Там была изображена дама с единорогом — именно этот гобелен вышивала Леди, когда Лиана сюда наведывалась. У молодой женщины внезапно появилось такое чувство, словно она потеряла дорогую подругу.
— Кто же она такая? Почему она поселилась в доме Перегринов?
— Это бабушка Сиверна, Рогана и Зарида. Ее звали Джейн, и она была первой женой старого Жиля Перегрина. У них был сын Джон, отец Сиверна. После смерти Джейн Жиль женился на Бесс Говард, и ее родственники стали доказывать, что брак Жиля с Джейн был незаконен, а стало быть, ее сын и потомство являются бастардами. Этот замок и замок Беван когда-то принадлежали семье Джейн — она здесь выросла.
— Вот почему она здесь поселилась.
— Когда ее сын Джон вернулся в замок с печальным известием о том, что король своим эдиктом объявил его незаконнорожденным, мать предстала перед сыном в этой самой комнате — через несколько лет после своей смерти. Но Джон запер ее здесь и никогда больше не приближался к этой двери. С тех пор комната отпирается лишь изнутри. Некоторые говорили, что Джон совершил глупость, ведь мать явилась к нему, дабы сообщить нечто важное.
— Наверное, она пришла сказать ему, чтобы он перестал бегать за деревенскими девками, — горько сказала Лиана.
— Нет. Многие считают, что она хотела сообщить ему, где находится приходская книга.
— Что это еще за книга?
— Дело в том, что Джон не смог доказать, что его родители состояли в законном браке. Все свидетели свадьбы либо умерли, либо загадочным образом исчезли, а приходская книга, куда была занесена запись о браке, пропала. Многие полагали, что ее уничтожили Говарды. Но некоторые верили, что старый Жиль догадывался о намерениях своей второй жены и спрятал книгу в надежное место. — Ио улыбнулась. — Если вновь увидите вашу Леди, обязательно спросите ее про книгу. Достаточно доказать, что брак Жиля с Джейн был законен, и тогда король, возможно, вернет Перегринам дедовские поместья. Тогда война с Говардами закончится.
Лиана подумала: воспылает ли к ней любовью Роган, если она найдет эту книгу? Скорее всего, нет. Все равно она останется для него уродиной, даже если бросит к его ногам богатства всего мира.
— Нужно идти, — сказала она, — и закрыть за собой дверь. Нельзя нарушать покой Леди.
Они вышли. Иоланта заперла дверь и отдала ключ горничной, терпеливо дожидавшейся снаружи.
— Вы пойдете к нему? — спросила Ио.
Лиана поняла, что она имеет в виду и ответила:
— Не могу. Ему нужна не я, а золото. Теперь оно у него есть, и он всем доволен.
— С золотом в постель не ляжешь. К горлу Лианы подкатил ком.
— Ничего, у него есть Дни недели. А теперь прошу меня извинить. Мне нужно закончить вышивку.
Они спустились вниз, к солярию, и распрощались.
Вечером Сиверн пришел к Иоланте, прихрамывая. На лбу у него красовалась сочащаяся кровью ссадина. Иоланта подала знак служанке и вскоре уже обрабатывала рану водой и салфеткой.
— Я его убью, — прорычал Сиверн. — Иначе его не остановишь. Тебе удалось договориться о чем-нибудь с его женой?
— С ней разговаривать не проще, чем с твоим братцем.
— Ой, осторожней! — простонал Сиверн, морщась. — Ты мне всю рану разбередишь. Ладно, Рогана я еще могу понять. Он был с этой женщиной необычайно терпелив, разрешал ей заседать с собой в суде, поступать с крестьянами как ей заблагорассудится, даже провел с ней целый день в постели!
— Да, он был необычайно щедр, — саркастически заметила Иоланта.
— Еще бы! Я даже не думал, что он может быть настолько мягок с женой.
— А что ты думал? Что твой ангельский братец запихнет ее в этот грязный замок, где слуги не обращали на нее ни малейшего внимания? Что он сразу же забудет о своей жене и вспомнит лишь тогда, когда она подожжет его постель.
— Ox уж эти женщины, — вздохнул Сиверн. — В ваших суждениях нет никакой логики.
— У меня с логикой все в порядке. Это твой брат… Сиверн посадил ее к себе на колени и поцеловал в шею.
— Ладно, давай забудем о моем брате. Иоланта отпихнула его и встала.
— Сколько недель назад ты последний раз мылся?
— Раньше тебя не беспокоило то, что я не моюсь.
— Я думала, что запах конского навоза — твой естественный аромат, — огрызнулась Иоланта. Сиверн вскочил.
— Во всем виновата эта проклятая баба! Если она…
— Если бы ты не совался, куда тебя не просят, все было бы в порядке. Придется тебе исправлять собственные ошибки.
— Мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Я готов признать, что я… слегка погорячился. Ты же помнишь, что я сам, по твоему предложению, устроил тот ужин. И что вышло? Эта дура появилась там, увешанная монетами. Надо было Рогану отобрать у нее все монеты.
— Надо было ему сказать ей, что она прекрасна, — прервала его Иоланта. — Ведь Лиана считает, что твой сластолюбивый братец не испытывает к ней никакого интереса. Вообще-то, мне с трудом в это верится. По-моему, Роган готов залезть на любое существо, имеющее хоть какое-то отношение к женскому полу.
Сиверн горделиво улыбнулся.
— Да, он настоящий жеребец.
— Давай не будем обсуждать твоего брата. Тебе нужно заставить Рогана сказать Лиане, что она прекрасна и что он сгорает от страсти.
— Чего проще. И заодно я должен вычерпать море-океан и передвинуть город Лондон на другое место, да? Тебе надо как-нибудь самой попробовать заставить Рогана сделать то, чего он не хочет.
— Он что, снова спит со своими Днями? Сиверн скривился.
— Нет, в том-то и проблема. Он никогда еще так долго не обходился без баб с тех самых пор… — Сиверн призадумался, — ..с тех пор, как Говарды похитили его первую жену. И не надо на меня так смотреть, — взглянул он на Иоланту. — Мой брат умеет управляться со своими женщинами. Может быть, ему просто сейчас не нужна баба. Отлично его понимаю — он так натерпелся от своей жены! Эта история с монетами стала последней каплей.
— Ну как хочешь, — сладким колоском сказала Иоланта. — Пускай тогда Роган отошлет Лиану назад к отцу и избавится от нее. Тогда привезешь сюда целую повозку хорошеньких, здоровых девок, чтобы твой брат клал с собой в постель на ночь целую дюжину.
— А кто позаботится о том, чтобы нас кормили вкусными пирогами? — насупился Сиверн. — Черт бы вас всех подрал! И Лиану тоже! Вообще всех женщин! Что вам от нас нужно? Роган ведь женился на ней только ради приданого. Зачем ему понадобилось?..
— Что понадобилось? — с невинным видом спросила Иоланта. — Влюбляться в нее? Нуждаться в ее обществе?
— Я не это хотел сказать. Они мне оба до смерти надоели. Я знаю, что нужно сделать: запереть их вдвоем в комнату и выкинуть ключ. Меня от них просто тошнит.
Внезапно Сиверн вскинул голову.
— Что такое?
— Ничего. Одна идея.
— Расскажи, — попросила Иоланта.
Ей долго пришлось упрашивать Сиверна, прежде чем тот поделился с ней своей «идеей».
Вечером Сиверн в знак примирения послал Лиане подарок. Она сидела в солярии со своими служанками как обычно. Ее никто не беспокоил. Казалось, обитатели замка забыли о ее существовании или предпочитали, чтобы ее вовсе не было. Поэтому Лиана изрядно удивилась, когда в дверях появился покрытый шрамами старый рыцарь и принес на подносе кувшин вина. Рыцарь сказал, что это дар от лорда Сиверна его прекрасной невестке.
— Как ты думаешь, вино отравлено? — спросила Лиана у Габи.
— Скорее всего, это любовный напиток, — ответила домоправительница. Она так и не оставила надежду переубедить свою госпожу.
Вино оказалось пряным и подогретым. Лиана выпила больше, чем намеревалась.
— Что-то я устала, — сказала она. Голова почему-то сделалась очень тяжелой.
В этот момент в солярий вошел Сиверн. Служанки Лианы зашептались, разглядывая белокурого красавца, но Сиверн смотрел только на Лиану.
Габи встревожилась — она видела, что Лиана закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
— По-моему, госпоже нехорошо, — пролепетала Габи.
— Ничего, проспится, — бросил Сиверн, отодвинул локтем домоправительницу и поднял Лиану на руки.
— Милорд! — ахнула Габи. — Вы не смеете…
— Смею, — буркнул Сиверн и вынес спящую Лиану из комнаты. Он поднялся наверх, остановился перед массивной дубовой дверью, перекинул Лиану через плечо, достал ключ и открыл тяжелую створку.
Внутри оказалась маленькая комнатка с отдельной уборной. Еще одна тяжелая, окованная железом дверь вела на крепостную стену. Обычно в этом помещении располагались дозорные. Иногда комнату использовали в качестве темницы. Именно для этого она и была сейчас нужна Сиверну.
Он постоял на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. На постели лежал спящий Роган, и на миг Сиверн заколебался. Но тут по его спине пробежало целое полчище блох, и Перегрин-средний вновь преисполнился решимости. Он бросил невестку на ложе рядом с братом и принялся чесаться.
— Так-то, — сказал он, глядя на спящую парочку. — Будете сидеть здесь до тех пор, пока не помиритесь.
Глава 16
Лиана проснулась поздно утром — никак не могла разомкнуть веки. Она немного поворочалась на мягкой перине, потом сладко потянулась.
— Если хочешь есть, вставай скорее, а то ничего не останется.
Она открыла глаза и увидела, что Роган сидит перед маленьким столиком и уплетает курятину, сыр и хлеб.
— Что ты здесь делаешь?. — возмутилась Лиана. — Зачем ты меня сюда притащил? Твое вино было отравлено!
— Не мое, а моего брата. Но это не важно, его дни на этой земле все равно сочтены.
— Это он принес меня сюда?
— Не только тебя, но и меня. Лиана села на постели и огляделась по сторонам кровать, стол, два стула, подсвечник.
— Он перекинулся на сторону Говардов? — ахнула она. — Неужели он сдал им замок?
Роган взглянул на нее так, словно она окончательно спятила.
— Мой брат, конечно, бывает сущим болваном, к тому же он страшно упрям, но в предательстве его заподозрить трудно.
— Зачем же он это сделал? Роган молча смотрел на пищу. Лиана вскочила на ноги.
— Зачем он усыпил нас и притащил сюда?
— Откуда мне знать? Садись, ешь.
Лиана вспыхнула от гнева. Она бросилась к двери, стала колотить в нее кулачками и кричать, но никто не отзывался. Тогда Лиана подошла к бойнице и тоже принялась кричать. С тем же успехом. Она обернулась к Рогану.
— Как ты можешь есть? Сколько нас продержат в этой тюрьме? Как нам отсюда выбраться?
— Мой отец использовал эту комнату как раз в качестве темницы. Выбраться отсюда невозможно.
— До тех пор, пока твой наглый, глупый братец нас не выпустит сам, так? Господи, ну и семейку я выбрала для своего замужества! Какие-то безмозглые остолопы!
Роган кинул на нее такой тяжелый взгляд, что Лиана пожалела о сказанном.
— Я… — начала она, но муж поднял руку.
— Как только нас выпустят отсюда, можешь возвращаться к своему отцу.
Роган рывком встал и тоже подошел к бойнице.
— Роган, я…
Он отодвинулся.
Весь день они дулись и злились друг на друга. Лиана поглядывала на мужа и вспоминала, как он ее оскорбил. «Ну и пусть я для него ничего не значу», — думала она. Она вернется к отцу или удалится в одно из своих имений. Пускай Перегрины сами сидят в своем замке и любуются на конские черепа.
Вечером им спустили через бойницу сверток с припасами. Роган еду взял, но громко орал, суля Сиверну страшные кары и казни. Ужинать Перегрин-старший уселся в углу, отказываясь делить стол с Лианой.
Когда настала ночь, они по-прежнему не разговаривали. Лиана легла на кровать, так и не зная, где собирается ночевать Роган. Когда он улегся рядом, она запротестовала, но решила смириться — просто отодвинулась подальше, чтобы он ее не касался.
Тем не менее, когда первые солнечные лучи проникли в бойницу. Лиана обнаружила, что лежит в объятиях мужа. Забыв о ссорах и раздорах, она поцеловала его в губы.
Роган немедленно проснулся и страстно ответил на ее поцелуй. Потом они оба потеряли голову. Во все стороны полетели предметы одежды, и супруги с жадностью предались любви. В этот раз они испытали наслаждение одновременно — за две недели в обоих накопилось много нерастраченной страсти.
Потом они лежали в объятьях друг у друга, покрытые потом. Лиана все хотела спросить у Рогана, действительно ли она так уродлива и остается ли в силе его решение отослать ее прочь. Однако вместо этого она сказала:
— Я видела призрак.
— В комнате под нами?
— Сначала я думала, что это и есть Иоланта. Помнишь я говорила тебе, что она старше Сиверна? Но это была Леди. Это она рассказала мне про Жанну Говард.
Роган не ответил, и Лиана взглянула на него.
— Ты ведь тоже ее видел, правда?
— Никого я не видел. Нет никакого призрака. Это просто…
— Что? Кто она? Когда ты ее видел? Она вышивала или ткала?
Роган ответил не сразу.
— Ткала. Гобелен с единорогом.
— Ты кому-нибудь об этом рассказывал?
— До сих пор нет.
Это признание несказанно обрадовало Лиану.
— Когда ты видел ее? Что она тебе сказала?
— Это было после того, как Оливер Говард похитил… ее, — тихо ответил Роган.
— Жанну?
— Да, ее. Она пришла ко мне и сказала, что хочет выйти за Говарда, что беременна его ребенком. Попросила меня прекратить войну. Надо было тогда же убить суку на месте.
— Ты не смог этого сделать.
— Да, я этого не сделал. Я вернулся в замок пополнить припасы, ведь война с Говардами шла уже целый год. Однажды утром я испытывал лук и пустил в небо стрелу. Ее подхватил ветер и забросил в окно над солярием. По крайней мере, так мне показалось. И еще мне послышался как бы женский крик. Я поднялся наверх. В тех комнатах давно никто не жил, потому что ходили слухи о привидении. Мой отец клял привидение на чем свет стоит, потому что оно имело привычку пугать наших гостей.
— Тебе было страшно, когда ты отправился за стрелой?
— Нет, я был слишком зол на Говардов, чтобы думать о каком-то призраке. Я потерял двух братьев, и каждая стрела была мне нужна.
— И ты увидел Леди?
Роган едва заметно улыбнулся.
— Я-то думал, что призраки такие… прозрачные, как бы окутанные туманом. А она была совсем настоящая. Она вернула мне стрелу и отругала меня за то, что я чуть не попал в человека. Лишь потом я вспомнил, что пустил стрелу совсем в другую сторону.
— О чем вы говорили?
— Это было странно. Я разговаривал с ней так, как ни с кем другим.
— Я тоже. И она очень много обо мне знала. Вы говорили о Жанне?
— Да. Она сказала, что Жанна — не та. Лиана взглянула на него.
— Что значит «не та»?
— Не знаю. Но когда я был с ней рядом, мне казалось, что я все понимаю. Наверно, она имела в виду тот стих.
— Какой стих? — уставилась на него Лиана.
— Да есть один стих, который я уже много лет не вспоминаю. Точнее, не стих, а что-то вроде загадки. Как там…
Когда в черном сольются и белый, и красный,
Когда черное с золотом станет одним,
А единственный с красным союз заключит,
Тогда ты узнаешь…
Лиана лежала в объятьях Рогана и думала о загадке.
— Что это значит?
— Понятия не имею. Когда-то я часто размышлял над этим, но так ни до чего и не додумался.
— А что думают Сиверн и Зарид?
— Я их не спрашивал.
Лиана приподнялась и взглянула на него.
— Никогда? Наверняка это каким-то образом связано с церковной книгой. Ведь Леди — это твоя бабка. Кому, если не ей, знать, где хранится запись.
Роган нахмурился.
— Это призрак. Та женщина давно умерла. Может, я вовсе ее и не видел, а просто она мне приснилась.
— Но мне-то не приснилась история про тебя и Жанну Говард. Леди рассказала мне, какая Жанна была красивая и как сильно ты ее любил.
— Да я ее почти не знал. И что-то не припомню, чтобы она была так уж хороша собой. Во всяком случае, до Иоланты ей далеко.
Лиана натянула простыню на голую грудь и села.
— Ах так, значит, тебе нужна Иоланта. Ты хочешь заполучить и деньги, и красоту?
Красивое лицо Рогана выглядело удивленным.
— Иоланта — настоящая стерва. Я уверен, что именно она и придумала весь этот трюк. — Он мотнул головой на запертую дверь.
— Зачем? Чтобы я простила тебя за то, что ты перед всеми назвал меня уродиной?
Роган тоже сел и изумленно уставился на жену.
— Но я ничего подобного не говорил.
— Говорил! Ты сказал, что женился на мне из-за денег, а не из-за моих советов и не из-за моей красоты. Роган пришел в еще большее недоумение.
— Но ведь это правда. До свадьбы я тебя в глаза не видел, если не считать того случая у пруда. Я действительно женился на тебе из-за денег.
У Лианы на глазах выступили слезы.
— А я вышла за тебя потому, что думала… Мне казалось, что я тебе нравлюсь. Ведь ты меня целовал, еще не зная, что я богата.
Роган подумал, что ему никогда не разобраться в хитросплетениях женского ума.
— Когда я узнал, что ты богата, я тоже тебя целовал. — Он приподнялся над Лианой. — Я целовал тебя после того, как ты стала совать нос в мои отношения с крестьянами. Целовал и тогда, когда в пьесе меня изобразили болваном — по твоей вине.
— Ты целовал меня потому, что я твоя жена. А потом объявил перед всеми, что я уродина. Может, я и не такая красотка, как Иоланта, не такая привлекательная, как твоя первая жена, но некоторые мужчины говорили мне, что я не так уж дурна собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Кто же она такая? Почему она поселилась в доме Перегринов?
— Это бабушка Сиверна, Рогана и Зарида. Ее звали Джейн, и она была первой женой старого Жиля Перегрина. У них был сын Джон, отец Сиверна. После смерти Джейн Жиль женился на Бесс Говард, и ее родственники стали доказывать, что брак Жиля с Джейн был незаконен, а стало быть, ее сын и потомство являются бастардами. Этот замок и замок Беван когда-то принадлежали семье Джейн — она здесь выросла.
— Вот почему она здесь поселилась.
— Когда ее сын Джон вернулся в замок с печальным известием о том, что король своим эдиктом объявил его незаконнорожденным, мать предстала перед сыном в этой самой комнате — через несколько лет после своей смерти. Но Джон запер ее здесь и никогда больше не приближался к этой двери. С тех пор комната отпирается лишь изнутри. Некоторые говорили, что Джон совершил глупость, ведь мать явилась к нему, дабы сообщить нечто важное.
— Наверное, она пришла сказать ему, чтобы он перестал бегать за деревенскими девками, — горько сказала Лиана.
— Нет. Многие считают, что она хотела сообщить ему, где находится приходская книга.
— Что это еще за книга?
— Дело в том, что Джон не смог доказать, что его родители состояли в законном браке. Все свидетели свадьбы либо умерли, либо загадочным образом исчезли, а приходская книга, куда была занесена запись о браке, пропала. Многие полагали, что ее уничтожили Говарды. Но некоторые верили, что старый Жиль догадывался о намерениях своей второй жены и спрятал книгу в надежное место. — Ио улыбнулась. — Если вновь увидите вашу Леди, обязательно спросите ее про книгу. Достаточно доказать, что брак Жиля с Джейн был законен, и тогда король, возможно, вернет Перегринам дедовские поместья. Тогда война с Говардами закончится.
Лиана подумала: воспылает ли к ней любовью Роган, если она найдет эту книгу? Скорее всего, нет. Все равно она останется для него уродиной, даже если бросит к его ногам богатства всего мира.
— Нужно идти, — сказала она, — и закрыть за собой дверь. Нельзя нарушать покой Леди.
Они вышли. Иоланта заперла дверь и отдала ключ горничной, терпеливо дожидавшейся снаружи.
— Вы пойдете к нему? — спросила Ио.
Лиана поняла, что она имеет в виду и ответила:
— Не могу. Ему нужна не я, а золото. Теперь оно у него есть, и он всем доволен.
— С золотом в постель не ляжешь. К горлу Лианы подкатил ком.
— Ничего, у него есть Дни недели. А теперь прошу меня извинить. Мне нужно закончить вышивку.
Они спустились вниз, к солярию, и распрощались.
Вечером Сиверн пришел к Иоланте, прихрамывая. На лбу у него красовалась сочащаяся кровью ссадина. Иоланта подала знак служанке и вскоре уже обрабатывала рану водой и салфеткой.
— Я его убью, — прорычал Сиверн. — Иначе его не остановишь. Тебе удалось договориться о чем-нибудь с его женой?
— С ней разговаривать не проще, чем с твоим братцем.
— Ой, осторожней! — простонал Сиверн, морщась. — Ты мне всю рану разбередишь. Ладно, Рогана я еще могу понять. Он был с этой женщиной необычайно терпелив, разрешал ей заседать с собой в суде, поступать с крестьянами как ей заблагорассудится, даже провел с ней целый день в постели!
— Да, он был необычайно щедр, — саркастически заметила Иоланта.
— Еще бы! Я даже не думал, что он может быть настолько мягок с женой.
— А что ты думал? Что твой ангельский братец запихнет ее в этот грязный замок, где слуги не обращали на нее ни малейшего внимания? Что он сразу же забудет о своей жене и вспомнит лишь тогда, когда она подожжет его постель.
— Ox уж эти женщины, — вздохнул Сиверн. — В ваших суждениях нет никакой логики.
— У меня с логикой все в порядке. Это твой брат… Сиверн посадил ее к себе на колени и поцеловал в шею.
— Ладно, давай забудем о моем брате. Иоланта отпихнула его и встала.
— Сколько недель назад ты последний раз мылся?
— Раньше тебя не беспокоило то, что я не моюсь.
— Я думала, что запах конского навоза — твой естественный аромат, — огрызнулась Иоланта. Сиверн вскочил.
— Во всем виновата эта проклятая баба! Если она…
— Если бы ты не совался, куда тебя не просят, все было бы в порядке. Придется тебе исправлять собственные ошибки.
— Мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Я готов признать, что я… слегка погорячился. Ты же помнишь, что я сам, по твоему предложению, устроил тот ужин. И что вышло? Эта дура появилась там, увешанная монетами. Надо было Рогану отобрать у нее все монеты.
— Надо было ему сказать ей, что она прекрасна, — прервала его Иоланта. — Ведь Лиана считает, что твой сластолюбивый братец не испытывает к ней никакого интереса. Вообще-то, мне с трудом в это верится. По-моему, Роган готов залезть на любое существо, имеющее хоть какое-то отношение к женскому полу.
Сиверн горделиво улыбнулся.
— Да, он настоящий жеребец.
— Давай не будем обсуждать твоего брата. Тебе нужно заставить Рогана сказать Лиане, что она прекрасна и что он сгорает от страсти.
— Чего проще. И заодно я должен вычерпать море-океан и передвинуть город Лондон на другое место, да? Тебе надо как-нибудь самой попробовать заставить Рогана сделать то, чего он не хочет.
— Он что, снова спит со своими Днями? Сиверн скривился.
— Нет, в том-то и проблема. Он никогда еще так долго не обходился без баб с тех самых пор… — Сиверн призадумался, — ..с тех пор, как Говарды похитили его первую жену. И не надо на меня так смотреть, — взглянул он на Иоланту. — Мой брат умеет управляться со своими женщинами. Может быть, ему просто сейчас не нужна баба. Отлично его понимаю — он так натерпелся от своей жены! Эта история с монетами стала последней каплей.
— Ну как хочешь, — сладким колоском сказала Иоланта. — Пускай тогда Роган отошлет Лиану назад к отцу и избавится от нее. Тогда привезешь сюда целую повозку хорошеньких, здоровых девок, чтобы твой брат клал с собой в постель на ночь целую дюжину.
— А кто позаботится о том, чтобы нас кормили вкусными пирогами? — насупился Сиверн. — Черт бы вас всех подрал! И Лиану тоже! Вообще всех женщин! Что вам от нас нужно? Роган ведь женился на ней только ради приданого. Зачем ему понадобилось?..
— Что понадобилось? — с невинным видом спросила Иоланта. — Влюбляться в нее? Нуждаться в ее обществе?
— Я не это хотел сказать. Они мне оба до смерти надоели. Я знаю, что нужно сделать: запереть их вдвоем в комнату и выкинуть ключ. Меня от них просто тошнит.
Внезапно Сиверн вскинул голову.
— Что такое?
— Ничего. Одна идея.
— Расскажи, — попросила Иоланта.
Ей долго пришлось упрашивать Сиверна, прежде чем тот поделился с ней своей «идеей».
Вечером Сиверн в знак примирения послал Лиане подарок. Она сидела в солярии со своими служанками как обычно. Ее никто не беспокоил. Казалось, обитатели замка забыли о ее существовании или предпочитали, чтобы ее вовсе не было. Поэтому Лиана изрядно удивилась, когда в дверях появился покрытый шрамами старый рыцарь и принес на подносе кувшин вина. Рыцарь сказал, что это дар от лорда Сиверна его прекрасной невестке.
— Как ты думаешь, вино отравлено? — спросила Лиана у Габи.
— Скорее всего, это любовный напиток, — ответила домоправительница. Она так и не оставила надежду переубедить свою госпожу.
Вино оказалось пряным и подогретым. Лиана выпила больше, чем намеревалась.
— Что-то я устала, — сказала она. Голова почему-то сделалась очень тяжелой.
В этот момент в солярий вошел Сиверн. Служанки Лианы зашептались, разглядывая белокурого красавца, но Сиверн смотрел только на Лиану.
Габи встревожилась — она видела, что Лиана закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
— По-моему, госпоже нехорошо, — пролепетала Габи.
— Ничего, проспится, — бросил Сиверн, отодвинул локтем домоправительницу и поднял Лиану на руки.
— Милорд! — ахнула Габи. — Вы не смеете…
— Смею, — буркнул Сиверн и вынес спящую Лиану из комнаты. Он поднялся наверх, остановился перед массивной дубовой дверью, перекинул Лиану через плечо, достал ключ и открыл тяжелую створку.
Внутри оказалась маленькая комнатка с отдельной уборной. Еще одна тяжелая, окованная железом дверь вела на крепостную стену. Обычно в этом помещении располагались дозорные. Иногда комнату использовали в качестве темницы. Именно для этого она и была сейчас нужна Сиверну.
Он постоял на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. На постели лежал спящий Роган, и на миг Сиверн заколебался. Но тут по его спине пробежало целое полчище блох, и Перегрин-средний вновь преисполнился решимости. Он бросил невестку на ложе рядом с братом и принялся чесаться.
— Так-то, — сказал он, глядя на спящую парочку. — Будете сидеть здесь до тех пор, пока не помиритесь.
Глава 16
Лиана проснулась поздно утром — никак не могла разомкнуть веки. Она немного поворочалась на мягкой перине, потом сладко потянулась.
— Если хочешь есть, вставай скорее, а то ничего не останется.
Она открыла глаза и увидела, что Роган сидит перед маленьким столиком и уплетает курятину, сыр и хлеб.
— Что ты здесь делаешь?. — возмутилась Лиана. — Зачем ты меня сюда притащил? Твое вино было отравлено!
— Не мое, а моего брата. Но это не важно, его дни на этой земле все равно сочтены.
— Это он принес меня сюда?
— Не только тебя, но и меня. Лиана села на постели и огляделась по сторонам кровать, стол, два стула, подсвечник.
— Он перекинулся на сторону Говардов? — ахнула она. — Неужели он сдал им замок?
Роган взглянул на нее так, словно она окончательно спятила.
— Мой брат, конечно, бывает сущим болваном, к тому же он страшно упрям, но в предательстве его заподозрить трудно.
— Зачем же он это сделал? Роган молча смотрел на пищу. Лиана вскочила на ноги.
— Зачем он усыпил нас и притащил сюда?
— Откуда мне знать? Садись, ешь.
Лиана вспыхнула от гнева. Она бросилась к двери, стала колотить в нее кулачками и кричать, но никто не отзывался. Тогда Лиана подошла к бойнице и тоже принялась кричать. С тем же успехом. Она обернулась к Рогану.
— Как ты можешь есть? Сколько нас продержат в этой тюрьме? Как нам отсюда выбраться?
— Мой отец использовал эту комнату как раз в качестве темницы. Выбраться отсюда невозможно.
— До тех пор, пока твой наглый, глупый братец нас не выпустит сам, так? Господи, ну и семейку я выбрала для своего замужества! Какие-то безмозглые остолопы!
Роган кинул на нее такой тяжелый взгляд, что Лиана пожалела о сказанном.
— Я… — начала она, но муж поднял руку.
— Как только нас выпустят отсюда, можешь возвращаться к своему отцу.
Роган рывком встал и тоже подошел к бойнице.
— Роган, я…
Он отодвинулся.
Весь день они дулись и злились друг на друга. Лиана поглядывала на мужа и вспоминала, как он ее оскорбил. «Ну и пусть я для него ничего не значу», — думала она. Она вернется к отцу или удалится в одно из своих имений. Пускай Перегрины сами сидят в своем замке и любуются на конские черепа.
Вечером им спустили через бойницу сверток с припасами. Роган еду взял, но громко орал, суля Сиверну страшные кары и казни. Ужинать Перегрин-старший уселся в углу, отказываясь делить стол с Лианой.
Когда настала ночь, они по-прежнему не разговаривали. Лиана легла на кровать, так и не зная, где собирается ночевать Роган. Когда он улегся рядом, она запротестовала, но решила смириться — просто отодвинулась подальше, чтобы он ее не касался.
Тем не менее, когда первые солнечные лучи проникли в бойницу. Лиана обнаружила, что лежит в объятиях мужа. Забыв о ссорах и раздорах, она поцеловала его в губы.
Роган немедленно проснулся и страстно ответил на ее поцелуй. Потом они оба потеряли голову. Во все стороны полетели предметы одежды, и супруги с жадностью предались любви. В этот раз они испытали наслаждение одновременно — за две недели в обоих накопилось много нерастраченной страсти.
Потом они лежали в объятьях друг у друга, покрытые потом. Лиана все хотела спросить у Рогана, действительно ли она так уродлива и остается ли в силе его решение отослать ее прочь. Однако вместо этого она сказала:
— Я видела призрак.
— В комнате под нами?
— Сначала я думала, что это и есть Иоланта. Помнишь я говорила тебе, что она старше Сиверна? Но это была Леди. Это она рассказала мне про Жанну Говард.
Роган не ответил, и Лиана взглянула на него.
— Ты ведь тоже ее видел, правда?
— Никого я не видел. Нет никакого призрака. Это просто…
— Что? Кто она? Когда ты ее видел? Она вышивала или ткала?
Роган ответил не сразу.
— Ткала. Гобелен с единорогом.
— Ты кому-нибудь об этом рассказывал?
— До сих пор нет.
Это признание несказанно обрадовало Лиану.
— Когда ты видел ее? Что она тебе сказала?
— Это было после того, как Оливер Говард похитил… ее, — тихо ответил Роган.
— Жанну?
— Да, ее. Она пришла ко мне и сказала, что хочет выйти за Говарда, что беременна его ребенком. Попросила меня прекратить войну. Надо было тогда же убить суку на месте.
— Ты не смог этого сделать.
— Да, я этого не сделал. Я вернулся в замок пополнить припасы, ведь война с Говардами шла уже целый год. Однажды утром я испытывал лук и пустил в небо стрелу. Ее подхватил ветер и забросил в окно над солярием. По крайней мере, так мне показалось. И еще мне послышался как бы женский крик. Я поднялся наверх. В тех комнатах давно никто не жил, потому что ходили слухи о привидении. Мой отец клял привидение на чем свет стоит, потому что оно имело привычку пугать наших гостей.
— Тебе было страшно, когда ты отправился за стрелой?
— Нет, я был слишком зол на Говардов, чтобы думать о каком-то призраке. Я потерял двух братьев, и каждая стрела была мне нужна.
— И ты увидел Леди?
Роган едва заметно улыбнулся.
— Я-то думал, что призраки такие… прозрачные, как бы окутанные туманом. А она была совсем настоящая. Она вернула мне стрелу и отругала меня за то, что я чуть не попал в человека. Лишь потом я вспомнил, что пустил стрелу совсем в другую сторону.
— О чем вы говорили?
— Это было странно. Я разговаривал с ней так, как ни с кем другим.
— Я тоже. И она очень много обо мне знала. Вы говорили о Жанне?
— Да. Она сказала, что Жанна — не та. Лиана взглянула на него.
— Что значит «не та»?
— Не знаю. Но когда я был с ней рядом, мне казалось, что я все понимаю. Наверно, она имела в виду тот стих.
— Какой стих? — уставилась на него Лиана.
— Да есть один стих, который я уже много лет не вспоминаю. Точнее, не стих, а что-то вроде загадки. Как там…
Когда в черном сольются и белый, и красный,
Когда черное с золотом станет одним,
А единственный с красным союз заключит,
Тогда ты узнаешь…
Лиана лежала в объятьях Рогана и думала о загадке.
— Что это значит?
— Понятия не имею. Когда-то я часто размышлял над этим, но так ни до чего и не додумался.
— А что думают Сиверн и Зарид?
— Я их не спрашивал.
Лиана приподнялась и взглянула на него.
— Никогда? Наверняка это каким-то образом связано с церковной книгой. Ведь Леди — это твоя бабка. Кому, если не ей, знать, где хранится запись.
Роган нахмурился.
— Это призрак. Та женщина давно умерла. Может, я вовсе ее и не видел, а просто она мне приснилась.
— Но мне-то не приснилась история про тебя и Жанну Говард. Леди рассказала мне, какая Жанна была красивая и как сильно ты ее любил.
— Да я ее почти не знал. И что-то не припомню, чтобы она была так уж хороша собой. Во всяком случае, до Иоланты ей далеко.
Лиана натянула простыню на голую грудь и села.
— Ах так, значит, тебе нужна Иоланта. Ты хочешь заполучить и деньги, и красоту?
Красивое лицо Рогана выглядело удивленным.
— Иоланта — настоящая стерва. Я уверен, что именно она и придумала весь этот трюк. — Он мотнул головой на запертую дверь.
— Зачем? Чтобы я простила тебя за то, что ты перед всеми назвал меня уродиной?
Роган тоже сел и изумленно уставился на жену.
— Но я ничего подобного не говорил.
— Говорил! Ты сказал, что женился на мне из-за денег, а не из-за моих советов и не из-за моей красоты. Роган пришел в еще большее недоумение.
— Но ведь это правда. До свадьбы я тебя в глаза не видел, если не считать того случая у пруда. Я действительно женился на тебе из-за денег.
У Лианы на глазах выступили слезы.
— А я вышла за тебя потому, что думала… Мне казалось, что я тебе нравлюсь. Ведь ты меня целовал, еще не зная, что я богата.
Роган подумал, что ему никогда не разобраться в хитросплетениях женского ума.
— Когда я узнал, что ты богата, я тоже тебя целовал. — Он приподнялся над Лианой. — Я целовал тебя после того, как ты стала совать нос в мои отношения с крестьянами. Целовал и тогда, когда в пьесе меня изобразили болваном — по твоей вине.
— Ты целовал меня потому, что я твоя жена. А потом объявил перед всеми, что я уродина. Может, я и не такая красотка, как Иоланта, не такая привлекательная, как твоя первая жена, но некоторые мужчины говорили мне, что я не так уж дурна собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28