Леди Джэнет подошла к ней и с сердечной добротой взяла ее за обе руки.— Милое дитя, добро пожаловать к нам! Вы сошли вниз, чтобы доставить удовольствие мне?Она молча наклонила голову в знак согласия. Леди Джэнет указала на Ораса.— Вот кто желает видеть вас, Грэс.Она не поднимала глаз, она стояла покорно, устремив взгляд на корзиночку с разноцветной шерстью, висящую на ее руке. — Благодарю вас, леди Джэнет, — сказала она слабым голосом.— Благодарю вас, Орас.Орас взял ее под руку и подвел к дивану. Она задрожала, когда села и осмотрелась вокруг. В первый раз видела она столовую после того, как очутилась лицом к лицу с воскресшей покойницей.— Зачем вы пришли сюда, мой ангел? — спросила леди Джэнет. — В гостиной было бы для вас теплее и приятнее.— Я увидела экипаж у подъезда. Я боялась встретиться с гостями в гостиной.Когда она это ответила, вошел лакей и доложил о приехавших гостях. Леди Джэнет вздохнула устало.— Я должна пойти и выпроводить их, — сказала она, покоряясь обстоятельствам. — А вы что будете делать, Грэс?— Я останусь здесь, если вы позволите.— А я посижу с ней, — прибавил Орас.Леди Джэнет колебалась. Она обещала увидеться с племянником в столовой, когда он вернется, — увидеться наедине. Успеет ли она выпроводить гостей и увести свою приемную дочь в гостиную до прихода Джулиана? До домика привратника было десять минут ходьбы и Джулиан должен был еще толковать с привратником. Леди Джэнет решила, что времени у нее достаточно. Она ласково кивнула Мерси и оставила ее наедине с женихом.Орас сел рядом с Мерси на диване. Насколько допускала его натура, он был предан Мерси.— С прискорбием вижу, как вы страдали, — сказал он, с искренним огорчением в лице смотря на нее. — Постарайтесь забыть, что случилось.— Я стараюсь. А вы много думаете об этом?— Душа моя, стоит ли об этом думать?Она поставила корзину на колени. Ее исхудалые пальцы стали сортировать шерсть.— Видели вы мистера Джулиана Грэя? — спросила она вдруг.— Видел.— Что он об этом говорит?Она взглянула на Ораса в первый раз, пристально рассматривая его лицо. Ответ Ораса был уклончив.— Право, я не спрашивал мнения Джулиана, — сказал он.Мерси вновь опустила глаза со вздохом на корзину, подумала и опять стала допытываться.— Почему мистер Джулиан Грэй не был здесь целую неделю? — продолжала она. — Слуги говорят, что он уехал за границу. Правда это?Бесполезно было отпираться. Орас согласился, что слуги сказали правду.Пальцы Мерси Мерик вдруг прекратили свою тревожную работу с шерстью, дыхание ее заметно участилось. Что Джулиан Грэй делал за границей? Наводил справки? Неужели он один из всех, присутствовавших при этой ужасной встрече, подозревал ее? Да, он был умнее, он имел опыт лондонского пастора, знающего об обманах и о вероломствах, и о женщинах, решавшихся на них. Нечего теперь сомневаться, Джулиан подозревал ее.— Когда он вернется? — спросила она таким тоном, что Орас едва мог расслышать.— Он уже вчера вернулся.Слабый румянец медленно выступил на ее бледном лице. Она вдруг оставила корзинку и сложила руки, чтоб скрыть трепет их, прежде чем задала следующий вопрос:— Где?..Она остановилась, чтобы придать твердость голосу.— Где та женщина, — продолжала она, — которая пришла сюда и испугала меня?Орас поспешил успокоить ее.— Эта женщина больше не придет, — сказал он, — не говорите о ней, не думайте о ней!Она покачала головой.— Я хочу знать, — настаивала она, — каким образом мистер Джулиан Грэй познакомился с ней?На это ответить было легко. Орас рассказал о консуле в Мангейме и о рекомендательном письме. Она слушала внимательно и сказала, когда Орас замолчал, более твердым и громким голосом:— Стало быть, она была совершенно незнакома мистеру Джулиану Грэю до этого?— Совершенно незнакома, — ответил Орас. — Не задавайте больше вопросов, не говорите больше ни слова о ней, Грэс! Я запрещаю разговаривать на эту тему. Полно, моя дорогая! — сказал он, взяв ее за руку и нежно наклоняясь к ней. — Развеселитесь! Мы молоды, мы любим друг друга, теперь пора нам быть счастливыми!Ее рука вдруг похолодела и задрожала в его руке. Голова бессильно опустилась на грудь. Орас вскочил в испуге.— Вам холодно — вам дурно, — спросил он. — Позвольте мне принести вам рюмку вина. Позвольте мне поправить огонь в камине!Графины еще стояли на столе. Орас заставил ее выпить портвейна. Она выпила полрюмки. Даже это небольшое количество вина сказалось на ее чувствительном организме. Оно пробудило ослабевшую энергию ее души и тела. Орас с тревогой наблюдал за ней, не привлекая ее внимания, и опять оставил Мерси, чтобы поправить огонь в камине на другом конце комнаты. Глаза ее следили за ним устало, с суровым и безмолвным отчаянием.— Развеселитесь! — повторила она про себя шепотом. — Мне развеселиться! О, Боже!Мерси посмотрела вокруг на роскошь и красоту этой комнаты, как смотрят те, кто прощаются со знакомыми местами. Через минуту взгляд ее остановился на богатом платье, которое было на ней, — подарке леди Джэнет. Она подумала о прошлом, она подумала о будущем. Неужели близко то время, когда она опять очутится в приюте или на улицах? Она, приемная дочь леди Джэнет, невеста Ораса Голмкрофта! Внезапный приступ беспечности овладел ею при мысли о наступающем конце. Орас прав. Почему не развеселиться? Почему не воспользоваться оставшимся временем? Последние часы ее жизни в этом доме приближаются к концу. Почему не наслаждаться ей украденным положением, пока она может?«Искательница приключений, — шептал внутри нее насмешливый голос, — будь верна твоему характеру. Отгони от себя угрызения совести. Угрызения — это роскошь честной женщины».Она схватила свою корзинку с шерстью, вдохновленная новой мыслью.— Позвоните в колокольчик! — закричала она Орасу, стоявшему у камина.Он оглянулся с удивлением. Звук ее голоса изменился до такой степени, что ему показалось, будто в комнате должна быть другая женщина.— Позвоните в колокольчик! — повторила она. — Я оставила мою работу наверху. Если вы хотите, чтобы я была в настроении, то у меня должна быть моя работа.Удивленно смотря на нее, Орас машинально протянул руку к колокольчику и позвонил. Вошел слуга.— Сходите наверх и спросите у горничной мою работу, — сказала она резко.Даже слуга удивился. Она имела обыкновение говорить со слугами тихо и уважительно, чем давно привлекла к себе их сердца.— Вы слышите? — спросила она нетерпеливо. Слуга поклонился и вышел исполнять данное ему приказание.Она обернулась к Орасу с сверкающими глазами и с лихорадочным румянцем на щеках.— Как прекрасно, — сказала она, — принадлежать к высшему сословию! У бедной женщины нет горничной, чтобы одевать ее, лакея, чтобы посылать наверх. Стоит ли жить, Орас, не имея пяти тысяч фунтов годового дохода?Слуга вернулся с вышивкой. Мерси взяла ее с каким-то вызовом и велела принести скамеечку. Лакей повиновался. Она швырнула вышивку на диван.— Я передумала и не хочу работать, — сказала она, — отнесите назад.Прекрасно вышколенный слуга, втайне удивляясь, опять повиновался. Орас с безмолвным удивлением подошел к дивану, внимательнее посмотрев на свою невесту.— Какой серьезный у вас вид! — воскликнула она с видом веселым и беззаботным. — Может быть, вы не одобряете моей лености? Я на все готова, чтобы угодить вам. Но я не стану подниматься на лестницу и опять спускаться. Позвоните в колокольчик.— Милая Грэс, — серьезно возразил Орас, — вы очень ошибаетесь. Я даже и не думал о вашей работе.— Это все равно, нельзя посылать за работой, а потом отсылать ее назад. Позвоните в колокольчик.Орас смотрел на нее не шевелясь.— Грэс! — сказал он. — Что случилось с вами?— Откуда я знаю? — возразила она небрежно. — Ведь вы мне сказали, чтобы я развеселилась? Позвоните вы в колокольчик? Или позвонить мне?Орас покорился. Он нахмурился, когда возвращался к колокольчику. Он принадлежал к числу того множества людей, которые инстинктивно сердятся на все новое для них. Эта странная вспышка была для него совершенной новостью. Первый раз в жизни он сочувствовал слуге, когда многострадалец появился опять.— Отнесите назад мою работу, я передумала.С этим коротким объяснением она с наслаждением откинулась на мягкие подушки дивана, размахивая мотком шерсти над головой и лениво смотря на него.— Я хочу сделать замечание, Орас, — продолжала она, когда за посланным затворилась дверь. — Только люди нашего звания могут иметь хороших слуг. Заметили вы? Ничто не раздражает этого человека. Слуга у бедных людей наговорил бы дерзостей, простая служанка стала бы спрашивать, когда я наконец образумлюсь.Слуга вернулся с вышивкой. На этот раз она приняла его любезно и поблагодарила.— Давно вы видели вашу мать, Орас? — вдруг спросила она, привстав и занявшись работой.— Я видел ее вчера, — ответил Орас.— Надеюсь, она понимает, что нездоровье не позволяет мне быть у нее. Она на меня не сердится?Спокойствие вернулось к Орасу. Уважение к матери, заключавшееся в вопросе Мерси, польстило его самолюбию. Он опять сел на свое прежнее место на диван.— Сердится на вас! — ответил он улыбаясь. — Милая Грэс, она просила меня передать вам ее любовь. Мало того, она приготовила для вас свадебный подарок.Мерси, по-видимому, прилежно занялась своей работой. Она ниже наклонилась над вышиванием, так низко, что Орас не мог видеть ее лицо.— Вы знаете, какой это подарок? — спросила она рассеянно тихим голосом.— Нет. Я знаю только, что он ждет вас. Сходить мне за ним сегодня?Она не приняла этого предложения и не отказалась от него — она продолжала заниматься своей работой прилежнее прежнего.— Времени много, — настаивал Орас, — я могу сходить до обеда.Она все не обращала внимания, она все не поднимала глаз.— Ваша мать очень добра ко мне, — сказала она вдруг. — Я боялась одно время, что она не сочтет меня достойной быть вашей женой.Орас снисходительно засмеялся, его самолюбию это льстило больше прежнего.— Какая нелепость! — воскликнул он. — Дорогая моя, вы родственница леди Джэнет Рой, ваша фамилия почти так же хороша, как и наша.— Почти? — повторила Марси. — Только почти?Минутная веселость сразу исчезла с лица Ораса. Вопрос о фамилии был так серьезен, что о нем легкомысленно говорить было нельзя. Благопристойность и торжественность появилась в его обращении. Он имел такой вид, как будто этот день был воскресеньем и он собрался в церковь.— В нашей фамилии, — начал он, — мы происходим с двух сторон: по отцу — от саксонцев, по матери — от нормандцев. Фамилия леди Джэнет старинная — только с ее стороны.Мерси опустила свое вышивание и посмотрела Орасу прямо в лицо. Она также придавала немалую важность тому, что хотела сказать дальше.— Если бы я не была родственница леди Джэнет, — г начала она, — захотели ли бы вы жениться на мне?— Мой ангел! К чему спрашивать? Вы родственница леди Джэнет.Она не дала ему возможности уклониться с помощью этого ответа.— Положим, что я не родственница леди Джэнет, — настаивала она. — Положим, что я только хорошая девушка и ничего не имею, кроме собственного достоинства. Что ваша мать сказала бы тогда?Орас все уклонялся от ответа — только затем, чтобы к нему приставали еще больше.— Для чего вы спрашиваете? — спросил он.— Для того, чтобы вы мне ответили, — ответила она. — Приятно было бы вашей матери, если бы вы женились на бедной девушке незнатного происхождения, в пользу которой не говорило бы ничего, кроме ее собственных добродетелей?Орас был просто прижат к стене.— Если вы хотите знать, — ответил он, — то я вам скажу, что моя мать не одобрила бы такого брака.— Неважно нет, хороша или нет была бы девушка?В ее тоне было что-то вызывающее — почти угрожающее. Орас был раздосадован и выказал это, когда заговорил.— Моя мать уважала бы эту девушку, не переставая уважать сама себя, — сказал он. — Моя мать помнила бы о своих обязанностях к фамильному имени.— И сказала бы нет?— Она сказала бы нет!— А!В этом восклицании были и боль и презрение, заставившие Ораса вздрогнуть.— Что с вами? — спросил он.— Ничего, — ответила она и опять взяла свое вышивание.Он сидел возле и тревожно смотрел на нее, все его надежды сосредоточились в этом браке. Через неделю, если захочет, она может вступить его женой в эту старинную фамилию, о которой он говорил с такой гордостью."О! — подумала она, — если бы я его не любила! Если бы я могла думать только об его безжалостной матери!С тревогой сознавая, что между ними возникло какое-то отчуждение, Орас заговорил опять.— Надеюсь, я вас не оскорбил, — сказал он.Она опять обернулась к нему. Работа незаметно упала на ее колени. Ее большие глаза с нежностью смотрели на Ораса. Улыбка грустно задрожала на красивых губах. Она ласково положила руку на его плечо. Вся задушевность ее голоса придала очарование следующим словам, которые она сказала ему. Несчастное сердце этой женщины жаждало слов утешения, которые могли сойти только с его губ.— Вы любили бы меня, Орас, — не терзаясь мыслью о фамильном имени?Опять фамильное имя! С какой странной настойчивостью возвращалась она к этому! Орас смотрел на нее, не отвечая, но напрасно стараясь разобраться, что происходило в ее душе.Она взяла его за руку и крепко сжала ее — как будто хотела вырвать у него ответ таким образом.— Вы любили бы меня? — повторила она.Неотразимые чары ее голоса и прикосновения покорили его. Он ответил горячо:— При всех возможных обстоятельствах! Под всяким именем!Ее руки обвились вокруг шеи Ораса, и ее взгляд устремился на него.— Правда это? — спросила она.— Правда, как то, что над нами небо.Она с жадным восторгом упивалась этой пошлой фразой. Она заставила Ораса повторить их по новому.— Все равно, кто бы я ни была? Для меня одной?— Для вас одной!Она вновь обняла его обеими руками и страстно положила голову на его грудь.— Я люблю вас! Я люблю вас!! Я люблю вас!!!Голос ее возвышался с истерической пылкостью при каждом повторении этих слов, а потом вдруг понизился до хриплого крика, ярости и отчаяния. Сознание ее настоящего положения открылось во всем своем ужасе, когда признание в любви сорвалось с ее губ. Руки ее опустились, она откинулась на подушки дивана и закрыла лицо руками.— О, оставьте меня! — слабо простонала она. — Уйдите! Уйдите!Орас старался обнять ее и приподнять. Она вскочила и оттолкнула его от себя диким движением, как будто испугалась его.— Свадебный подарок! — вскричала она, ухватившись за первый предлог, пришедший ей в голову. — Вы предлагали принести мне подарок вашей матери. Я умираю от желания посмотреть, что это. Ступайте и принесите!Орас старался успокоить ее. Это было все равно, как если бы он старался успокоить ветер и море.— Ступайте! — повторила она, прижимая к груди сжатые в кулаки руки. — Я нездорова. Разговор волнует меня, я в истерике, мне лучше остаться одной. Принесите мне подарок. Ступайте!— Прислать к вам леди Джэнет? Вызвать горничную?— Не присылайте никого! Не звоните никому! Если вы любите меня, оставьте меня здесь одну. Оставьте меня сейчас!— Увижу я вас, когда вернусь?— Да! Да!Ничего больше не оставалось, как повиноваться ей. Неохотно и с неприятным предчувствием Орас вышел из комнаты.Она вздохнула с облегчением и опустилась на ближайшее кресло. Останься Орас еще минуту, она чувствовала, она знала — ее душа не выдержала бы, она открыла бы ему страшную истину."О, — подумала она, прижимая холодные руки к пылающим глазам, — если бы я могла поплакать теперь, когда никто меня не видит! "Комната была пуста, Мерси имела основательные причины заключить, что она одна. А между тем в эту самую минуту были уши, слушавшие ее, были глаза, ожидавшие увидеть ее. Мало-помалу дверь позади нее, находившаяся напротив библиотеки, ведущей в бильярдную, тихо отворялась понемногу. Рука в черной перчатке и в черном рукаве отворяла дверь. Прошла минута. Показалось изнуренное, бледное лицо Грэс Розбери, украдкой заглядывавшей в столовую.Глаза ее сверкнули мстительным огнем, когда она увидела Мерси, сидящую одну в дальнем конце комнаты. Понемногу Грэс отворила дверь шире, сделала шаг вперед и остановилась. Звук, чуть слышный на другом конце оранжереи, долетел до ее слуха.Она прислушалась, удостоверилась, что не ошибается, и, нахмурившись, с неудовольствием отступила назад, тихо затворив дверь снова так, чтобы ее не видели. Звук, потревоживший ее, был отдаленным разговором мужских голосов (по-видимому, двух), тихо разговаривавших у входа в оранжерею из сада.Кто были эти мужчины? И что они делают? Они могли сделать одно из двух: войти в гостиную или уйти опять через сад. Став на колени за дверью, приложившись ухом к замочной скважине, Грэс Розбери ждала, что будет. Глава XVIОПЯТЬ ВСТРЕЧАЮТСЯ Погруженная в себя, Мерси не приметила отворившейся двери и не могла слышать голоса в оранжерее.Ужасная необходимость, то и дело приходящая ей на ум в течение последней недели, владела ею в тот момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32