А женщина, которая была с ним, – это она допустила, чтобы он дошел до такого состояния. Если герцог ее любит, почему она не имеет на него никакого влияния? А может, это не так и он вовсе не отдал ей свое сердце?
Совершенно неожиданно Клеона обнаружила, что с настойчивостью, удивившей даже ее саму, молится о том, чтобы герцогиня оказалась не права. Она чувствовала, что Дория ди Форно – дурная, порочная женщина, но ничего не могла ни сказать, ни сделать, чтобы предостеречь герцога в выборе друзей.
Сквозь окно спальни уже лился солнечный свет, превращая ковер в чистое золото, когда Клеона наконец заснула. Казалось, она едва прикрыла глаза и тут же, проснувшись, обнаружила возле постели горничную с чашкой шоколада.
– Сколько времени? – поинтересовалась Клеона.
– Больше одиннадцати, мисс. Ее светлость велели сказать, что через час вас ждут на ленче у графини Дерби.
– Нужно немедленно вставать! – воскликнула Клеона.
– Ваша ванна готова, мисс.
Клеона с улыбкой поблагодарила служанку, подумав про себя, до чего же все здесь, и разложенная наготове одежда, и ванна с водой определенной температуры, пахнущая фиалкой, и чашка прекрасно приготовленного шоколада, не похоже на неуклюжие старания Розы в родительском доме.
Клеона оделась и стояла в ожидании, когда герцогиня вышла из спальни. Лицо у нее постарело и сморщилось больше обычного. Девушка поняла, что она пролежала без сна, видимо, тревожась о внуке и размышляя об опасности, угрожающей его огромным владениям.
– Ты готова, дитя мое? – спросила герцогиня. – Эта шляпка тебе очень идет. Голубые перья в точности под цвет твоих глаз.
Клеона сделала реверанс.
– Благодарю вас, мадам. Вы хорошо спали?
– Плохо, – ответила герцогиня. – Идем посмотрим, не в библиотеке ли герцог. С раннего утра он отправился на верховую прогулку, но, должно быть, уже вернулся.
«Ей все известно, – подумала Клеона. – Наверняка она прекрасно знает, что случилось прошлой ночью и кто привез герцога домой».
Шелестя юбками, герцогиня первой спустилась по лестнице и подошла к библиотеке. Лакей отворил двери. Там, словно бы поджидая ее, спиной к камину стоял герцог с бокалом в руках. Он все еще был в костюме для верховой езды. Увидев входящих, герцог отставил бокал в сторону.
– Доброе утро, бабушка. Доброе утро, Клеона.
– Ты, как видно, не собираешься сопровождать нас на ленч к леди Дерби, – проговорила герцогиня, тоном своим давая понять, что это лишь первый выстрел в грядущей словесной перепалке.
– Мадам, вы совершенно правы, – подтвердил он. – Достаточно сказать, что леди Дерби надоела мне даже больше, чем ее муж.
– Сильвестр, так ли уж необходимо ссориться со всеми приличными людьми и искать развлечений только среди отребья? – посетовала герцогиня.
– Я не считаю своих друзей отребьем, – ответствовал герцог. – А если это даже и так, то, по крайней мере, они меня забавляют.
– Эти забавы тебе дорого обходятся, – заметила герцогиня. – Сегодня утром я получила от твоего поверенного записку; он опять просит выслушать его. Ты отлично знаешь, о чем он желает поговорить.
– Старина Добсон стонет и охает по любому поводу, – ответил герцог. – У него один припев: «Дайте денег». Отчего на наших фермеров, арендаторов и этих проклятых овец уходит столько денег, выше моего разумения. Бабушка, послушайте моего совета и прогоните его.
– Я не сделаю ничего подобного, – резко сказала герцогиня. – Сильвестр, ты прекрасно понимаешь, что такие действия ни к чему не приведут. Мистер Добсон имеет полное право доводить до моего сведения все, что происходит. Так дальше продолжаться не может.
– И не будет, – устало отозвался герцог. – Обождите немного. Об одном лишь прошу вас, как просил уже тысячу раз прежде: дайте мне время разобраться со своими делами.
– Разобраться? – перебила герцогиня. – Да как тебе в них разобраться? Ты только и делаешь, что тратишь, тратишь, тратишь! Деньги просто проскальзывают у тебя между пальцами, так что я начинаю думать, уж не повредился ли ты в уме. Неужели ты не понимаешь, что ты делаешь, – да не с собой, это дело второстепенное, – а со своими родственниками, с людьми, которые тебе доверились, которые на тебя работают и уже не одно поколение зависят от герцогов Линкских?
Герцог прикрыл глаза рукой.
– Бабушка, оставьте ваш драматический тон. Вы уже не раз повторяли все это.
– И снова повторю! – заявила герцогиня. Она громко стукнула об пол палкой из слоновой кости, на которую опиралась при ходьбе. – Это просто невыносимо!
– Совершенно с вами согласен, – заметил герцог. – Давайте закончим на этом. Не желаю больше ничего слышать.
– Ах ты, наглый щенок! – Герцогиня замахнулась палкой, явно собираясь ударить герцога, но в этот момент распахнулась дверь и зычный голос мажордома произнес:
– Граф Пьер д'Эскур.
Внезапно в комнате наступила тишина, как часто бывает, когда вновь пришедший прерывает бурную сцену. Вошел граф, как всегда изысканно одетый. Он улыбался, но от его глаз, как поняла Клеона, не укрылось напряженное выражение их лиц.
– Ваша светлость. – Он склонился над рукой герцогини. – Мисс Клеона. Enchante. – После этого он повернулся к герцогу: – Сильвестр! – В голосе графа зазвучали глубокие и, как показалось Клеоне, нарочито трагические интонации. – Она уехала!
– Уехала? – Герцог поднял брови.
– Да, уехала во Францию. Она оставила тебе записку.
Граф протянул руку с посланием, но герцог даже не попытался взять его.
– Во Францию, – тупо повторил он. – Это катастрофа.
– Воистину так, – согласился граф. – Но, мой дорогой Сильвестр, я знаю, что делать.
– Знаешь? – В голосе герцога зазвучала надежда.
– Да, все очень просто. Мы отправимся вслед за ней. Почему бы не поехать в Париж? Я говорил тебе, что за меня хлопотали родственники, так что совершенно уверен в благосклонном приеме. Собственно говоря, мне обещано место при Первом консуле. Сильвестр, почему бы тебе не поехать со мной? Как раз сейчас тебе было бы полезно уехать из Лондона. Во Франции ты сможешь забыть о своих долгах, да и вообще обо всех заботах.
Клеона вознегодовала, заметив, что при этом граф бросил взгляд на герцогиню.
Наступило молчание. Затем герцог медленно произнес:
– Давно я не был в Париже.
– Ну так поедем со мной, – настойчиво повторил граф. – Ты сам говорил, что Лондон тебе наскучил. В конце концов, здесь вечно видишь одни и те же лица, встречаешь тех же самых людей. Даже игорные клубы одни и те же. В Париже я предложу тебе куда более интересные развлечения.
Граф говорил весело и вместе с тем вкрадчиво. У Клеоны возникло впечатление, будто он играет некую роль, намеренно произнося каждое слово так, что оно звучало одновременно и соблазном и вызовом.
– Это и впрямь неплохая идея, – медленно произнес герцог.
– Так ты намерен ехать? – спросила герцогиня, заговорив впервые с того момента, как граф вошел в комнату, взгляд ее встретился со взглядом герцога, и между ними словно вспыхнула искра враждебности.
– Да, бабушка; приятно будет почувствовать себя свободным, как только что сказал мой друг Пьер, от всех тревог, забот и конечно же упреков! Поехать в Париж – это заманчиво. К тому же там есть люди, которых я жажду увидеть, и более всех прочих – одну особу.
– Браво! – вскричал граф. – Вот это и впрямь великолепные новости. Мы отправимся в путь, как только камердинер уложит твои вещи. Давай, Сильвестр, принимайся за дело да вели запрячь самых резвых лошадей, чтобы они домчали нас до побережья. Мы можем сесть на корабль в Дувре.
– Минутку, – заговорила герцогиня ледяным голосом, охлаждающим восторженный пыл речей графа. – Может, фаэтоном ехать и быстрее, но я думаю, что мы с Клеоной отправимся в моей карете.
– В комнате воцарилась полная тишина. Затем граф произнес:
– Клеона и вы, мадам? Но… но…
– В самом деле, мы благодарны вам, граф, за приглашение, – заявила герцогиня. – Как и Сильвестр, я давно не была в Париже, но у меня там еще остались кое-какие вещи, если, конечно, они не погибли во время этой надоевшей всем революции.
– Но, мадам, это невозможно, – возразил граф. – Это небезопасно!
– Небезопасно? – вскинулась герцогиня. – Что за нелепость! Герцоги Девонширские, Фанни Берри и множество других моих друзей посетили Францию. В самом деле, мисс Берри очень хвалила Первого консула. Лорд Абердни был очарован его улыбкой. Мне самой хочется встретиться с ним. Будет странно, если меня с моими титулами не примут при новом дворе так же радушно, как принимали при жизни бедняжки Марии-Антуанетты.
– Но, мадам, вы не понимаете. Мы с герцогом…
– Будете сопровождать нас, как положено, – докончила за него герцогиня. – Кажется, вы собирались ехать завтра. Придется нам поторопиться, но, думаю, мы с Клеоной управимся. Сильвестр, дорогой, как рано ты предполагаешь отправиться?
Клеона отвела взгляд от растерянного лица графа и повернулась к герцогу. Она заметила промелькнувшую в глубине глаз насмешку и тень улыбки на его губах. Вмешательство герцогини, похоже, нисколько не сердило, а скорее забавляло его.
– Мы выедем часов в девять, бабушка. Вы сможете встать к этому времени? На резвых лошадях, я сегодня же вышлю их вперед, мы должны добраться до Дувра задолго, до полуночи. Моя яхта стоит в заливе. Если капитан последует моим указаниям, то мы сможем отплыть с вечерним приливом.
– Mais, Sylvester, c'est trop extraordinnaire! – запротестовал граф.
– Пусть едут, Пьер, – добродушно сказал герцог. – С какой стати нам одним наслаждаться пребыванием во французской столице? Насколько я знаю бабушку, она в два счета разберется, что представляет собой Первый консул.
Граф злился, но сказать ему явно было нечего.
– Прекрасно. Сильвестр, мы будем готовы к девяти утра, – объявила герцогиня. – Ты же знаешь, как строго пунктуален был твой дед, так что я никогда не опаздываю. До свидания, граф. С нетерпением будем ждать встречи с вами в вашей родной стране.
С этими словами герцогиня повернулась и вышла из комнаты. Клеона последовала за ней, но у самой двери оглянулась. Граф глядел им вслед с выражением разочарования и злости. У герцога же слегка подрагивали плечи, словно он посмеивался над какой-то шуткой, ведомой ему одному.
Глава 8
В холле герцогиня довольно хохотнула и, к удивлению Клеоны, взяла ее под руку.
– Мы спутали им все карты! – с ликованием заявила она. – То, что мы с тобой отправимся во Францию вместе с ними, – этого они никак не ожидали.
– А сможете ли вы, ваша светлость, завтра к девяти утра собраться в дорогу?
Герцогиня рассмеялась.
– В юности я привыкла путешествовать быстро и налегке. К тому же раньше обычно приходилось ездить верхом. Тогда и в помине не было ни удобных карет, ни хороших рессор, да и сами дороги были в ужасном состоянии. Нет, путешествие меня не путает, разве что некий сладкоречивый французик может столкнуть нас с утеса или подстроить так, чтобы мы утонули, пересекая Ла-Манш.
– Вам не нравится граф? – спросила Клеона.
– Закрой дверь, – велела герцогиня, когда они вошли в Голубой салон, и добавила: – Я никогда не забываю о том, что лакеи могут подслушивать за дверью. Несколько раз самолично заставала их за этим занятием. Кроме того, у меня есть подозрение, что кто-то очень интересуется всем, что говорится и делается в этом доме, но кто, понятия не имею.
Клеона раскрыла было рот, чтобы рассказать герцогине о потайной двери в стене, но поскольку та уже завела речь о Париже, она отложила свои откровения до лучших времен.
– Я не допущу, чтобы Сильвестр женился без моего согласия или поехал один, чтобы встретиться с этой шлюхой, мое присутствие не даст ему попасть в заварушку куда хуже прежней, – с горячностью говорила герцогиня. Клеона не сумела сдержать улыбки, слыша из уст старой дамы жаргонные выражения, чрезвычайно модные среди молодых щеголей.
Заметив ее улыбку, герцогиня сердито сказала:
– Вижу, ты считаешь меня старой дурой, но позволь сказать тебе, милочка, что я стреляный воробей и еще не впала в старческое слабоумие! Я не допущу этой свадьбы, пусть даже придется умереть.
– Но, может быть, герцог действительно влюблен в эту женщину, – осмелилась заметить Клеона.
Герцогиня громко фыркнула на весь салон.
– Влюблен? – презрительно бросила она. – Неужели ты и впрямь думаешь, что человек, занимающий такое высокое положение, как Сильвестр, может влюбиться в безграмотную итальянскую девку? Он может увлечься ею, но это, как всем известно, совсем не то, что полюбить. В любовной связи дворянина с особой легкого поведения нет и намека на любовь.
– Мне кажется, – медленно заговорила Клеона, тщательно выбирая слова, – несколько неловко сопровождать герцога в этом путешествии, если он считает, что его сердце принадлежит этой женщине, а вы, ваша светлость, твердо намерены погубить его роман.
– Роман! Еще чего! – отозвалась герцогиня. – Меня волнует лишь одно: не допустить, чтобы Сильвестр, который носит громкое имя и является главой великого рода, стал посмешищем, и я этого не допущу. Даже если мне придется всадить пулю в эту кривляющуюся певчую пташку.
На этот раз Клеона откровенно рассмеялась.
– Ваша светлость, вы великолепны, – призналась она. – В вас одной решимости больше, чем в пятидесяти мужчинах вместе взятых. Ей-богу, я предпочла бы, чтобы в минуту опасности меня защищали вы, а не один из изящных высокородных кавалеров, с которыми я познакомилась в Лондоне.
– Если я веду себя, как старая полковая лошадь, – сказала герцогиня, – так это оттого, что принимаю поведение Сильвестра близко к сердцу. В самом деле, не могу понять, что на него нашло. Прежде его так заботили дела поместья! Они были для него не пустым звуком. И вот теперь, буквально за несколько месяцев, он погубил абсолютно все, над чем с таким тщанием трудился мой муж всю свою долгую жизнь.
Клеоне захотелось утешить старуху.
– Может быть, когда мы окажемся в Париже, герцог образумится, – сказала она.
– На это я и надеюсь, – ответила герцогиня. – Ходят слухи, что Первый консул, а я полагаю, нам предстоит встретиться с ним, противник мезальянсов. Он создает новое дворянство, да поможет ему Господь. Хоть он и окружил себя армейскими выскочками, но, как мне говорили, стремится сохранить все, что было хорошего в старом режиме. Собственно, поэтому он и женился на Жозефине Богарне. По происхождению она значительно выше сына корсиканского крестьянина. Во всяком случае, если я буду рядом, Сильвестр не сможет все время проводить в игорных домах Парижа. Он носит герцогский титул, и если, как говорят, Первый консул принимает англичан с распростертыми объятиями, тогда к герцогу будет проявлено особое внимание, на что Сильвестр не сможет не откликнуться.
– Ваша светлость, вы все продумали, – с восхищением сказала Клеона. – Но не пора ли заняться укладыванием вещей?
– Времени у нас предостаточно, – холодно ответила герцогиня. – В этом доме служанок хватит на то, чтобы уложить вещи для целого полка, не говоря уже о двух женщинах. Тебе понадобятся все твои лучшие платья, а мне нужно взять мои лучшие драгоценности. Нельзя допустить, чтобы эти выскочки затмевали меня драгоценностями, награбленными из королевских сокровищниц всей побежденной Европы.
Несмотря на спокойную уверенность герцогини, оказалось, что за день нужно было сделать множество дел. Требовалось забрать платья, заказанные у мадам Бертен, приобрести новые ленты, перчатки, туфли и чулки. К вечеру на этаже, где располагались спальни, царила лихорадочная суета. С полдюжины служанок укладывали вещи, вынимали их и укладывали заново, ибо герцогиня раз десять меняла свое решение о том, что взять с собой, а что оставить.
В конце концов, они не пошли на прием, на который собирались отправиться вечером. «Мы будем слишком взволнованы, чтобы уловить нить разговора, – говорила Клеона герцогине. – И потом, когда я начну думать о том, какие туфли подойдут к платью из зеленого газа, плотно ли завернуты в бумагу ленты из серебряной парчи к моим лучшим шляпкам, не потускнеют ли они от морского воздуха, то музыка будет только раздражать меня». Решено было остаться дома.
Собираясь в дорогу, Клеона понимала, что если ее не будет в Англии, то исчезнет и опасность встречи с сэром Эдвардом или его приятелями. С самого первого дня своего пребывания в Лондоне девушка постоянно думала об этой опасности: ведь приятели сэра Эдварда по скачкам частенько останавливались в Мандевилл-Холле, о чем Леони благополучию забыла. Более того, во время поездки с отцом в Нью-Йорк Леони встречалась со многими людьми, которые могли запомнить ее внешность.
Клеоне часто приходило в голову, что до сих пор она чудом избежала разоблачения. За это время не возникло ни одного щекотливого момента, ничего такого, что нарушило бы ее покой; никто ни разу не усомнился в том, что она действительно богатая мисс Мандевилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Совершенно неожиданно Клеона обнаружила, что с настойчивостью, удивившей даже ее саму, молится о том, чтобы герцогиня оказалась не права. Она чувствовала, что Дория ди Форно – дурная, порочная женщина, но ничего не могла ни сказать, ни сделать, чтобы предостеречь герцога в выборе друзей.
Сквозь окно спальни уже лился солнечный свет, превращая ковер в чистое золото, когда Клеона наконец заснула. Казалось, она едва прикрыла глаза и тут же, проснувшись, обнаружила возле постели горничную с чашкой шоколада.
– Сколько времени? – поинтересовалась Клеона.
– Больше одиннадцати, мисс. Ее светлость велели сказать, что через час вас ждут на ленче у графини Дерби.
– Нужно немедленно вставать! – воскликнула Клеона.
– Ваша ванна готова, мисс.
Клеона с улыбкой поблагодарила служанку, подумав про себя, до чего же все здесь, и разложенная наготове одежда, и ванна с водой определенной температуры, пахнущая фиалкой, и чашка прекрасно приготовленного шоколада, не похоже на неуклюжие старания Розы в родительском доме.
Клеона оделась и стояла в ожидании, когда герцогиня вышла из спальни. Лицо у нее постарело и сморщилось больше обычного. Девушка поняла, что она пролежала без сна, видимо, тревожась о внуке и размышляя об опасности, угрожающей его огромным владениям.
– Ты готова, дитя мое? – спросила герцогиня. – Эта шляпка тебе очень идет. Голубые перья в точности под цвет твоих глаз.
Клеона сделала реверанс.
– Благодарю вас, мадам. Вы хорошо спали?
– Плохо, – ответила герцогиня. – Идем посмотрим, не в библиотеке ли герцог. С раннего утра он отправился на верховую прогулку, но, должно быть, уже вернулся.
«Ей все известно, – подумала Клеона. – Наверняка она прекрасно знает, что случилось прошлой ночью и кто привез герцога домой».
Шелестя юбками, герцогиня первой спустилась по лестнице и подошла к библиотеке. Лакей отворил двери. Там, словно бы поджидая ее, спиной к камину стоял герцог с бокалом в руках. Он все еще был в костюме для верховой езды. Увидев входящих, герцог отставил бокал в сторону.
– Доброе утро, бабушка. Доброе утро, Клеона.
– Ты, как видно, не собираешься сопровождать нас на ленч к леди Дерби, – проговорила герцогиня, тоном своим давая понять, что это лишь первый выстрел в грядущей словесной перепалке.
– Мадам, вы совершенно правы, – подтвердил он. – Достаточно сказать, что леди Дерби надоела мне даже больше, чем ее муж.
– Сильвестр, так ли уж необходимо ссориться со всеми приличными людьми и искать развлечений только среди отребья? – посетовала герцогиня.
– Я не считаю своих друзей отребьем, – ответствовал герцог. – А если это даже и так, то, по крайней мере, они меня забавляют.
– Эти забавы тебе дорого обходятся, – заметила герцогиня. – Сегодня утром я получила от твоего поверенного записку; он опять просит выслушать его. Ты отлично знаешь, о чем он желает поговорить.
– Старина Добсон стонет и охает по любому поводу, – ответил герцог. – У него один припев: «Дайте денег». Отчего на наших фермеров, арендаторов и этих проклятых овец уходит столько денег, выше моего разумения. Бабушка, послушайте моего совета и прогоните его.
– Я не сделаю ничего подобного, – резко сказала герцогиня. – Сильвестр, ты прекрасно понимаешь, что такие действия ни к чему не приведут. Мистер Добсон имеет полное право доводить до моего сведения все, что происходит. Так дальше продолжаться не может.
– И не будет, – устало отозвался герцог. – Обождите немного. Об одном лишь прошу вас, как просил уже тысячу раз прежде: дайте мне время разобраться со своими делами.
– Разобраться? – перебила герцогиня. – Да как тебе в них разобраться? Ты только и делаешь, что тратишь, тратишь, тратишь! Деньги просто проскальзывают у тебя между пальцами, так что я начинаю думать, уж не повредился ли ты в уме. Неужели ты не понимаешь, что ты делаешь, – да не с собой, это дело второстепенное, – а со своими родственниками, с людьми, которые тебе доверились, которые на тебя работают и уже не одно поколение зависят от герцогов Линкских?
Герцог прикрыл глаза рукой.
– Бабушка, оставьте ваш драматический тон. Вы уже не раз повторяли все это.
– И снова повторю! – заявила герцогиня. Она громко стукнула об пол палкой из слоновой кости, на которую опиралась при ходьбе. – Это просто невыносимо!
– Совершенно с вами согласен, – заметил герцог. – Давайте закончим на этом. Не желаю больше ничего слышать.
– Ах ты, наглый щенок! – Герцогиня замахнулась палкой, явно собираясь ударить герцога, но в этот момент распахнулась дверь и зычный голос мажордома произнес:
– Граф Пьер д'Эскур.
Внезапно в комнате наступила тишина, как часто бывает, когда вновь пришедший прерывает бурную сцену. Вошел граф, как всегда изысканно одетый. Он улыбался, но от его глаз, как поняла Клеона, не укрылось напряженное выражение их лиц.
– Ваша светлость. – Он склонился над рукой герцогини. – Мисс Клеона. Enchante. – После этого он повернулся к герцогу: – Сильвестр! – В голосе графа зазвучали глубокие и, как показалось Клеоне, нарочито трагические интонации. – Она уехала!
– Уехала? – Герцог поднял брови.
– Да, уехала во Францию. Она оставила тебе записку.
Граф протянул руку с посланием, но герцог даже не попытался взять его.
– Во Францию, – тупо повторил он. – Это катастрофа.
– Воистину так, – согласился граф. – Но, мой дорогой Сильвестр, я знаю, что делать.
– Знаешь? – В голосе герцога зазвучала надежда.
– Да, все очень просто. Мы отправимся вслед за ней. Почему бы не поехать в Париж? Я говорил тебе, что за меня хлопотали родственники, так что совершенно уверен в благосклонном приеме. Собственно говоря, мне обещано место при Первом консуле. Сильвестр, почему бы тебе не поехать со мной? Как раз сейчас тебе было бы полезно уехать из Лондона. Во Франции ты сможешь забыть о своих долгах, да и вообще обо всех заботах.
Клеона вознегодовала, заметив, что при этом граф бросил взгляд на герцогиню.
Наступило молчание. Затем герцог медленно произнес:
– Давно я не был в Париже.
– Ну так поедем со мной, – настойчиво повторил граф. – Ты сам говорил, что Лондон тебе наскучил. В конце концов, здесь вечно видишь одни и те же лица, встречаешь тех же самых людей. Даже игорные клубы одни и те же. В Париже я предложу тебе куда более интересные развлечения.
Граф говорил весело и вместе с тем вкрадчиво. У Клеоны возникло впечатление, будто он играет некую роль, намеренно произнося каждое слово так, что оно звучало одновременно и соблазном и вызовом.
– Это и впрямь неплохая идея, – медленно произнес герцог.
– Так ты намерен ехать? – спросила герцогиня, заговорив впервые с того момента, как граф вошел в комнату, взгляд ее встретился со взглядом герцога, и между ними словно вспыхнула искра враждебности.
– Да, бабушка; приятно будет почувствовать себя свободным, как только что сказал мой друг Пьер, от всех тревог, забот и конечно же упреков! Поехать в Париж – это заманчиво. К тому же там есть люди, которых я жажду увидеть, и более всех прочих – одну особу.
– Браво! – вскричал граф. – Вот это и впрямь великолепные новости. Мы отправимся в путь, как только камердинер уложит твои вещи. Давай, Сильвестр, принимайся за дело да вели запрячь самых резвых лошадей, чтобы они домчали нас до побережья. Мы можем сесть на корабль в Дувре.
– Минутку, – заговорила герцогиня ледяным голосом, охлаждающим восторженный пыл речей графа. – Может, фаэтоном ехать и быстрее, но я думаю, что мы с Клеоной отправимся в моей карете.
– В комнате воцарилась полная тишина. Затем граф произнес:
– Клеона и вы, мадам? Но… но…
– В самом деле, мы благодарны вам, граф, за приглашение, – заявила герцогиня. – Как и Сильвестр, я давно не была в Париже, но у меня там еще остались кое-какие вещи, если, конечно, они не погибли во время этой надоевшей всем революции.
– Но, мадам, это невозможно, – возразил граф. – Это небезопасно!
– Небезопасно? – вскинулась герцогиня. – Что за нелепость! Герцоги Девонширские, Фанни Берри и множество других моих друзей посетили Францию. В самом деле, мисс Берри очень хвалила Первого консула. Лорд Абердни был очарован его улыбкой. Мне самой хочется встретиться с ним. Будет странно, если меня с моими титулами не примут при новом дворе так же радушно, как принимали при жизни бедняжки Марии-Антуанетты.
– Но, мадам, вы не понимаете. Мы с герцогом…
– Будете сопровождать нас, как положено, – докончила за него герцогиня. – Кажется, вы собирались ехать завтра. Придется нам поторопиться, но, думаю, мы с Клеоной управимся. Сильвестр, дорогой, как рано ты предполагаешь отправиться?
Клеона отвела взгляд от растерянного лица графа и повернулась к герцогу. Она заметила промелькнувшую в глубине глаз насмешку и тень улыбки на его губах. Вмешательство герцогини, похоже, нисколько не сердило, а скорее забавляло его.
– Мы выедем часов в девять, бабушка. Вы сможете встать к этому времени? На резвых лошадях, я сегодня же вышлю их вперед, мы должны добраться до Дувра задолго, до полуночи. Моя яхта стоит в заливе. Если капитан последует моим указаниям, то мы сможем отплыть с вечерним приливом.
– Mais, Sylvester, c'est trop extraordinnaire! – запротестовал граф.
– Пусть едут, Пьер, – добродушно сказал герцог. – С какой стати нам одним наслаждаться пребыванием во французской столице? Насколько я знаю бабушку, она в два счета разберется, что представляет собой Первый консул.
Граф злился, но сказать ему явно было нечего.
– Прекрасно. Сильвестр, мы будем готовы к девяти утра, – объявила герцогиня. – Ты же знаешь, как строго пунктуален был твой дед, так что я никогда не опаздываю. До свидания, граф. С нетерпением будем ждать встречи с вами в вашей родной стране.
С этими словами герцогиня повернулась и вышла из комнаты. Клеона последовала за ней, но у самой двери оглянулась. Граф глядел им вслед с выражением разочарования и злости. У герцога же слегка подрагивали плечи, словно он посмеивался над какой-то шуткой, ведомой ему одному.
Глава 8
В холле герцогиня довольно хохотнула и, к удивлению Клеоны, взяла ее под руку.
– Мы спутали им все карты! – с ликованием заявила она. – То, что мы с тобой отправимся во Францию вместе с ними, – этого они никак не ожидали.
– А сможете ли вы, ваша светлость, завтра к девяти утра собраться в дорогу?
Герцогиня рассмеялась.
– В юности я привыкла путешествовать быстро и налегке. К тому же раньше обычно приходилось ездить верхом. Тогда и в помине не было ни удобных карет, ни хороших рессор, да и сами дороги были в ужасном состоянии. Нет, путешествие меня не путает, разве что некий сладкоречивый французик может столкнуть нас с утеса или подстроить так, чтобы мы утонули, пересекая Ла-Манш.
– Вам не нравится граф? – спросила Клеона.
– Закрой дверь, – велела герцогиня, когда они вошли в Голубой салон, и добавила: – Я никогда не забываю о том, что лакеи могут подслушивать за дверью. Несколько раз самолично заставала их за этим занятием. Кроме того, у меня есть подозрение, что кто-то очень интересуется всем, что говорится и делается в этом доме, но кто, понятия не имею.
Клеона раскрыла было рот, чтобы рассказать герцогине о потайной двери в стене, но поскольку та уже завела речь о Париже, она отложила свои откровения до лучших времен.
– Я не допущу, чтобы Сильвестр женился без моего согласия или поехал один, чтобы встретиться с этой шлюхой, мое присутствие не даст ему попасть в заварушку куда хуже прежней, – с горячностью говорила герцогиня. Клеона не сумела сдержать улыбки, слыша из уст старой дамы жаргонные выражения, чрезвычайно модные среди молодых щеголей.
Заметив ее улыбку, герцогиня сердито сказала:
– Вижу, ты считаешь меня старой дурой, но позволь сказать тебе, милочка, что я стреляный воробей и еще не впала в старческое слабоумие! Я не допущу этой свадьбы, пусть даже придется умереть.
– Но, может быть, герцог действительно влюблен в эту женщину, – осмелилась заметить Клеона.
Герцогиня громко фыркнула на весь салон.
– Влюблен? – презрительно бросила она. – Неужели ты и впрямь думаешь, что человек, занимающий такое высокое положение, как Сильвестр, может влюбиться в безграмотную итальянскую девку? Он может увлечься ею, но это, как всем известно, совсем не то, что полюбить. В любовной связи дворянина с особой легкого поведения нет и намека на любовь.
– Мне кажется, – медленно заговорила Клеона, тщательно выбирая слова, – несколько неловко сопровождать герцога в этом путешествии, если он считает, что его сердце принадлежит этой женщине, а вы, ваша светлость, твердо намерены погубить его роман.
– Роман! Еще чего! – отозвалась герцогиня. – Меня волнует лишь одно: не допустить, чтобы Сильвестр, который носит громкое имя и является главой великого рода, стал посмешищем, и я этого не допущу. Даже если мне придется всадить пулю в эту кривляющуюся певчую пташку.
На этот раз Клеона откровенно рассмеялась.
– Ваша светлость, вы великолепны, – призналась она. – В вас одной решимости больше, чем в пятидесяти мужчинах вместе взятых. Ей-богу, я предпочла бы, чтобы в минуту опасности меня защищали вы, а не один из изящных высокородных кавалеров, с которыми я познакомилась в Лондоне.
– Если я веду себя, как старая полковая лошадь, – сказала герцогиня, – так это оттого, что принимаю поведение Сильвестра близко к сердцу. В самом деле, не могу понять, что на него нашло. Прежде его так заботили дела поместья! Они были для него не пустым звуком. И вот теперь, буквально за несколько месяцев, он погубил абсолютно все, над чем с таким тщанием трудился мой муж всю свою долгую жизнь.
Клеоне захотелось утешить старуху.
– Может быть, когда мы окажемся в Париже, герцог образумится, – сказала она.
– На это я и надеюсь, – ответила герцогиня. – Ходят слухи, что Первый консул, а я полагаю, нам предстоит встретиться с ним, противник мезальянсов. Он создает новое дворянство, да поможет ему Господь. Хоть он и окружил себя армейскими выскочками, но, как мне говорили, стремится сохранить все, что было хорошего в старом режиме. Собственно, поэтому он и женился на Жозефине Богарне. По происхождению она значительно выше сына корсиканского крестьянина. Во всяком случае, если я буду рядом, Сильвестр не сможет все время проводить в игорных домах Парижа. Он носит герцогский титул, и если, как говорят, Первый консул принимает англичан с распростертыми объятиями, тогда к герцогу будет проявлено особое внимание, на что Сильвестр не сможет не откликнуться.
– Ваша светлость, вы все продумали, – с восхищением сказала Клеона. – Но не пора ли заняться укладыванием вещей?
– Времени у нас предостаточно, – холодно ответила герцогиня. – В этом доме служанок хватит на то, чтобы уложить вещи для целого полка, не говоря уже о двух женщинах. Тебе понадобятся все твои лучшие платья, а мне нужно взять мои лучшие драгоценности. Нельзя допустить, чтобы эти выскочки затмевали меня драгоценностями, награбленными из королевских сокровищниц всей побежденной Европы.
Несмотря на спокойную уверенность герцогини, оказалось, что за день нужно было сделать множество дел. Требовалось забрать платья, заказанные у мадам Бертен, приобрести новые ленты, перчатки, туфли и чулки. К вечеру на этаже, где располагались спальни, царила лихорадочная суета. С полдюжины служанок укладывали вещи, вынимали их и укладывали заново, ибо герцогиня раз десять меняла свое решение о том, что взять с собой, а что оставить.
В конце концов, они не пошли на прием, на который собирались отправиться вечером. «Мы будем слишком взволнованы, чтобы уловить нить разговора, – говорила Клеона герцогине. – И потом, когда я начну думать о том, какие туфли подойдут к платью из зеленого газа, плотно ли завернуты в бумагу ленты из серебряной парчи к моим лучшим шляпкам, не потускнеют ли они от морского воздуха, то музыка будет только раздражать меня». Решено было остаться дома.
Собираясь в дорогу, Клеона понимала, что если ее не будет в Англии, то исчезнет и опасность встречи с сэром Эдвардом или его приятелями. С самого первого дня своего пребывания в Лондоне девушка постоянно думала об этой опасности: ведь приятели сэра Эдварда по скачкам частенько останавливались в Мандевилл-Холле, о чем Леони благополучию забыла. Более того, во время поездки с отцом в Нью-Йорк Леони встречалась со многими людьми, которые могли запомнить ее внешность.
Клеоне часто приходило в голову, что до сих пор она чудом избежала разоблачения. За это время не возникло ни одного щекотливого момента, ничего такого, что нарушило бы ее покой; никто ни разу не усомнился в том, что она действительно богатая мисс Мандевилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21