А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– А почему она ничего не говорит, ма? Почему она только лежит, ну прям как мертвая?
– Потому что она замерзла, Лонни. И нам нужно отогреть ее.
Держа в своих ладошках руки Линнет, Лонни старательно подышал на них и искоса взглянул на мать, ожидая поощрения.
Агнес слабо улыбнулась ему, однако было совершенно очевидно, что она очень обеспокоена.
– Пожалуй, я чем-нибудь оберну ей ноги, – сказал Литтл. – Может быть, нам навалить на нее побольше одеял и посильнее разжечь огонь?
Не успел он договорить, как Доил подбросил в очаг еще одно полено.
– Ма, – сказал Лонни, и когда он поднял к Агнес лицо, в его глазах стояли слезы. – Я не хочу, чтобы она умерла. Она хорошая, а Мак с ума сойдет, если она умрет.
– Она не умрет, – ответила Агнес с уверенностью, которая поразила ее саму. – Мы не позволим ей умереть!
Литтл принес кипу одеял и стал укрывать ими Линнет. Агнес прилегла рядом с девушкой и, вытянувшись, как можно крепче прижала ее к себе. Теперь Литтл накрывал их обеих. Лонни приподнял край нижнего одеяла.
– Лонни! Что ты делаешь? Нам же нужно ее обогреть!
– Знаю, – серьезно ответил мальчик. – Я хочу лечь спереди. – Он залез под груду одеял и прижался спиной к Линнет. – Она действительно здорово замерзла, правда, ма?
– Правда, Лонни, – прошептала Агнес, чувствуя в сердце гордость за своего сына.

Глава 7

Линнет с трудом открыла глаза. Склонившись над огнем, Агнес помешивала в большом черном котле нечто такое, от чего исходил невероятно вкусный запах. Обернувшись к Линнет, Агнес улыбнулась.
– Слава Богу, очнулась!
Линнет попыталась двинуть рукой и тут же почувствовала ужасную боль.
– А почему я здесь?
– Или ты не помнишь? – Агнес накрыла крышкой котелок и выпрямилась. – Вчера к нам пришел Корд и попросил помочь найти тебя, сказав, что ты заблудилась во время бури.
– Так и сказал? – спросила Линнет, сразу вспомнив обо всем.
Агнес изумленно вскинула бровь.
– Корд не такой уж плохой, правда, иногда на него находит. Хотя ни одна девушка на него до сих пор не жаловалась.
– Теперь такая девушка есть. – У Линнет не было никакого желания обсуждать Корда.
– На-ка вот, выпей. – Агнес держала перед Линнет дымящуюся кружку. – Еще несколько дней, как я полагаю, ты будешь чувствовать и слабость, и боль, но мы хорошенько тебя полечим.
– Агнес, я не могу здесь оставаться. – Линнет попыталась сесть, и Агнес поспешила к ней на помощь, так как было совершенно очевидно, что Линнет одной не справиться.
– Сдается мне, что все это я слышала, как только ты приехала в Шиповник.
Линнет рассмеялась, но тут же замолчала: от смеха у нее сразу же заболели мускулы живота.
Агнес улыбнулась.
– Теперь, раз ты маленько оклемалась, давай-ка вольем в тебя немного отвару.


***

Линнет сделала еще одну стежку в стеганом одеяле, натянутом на раму. Вот уже почти неделю она находилась в доме Агнес, но как только Линнет заикалась о том, что хочет уйти, все Эмерсоны наотрез отказывались слушать ее. До Линнет дошли слухи о возвращении Девона, однако он не навестил ее. Агнес ощупала все стежки и критически взглянула на свою работу.
– «Роза Шарона» всегда была одной из моих любимых моделей. Выходит, ее придумала миссис Макалистер? – спросила Линнет, на миг оторвавшись от шитья.
– Матушка Мака была знаменита еще тем, что не позволяла своим сыновьям называть ее мамой, они должны были говорить «мать».
Линнет опять посмотрела на стеганое одеяло. За время ее болезни Девон ни разу не зашел к ней. Впрочем, с чего это он стал бы ее навещать?
– Ты хорошо знала его мать. Расскажи, какая она была?
– О, она была настоящей леди. Слейд, отец Мака, отправился на север в поисках денег, так как хотел открыть торговую лавку в новом районе Кентукки. А мы все, Такеры, Старки, Литтл и я, жили в ту пору в Северной Каролине. Все мы были холостые и приходились друг другу либо друзьями, либо соседями. Итак, Слейд, как я сказала, отправился на Север. А-а-а… – Агнес сделала небольшую паузу и вздохнула. – Слейд Макалистер был видным мужчиной: высоким, симпатичным, волосы темные, плечи широкие, а ходил тихо, как кошка.
– Совсем как Девон, – прошептала про себя Линнет.
Агнес ненадолго замолчала, однако более ничем не выдала, что услышала эту реплику.
– Вернувшись с Севера, Слейд привел с собой невесту, маленькую и хорошенькую. У нее была очень странная речь, а вела она себя еще чуднее. – Агнес вновь взглянула на Линнет и поразилась тому, как эта англичанка держала простую грубую кружку – словно чашечку из тончайшего фарфора. – Когда они вернулись, она уже была на сносях, и, как только родились двойняшки, мы все дружно отпраздновали рождение новой земли под названием Кентукки. Сразу после этого с женой Слейда стало происходить что-то неладное. Все не по ней. Работали ведь не покладая рук и весь день на ногах. В конце концов своими бесконечными жалобами и нытьем она довела нас до исступления, однако Слейд продолжал любить ее. Сроду не видела, чтобы мужчина был так привязан к женщине. – Тут Агнес хихикнула каким-то своим мыслям. – Но в одном деле его женушка, видать, была мастерица, поскольку часто по утрам, вставая с постели, Слейд выглядел более утомленным, чем вечером.
Линнет опустила голову, чтобы спрятать зардевшиеся щеки.
– Я понимаю, особо эту женщину винить нельзя. Как рассказывал мне Слейд, она выросла в доме, где вдоль стен висели веревочки, и если потянуть за одну из них, сразу кто-нибудь прибегал и спрашивал, чего она изволит.
Линнет изумленно взглянула на Агнес. Все то же самое она могла рассказать ей о собственной жизни, которая была такой же до тех пор, пока не истощились шахты, принадлежащие отцу, а потом ему пришлось продать землю, чтобы расплатиться с долгами.
– А как же Девон? – тихо спросила она.
– Ох уж эти мальчишки! Нипочем не догадаешься, что двойняшки были такими разными. Кевин очень походил на мать: те же светлые вьющиеся волосы и белая кожа; зато Мак был вылитый отец, смуглый и с голубыми глазами. Спустя некоторое время Слейд стал подолгу где-то пропадать. По-моему, он просто здорово устал от вечного нытья своей благоверной, а тут у них еще разгорелась настоящая война из-за индейцев.
– Из-за каких индейцев?
– Мать Слейда была чистокровная шоуни, а это у них, у индейцев, как бы привилегированное племя, и ее родня повадилась навещать двойняшек. Индейцы навели страху на жену Слейда, и она стала постоянно держать сыновей взаперти, на улицу вообще перестала выносить. По этому поводу между ней и Слейдом разгорелся большой скандал, который был слышен за милю отсюда. Однако как только мальчишки начали ходить, они сами научились сбегать от мамаши, по крайней мере Мак, – рассмеялась Агнес.
– И как же это Девону удавалось?
– Этот малыш был шустрым, как угорь. Его нельзя было удержать никакими замками. Припоминаю, как однажды Слейд поймал его на коньке крыши, ну и выпорол его чуть не до смерти. Маку в ту пору было всего четыре года, и мы все поражались, как он исхитрился залезть на крышу. – Агнес рассмеялась своим воспоминаниям и снова склонилась над шитьем.
– Однако что же произошло с их матерью, и куда подевался Кевин? Агнес вздохнула.
– Вот это действительно печальная история. Когда мальчикам стукнуло по пять лет, миссис Макалистер окончательно отказалась от своих попыток держать Мака взаперти. И в один прекрасный день она вдруг увидела, как он валяется в грязи с индейским мальчишкой. И на том и на другом были лишь кожаные набедренные повязки, и мальчишка учил Мака различным словам из наречия шоуни. Бедная женщина стала кричать, как сумасшедшая.
– Но почему? – искренне удивилась Линнет. Агнес ласково улыбнулась ей. Даже после всего того, что ей пришлось вытерпеть от индейцев, Линнет не испытывала к ним огульной ненависти, не в пример многим белым.
– Я полагаю, ее задевало, что ее сына невозможно было отличить от индейских ребятишек, постоянно шнырявших вокруг магазинчика. Такой же сорванец. Кевин был совсем другим, он всегда слушался свою мать, не то что Мак… В тот вечер мы услышали, как эта женщина кричит на Слейда, кричит, что собирается уехать обратно на восток и забрать с собой детей. Двумя днями позже мимо нас проезжали два миссионера, направляющиеся как раз в Европу, и она, забрав Кевина, вернулась восвояси. С тех пор мы никогда ее не видели.
– А как же Девон? Как она могла бросить своего малыша?
Агнес покачала головой.
– Ничего по этому поводу не могу тебе сказать, однако она сделала то, что сделала. Она крепко обняла его, расцеловала и все твердила, как сильно любит его, а потом села в повозку и укатила.
– А Девон? – тихо спросила Линнет.
– Ему и было-то всего пять годков, постоял-постоял, да и пошел обратно в магазин. Мы все решили, что он слишком маленький, чтобы понимать подобные вещи.
– Ничего не маленький, – решительно возразила Линнет.
Агнес печально покачала головой.
– Конечно, нет. Спустя несколько часов Слейд обнаружил, что Мак исчез, и стал искать его. Мы все искали. Через два дня один из его индейских родичей привел его обратно – малыш выглядел так, словно все это время не ел и не спал. Увидев его, Слейд точно окаменел, и мы подумали, что он сейчас выпорет мальчишку, а он.., бах на колени.., и протянул руки.., и Мак бросился к нему. – Агнес сделала паузу, чтобы смахнуть слезу. – Это было ужасно. Малыш плакал несколько часов кряду. Слейду пришлось дать ему виски, чтобы он заснул.
– А после он когда-нибудь видел свою мать?
– Ни разу. Но три года назад, когда Слейд погиб, я написала его братцу и послала ему одну из резных фигурок Мака. Затем от Кевина пришло письмо, в котором говорилось, что их мать недавно умерла, и посылка с инструментами для резьбы по дереву, и все это прибыло из Германии. Меня не покидает надежда, что Кевин когда-нибудь все-таки здесь объявится.
Они немного помолчали, прислушиваясь к мерному стуку топора – Доил колол дрова. Густой снег, усыпавший все вокруг, даже здесь, в доме, поселил почти неестественную тишину.
– За что Девон ненавидит Корда? – спросила Линнет, не поднимая головы. Она хотела это знать, она должна знать это, однако опасалась, что Агнес станет порицать ее.
Похоже, Агнес понимала ее.
– Мак повстречал Корда, когда ему было уже восемнадцать лет, и с первого же взгляда они стали врагами. Но поначалу они враждовали как бы в шутку. Каждое лето в нашем поселке останавливаются путешественники, те, что едут на запад. И Корд с Маком до чего додумались: взялись соревноваться в том, кто одержит больше любовных побед.
Линнет недоверчиво взглянула на Агнес, которая в ответ только усмехнулась.
– Знаю-знаю. С их стороны это было просто отвратительно. Я говорила Слейду, однако, когда речь шла о Маке, он ничего не желал слушать. Ему весь мир был ничто в сравнении с его ясным солнышком, с его сыночком. До чего же тошно было смотреть на всех этих рыдающих девиц и на ухмыляющихся друг другу Мака и Корда. Но прошлым летом все переменилось. У нас проездом была одна малышка по имени Эми Трулок, и Мак по-настоящему влюбился в нее. Агнес словно не заметила широко раскрывшихся глаз Линнет.
– Корда тогда не оказалось здесь, однако, вернувшись, он произвел на девушку, как всегда, неизгладимое впечатление, только в этот раз Маку было совсем не до шуток. Уж не знаю, как оно получилось, но Литтл и Мак во время охоты увидели эту девочку вместе с Кордом – они купались прямо нагишом. С тех пор, что бы Корд ни сделал. Мак становится просто сам не свой от злости.
Несколько минут они сидели в молчании, и Агнес поймала себя на том, что внимательно разглядывает склоненную головку Линнет. Да, интересно бы узнать, что эта девочка думает по поводу Мака и что у нее с Кордом. Агнес догадывалась, почему Мак не навещал Линнет: он наверняка не сомневался в том, что у нее с Кордом что-то было. Видать, случай с Эми Трулок задел его гораздо сильнее, чем ему казалось… Агнес решила, что Мак и думать боится о какой-то там любви, тем более теперь, после того как Линнет так долго пропадала с Кордом в лесу. Видать, Маку вовсе не хочется опять нарваться на обман и опять страдать.
На другой день Линнет спозаранку двинулась в путь, преодолев пешком милю, отделявшую ее от собственного дома. Ей было совсем нелегко убедить Агнес и всех остальных членов семьи Эмерсон в том, что она прекрасно себя чувствует и не нуждается в провожатых. В конце концов Линнет бросила на Агнес такой сердитый взгляд, что та поняла: Линнет хочет побыть одна.
Линнет легко ступала по жирной, слякотной земле. После недельного пребывания в четырех стенах холодный воздух действовал освежающе. Кое-где мелькали полоски снега, но, вообще говоря, он почти весь растаял. Глубоко вздохнув, Линнет перешла на быстрый шаг. С тех пор как она услышала от Агнес ее рассказ, Линнет не могла думать ни о чем другом – только о Девоне и о том, что ему выпало в этой жизни. То она видела его малышом, плачущим о своей матери, то взрослым мужчиной, который видит, что его любимая, совершенно обнаженная, купается вместе с его двоюродным братом. Теперь-то она поняла, почему Девон не приходил навещать ее и, насколько ей было известно, даже не интересовался ее здоровьем. Он уже осудил ее своим собственным судом и признал виновной в том же самом преступлении, которое совершила Эми Трулок. Конечно, можно было пойти к нему и откровенно все рассказать, не утаив ничего из того, что произошло между ней и Кордом.
Однако с какой стати она должна делать это? Да, с какой стати? Если она сейчас пойдет упрашивать его, чтобы он поверил, – а убедить Девона в своей невиновности, как понимала Линнет, будет совсем непросто, – то потом так и поведется. Она все время будет вынуждена в чем-то перед ним оправдываться. Перед глазами мелькнула странная картина: пятидесятилетний Девон приходит в ее хижину, чтобы взять очередной урок чтения, и начинает обвинять ее, уже поседевшую, в том, что она предпочла его другому мужчине. О нет!.. Она отбросила от себя абсурдное видение. Девон должен принимать ее такой, какая она есть, и если ему кажется, что она проводит ночи с другими мужчинами, пусть остается при своем мнении. Он сам должен понять, что она – Линнет Тайлер, а не Эми Трулок. Однако представив, к чему может привести его решение, Линнет ощутила легкий страх. В порыве гнева он может просто-напросто уйти от нее! Линнет пыталась убедить себя в том, что если уж он такой никчемный человек, то лучше вообще от него освободиться. Боже, какая она глупая! Линнет громко рассмеялась от столь нелепой мысли. Она тут же представила, что с ней будет, если она действительно потеряет Девона.
Вдали показался поселок, и Линнет увидела, как из трубы ее маленькой хижины поднимается дымок.
Как мало времени она провела здесь, а каким родным успел стать для нее этот домишко!
Подхватив подол, Линнет бросилась бегом к дверям. Тяжело дыша, она влетела, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Она окинула взглядом комнату. В очаге ярко горел огонь, пол был подметен и всюду царила чистота. Ее не было целую неделю, однако в доме не было ни пылинки.
Четыре незнакомых предмета, стоявших на краю стола, заставили ее подойти. Ее глаза вспыхнули от облегчения и счастья, поскольку эти предметы оказались резными фигурками Девона. Она взяла одну из них, восхищенно разглядывая искусную резьбу, и вдруг до нее дошло, что это просто вылитая Агнес Эмерсон. Агнес стояла, гордо распрямив плечи, даже в четырехдюймовой фигурке чувствовались ее энергия и жизненная сила.
Сгорая от любопытства, Линнет принялась изучать остальные фигурки. Следующая композиция состояла из четырех близнецов Старков: взявшись за руки, они кружились, развевающиеся юбки девочек как бы подчеркивали движение тел. Девочки казались, абсолютно похожими друг на друга, однако Линнет тут же определила, какая из них Сара. Вконец очарованная, Линнет улыбнулась.
Персонажей третьей скульптуры она тоже сразу узнала. На скамье сидели Долл и Гэйлон; Гэйлон, наклонившись вперед, обтачивал ножичком сучок, а Долл хохотал, открыв рот и поблескивая глазами.
А вот последняя работа озадачила Линнет. Это была молодая девушка, взирающая сверху вниз на Джесси Такера, причем карманы Джесси явно чем-то набиты. Поскольку Линнет никого в этой девушке не узнала, она почему-то сразу подумала об Эми Трулок.
На лице девушки застыла легкая улыбка, и еще было на нем такое внимание, словно для нее не существовало ничего более важного на свете, чем разговор с Джесси. Линнет довольно прохладно отнеслась к фигурке, изображающей Эми Трулок, но в остальные три она просто влюбилась. Она нежно опустила их на каминную полку, отставив последнюю статуэтку чуть подальше, а потом в течение всего дня, замешивала ли тесто для выпечки хлеба, чистила ли овощи, носила ли щепу для растопки, нет-нет, да поглядывала на них. Эти фигурки словно прибавляли ей сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26