А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



«Александрова Н. Охота на газетную утку»: Нева; СПб.; 2004
ISBN 5-7654-3648-X
Аннотация
У настоящего журналиста профессиональный нюх на сенсации! Молодая журналистка Саша Петухова сама не подозревала, сколько шуму наделает ее статья о пропаже оргтехники в маленькой фирме. Ее «газетная утка» взорвалась, словно динамитная шашка в бочке с порохом! А все из-за того, что Саша предположила в своей статье, что в городе намечается передел сфер влияния… Первым людям города не могло понравиться, что какая-то журналистка путается под ногами, и поэтому на Сашу объявлена жестокая охота. Ей нужно спастись во что бы то ни стало, иначе город просто осиротеет без своей лучшей журналистки!
Наталья АЛЕКСАНДРОВА
ОХОТА НА ГАЗЕТНУЮ УТКУ
* * *
Ровно в восемь тридцать в квартире Николая Васильевича Трубина заработал домофон.
— Николай Васильевич, машина подана! — раздался голос шофера Жени.
Трубин был уже одет. Он вышел на лестничную площадку. Возле лифта стояла незнакомая девушка — невысокая, симпатичная, с немного раскосыми глазами.
«Небось от Валеры уходит, — подумал Трубин с легкой завистью, — шалун Валерик, за сорок, а каждый день новые девушки. И не проводит ведь».
Легким кивком обозначив свою симпатию, вошел следом за красоткой в лифт. Она замялась, нажимая на кнопку, и лифт пошел не вниз, а вверх.
— Э, девушка, вы куда? — удивился Трубин. — Вы что-то не то нажали!
— Да что вы? — С милой улыбкой девица обернулась к нему и вдруг, с резким шипением выдохнув воздух, мгновенным неуследимым движением накинула на шею Николая Васильевича тонкий шелковый шнурок.
«Что за безобразие!» — хотел возмущенно крикнуть Трубин, но не смог, потому что в его гортани что-то противно хрустнуло, и невыносимая боль хлынула в горло, как расплавленный металл. Николай Васильевич пошатнулся, замахал руками. Глаза его вылезли из орбит, в лифте стало сразу удивительно темно, и все вокруг сделалось дымно-багровым. Потом в голове у него взорвался слепящий шар, и все кончилось.
Николай Васильевич Трубин сполз по стене и затих на полу лифта с широко открытыми выпученными глазами, в которых застыло выражение удивления и обиды.
Симпатичная девушка аккуратно сняла с шеи Трубина шнурок, убрала в карман своей куртки и вышла из лифта, который как раз остановился на четырнадцатом этаже.
Открыв дверь, она вышла с лестничной площадки на широкий балкон, пригнулась, чтобы ее не было видно снизу, и перебралась на соседний балкон. Через минуту девушка уже спускалась на лифте в соседнем подъезде, еще через минуту она вышла из подъезда, не привлекая к себе внимания, и быстрым деловым шагом направилась к остановке троллейбуса.
Шофер Женя подождал еще несколько минут — мало ли что может задержать босса — и наконец снова подошел к домофону.
Довольно долго ему никто не отвечал, потом из динамика послышался заспанный и недовольный голос Риммы Григорьевны, супруги Трубина, которая почти никогда не вставала раньше двенадцати.
— Как — где Николай Васильевич? — удивленно переспросила она. — Тебе лучше знать.
Разве он еще не ушел?
Пару раз окликнув мужа и даже сделав несколько шагов по бескрайней квартире, Римма Григорьевна вернулась к домофону и с еще большим недовольством повторила Жене, что дома босса нет.
Шофер забеспокоился, потому что по совместительству на него возлагалась и охрана Трубина. Открыв своим ключом дверь подъезда, он вошел внутрь и вызвал лифт, чтобы подняться на шестой этаж. Но когда лифт спустился и двери его открылись, ситуация прояснилась во всей своей отвратительной достоверности.
Женя не справился с задачей охраны шефа. Шеф с широко открытыми выпученными глазами сидел на полу лифта, и он был несомненно и стопроцентно мертв.
* * *
На экране телевизора девочки в разноцветных платьях кружились под музыку, держа в руках огромные искусственные цветы.
Я сидела на диване, закутавшись в плед, и тупо пялилась в экран. Было совершенно нечего делать, то есть я не представляла себе, что могу сделать в данной ситуации. Все, что могло случиться, уже случилось, и от меня больше ничего не зависит.
Вот именно, в этой истории от меня никогда ничего не зависело. Все, что произошло со мной за последнее время, случилось как бы помимо меня, без моего на то желания.
Мной манипулировали, мной управляли, причем так искусно, что я ничего не замечала.
Сама того не желая, я делала то, что от меня требовалось, и думала, что инициатива исходит от меня самой.
И все же, был ли момент в этой истории, когда я могла остановить ход событий или хотя бы направить их в другую сторону? Был ли момент, когда от моих поступков что-то зависело?
Я — человек глубоко реалистичный. Научную фантастику с детства терпеть не могу.
Все эти разговоры о том, что вот как было бы здорово и что вообще было бы, если бы можно было вернуться на две недели назад и в понедельник утром встать не с левой ноги, а с правой, по моему мнению, не стоят и выеденного яйца. Но я хочу понять, отчего я позволила собой управлять, кто я — безмозглая идиотка или просто жертва случайного стечения обстоятельств?
Итак, когда же все началось? Тогда ли, когда я вытащила письмо из нашего почтового ящика? Оно было адресовано мамуле, и обратным адресом был указан Зауральск. В Зауральске у нас с мамулей родственников нет, общих знакомых тоже, поэтому я бросила письмо в прихожей на столик с телефоном и больше про него не вспоминала. Что, если бы я тогда разорвала то письмо, не читая, и клочки пустила по ветру? Ничего бы не изменилось, потому что в наше время, когда почтовое ведомство работает из рук вон плохо, никто не станет доверять важную информацию простому письму.
Стало быть, началось все гораздо позже, когда вечером у нас в квартире раздался длинный междугородный звонок. Краем уха я разобрала мамулин голос, радостно кого-то приветствующий, и, поскольку не последовало ее окрика: «Александра, это тебя!», я спокойно продолжала заниматься своим делом.
Чтобы не возвращаться потом к второстепенным вопросам, сразу же скажу, что по профессии я журналист. По профессии, но не по призванию, считает моя мать, и я склонна с ней в этом согласиться. Так или иначе, чем-то нужно зарабатывать на жизнь, потому что живем мы с мамулей вдвоем, содержать нас некому: у мамули нет мужа уже, а у меня — еще. Но, как не устает она повторять, если я и дальше буду продолжать в том же духе, то вряд ли он (муж) у меня когда-нибудь вообще. будет.
Так что в тот вечер, когда звонили из Зауральска, я сидела в своей комнате за компьютером и писала статью, уж не помню на какую тему. Статью нужно было сдать к завтрашнему утру, поэтому я углубилась в работу с головой. Поэтому, как выяснилось гораздо позднее, я просто не расслышала мамулиного вопроса, не буду ли я против, если у нас в квартире поживет некоторое время ее старинный приятель из Зауральска? В гостинице для него слишком дорого, а у нас все-таки три комнаты, и живем в них только мы вдвоем, так что приятель никого не стеснит.
Когда я работаю, то разговариваю с мамулей, пользуясь методом Винни Пуха, то есть через равные промежутки времени вставляю в ее монолог попеременно две фразы: «Да-да, конечно» и «Нет-нет, ни в коем случае». Очевидно, подошла очередь «Да-да, конечно», потому что мамуля, услышав положительный ответ, тотчас же оставила меня в покое.
Скажу сразу, я пыталась пользоваться таким же методом не только тогда, когда работаю, потому что мамуля у меня, конечно, женщина неплохая, любит меня, но еще не потеряла надежду перевоспитать свою единственную дочь. Просто удивительно, как моя мать — женщина, обладающая завидной толикой здравого смысла, независимостью и упорством, а также всегда умевшая трезво оценивать свои и чужие силы, — может питать такие беспочвенные надежды. Скорее всего, ей просто стыдно признать свое поражение.
Предмет спора у нас в конечном итоге всегда один: это я, моя внешность, характер и образ жизни. Дело в том, что мы с мамулей не блещем красотой. Не подумайте, конечно, что на лице у меня или у мамули какое-нибудь жуткое родимое пятно, или нос загибается крючком, как у Бабы-Яги. От такого безобразия Бог миловал. И глаза у нас самого обычного размера, и нос не длиннее нормы, и рот не как у лягушки… Но в целом нельзя не признать, что внешность у нас с мамулей самая ординарная и невыразительная, ни один взгляд не остановится ни на лице, ни на фигуре. По рассказам мамули, она поняла это очень рано, чуть ли не в шестом классе школы. Она не стала расстраиваться и плакать по ночам в подушку, как сделали бы все остальные девчонки в ее возрасте. Нет, мамуля поразмыслила в одиночестве и сделала ставку на стиль.
«Я — женщина, которая сделала себя сама!» — любит повторять мамуля, она до сих пор следует принятому в шестом классе решению и очень гордится собой.
Действительно, одевается и причесывается она всегда с большим вкусом, хотя на взгляд некоторых — слишком экстравагантно. В этом отношении я — полная ей противоположность, совершенно не слежу за своим гардеробом и частенько даже забываю сделать макияж перед выходом на работу. Для мамули такое просто немыслимо, она даже мусор вынести на лестницу и то ненакрашенной не выйдет.
Надо сказать, что усилия мамули не пропали даром — не в отношении меня, а в отношении ее самой. Сейчас она работает на Ленфильме — преподает там на коммерческих курсах, учит глупеньких дочерей обеспеченных родителей, как одеваться, накладывать макияж и правильно выходить из иномарки, будучи одетой в мини-юбку.
Я же считаю, что уж если природа не посчитала нужным одарить человека красотой, то никакой экстравагантностью этого не заменишь. Мамуля возражает, что такая позиция выработалась у меня от лени, что мужчины не так падки на красоту, как заявляют об этом, и что если бы я приложила хоть немного сил.., в общем, это неинтересно.
Кажется, я отвлеклась от темы. Кстати, это один из моих недостатков — я жутко рассеянна, вечно все забываю и опаздываю на любую встречу. Кроме того, не могу сосредоточиться на главном, отвлекаюсь по пустякам, как и сейчас.
Так вот, я думаю, что случилось бы, если тогда на вопрос мамули, не против ли я, чтобы у нас пожил некоторое время ее приятель из Зауральска, я ответила бы: «Нет-нет, ни в коем случае». Думаю, что ничего бы не изменилось.
Мамуля бы стала убеждать меня, трясти за плечо, отвлекла наконец от компьютера, и результатом всего этого стала бы ненаписанная статья. А Петр Ильич все равно бы поселился у нас, мамуля бы меня уговорила.
После того звонка я снова все забыла и очень удивилась, когда как-то утром обнаружила мамулю на кухне. Она ставила тесто.
Как я говорила, мы очень похожи лицом, а также есть у нас некоторые общие внутренние качества. Например, лень. Я ленива, и не боюсь в этом признаться — такая уж уродилась. Но мамуля тоже ленива, так сказать, в быту, только она утверждает, что ей, как сугубо творческой натуре, невмоготу заниматься обыденными вещами — так она называет домашнее хозяйство. Подозреваю, что именно поэтому они в свое время расстались с моим отцом. Но это было очень давно, и мамуля не любит об этом вспоминать.
Так или иначе мамуля может загореться и испечь какой-нибудь немыслимый торт, сшить за один вечер весьма экстравагантную юбку или связать шарф дивного сочетания цветов, но изо дня в день готовить, мыть, убирать и стирать она не в состоянии. Я, как уже говорилось, могу себя заставить убирать только за собой, на обиход второго человека моей силы воли не хватит.
Мамуля быстро нашла выход, и в нашей квартире два раза в неделю стала появляться Анна Леопольдовна — весьма бодрая старуха, расторопная и деловая. Мамуля откопала ее в дебрях Ленфильма — старуха всю жизнь снималась в массовках. Так как в последнее время жизнь на Ленфильме не очень-то кипит, массовочных заработков явно не хватало, и старуха согласилась пойти в домработницы.
Нынче утром мамуля обреталась на кухне, на ней был кокетливый передничек в розовую клеточку, и руки по локоть в муке. , — Что случилось? — Я сонно вытаращилась на родительницу. — С чего это пироги?
— Как это — с чего? Сегодня приезжает Петр Ильич, надо же накормить человека с дороги как следует!
Увидев по моему лицу, что я понятия не имею ни о каком Петре Ильиче, мамуля не рассердилась, а принялась терпеливо объяснять, что сегодня во второй половине дня прилетает из Зауральска ее старинный приятель, они когда-то давно вместе учились в институте, близко дружили…
— Бывший поклонник? — на всякий случай осведомилась я.
— Ах, да что теперь об этом вспоминать! — отмахнулась мамуля. — Это было лет сто назад!
— Скажи Леопольдовне, чтобы ничего у меня на столе не трогала! — крикнула я перед тем, как закрыться в ванной.
— Александра! — Мамуля не дала двери захлопнуться. — Я очень тебя прошу, выгляди сегодня прилично! Человек первый раз тебя увидит, что он подумает?
— Господи, да я-то ему зачем! — отмахнулась я. — Он же к тебе приезжает…
— Он приезжает по делам, — строго напомнила мамуля, — а твой внешний вид — это форменное неуважение к гостю!
— Мам, ну что же делать, если я некрасивая уродилась, — заныла я, — мам, я на работу опоздаю…
— На свою работу ты можешь хоть вообще не ходить! — закричала мамуля. — Лучше бы занялась собственной внешностью, тогда, глядишь, и работу бы нашла приличную!
На такой выпад я не посчитала нужным ответить, вырвала ручку двери у мамули из рук и закрылась в ванной на задвижку.
Стоя под душем, я подумала, что насчет работы мамуля, безусловно, права. Ей есть на что сетовать, потому что она-то как раз приложила в свое время все силы, чтобы устроить меня на приличную работу.
После окончания мной факультета журналистики, мамуля решила, что лучше всего будет устроить меня на телевидение. Там, дескать, все на виду и больше шансов, что меня заметят и продвинут. Она нажала на все пружины, вспомнила все связи, телефон чуть не расплавился от бесконечных разговоров. И однажды мамуля торжественно сообщила мне, что есть шанс получить работу на телеканале.
Меня приглашают на собеседование. Все, что могла, она для своей дочери сделала, и теперь результат зависит только от меня самой.
Еще мамуля протащила меня по магазинам и заставила купить брусничного цвета строгий костюм и очки в темной оправе — для солидности.
Утром в назначенный день, обрядив меня во все это, мамуля вытолкала меня из дому, пожелав, как водится, ни пуха ни пера. Не знаю, как бы обернулось дело, возможно, я и сумела бы произвести впечатление на будущего работодателя, но…
Человек я довольно здоровый, редко болею, но природа наградила меня жуткой аллергией на желтые цветы. То есть совершенно обыкновенное явление — аллергия на пыльцу желтых цветов, она описана в любом медицинском справочнике. Как только в радиусе десяти метров от меня появляется желтый цветок — одуванчик, первоцвет, желтая ромашка или огромный цветок тыквы, — я начинаю жутко чихать, нос закладывает намертво и из глаз текут реки слез. Спокойно существовать могу только осенью и зимой, разумеется, если не ходить в ботанический сад.
В тот раз было начало апреля, на улицах еще лежал снег, но у редактора в кабинете стоял огромный букет желтых нарциссов.
Я смогла ответить только на два его вопроса, а дальше расчихалась и сквозь слезы успела разглядеть только выражение брезгливого удивления на его лице.
Мамуля рвала и метала. Она никак не могла примириться со своим поражением.
Вообще я заметила, что сенная лихорадка ввиду своего проявления не считается у обычных людей за болезнь. Ну подумаешь, почихала немножко. Еще никто не умирал от чиха, говорят мне. Так-то оно так, но попробуйте вести переговоры о работе, когда в носу свербит и тушь предательски растекается от слез.
Надеяться, что работодатель сам страдает чем-то подобным и проникнется ко мне сочувствием, — значит, ждать от судьбы слишком многого. Если даже собственная мать заявила мне тогда в пылу ссоры, что я все сделала нарочно, то что уж говорить о посторонних…
Таким образом, с телевидением было покончено, и мамуля устроила меня в газету «Невский вестник». Меня взяли в отдел культуры, но назначили испытательный срок. Сначала все шло хорошо, я довольно быстро освоилась в газете, но когда испытательный срок подходил к концу, в нашем городе проездом оказался известный дирижер. То есть когда-то он жил в нашем городе, но после того, как получил всемирную известность, судьба забросила его не то в Париж, не то в Мадрид — словом, застать его в Питере считалось величайшей удачей, а взять интервью — недосягаемой мечтой каждого журналиста, работающего у нас в отделе культуры.
Он согласился выкроить несколько минут в своем расписании, и, можете себе представить, послали меня! Кто-то был в отпуске, кто-то — в командировке в Сочи, там проходил кинофестиваль, словом, все приличные люди куда-то испарились, и судьба дала мне шанс приобщиться к искусству в лице великого дирижера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25