что ты вспомнил о портупее и бластере, — заметила она, пытаясь завести непринужденную застольную беседу. В темноте другие обедающие разговаривали не столь вразумительно: визг, рычание, шипение, вопли. Зельде ничего не оставалось, кроме как молить Бога, чтобы они быстрее покончили с обедом.— Тут был скорее инстинкт, чем везение. И уж конечно, не предусмотрительность или продуманные действия. В тот момент голова у меня плохо работала. Я просто помню, что почувствовал себя неуютно. Портупея стала вроде части меня. А бластер на Ренессансе всегда с тобой. — Он обглодал ногу. — Ну, как у тебя дела?— Прекрасно, — с трудом выдавила она, заставив себя проглотить еще кусочек.— По-моему, ты немного позеленела. — Он разглядывал ее в неровном свете пламенника. — Ты точно нормально себя чувствуешь?— ДаОн понимающе улыбнулся:— Бедная Зельда. На тебя в последнее время постоянно сваливается что-то новое, да?— Путешествие оказалось не совсем таким, как я ожидала,— Ты преуменьшаешь!Она почему-то не хотела сдаваться.— Но благодаря тебе я, кажется, нашла кратчайший путь к моей цели.Она оглянулась назад, туда, где чернел вход в помещение архива.— Ты что, решила, что это и есть та легенда? То, что ты искала?Теперь его лицо было совершенно непроницаемым.— Может быть. Ты ведь не будешь спорить, что здесь действовала телепатическая связь? Впервые я почувствовала ее вчера днем, пока дожидалась тебя. Может, из-за ослабленного защитного поля? Тебе никогда не приходило в голову, что экраны мешают контакту:— Но этой ночью экраны работали на полную мощность.— Ты прав. — Зельда начала размышлять вслух. — Но к этому моменту механизм, отвечающий за контакт, уже, так сказать, узнал наше местоположение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Если бы кто-то когда-то дал Расчету письменную гарантию, где говорилось бы, что не существует закона подлости, то сейчас Расчет подал бы жалобу в суд. В конце концов это действительно несправедливо. Он был слишком измучен, слишком медлителен и слишком сильно хотел поскорее вернуться под защиту экранов. А замкозуб был слишком голоден и слишком стремителен.Когтистые лапы рванули рубашку, чешуйчатая голова вдвое больше человеческой разверзла пещерооб-разную пасть. Слепой инстинкт сработал там, где уже не было ни хитрости, ни изворотливости: Расчет в последний момент упал на спину. Когти, длина которых равнялась длине его собственных пальцев, ударили его в грудь и плечо, а не в горло.Он услышал крик Зельды, пытавшейся оттащить его в сторону, и подумал, что уже поздно. Но у него не было времени объяснять ей, насколько быстрым и жестоким бывает обманутый замкозуб. Он молча отпихнул ее с такой силой, что она упала.Длинная отвратительная тварь с неестественно большой головой уже летела вниз из сплетения лиан, где она дожидалась неосторожной жертвы. Пасть широко раскрылась. Замкозуб мог сожрать человека целиком. И делал он это медленно. После того как замыкались челюсти с их сложным запорным механизмом, вытащить оказавшегося внутри можно было, только отрезав громадную голову. К этому моменту спасать уже было некого.Замкозуб приготовился к последнему броску. Уж теперь-то он не промахнется. Расчет понял, что у него есть только одна попытка. На Ренессансе вторая мало кому удавалась, а он уже и так исчерпал чуть ли не годовой запас удачи. Справившись с соблазном выстрелить прямо в разверзнутую пасть чудовища, Расчет тщательно прицелился в глаз. Позади них располагалось то, что служило этой твари подобием мозга.Бластер прожег громадный стеклянистый зрачок, и замкозуб судорожно дернулся. Воспользовавшись секундной передышкой, Расчет отполз назад. Во внезапно наступившей тишине он услышал, как тяжело дышит Зельда — но она ни слова не сказала.» Надо отдать Зельде должное, — подумал Расчет, делая новый выстрел. — Она знает, когда надо держать язык за зубами «.Замкозуб дернулся еще раз, а потом тяжело рухнул на землю. Его челюсти захлопнулись, и смерть заперла их навсегда.— Расчет, ты весь в крови.— Знаю. Ничего глупее на Ренессансе придумать нельзя.Волна адреналина, вызванная страхом, начала спадать, и боль раздирала тело. Расчет посмотрел вниз, туда, где когти замкозуба прорвали плотную ткань его рубашки с такой легкостью, словно она была сшита из тончайшего кристалломха. На рангтановой портупее выделялись три глубокие царапины. Портупея защитила его грудь, иначе она оказалась бы разорвана так же, как и его плечо. Ярко-алая кровь уже пропитала большую часть его рубахи.Она сбегала тонким ручейком по его руке и капала на землю. Маленький безобидный с виду цветочек вдруг раскрыл лепестки, поглощая красную влагу.— Поляна призраков. — Зельда шагнула вперед и крепко зажала рукой кровоточащую рану Расчета. Между ее пальцами выступила кровь, но кровотечение стало уменьшаться — она придавила сосуды. — Там мы сможем в безопасности перебинтовать тебе плечо.Расчет не стал спорить. Он уже ослабел. Голова кружилась. Только этого не хватало! Он не может позволить себе роскошь получать живописные раны! Он должен провести Зельду под защиту экранов. Ему надо дать сигнал и вызвать помощь. Черт подери, он обязан был увернуться от замкозуба. На Ренессансе непростительно быть измученным и действовать медленно.— Похоже, теперь ясно, получим ли мы на пути к лагерю то же сопровождение, как и на пути сюда. — Он попытался спокойно сесть, но в конце концов тяжело плюхнулся на мягкий зеленый ковер, выстилавший магический круг. Дурной пример для членов экипажа, укоризненно напомнил он себе. Командир должен вести себя так, словно он и в самом деле командует. В последнее время у него это довольно плохо получается.— Не понимаю, — вздохнула Зельда. Мрачно разглядывая плечо Расчета, она продолжала крепко зажимать ему рану, останавливая кровотечение. — Почему защита не работает в обоих направлениях?— Одному дьяволу это известно! Может, нам просто повезло, когда мы шли сюда. Или, может, сигнал, или что там было, слишком ослабел и плохо работает. Или, может, он никогда и не был рассчитан на то, чтобы действовать в обе стороны.Он поморщился и стиснул зубы.— У тебя серьезная рана, Расчет.— Угу. Честно говоря, я и не собирался убеждать тебя, будто это всего лишь царапина. — Он застонал: скорее от досады, чем от боли. — К сожалению, на Ренессансе пустяковых царапин не бывает. Даже капля крови вызывает чрезмерно большой интерес. — На самом краю поляны что-то мелькнуло. Клыки блеснули и тут же исчезли. — Видишь, о чем я? Слава всем святошам, что этот круг все еще работает. — Он неловко возился со своей портупеей. — Тут где-то есть кое-что на случай неприятностей. Самое главное — обеззараживающее средство.Шипя от боли и ругаясь, он вытащил небольшой флакон с аэрозолем. Зельда забрала его, по-прежнему не убирая руки с его плеча.— Кажется, кровотечение останавливается, — сказала она.Расчет всмотрелся в ее спокойное лицо:— Похоже, от этого зрелища тебя не тошнит. Она нахмурилась:— Меня еще пока ни от чего не тошнило. Почему должно было затошнить сейчас?— Уж не стала ли ты слишком самоуверенной, волчица моя?Зельда увидела, что во взгляде Расчета сверкнули веселые искорки.— Голуби боятся не вида крови. Они не могут выносить чужой боли. Но меня это тревожить не должно, так ведь? Ты прекрасно играешь роль стойкого героя.— Идиота, а не героя. — Зельда начала снимать с него разодранную рубаху, и он закрыл глаза. Не говоря ни слова, он протянул ей свой острый нож. Зельда в ужасе уставилась на него. — Не тревожься. Меня уже достаточно раскроили. Резать придется только рубашку.— О! Я испугалась было, что придется делать операцию.— Просто обрызгай рану антисептиком, а потом попробуем ее перевязать.— Может, сначала надо немного ее промыть?— Вода в ручье. У меня есть мешок, в который ее можно зачерпнуть. А в этой чертовой портупее где-то должны быть стандартные капли для очистки воды.— Я уверена, что вода на этой поляне должна быть чистой и незараженной, — возразила она.— Твое доверие к призракам во много раз превышает мое. Разве ты уже забыла те последние кошмары в прибежище?— Нет, но я не сомневаюсь, что им есть объяснение.— В этом я тоже не сомневаюсь. Как есть объяснение всему, что происходит на этой планете. Проблема в том, что это объяснение может нам не понравиться.Зельда не ответила. Набрав в прозрачный пластиковый мешочек воды из быстрого ручейка, она добавила капли для очистки, подождала, пока вода не приобретет странный лиловый оттенок, а потом осторожно промыла рану, с облегчением отметив, что кровотечение стало совсем слабым.— Ух!Она отключила аэрозоль и встревоженно взглянула на Расчета:— Больно?Он процедил сквозь зубы:— Нет, ни чуточки. А почему ты спросила?— Расчет…— Заканчивай-заканчивай. Я приложу больше стараний к исполнению роли стойкого героя.Она поспешно закончила обработку, чувствуя его боль. Потом вернула пузырек антисептика обратно в портупею.— А чем перевязывать?— Почтальон всегда готов ко всему. Посмотри в кармашке у здорового плеча. Там должен быть пластиковый пластырь.Зельда быстро нанесла жидкий пластырь на рану, и он тут же превратился в прочную повязку.— Кажется, кровь больше не идет. Как ты себя чувствуешь?— Как и до этого — полным идиотом. — Расчет разглядывал работу Зельды. На руке было много крови, но повязка, похоже, держалась.— Но ты же не виноват в том, что случилось. — Зельда поудобнее устроилась на земле. — В этой переделке мы оказались из-за меня.— Ведь это я отправился с тобой в ночную прогулку по парку, вместо того чтобы утащить тебя обратно в палатку.— Да, но…— Никаких» но «! Я опять вел себя как идиот. — Он поднял руку, не давая ей продолжить спор. — Этот вопрос больше не обсуждается. Вернемся к нему позже, когда у меня будут силы с тобой ругаться. А сейчас меня на это не хватает.Зельда замолчала. Ей не нравилось то, как сильно он побледнел.— Если у тебя нет сил со мной ругаться, Расчет, тогда до лагеря ты тем более не доберешься.— Чисто голубиное умение с первого раза понять сложную ситуацию.— Я не голубка.— Ш-ш, Зельда. — Он на секунду закрыл глаза. — Похоже, мы застряли здесь на ночь. Если бы это странное кольцо не работало, я бы попытался вернуться к защитным экранам, но оно работает, так что разумнее остаться здесь, а не пытаться пройти обратно. — Он оценивающе оглядел поляну. — Давай переберемся к стене прибежища. Так у нас хоть спины будут защищены — если что.Когда Расчет начал с трудом подниматься на ноги, Зельда попробовала ему помочь. Он был намного слабее, чем предполагал. Глядя на поддерживающие его руки, он сказал:— Ты гораздо сильнее, чем кажешься, правда, Зельда?Она не стала возражать.— По крайней мере мы не замерзнем.— Пища, — коротко бросил он, — вот наша самая насущная проблема.Помогая ему опуститься у полупрозрачной стены прибежища, Зельда вопросительно посмотрела на него:— У тебя есть какие-то предложения? Мы можем съесть что-нибудь из растительности, окружающей поляну?Расчет откинулся к стене, собираясь с силами.Зельда присела рядом с ним на корточки. Когда онСнова открыл глаза, у нее вырвался негромкий вздох. облегчения. Его глаза оставались ясными, ничем неЗатуманенными. Он смотрел на джунгли.— Я не ботаник. Любое из этих растений может оказаться ядовитым — или просто несъедобным. Самая безопасная пища Ренессанса — это то, что едятПочти все остальные. Мясо. Если удастся его убить раньше, чем оно убьет тебя.Зельде стало противно. Она нервно откашлялась.— На самом деле нам можно просто немного поголодать и подождать возвращения в лагерь. Один день без пищи никакой опасности не представляет.Он посмотрел на нее, прищурившись:— Лично я просто умираю с голоду. Мы оба со вчерашнего дня ничего не ели, а с тех пор нам пришлось потратить очень много сил. На Ренессансе так всегда бывает. К завтрашнему дню у нас уже может голова кружиться от недоедания. В таком состоянии глупо будет попытаться вернуться в лагерь.— Понимаю. — Зельда больше ничего не сказала. Речь шла о выживании. При таких обстоятельствах никто не обязан был следовать Килнианским правилам питания. Сегодня вечером она не могла позволить себе такой роскоши, как вегетарианство. — И что мы будем делать?Расчет достал бластер.— Будем тихо сидеть и ждать, пока соберется толпа.— Какая толпа?— Те гости, которые придут закусить покойным замкозубом. Рано или поздно по пути к столу кто-нибудь пройдет мимо нас. Я попытаюсь его подстрелить раньше, чем он поймет, что мы представляем собой опасность.Зельда кивнула, огромным усилием воли прервав неприятный спазм, сжавший ее желудок. Она молча сидела рядом с Расчетом. Начало смеркаться. Вскоре подошли и первые гости. Главный признак этого — глаза. Слишком много глаз. Они мерцали и вспыхивали в темноте.Потом раздались шорохи и пронзительные вопли. Зельда решила, что гости воспитанностью не отличаются. А кое-кто из них уже успел превратиться в закуску. Ее затрясло от этой мысли, но она заставила себя сидеть неподвижно.Неосторожный и чересчур нетерпеливый гость, оказавшийся слишком близко от края поляны, был четырехногим прыгучим существом, покрытым не чешуей, а мехом. Зельде так хотелось, чтобы гость оказался чешуйчатым! Не испытывать симпатии к существам, покрытым чешуей, гораздо легче. Конечно, такое отношение было совершенно нелогичным и даже первобытным, но Зельда ничего не могла с собой поделать. Она зажмурилась, когда Расчет вскинул бластер.— Хватай его, — рявкнул он, — пока кто-нибудь тебя не опередил!Зельда вскочила и кинулась к краю поляны. Маленький прыгун неподвижно лежал всего в полуметре от магического круга. Он казался удивительно симпатичным и жалким, пока она не разглядела клыки в его .пасти. Протянув руку, она ухватилась за пушистый хвост и втянула тушку внутрь защищенного круга. Сердце ее отчаянно колотилось, а желудок опять сжался спазмом. Огромные мертвые глаза с молчаливой укоризной смотрели прямо на нее.— Я займусь им. — Расчет с трудом подошел к границе и вытащил свой нож. Достав из портупеи маленький кварцфонарик, он установил его так, чтобы прыгун был освещен. — Ты никогда не производила препарирования во время занятий по биологии, которые ты так любишь вспоминать?Зельда с трудом сглотнула.— Нет. Нам только демонстрировали голограммы. Я не собиралась стать биологом, так что необходимости научиться препарировать не было.— Это будет совсем не похоже на аккуратненькую и чистую голограмму. Почему бы тебе не заняться пламенником, пока я приготовлю ужин?С этими словами Расчет вручил ей маленький пламенник, вытащенный им все из той же портупеи, а сам снова повернулся к прыгуну.Стараясь не глядеть в его сторону, Зельда принялась разжигать аварийный пламенник. Она быстро отрегулировала пламя небольшой горелки. Смотреть на огонь было приятно. В самом сердце джунглей он придавал ощущение спокойствия.Расчет быстро слабел. Зельда с тревогой наблюдала, как он смывает кровь с рук в звонком ручье, протекавшем через поляну. Но она не стала ничего ему говорить, пока он поджаривал куски мяса, наколов их на острие ножа.Зельда слушала, как шипит капающий в огонь жир. Она пыталась задерживать дыхание, лишь бы не чувствовать запах жарящегося мяса. Расчет протянул ей кусок. Она молча взяла его. Боже! Как это можно есть?— Осторожно, горячо.Он жадно впился зубами в дымящийся кусок мяса.Сморщившись, Зельда чуть-чуть откусила от своей порции. Глядя прямо перед собой, она принялась медленно его пережевывать, с трудом глотая кусочки. По другую сторону пламенника Расчет энергично поглощал мясо, внимательно за ней наблюдая. Под его пристальным взглядом Зельда заставляла себя глотать мясо, представляя, что это — просто лекарство.— Нам страшно повезло, что ты вспомнил о портупее и бластере, — заметила она, пытаясь завести непринужденную застольную беседу. В темноте другие обедающие разговаривали не столь вразумительно: визг, рычание, шипение, вопли. Зельде ничего не оставалось, кроме как молить Бога, чтобы они быстрее покончили с обедом.— Тут был скорее инстинкт, чем везение. И уж конечно, не предусмотрительность или продуманные действия. В тот момент голова у меня плохо работала. Я просто помню, что почувствовал себя неуютно. Портупея стала вроде части меня. А бластер на Ренессансе всегда с тобой. — Он обглодал ногу. — Ну, как у тебя дела?— Прекрасно, — с трудом выдавила она, заставив себя проглотить еще кусочек.— По-моему, ты немного позеленела. — Он разглядывал ее в неровном свете пламенника. — Ты точно нормально себя чувствуешь?— ДаОн понимающе улыбнулся:— Бедная Зельда. На тебя в последнее время постоянно сваливается что-то новое, да?— Путешествие оказалось не совсем таким, как я ожидала,— Ты преуменьшаешь!Она почему-то не хотела сдаваться.— Но благодаря тебе я, кажется, нашла кратчайший путь к моей цели.Она оглянулась назад, туда, где чернел вход в помещение архива.— Ты что, решила, что это и есть та легенда? То, что ты искала?Теперь его лицо было совершенно непроницаемым.— Может быть. Ты ведь не будешь спорить, что здесь действовала телепатическая связь? Впервые я почувствовала ее вчера днем, пока дожидалась тебя. Может, из-за ослабленного защитного поля? Тебе никогда не приходило в голову, что экраны мешают контакту:— Но этой ночью экраны работали на полную мощность.— Ты прав. — Зельда начала размышлять вслух. — Но к этому моменту механизм, отвечающий за контакт, уже, так сказать, узнал наше местоположение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36