– Я заметила, что внизу не так глубоко, как наверху, поэтому поняла, что там тайник. Рамси взял ломик, вытащил доски, и под ними оказалась посуда. Посуда Веджвуд.
– Она дорогая? – спросил он, взяв бутербродницу и направив ее к свету.
– Зависит от рисунка и века изготовления. Она не испортилась, поэтому что-нибудь да стоит. Как вы думаете, зачем ее так спрятали?
Он отхлебнул вина, которое прислала мать Темперанс.
– Моя бабушка любила тратить деньги. Когда я был маленьким, мой отец говорил нам, детям, что бабушка покупала вещи и прятала их от своего мужа.
– У меня есть такая знакомая, – ответила Темперанс, – Ей тридцать пять, она не замужем, потому что ее отец отказал одиннадцати претендентам на ее руку, и поэтому... В общем, она начала тратиться.
– У вас, женщин, много способов причинить боль нам, мужчинам, – сказал он с. некоторой горечью.
– У нас! – Темперанс чуть не подскочила. – Вы не имеете ни малейшего представления о том, что видела я, и о том, что перенесли женщины по милости мужчин!
– Ха! На вашу одну историю у меня две. У меня есть друг, у которого одиннадцать детей.
Джеймс отправил в рот салат из зеленых бобов.
– Ну и что?
– Он попал в аварию, когда мы были еще мальчишками. Не буду посвящать вас в кровавые подробности, но с тех пор он не может иметь детей.
Темперанс молча посмотрела на него, затем улыбнулась.
– Понятно. Если он скажет, что дети не его, придется объяснять, откуда он об этом узнал. А если скажет, что его, прослывет настоящим жеребцом.
– Дилемма, не так ли? – сказал Джеймс с улыбкой. – Что бы сделали вы?
– Будь я на его месте или на месте его жены?
– А где бы вы хотели оказаться? – быстро спросил он, и оба рассмеялись.
В этот момент раздался стук в дверь, и Темперанс еле удержалась, чтобы не воскликнуть: «Наконец-то!»
– Кто это в такой час? – спросила она, выбегая к входной двери и открывая ее.
На пороге стояла самая хорошенькая девушка, которую когда-либо встречала Темперанс. Маленькое личико сердечком, большие голубые глаза и крошечный носик над пухлыми, словно надувшимися губками. Очаровательные светлые локоны выбились из-под бирюзово-голубой шляпки, точь-в-точь под цвет глаз. Невысокая, с тонкой талией и огромной грудью... Девушке было от силы лет восемнадцать. Темперанс подумала, что перед таким изяществом не устоит ни один мужчина.
Но девушка открыла свой восхитительный ротик и заговорила без всяких остановок и знаков препинания.
– А вы должно быть Темперанс а я Мишель но все друзья называют меня Милочкой потому что я именно такая а ваш отчим сказал что вы старая дева но вы симпатичнее чем я думала несмотря на ваши морщинки под глазами но моя мама сказала что если я не буду смотреть искоса и смеяться то у меня никогда не будет таких морщинок и еще она сказала что почти все свое детство она хохотала поэтому я никогда ни над чем не смеюсь но многие вещи мне кажутся смешными а он здесь потому что я еще не видела людей королевской крови но ваша мама сказала что он не совсем королевской крови но в Америке откуда я родом а вы тоже приехали из Америки не так ли он дико красивый правда все это так романтично и поэтому мой кучер взял молоток и отломал колесо у кареты чтобы мы как будто застряли здесь а что на обед правда еда в этой стране не очень хорошая да я хочу сказать что дома я могу есть все что захочу но вам не кажется что весенние свадьбы это чудесно а король приедет а он здесь?
Прошло несколько секунд, прежде чем Темперанс поняла, что девушка действительно замолчала. Темперанс почувствовала себя так, словно в голове прошлись веником, и сейчас в ней ничего нет.
– Я хочу с ним познакомиться и понравиться ему потому что я очень нравлюсь всем мужчинам и ваша мама сказала что я именно то что он хочет или что вы хотите чтобы у него было я уж не помню точно но когда я выйду за него замуж я не буду жить в этом ужасном месте поэтому я хочу все сразу решить пока я с ним еще не познакомилась чтобы я знала наверняка...
– Мишель! – громко вмешалась Темперанс, боясь, что Джеймс услышал ее возглас. – Можно, я скажу? Не то, чтобы вы не...
– Милочка потому что я и есть такая и все так считают но я позволю вам сказать потому что вы гораздо старше меня поэтому я притворюсь что вы моя мама потому что вы очень на нее похожи но вам точно нужно что-нибудь сделать с этими морщинками под глазами я вам дам один крем который у меня с собой но в вашем возрасте вам надо пользоваться мазью которой пользуется моя мама потому что она говорит что...
– Тихо! – зашипела Темперанс, затем обняла Мишель за талию и подтолкнула к столовой.
О чем, черт побери, думала ее мама, когда посылала сюда эту идиотку? Как может хоть один мужчина влюбиться вот в это?
Но потом Темперанс увидела, как ходит эта девушка, как волнуются бедра под тоненькой-тоненькой талией, и подумала, что, если ей удастся заставить ее держать язык за зубами, она, может быть, понравится Джеймсу. Мужчины всегда ставили внешность выше ума, поэтому, может быть, не стоит беспокоиться.
По пути в столовую она заглянула в зеркало на стене. Оно уже пожелтело, но ясно показало морщинки возле глаз Темперанс, о которых непрестанно говорила Мишель. Подумаешь! – с отвращением сказала себе Темперанс и поспешила вперед, чтобы успеть войти в столовую раньше, чем Мишель.
Она распахнула дверь в столовую.
– Похоже, у нас гости, – весело объявила Темперанс. – Разрешите представить вам – мисс Мишель Эдельстен. Лорд Джеймс Маккэрн.
Темперанс понятия не имела, ставится ли перед именем Джеймса титул лорда, но звучало отлично.
– Карета мисс Эдельстен сломалась, она увидела свет и пришла сюда. Я думаю, что мисс Эдельстен отобедает с нами, пока ее слуга чинит карету.
– Конечно, – бодро отозвался Джеймс и подскочил, отодвигая для гостьи стул.
А для меня он стул не отодвинул, подумала Темперанс и сказала себе, что его учтивое поведение по отношению к Мишель замечательно. Подняв крышку подноса, она обнаружила, что весь лосось уже съеден. Она приготовила больше чем на двоих и поразилась, увидев, что они с Джеймсом за разговорами съели всю рыбу.
– Как насчет супа? – спросила она и зачерпнула половником остатки супа-пюре.
– Что же привело вас в эти места? – спросил Джеймс.
Мишель открыла рот, но Темперанс громко произнесла:
– Пейзаж! И история! Мисс Эдельстен нравится и то, и другое!
И снова Мишель попыталась заговорить, но Джеймс, глядя на Темперанс, с подозрением спросил:
– А откуда вы знаете, что она любит историю? Вы встречались раньше?
– Никогда! – честно призналась она. – Но я многое узнала, пока мы шли в столовую.
– Если вы не возражаете, пусть теперь она мне что-нибудь скажет, – Джеймс снова посмотрел на Мишель, и его взгляд смягчился. – Так на чем мы остановились?
– Она любит историю кланов, – громко произнесла Темперанс, – но и я ее тоже люблю. Может быть, мы все втроем завтра отправимся на прогулку, и вы покажете нам, где здесь шли бои.
Джеймс посмотрел на нее так, будто она сошла с ума.
– О каких боях вы говорите?
– Я думала, что по всей Шотландии происходили сражения. Клан против клана, что-то вроде этого. Разве здесь не было норманнского завоевания?
– Нет, – негромко отозвался Джеймс. – И вообще, мисс О'Нил, норманнское завоевание было в Англии!
– Ой, – ответила Темперанс, но, увидев, что Мишель опять собирается говорить, быстро затараторила: – Клянусь, что мисс Эдельстен об этом известно. Она специалист в области истории! Думаю, что вы завтра расскажете нам обо всем, что происходило в этой части Шотландии, и...
– Мисс О'Нил, – тихо произнес Джеймс, – если вы сейчас же не дадите слово этой молодой леди, я посажу вас на лошадь и отправлю обратно к моему дядюшке. Я ясно выразился?
Темперанс глубоко вздохнула, села за '. стол и слабо улыбнулась Джеймсу. Он повернулся к Мишель.
– Ну, мисс Эдельстен, расскажите мне о себе.
– О нет меня никто не называет мисс такая-то потому что я Мишель для всех и моя мама говорит что меня удачно назвали потому что я могу умилить птичек и они вылетят ко мне из-за ветвей если бы захотела но не знаю захотела бы я это сделать потому что птицы могут сильно напугать не так ли а я ничего не знаю об истории и не понимаю зачем Темперанс придумала это потому что я сама хочу вам представиться потому что вы лорд и все что я знаю вы видите насквозь я имею в виду сквозь мозг а не сквозь одежду ой я пошутила но я не могу смеяться иначе у меня появятся морщинки как у Темперанс а мне нельзя потому что...
Джеймс посмотрел на Темперанс, но та сидела не поднимая глаз. Конечно, он не знал, что именно Темперанс говорила маме о такой молодой леди, и что именно мама прислала ее, и все равно Темперанс было совестно. Не получится из меня игрока в карты, думала она, уставившись в стол.
– ...а еще я очень хочу осмотреть все это место и встретить этого юнца потому что мне очень интересно что получится если назвать его малышом потому что носит ли он чепчик ой я опять пошутила видите как нелегко мне иногда сдержаться и не засмеяться когда у меня такое чувство юмора и моя мама говорит что мне нужно записывать все что я говорю потому что я так много шучу но...
Темперанс повернулась, когда Джеймс встал из-за Стола. Он уходит, подумала она, но вместо этого он подошел и открыл окно. В столовой было душновато, а может, ей просто трудно было дышать.
– ...а ваши слуги называют вас лордом я почему спросила потому что интересно как будут звать вашу жену слуги которые работают в замке но ведь это не замок да я никогда не была в замке в котором раньше кто-то жил а как вы считаете будут ли ваши слуги называть вашу жену миссис Лорд или вы думаете что ее будут звать ой мамочки вы уже влюблены в меня не правда ли ваше высочество но ведь все мужчины так реагируют на меня и...
Темперанс изумленно наблюдала, как Джеймс Маккэрн наклонился, взял на руки мисс Мишель Эдельстен, а затем понес ее к окну. Надо отдать ей должное – Мишель не останавливалась. Очевидно, мужчины каждый день носили ее на руках, и для нее это было обычным явлением, подумала Темперанс.
– ...но моя мама говорит что мужчина не может в меня не влюбиться потому что я такая миленькая что все что нужно сделать это раскрыть ротик и мужчины тут же в меня повлюбляются и вот она сказала что я может быть стану миссис Лорд или Леди Лорд или как еще не знаю будут звать вашу жену потому что...
Джеймс выбросил Мишель из окна с такой осторожностью, как если бы бросал мешок с картошкой. Для такого маленького создания она неожиданно тяжело приземлилась.
Затем Джеймс закрыл окно и задернул красную тяжелую портьеру из Дамаска, стряхнув с нее пыль.
Словно ничего не произошло, он вернулся за стол и посмотрел на Темперанс, взглядом запрещая ей произнести хоть слово о случившемся.
– Эти портьеры нужно постирать, как вы думаете?
Он на секунду отвернулся, и Темперанс увидела, что на его губах заиграла едва заметная улыбка. Когда он снова взглянул на «экономку», она спросила:
– Яблочный пирог подавать холодным или теплым?
– Тихим! – ответил он, и оба расхохотались.
Мамочка , дорогая!
У милейшей Мишель ничего не получи лось. Пришли еще какую-нибудь женщину , такую же хорошенькую , но не такую глу пую , хотя бы немного образованнее. И чуть-чуть постарше.
Любящая тебя ,
Темперанс.
Было около шести, когда Темперанс проснулась, вздрогнув от мысли – нужно выяснить, какой он видит свою жену.
У Темперанс очень хорошо получалось разлучать мужчину и женщину. Она имела дело с мужчинами, которые пропивали свои скудные заработки, оставляя семьи на произвол судьбы. Она пыталась найти работу для женщин, которых избивали или насиловали, а затем бросали. Но ей никогда не приходило в голову, что мужчину и женщину стоит попытаться соединить.
Одеваясь, она неотрывно смотрела на сундуки с одеждой. Ночью слышались очень подозрительные звуки, похожие на мышиную возню. Думать о слове «крысы» Темперанс не собиралась.
Она надела шерстяную юбку, которая опускалась только до лодыжек («Разврат!» – так оценила юбку мама), хлопковую блузу с длинными рукавами, широкий кожаный ремень и плотные ботинки по щиколотку, затем спустилась вниз.
– Так где он проводит все свое время? – спросила она, войдя на кухню.
Удивительно, как быстро кухня превратилась в центр жизни, едва Темперанс убрала ее. Заходя сюда, она неизменно заставала одну или обеих женщин и, по крайней мере, одного из мужчин. Рамси кормил ягненка из большой детской бутылочки, он даже дал ему имя – Исаак, по библейской притче о ребенке, которого не убили.
Мальчик, двое мужчин и обе женщины открыли рты, чтобы ответить на вопрос.
– Если я услышу имя «Грейс», останетесь без обеда!
Все пятеро тут же закрыли рты. Темперанс сосчитала про себя до десяти, затем медленно произнесла:
– Он говорил, что пасет овец и удит рыбу. Где он этим занимается?
Рамси с облегчением ответил:
– На вершине горы. Он сегодня будет там весь день. Но если вы задумали туда подняться, то у вас ничего не получится.
– Почему? – спросила она, боясь услышать в ответ, что Маккэрн, имеющий здесь неограниченную власть, устраивает там оргии вместе с Грейс.
– Для леди из города идти пешком слишком тяжело, – ответил Алек.
Темперанс отмахнулась. Они упорно думали, что если женщина выросла в городе, то и проку от нее никакого нет.
– Если покажете, куда идти, я совершу ленивую городскую прогулку в этом направлении. После того, как приготовлю что-нибудь на обед.
Через час она сложила в холщовый рюкзак пирожки по-корнуэльски, апельсины и глиняную бутылку с теплым вином. Все на кухне с интересом смотрели на нее, когда она измельчала мясо и овощи и раскатывала тесто. В семь утра Темперанс сказала:
– Рамси, я готова! – и надела рюкзак.
Она не удивилась, выйдя из дома и увидев большого коня, уже оседланного и пританцовывающего от нетерпения. Хотя на кухню никто не входил и оттуда никто не выходил, всем словно заранее было известно, что она сделала или только запланировала.
Рамси вскочил на коня и подал Темперанс руку.
Она еще ни разу не уезжала из замка, поэтому сейчас с интересом рассматривала окрестности. А когда Рамси погнал крупного, норовистого коня вверх по узкой скалистой тропке, с одной стороны которой был отвесный холм, а с другой – пропасть, она еле сдержалась, чтобы не закричать, что хочет слезть.
Должно быть, Рамси почувствовал ее страх – он повернулся и улыбнулся ей.
– В городе такого не увидишь, да?
– Там есть высокие здания, – ответила Темперанс, пытаясь не подать виду, что перепугана до смерти, и вцепившись в седло так, что побелели косточки на руках.
Один неверный шаг коня – и они разобьются насмерть.
– Там внизу деревня, – тихо сказал Рамси и, к ужасу Темперанс, остановил коня.
Она собралась с силами, чтобы посмотреть влево, а когда сумела это сделать, неожиданная красота поборола страх.
Далеко внизу, словно на картинке из детской сказки, лежала прекрасная маленькая деревушка. В ней было не больше двадцати домов, которые стояли по обе стороны узенькой дороги, поднимавшейся к вершине горы, где они сейчас остановились. Дома были побелены, их покрывали соломенные крыши. Из нескольких труб струился дым, по дороге гуляли куры. Она увидела несколько человек, женщины несли корзинки, а дети играли на улице.
Возле каждого дома было что-то вроде садика на заднем дворе, еще Темперанс заметила несколько амбаров и огороженные загоны для домашнего скота.
– Как красиво... – прошептала она. – Но деревня такая уединенная... Наверное, дети уезжают отсюда, когда вырастают?
– Да, конечно, – грустно ответил Рамси, трогая коня с места.
– Но не ты?
Почему-то Рамси вдруг удивился.
– Нет, не я, – ответил он, словно ответил на шутку. – Вы не такая, как остальные.
– Можно считать это комплиментом?
В ответ мальчик лишь пожал плечами и пришпорил коня, а Темперанс стиснула зубы, вцепившись в седло. Этим людям, видно, небеса запрещают говорить комплименты. Несмотря на то, что им очень нравится чистая кухня, да так, что они не хотят оттуда уходить, любой из них, вероятно, скорее умрет, чем скажет: «Хорошая работа, старушка!» – или как они еще изъясняются в Шотландии.
Казалось, прошло немало времени, прежде чем они достигли вершины горы, и мальчик остановился.
– Слезайте здесь, – сказал Рамси, помогая ей спуститься. – Маккэрн не должен увидеть коня.
Пытаясь устоять на подкашивающихся ногах, она взглянула на мальчика.
– Почему?
Он улыбнулся и развернул коня.
– Слишком опасно для его призовых лошадей. Они могут упасть, на чем тогда он будет обгонять других лордов? Мы небогаты, но выигрываем скачки, – ответил Рамси.
В его глазах появился злой блеск, он стегнул коня и помчался по крутой и очень узкой тропинке на такой скорости, что у Темперанс перехватило дыхание.
– Будь он моим сыном, я бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24