Она смотрела на него так, будто он был самым красивым и желанным мужчиной в мире. Майк с детства знал, что его внешность привлекает девушек, и пользовался этим при первой же возможности, однако ни одна женщина не смотрела на него так, как эта.
Конечно, он должен был признать, что, может быть, тогда смотрел на нее так же страстно. Ее большие нежные голубые глаза, полные желания, смотрели на него, а за очаровательный носик и пухлый, капризный рот, казалось, можно умереть.
Сначала он сомневался в том, можно ли ее поцеловать. Не желал совершить ошибку и испугать ее. Но как только коснулся ее губами, уже знал, что не сможет остановиться. Так его не целовала еще ни одна женщина. В этих поцелуях было не просто страстное желание, это был голод. Она целовала его так, будто последние десять лет была заперта в тюрьме, и теперь, когда ее освободили, он был тем самым мужчиной, которого она хотела больше всего на свете.
И теперь Майк был не в состоянии объяснить ту перемену, которая произошла с Самантой. Как могло случиться, что совсем недавно она так целовала его, а спустя какие-то минуты смотрит на него с неподдельным отвращением? И неужели его действительно могла так целовать вот эта чопорная, аккуратная женщина?..
У Майка не находилось на это ответов, он вообще не понимал, что сейчас происходит. Но одно знал наверняка: он не может позволить ей уйти. Он обязан выяснить, что заставляет эту женщину так стремиться бросить его. Ему хотелось одного: взять ее на руки, отнести обратно в свой дом и задержать там… навсегда. Но если она сперва что-то от него хочет, например, чтобы он забрался на небеса, набрал с дюжину звезд, связал их вместе и повесил в ее спальне, то пусть скажет ему об этом. Должен же он знать ее пожелания, чтобы их исполнить.
— Я прошу прощения за что бы то ни было, чем я мог обидеть тебя, — проговорил он, хотя и не вполне искренне. Она ведь не сопротивлялась его ласкам и сама их желала.
Саманта сощурила глаза.
— Я должна после всего случившегося теперь поверить тебе? — Она глубоко вздохнула, пытаясь выглядеть спокойно, так как заметила, что их разговор начал привлекать к себе внимание прохожих.
— Мы можем куда-нибудь пойти и все спокойно обсудить? — спросил Майк.
— Может, к тебе домой?
Не уловив сарказма в ее голосе, он подумал, что идея хорошая, но решил не говорить этого вслух.
— Нам не о чем говорить, — добавила Саманта. — Тем более в твоем доме.
На сей раз она прямо дала понять, что считает его дом «подземельем грехопадения». Майк тяжело вздохнул.
— Мы вернемся домой, сядем на веранде — на глазах у всего Нью-Йорка — и обсудим, в чем же заключается проблема. Затем, если ты по-прежнему захочешь уйти, я помогу тебе подыскать гостиницу.
Саманта понимала, что ей не надо его слушать. Ей следовало поймать такси и поехать искать место, где можно было бы переночевать.
— Послушай, ты ведь даже не знаешь, куда ехать, не так ли? Или ты собираешься сесть в такси и просто сказать — отвезите меня в гостиницу? Так сейчас никто не делает. Знаешь, где ты можешь в результате оказаться?! Поэтому дай я позвоню и закажу тебе номер.
Почувствовав, что она заколебалась, Майк взял инициативу в свои руки и направился к дому, надеясь, что Саманта последует за ним, а также за своим чемоданом. Не желая испытывать судьбу, он шел молча, медленно, то и дело останавливаясь, чтобы убедиться, что она следует за ним.
Добравшись до дома, он отнес ее чемодан на верхнюю площадку лестницы, поставил там и, обернувшись к Саманте, сказал:
— Ну теперь, может, ты расскажешь мне, что же произошло?
Разглядывая свои руки, Саманта думала, что очень устала от тяжелого, изнуряющего дня. А точнее, от тяжелого, изнуряющего года, который она прожила.
— Кажется, причина очевидна. — Она пыталась не смотреть на Майка, так как он был почти раздет. Облокотившись на перила, он рукой влез под свою майку без рукавов, чтобы почесать грудь, и Саманта увидела живот, похожий на стиральную доску, сделанную из мышц. Не получив ответа, она вновь заговорила, на сей раз намериваясь быть предельно доходчивой.
— Я не собираюсь жить в одном доме с человеком, который меня преследует. У меня траур по отцу, я только развелась с мужем, и мне не нужны новые неприятности.
Возможно, Майку не следовало бы обижаться на нее, но по ее словам выходило, что он какой-то старый развратник, который не может пропустить ни одной сочной молоденькой девочки. Он с трудом сдерживал желание заявить ей, что у него не было никакого намерения навалиться на нее — это произошло чисто случайно, — а также напомнить, что, кроме поцелуев, между ними практически ничего не было. И вовсе нет повода вести себя так, будто он сексуальный маньяк, только что пытавшийся ее изнасиловать.
— Хорошо, каковы правила игры?
— Я не понимаю, о чем ты?
— Отлично понимаешь. Все, кто одевается подобным образом, должны жить по правилам. Многочисленным правилам. А теперь скажи, по каким правилам ты живешь?
Саманта решительно взяла в одну руку свою дорожную сумку и протянула другую руку к чемодану, но он не дал ей.
— Ну хорошо, — в его голосе появилась интонация проигравшего, — я еще раз прошу прощения. Давай попробуем начать наши взаимоотношения заново?
— Нет, — отрезала она, — это невозможно. Пусти мой чемодан, и я уйду.
Однако Майк не собирался ее отпускать. Он желал ее так, что даже пот струился по груди, несмотря на прохладный день; но была и еще одна причина — обещание, данное ее отцу. Саманта ничего не знала о близкой дружбе между ним и ее отцом. Ничего не знала и о том, что Дейв и Майк провели много времени вместе. Потом Дейв сообщил Майку, что Саманта ушла от мужа и возвращается домой. И после этого он ограничил их дружеские взаимоотношения перепиской через адвоката, потому что по какой-то причине не желал, чтобы Майк и Саманта встретились. Во всяком случае, пока он жив. Затем, за два дня до своей смерти, Дейв позвонил Майку, хотя к тому моменту был уже слишком слаб, чтобы рассказать все, что хотел. Но Майк понял основное. Дейв сказал, что посылает дочь к нему в Нью-Йорк, и попросил позаботиться о ней. И Майк дал ему слово, потому что у него не было никакого выбора. Обещал, что будет защищать Саманту и присматривать за ней. Но, конечно, подумал он, вряд ли Дейв хотел, чтобы у них сложились именно такие отношения, как при их первом знакомстве.
Майк посмотрел на вещи Саманты.
— Где у тебя постельное белье?
Саманте показалось, что это довольно странный вопрос, хотя все, что с ней произошло за последние полчаса, было самым странным и невероятным за всю ее жизнь.
Не дожидаясь ответа, он взял ее сумку и открыл дверь в дом.
— Я тебя прошу об одном — дай мне пять минут. Подожди пять минут, а потом позвони в дверь.
— Пожалуйста, отдай мою сумку.
— Сколько сейчас времени?
— Пятнадцать минут пятого, — автоматически ответила она, посмотрев на часы.
— Хорошо. В двадцать минут пятого позвони.
И он ушел в дом, оставив Саманту перед дверью с частью ее багажа. Она тут же нажала на кнопку звонка, но никто не открыл. У нее возникло желание взять чемодан и уйти без сумки, но мысль об оставшихся там деньгах заставила ее присесть на чемодан и начать ждать.
Стараясь не вспоминать ни о своем отце и его поступке, ни о муже — точнее, бывшем муже, — она смотрела на улицу. Смотрела на прохожих — мужчин в джинсах и женщин в бесстыдно коротких юбках. Даже в Нью-Йорке в воздухе витала лень воскресного вечера.
Этот человек по имени Майк Таггерт сказал, что хочет начать все отношения с ней заново. Господи, если бы такое было возможно, она бы хотела прожить заново всю жизнь, начиная с того утра, когда скончалась ее мать. Потому что после этого все в ее жизни пошло кувырком. То, что она сейчас здесь, всего лишь звено той цепочки страданий и бед, которые начались тогда.
Саманта взглянула на часы, чтобы узнать время, и подумала, что их можно заложить в ломбард. Но даже когда они были новыми, их цена была тридцать долларов, и вряд ли сейчас за них ей бы что-нибудь дали. Увидев, что уже больше половины пятого, она решила все-таки позвонить в дверь: возможно, Майкл Таггерт откроет и отдаст ей сумку. Тогда она сможет заняться поисками места, где остановиться. Чем быстрее она начнет отбывать свой годовой срок, тем скорее сумеет выбраться из этого ненавистного ей города.
Саманта тяжело вздохнула, расправила юбку, пригладила волосы и протянула палец к кнопке дверного звонка.
Глава 2
Не успела Саманта оторвать палец от кнопки, как Майк открыл ей дверь. Несколько секунд она просто стояла, хлопая глазами, удивленная переменой, которая произошла с этим человеком. Он был одет в чистую голубую рубашку, расстегнутую у ворота, но очень опрятную, и темно-голубые летние шерстяные брюки; туфли его были до блеска начищены, а рубашку украшал небрежно завязанный шелковый галстук. Густая щетина исчезла с его лица, а черные кудри были старательно приглажены. Буквально за считанные минуты из опасного, хотя и сексуально притягательного предводителя шайки хулиганов он превратился в процветающего молодого банкира, находящегося на отдыхе.
— Здравствуйте. Должно быть, вы мисс Эллиот, — произнес Майк, протягивая руку. — Я Майк Таггерт. Добро пожаловать в Нью-Йорк.
— Верните мне, пожалуйста, сумку, — проигнорировав протянутую руку, сказала Саманта. — Я хочу уйти.
Он улыбался и вел себя так, будто она ничего не говорила.
— Пожалуйста, пройдите. Ваша квартира готова.
Саманта не хотела входить в дом этого человека. Однако ее привело в замешательство, насколько быстро и радикально он смог изменить свой облик. Всего за несколько минут мускулистый мужлан, у которого явно хватало ума лишь на то, чтобы заучить несколько футбольных приемов, преобразился в молодого интеллектуала… Если бы она познакомилась с этим человеком с самого начала, ей бы даже в голову не пришло, что он может быть другим. А сейчас она была в замешательстве. Каков же настоящий Майк Таггерт?
Саманта увидела у двери свою сумку и шагнула внутрь, чтобы забрать ее. Но едва ее рука прикоснулась к дверной ручке, как она услышала, что входная дверь захлопнулась. Разгневанно сжав губы, она резко повернулась, но его глаза избегали встречи с ней.
— Что вы предпочитаете: сначала осмотреть весь дом или пока только вашу квартиру?
Она не хотела видеть ни того, ни другого, но Майк загородил путь к двери. Он стоял, как скала у выхода из пещеры.
— Я хочу выйти, я хочу…
— Значит, начнем с осмотра дома, — радостно произнес он, будто получив ее полное согласие. — Здание было выстроено в двадцатых годах… Точную дату я не знаю, но вы можете убедиться, что комнаты сохранили первоначальные лепные украшения.
Саманта стояла не двигаясь, решив никуда не уходить от сумки.
Но Майк все-таки заставил ее участвовать в своей игре, взяв под локоть и слегка потянув в направлении гостиной. Перед ее взором открылась большая комната с удобными глубокими креслами из черной кожи и диваном. Она заметила грубый, ручной работы ковер на полу, стоявшие повсюду безделушки и сувениры, собранные со всего мира; а в углах у окон стояли огромные пальмовые деревья. На стенах висели несколько масок, китайские гобелены и картины с острова Бали. Это была чисто мужская комната — выдержанная в темных тонах, много кожи и дерева. Обстановка свидетельствовала о хорошем вкусе владельца.
Комната вовсе не напоминала бордель — а именно это она ожидала увидеть после первого их знакомства. Мужчина, похожий на банкира, что стоял рядом с Самантой, явно чувствовал себя в этой обстановке естественно и непринужденно. И похоже, что настоящий Майк был именно он, а не тот мужлан, с которым она познакомилась сначала.
Она почувствовала, как Майк всматривается в выражение ее лица, и поскольку он перестал с силой сжимать ее локоть, поняла, что он, похоже, доволен увиденным. Без особого желания, но уже не так злясь, как прежде, Саманта проследовала за ним из комнаты в комнату.
С каждой минутой она все более расслаблялась. Майк показал ей библиотеку с дубовыми стенами и полками книг до потолка. Сначала она была поражена количеством книг, но потом заметила, что все они имели отношение к американским гангстерам — к их истории, биографиям, даже к экономике черного рынка. С отвращением, отвернувшись, она увидела в углу комнаты рядом с большим письменным столом, заваленным бумагами, большие белые картонные коробки, на которых красовались названия фирм, производящих электронику. Саманта взглянула на Майка с удивлением.
— В этих коробках компьютер, — ответил Майк на ее немой вопрос.
Саманта едва сдержала восторженный возглас: компьютеры были ее слабостью. Она просто теряла рассудок при виде мощной электронной техники, которая стояла запакованной и без дела. Должно быть, такое чувство испытывает коллекционер игрушек на пыльном чердаке при виде коробок с надписями «прабабушкины куклы», которые ему не дают открыть.
— Мисс Эллиот, вы случайно не знаете, с какой стороны нужно подходить к компьютеру? — Майк задал свой вопрос самым невинным голосом. Ему было прекрасно известно, что она просто гений в обращении с электроникой. И купил он именно то, что Саманта рекомендовала приобрести своему отцу. А Дейв Эллиот написал об этом Майку.
— Я лишь немного в них разбираюсь, — невнятно пробормотала Саманта, отворачиваясь от коробок.
Затем он отвел ее наверх и показал две жилые комнаты. Их украшали декоративные растения и произведения искусства со всего света.
— Нравится? — поинтересовался он.
Саманта улыбнулась, не успев взять себя в руки.
— Да, нравится.
Когда он усмехнулся в ответ, Саманта чуть не задохнулась от злости. Он был еще красивей с этой улыбкой, выражающей только удовольствие и добродушие. Ее бросило в жар, и она направилась к двери.
— Хочешь теперь посмотреть свою квартиру?
Она кивнула, не глядя на него.
Они поднялись на третий этаж. И когда Майк открыл дверь в первую комнату, Саманта забыла все плохое, что думала о Нью-Йорке и о человеке, который так взбесил ее. Она почувствовала что-то отцовское в этой комнате. Ее отец любил говорить, что если ему удастся начать жизнь сначала, то он декорирует свой дом в зеленых и бордовых тонах. И эта комната была создана для отца. Темно-зеленый диван стоял под углом к камину из зеленого мрамора. Напротив дивана — два больших удобных кресла в зеленую полоску. Прочая мебель — темного красного дерева, на крепких ножках. На полу — восточный ковер ручной работы в зеленых и кремовых тонах.
Подойдя к каминной полке, Саманта увидела рамки с семейными фотографиями. Ее мать. Родители вместе. Дедушка со стороны отца. Она, Саманта, — от новорожденного младенца до самой последней фотографии, сделанной в прошлом году. Она взяла в руки портрет своей мамы в серебряной рамке и взглянула вверх, на секунду закрыв глаза. Ощущение присутствия в комнате отца было столь сильным, что казалось — если обернуться, он будет стоять здесь.
Но когда она обернулась, вместо отца увидела незнакомца, стоящего в дверном проеме и хмуро наблюдающего за ней.
— Не нравится? — спросил Майк. — Эта комната тебе не подходит?
— Очень даже подходит, — мягко ответила Саманта. — Я прямо чувствую здесь присутствие моего отца.
Майк еще сильнее нахмурил брови.
— Правда, чувствуешь? — Сейчас, глядя на комнату новым взглядом, он видел, что она совсем не для молодой блондинки. Эта комната предназначалась для мужчины. Точнее, для Дэвида Эллиота.
— Здесь проход в спальню, — Майк теперь видел каждый уголок комнаты совершенно иными глазами. Эти комнаты, как и те внизу, обставляла его сестра. В свое время Майк похвастался Дейву, что ему надо только сказать, как должен выглядеть конечный результат, и она сделает все остальное и именно так, как надо. Дейв выразил желание, чтобы его апартаменты выглядели как Английский клуб. И в результате они именно так и выглядели.
И теперь Саманта смотрелась здесь как женщина, случайно оказавшаяся в мужском клубе.
Стены спальни были окрашены в густой зеленый цвет, а окна, выходящие на балкон, занавешены тяжелыми вельветовыми портьерами — зелеными в темно-красную полоску. По углам кровати стояли четыре стойки для балдахина, а обои были выдержаны в шотландском стиле, с изображением беговых собак. Саманта, ласково проведя рукой по стеганому одеялу, спросила:
— Мой отец когда-нибудь здесь останавливался?
— Нет, никогда. Все это создавалось по его указаниям по телефону и в письмах. Он планировал приехать сюда, но…
— Я так и знала, — произнесла она, глядя на изображения собак на обоях. Здесь, в этой комнате, ей казалось, что ее отец не умер, что он еще жив.
Майк показал ей чулан для вина рядом со спальней, затем две ванные комнаты из темно-зеленого мрамора и гостиную с креслами в красно-зеленую полоску и книжными полками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Конечно, он должен был признать, что, может быть, тогда смотрел на нее так же страстно. Ее большие нежные голубые глаза, полные желания, смотрели на него, а за очаровательный носик и пухлый, капризный рот, казалось, можно умереть.
Сначала он сомневался в том, можно ли ее поцеловать. Не желал совершить ошибку и испугать ее. Но как только коснулся ее губами, уже знал, что не сможет остановиться. Так его не целовала еще ни одна женщина. В этих поцелуях было не просто страстное желание, это был голод. Она целовала его так, будто последние десять лет была заперта в тюрьме, и теперь, когда ее освободили, он был тем самым мужчиной, которого она хотела больше всего на свете.
И теперь Майк был не в состоянии объяснить ту перемену, которая произошла с Самантой. Как могло случиться, что совсем недавно она так целовала его, а спустя какие-то минуты смотрит на него с неподдельным отвращением? И неужели его действительно могла так целовать вот эта чопорная, аккуратная женщина?..
У Майка не находилось на это ответов, он вообще не понимал, что сейчас происходит. Но одно знал наверняка: он не может позволить ей уйти. Он обязан выяснить, что заставляет эту женщину так стремиться бросить его. Ему хотелось одного: взять ее на руки, отнести обратно в свой дом и задержать там… навсегда. Но если она сперва что-то от него хочет, например, чтобы он забрался на небеса, набрал с дюжину звезд, связал их вместе и повесил в ее спальне, то пусть скажет ему об этом. Должен же он знать ее пожелания, чтобы их исполнить.
— Я прошу прощения за что бы то ни было, чем я мог обидеть тебя, — проговорил он, хотя и не вполне искренне. Она ведь не сопротивлялась его ласкам и сама их желала.
Саманта сощурила глаза.
— Я должна после всего случившегося теперь поверить тебе? — Она глубоко вздохнула, пытаясь выглядеть спокойно, так как заметила, что их разговор начал привлекать к себе внимание прохожих.
— Мы можем куда-нибудь пойти и все спокойно обсудить? — спросил Майк.
— Может, к тебе домой?
Не уловив сарказма в ее голосе, он подумал, что идея хорошая, но решил не говорить этого вслух.
— Нам не о чем говорить, — добавила Саманта. — Тем более в твоем доме.
На сей раз она прямо дала понять, что считает его дом «подземельем грехопадения». Майк тяжело вздохнул.
— Мы вернемся домой, сядем на веранде — на глазах у всего Нью-Йорка — и обсудим, в чем же заключается проблема. Затем, если ты по-прежнему захочешь уйти, я помогу тебе подыскать гостиницу.
Саманта понимала, что ей не надо его слушать. Ей следовало поймать такси и поехать искать место, где можно было бы переночевать.
— Послушай, ты ведь даже не знаешь, куда ехать, не так ли? Или ты собираешься сесть в такси и просто сказать — отвезите меня в гостиницу? Так сейчас никто не делает. Знаешь, где ты можешь в результате оказаться?! Поэтому дай я позвоню и закажу тебе номер.
Почувствовав, что она заколебалась, Майк взял инициативу в свои руки и направился к дому, надеясь, что Саманта последует за ним, а также за своим чемоданом. Не желая испытывать судьбу, он шел молча, медленно, то и дело останавливаясь, чтобы убедиться, что она следует за ним.
Добравшись до дома, он отнес ее чемодан на верхнюю площадку лестницы, поставил там и, обернувшись к Саманте, сказал:
— Ну теперь, может, ты расскажешь мне, что же произошло?
Разглядывая свои руки, Саманта думала, что очень устала от тяжелого, изнуряющего дня. А точнее, от тяжелого, изнуряющего года, который она прожила.
— Кажется, причина очевидна. — Она пыталась не смотреть на Майка, так как он был почти раздет. Облокотившись на перила, он рукой влез под свою майку без рукавов, чтобы почесать грудь, и Саманта увидела живот, похожий на стиральную доску, сделанную из мышц. Не получив ответа, она вновь заговорила, на сей раз намериваясь быть предельно доходчивой.
— Я не собираюсь жить в одном доме с человеком, который меня преследует. У меня траур по отцу, я только развелась с мужем, и мне не нужны новые неприятности.
Возможно, Майку не следовало бы обижаться на нее, но по ее словам выходило, что он какой-то старый развратник, который не может пропустить ни одной сочной молоденькой девочки. Он с трудом сдерживал желание заявить ей, что у него не было никакого намерения навалиться на нее — это произошло чисто случайно, — а также напомнить, что, кроме поцелуев, между ними практически ничего не было. И вовсе нет повода вести себя так, будто он сексуальный маньяк, только что пытавшийся ее изнасиловать.
— Хорошо, каковы правила игры?
— Я не понимаю, о чем ты?
— Отлично понимаешь. Все, кто одевается подобным образом, должны жить по правилам. Многочисленным правилам. А теперь скажи, по каким правилам ты живешь?
Саманта решительно взяла в одну руку свою дорожную сумку и протянула другую руку к чемодану, но он не дал ей.
— Ну хорошо, — в его голосе появилась интонация проигравшего, — я еще раз прошу прощения. Давай попробуем начать наши взаимоотношения заново?
— Нет, — отрезала она, — это невозможно. Пусти мой чемодан, и я уйду.
Однако Майк не собирался ее отпускать. Он желал ее так, что даже пот струился по груди, несмотря на прохладный день; но была и еще одна причина — обещание, данное ее отцу. Саманта ничего не знала о близкой дружбе между ним и ее отцом. Ничего не знала и о том, что Дейв и Майк провели много времени вместе. Потом Дейв сообщил Майку, что Саманта ушла от мужа и возвращается домой. И после этого он ограничил их дружеские взаимоотношения перепиской через адвоката, потому что по какой-то причине не желал, чтобы Майк и Саманта встретились. Во всяком случае, пока он жив. Затем, за два дня до своей смерти, Дейв позвонил Майку, хотя к тому моменту был уже слишком слаб, чтобы рассказать все, что хотел. Но Майк понял основное. Дейв сказал, что посылает дочь к нему в Нью-Йорк, и попросил позаботиться о ней. И Майк дал ему слово, потому что у него не было никакого выбора. Обещал, что будет защищать Саманту и присматривать за ней. Но, конечно, подумал он, вряд ли Дейв хотел, чтобы у них сложились именно такие отношения, как при их первом знакомстве.
Майк посмотрел на вещи Саманты.
— Где у тебя постельное белье?
Саманте показалось, что это довольно странный вопрос, хотя все, что с ней произошло за последние полчаса, было самым странным и невероятным за всю ее жизнь.
Не дожидаясь ответа, он взял ее сумку и открыл дверь в дом.
— Я тебя прошу об одном — дай мне пять минут. Подожди пять минут, а потом позвони в дверь.
— Пожалуйста, отдай мою сумку.
— Сколько сейчас времени?
— Пятнадцать минут пятого, — автоматически ответила она, посмотрев на часы.
— Хорошо. В двадцать минут пятого позвони.
И он ушел в дом, оставив Саманту перед дверью с частью ее багажа. Она тут же нажала на кнопку звонка, но никто не открыл. У нее возникло желание взять чемодан и уйти без сумки, но мысль об оставшихся там деньгах заставила ее присесть на чемодан и начать ждать.
Стараясь не вспоминать ни о своем отце и его поступке, ни о муже — точнее, бывшем муже, — она смотрела на улицу. Смотрела на прохожих — мужчин в джинсах и женщин в бесстыдно коротких юбках. Даже в Нью-Йорке в воздухе витала лень воскресного вечера.
Этот человек по имени Майк Таггерт сказал, что хочет начать все отношения с ней заново. Господи, если бы такое было возможно, она бы хотела прожить заново всю жизнь, начиная с того утра, когда скончалась ее мать. Потому что после этого все в ее жизни пошло кувырком. То, что она сейчас здесь, всего лишь звено той цепочки страданий и бед, которые начались тогда.
Саманта взглянула на часы, чтобы узнать время, и подумала, что их можно заложить в ломбард. Но даже когда они были новыми, их цена была тридцать долларов, и вряд ли сейчас за них ей бы что-нибудь дали. Увидев, что уже больше половины пятого, она решила все-таки позвонить в дверь: возможно, Майкл Таггерт откроет и отдаст ей сумку. Тогда она сможет заняться поисками места, где остановиться. Чем быстрее она начнет отбывать свой годовой срок, тем скорее сумеет выбраться из этого ненавистного ей города.
Саманта тяжело вздохнула, расправила юбку, пригладила волосы и протянула палец к кнопке дверного звонка.
Глава 2
Не успела Саманта оторвать палец от кнопки, как Майк открыл ей дверь. Несколько секунд она просто стояла, хлопая глазами, удивленная переменой, которая произошла с этим человеком. Он был одет в чистую голубую рубашку, расстегнутую у ворота, но очень опрятную, и темно-голубые летние шерстяные брюки; туфли его были до блеска начищены, а рубашку украшал небрежно завязанный шелковый галстук. Густая щетина исчезла с его лица, а черные кудри были старательно приглажены. Буквально за считанные минуты из опасного, хотя и сексуально притягательного предводителя шайки хулиганов он превратился в процветающего молодого банкира, находящегося на отдыхе.
— Здравствуйте. Должно быть, вы мисс Эллиот, — произнес Майк, протягивая руку. — Я Майк Таггерт. Добро пожаловать в Нью-Йорк.
— Верните мне, пожалуйста, сумку, — проигнорировав протянутую руку, сказала Саманта. — Я хочу уйти.
Он улыбался и вел себя так, будто она ничего не говорила.
— Пожалуйста, пройдите. Ваша квартира готова.
Саманта не хотела входить в дом этого человека. Однако ее привело в замешательство, насколько быстро и радикально он смог изменить свой облик. Всего за несколько минут мускулистый мужлан, у которого явно хватало ума лишь на то, чтобы заучить несколько футбольных приемов, преобразился в молодого интеллектуала… Если бы она познакомилась с этим человеком с самого начала, ей бы даже в голову не пришло, что он может быть другим. А сейчас она была в замешательстве. Каков же настоящий Майк Таггерт?
Саманта увидела у двери свою сумку и шагнула внутрь, чтобы забрать ее. Но едва ее рука прикоснулась к дверной ручке, как она услышала, что входная дверь захлопнулась. Разгневанно сжав губы, она резко повернулась, но его глаза избегали встречи с ней.
— Что вы предпочитаете: сначала осмотреть весь дом или пока только вашу квартиру?
Она не хотела видеть ни того, ни другого, но Майк загородил путь к двери. Он стоял, как скала у выхода из пещеры.
— Я хочу выйти, я хочу…
— Значит, начнем с осмотра дома, — радостно произнес он, будто получив ее полное согласие. — Здание было выстроено в двадцатых годах… Точную дату я не знаю, но вы можете убедиться, что комнаты сохранили первоначальные лепные украшения.
Саманта стояла не двигаясь, решив никуда не уходить от сумки.
Но Майк все-таки заставил ее участвовать в своей игре, взяв под локоть и слегка потянув в направлении гостиной. Перед ее взором открылась большая комната с удобными глубокими креслами из черной кожи и диваном. Она заметила грубый, ручной работы ковер на полу, стоявшие повсюду безделушки и сувениры, собранные со всего мира; а в углах у окон стояли огромные пальмовые деревья. На стенах висели несколько масок, китайские гобелены и картины с острова Бали. Это была чисто мужская комната — выдержанная в темных тонах, много кожи и дерева. Обстановка свидетельствовала о хорошем вкусе владельца.
Комната вовсе не напоминала бордель — а именно это она ожидала увидеть после первого их знакомства. Мужчина, похожий на банкира, что стоял рядом с Самантой, явно чувствовал себя в этой обстановке естественно и непринужденно. И похоже, что настоящий Майк был именно он, а не тот мужлан, с которым она познакомилась сначала.
Она почувствовала, как Майк всматривается в выражение ее лица, и поскольку он перестал с силой сжимать ее локоть, поняла, что он, похоже, доволен увиденным. Без особого желания, но уже не так злясь, как прежде, Саманта проследовала за ним из комнаты в комнату.
С каждой минутой она все более расслаблялась. Майк показал ей библиотеку с дубовыми стенами и полками книг до потолка. Сначала она была поражена количеством книг, но потом заметила, что все они имели отношение к американским гангстерам — к их истории, биографиям, даже к экономике черного рынка. С отвращением, отвернувшись, она увидела в углу комнаты рядом с большим письменным столом, заваленным бумагами, большие белые картонные коробки, на которых красовались названия фирм, производящих электронику. Саманта взглянула на Майка с удивлением.
— В этих коробках компьютер, — ответил Майк на ее немой вопрос.
Саманта едва сдержала восторженный возглас: компьютеры были ее слабостью. Она просто теряла рассудок при виде мощной электронной техники, которая стояла запакованной и без дела. Должно быть, такое чувство испытывает коллекционер игрушек на пыльном чердаке при виде коробок с надписями «прабабушкины куклы», которые ему не дают открыть.
— Мисс Эллиот, вы случайно не знаете, с какой стороны нужно подходить к компьютеру? — Майк задал свой вопрос самым невинным голосом. Ему было прекрасно известно, что она просто гений в обращении с электроникой. И купил он именно то, что Саманта рекомендовала приобрести своему отцу. А Дейв Эллиот написал об этом Майку.
— Я лишь немного в них разбираюсь, — невнятно пробормотала Саманта, отворачиваясь от коробок.
Затем он отвел ее наверх и показал две жилые комнаты. Их украшали декоративные растения и произведения искусства со всего света.
— Нравится? — поинтересовался он.
Саманта улыбнулась, не успев взять себя в руки.
— Да, нравится.
Когда он усмехнулся в ответ, Саманта чуть не задохнулась от злости. Он был еще красивей с этой улыбкой, выражающей только удовольствие и добродушие. Ее бросило в жар, и она направилась к двери.
— Хочешь теперь посмотреть свою квартиру?
Она кивнула, не глядя на него.
Они поднялись на третий этаж. И когда Майк открыл дверь в первую комнату, Саманта забыла все плохое, что думала о Нью-Йорке и о человеке, который так взбесил ее. Она почувствовала что-то отцовское в этой комнате. Ее отец любил говорить, что если ему удастся начать жизнь сначала, то он декорирует свой дом в зеленых и бордовых тонах. И эта комната была создана для отца. Темно-зеленый диван стоял под углом к камину из зеленого мрамора. Напротив дивана — два больших удобных кресла в зеленую полоску. Прочая мебель — темного красного дерева, на крепких ножках. На полу — восточный ковер ручной работы в зеленых и кремовых тонах.
Подойдя к каминной полке, Саманта увидела рамки с семейными фотографиями. Ее мать. Родители вместе. Дедушка со стороны отца. Она, Саманта, — от новорожденного младенца до самой последней фотографии, сделанной в прошлом году. Она взяла в руки портрет своей мамы в серебряной рамке и взглянула вверх, на секунду закрыв глаза. Ощущение присутствия в комнате отца было столь сильным, что казалось — если обернуться, он будет стоять здесь.
Но когда она обернулась, вместо отца увидела незнакомца, стоящего в дверном проеме и хмуро наблюдающего за ней.
— Не нравится? — спросил Майк. — Эта комната тебе не подходит?
— Очень даже подходит, — мягко ответила Саманта. — Я прямо чувствую здесь присутствие моего отца.
Майк еще сильнее нахмурил брови.
— Правда, чувствуешь? — Сейчас, глядя на комнату новым взглядом, он видел, что она совсем не для молодой блондинки. Эта комната предназначалась для мужчины. Точнее, для Дэвида Эллиота.
— Здесь проход в спальню, — Майк теперь видел каждый уголок комнаты совершенно иными глазами. Эти комнаты, как и те внизу, обставляла его сестра. В свое время Майк похвастался Дейву, что ему надо только сказать, как должен выглядеть конечный результат, и она сделает все остальное и именно так, как надо. Дейв выразил желание, чтобы его апартаменты выглядели как Английский клуб. И в результате они именно так и выглядели.
И теперь Саманта смотрелась здесь как женщина, случайно оказавшаяся в мужском клубе.
Стены спальни были окрашены в густой зеленый цвет, а окна, выходящие на балкон, занавешены тяжелыми вельветовыми портьерами — зелеными в темно-красную полоску. По углам кровати стояли четыре стойки для балдахина, а обои были выдержаны в шотландском стиле, с изображением беговых собак. Саманта, ласково проведя рукой по стеганому одеялу, спросила:
— Мой отец когда-нибудь здесь останавливался?
— Нет, никогда. Все это создавалось по его указаниям по телефону и в письмах. Он планировал приехать сюда, но…
— Я так и знала, — произнесла она, глядя на изображения собак на обоях. Здесь, в этой комнате, ей казалось, что ее отец не умер, что он еще жив.
Майк показал ей чулан для вина рядом со спальней, затем две ванные комнаты из темно-зеленого мрамора и гостиную с креслами в красно-зеленую полоску и книжными полками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44